Текст книги "Искушение страстью"

Глава 14

«Мы не должны быть здесь».

Уит снова оказался во власти воспоминаний. Он смотрел в глаза брата – того же янтарного цвета, что у Дьявола, у него самого и у герцога, их отца, – и ему казалось, что он перенесся в прошлое. Тогда его – ребенка, полного надежд и ожиданий, – привели в гостиную загородного поместья герцога Марвика, где он встретился с другими мальчиками, которым предстояло стать его братьями и союзниками на следующие два года. Он помнил их четко и ясно, словно они и сейчас стояли перед ним: Дьявол – порывистый и дерзкий, скрывающий свой страх; Эван – недвижимый, словно каменное изваяние, его оценивающие глаза впитывали все, что он видел вокруг. Отцу, который, судя по всему, не заметил холодной ярости, полыхавшей в нем, словно огонь, Эван сразу понравился больше других.

Теперь этот огонь перестал быть холодным. Сегодня он угрожал испепелить весь мир.

Было время, когда Эван был самым крупным из них – самым высоким и широкоплечим, самым сильным. Тогда, по мнению Уита, он походил на бога – полный здоровья и надменности. Человек, стоявший сейчас перед ним, оказался другим. Он являл собой бледную тень того мальчика. Он был очень худой – почти костлявый, – одежда висела на нем, как на вешалке, небритый, с пустыми дикими глазами. И еще он выглядел очень опасным.

За двадцать лет, проведенных на улице, Уит хорошо усвоил одну простую истину. Человек, который не имеет смысла жизни, – самый опасный зверь. Понимая это, Уит положил руку на рукоятку одного из ножей.

Он сразу успокоился, ощутив холодную тяжесть. Он точно знал, под каким углом следует метнуть нож, чтобы, наконец, избавиться от брата. Много лет назад Эван был лучшим бойцом среди них. Его кулак всегда попадал в цель. И когда они планировали побег от монстра, который был их отцом, они это учли.

Двадцать лет герцогства должны были сравнять счет.

Но не сравняли.

Во время последней встречи братьев Дьявол едва не погиб, и если бы не Фелисити, Уиту пришлось бы остаться с Эваном один на один.

Как сейчас.

– Я знаю парня, едва не погибшего в Ковент-Гардене из-за тебя. – Уит опустил руку, сжимавшую рукоять ножа. – Назови мне хотя бы одну причину не отомстить тебе прямо сейчас.

– За убийство герцога полагается повешение.

– Мы оба знаем, что ты никакой не герцог, – усмехнулся Уит и ощутил удовлетворение, заметив, как напрягся Эван. – Кстати, Огги Седли больше не будет тебе помогать, братишка.

– А мне плевать. – Эван подошел немного ближе. Уит еще сильнее стиснул рукоять ножа. Слова, лишенные каких-либо эмоций, тревожили. – Меня заботит лишь то, как подобраться к тебе. – Его взгляд устремился мимо Уита на дом. – И теперь я знаю, как это сделать.

«Хэтти».

По телу Уита прокатилась жаркая волна. На мгновение у него перехватило дыхание.

– Посмотри на меня, Марвик. – Если он приблизится к Хэтти, Уит его уничтожит. – Я здесь. Ты хочешь драки. Я тоже. Так в чем дело?

Пора наказать его. За то, что он сделал с ними, когда они были детьми. За то, что он сделал с Дьяволом. За то, что он сделал с их людьми.

– Я хочу… Больше всего на свете я хочу увидеть, как ты истекаешь кровью в этом проклятом саду. Но я не могу. – Уит хранил молчание. – Из-за нее.

«Грейс». Девушка, которую Эван любил и потерял.

Когда они бежали, она заставила Дьявола и Уита поклясться, что они не причинят зла Эвану. Она умоляла их, говорила, что они всего не знают. И двадцать лет они держали данное ей слово. Но теперь? Когда холодный взгляд Эвана устремлен вслед Хэтти?

Уит должен защитить ее. Если суждено быть схватке, она состоится сегодня.

– Грейс здесь нет, чтобы заставить нас выполнять свои обещания.

Эван стиснул зубы.

