Текст книги "Искушение страстью"

Уит на мгновение замер и удовлетворенно проговорил:

– Зато я знаю.

И это не было ни обманом, ни преувеличением. Его язык безошибочно нашел ее самое чувствительное место и стал двигаться именно так, как ей хотелось.

– Пожалуйста, – простонала она, не в силах выдавить из себя больше одного слова. – Пожалуйста.

И он остановился. Этот ужасный человек остановился. Только не это.

– Нет! – Она открыла глаза и взглянула на него сверху вниз. – Почему?

Уит не ответил. Он был слишком занят – пристально, изучающее смотрел на нее. Не сводя с нее внимательных глаз, он принялся ласкать ее пальцем. Ей было все равно, главное – чтобы он закончил то, что начал.

– Я… – в конце концов хрипло проговорил он, – ничего лучшего в жизни не видел.

Хэтти снова зажмурилась.

– Зверь…

– Вот о чем я неотрывно думал – об этом влажном тепле, об этом потаенном местечке, жаждущем моих прикосновений. А ты?

Ее бедра дернулись ему навстречу. Говорить она не могла.

– Безумные мысли, не так ли? – Он улыбнулся. – И безумно приятные.

И он снова потянулся к ней.

Стена, к которой она привалилась, неожиданно закачалась. Нет, это же не стена. Дверь.

Хэтти взвизгнула. Уит делал свое дело, и она отдала бы все, чтобы это продолжалось бесконечно, но дверь за ее спиной ходила ходуном.

Раздался громкий стук.

Хэтти замерла.

– Остановись.

– Нет. – И он снова приник к ней ртом. Она даже ахнула от наслаждения.

– О да, да, да, – лихорадочно зашептала она.

– Эй, Зверь! – окликнул американец из-за двери.

Уит отпрянул и, слегка отдышавшись, ответил:

– Не сейчас, американец.

Тот недовольно возразил:

– У тебя есть собственные комнаты не более чем в ста ярдах отсюда.

Зверь поднял глаза на Хэтти и сказал:

– Я доказываю свою правоту.

«И весьма успешно».

Пауза. Потом голос приобрел насмешливые нотки:

– Тебе не кажется, что процесс затянулся? Бесперчаточники, как правило, делают это быстро. Да, и захвати ящик бурбона, когда выйдешь.

Глаза Хэтти стали круглыми.

– Он знает, чем мы занимаемся?

– Ну… да. – Уит снова приник к ней и через некоторое время спросил: – А тебе не все равно?

– Не совсем… – призналась Хэтти и тут же, забыв обо всем, глухо застонала: – Еще… еще…

Уит опять приник ртом к ее самому интимному месту, стараясь доставить ей как можно больше удовольствия. Она содрогалась от острого наслаждения, подобного которому еще никогда не чувствовала. Он пожирал ее, заглатывал заживо, а ей было все равно, пока он позволял ей испытывать такие волшебные ощущения.

И она взорвалась, рассыпалась на мелкие кусочки, не в силах ни дышать, ни говорить. Она лишь издавала бессвязные звуки, являя собой живое воплощение греха. Хэтти больше не владела своим телом, у нее подогнулись колени, и она рухнула бы на пол, если бы Уит не подхватил ее, встав на ноги. Их губы слились. Поцелуй был долгим, нежным и глубоким.

Наконец, оторвавшись от нее, Уит пробормотал:

– Даже в самых диких фантазиях я не мог себе представить, что ты такая на вкус.

Он снова поцеловал ее.

– Какая?

– Восхитительная. Волшебная. Неповторимая.

«Это ты восхитительный», – собралась сказать Хэтти, но он уже снова целовал ее.

– Распутная. Дерзкая.

Значит, она распутная? Замечательно. Интересно, что еще он ей может показать?

Наверняка больше, намного больше, судя по следующему поцелую, оказавшемуся таким долгим, что они оба едва сумели отдышаться.

Несколько долгих секунд Уит смотрел на Хэтти и добавил:

– И чертовски опасная.

