Текст книги "Безымянная девушка"

Глава 20

6 декабря, четверг

Адюльтер – типичное явление, которое распространено среди всех социально-экономических групп населения и не зависит от расовой или гендерной принадлежности. И это подтверждают множество примеров, с которыми сталкиваются психологи по всей стране. В конце концов, измена – одна из главных причин, побуждающих супругов прибегать к совету профессионалов.

Зачастую, когда отношения дают трещину и тех, кого предали, раздирают боль и гнев, первыми на помощь приходят психотерапевты. Прощение не всегда возможно, забвение – нереально. Однако измена не обязательно приводит к разводу. Практикующие психологи понимают: чтобы восстановить доверие, нужно проделать большую работу. Это и сложные выяснения отношений, и взаимная откровенность, и переоценка приоритетов, осознание, что брак необходимо ставить во главу угла. В действительности через предательство можно переступить. Только на это требуются время и стойкое желание обеих сторон.

Всегда хочется думать, что верный путь для пациента очевиден, психотерапевт не вправе его предлагать.

Легко судить других. Куда труднее самому делать выбор.

* * *

Представьте, что семь лет назад вы вышли замуж за человека, который наполнил вашу жизнь красками и смехом; который перевернул ваше существование самым восхитительным образом.

Представьте, что каждое утро вы просыпались в объятиях человека, который для вас был надежной опорой. От слов любви, что он нашептывал, вы испытывали избыток таких чувств, о которых даже не подозревали.

Потом представьте, что в вас начали закрадываться сомнения.

На первых порах супружества на свои вопросы относительно его приглушенных бесед по телефону поздно вечером и внезапной отмены планов вы получали вполне разумные объяснения: пациентам дозволялось звонить на его телефон экстренного вызова в любое время дня и ночи. А некоторым пациентам, переживавшим кризис, требовалась срочная помощь.

Доверие – одна из главных составляющих отношений между двумя людьми, которые связали себя взаимными обязательствами.

Но любовное послание, что три месяца назад поступило на мой телефон, – «Жду не дождусь сегодняшнего вечера, красотка», – имело только одно толкование.

Томас предупредил, что вечером будет играть с приятелями в покер и домой придет поздно.

Сообразив, что он направил сообщение не на тот номер, Томас тотчас же сознался в своем грехе. Повинился, выразил сожаление.

В тот же вечер ему было предложено покинуть наш дом. Неделю он жил в отеле, потом снял квартиру рядом со своим врачебным кабинетом.

Но вычеркнуть его из сердца… сделать это оказалось куда труднее.

Через несколько недель после ухода Томаса контакт возобновился.

Такого больше не повторится, клялся Томас. Это был единичный случай. Инициатива принадлежала ей, заявил он.

На задаваемые ему вопросы Томас отвечал подробно. Спокойно рассказал о своих тайных отношениях, хотя виноватым свойственно преуменьшать степень своей вины. Сообщил ее личные данные: имя, возраст, внешность, профессия, семейное положение.

Казалось, Томас искренне желает восстановить наши отношения. В случае с любым другим мужчиной об этом не могло бы быть и речи. Но Томас не такой, как другие.

Мы обратились за консультацией к психологу. Нам пришлось объясняться – сложный процесс. В конце концов мы снова стали встречаться вечерами. Начали заново строить свои отношения.

Оставалась одна проблема. В некоторых аспектах его истории таилось некое противоречие.

Неуверенность – мучительное состояние, в котором трудно существовать.

Мне не дает покоя один этический вопрос, который я ни разу не затрагивала в своем эксперименте: Можно ли нагло лгать в лицо человеку, которого любишь, и при этом не испытывать угрызений совести?

А вскоре меня посетила мысль, грозившая разрушить тот хрупкий мир, что мы усердно пытались восстановить. Что если та женщина была просто искрой?

Что если Томас – огонь?

Возможно, тот случай измены, в котором он сознался, превратил его в пламя.

Но пламя ненасытно.

