Текст книги "Искушение страстью"

«Почему?»

Уит скрестил руки на груди и с легкой насмешкой спросил:

– И где вы возьмете сорок тысяч?

Хэтти прищурилась.

– Думаете, я не смогу их достать?

– Именно это я и думаю.

Хэтти кивнула и огляделась по сторонам. Рыночную площадь, наконец, укрыл мрак. Видимость сократилась до нескольких футов. Хэтти сделала шаг к нему – чтобы он мог лучше ее видеть? Или чтобы другие не могли видеть?

– Я найду эту сумму там же, где нашла ваш нож.

Проклятый нож! Что все это значит? Судя по всему, она вытащила его из плоти, в которую он воткнулся. И вымыла. Наверное. Насколько глубоко она увязла в делах брата? Что связывает ее с Эваном? Может быть, больше, чем он может себе представить. Ведь она явилась сюда без защиты и с ножом Уита.

Ее руки взялись за шаль, завязанную на груди, и Уит невольно подался вперед, не в силах перестать наблюдать за ней. Ей холодно? Он уже взялся за верхнюю пуговицу своего сюртука, желая снять его и набросить ей на плечи.

Но только Хэтти заговорила раньше, чем он успел это сделать. Ее голос был тихим, дразнящим и… торжествующим?

– И там, где были все остальные. – Она развязала узел и развела в стороны концы шали. Под ним было зеленое платье, вполне подходящего цвета для старой девы, идущей на рынок.

Но вовсе не тусклый цвет платья заставил Уита вздрогнуть. Поверх него он увидел черные кожаные ремни, прошитые толстыми жесткими полосками. Их он знал, как свою вторую кожу, потому что именно его второй кожей они и были.

«О боже!»

У Хэтти были его метательные ножи – все. Причем они вовсе не казались неуместными на ее теле королевы-воительницы.

Пожалуй, эта женщина, сильная, честная и гордая, могла поставить его на колени.

Глава 10

Ей следовало бы запаниковать – уж слишком грозно он прищурился, увидев ножи. Ей следовало бы содрогнуться от его пронзительного взгляда, когда он замер, словно дикий зверь, слушающий сердцебиение своей дичи.

И у Хэтти действительно тревожно забилось сердце. Но не от страха. От возбуждения.

Она вздернула подбородок, понимая, что играет с огнем.

– Теперь вы понимаете, что я обладаю достаточным влиянием и могу заключить сделку?

– Откуда они у вас? – рыкнул Зверь.

Понятно, что ответить на этот вопрос Хэтти не могла.

– Не важно. Я пришла, чтобы вернуть их, так же как верну все остальное. Каждый фунт.

Уит подошел ближе, взялся за края шали и стянул их, спрятав ножи. Одновременно он оглянулся, словно опасался свидетелей.

Словно человек, называющий себя Зверем, мог чего-то опасаться.

– Вы понятия не имеете, в какую игру ввязались, леди Генриетта.

Хэтти вздрогнула. Ей следовало испугаться, но она ничего не боялась и только расправила плечи.

– Я не люблю игры. Я пришла сюда, чтобы найти вас и сообщить о своих планах.

«Год Хэтти».

Уит больше не колебался. Он взял ее за руку и потянул за собой обратно в темные аллеи, из которых они только что вышли. Хэтти многое хотела сказать ему, а вопросов у нее накопилось еще больше, но она молчала, следуя за мужчиной по темной извилистой улочке. Впереди не было видно ничего, кроме фонаря, освещавшего написанную краской вывеску «Поющий воробей».

– Это место названо в честь того самого Поющего Воробья? – не удержалась она. – Точнее воробьихи? – Знаменитая певица пользовалась большим уважением лондонцев. Говорили, что она родилась в Ковент-Гардене и до сих пор выступала здесь, возвращаясь в Лондон после своих легендарных путешествий.

Издав неопределенный звук, который Хэтти предпочла считать подтверждением, Уит толкнул дверь и вошел в темную таверну. Он проскочил мимо немногочисленных посетителей, продолжая волочить за собой Хэтти, которая тщетно вытягивала шею, стараясь рассмотреть, куда она попала. Они подошли к стойке, за которой стоял высокий светловолосый мужчина, протиравший и без того чистую кружку.

