Текст книги "Обрученная с врагом"

– Кажется, нам пора, дорогой, – сказала она своему мужу.

– Напротив, мадам. – Андре сделал шаг вперед. – Прошу вас, не беспокойтесь. Это мне стоит уйти, я здесь явно лишний. Прошу прощения, что испортил приятный во всех отношениях вечер.

Он скупо улыбнулся и направился к выходу, но обернулся и посмотрел на Джинни, которая опустилась на одно колено, чтобы поднять с ковра чашку и блюдце.

– Хотел бы я сказать, что сожалею о том, что ваше платье испорчено, мадемуазель, – мягко произнес он, – но, увы, это неправда.

И он ушел.

Джинни должна была почувствовать себя оскорбленной, но вместо этого она поняла, что изо всех сил старается сдержать смех.

– Видите, леди Уэльберн. – Голос Розины пульсировал в напряженной тишине, напомнив Джинни, что веселье сейчас неуместно. – Видите, совершенно невозможно иметь дело с этим… субъектом! Один Господь знает, какое давление он оказывал на бедного Эндрю. Я знаю, он никогда не покинул бы этот дом по доброй воле. Он прекрасно знал, как много это для меня значит! – Она повернулась к Джинни, которая уже поднялась на ноги, держа в руках уцелевший фарфор. – Это ты во всем виновата! Я знала, что нельзя приглашать этого Дюшара!

Леди Уэльберн встала.

– Не думаю, что справедливо обвинять Вирджинию в том, какие решения принял ее покойный отчим, миссис Чарльтон. Она, как и вы, явно была не в курсе происходящего. – Она ободряюще улыбнулась Джинни. – Почему бы тебе не подняться наверх и не переодеться? А платье стоит замочить в холодной воде.

Поднявшись в свою спальню, Джинни переоделась в махровый халат рубинового цвета – подарок Эндрю. Ей очень хотелось лечь спать, но у нее оставалось еще много дел, и она решила подождать, когда уйдут Уэльберны, прежде чем снова спуститься.

Когда она вошла в холл, входная дверь открылась и вошел Джонатан, отряхивая снег с волос и своего пальто.

– Ой, прости. – Джонатан не сразу заметил Джинни. – Папа забыл свой шарф.

– Он там, на столике в холле. Пожалуйста, Джон, извинись за меня перед родителями. Я понятия не имела, что все так обернется.

– Я тоже. – Он коротко рассмеялся. – Бога ради, объясни, что Силла вытворяла с этим мужиком?

– Наверное, она хотела сделать его более податливым, улучшить отношения.

– После сегодняшнего вечера я уже не уверен, что она увлечена именно мной.

Джинни едва не застонала. Это уже серьезно.

– Джон, неужели ты в это веришь? Разве Силлу может заинтересовать такой человек, как Андре Дюшар? И никто в здравом уме не подумал, что она может предпочесть тебе его, – добавила она уверенно.

– Ты хороший друг, Джинни, – мягко ответил он.

Он наклонился, и Джинни внезапно почувствовала мягкое прикосновение его губ к своим губам.

Это был лишь мимолетный импульс, но она немедленно отступила назад.

– Доброй ночи, Джон, и ни о чем не волнуйся. – Она заставила себя улыбнуться. – Все наладится, вот увидишь.

Она проводила Джонатана и вспомнила то время, когда точно так же провожала его. Тогда Джинни мечтала, что он однажды заключит ее в свои объятия и поцелует. А теперь это вдруг произошло, Джон поцеловал ее. И что она почувствовала? Всего лишь легкое смущение.

На сегодня неприятностей ей хватит с лихвой.

А завтра она должна пойти на работу и сообщить мисс Финн плохие новости. И для нее это была худшая перспектива из всех возможных.

Глава 4

Джинни проснулась рано. Ночью выпал снег, и земля покрылась белым пологом. Джинни оделась потеплее и вывела Барни на прогулку. Псу снег определенно понравился, и он с заливистым лаем носился по округе.

Вернувшись с прогулки, Барни пробежал через кухню в холл и энергично отряхнулся от снега ровно в тот момент, когда Розина спускалась по лестнице.

– Чертова псина. – Ее голос сочился ядом. – Как только ветеринар сможет приехать, его немедленно усыпят.

– Ты не можешь этого сделать. – Джинни ухватила Барни за ошейник и успокоила его. – Эндрю очень его любил.

– Видимо, больше, чем кого бы то ни было из нас.

– Позволь мне по крайней мере подыскать ему другой дом, – попросила она.