– Не смей произносить ее имя. – Уит ничего не сказал, отметив, что глаза Эвана стали белыми от дикого, едва сдерживаемого бешенства. Они таили страшную угрозу, причем не столько для него лично, сколько для Хэтти. Такого быть не должно. – Вы позволили ей умереть! Я отказался от нее. Я позволил ей бежать с вами. А вы не сумели обеспечить ее безопасность.

Это была неправда. Дьявол и Уит все это время прятали Грейс от Эвана, зная, что он явится за ней – не сможет удержаться. Грейс – единственный ребенок герцогини Марвик, зачатый человеком, который не был герцогом. Девочку крестили как мальчика и наследника. Она «держала место» для будущего наследника герцога Марвика.

Грейс, если бы ее обнаружили, могла сокрушить герцогство и Эвана вместе с ним. Ложное присвоение титула карается смертью.

Только Грейс никогда этого не сделает.

Потому что Грейс и Эван были сделаны из одного теста. Только одна любила, а другой предал. Грейс не могла допустить, чтобы мальчик, которого она когда-то любила, был убит. Даже после того, как он избил Уита до полусмерти и бросил умирать. Даже после того, как он потом пришел за ней – по требованию их отца. Даже после того, как Эван занес руку с ножом и убил бы ее, если бы не вмешался Дьявол, в тот день заработавший шрам на щеке.

Дьявол, Уит и Грейс в ту ночь бежали, но не раньше, чем Уит увидел безудержную панику в глазах Эвана – ярость, досада и страх заставили его броситься за ними. Он отчаянно желал получить герцогство, стать наследником своего отца. И будь проклято все остальное!

Уит и Дьявол делали все возможное, чтобы защитить Грейс. Они укрыли ее в Ковент-Гардене и прятали от брата, который, став взрослым, тратил все свое время, энергию и деньги на поиски. Благодаря безграничной преданности жителей Ковент-Гардена, их местонахождение долгое время оставалось тайной, и только несколько месяцев назад Эван, уже находившийся на грани безумия от нескончаемых поисков, отыскал их.

Они солгали ему, когда он спросил про Грейс. Они сказали, что она мертва. Тем самым они сломили его.

– Вы позволили ей умереть, – повторил Эван, наступая на Уита, словно бешеный пес. Он схватил Уита за лацканы фрака и потащил в темноту. – Я должен был убить вас в тот самый момент, когда нашел.

Развернувшись, Уит впечатал Эвана в ствол дерева.

– Я больше не заморыш, герцог. – Он прижал нож к горлу брата, дав ему почувствовать холод стали. – Ты отобрал жизни у трех парней, которые ничем перед тобой не провинились. Зачем? Чтобы поиграть с нами? А знаешь, как их звали? Найл, Марко, Дэвид. Они были хорошими ребятами и с надеждой смотрели в будущее. А ты их его лишил.

Эван попытался вырваться, но годы в трущобах сделали Уита сильнее.

– Скажи, почему я не должен уничтожить тебя здесь и сейчас?

Он мог сделать это сейчас. Мог перерезать горло ублюдку и навсегда избавиться от этой головной боли. Эван заслужил такое обращение своим предательством много лет назад и последними нападениями.

Эван вздернул подбородок.

– Ну, так продолжай, Сейвор. – Он не произнес – выплюнул имя. – Сделай это.

Несколько мгновений – или минут? – они стояли в темноте, хрипло и отрывисто дыша. Братья находились в тени того самого мира, к которому когда-то стремились так сильно, что одно только обещание его сделало их врагами.

Эван прищурился. Янтарные глаза были единственным внешним проявлением их братского сходства. Во всем остальном они отличались. Уит был темноволосым и смуглым – черты матери-испанки, а Эван был копией отца – высоким, светловолосым, с широкими плечами и тяжелым подбородком.

Уит отошел назад, отпустил Эвана и нанес другой удар, стократ хуже.

– Ты похож на него.

– Ты думаешь, я не знаю? – И после паузы: – Что бы ты сделал тогда, чтобы убить его?

Ответ не заставил себя ждать:

– Все, что угодно.

– Почему тогда ты не убьешь меня сейчас?

Ответов имелось великое множество, но ни один из них не был исчерпывающим. Грейс, которая умоляла их не трогать его, когда они были детьми, и угрожала, когда они стали взрослыми. Перспектива тюрьмы за убийство пэра. Угроза Дьяволу и Уиту, Грейс, обитателям трущоб.