– Все в порядке, Зверь?

Еще один неопределенный звук.

Мужчина, судя по акценту, бывший американцем, повернулся к Хэтти:

– Все в порядке, мисс?

Она широко улыбнулась.

– Он всегда так мало говорит?

Американец изумленно кивнул:

– Ну ничего, я достаточно говорю за нас обоих.

– Нет никаких нас обоих, – прорычал Зверь, распахнул дверь за стойкой и втянул Хэтти внутрь под громкий смех американца.

Они оказались в просторном складском помещении, уставленном ящиками, бочонками и флягами. Оно освещалось факелом в дальнем углу.

– Вы часто конфискуете склады здешних таверн? – полюбопытствовала Хэтти.

– А вы часто конфискуете мужское оружие?

– Нет, это мой первый опыт, – спокойно призналась она, – но он оказался в высшей степени полезным. – Уит прищурился, и у Хэтти перехватило дыхание. Он сделал шаг к ней, и Хэтти решила, что он вполне может слышать, как бьется ее сердце. Впрочем, чтобы это услышать в данный момент, вовсе не требовалось к ней приближаться. Ее бедное сердце стучало так громко, что его, вероятно, слышал весь Лондон.

– Снимите это немедленно!

Хэтти вдруг показалось, что он имеет в виду вовсе не ремни с ножами. Но она быстро вернула себе способность соображать. Или не вернула?

– Не сейчас! – Ответ показался неразумным даже самой Хэтти. Только когда слова сорвались с ее губ, Хэтти поняла, что их не следовало произносить. Не теперь, когда мужчина стоял так близко, что она чувствовала его тепло. От него исходило не просто тепло – жар, грозивший ее испепелить.

Она уронила шаль – теперь оружие было отлично видно. Но от этого жар не стал ощущаться меньше. Напротив, вряд ли ей стоило раздеваться – ну, скажем так, снимать часть одежды, – когда от стоящего рядом мужчины так и пышет огнем.

Уит отметил, как плотно обнимают ее тело многочисленные ремешки, удерживающие ножи, и почувствовал желание оказаться на их месте.

Хэтти ощутила запах лимонных конфет, и у нее потекли слюнки.

– Что значит, не сейчас?

Он был совсем близко. Чтобы прижаться губами к его губам, достаточно было всего лишь поднять голову и чуть-чуть податься вперед. Будет ли он рад? Судя по его хмурому лицу, не похоже. Он выглядел скорее раздраженным, чем жаждущим поцелуев.

«Взялся за гуж, не говори, что не дюж», – решила Хэтти.

– Сначала мы должны договориться, – заявила она.

– Вы ошибаетесь, Хэтти, если считаете, что обладаете властью, – буркнул Уит.

Она застыла, но не отвела глаз.

– Мой отец владеет судоходной компанией. Вам это, безусловно, известно.

Зверь кивнул.

– Я ее унаследую. – На его лице мелькнуло удивление, но сразу исчезло. Что ж, время пришло. Это ее первая сделка как главы компании. Начинается год Хэтти. И не важно, что он начинается в задней комнате грязной таверны, а мужчина, с которым она намерена договориться, больше бандит, чем покупатель.

Главное, что Хэтти заключит сделку и выполнит ее. Эта мысль прибавила ей мужества. Она гордо выпрямилась.

– Я готова отдавать вам пятьдесят процентов с доходов нашей компании, пока не будет выплачено сорок тысяч. Ну и, скажем, десять процентов от прибыли.

Мужчина оставался невозмутимым.

– Тридцать процентов.

Это была запредельная сумма, но Хэтти скрыла свое возмущение.

– Пятнадцать.

– Тридцать.

Хэтти сжала губы.

– Семнадцать.

– Тридцать.

Хэтти почувствовала досаду, с которой оказалось не так легко справиться.

– Вы всегда так ведете переговоры?

– Как?

– Разве вы не занимаетесь бизнесом?

– Занимаюсь… некоторым образом.

Ну что за упрямый осел!

– Разве частью вашего бизнеса не являются переговоры с партнерами?

Уит скрестил руки на груди и устремил на Хэтти насмешливый взгляд.

– Являются. Но редко.

– Понимаю, – протянула Хэтти. – Вы просто берете, что хотите.

