Текст книги "Дом Неба и Дыхания"

– Неужели что-то из моих действий указывает на устаревшие взгляды?

– Ты слишком оберегаешь свою сестру. До смешного, – хмуро ответил Кормак. – Так ты видел Ясного Дня?

– Мне она явилась в гуманоидном облике, облаченная в пламя. На самом деле я ее почти не разглядел.

– Хорошо. Полагаю, ты тоже позаботился о прикрытии.

– Да, – буркнул Рунн, мысленно добавив: «Это мой разум позаботился».

– Она ничего не сказала о Зофи?

Рунн испытал запоздалое угрызение совести. Он ведь и спросить не подумал.

– Нет.

Кормак провел рукой по своим коротким серебристым волосам.

– И никаких новостей о перевозке по Хребту образца нового астерийского механокостюма?

– Нет. Она лишь просила тебе передать, что безопасный проход будет обеспечен при свете убывающей луны.

Кормак вздохнул. Похоже, для него эти слова имели смысл.

Из кухни вышел Деклан с кружкой кофе:

– И что теперь? Рунн ждет, что она свяжется с ним и передаст сведения о планируемом налете на Хребет.

Кормак язвительно усмехнулся. Авалленский сноб до мозга костей.

– Брат, напомни, зачем тебе понадобилось втягивать в наше дело двух этих дурней?

– И ты напомни, почему я сотрудничаю с тем, кто оскорбляет моих братьев? – парировал Рунн.

Дек и Флинн ехидно поглядывали на Кормака. Тот вспыхнул, но быстро взял себя в руки и сказал:

– Отвечаю на твой вопрос, Деклан Эммет. Да, Рунн будет ждать, пока Ясный День не свяжется с ним и не сообщит подробности, касающиеся налета на Хребет. Или пока я не сообщу ему сведения, которые необходимо передать агенту. Тогда он снова с нею свяжется.

– Какая скучища. – Флинн привалился к спинке дивана, заложив руки за голову.

– На карту поставлены многие жизни, – огрызнулся Кормак. – Это нападение на Хребет позволит заполучить образец нового астерийского механокостюма. Раньше, чем его запустят в производство и применят против нас в сражениях. У нас появится шанс выстоять.

– Не говоря уже о куче оружия, которое вы стибрите из астерийских товарных вагонов, – хмуро произнес Деклан.

Кормак пропустил колкость мимо ушей:

– Мы предпринимаем какие-либо действия только с одобрения командования. Так что никаких самостоятельных выходов на связь с нею. Жди, когда от меня поступят сведения.

Прекрасно. Рунн совсем не возражал. Он продолжит жить как жил, делая вид, что не связался с мятежниками. Точнее, связался, но до тех пор, пока ему этого хочется. Кормак ему обещал. А потом… он по-настоящему вернется к своей привычной жизни. Будет командовать Вспомогательными силами, ненавидеть отца и в то же время бояться момента смерти этого придурка. И так будет продолжаться, пока кому-то снова не понадобится его помощь.

– Бюрократия чистейшей воды, – улыбнулся Флинн.

Кормак хмуро посмотрел на сына провинциального фэйского правителя и пошел к выходу:

– Мне пора.

– Искать Эмиля? – спросил Рунн.

Девять часов утра. Вряд ли в такое время мальчишка высунется.

Кормак кивнул.

– Положение гостящего принца обеспечивает мне прикрытие. Хожу смотрю… достопримечательности, как это у вас называется. И меня, как туриста, очень заинтересовал Черный причал и его обычаи.

– Жуть, – резюмировал Деклан.

– Ты же не думаешь, что Эмиль при свете дня вскочит в черную лодку и куда-то поплывет.

– Я буду искать его при свете дня и при свете луны, пока не найду. Но вести непринужденную беседу со жнецами мне удобнее днем.

– Ты спятил? – недоверчиво засмеялся Флинн.

Рунн был склонен с ним согласиться.

– Кормак, не связывайся со жнецами, – предупредил он брата. – Даже ради Эмиля.

Кормак похлопал по ножнам кинжала на боку. Как будто кинжалом можно убить того, кто уже мертв.

– Я знаю, как себя вести.

– Говорил я тебе: рано или поздно это произойдет! – прорычал Исайе Хант, когда они шли по гулкому коридору, направляясь в личную резиденцию Селистены на последнем этаже третьей башни Комитиума.