Уит всмотрелся в лицо своего единокровного брата, отметил впалые щеки, темные круги под безумными глазами.

– Это было бы подарком для тебя – отобрать жизнь, воспоминания, чувство вины.

Глаза Эвана стали затравленными. А потом, словно повинуясь некому наитию, Уит добавил:

– Ты помнишь ночь в снегу? – Эван передернулся. – Все началось с плотного ужина – мясные пироги, дичь, картофель и свекла с медом, сыр и хлеб.

Эван отвел глаза.

– Это была первая подсказка. Все хорошее в доме Марвика никогда не длится долго.

После еды трех мальчиков вывели на улицу без какой бы то ни было верхней одежды. На них не было ни пальто и ни шапок, ни шарфов и ни перчаток. Стоял холодный январь, снег шел много дней подряд, и мальчики несколько часов дрожали на пронизывающем холоде – такое наказание отмерил им герцог за неведомые грехи.

Нет, один грех им был точно известен. Они сплотились. Объединились против него. А герцог Марвик этого боялся.

«Вы здесь не для того, чтобы быть братьями, – говорил он, глядя на сыновей полными гнева глазами. – Вы здесь – соперники за титул герцога Марвика».

Все это было не ново. Он и раньше много раз пытался разделить их. А они не единожды пытались бежать, но, в конце концов, обнаружили, что наказания за каждое нарушение становятся все более жестокими. После этого они перестали бегать, но оставались вместе, зная, что вместе они сильнее.

Внушив им, что преданность титулу превыше всего, даже превыше преданности Богу, герцог оставил их на холоде, дав четкие инструкции. В доме есть теплая постель, но только для одного из них. Тот, кто первым предаст остальных, ее получит. Остальные проведут ночь на снегу. Никакого укрытия, никакого огня. И если кого-то заберет смерть, пусть будет так.

Уит пристально смотрел на своего прежнего союзника.

– Ты помнишь, что сказал мне, когда он оставил нас на холоде?

Конечно, он помнил. На память Эван никогда не жаловался, ни тогда, ни сейчас, когда он стал герцогом, получил имя и титул отца, вместе с его позорным наследством.

– Я сказал, что нас не должно быть здесь.

С герцогом. В поместье. Они не должны были соблазняться обещаниями отца, который посулил им здоровье, богатство, будущее без забот, тревог, с привилегиями и властью и всем, что дается с высоким титулом.

И мальчики начали действовать. Они знали, что или переживут ту ночь, или умрут вместе. Они стали искать все, что было сухим в снегу – все, что могло согреть.

Уит до сих пор помнил адский холод. Страх. Темноту. Он понимал, что умрет, и братья – вместе с ним. Отчаяние. Желание прижаться к материнской груди.

– Но это же была неправда, не так ли, герцог? Это меня не должно было быть там. И Дьявола. А что касается тебя – ты был на своем месте. Ты, словно сказочный герой. Мальчик, родившийся в грязи, стал герцогом.

Эван никак не отреагировал на эти слова, и Уит продолжил:

– Но ведь это тоже неправда. Никакой ты не герой. И никогда им не станешь, пусть даже тебе удалось украсть имя и получить герцогство, пройдя по головам твоих братьев. – Он сделал паузу и договорил: – И девушки, которую, по твоим словам, ты любил. Которая той ночью всех нас спасла.

Той ночью они бы умерли, если бы не Грейс.

Она отыскала их и спасла, рискуя собственной жизнью. Той ночью троица стала четверкой.

– Но ты этого, похоже, не помнишь, – со всей возможной язвительностью добавил Уит.

– Я помню, – с явным трудом выговорил Эван. – Я помню каждый ее вздох в моем присутствии.

– А ее крик, когда ты попытался ее убить, тоже помнишь? – Остатки самообладания покинули Эвана, и Уит убрал нож. – Нет, пожалуй, я не допущу, чтобы меня повесили за убийство герцога. И не важно, что ты это заслужил. Сегодня ты не получишь драку, к которой так стремишься.

К Эвану вернулась ярость.

– Я не могу убить вас, – в бешенстве заявил он. – Я не могу добраться до вас.