Уит сохранял невозмутимость.

– Позвольте вам напомнить, леди Генриетта, что именно ваша склонность брать то, что нравится, привела нас сюда.

– Я вам уже говорила, – возмутилась Хэтти, – что не имею ничего общего с происшедшим. Я узнала об этом, когда все уже случилось, и пришла сюда, чтобы исправить содеянное.

– Почему?

«Потому что этот бизнес – единственное, чего я хочу».

– Потому что я не приемлю воровство. – Уит долго смотрел на собеседницу, достаточно долго, чтобы она почувствовала неловкость. Переступив с ноги на ногу, она пробормотала: – Хорошо. Двадцать процентов.

Уит не шелохнулся.

– Пока вы не предложили мне ничего, что я не мог бы взять сам. На самом деле, вы предложили мне намного меньше, чем я намерен был взять.

Она растерянно заморгала.

– Больше чем двадцать процентов?

– Больше, чем деньги, Хэтти.

Она прочистила горло и вздохнула.

– Речь идет о денежной сделке. На кону деньги и ваши ножи.

Хэтти пожалела об этих словах, еще не договорив их. Янтарные глаза Зверя так пристально уставились на ее грудь, что она пожалела об отсутствующей шали.

– Тогда это не сделка, – сказал Уит. – Сделка подразумевает, что я получу что-то взамен. Пока речь идет о возмещении расходов и возвращении украденного, причем без какой-либо гарантии, что ваша компания будет избегать пересечения с моим бизнесом в будущем.

«Ваша компания». Эти слова прозвучали сладкой музыкой, чарующей и удивительно приятной. Ее компания. Хэтти была так близка к претворению в жизнь своей мечты. Только этот человек стоял между ней и будущим, к которому она всегда стремилась. Она не позволит никому отнять у нее будущее.

– У вас есть мое слово.

– И я должен верить, что ваш отец не сделает то же самое, когда ему снова срочно понадобятся деньги?

Услышав столь наглые голословные обвинения, Хэтти похолодела.

– Это был не мой отец! – воскликнула она. Уит никак не отреагировал, и она прищурилась. – Но это вам известно.

– Почему вы покрываете виновного?

«Потому что он – мой единственный шанс получить бизнес». Такую сделку она заключила с Огги. Она решает его проблему, а он скажет отцу, что отказывается от бизнеса в ее пользу.

На карту поставлено все. Этот человек – принятие им ее предложения – единственное, что стоит между ней и ее будущим. Но если она ему это скажет, в его руках окажутся все преимущества, он приобретет над ней власть. Этого она позволить не может.

И потому Хэтти промолчала.

Зверь приблизился к ней с грацией хищника, готовящегося к прыжку, и медленно поднял руку. Хэтти стало трудно дышать. Что он станет делать? Неужели прикоснется к ней?

Нет, не прикоснулся. Вместо этого он провел кончиком пальца по толстой кожаной лямке на ее плече.

– Скажите, почему он отдал вам мои ножи и послал в мой мир?

Его палец переместился на другую лямку, которая проходила под ее грудями, к пряжке, соединявшей два ремешка.

– Скажите, почему он послал вас ко мне, словно жертвенного агнца?

Его палец задержался на медной пряжке, после чего легко коснулся тела под ней, и Хэтти сжалась. Его прикосновение обещало одновременно высшее наслаждение и ужасное разочарование. Хэтти была далеко не хрупкой худышкой, и ремни довольно глубоко впились в тело – пряжка тоже – и, наверняка, оставили следы, которые она не намеревалась кому-то показывать.

Она поспешно отступила, искренне сожалея об утрате контакта, пусть даже она при этом обрела возможность дышать. Она прижалась спиной к массивной деревянной двери, стараясь набраться от нее сил. И ее голос был тверд:

– Он никуда меня не посылал. Я пришла сюда по собственной воле.

– Вот как? Воин-одиночка. Точнее воительница. – Он сделал шаг и прижал Хэтти к двери. – Значит, это лично вы предлагаете мне такие невыгодные условия. Деньги, которые и так мои, и никакого имени. И никакой возможности отомстить.

– Месть – глупая цель, – сказала Хэтти. – Она неосязаема. Как воздух.