Селистена позвала их к себе, а не в служебный кабинет, где Микай всегда проводил подобные встречи.

– Мы пока еще толком не знаем, что у них произошло, – ответил Исайя, поправляя галстук и лацканы своего серого костюма.

Селистена попыталась смягчить жесткий модернизм, столь нравившийся Микаю. На белых мраморных полах появились плюшевые ковры, костлявые, угловатые статуи сменили скульптуры пышнотелой Ктоны. На каждом столе, на каждой подвесной полке стояли вазы с яркими махровыми цветами.

Какой приятный контраст. Такая мысль могла бы прийти в голову Ханта, если бы не причина встречи.

Он постоянно напоминал себе об этой причине. Собрание триариев, а не встреча с глазу на глаз. И потом, здесь не замок ужасов Сандриелы, где поход в личные покои кончался кровью и криками.

Хант вдохнул, думая о Брайс, о ее запахе, тепле ее тела, прижавшегося к нему. Это будоражило его, как, впрочем, и другое – игра с Кормаком, их участие в отвратительной и опасной заварухе мятежников. Но он обещал Брайс свою помощь…

Исайя, постучавшись, открыл двустворчатые двери кабинета Селистены. Хант покосился на него. Исайе он бы мог рассказать. Ему требовался такой собеседник, как Исайя, – уравновешенный, невозмутимый. Особенно когда в конфликте были столь заинтересованы принцы Хела, да и сам Хант.

Он решил игнорировать приказы Аполлиона. Он не собирался играть по правилам Хела.

Хант услышал, как Селистена поздоровалась с Исайей, и вошел следом.

Солнце заливало мраморный пол кабинета нового губернатора, проникая через высокие окна. Всю жесткую, прямоугольную мебель Селистена заменила на приятную глазу, сделанную городскими дизайнерами на заказ. Она не любила металл и пластик, предпочитая дерево. С внешней стороны письменного стола сидели двое. Наоми стояла, прислонившись к встроенному книжному шкафу. Лицо соратницы было хмурым и сердитым. Наоми безотрывно смотрела на сидящих.

Но причина вызова была связана только с одним.

Услышав их шаги, Поллукс даже не повернулся. Хант сел рядом с Баксианом. Стул возле Поллукса достался Исайе. Тот выразительно посмотрел на Ханта. «Удружил, придурок», – говорил его взгляд. Но Ханту было не до Исайи. Он внимательно следил за Селистеной, пытаясь угадать, о чем пойдет речь.

Губы губернатора были недовольно изогнуты, но глаза оставались спокойными. На лице – задумчивость. Селистена встретила их в светло-пурпурном платье свободного покроя. Локоны, словно ночные водопады, ниспадали на ее обнаженные плечи. Настоящая богиня – настолько величественной и прекрасной она была. Возможно, даже сама Ктона – пышнотелая, невероятно женственная. Только у Ктоны не было сверкающих крыльев, вбирающих в себя солнечный свет из окон за спиной.

– Прошу меня извинить за краткость моего сообщения, – сказала Селистена, обращаясь к Ханту, Исайе и Наоми. – Я не хотела писать никаких подробностей.

Поллукс и Баксиан смотрели в пространство. А может, Ханту это показалось, учитывая, что один глаз Баксиана совсем заплыл, а лицо Поллукса превратилось в сплошной синяк. Если их потасовка произошла около двенадцати часов назад, несложно догадаться, как оба выглядели тогда. Хант жалел, что не видел этого.

– Мы понимаем, – серьезным командирским тоном ответил Исайя. – Разделяем ваше недовольство.

Селистена вздохнула:

– Наверное, я была наивна, полагая, что могу позволить двум этим пангерцам бродить по Городу Полумесяца, не ознакомившись как следует с местными правилами и традициями. Я переложила ответственность с себя, – она взглянула на Наоми, затем на Ханта, – и в этом была моя ошибка.

Хант заблаговременно мог бы предупредить ее о последствиях. Сейчас он молчал.

– Я хотела бы выслушать ваши версии случившегося, – сказала архангелица, обратившись к Баксиану и Поллуксу. Голос ее звучал мягко, но глаза были холодны как сталь. – Начнем с тебя, Поллукс.