– У тебя есть ровно одна неделя, – бросила Розина через плечо и направилась в столовую. – До тех пор он может оставаться в одном из флигелей.

Джинни устало вздохнула и повела пса обратно на кухню. Ночь у нее выдалась беспокойная.

Присоединившись к матери и сестре в столовой, она снова слушала их жалобы и стенания. Джинни вяло размазывала завтрак по тарелке и думала. Должно быть, Эндрю уже давно все спланировал. Никаких сомнений: он их всех обманул. И в то же время она не могла забыть суровый отпор, который дал матери Андре Дюшар, стоило ей упомянуть о предательстве.

По крайней мере, Розина, кажется, смирилась с неизбежным и даже скрепя сердце согласилась посмотреть коттедж.

Джинни переоделась в твидовую юбку и белый свитер и засобиралась на работу. В обеденный перерыв ей необходимо переговорить с Эммой Финн, и этого она боялась больше всего.

– Уверена, ты знаешь, как много сплетен ходит по городку о завещании твоего отчима, – грустно сказала ей Эмма. – Но я им не верю.

– К сожалению, это правда. – Джинни посмотрела своей начальнице в глаза, нервно сцепив пальцы замком. – Но у меня нет никаких претензий.

– Ты думаешь, новый наследник тебя не поддержит? Даже если ты объяснишь ему все обстоятельства?

– Уверена, что не поддержит. – Джинни выпрямила спину. – Даже если бы я переступила через свою гордость и заставила себя попросить его об этом.

– Ох, дорогая моя. – Эмма сочувственно похлопала ее по плечу. – Что ж, Джинни, не стану притворяться, что я не расстроена, но письменное предложение Айрис лежит у меня на столе, и я как можно скорее должна заключить сделку. Хотя я подозреваю, что с моим отъездом все очень изменится, – нахмурилась она.

День оказался насыщенным: пасмурная холодная погода создала высокий спрос на горячий суп и крепкий ароматный кофе. Каждый, кого обслуживала Джинни, приносил ей свои соболезнования, и она спокойно благодарила их за сочувствие, стараясь не обижаться на досужее любопытство, сопровождавшее его.

Когда пришло время закрытия, Джинни осталась в кафе одна. Она вытирала столики, когда вошел Андре и сел в углу. Джинни замерла, сердце глухо стучало в ее груди. И она ничего не могла поделать! Гордость запрещала ей молча собрать подносы и уйти на кухню, оставив нежеланного посетителя одного.

Она сделала глубокий вдох и пересекла зал кафе, прекрасно понимая, что он следит за каждым ее движением. Андре слегка улыбнулся и откинулся на спинку виндзорского стула.

– Значит, вот как проходит твой день, – сказал он, когда Джинни подошла к его столику.

– Да, именно так, – произнесла она ровным голосом и вздернула подбородок. – Ты пришел сюда, чтобы удовлетворить свое любопытство?

– Не только. – Он бегло взглянул на меню. – Кофе, пожалуйста.

– Конечно. – Она сделала запись в маленьком блокнотике. – Молоко, сахар?

– Нет, благодарю. Пожалуй, немного коньяка.

– У нас нет лицензии на продажу алкоголя. – Джинни покачала головой. – Даже на вино, так что не надейся, что мисс Финн станет твоим потенциальным покупателем.

– Какая жалость, – протянул он и снова посмотрел в меню.

– Может, тебе стоит питаться в «Розе и короне»?

– У них не кофе, а одно название. Но они хорошо служат другим целям: это не гостиница, а настоящий кладезь информации. Да и девушки там улыбаются куда чаще. – Он с нескрываемой иронией посмотрел на Джинни.

– Возможно, у них больше поводов для радости, – разозлилась Джинни. – Ты, кажется, забыл, что я только что потеряла человека, которого много лет любила, как отца.

– В отличие от меня, – сухо заметил он. – Большую часть моей жизни он был для меня просто именем. А когда все изменилось, я поначалу не принимал его.

– В то время как мы даже не подозревали о твоем существовании.

– И ты бы предпочла, чтобы так все и оставалось, правда?

– Я бы предпочла, чтобы мы оказались хоть как-то к этому подготовлены, – ответила она с непроницаемым выражением лица.

– И ты ненавидишь его за это?

– Нет! Конечно нет. – Она испуганно посмотрела на Андре. – Я просто не понимаю, как он смог сохранять свою тайну так долго.