– Да? – Теперь он говорил ей прямо в ухо, и Хэтти чувствовала его теплое дыхание на своей коже. – Воздух – это вещь нужная, важная, дающая жизнь.

Хэтти отклонилась – насколько это было возможно, – желая увидеть его глаза. Но это оказалось невозможно. В комнате было слишком темно.

– Вы в это верите?

Он долго молчал, и Хэтти решила, что ответа уже не дождется. Однако он, наконец, ответил:

– Я верю, что мы всю жизнь проводим в борьбе за воздух или что-то другое.

Возможно, так и было. Видит бог, Хэтти постоянно этим занималась. Она боролась за независимость, за будущее, за одобрение отца, за семейный бизнес. Она родилась женщиной в мире мужчин и всю жизнь пыталась отвоевать свое место в нем, отчаянно пыталась доказать, что достойна его.

Но этот человек, – говоря о борьбе за воздух, – имел в виду не метафору.

Не в силах удержаться, двигаясь очень медленно, чтобы он, при желании, мог ее остановить, Хэтти погладила его по щеке.

– Мне очень жаль, – прошептала она.

Этого говорить не следовало. Его тело моментально напряглось, превратившись в монумент из стали.

– Вы предлагаете, чтобы я подождал возвращения своих денег, так же как я сейчас жду возвращения своих ножей. И так же как я ждал прошлой ночью исполнения нашей договоренности.

Да, накануне ночью они договорились, что он лишит ее девственности. Что он обесчестит ее в глазах общества. Только теперь в этом не было необходимости. Огги поддержит ее стремления руководить семейным бизнесом. И у нее больше нет нужды в этом мужчине. Ей не нужно бесчестье.

Только вот она его хотела. Ей надо было отдаться опытным рукам этого мужчины.

Она опустила глаза на его руки. Сейчас они были расслаблены, но не приходилось сомневаться, что он в любой момент готов броситься в драку. Она вспомнила ощущение этих пальцев на своей коже, грубые мозоли на его ладонях, непередаваемые ощущения от его прикосновений.

Она желала почувствовать все это снова.

– Я умею ждать, если надо, леди Генриетта, – снова заговорил он, – но не люблю. Поэтому спрашиваю еще раз: что я получу от этой сделки?

Прошлой ночью все казалось очень простым: хотя и под нажимом – взять ее девственность в обмен на то, что у него украли. Только прошлой ночью Хэтти еще не знала, что у него украли товаров на сорок тысяч фунтов.

«Будь ты проклят, Огги».

А теперь она точно знала, что у нее нет ни рычагов, ни силы. Этот человек, называвший себя Зверем, похоже, не нуждался в деньгах и не требовал украденные товары. Речь шла не о возмещении ущерба, а скорее о компенсации морального вреда. А значит, все козыри были у него.

У Хэтти не осталось выбора. Ей придется пойти на все ради бизнеса. Ради своей семьи. Она смело взглянула в глаза мужчине и отказалась от своего единственного заветного желания, о существовании которого она до вчерашней ночи даже не подозревала.

– Я освобождаю вас от вчерашней договоренности.

Мужчина молчал. Его лицо оставалось непроницаемым. Может быть, он не понял?

– Я говорю… – Хэтти взмахнула рукой, – …о своей невзгоде.

Темные брови поползли на лоб.

– О своей девственности.

И снова никакого ответа.

Он хочет, чтобы она сказала это вслух. Видит бог, Хэтти говорила это и раньше. Но неужели она должна говорить это ему? Мужчине, который целовал ее и заставил поверить, что хочет этого?

– Я понимаю, что такое… общение… со мной – не то, чего… – Ох, это ужасно. – Вы были очень добры, я понимаю, сделав мне такое предложение. Но вы не должны… вам не следует себя заставлять. Я знаю, какая я женщина. И точно знаю, какой женщиной не являюсь. А такой мужчина, как вы, определенно предпочитает общаться не с такими женщинами, как я.

Хэтти зажмурилась, всей душой желая, чтобы он исчез. Когда она открыла глаза, Зверь так же неподвижно стоял перед ней. Это было невыносимо.

– А какая вы женщина?

На этом этапе Хэтти поняла, что произносить предыдущее признание было еще терпимо. Она прикинула, какие слова можно употребить для честного ответа на этот вопрос: «Слишком высокая, слишком толстая, непривлекательная…»

– Не важно.