Однажды вечером, вскоре после того, как вы, Джессика, обманом внедрились в состав участников эксперимента, который я провожу, мой муж, придя домой, по привычке бросил ключи и мелочь в небольшую тарелочку, что стоит у нас на комоде. Среди монет затесался крошечный клочок бумаги: чек из ресторана – за обед на двоих.

Потом, сидя на диване, за бокалом вина муж делится с женой будничными подробностями, из которых состоял его день: раздражающая заминка в метро; новость, озвученная секретаршей, которая узнала, что у нее будет двойня; потерялись очки, потом нашлись в кармане блейзера.

Про очки рассказал. А про дорогой обед на двоих в кубинском ресторане – нет.

Если бы вы, Джессика, хитростью не проникли в мой проект, связанный с исследованием морально-этических принципов, ответ на этот вопрос, возможно, никогда бы не был получен. Данный эксперимент, возможно, никогда бы не состоялся. Это вы дали толчок к его осуществлению.

Память зачастую подводит; личные планы придают определенную окраску словам и поступкам. Истину можно установить только в ходе добросовестно проведенного автономного расследования.

Джессика, пусть вы отказались от своей мечты о театре, зато вам отдана главная роль в следующем акте этой разворачивающейся драмы.

Прислав сообщение с вопросом о следующем сеансе, вы словно подтвердили это, подтолкнули нас к действию: время пришло.

Именно вы, таскающая тяжелый чемоданчик с косметикой и предпринимающая безуспешные попытки «приручить» свои непослушные волосы. Вы, кому не удается скрыть свою ранимость.

Сегодня вы доказали свою приверженность. Ваше сообщение подтвердило, что вы нуждаетесь во мне.

Но вы не знаете, что мы обе нуждаемся друг в друге.

* * *

Пришло время приступить к следующему этапу. Его подготовка начинается с размещения декораций. Внешний порядок – залог внутреннего спокойствия. На столе в кабинете – всего в десяти шагах от спальни, где подушка Томаса все еще хранит душистый аромат его шампуня, – ничего, кроме ноутбука. Избыток алкоголя еще больше затуманит разум, но я наливаю в хрустальный бокал на два пальца «Монраше», ставлю вино на рабочий стол. В комнате минимум отвлекающих факторов; здесь все устроено так, чтобы внимание не рассеивалось и было сосредоточено исключительно на выполнении поставленной задачи.

Нетрадиционный план разрабатывается с учетом малейших нюансов. Если не придерживаться методологии, ошибки неизбежны.

При проведении эмпирического исследования необходимо соблюдать установленную процедуру: сбор и изучение данных; проницательные наблюдения; скрупулезное протоколирование каждого шага; толкование результатов и формирование выводов.

На пустой экран компьютера вводится название работы: Соблазн измены: ситуационное исследование.

Гипотеза: Томас – неисправимый ловелас.

Объект исследования – всего один человек: мой муж.

И переменная величина тоже одна: вы.

Прошу вас, Джессика, не провалите испытание. Жаль будет вас потерять.

Часть 2

Мы с вами начинали общаться как незнакомые люди.

Теперь мы знакомы. И нам уже кажется, будто мы знаем друг друга.

Благодаря личному общению люди нередко лучше понимают и оценивают друг друга.

При личном общении также меняется уровень восприятия.

Возможно, вы осуждаете своих знакомых за то, что они совершили тот или иной поступок: соседа, который так громко орет на свою супругу, что его брань несется к вам сквозь тонкие стены квартиры; коллегу, который, не желая эмоционально и финансово поддерживать родителей, возложил заботу о них на своих братьев и сестер; пациента, который стал чрезмерно зависим от своего врача.

Даже понимая, что выбор этих ваших знакомых продиктован какими-то личными обстоятельствами – угроза развода, депрессия, сложные семейные отношения, – вы все равно уверенно и быстро выносите им приговор, почти на рефлекторном уровне.

Пусть ваша реакция мгновенна, но ее редко можно назвать простой или точной.

Сделайте паузу и проанализируйте подсознательные факторы, формирующие ваше восприятие. На ваши суждения влияет буквально все: удалось ли вам поспать восемь часов; или вы чем-то раздражены – например, из-за протечки в ванной; или все еще приходите в себя после общения с деспотичной матерью.