Она почувствовала трепет и сильное возбуждение, удовольствие и что-то еще, чему она затруднялась подобрать название. Неужели такими словами люди описывают чувственное наслаждение? Быть может, оно всегда дает такое… головокружительное ощущение власти?

Ей хотелось еще… и немедленно.

Только сказать об этом она не успела. Зверь наклонился, поднял шаль, которая оказалась на полу, подал ей и сразу же отвернулся, чтобы поднять ножи. Он сбросил сюртук, надел на себя ремни с ножами и легко закрепил их, словно занимался этим каждый день.

Возможно, так оно и было. Но почему? Какой опасности подвергался человек, ежедневно носящий с собой восемь метательных ножей, словно это вещь первой необходимости? Как часто он их использует? Как много раз они не смогли его защитить?

Хэтти не понравилась мысль о том, что он подвергается опасности. Его могут ранить или даже убить, а она никогда не узнает об этом.

Но говорить это она не стала, молча наблюдая, как мужчина надел сюртук, и тяжелая ткань скрыла ножи от посторонних взглядов. Тем не менее по непонятной причине, даже когда ножей не было видно, этот мужчина не выглядел менее опасным. Совсем наоборот.

Он был намного опаснее, чем Хэтти могла себе представить.

Интересно, он чувствует свою силу? Спрашивать она не стала.

А Уит тем временем взял ящик – тот самый, с американским флагом, – и прошел мимо нее к двери в таверну. Распахнув ее, он посторонился, пропуская Хэтти вперед. Это был единственный признак того, что он не забыл о ее присутствии.

Мужчина, который доставил ей целый океан наслаждения, исчез. Его место снова занял молчаливый Зверь.

– Ты все еще не сказал, как тебя зовут, – тихо проговорила она.

Зверь, похоже, ее не услышал. По крайней мере, так она подумала, наблюдая, как он выводит ее из таверны. Он, не остановившись, поставил ящик на стойку, кивнул американцу и направился к выходу из таверны, где уже было много народу. Люди веселились и вообще вели себя очень шумно.

По сравнению с громким шумом в таверне, на улице оказалось неправдоподобно тихо. Уличная тишина и упорное молчание мужчины оказали на Хэтти странное воздействие. Ей хотелось завизжать.

Она не стала этого делать. Хранивший молчание мужчина подозвал извозчика и открыл перед ней дверцу экипажа. Он не притронулся к ней – даже не помог сесть в экипаж.

Он не трогал ее и не говорил.

И только когда дверца уже почти закрылась, он произнес единственное слово, очень тихо, Хэтти даже показалось, что она ослышалась:

– Уит.

Глава 11

За спиной Уита, стоявшего на мостовой перед Уорник-Хаус, раздался негромкий свист.

Уит достал из кармана часы. Половина десятого. Он вернул их на место и неприязненно покосился на подходившего к нему человека.

– Я услышал, что ты здесь, но не поверил, решил убедиться собственными глазами.

Уит ничего не ответил, но это не помешало его брату продолжить речь:

– Сарита сказала, что на тебе вечерний костюм – бедняжка была потрясена. – Дьявол усмехнулся и проговорил высоким голосом одной из обитательниц крыш: – «Дьявол, ты не поверишь, Зверь надел галстук!»

Уиту показалось, что и без того безмерно раздражавший его аксессуар затянулся на шее еще туже, превратившись в удавку. Он едва справился с желанием сорвать его и забросить в кусты.

– Я не поверил ей, и что же я вижу? Ты здесь. И в галстуке. Послушай, когда ты в последний раз надевал галстук?

Уит прищурился, разглядывая дом на противоположной стороне улицы. Из его высоких окон струился свет. В дом постоянно заходили нарядно одетые люди.

– Я надевал галстук на твою свадьбу, – любезно сообщил он. – Тогда ты женился на женщине, которую не заслуживаешь.

– Видит бог, это правда, – радостно ответил Дьявол, вертя в руке прогулочную трость. Ее серебряный набалдашник – массивная голова льва – блестел в свете фонарей.