Чудо, но он не стал настаивать на ответе. Хэтти чувствовала досаду и злость. И еще разочарование. Она стремилась получить этот бизнес всю свою жизнь. И теперь вот-вот все потеряет.

– Тридцать процентов.

Ответа не последовало.

Хэтти не выдержала и взорвалась:

– Пятьдесят две тысячи фунтов и обещание никогда не сообщать о вашем бизнесе властям, которые наверняка хотели бы услышать о нем побольше. Этого мало?

– Вы мне угрожаете, леди Генриетта?

Она тяжело вздохнула.

– Конечно же нет. Но чего еще вы от меня хотите? Я вернула ваши ножи, предложила вам деньги и возможность избавиться от меня.

– Но мои ножи все еще у вас.

Хэтти расстегнула пряжку, сняла ножи и швырнула их к его ногам.

– Вот. Чего еще вы хотите?

– Я же сказал – возмещения ущерба.

– Мы ходим по кругу, сэр. – Хэтти нахмурилась. – Я же говорила, что не позволю вам его наказать.

– Он ваш любовник?

Вопрос показался Хэтти настолько нелепым, что она невесело хохотнула.

– Нет.

Последовала долгая пауза. В конце концов, мужчина кивнул и пошел в сторону через лабиринт бочек и ящиков.

– А какая вам разница? – спросила она и тут же пожалела о своей несдержанности.

Уит остановился и долго рассматривал ящик с изображением американского флага.

– У меня нет привычки развлекаться с женщиной другого мужчины.

Эта фраза моментально воспламенила ее воображение, которое стало рисовать одну за другой самые восхитительные безнравственные картины. Только ему было совершенно необязательно об этом знать.

– Должна ли я считать проявлением благородства то, что вы придерживаетесь нелепого взгляда на женщин как на безмозглых куриц, которые не могут сами принять решение о выборе партнера для постели?

По крайней мере, у нее получилось вернуть его внимание.

– Позвольте заметить, сэр… – Хэтти не удалось убрать раздражение из своего голоса. – Если бы я пришла сюда от имени любовника, у меня бы точно не было проблем, о которых вы узнали еще вчера.

Хэтти могла бы голову дать на отсечение, что ее собеседник в шоке, но у нее не было времени радоваться своей маленькой победе. Она остановилась между двумя бочонками с элем.

– Я же освободила вас от обещания избавить меня от девственности, так что вы можете больше не думать об этой тягостной обязанности, изложить мне свои требования, и я вернусь к своей повседневной жизни.

Уит отвернулся и снова уставился на ящик с американским флагом. Несколько минут царило молчание. Было очень тихо. Хэтти совсем уж было решила, что таким образом Зверь предлагает ей уйти. Но она ошиблась.

Когда он снова повернулся к ней и заговорил, его голос был негромким и мрачным. Он таил в себе обещание чего-то катастрофического. И восхитительного.

– Слушай меня, Генриетта Седли. Избавить тебя от девственности – это не тяжкий труд. – И он направился к ней. Его движения были медленными и ленивыми, но Хэтти испуганно попятилась. Обещание близости взволновало ее. – А если ты намерена отказаться от этой части нашей договоренности, ты просто не знаешь, как договариваться с Бесперчаточниками.

У нее перехватило дыхание. Мужчина приближался.

«Да, пожалуйста, иди ко мне».

Уит опять заговорил. Сейчас он произнес больше слов, чем за все время их знакомства.

– Возможно, ты не имеешь отношения к воровству. Возможно, ты не получила ни шиллинга из денег, украденных у нас людьми, которых ты защищаешь. Но ты сейчас здесь, а они нет. Ты стоишь на моем пути, а я не привык проигрывать.

Хэтти вздернула подбородок.

– Я тоже.

– Я видел, как ты угрожала моим ножом, дева-воительница. – На его губах мелькнула тень улыбки, но даже эта тень ослепляла. Или она ощутила столь сильное волнение из-за того, что он снова назвал ее воительницей? Оно ей понравилось. Даже очень. Она стала бы ему достойной парой.

Словно услышав ее мысли, Уит продолжил:

– Мы подходим друг другу. И только на такую сделку я согласен.