«Почему?» Уит не стал задавать этот вопрос. Не было необходимости.

– Вы двое – все, что осталось от нее.

Грейс. Мертвая девочка, которая вовсе не была мертва.

Уит встретился с его безумным взглядом.

– Она никогда не была предназначена для тебя.

Уит не хотел причинить боль этими словами, но это ему удалось. Эван на мгновение замер, а потом вспыхнул.

– Я не могу убить тебя, – повторил он голосом, полным безумной ярости. – Но я могу покончить с тобой.

Уит отвернулся и собрался уйти. Какой смысл продолжать беседу с человеком, лишенным рассудка? И услышал:

– Ты бы присматривал за своей дамой, Сейвор.

Слова показались ему тяжелыми камнями, с глухим стуком падающими в темноту между ними. Создавалось впечатление, что их произнес совершенно другой человек. Теперь в его голосе звучала не безумная ярость, а холодная угроза, что было куда страшнее.

И опаснее.

Уит обернулся. Нож, словно по волшебству, снова оказался в его руке. Он боролся с желанием метнуть его, чтобы увидеть, как глубоко он вонзится в грудь человека, которого он раньше считал своим братом. Устремив на Эвана ледяной взгляд, он процедил сквозь зубы:

– Что ты сказал?

– Насколько я слышал, Генриетта Седли проводит много времени одна, без защиты слуг и компаньонок. – Последовала пауза, потом низкий смешок. – Это объясняет, как она оказалась сегодня здесь рядом с тобой.

Все тело Уита стало тетивой, готовящейся выпустить в цель стрелу.

– Ты к ней даже не подойдешь.

– Так не вынуждай меня.

– Что ты имеешь в виду? – Не следовало задавать этот вопрос. Уит и так знал ответ.

– Я видел вас сегодня вместе. Я видел, как ты обещал ей целый мир. Я видел звезды в ее глазах. И в твоих тоже. Как если бы она была твоим счастьем. Твоей радостью. Надеждой.

«Надежда». Слово, как оружие.

И еще истина.

– Но ты не сможешь защитить ее. Во всяком случае, от меня.

Уит не метнул нож. Сейчас в нем не было холодного расчета, чтобы сделать это точно. Он не мог послать нож прямо в грудь Эвана, чтобы остановить его черное сердце, а с ним – и все это безумие. Один точный бросок – и все. Вместо этого Уит пошел на него, как когда они были детьми. Страх и гордость влекли его к драке, чтобы отец гордился победителем.

Только на этот раз Уит не был недомерком. Он стал Зверем.

Одним ударом он сбил Эвана с ног, и они покатились по усыпавшим землю листьям в темноте. Один удар, другой, третий. Из носа Эвана хлынула кровь.

– Только попробуй. Не забывай, что за двадцать лет я стал другим человеком и буду защищать ее до последнего вздоха. Как твою Грейс.

В мгновение ока все изменилось. Безумие придало Эвану сил. Теперь он пер напролом, словно взбесившийся бык.

– Не смей произносить ее имя!

Уит даже не успел заметить, как оказался прижатым спиной к земле, а руки брата стали стальными. Теперь Эван пытался отобрать у брата нож. Он нанес ему сильный удар в лицо. Голова Уита откинулась назад и ударилась о камень, который ни один из них не видел в темноте. В глазах Уита заплясали звезды. Он выпустил нож.

И лезвие сразу оказалось у его горла. Уит открыл глаза и увидел, что Эван пристально всматривается в его глаза.

– Ты бы знал, будь она мертва?

Уит нахмурился. Больно уж странным показался ему вопрос.

– Что?

– Она ушла, – словно в бреду, говорил Эван. – Я доверил ее вам, и она умерла, а я нет… – Он тряхнул головой, думая о чем-то неведомом. – Я бы знал, что она мертва. И мне кажется… – Он замолчал.

Уит молча ждал. Он предполагал правду. Они сломали Эвана, чтобы защитить Грейс. А теперь он угрожает Хэтти.

Словно услышав его мысли, Эван взглянул на него сверху вниз. В его глазах больше не было безумия.

– Если у меня нет любви, у тебя ее тоже не будет. Если у меня нет счастья, ты тоже обойдешься без него. Если у меня нет надежды, ты тоже будешь ее лишен.