– Кто помог тебе завязать узел? Он, кажется, сложный.

– Мне никто не помогал. Я помню уроки.

Прошло уже двадцать лет, однако он действительно помнил уроки. Дьявол, вероятно, тоже. По крайней мере, Уит так думал. Их мерзавец-отец вбил им в головы множество бесполезных вещей, утверждая, что все его незаконнорожденные сыновья должны быть готовы войти в высшее общество. Он издевался над ними, насмешливо утверждая, что позже решит, кого из троицы признает открыто и сделает наследником своего имени и состояния. А как насчет других?

Умение завязывать галстук не требовалось на лондонских улицах. А умение вальсировать не помогало наполнить животы. Знание, какой вилкой следует есть рыбу, не давало крышу над головой. Тем не менее Уит все это помнил.

И не забыл он, как сильно ему хотелось жить такой же жизнью, какой манил их, словно кроликов морковкой, их отец. Он заставлял сыновей бороться друг с другом за шанс стать одним из аристократов. И Уит боролся. Он отчаянно сражался за шанс стать наследником имени и состояния отца, за влияние, которое давали титул и богатство. А главное, войдя в высшее общество, он мог бы обеспечить спокойствие и безопасность тем людям, которых любил.

Только шансы игроков с самого начала были неравны. Приз никогда и не предназначался для него, самого маленького и тихого из братьев. Дьявол отличался острым языком, был злым и хитрым. Их отцу эти черты импонировали куда больше, чем качества Уита, который всего лишь стремился защитить тех, кто был ему дорог.

У него ничего не вышло.

Однако уроки он запомнил на всю оставшуюся жизнь.

И теперь он стоял в темноте – галстук туго охватил его шею – и наблюдал, как представители высшего общества выходят из экипажей и направляются на бал. Если бы не прихоть судьбы, он мог бы стать одним из них.

– У тебя есть планы или ты намерен всю ночь стоять здесь в идеально завязанном галстуке? – полюбопытствовал Дьявол. – Кстати, где ты его взял?

– Поговори еще немного о галстуке, и я задушу тебя им.

Дьявол широко улыбнулся и тоже уставился на дом.

– Значит, мы кого-то ждем?

– Я кое-кого жду. А с какой стати ты явился сюда – понятия не имею.

Дьявол кивнул, отошел к ближайшему дереву и привалился к нему. Уит тщетно старался не обращать на него внимания.

Но Дьявол редко кому позволял игнорировать себя.

– Полагаю, мы ждем леди Генриетту?

«Разумеется, кого же еще?» Уит не ответил.

– Я спрашиваю, поскольку ты вырядился как настоящий пижон.

– Ничего подобного.

Уит был одет во все черное, за исключением рубашки и галстука. О галстуке, он надеялся, речь больше не пойдет, а рубашка была белой.

– Сарита сказала, что твой фрак расшит золотом.

Уит с явным испугом покосился на Дьявола.

– Ничего подобного.

Дьявол ухмыльнулся.

– Тем не менее на тебе фрак, который ты обычно не надеваешь. Значит, ты собираешься произвести на кого-то впечатление.

– В данный момент мне больше всего хочется произвести впечатление на тебя – сломать тебе нос. – Высказавшись, Уит опять сосредоточился на своем занятии – наблюдении, – тем более что подъехал очередной экипаж. Лакей тут же распахнул дверцу и опустил подножку, желая помочь приехавшим выбраться наружу. Из экипажа вышел пожилой человек и сразу надел шляпу.

– Чадл, – отметил Дьявол, словно понимал, что происходит.

Но это было не так. Уит сам не понимал, почему стоит здесь, в Мейфэре, в вечернем костюме и наблюдает за отцом Хэтти. Однако он не собирался в этом признаваться.

– Я же сказал, что обо всем позабочусь, разве нет?

– Я помню, помню. Просто интересно, ты явился сюда за отцом или за сыном? Ты же понимаешь, что не сможешь никого из них ударить ножом в бальном зале.

– А почему бы и нет? – Уит нахмурился.