В первый момент Хэтти запаниковала. Ей захотелось немедленно оказаться как можно дальше от этой дыры, в комфорте и безопасности собственного дома. Но в то же время она страстно желала остаться здесь, рядом с этим мужчиной, который ей обещал все, о чем она раньше и помыслить не могла.

– Я принимаю все. Все, что ты предложила. Все, что я потребовал. В том числе тебя. – Хэтти бросило в жар. Он обжег не только щеки и шею, но и все внутри. Она стала ловить ртом воздух. Как еще она могла наполнить грудь воздухом в комнате, которую он наполнял собой, словно густой туман, обещая сжечь все вокруг – и ее тоже. А Зверь, тем временем, продолжал говорить: – Ты считала, что я тебя отпущу? Даже не надейся. Ты в долгу передо мной, Хэтти. Ты в долгу передо мной, вместо него.

Да, да. Все, что угодно.

Только теперь он дотронулся до нее. Одной рукой он обнял Хэтти за талию, другой – за шею и привлек к себе.

– Ты должна мне, и я намерен получить все, что мне причитается, тысячами разных способов.

Хэтти могла только торжествовать. Она добилась своего. Он принял ее условия. Зверь получил свои драгоценные ножи, гарантии, что воровства больше не будет, а Огги скажет отцу, что отказывается от бизнеса. И Хэтти получит жизнь, которую давно для себя запланировала. И в качестве бонуса – восхитительного мужчину, который покажет ей все, что обещал накануне, поможет испытать чувственное наслаждение.

Год Хэтти только начался, а уже обещал неплохие плоды.

Она улыбнулась.

– Тебе нравится?

Хэтти кивнула.

– Ты понятия не имеешь, на что соглашаешься.

Она не обратила внимания на его слова. Вместо этого Хэтти поднялась на цыпочки и потянулась к мужчине. Она желала, чтобы он немедленно исполнил свое обещание. Он отодвинул ее раньше, чем их губы встретились.

– Только не здесь.

– Почему нет? – Слова сорвались с губ раньше, чем она сообразила, что говорит. От досады она в очередной раз покраснела.

– Мы здесь не одни.

Хэтти с любопытством огляделась по сторонам.

– Дверь закрыта, свет тусклый, здесь тихо, как в могиле. – Она замолчала раньше, чем успела выпалить: «Поцелуй меня, пожалуйста».

– Это одна из самых шумных таверн в Ковент-Гардене. Очень скоро она вся заполнится людьми, которым необходимо ночное развлечение. И как только они начнут пить, Колхауну потребуется доступ на склад.

Хэтти ощутила непреодолимое, хотя и неразумное желание затопать ногами.

– Тогда где?

– Я найду тебя, когда придет время.

– Ты отсылаешь меня домой? – удивилась Хэтти.

– Совершенно верно.

Хэтти не была глупышкой. Она прожила на этом свете двадцать девять полных лет и могла похвастать кое-какими знаниями. В частности, она не сомневалась в одной простой истине: если мужчина хочет женщину, он не станет откладывать это дело в долгий ящик.

– Понимаю.

– Ты уверена?

– Ну да, конечно. – Хэтти кашлянула. Она не будет мучиться от разочарования. Расстраиваться и грустить тоже не станет. Зато она выкажет вполне уместное раздражение. – Ты не сможешь выудить из меня имя, если намерен сделать именно это. Рассчитывая на такой исход, ты оскорбляешь нас обоих. Я отправлю тебе банковский чек, как только наша следующая партия будет оплачена. – Хэтти подняла с пола шаль, отряхнула ее, накинула на плечи и направилась к двери.

Когда она взялась за дверную ручку, Уит проговорил:

– Генриетта…

Она замерла.

– Так меня никто не называет.

Молчание. Потом Зверь негромко хмыкнул. Близко. Очень близко. Он явно пошел за ней. Затем он медленно провел кончиком пальца по ее спине. Трепет. Возбуждение. Нет, это вовсе не возбуждение. Кто сказал, что она возбуждена?

Она обхватила себя руками, желая отрешиться от окружающего и насладиться моментом.

– Ты можешь не проявлять снисходительности и не трогать меня, – буркнула она.