Не обращая внимания на отчаянно колотившееся сердце, Уит постарался успокоиться. Он надеялся, что его голос будет звучать холодно.

– Уничтожив ее, ты ничего не выиграешь. Если тебе обязательно нужно кого-то преследовать, сделай своей целью меня.

– Ты так активно ненавидел нашего отца, что ничему у него не научился. Ты и так моя цель. А она – лишь средство, оружие, которое я без колебаний использую. Она тебе небезразлична.

Нет.

«Да».

– Она тебе далеко не безразлична, и ты откажешься от нее. Как я когда-то. Или я отберу ее у тебя. Как это сделал ты.

В этих словах, словно эхо, отразилось их прошлое. Холодный расчетливый Эван всегда знал самый короткий путь к победе. Так же как их отец всегда знал, как причинить как можно больше боли.

А Уит уже напряженно думал, меняя планы. Он должен удержать Хэтти как можно дальше от опасности. От Эвана.

«Она подумает, что я ее предал. И будет права».

Не важно. Уит напрягся, чувствуя себя чрезвычайно неуютно. Проклятый Эван угрожал ему его же собственным ножом! Только на этот раз на кон была поставлена не его жизнь, а нечто намного более ценное.

– Если ты причинишь ей боль, клянусь – перед тобой и перед Богом, – что отправлю тебя прямо в ад.

Эван усмехнулся и ответил:

– Так ведь я уже там.

И сильным ударом отправил Уита в забытье.

Глава 15

– Это улыбка победительницы.

Хэтти проверила упаковку с шелками, прибывшую на судне из Франции, убедилась в ее целостности, сделала соответствующие отметки в складских книгах и приказала рабочему немедленно отправить ее на Бонд-стрит. Обернувшись, она увидела Нору в ярко-зеленом платье, поднимающуюся по сходням на палубу.

Улыбка Хэтти стала шире.

– Что ты здесь делаешь?

Нора прошлась по палубе.

– Захотелось увидеть нового главу судоходной компании Седли в своей стихии.

Хэтти рассмеялась, чувствуя себя легко и беззаботно. Она уже несколько дней не ходила, а летала – с тех самых пор, как оставила Уита в темном саду Уорников. Тогда он пообещал ей «тело» и «бизнес». Она махнула рукой молодому рабочему, который волок вскрытый ящик чего-то, предлагая ему подойти.

– Еще не главу.

Нора весело фыркнула.

– Насколько мне известно, этот человек всегда делает то, что обещает.

Хэтти заглянула в ящик. Там были уложены пакеты со сластями. Она подняла голову.

– Здесь должна быть дюжина пакетов.

Рабочий кивнул.

– Ровно двенадцать.

Она сделала отметку в книге и приказала:

– На склад. – Она достала из ящика пакет с малиновыми карамельками. – У тебя, кажется, есть дочки, Майлз?

Рабочий – совсем молодой парень, не более двадцати трех лет – улыбнулся.

– Да. Близняшки. Айла и Клер.

Хэтти достала еще два пакета и сунула в карман куртки рабочего.

– Они будут особенно рады видеть папу дома.

Его улыбка стала шире.

– Большое спасибо, леди Генриетта.

Рабочий ушел, поклонившись Норе, а та рассмеялась.

– Это было очень мило. И вполне успешная стратегия для главы компании.

– Не называй меня так. Сглазишь.

Нора беззаботно отмахнулась. В этом жесте была вся Нора.

– Как ты думаешь, сколько раз Огги раздавал сладости на палубе?

– Не думаю, что Огги вообще появлялся на палубе, – сухо буркнула Хэтти и взглянула на бочонок с бельгийским элем, только что извлеченный из трюма. – А это очень ждут Джек и Джилл, – сказала она человеку, принявшему груз. – Отправляйте прямо туда. – Она махнула рукой в сторону упомянутого паба, мимоходом обратив внимание на стоящие у причалов суда – четыре больших сухогруза, разгруженные за последние несколько дней. Доставленные ими грузы уже давно лежали на складах Седли.

Стоящие у причала порожние суда – странное зрелище. Как правило, владельцы не позволяли им простаивать, тем более таким крупным. Эти грузовые транспорты могли совершать длинные морские переходы и обладали большой грузоподъемностью. Хэтти сделала себе пометку о необходимости поговорить с владельцами о неэффективном использовании. Возможно, Седли пора увеличивать экспорт.