Если и существует химическая формула, в соответствии с которой вы выносите суждения в ходе повседневного бытового общения, в ней содержится непостоянная, переменная величина.

И этот нестабильный элемент – вы.

У каждого из нас есть причины, влияющие на наши суждения, даже если эти причины столь глубоко запрятаны, что мы и сами их не распознаем.

Глава 21

7 декабря, пятница

Я ужасно переживала из-за того, что напортачила во время последней встречи с доктором Шилдс, и когда она наконец-то перезвонила мне, я ответила в ту же секунду.

Она спросила, свободна ли я сегодня вечером, – как ни в чем не бывало. Может, ничего и правда не бывало. Она даже не упомянула про мое сообщение, в котором я написала, что не жду оплаты за доставку статуэтки, и извинилась за то, что забыла вернуть палантин.

Наша беседа по телефону длилась всего несколько минут. Доктор Шилдс дала новые инструкции: распустить волосы, сделать безупречный макияж, надеть черное вечернее платье. Быть готовой к 8 часам.

Сейчас двадцать минут восьмого. Я стою перед стенным шкафом, в котором напихана одежда. Отодвигаю в сторону замшевую мини-юбку угольного цвета, которую обычно надеваю с шелковой розовой блузкой, бракую черное платье с воротником-стойкой – оно слишком короткое.

В отличие от Лиззи, которая, собираясь со мной на встречу, часто присылает мне на телефон свои селфи, я компоную наряды из своих вещей так же уверенно, как смешиваю тона, когда делаю клиенткам макияж. Я просто знаю, какой стиль подчеркнет достоинства моей внешности. Но для доктора Шилдс вечерний выход в свет, вероятно, означает совсем не то, что для меня.

Я рассматриваю как вариант свой самый элегантный туалет – черное трикотажное платье с глубоким V-образным вырезом.

Слишком глубокий? – размышляю я, прикладывая к себе платье перед зеркалом. Более подходящей вещи в моем гардеробе нет.

Мне хотелось узнать у доктора Шилдс дополнительные сведения: «Куда я иду? Что буду делать? Это один из тех тестов, о которых вы упоминали?» Но тон у нее был столь деловой и профессиональный, когда она спросила, свободна ли я, что у меня не хватило смелости.

Надевая платье, я рисую в воображении доктора Шилдс в ее изысканных юбках и свитерах: силуэт столь точеный и классический, что ей можно прямо с работы хоть на балет в Линкольн-центр отправляться.

Я поправляю вырез, но ложбинка между грудями все равно видна. Волосы у меня пышные, большие кольца в ушах выглядят дешево.

Как мне было велено, волосы я оставляю распущенными, а серьги кольцами меняю на гвоздики с фианитом. Потом в бельевом ящике нахожу специальную двустороннюю клейкую ленту для зоны декольте и скрепляю вырез на высоте двух дюймов от его нижней точки.

Обычно под платье я надеваю в лучшем случае колготки, но сегодня натягиваю прозрачные черные чулки, которые пролежали в моем комоде не меньше полугода. Их портит зацепка, но она на самом верху бедра, так что под платьем видно не будет. Я наношу на зацепку капельку лака для ногтей, чтобы не побежала стрелка, затем достаю простые туфли-лодочки, которым уже сто лет.

Хватаю из шкафа ремень с зебровым принтом, застегиваю его на талии. Я всегда смогу убрать ремень в сумочку, если увижу, что он неуместен там, куда я иду.

На ум приходит вопрос, который я всегда задаю своим клиенткам: Какой образ предпочитаете? На это трудно ответить, не зная, кто будут мои зрители. Выполняя указания доктора Шилдс, я добавляю на веки нейтральный тон теней, чуть затушевывая стрелки.

Уже ровно восемь, а мой телефон молчит.

Я проверяю, есть ли сигнал, затем начинаю расхаживать по квартире, рассеянно складывая свитера и убирая в шкаф туфли. В 20:17 я подумываю о том, чтобы отправить сообщение доктору Шилдс, но отметаю эту идею: не хочу, чтобы выглядело так, будто я навязываюсь.