– Ты всерьез считаешь, что я не хочу к тебе прикоснуться? – прошептал Уит. Оказалось, что он стоял у нее за спиной. Горячее дыхание обожгло шею.

– Я считаю, что мужчина, который желает лишить девушку невинности, не станет отсылать ее домой – дважды, – не сделав этого. – Она слегка повернула голову. – Так может поступить разве что джентльмен с Мейфэра. Но мы оба знаем, что ты не один из них.

Хэтти возненавидела себя за эти слова, как только произнесла их. Ей было все равно, что этот мужчина никогда не был в Мейфэре. Видит бог, большинство аристократов, которых она знала, были джентльмены в еще меньшей степени. По крайней мере, когда за ними наблюдали.

– Извини.

– Тебе не за что извиняться.

– Я не хотела сказать ничего плохого.

– Я вырос в грязи. Это правда.

Хэтти вгляделась в лицо собеседника.

– Это ничего не значит. – Убедившись, что никакой реакции не будет, она снова отвернулась к двери.

– Я не джентльмен, – тихо сказал он ей в ухо. Его тихий голос с едва заметной хрипотцой обещал многое. – И никогда им не притворялся. Так что, когда я лишу тебя невинности, в моих действиях не будет ничего пристойного.

Хэтти чувствовала, что сгорает в адском пламени. Огонь занялся где-то глубоко внутри и распространился по всему телу, мешая дышать и даже говорить. Тем не менее ему не удалось сжечь ее сомнения.

– Но не сегодня, – уточнила она. Ее голос был недовольным. Она это хорошо понимала. Но она возлагала слишком большие надежды на этот вечер, чтобы легко смириться с неудачей. В конце концов, это был день ее рождения, и она рассчитывала на подарок. А теперь она должна идти домой и ждать. Кто знает, когда он появится? Возможно, никогда.

Молчание затянулось. Оно длилось так долго, что Хэтти забеспокоилась. Она не могла уйти и не находила повода остаться.

– Хэтти?

– Что? – спросила она, не оглянувшись.

– Хочешь услышать, о чем я сейчас думаю?

Она дернула плечом. Она хотела заставить его думать, что ей все равно, хотя на самом деле желала знать абсолютно все его мысли.

– Я думаю, что твоя кожа нежнее шелка. Мне в жизни не приходилось касаться чего-то, столь же мягкого, – проговорил он, а его палец, который до этого двигался вверх-вниз по ее спине, начал описывать круги. – Я думаю, что, когда мы окажемся наедине, я раздену тебя – на тебе не останется ничего – и проверю, везде ли твоя кожа так же нежна.

Хэтти судорожно вздохнула, когда его палец коснулся обнаженной кожи спины.

– Я думаю, что твоя кожа восхитительна, а в других местах она еще нежнее. Я думаю, каковы на ощупь твои груди. – Хэтти показалось, что те моментально стали болезненно чувствительными и тяжелыми, а соски… Он глухо застонал. – Они ждут, когда я стану ласкать их языком. – Хэтти почувствовала, что соски, о которых он говорил, стали твердыми. – А еще я представляю, каковы они на вкус – мед и грех. – Мужчина шептал ей прямо в ухо, и Хэтти невольно покачнулась. – А еще я вспоминаю, как ты реагировала на мои прикосновения вчера. Ты помнишь?

Хэтти зажмурилась и кивнула.

– Скажи это.

– Я помню.

– М-м-м. – Любой звук, издаваемый этим потрясающим мужчиной, вызывал удивительные ощущения. – Ты хочешь этого снова?

Последовал еще один кивок.

– Вслух!

– Да. – Она сказала это едва слышным шепотом, кашлянула и проговорила уже громче. – Да, пожалуйста.

– Прикоснись к ним.

Хэтти вздрогнула.

– Что?

– Ты хочешь, чтобы я ласкал твои груди. Покажи как.

Хэтти покачала головой.

– Я не могу.

– Можешь. Потрогай их. Они ждут твоего прикосновения.

Ей хотелось закричать во весь голос: «Нет, они ждут твоего прикосновения!»

Зверь словно услышал ее мысли.

– Думай о своих руках как о моих. Ведь это я хочу взять в руки твои груди, ощутить их тяжесть, взять в рот, лизать и посасывать их, пока ты не заплачешь от желания.