Это было зрелище. Поллукс заерзал на стуле. В его золотистых локонах и сейчас мелькала запекшаяся кровь. Как же Молот ненавидел положение, в каком очутился. Необходимость рассказывать. Видя это, Хант испытал немалое удовлетворение. Доброта Селистены, ее честность, мягкое обхождение… Поллуксу сейчас было куда паршивее, чем Ханту в момент их тогдашней потасовки. Он преданно служил Сандриеле, наслаждаясь ее жестокостью и кровавыми играми. Отправка его под начало Селистены была наказанием, тяжесть которого не предвидели даже астерии.

– Я развлекался в таверне! – прорычал Поллукс.

– В баре, – ленивым тоном поправил его Хант. – Здесь эти заведения называются барами.

Поллукс злобно сверкнул на него глазами:

– Я понравился женщине. Она сказала, что ей хочется.

– Хочется чего? – ледяным голосом спросила Селистена.

– Трахнуться со мной.

Поллукс откинулся на спинку стула.

– Не говорила она этого, – возразил Баксиан и тоже дернул крыльями.

– А ты что, был там с самого начала? – спросил Поллукс. – Наверное, был. Ты же всегда кормишься моими объедками.

Хант перехватил настороженный взгляд Исайи. Похоже, с тех пор как Хант и Исайя покинули владения Сандриелы, напряженность в отношениях этой пары только возросла.

Баксиан улыбнулся, зловеще оскалив зубы:

– А я думаю, это твои объедки старались покормиться мною. Они всегда выглядели такими… неудовлетворенными, покидая твою комнату.

От магии Поллукса – обычной магии малакима, но отличающейся силой – загремели безделушки на полках встроенного шкафа.

– Довольно, – вмешалась Селистена.

Кабинет наполнился теплой, пронизанной летом магией архангелицы, подавив выплески обоих. Женской нерушимой магией, которая в случае угрозы не остановится ни перед чем и сметет все законы. Эта магия ничуть не боялась Поллукса.

– Расскажи, что было дальше, – потребовала губернатор.

– Мы пошли в переулок за таверной. – Поллукс намеренно употребил это слово, чтобы позлить Ханта. – Я уже говорил, что я ей очень понравился. А потом этот мерзавец, – он указал на Баксиана, – набросился на меня.

– А когда ты услышал, как она сказала «нет»? – парировал Баксиан. – В первый раз или в десятый?

Поллукс ухмыльнулся:

– Некоторые женщины говорят «нет», когда на самом деле изнывают от желания. Это у них такая игра.

– Первозданное дерьмовое заблуждение, – бросила ему Наоми.

– Разве я с тобой говорю, кикимора? – огрызнулся Поллукс.

– Довольно! – Магия Селистены вновь заполнила кабинет, подавив магию обоих. – Зачем ты последовал за ним в переулок?

– Я знаю этого придурка не один десяток лет, – с нескрываемой злобой ответил Баксиан. – Я догадывался, чем все кончится. И я решил: в этом городе я не позволю ему вести себя как на Пангере.

– Однако прежде позволял, когда служил у Сандриелы, – напомнил Баксиану Исайя. – Ты и все триарии стояли в сторонке и молчали.

– Ты вообще не знаешь, что я делал и чего не делал, – резко ответил Баксиан и добавил, обращаясь уже к Селистене: – Поллукс заслужил эту взбучку.

Молот оскалил зубы. Ханту оставалось лишь в замешательстве наблюдать за происходящим.

– Возможно, и так, – сказала Селистена, – но факт остается фактом. Вы – мои триарии. Ваша потасовка была заснята, и сейчас эти кадры гуляют по электронной сети и транслируются всеми телеканалами. – Ее посуровевший взгляд остановился на Поллуксе. – Я предлагала этой женщине выдвинуть обвинения, но она отказалась. Я догадываюсь о причине. Она прекрасно сознаёт, в какой цирк превратится разбирательство, и боится последствий для себя и близких. Я намерена изменить сложившуюся порочную практику, как в городе, так и на всем континенте. Закон одинаков для всех, и я готова продемонстрировать это на примере одного из моих триариев.

У Ханта забурлила кровь. Может, перемены действительно настанут и Поллукс наконец-то поймет, что его безнаказанность осталась в прошлом?