А Дьявол улыбнулся и постучал концом прогулочной трости по носку сапога.

– Тебе следовало предупредить, что готовишь представление. Я бы тоже отыскал для себя вечерний костюм.

– Пришлось бы долго искать. Только одному из нас удается иногда соблюдать внешние приличия. И это не ты, – сказал Уит и обратил все внимание на экипаж, из которого вышла высокая брюнетка в ярком оранжевом платье и сразу же начала рассматривать гостей. Ее широкая улыбка была уверенной и совсем не скромной.

– Полагаю, это леди Генриетта?

Уит нахмурился.

– Это не она.

Он шагнул к дому. «Но где же она?»

– Я, разумеется, давненько на бывал на балах, но ты определенно не можешь так просто перейти улицу и нанести удар противнику, Зверь.

Произнесенное вслух прозвище остановило Уита. Он обернулся к Дьяволу.

– Я же сказал, это не Хэтти.

Тот задумчиво хмыкнул.

– Значит, мы все-таки ждем Хэтти.

Почему-то Уиту не понравилось, как брат произнес уменьшительное имя. Хэтти. Только у него было право так ее называть. Для всех остальных она леди Генриетта.

– Я этого не говорил.

– И не надо. – Дьявол продолжал постукивать тростью по носку сапога. – Брикстон сказал, что ты приводил леди в таверну.

– Если нашим глазам и ушам на крышах нечего делать, я с удовольствием добавлю им работы.

– У них хватает дел.

– Наблюдение за мной – не их дело.

– Позволь напомнить, что когда в последний раз они не следили за тобой, тебя вырубили, связали и ты исчез.

Уит скрипнул зубами.

– Я не исчез.

– Нет. И слова богу. Точнее, спасибо некой леди.

Уит прикусил губу. Неужели Дьявол всегда был таким ослом?

– Колхаун сказал, что вы двое заблудились на его складе. Впрочем, кто из нас не терял голову из-за женщины? Вот только склад спиртного не слишком подходит для соблазнения…

Да, его брат может быть настоящей язвой.

– Я не терял голову.

– Разве? – удивился Дьявол.

– Нет, конечно, нет. – Она была угрозой для их бизнеса. У нее имелись какие-то связи с Эваном. Она нашла его без сознания в своем экипаже. Пришла на его территорию. На Шелтон-стрит. На рыночную площадь. Она пошла за преступниками в его мрак.

А он только следил за ней. Ему надо было больше узнать о противнике. А еще – обеспечить ее безопасность.

Уит решительно отбросил последнюю мысль. Все это чепуха! И утверждение, что он не в состоянии держать руки… в карманах, когда она рядом, не соответствует действительности. Равно как и то, что он не может не думать о ней, не вспоминать мягкость ее кожи, нежность губ, ее стоны, ее крики, ее вкус… «О, что это за восхитительный вкус!»

– Итак, ты стоишь здесь в темноте и ждешь…

«Ее».

– Они предлагают возместить ущерб.

Брови Дьявола поползли на лоб.

– Почему?

– Полагаю, кражу совершил сын, и они опасаются возмездия.

– Что ты решил? – полюбопытствовал Дьявол.

– Все зависит от графа.

– Каков план?

– Он укажет мне местонахождение Эвана, или я отберу его бизнес. И сына тоже.

– А как насчет дочери? – Какое-то время Уит раздумывал, что будет, если он возьмет Хэтти тоже. Сделает ее своей королевой-воительницей. Они вместе станут править в Ковент-Гардене и в порту. Мысль ему понравилась. Даже очень. Но он постарался отбросить ее и покачал головой.

– Она тут ни при чем.

– Недостаточно умна?

Что он понимает! Она чертовски умна.

– Недостаточно порочна.

Дьявол еще раз постучал тростью по сапогу – знак, пугающий для тех, кто его не понимает, и приводящий в бешенство тех, кто понимает. Он означает, что Дьявол не все говорит.

– Итак, ты все решишь?

Уит молча кивнул.

– Ты все сделаешь как надо?