Хэтти тихо застонала – заскулила, словно маленький щенок. Она оперлась ладонями о дверь, чтобы устоять на ногах под натиском его слов. Как он может говорить такие восхитительно безнравственные вещи? Ведь его никак нельзя назвать болтуном. Насколько Хэтти успела узнать, он всегда предпочитает отмалчиваться. Как он может, стоя здесь, в месте, которое он сам назвал недостаточно уединенным, вести столь порочные разговоры?

И как может она хотеть продолжения?

Почему он так спокоен? Он уничтожает ее каждым своим словом, а сам остается невозмутимым. Его дыхание ровное и спокойное. Он даже не двигается – только палец продолжает поглаживать ее плечи.

– Ты уже влажная, не правда ли, Хэтти?

Вот уж в этом он точно не сможет заставить ее признаться.

– Я думаю о том, что будет со мной, когда ты скажешь это, Хэтти.

Неужели на него влияет даже мысль о ее желании?

Хэтти прикусила губу, уперлась лбом в дверь и кивнула.

– Проклятье! – Он выругался шепотом, но она все равно услышала. – Скажи вслух!

– Да!

– Скажи это!

– Я… ты заставил меня…

– Подожди! – Глухо застонав, Уит повернул Хэтти лицом к себе.

Только увидев его лицо, она поняла истину: Зверь вовсе не был спокойным, как ей казалось. Наоборот. Он был вне себя.

– Договаривай, – прорычал он. – Что я заставил тебя сделать?

– Стать влажной, – послушно проговорила она и вздрогнула, словно от удара, а Зверь, глухо застонав, опустился на колени.

Он сел на пятки и взглянул на нее снизу вверх, сжав кулаки. Он поднял один кулак и прижал его к губам, словно хотел утолить голод. Боже правый, он был великолепен. Глядя на мужчину, стоявшего перед ней на коленях, Хэтти почувствовала желание. Чистое, незамутненное, болезненное желание.

Она тряхнула головой, смутившись.

– Пожалуйста, Зверь…

– А теперь, я думаю, тебе следует поднять юбки.

Разум, судя по всему, ее окончательно покинул. Повинуясь его приказу, Хэтти, словно околдованная, медленно потянула юбки вверх. А он напряженно следил, как подол ползет вверх, будто подчиняясь силе его воли. Или это была ее воля? Потому что, когда подол миновал колени, она не остановилась. А Зверь, не сводя завороженных глаз с открывающегося перед ним зрелища, тихо ругался.

– Еще, Хэтти. Еще. Покажи мне все.

Положив руки ей на бедра, мужчина слегка раздвинул их – и нашел прорезь на ее панталонах. Раздался звук рвущейся ткани, неприличный и нескромный, прозвучавший оглушительно громко, но Хэтти было все равно, хотя она понимала, что это неправильно. А мужчина подался к ней, поставил ее ногу себе на плечо, и его пальцы уже касались не ткани, а обнаженной кожи. А слова… они полились из него сплошным потоком:

– Вот так, любовь моя. Этого я и хотел. Какая прелестная киска.

– Ты…

– Что?

– Ты не должен употреблять это слово.

– Ты хочешь, чтобы я употребил другое? – Он лениво подул на ее самое интимное место.

Хэтти лишь ахнула от удивления и удовольствия.

– А ты знаешь их много?

– М-м-м. Да, очень много. И я скажу тебе их все. Только сегодня – сейчас – ты такая мягкая и влажная, я хочу не говорить, а пробовать. Я должен тебя попробовать.

Хэтти была слишком сильно охвачена желанием, чтобы смутиться. Она похотлива и порочна, и не важно, что о соитии она знала только из романов и разговоров моряков, которые они вели между собой, когда думали, что она не слышит. У нее создалось впечатление, что ее тело знало, что Зверь с ней сделает. А уж он точно знал, что именно необходимо ее телу. Его язык, его рот, приникший к ее плоти, творил чудеса, возносил ее к доселе неведомым вершинам.

– Покажи, как тебе больше нравится.

Хэтти мотнула головой, всем телом навалившись на дверь. Эта дубовая строительная конструкция была ее единственной опорой, якорем, удерживавшим ее на земле.

– Я не знаю, – прошептала она и глухо застонала.