– Но утром я получила звонок, – продолжала Селистена, – и посчитала более разумным… дать тебе второй шанс.

– Что? – не удержавшись, выпалил Хант.

Поллукс отвесил насмешливый поклон:

– Астерии – милосердные правители.

– Несомненно, – ответила Селистена, на гладкой щеке которой дернулась жилка.

– А с этим что? – Наоми кивнула в сторону Баксиана, чем заработала его сердитый взгляд.

– Тебе, Изверг, я тоже дарую второй шанс.

– Я защищал ту женщину, – напомнил Баксиан.

– Да, и это достойно похвалы. Но ты делал это в публичном месте и привлек внимание.

Не только внимание горожан. Астерии тоже знали о вчерашней потасовке.

И снова у Селистены дрогнуло горло.

– Чем мы можем помочь в урегулировании этого досадного инцидента? – осторожно спросил Исайя.

Взгляд Селистены упирался в поверхность стола. Густые ресницы почти касались ее высоких скул.

– Урегулирование уже произошло. Требовалось переключить внимание новостных каналов на что-то другое, и это случилось. Астерии милостиво предоставили мне такую возможность. Можно сказать, я получила подарок.

Даже Поллукс перестал бурчать себе под нос и наклонил голову. Хант внутренне напрягся. Услышанное не предвещало ничего хорошего.

Селистена улыбнулась какой-то вымученной улыбкой:

– Я вступаю в парные отношения с Эфраимом. Учитывая то, что мы потеряли двух архангелов, возникла необходимость… пополнить наши ряды. В День осеннего равноденствия в Лунатионе состоится наша церемония парного сочетания.

Через месяц. Этот праздник назывался еще Днем Смерти, однако, невзирая на название, был веселым. Праздновалось наступление равновесия между светом и тьмой, когда завеса между живыми и мертвыми предельно истончалась. Ктона начинала приготовления к грядущей спячке, но в Лунатионе проводились шумные карнавалы на набережной Истроса, во всех местах, откуда совершался ритуал Отплытия. Самый людный карнавал происходил возле Черного причала. Оттуда на воду спускались лодочки, которым предстояло достичь Костяного Квартала. Помимо светильников, на лодках отправлялись приношения – еда и напитки. Хант несколько раз наблюдал этот балаган с воздуха. Он не представлял, какой наряд выберет Брайс. Наверняка что-то предельно вызывающее.

– Эфраим пробудет здесь несколько недель, – продолжала Селистена, – потом вернется к себе. В дальнейшем мы с ним будем попеременно гостить друг у друга.

И так, вне всякого сомнения, будет продолжаться, пока у пары не родится ребенок.

– Так это же прекрасное событие, – сказала Наоми.

– Нас с Эфраимом связывает многолетняя дружба. – Селистена вновь натянуто улыбнулась. – Это честный и мудрый архангел. О лучшей истинной паре нельзя и мечтать.

Хант почувствовал ложь. Но такова была участь архангелов: если астерии решали, что какая-то пара должна соединиться и дать потомство, оставалось лишь подчиниться.

– Вас можно поздравить? – спросил Исайя, и Селистена засмеялась:

– Да. Полагаю, поздравления вполне уместны.

Но лицо архангелицы снова помрачнело, едва она взглянула на Поллукса – причину случившегося. Он опозорил город, опозорил ее. Астерии это заметили, и теперь ей придется платить. Не за попытку Поллукса изнасиловать ту женщину, но за привлечение внимания к инциденту. Астерии воспользовались ситуацией и напомнили Селистене, в какой степени они контролируют ее саму, ее жизнь и даже ее тело.

Хант не знал, почему астерии проявили столь повышенное внимание к заурядной потасовке и почему зашли так далеко, но… чему тут удивляться? Это же астерии. Кровь Ханта начала закипать. В нем зашевелилась ненависть. Проклятые чудовища.

– Объявив о церемонии вступления в парные отношения, мы дадим средствам массовой информации горячую тему. Церемония и торжество будут иметь грандиозные масштабы. Сюда прибудут королевские особы, знать, а также свита Эфраима.

Услышав об этом, Поллукс выпрямился. В заплывших глазах мелькнуло удовлетворение. Холодный взгляд Селистены вновь остановился на нем.

– Надеюсь, что прибытие Лани удержит тебя от дальнейших непотребств вроде вчерашнего.