Это еще что за вопрос? Разве они не вместе выбирались из грязи и строили бизнес на пустом месте? Разве не вместе стали королями? Разве Уит не ставил их дело всегда и везде превыше всего?

– Да.

– И быстро? Очередное судно уже на подходе.

– Я знаю, когда прибывает очередное судно, – рыкнул Уит, раздражаясь еще сильнее. – Это мое дело так же, как и твое. И тебе незачем мне надоедать.

Последовало долгое молчание, а потом безразличное замечание:

– Тогда почему ты болтаешься здесь, одетый для танцев, а не занимаешься делами? Из любви к Мейфэру?

Уит не ответил. Он всей душой ненавидел и Мейфэр, и живших здесь людей, вероятно, понимая, что сам мог бы стать одним из них, если бы его отец не был монстром.

Дьявол подался к нему и проговорил:

– Твоя леди прибыла.

Уит резко обернулся и уставился на то место, откуда только что отъехал экипаж, доставивший графа Чадла. Женщина в оранжевом платье еще стояла на улице, а рядом с ней – Хэтти – высокая блондинка с блестящими глазами. Ее волосы, уложенные в высокую прическу, открывали изящную шею и красивые покатые плечи. Низкий вырез весьма нескромно открыл грудь. В одной руке Хэтти держала шаль, но, похоже, ее нисколько не смущал тот факт, что кто угодно может смотреть на ее грудь и плечи. По крайней мере, она не спешила закутаться в шаль. При этом она вовсе не выставляла себя напоказ. Она не думала об этом. В ней не было ничего искусственного. Быть может, поэтому она сама казалась произведением искусства. Словно садовая скульптура, которую хочется рассматривать, словно музыка, наполняющая комнату. Ее невозможно было игнорировать. Или не заметить.

Потрясающая женщина.

Она поправила платье. От энергичных движений лиф натянулся на груди, и у Уита пересохло во рту. Он подумал, что ее нежная кожа должна слегка порозоветь на прохладном вечернем воздухе. Ему хотелось несколькими быстрыми шагами преодолеть разделяющее их расстояние, снять фрак и набросить его ей на плечи. Согреть ее и увести подальше от нескромных взоров.

Вместо этого он продолжал наблюдать. Она была выше, чем ее отец и большинство гостей. Она была больше, более открытой. Более честной, слишком непосредственной для Мейфэра. Он вспомнил ее в Ковент-Гардене, дразнящей карточного шулера, угрожающей ножом бандитам, ласкающей щенка. Она вписывалась в его мир, а не в этот.

Она разговаривала с подругой. Уит мог побиться об заклад, что эти леди – лучшие подруги. Они общались легко, непринужденно, без какой-либо манерности. Брюнетка слушала очень внимательно. А Хэтти, разумеется, болтала. Уит неотрывно смотрел на ее губы, двигавшиеся с удивительной скоростью. Ему хотелось знать, что она говорит, и он мгновенно возненавидел разделявшее их расстояние.

Ее подруга рассмеялась – достаточно громко, чтобы ветерок донес ее смех до Уита, а Хэтти удовлетворенно улыбнулась, продемонстрировав чудесные ямочки на щеках. Уит ощутил возбуждение и недовольно нахмурился. Он ревновал ее ко всем окружающим. Он хотел слышать, что она говорит. Хотел, чтобы все ее слова были обращены к нему одному. Хотел, чтобы только на него были устремлены ее фиалковые глаза.

Он хотел ее.

При этой мысли Уит застыл. Конечно, он ее хочет. А кто бы на его месте испытывал другое желание? Однажды ощутив нежность ее прикосновений, ее восхитительный вкус, любой захочет повторить столь приятный опыт снова.

Да, все именно так и есть. Он желает тело этой женщины и бизнес ее отца. Но не ее саму.

– Она не моя леди, – буркнул он.

– Надеюсь, ты знаешь, что делаешь?

«Нет».

– У меня есть план, – сообщил он и разгладил на себе фрак. – И приглашение на бал герцогини Уорник.

Дьявол удивленно выругался.

– Как тебе удалось его раздобыть?