– У всех нас есть свои скелеты в шкафу, – тихо сказал он. – Вещи, которые мы предпочли бы скрыть от окружающих. – Его взгляд задержался на полуоткрытых губах Джинни, и она почувствовала, как тепло разливается по ее телу и она не в состоянии это контролировать. – А что касается моего отца, – продолжил он, – возможно, он верил, что у него впереди много времени, чтобы рассказать о прошлом и поделиться планами на будущее. Кажется, это хороший урок для всех нас.

– Я здесь, чтобы работать, а не болтать, – поджала губы Джинни, по-прежнему ощущая себя не в своей тарелке. – Я принесу вам кофе, месье Дюшар.

– И себе тоже принеси. Мне нужно с тобой поговорить.

– Это против правил. Мы не сидим за одним столиком с клиентами.

– О-ля-ля. – Он насмешливо поднял брови. – Даже если клиент – член семьи?

– Мы с тобой не родственники. К счастью, – добавила она.

– Хоть в чем-то наши взгляды совпадают, – улыбнулся он. – А теперь нарушь, пожалуйста, правило, в существование которого я не верю, и выпей со мной кофе. При условии, что мы не выплеснем его в лицо друг другу.

Джинни пригвоздила его тяжелым взглядом и неохотно пошла к кофемашине, стоящей за прилавком. Она налила два черных кофе и мельком взглянула на себя в большое зеркало, висевшее на стене. Руки Джинни слегка дрожали, но она сумела поставить чашки на стол, не расплескав ни капли кофе.

– О чем ты хотел поговорить? – спросила она, присев на краешек стула.

– Давай начнем с твоего огромного желания приобрести этот бизнес.

– Откуда ты узнал? – Она резким движением поставила чашку на стол.

– Отец рассказал. – Он помолчал. – Пожалуйста, пойми, он не хотел разочаровать тебя, но он не поддерживал эту идею.

– Он так сказал? – Джинни нервно сглотнула. – Но почему?

– Он не хотел, чтобы ты становилась следующей мисс Финн. Он считал, что ты слишком молода, чтобы хоронить себя.

– Ну, это все равно не имеет значения. – Она прикусила нижнюю губу. – Бизнес продадут другому человеку.

– Тогда, возможно, тебе стоит начать новую жизнь в другом месте.

– Я еще не решила.

– Да, тебе есть о чем подумать. Но я советую тебе игнорировать бесплодные надежды матери на то, что она сможет обжаловать завещание отца. Этого не произойдет, даже если она наймет дюжину адвокатов вместо Харгривза.

– Вместо? – изумилась Джинни. – Я не понимаю.

– Они говорили по телефону сегодня утром. Твоя мать злилась, что он не предупредил ее о сдаче дома в аренду. Он объяснил, что не хотел вываливать на нее все дурные новости разом, а ждал подходящего случая. Но это не имело никакого значения. Она сказала, что в его услугах больше не нуждается.

– Уверена, она имела в виду совсем другое, – подавив стон отчаяния, проговорила она. – Я с ней поговорю.

– Думаю, уже слишком поздно. Она обвиняет его в том, что он слепо исполнял инструкции, не разобравшись в причинах.

– Ты, очевидно, не понимаешь, что сейчас чувствует моя мать, – вспылила Джинни, услышав в его голосе насмешку. – Она сбита с толку, ей больно: она чувствует себя преданной после одиннадцати лет счастливого брака.

– Значит, так ты это видишь? Настоящая идиллия. – Откровенная издевка в его голосе больно задела Джинни. – Палуба корабля, звездное небо, мужчина и женщина в объятиях друг друга, преодолевают прошлые трагедии, чтобы найти счастье вместе?

– А что не так? – ощетинилась Джинни. – Многие люди завязывают серьезные отношения в отпуске.

– А еще больше людей рассматривают это как мимолетное увлечение и никогда об этом не вспоминают по возвращении домой. Возможно, это как раз неглупо.

– Ты считаешь, именно так должна была сделать моя мать? – Она уставилась на Андре.

– Я не могу говорить за нее. А отец – мог.

– Это уже оскорбление.

– Это правда. – Он пожал плечами.

– Какое право ты имеешь судить нас – и ее, и меня? – Она вскочила на ноги. – Моя мать осталась вдовой с двумя маленькими детьми, почти без денег.

– Тем не менее она была совладелицей салона красоты и смогла позволить себе круиз по Средиземному морю, в который не взяла ни тебя, ни твою сестру.

Совладелица салона? О чем он говорит? Она была простой маникюршей!

Джинни решила сменить тактику:

– Ты говоришь так, будто мать бросила нас на улице! Мы остались с крестной и ее мужем в Фулхэме и замечательно провели время, а не скучали на корабле посреди открытого моря. А мама поехала в круиз, потому что она выиграла приз в Национальной лотерее. Не самый крупный, конечно, – поспешно добавила она, увидев, как удивленно взметнулись вверх его брови. – Но она смогла оплатить путевку. К тому же у мамы были тяжелые времена, и ей нужен был отдых.