– Прежде его ничто не удерживало, – хмыкнул Баксиан.

Поллукс оскалил зубы.

– Хант, мне нужно переговорить с тобой. Остальные свободны.

Хант застыл, но промолчал, глядя, как соратники и противники покидают кабинет Селистены. Наоми предостерегающе посмотрела на него и скрылась за дверями.

Хант остался наедине с архангелицей, мысленно приказав себе не терять самообладания.

Сейчас она порвет его в клочья за то, что не проследил вчера за Баксианом, не помешал этому придурку устроить потасовку, хотя Хант и не получал приказа круглосуточно следить за своим подопечным. Но он чуял надвигающееся наказание.

– Король Осени уведомил меня о помолвке госпожи Куинлан с наследным принцем Аваллена, – сказала Селистена.

Хант моргнул.

– Надеюсь, ты правильно поймешь сложившуюся ситуацию, тем более что им обоим надлежит быть на моей брачной церемонии.

До сих пор Хант как-то не задумывался об этом. Тут еще разбираться и разбираться. А после их с Брайс вчерашней ночи… Выдержит ли он, видя ее рядом с другим мужчиной, даже если все это – мистификация?

– Этот брак по договоренности, – сказал Хант. – На нем настаивают их отцы.

– Я так и подумала. – Селистена поджала губы. – Хотелось бы знать, чтó чувствуешь при этом ты. Ведь вы с госпожой Куинлан близки.

– Да. Близки. – Хант потер затекшую шею. – Мы каждый день ищем решение, – признался он.

Селистена внимательно смотрела на него. Хант заставил себя выдержать ее взгляд, в котором не нашел ничего, кроме сочувствия и тревоги.

– А ты такой, каким я тебя и представляла.

Хант вопросительно посмотрел на архангелицу.

Селистена опустила глаза, водя пальцами по крышке стола.

– Вряд ли ты знаешь, что Шахара была моей подругой. Моей близкой подругой. Нашу дружбу мы держали в тайне. Астериям это вряд ли понравилось бы. Ко времени нашего сближения Шахара уже противилась им в мелочах. Ей думалось, что астерии могут усмотреть в нашей дружбе сговор и… вмешаться.

У Ханта замерло сердце.

– Она никогда не рассказывала о вас.

– Мы втайне переписывались с нею. Не один год. А когда вы взбунтовались… Мне было нечем ей помочь. Мой легион в Нене – он и тогда был лишь придатком астерийских сил.

– Вы могли бы предложить свою силу.

Еще один архангел, сражающийся в тот день на их стороне…

– Я этого не сделала и с тех пор живу с угрызениями совести, – призналась Селистена.

– Зачем вы мне это рассказываете?

– До меня дошли сведения о том, как ты обошелся с Сандриелой. Я сама жаждала это сделать, едва узнала о смерти Шахары от ее рук. Меня подмывало это сделать всякий раз, когда я сидела в астерийском совещательном кабинете и слушала, как Сандриела поливает грязью память сестры.

Дерьмо священное!

– И еще я хочу извиниться, что не смогла вытащить тебя из рук твоих прежних хозяев, которые владели тобой после гибели Шахары.

– Это не ваша вина.

– Я пыталась, но моих усилий оказалось недостаточно.

– Как вы сказали? – удивился Хант.

Руки Селистены перестали двигаться. Она переплела пальцы.

– Я собрала деньги, чтобы… выкупить тебя, но астерии мне отказали. Я трижды пыталась, а век назад пришлось прекратить все попытки, иначе это вызвало бы подозрения.

Она сочувствовала падшим ангелам? Сочувствовала их мятежу?

– И все ради Шахары?

– Я не могла позволить, чтобы тот, кто был ей дорог, гнил в застенках. Я пыталась… – Она шумно выдохнула. – Жаль, мне не позволили тебя выкупить. Очень и очень многое было бы сейчас по-другому.

Слова Селистены могли оказаться враньем. Красивым, тщательно продуманным враньем, имеющим целью заручиться его доверием. Если она симпатизировала падшим ангелам, распространялись ли ее симпатии и на мятежников Офиона? Если рассказать ей о событиях, назревающих в Городе Полумесяца, поможет ли она ему или все погубит?

– В твоих глазах я вижу сомнение и испытываю стыд.