– Уорник был рад оказать мне небольшую услугу. – Герцог Уорник владел небольшим спиртовым заводом в Шотландии и сделал состояние на американском бурбоне в бочках, поставляемом ему Бесперчаточниками. Разумеется, привезти бочки из Америки, минуя грабительское налогообложение, было не так уж легко, да и обратная перевозка пустых бочек не уменьшала риск. И все это Уорник понимал.

Шотландец передал Уиту приглашение, высказав только одно предостережение: «Если ты поставишь в неловкое положение мою супругу, я тебя уничтожу».

Уит сдержался и не стал напоминать ему, что герцогиня Уорник – одна из самых скандальных фигур лондонского общества. Картина кисти известного художника, на которой она была изображена обнаженной, выставлялась по всей Европе. Правда, о ней никто не говорил – все опасались гнева ее супруга.

Уит не собирался ставить в неловкое положение герцогиню. У него были другие планы.

Хэтти не заботит тот факт, что он не джентльмен.

За двадцать лет Уит никогда не напрашивался на лестные комплименты. Даже наоборот, он им всячески противился. Он называл себя Зверем и старался соответствовать этому имени. Он проводил дни в трущобах, а ночи – на ринге. Он гордился своей способностью молниеносно перевозить и прятать контрабанду, а также без промедления карать всех тех, кто оказывался на пути его бизнеса и его людей.

В грязи Ковент-Гардена нет места для сантиментов. Именно здесь он вырос из щенка в то, чем стал сейчас, – в Зверя. Таковым он сделал себя сам.

Потому-то он и стоял в темноте, наблюдая за женщиной. Все дело в том, что его сегодняшние намерения шли вразрез с его натурой, его природой. И все же он надел вечерний костюм. И галстук. Как джентльмен.

Уит наблюдал за Хэтти, чувствуя все более сильное желание. Оно напоминало ему, что она права. Он не джентльмен. И никогда им не станет.

Но он может играть роль. Он хорошо умеет притворяться.

– Какая же это услуга? – мрачно спросил Дьявол. – Идти в гнездо аристократических гадюк – не то, чего мне хочется.

– Ты женился на аристократке.

– Нет, – возразил Дьявол. – Я женился на королеве.

Уит вовремя справился с желанием закатить глаза. Когда Дьявол встретил леди Фелисити Фэрклот – тогда тоже был бал, очень похожий на этот, в доме на другой стороне улицы, – она была королевой отверженных. Она существовала на задворках общества, и все считали, что там она проведет всю жизнь, в тоске и забвении. Но Дьявол не заметил в ней отверженной. Он увидел женщину, которую хотел любить, он хотел жениться на ней и почитать до конца своих дней.

Они поженились, шокировав общество, на что Фелисити было наплевать. Она без малейших сожалений покинула мир, в котором родилась, и теперь быстро превращалась в девчонку из Ковент-Гардена.

– Как тебе удалось увести ее с трона – выше моего понимания, – сказал Уит.

Дьявол заулыбался.

– Сам удивляюсь этому каждый день. – Подул ветер, и Дьявол поднял воротник плаща. – Скажу честно, я сейчас предпочел бы лежать с ней в теплой постели, а не мерзнуть здесь.

Уит пожал плечами.

– Ну так шел бы к ней. Я тебя сюда не звал.

– Уйти и пропустить самое интересное? Ни за что на свете.

Уит покосился на брата.

– Ты хотел мести. Это ее часть.

Только на самом деле это была вовсе не месть. Это был способ приблизиться к Хэтти, показать, что не только она умеет находить иголку в стоге сена. Он представил ее удивление, когда он подойдет к ней в бальном зале, смятение, когда она обнаружит его на своей территории. Он перевернет ее мир, так же как она перевернула его мир, явившись в Ковент-Гарден.

– Я всегда хочу мести, но предпочитаю использовать для этого нож, а не… – И он сделал неопределенный жест рукой, указывая на одеяние Уита и ярко освещенный дом. – Что бы это ни было.