– Несомненно, – сказал он бесцветным голосом. – А в конце круиза – какой неожиданный сюрприз – она заполучила нового богатого мужа!

– Да как ты смеешь? – Ее голос дрожал. – На что ты, черт возьми, намекаешь?

– Я ни на что не намекаю. Я озвучиваю факты. Ты ведь никогда не задумывалась, как это на самом деле произошло? Такой выгодный брак.

– Они встретились и полюбили друг друга. Вот и все. – Она обеими руками вцепилась в спинку стула так крепко, что заболели пальцы. – Значит, вот что ты пел Эндрю много лет? Настраивал его против собственной жены? Так вот, я не верю ни единому твоему слову!

– Демонстрация семейной преданности? – сурово спросил он. – Несколько запоздалая, надо признать. И я ничего не говорил отцу. Напротив, это были его собственные сомнения. Ты далеко не дура, Виржини, спроси себя – почему он так думал. – Он допил свой кофе и поднялся, бросив на стол несколько монет. – Но кофе у тебя отличный, – добавил он и вышел из кафе.

Джинни хотелось швырнуть деньги ему вслед, но она сдержалась и положила в кассу оплату за кофе, а остаток бросила в банку для чаевых. Она взяла подносы и отнесла их на кухню.

Джинни вернулась домой и сразу поняла, что Розина явно в дурном настроении и вряд ли захочет отвечать на ее вопросы.

– Я собираюсь подыскать юридическую контору в Лондоне, которая будет представлять мои интересы, – заявила она. – Этот Харгривз – просто пустое место.

– Судебные издержки очень дороги. – Джинни прикусила нижнюю губу. – К тому же результат может оказаться непредсказуемым…

– Неважно, – настаивала мать. – Пока дело будет находиться на рассмотрении в суде, я буду настаивать на том, чтобы остаться здесь. Я не собираюсь переезжать в этот крошечный коттедж.

– Да, дому нужен ремонт, – не могла не согласиться Джинни. – Но там может быть вполне уютно.

– Уютно? – взвилась Розина. – Да там даже кошке тесно будет, не то что гостям! К тому же там только две спальни, так что тебе придется подыскать себе жилье.

– Но Силла выходит замуж. – Джинни удивленно смотрела на мать. – А до тех пор мы можем пожить в одной комнате.

– Не будь дурой, Вирджиния! Спальни совсем крошечные, а твоей сестре где-то нужно хранить одежду. В любом случае пришло время тебе стать независимой. Ты же не можешь полагаться на меня всю жизнь!

– Нет, мама, – тихо проговорила она, – этого я от тебя не жду. И я что-нибудь себе подыщу. – Она помолчала. – Где Силла?

– Наверное, у Уэльбернов.

– Надеюсь, она пытается сгладить ситуацию, – сказала Джинни, без особого удовольствия вспомнив сцену с Джонатаном в холле.

– Это вряд ли необходимо, если ты красива, как Силла. – Ее мать покачала головой. – Бедная Вирджиния. Ты ведь никогда не понимала, как пользоваться привлекательностью.

– Видимо, нет. Но я быстро учусь. Я, пожалуй, приму ванну.

В холле она встретила экономку.

– Я не буду ужинать, миссис Пелэм. День был тяжелым, лягу спать пораньше.

– Конечно, вы выглядите усталой, мисс Джинни. Но голодной я вас спать не отпущу. Принесу вам что-нибудь в спальню.

«Что-нибудь» оказалось чашкой крепкого бульона с хрустящим хлебом, куском сыра и яблоком. Джинни также увидела на кровати грелку с горячей водой, и от такой искренней заботы у нее подступили слезы к глазам.

– Вы меня балуете, миссис Пелэм.

– Не так уж часто. – Экономка поставила поднос на столик. – Кроме того, возможно, у меня уже не будет такой возможности. Миссис Чарльтон хочет, чтобы к концу недели меня здесь уже не было.

– К концу недели? – переспросила Джинни. – Но так не делается!

– Не надо, детка, – решительно сказала она. – Она уже достаточно давно пытается от меня избавиться, а у меня больше нет желания оставаться здесь, ведь хозяина больше нет с нами. У меня теперь есть мой прекрасный коттедж. А вам, девочка, пора расправить крылья и лететь.