Хел побери, ее слова звучали на удивление искренне.

– Мне тяжело поверить, что, пока я барахтался во всем этом дерьме, кто-то всерьез пытался мне помочь.

– Понимаю. Возможно, я смогу искупить свои прошлые неудачи. Я бы хотела, чтобы мы… стали друзьями.

Хант раскрыл рот, закрыл, потом пробормотал:

– Спасибо.

Он вдруг понял, что ему действительно хочется подружиться с Селистеной.

Селистена улыбнулась, словно поняв его чувства:

– Если тебе понадобится моя помощь, можешь рассчитывать на меня. Во всем.

Это выражение искренней доброты на ее лице. Хант смотрел на Селистену и продолжал мысленно спрашивать себя. Знала ли она об Офионе, Кормаке и Зофи? Раз она каким-то образом узнала о его расправе над Сандриелой, она могла получить и другие тайные сведения.

Хант глубоко дышал, стараясь успокоиться.

– Спасибо, – еще раз сказал он и встал. – Раз уж мы говорим начистоту… прежние триарии Сандриелы – это отрава. Не знаю, с чего Баксиан вдруг стал играть в хорошего парня. Я вынужден извиниться, что не предупредил их потасовку.

– Ты не отвечаешь за все его поступки.

Тяжесть в груди Ханта отступила.

– Хорошо, но в остальном… Они – опасные типы. Хуже принцев Хела.

– Ты сравниваешь так, словно лично знаком с принцами, – усмехнулась Селистена.

Да, знаком, но ей об этом знать незачем.

– Я много лет охотился на демонов и умею распознать чудовищ. Поэтому, когда Гарпия, Ястреб и Лань приедут на вашу брачную церемонию, настоятельно прошу вас быть осторожной. Защитите горожан. Можно упрекать Баксиана за то, что прежде он стоял и пассивно смотрел, как Поллукс издевался над людьми и ванирами, но… я тоже был вынужден стоять и молча смотреть. Я видел, чтó вытворяет Поллукс и какое удовольствие ему доставляет зверствовать. Гарпия – его женский двойник. Ястреб действует скрытно и тоже опасен. А Лань…

– Я прекрасно знаю, какую угрозу представляет Лидия Сервос.

Даже архангелы побаивались Лани и того, что та могла знать о них. А Селистена, тайная подруга Шахары, продолжавшая помнить о ней и терзаться, что тогда не помогла…

– Все, что вам понадобится, – тихо сказал Хант, – любая помощь во время брачной церемонии и в усмирении шайки Сандриелы… можете на меня рассчитывать.

Возможно, астерии направили сюда бывших триариев Сандриелы не только для пополнения числа, но и для шпионажа. Для доносов на Ханта и Селистену.

– Спасибо, Хант, – кивнула ему архангелица.

Он прошел к двери и, прежде чем уйти, сказал:

– Не надо чувствовать себя виноватой из-за всего, что случилось со мной.

– Почему? – удивилась Селистена.

Он улыбнулся одними губами:

– Если бы я отправился с вами в Нену, то никогда бы не попал в Лунатион. – Улыбка Ханта стала еще шире. Он открыл дверь и сказал: – Я бы никогда не встретил Брайс.

Все ужасы, перенесенные им, все кошмары… все это стоило вытерпеть ради нее.

В конце коридора Ханта дожидался Баксиан. Он стоял, скрестив руки, с серьезной миной на избитой физиономии.

– Как пообщался с Селистеной?

– Чего тебе от меня надо?

Хант пошел к веранде, находившейся за спиной Баксиана. Он обещал в обеденный перерыв заглянуть к Брайс на работу. Может быть, они запрутся в ее кабинетике, разденутся… Все это выглядело очень привлекательно.

– Через месяц здесь снова соберется старая шайка. Думаю, ты предупредил Селистену.

– Все вы – компашка садистов и психопатов, – бросил ему Хант, выходя на пустую веранду. – Я бы не сказал, что вы – старая шайка.

Ветер зашелестел в волосах ангела, неся запах речной свежести со стороны Истроса. На горизонте собирались грозовые тучи. Хант чувствовал, как внутри его потрескивают молнии.

У Баксиана дрогнули уголки рта, растянув кожу вместе с синяками.