– Ты не пустил в ход нож, когда речь шла о твоей жене. – Фелисити была объектом мести до того, как стала предметом любви.

Дьявол нахмурился.

– Ты считаешь, что ситуация сравнима с той, что была тогда?

«Проклятье!»

– Нет.

– Уит, ты не заходил в бальный зал с тех пор, как нам обоим было по двенадцать лет.

Тогда это был не бальный зал, а камера пыток. А человек, бывший его отцом, – работал в ней палачом. Он не упускал из виду ни одного ошибочного шага Уита, постоянно напоминая, что на карту поставлено будущее не только его собственное, но и его матери.

О, сколько тогда было зла, страха, паники!

Уит полез в карман, взял часы и погладил пальцами их теплый металлический бок.

– Я все помню.

После долгой паузы Дьявол тихо прошептал:

– Он был проклятым уродом… монстром.

Их отец. Он оставлял свое семя по всей Англии, даже не думая, что три сына, рожденных ему тремя разными женщинами, станут его единственной надеждой на наследника. Его собственная супруга лишила его возможности иметь законного сына, влепив ему пулю в яйца – как он того заслуживал. Пришлось герцогу Марвику вспомнить о незаконных детях. Он по-своему заботился о них, хотя и подвергал ужасным испытаниям и трех мальчиков, и девочку, которая была немного старше. Он, строго говоря, о них не думал. Его интересовало только собственное имя и продолжение герцогского рода.

Он думал о себе, а не о шрамах, которые оставил на детских душах.

Уит ничего не забыл. Он помнил свой последний день в загородном поместье герцога Марвика. Помнил Грейс, девочку, которую крестили как мальчика, поскольку вся Англия должна была знать, что у герцога есть законный наследник. Уит отлично помнил, как подрагивали ее рыжие кудряшки, когда чудовище, являвшееся их отцом, объявил ей, что она не представляет для него никакой ценности – ею легко можно пожертвовать.

Потом он сообщил то же самое Уиту и Дьяволу. Они недостаточно хороши и недостойны герцогского титула. А значит, они тоже не имеют ценности.

Но больнее всего им было, когда отец обратил все свое внимание на Эвана, третьего брата. Эван был умный и сильный и обладал железными кулаками. Эван когда-то обещал защищать их всех. Но передумал. Он решил изменить свое будущее и послушаться отца, который запрещал ему защищать жалких слабаков.

И им пришлось защищаться самим.

Уит посмотрел на брата. Длинный шрам на левой щеке, белевший в темноте, – свидетельство их прошлого. Они защитили себя в ту ночь и продолжали делать это постоянно.

Он ничего не сказал вслух. Не стоит будить спящую собаку. Да и брат молчал. Дьявол внимательно рассматривал Хэтти. Уит тоже напряженно следил, как она зашла в дом герцога Уорника. Ее шелковые юбки цвета красного вина колыхались при ходьбе, вызывая в уме Уита далеко не самые пристойные мысли.

– Вот какой у меня вопрос, – тихо проговорил Дьявол. – Как ты считаешь, чем все это закончится? Эта женщина защищает семью и бизнес, который пересекся с нашим. Значит, она, в худшем случае, наш враг, а в лучшем – препятствие между нами и Эваном.

Уит ничего не ответил. Дьявол не должен был говорить то, что они оба и так знали. То, что угрожало бизнесу Бесперчаточников, угрожало всем, живущим в трущобах. Всем в Ковент-Гардене. Всем, кто зависел от братьев.

Людям, которых они поклялись защищать.

– Чем все это закончится? – повторил Дьявол.

Хэтти уже скрылась из виду, ее заслонили новые гости, желающие войти. Уиту не нравилось, что он ее не видел, но так ему было легче пойти за ней. Он расправил плечи, разгладил рукава и ответил:

– Местью.

Он уже направился к дому, когда его остановил голос брата из темноты:

– Уит.

Зверь остановился, но не оглянулся. И Дьявол проговорил, обращаясь к его спине:

– Не забывай, брат, я тоже когда-то стоял в темноте и смотрел на свет.