– Можно я тебя отвлеку? – Нора снова завладела ее вниманием. – Знаешь, я никогда не видела тебя такой воодушевленной. Мистер Уиттингтон, определенно, умеет находить путь к женскому сердцу.

Хэтти не сумела спрятать довольную улыбку, вызванную этими словами. Предвкушение переполняло ее.

– У моего отца сегодня с ним встреча.

Нора ухмыльнулась.

– Как патриархально. Он собирается просить твоей руки?

На какое-то мгновение Хэтти приняла шутку всерьез и задумалась, что будет, если человек, которого весь Лондон называет Зверем, войдет в кабинет графа Чадла и попросит разрешения жениться на его дочери.

Правда, она сразу же сообразила, что, выйдя замуж, не сможет сама стать владелицей бизнеса. Однако это не помешало ее сердцу забиться в предвкушении, да и представленную ею картину – она рядом с мужем на палубе судна – никак нельзя было назвать неприятной.

– Вовсе нет, – сказала она, постаравшись выбросить из головы ненужные мысли. – Я не видела его с того самого дня, как он обещал мне помочь.

– С той ночи, когда он назвал тебя воительницей и сообщил, что ты умнее всех лондонских мужчин? – уточнила Нора.

Хэтти покраснела.

– Он говорил только о большинстве мужчин.

– Уверена, он имел в виду всех.

– Суть в том, – сказала Хэтти, глядя на пакет с конфетами, который все еще держала в руке, – что он обещал найти меня. И не нашел.

– Прошло всего три дня, – удивилась Нора. – Решение деловых вопросов, в том числе имеющих отношение к году Хэтти, требует времени.

Хэтти вздохнула. Три дня вдали от него показались ей вечностью. И едва ли вопрос «тела» можно было отнести к разряду деловых. И он, совершенно определенно, не требовал длительной подготовки.

Уит дал ей возможность ощутить вкус… прикоснуться к самому краешку… И это была самая восхитительная пытка, которую только можно себе представить. Хэтти нестерпимо хотелось узнать, что будет дальше. А когда все будет кончено, что она станет делать? Ведь у нее больше не будет повода его увидеть?

Быть может, он захочет ее увидеть?

Мысль вовсе не показалась невероятной, учитывая воспоминания о его поцелуях, его прикосновениях и о всех восхитительных вещах, которые он делал с ней в подсобке «Поющего воробья». Возможно, он захочет продолжить уроки.

Честно говоря, тремя неделями раньше Хэтти планировала провести одну ночь в борделе и забыть об этом, а теперь она размышляет, как заставить мужчину сделать ее своей постоянной любовницей.

– Что ж, этот румянец весьма выразителен. Мне очень хочется узнать больше о том, чем он вызван, – тихо сказала Нора. – Но у нас в самом ближайшем будущем появится компания.

Прежде чем Хэтти успела проследить за взглядом Норы, она услышала с причала голос отца:

– Хэтти, девочка!

Она помахала рукой графу, который быстро шел по причалу. Огги шагал рядом с ним. Брат выглядел плохо, хуже, чем когда-либо раньше, – помятый, небритый. Хэтти поняла, что грядут перемены. Сейчас граф устроит сыну нагоняй, потребует, чтобы тот поведал, каким образом сумел ввязаться в криминальную деятельность, да еще и от лица судоходной компании Седли. Отец наверняка потребует его полного сотрудничества с Уитом. Что ж, она была к этому готова. А также была готова к тому, что отец, наконец, объявит о передаче контроля над компанией ей. Хэтти.

– Вот оно, – пробормотала она.

«Важнейшее событие года Хэтти вот-вот начнется».

– Я буду здесь, чтобы поднять тост за твое будущее, когда все кончится, – сказала Нора. – Смелее!

Хэтти сошла на причал и направилась навстречу отцу. Его серебристые волосы блестели на ярком солнце. Она приказала себе сохранять спокойствие, но не преуспела в этом.

Вот оно. Она была готова к переменам.

Но только не к таким же! Она оказалась совершенно не готова к тому, что сказал отец, еще даже не остановившись:

– Заканчивай разгрузку и иди в офис. Я продал бизнес.