– Можешь сколько угодно рассказывать, как ты вчера отделал Поллукса, но я не куплюсь на твои россказни.

– Новый город, новые правила, – ответил Баксиан, шелестя черными перьями. – И новая начальница, которой совсем не по нраву Поллукс.

– И что? – Хант расправил крылья.

– А то, что мне больше не надо играть и делать вид. – Баксиан поднял голову, глядя на темнеющее небо. Гроза приближалась. – Будь осторожнее, когда полетишь.

– Спасибо за заботу.

Хант качнул крылом, приготовившись взлететь.

– Я не пытаюсь тебя обманывать, – сказал Баксиан.

– Ты пытаешься быть занозой у меня в заднице?

– Похоже что да, – усмехнулся Баксиан.

Хант остановился:

– А что за свары происходили у вас с Поллуксом из-за его подчиненных женского пола?

Баксиан сунул руки в карманы.

– Он – ревнивый мерзавец. И завистливый. Сам знаешь.

Неужели они схлестнулись из-за Лани? После Сандриелы она была единственной особой, достойной внимания Поллукса.

– Ты никак залип на Лань?

– Скажешь тоже, – грубо расхохотался Баксиан. – Это только Поллуксу хватает безумия ошиваться рядом с нею. Я бы не прикоснулся к Лидии и десятифутовым шестом.

Хант смотрел на ангела, числившегося у него во врагах так долго, что он потерял счет годам. Что-то изменилось. Что-то очень важное и…

– Что там происходило с Сандриелой после моего отъезда?

– А кто говорит, что это касалось Сандриелы? – усмехнулся Баксиан.

– Почему нынче ни от кого не услышишь прямого ответа на прямой вопрос?

Баксиан наморщил лоб. Вдали предостерегающе загрохотал гром.

– Расскажи мне свои секреты, Аталар, и я расскажу тебе свои.

Размечтался! Хант, не простившись, взмыл в небо.

Ему было не отделаться от ощущения, что Баксиан продолжал за ним следить. Словно они не договорили о чем-то важном. Словно осталась какая-то неопределенность, которая вскоре догонит его и укусит за задницу.

23

Итан стоял поодаль от небольшой русалочьей группы быстрого реагирования, собравшейся вокруг капитана Кетоса и обнаруженного тела. Они находились в часе плавания от Лунатиона. Смерть Итан учуял еще на подходе к этому чистому и прозрачному отрезку Истроса. Река текла вокруг зеленого пятачка, на котором росли дубы. Сюда добирались на глиссерах, поскольку добраться по суше было почти невозможно. Итан думал, что легко добежал бы сюда в своем волчьем обличье, но запах смерти (а он учуял труп за милю) быстро развеял его уверенность.

– Женщина-шелки[2]2
  Шелки – люди-тюлени, морской народ. Название заимствовано автором из шотландского фольклора (в ирландском их называют роаны).


[Закрыть], – сказал подчиненным Тарион, вытирая потный лоб.

Даже под сенью могучих дубов жара была невыносимой.

Итан глотнул воды из фляжки. Надо было надеть шорты и сандалии, а не черные джинсы и форменные ботинки Вспомогательных сил. Он сам не знал, почему раньше не подумал.

– Убийство смахивает на казнь, – продолжал Тарион, поглядывая на труп, найденный возле самого берега.

Мертвую шелкийку утром обнаружил выдр, проплывавший мимо по делам.

Смерть была для Итана не в диковинку. Жаль, что в свои двадцать два он успел близко познакомиться со смертью, и она его уже не шокировала. Но такова жизнь волка, особенно если ты – из Холстромов.

– Ей выстрелили горсианской пулей в правое бедро, чтобы не приняла тюленье обличье, затем обрекли на медленное истекание кровью, чиркнув по левой бедренной артерии. Множественные разрывы указывают на то, что убийца находился рядом и постоянно вскрывал своей жертве рану, дожидаясь, пока она не умрет от потери крови.

«Ктона упаси от такой смерти», – подумал Итан, а вслух сказал:

– Или пока убийца не получит ответов.

Подчиненные Тариона повернулись в его сторону. Итана сюда взяли по одной причине – его волчьего чутья. В его мнении русалы, судя по всему, не нуждались.

– Возможно, – согласился Тарион и многозначительно скрестил руки.