Миссис Пелэм уверенно кивнула и оставила Джинни одну наедине с невеселыми мыслями. Она съела свой ужин и принялась за яблоко, откинувшись на спинку кровати. Яблоко было спелым и сочным, с едва заметной терпкой кислинкой. Совсем как те, что росли в саду тети Джой в Фулхэме.

Она неохотно вернулась в то время, когда ей было одиннадцать лет и жизнь ее радикально изменилась. В своих воспоминаниях Джинни вернулась на улицу Лоример, к дому с террасой и небольшим задним двориком.

Ее мать всегда ненавидела этот дом, но Джинни помнила, как отец спокойно и терпеливо объяснял, что его зарплаты школьного учителя хватает только на это жилье, а когда он получит повышение, они вернутся к этому вопросу.

А потом отец заболел, а Джинни была еще слишком мала, чтобы понять, что такое лейкоз, но внутреннее чутье подсказывало ей, что болезнь отнимает у нее любимого, веселого папу с огромной скоростью.

Розина выучилась на косметолога и начала на полставки работать в местном салоне красоты, а овдовев, вышла на полный рабочий день. Зарплата и чаевые от щедрых клиенток давали не слишком большой доход, но они как-то выжили. В течение учебного года помогали соседи, а в каникулы – тетя Джой.

У тети Джой и ее мужа, владевшего довольно успешной авторемонтной мастерской, не было детей, но они всегда были рады видеть Розину и ее дочерей. Джинни замечала, что по возвращении домой мать часто была задумчива, словно сравнивала свою жизнь и жизнь Джой. И сравнения, похоже, были не в пользу Розины. То же самое происходило, когда клиентки рассказывали о своих виллах на Средиземном море и щеголяли драгоценностями и роскошными нарядами.

А потом, в один прекрасный день, Розина пришла домой, нагруженная фирменными пакетами с одеждой с Оксфорд-стрит и Найтсбриджа.

– Сюрприз, – небрежно бросила мать. – Скромный выигрыш в лотерею.

«Не такой уж скромный, – думала сейчас Джинни. – Несколько тысяч фунтов. Достаточно, чтобы оплатить круиз и оставить детей на попечение тети Джой».

Они с сестрой точно знали, когда должна вернуться мать, и вычеркивали оставшиеся до ее приезда дни в календаре. Джинни считала дни и ждала, когда они вернутся к своей обычной жизни на улице Лоример.

Но когда Розина приехала из путешествия, на улицу Лоример они не вернулись. Вместо этого она арендовала квартиру на небольшой срок в хорошей новостройке. А когда тетя Джой отвезла девочек на новую квартиру, Джинни услышала ссору между Розиной и Джой, а потом громко хлопнула входная дверь.

Джинни молча ждала и не смела пошевелиться. Вошла раскрасневшаяся мать, губы ее были плотно сжаты.

– Давайте как следует рассмотрим наш новый дворец, – как ни в чем не бывало улыбнулась она.

– Когда мы вернемся на улицу Лоример? – наконец спросила Джинни.

– Мы не вернемся, – коротко ответила мать. – И я не желаю больше об этом говорить.

Джинни сразу поняла, что мать говорит абсолютно серьезно. Она отрезала прошлое так, словно этой части их жизни вовсе не существовало. И больше они никогда не слышали о тете Джой и дяде Гарри. И упоминать их имена тоже не разрешалось.

Однажды Розина отвела Джинни и Силлу выпить чаю с пирожными в большом торговом центре. Джинни помнила, что мать так крепко стискивала их с сестрой руки, словно сильно нервничала. Они вышли из лифта и подошли к высокому седоволосому человеку, сидевшему за столиком. Мужчина встал и улыбнулся, и тогда Розина наконец расслабилась и улыбнулась в ответ.

– Девочки, – произнесла она, – это мой хороший друг.

И это была их первая встреча с Эндрю.

Джинни отставила поднос с остатками ужина и села на кровати, обхватив руками колени.

Совершенно очевидно, что Розина хотела повысить свой социальный статус в глазах нового знакомого. Возможно, не слишком этично, но на федеральное преступление точно не тянет. Но достаточно для того, чтобы муж почувствовал себя обманутым, когда правда выплывет наружу.

Несмотря на то что на тот момент Розине было уже хорошо за тридцать, она была – да и сейчас продолжает быть – очень красивой женщиной. Неудивительно, что Эндрю всерьез ею увлекся и предложил выйти за него замуж. И даже если их супружескую жизнь нельзя назвать идеальной, она была куда лучше, чем во многих семьях.

Поэтому у Андре Дюшара не было никакого права намекать на что-то другое. Никакого права!