Хэтти смотрела прямо на отца, но это не имело никакого значения. Также не имело значения то, что со слухом у нее было все в порядке, и говорил отец на хорошем английском языке.

Она не поняла, что он сказал.

Неправильно расслышала.

Быть может, он все же говорил на другом языке?

Нет, он все же говорил по-английски. Прямо и честно, как всегда, он только что сказал, что продал свой бизнес. Ее бизнес.

– Что? – Хэтти уставилась на Огги, взгляд которого был ясным. Очевидно, брат успел протрезветь после очередной пьянки. – Ты знал?

Огги покачал головой и покосился на отца.

– Но почему?

Граф окинул сына холодным взглядом.

– Потому что, если ты возьмешь его в руки, то погубишь его.

Огги нахмурился. А сердце Хэтти забилось чаще.

– Это неправда.

– Ты бы лучше помолчал. – В голосе графа звенел металл. – Ты никогда не хотел заниматься бизнесом. Тебя никогда не интересовало дело. Тебе нужны только деньги, которые оно дает, и жизнь, которую они обеспечивают. Но дело… Оно тебе не нужно. – Он тряхнул головой. – И я устал ждать, когда ты изменишься. Поэтому я продал бизнес.

– Ты не можешь! – ахнул Огги.

– Очень даже могу. Этой мой бизнес. Я построил его и не хочу видеть, как он рухнет. Он перешел к человеку, в руках которого будет процветать.

Хэтти охватило смятение. Все пошло не по плану.

Она опустила глаза и посмотрела на деревянный настил, на котором стояла. Почувствовала прохладный ветерок с реки. Сколько раз она здесь была? Как часто пряталась в тени стоящих у этого самого причала судов, пока отец работал?

– Папа…

Он прервал ее.

– Нет, Фасолька. – Он стиснула губы. Почему-то упоминание детского прозвища показалось ей обидным. – Ты хорошая девочка, но этот бизнес не может стать твоим.

Отец сказал это, как нечто само собой разумеющееся, и у нее перехватило дыхание. Теперь она была переполнена холодной яростью.

– Почему нет?

– Ты знаешь почему.

– Между прочим, не знаю. – Она вздернула подбородок и взглянула на отца. Он избегал ее прямого взгляда, и это было чрезвычайно неприятно. – Скажи.

Прошла вечность, прежде чем он взглянул ей в глаза.

– Ты сама все знаешь.

– Потому что я женщина?

Он кивнул.

– Никто не воспримет тебя всерьез.

Хэтти вздрогнула. Удар был слишком силен.

– Это неправда.

«Я охотно верю, что ты можешь управлять этим бизнесом лучше, чем любой другой». Эти слова Уит произнес в темноте сада. И он говорил искренне.

Или нет? Быть может, все остальные его слова тоже были ложью?

Все пошло не по плану.

– Что произошло? Где Уит? – Хэтти охватило предчувствие беды. Быть может, с ним что-то случилось?

Не умея читать мысли дочери, граф всплеснул руками.

– Портовые рабочие – мужчины. Горстка покупателей, которых мы обслуживаем, – тоже.

Хэтти охватила злость.

– Горстка? – воскликнула она. – А тебе известно, как много я переписываюсь с нашими покупателями? Как хорошо я знаю всех наших рабочих? Я знаю грузы, суда, таблицу приливов. Я занималась этим бизнесом, когда ты болел, когда он… – Она ткнула пальцем в Огги, но, увидев его испуганные глаза, замолчала, не договорив фразу до конца: «Когда он чуть не погубил его, вступив в сговор с преступниками». – Не важно. Я отлично справляюсь, папа. И я знаю этот бизнес лучше, чем кто-либо другой.

Ветер подхватил ее слова и унес, а вместе с ними и ее будущее. Хэтти ощущала бесконечное разочарование и досаду, а еще – желание доказать свою правоту.

К глазам подступили слезы.

Но нет, она не станет плакать, как женщина. И усилием воли она отогнала слезы. Все же интересно, почему, когда мужчины злятся, они кричат и ругаются, а если злится женщина, слезы льются рекой?

Она сделала глубокий вдох и снова заговорила:

– Этот бизнес – все, что я когда-либо желала.