«У меня схожие ощущения, но ты помалкивай». Именно так Итан расценил этот жест. За годы игры в команде по солнечному мячу он хорошо научился распознавать язык жестов и читать выражение лиц.

– Составляйте протокол осмотра, – сказал своим Тарион. – Затем попытаемся установить ее имя.

Русалы отправились выполнять распоряжение. Тарион отошел в сторону и стал принюхиваться.

– Слушай, а ведь ты играл в солнечный мяч, – послышалось слева от Итана. – Верно?

Итан обернулся. Рядом с ним стоял краснолицый русал в голубой ветровке с эмблемой разведывательной службы Голубого Двора. В руках он держал рацию.

– Играл, – неохотно ответил Итан.

– За университет. Я даже твою фамилию помню. Холстром.

Играл. Всё в его жизни нынче было в прошедшем времени. Ты был братом Коннора. Ты был частью стаи. Ты служил во Вспомогательных силах. Ты был игроком в солнечный мяч. Ты был другом Брайс. Ты был нормальным. Ты был счастливым.

– Единственный и неповторимый, – усмехнулся Итан.

– А почему бросил? Ты бы сейчас мог быть звездой в профессиональной лиге.

Итан не улыбнулся, пытаясь сохранить безучастность на лице:

– Появились другие планы.

– И они важнее профессионального солнечного мяча?

Русал очумело смотрел на него, словно забыв об истерзанном теле шелкийки.

Теперь на Итана смотрели и остальные. Он привык, когда на него пялятся. Он побеждал и проигрывал на глазах тысяч зрителей. День за днем, год за годом. Но легче ему от этого не было.

– Холстром! – окликнул его Тарион.

Хвала богам, капитан избавил его от продолжения разговора. Итан кивнул и подошел к берегу, где стоял Тарион.

– Чуешь что-нибудь? – спросил Тарион.

Итан втянул в себя воздух. Кровь, гниль, вода, железо и…

Он снова принюхался, проникнув в глубинные слои. Соль, вода, тюлений запах. Это от шелкийки. И вдруг:

– На ней человеческий запах. – Итан махнул в сторону трупа, окруженного листьями и сухими веточками. – Даже два.

Тарион молчал, играя струйкой воды, текущей между пальцами. В этом русал был схож с водными спрайтами – он умел извлечь воду даже из воздуха.

Итан стал ходить по полянке, ища следы и отмечая малейшие изменения в запахе земли, листьев и прутиков.

Он снова принюхался. Мозг волка загружал и анализировал все собранные запахи.

– Может, тебе превратиться в волка? – спросил Тарион, прислоняясь к стволу дуба.

– Лишнее, – соврал Итан, продолжая ходить.

Не мог он сейчас превратиться в волка и погрузиться в пустоту волчьей души.

Принюхавшись еще несколько раз, он подошел к Тариону и тихо сказал:

– Я повсюду натыкался на запах человеческой женщины. Но второй запах принадлежит мужчине. Странноватый запах, но человеческий. – Именно так Итан и описал бы человека-буревестника. – Но этот запах только на шелкийке. Тонкая струйка.

– И о чем это тебе говорит? – тоже тихо спросил Тарион, поглядывая, как его подчиненные составляют протокол.

– Хочешь знать мои ощущения?

– Естественно. Что тебе говорит волчья интуиция?

Итан покосился на русалов. Возможно, их слух не отличался остротой, и все же…

– Я бы предпочел говорить без посторонних ушей.

Тарион что-то задумчиво буркнул, затем окликнул подчиненных:

– Что, ребята, есть какие-нибудь зацепки?

Никто не ответил.

– Ладно, – вздохнул Тарион. – Кладите ее в мешок и везите в лабораторию. Не затягивайте с тестами. Они нужны позарез. И попробуйте установить личность убитой.

Русалы направились к глиссерам, покачивающимся на волнах Истроса. Водная магия удерживала суда не хуже канатов. Тарион с Итаном остались возле тела.

– Мне тоже надо спешить на Голубой Двор. Но вначале хотел бы услышать твои свеженькие версии. У тебя есть время?

– Только оно у меня и есть, – ответил Итан.

Интересно, когда возможность распоряжаться своим временем перестанет ощущаться как тяжкий груз?

– Я тебя слушаю.

Тарион уселся за свой рабочий стол и включил компьютер.