Граф смотрел на нее с бо́льшим вниманием.

– Фасолька…

– Не называй меня так!

Он сделал паузу, откашлялся и начал объяснять:

– Они знают тебя. Ты им, наверняка, даже нравишься. У тебя быстрые и умные мозги. Но работать с тобой они не станут, поверь. Хэтти, нужен только мужчина, чтобы бизнес шел как по нотам.

Слезы, которые так и не потекли из глаз, теперь стекали в горло, где образовали болезненный комок.

– Дерьмо.

Старый морской капитан, которым еще оставался в глубине души граф, не отреагировал на ругательство.

– Вот если бы у тебя был муж… – сказал он.

Хэтти невесело хохотнула.

– Призрак мужа всегда тревожил тебя, папа. Но тогда ты говорил, что именно из-за перспективы замужества я не могу получить бизнес.

– Твое замужество и сейчас является камнем преткновения. Возможно, если бы ты смогла раньше найти себе мужа – честного человека с головой на плечах… Но ведь этого не произошло.

– Нет. Потому что никто не захотел жениться на Хэтти. Как выяснилось, честному мужчине с головой на плечах не нужна несовершенная женщина, которая говорит, что думает, и имеет склонность к бизнесу.

Слишком импульсивная. Слишком дерзкая. Слишком большая. Ее слишком много.

Слишком много, но, как выясняется, недостаточно.

Хэтти снова посмотрела на настил причала, выбеленный десятилетиями лондонских дождей. На его фоне ее ботинки казались грязными. Она все еще держала в заляпанных чернилами руках пакет с конфетами и судовые документы. Когда она в последний раз видела свои руки без чернильных пятен? Теперь уже и не вспомнишь.

Сколько она трудилась ради этого? Сколько мечтала?

Похоже, год Хэтти закончился, не успев начаться.

Всего одна крупная слезинка скатилась по ее щеке.

Огги тихо выругался и внезапно заговорил, удивив всех:

– Почему именно сейчас?

– Потому что я получил предложение.

– От кого? – Это снова был Огги.

Последовала пауза. Граф обдумывал ответ. Пауза затянулась, и Хэтти поняла, что ответ ей известен. И ответила за него:

– От Сейвора Уиттингтона.

Граф отвел глаза.

– Ты всегда была умной девочкой.

– Но недостаточно умной, чтобы ты дал мне шанс, – буркнула Хэтти.

– Кто такой Сейвор Уиттингтон? – полюбопытствовал Огги.

Граф окинул сына хмурым взглядом.

– Тебе бы стоило знать имя человека, которого ты попытался обобрать.

И до Огги, наконец, дошло.

– Бесперчаточники!

– Проклятье, Огги! – взревел граф, чем привлек внимание работавших грузчиков. – Мне следовало выдать тебя им.

В этом не было необходимости. Они уже знали об участии Огги. Уит знал. Ему не нужно было имя Огги, равно как и сам Огги. Ему нужно было имя человека, который стоял за всеми этими нападениями. Имя кукловода.

Хэтти подошла к отцу и тронула его за рукав.

– Подожди. Но ведь ему не нужен бизнес. Он всего лишь хочет, чтобы Огги сказал, где находится кукловод. – Она покосилась на брата. – Ты знаешь, где его найти?

Огги потряс головой.

– Нет, но Рассел…

– Значит, нам нужен Рассел, – простонала Хэтти, – хотя мне это совершенно не нравится.

– Слишком поздно, – вмешался граф. – Уиттингтон сказал, что имя ему тоже больше не нужно. И он сделал мне щедрое предложение, от которого я не смог отказаться. Я продам ему бизнес и уберусь из порта, или он сделает нас нищими.

Хэтти охватило смятение. Но ведь они не так договаривались! Уит должен был договориться с графом, чтобы он передал бизнес Хэтти. Ведь он высоко оценил ее опыт, понял ее страстное желание и обещал помощь!

– Нет, – заявила она. – Он обещал…

Отец и брат посмотрели на нее с одинаковыми выражениями на лицах.

– Ты с ним спишь? – В голосе отца она услышала глубочайшее разочарование.

Огги оказался чуть добрее.

– Хэтти, кто же верит обещанию контрабандиста из Ковент-Гардена.