Наконец в 20:35 – после того как я дважды подкрасила губы и заказала по Интернету краски с блестками и плотную бумагу в подарок на Рождество для Бекки – на мой телефон приходит новое сообщение от доктора Шилдс.

Я отрываю взгляд от экрана компьютера, на котором открыт сайт «TJ Maxx»: я заказывала сорочки для мамы.

«“Uber” подъедет к вашему дому через четыре минуты».

Я делаю последний глоток пива, которое потягивала во время ожидания, затем сую в рот мятный леденец.

Выйдя из подъезда, я плотно, до щелчка, затворяю дверь. У обочины урчит черный «Хендай» с помятым задним крылом. Я нахожу взглядом стикер с буквой «U» на заднем стекле и только потом открываю заднюю дверцу.

– Здравствуйте. Я – Джесс, – представляюсь я, усаживаясь на заднее сиденье.

Водитель лишь кивает в ответ, трогается с места и катит в западном направлении.

Я пристегиваюсь ремнем безопасности.

– Куда именно мы едем? – спрашиваю я как можно более беспечным тоном.

В зеркало заднего обзора мне видны только его карие глаза и густые брови.

– Вы не знаете?

Правда, это звучит не как вопрос. Почти утверждение.

Через тонированное стекло я смотрю на мелькающий мимо город и внезапно осознаю, что я полностью изолирована от внешнего мира. И абсолютно бессильна.

Я иду на попятную. Говорю:

– За мной вас прислала подруга. Я с ней встречаюсь…

Мой голос постепенно затихает. Я просовываю руку под ремень безопасности, который сдавливает мне грудь. Ослабить его невозможно.

Водитель не отвечает.

У меня учащается сердцебиение. Почему он так странно себя ведет?

Таксист поворачивает налево, и мы едем в сторону от центра.

– На 62-й улице остановимся? – уточняю я. Наверно, доктор Шилдс желает видеть меня в своем кабинете. Тогда к чему весь этот маскарад с вечерним туалетом?

Водитель смотрит строго вперед.

И тут до меня доходит: я один на один в машине с незнакомым человеком. Он мог бы увезти меня куда угодно. Я в западне.

Я бессчетное число раз ловила такси и заказывала машины через приложения «Via» и «Uber». И никогда не чувствовала, что мне угрожает опасность.

Мой взгляд мечется от одного заднего окна к другому – справа и слева от меня. Извне они не просматриваются. Инстинктивно я проверяю замки. Не могу определить, заперты дверцы или нет. Машин на дорогах относительно немного, мы движемся сравнительно быстро. Но рано или поздно остановимся на светофоре. Может, попробовать открыть дверцу и выпрыгнуть?

Я медленно дотягиваюсь до кнопки ремня безопасности, давлю на нее и морщусь: палец защемило. Аккуратно снимаю с плеча лямку и слежу, чтобы не раздался щелчок, когда она смотается в инерционную катушку.

Откуда мне вообще знать, что водитель работает в службе такси «Uber»? Налепить стикер с буквой «U» любой дурак может. Или же он мог взять машину напрокат.

Я внимательнее смотрю на водителя. Крупный мужчина с бычьей шеей и широкими плечами; его ладони, лежащие на руле, вдвое больше моих.

Я пытаюсь нащупать кнопку, чтобы опустить стекло, и слышу, как водитель произносит:

– Да, хорошо.

Взглядом я нахожу в зеркале заднего обзора его глаза, но они приклеены к дороге.

Потом я слышу слегка металлический отчетливый звук другого мужского голоса.

Грудь перестает сдавливать: водитель не отвечал мне, потому что разговаривал по телефону. Он не умышленно игнорировал мои вопросы – просто меня не слышал.

Сделав глубокий вдох, я откидываюсь на спинку сиденья.

Ну и дура же, ругаю я себя. Мы едем по Третьей авеню, вокруг полно машин и пешеходов.

И все равно прошла целая минута, пока я более-менее успокоилась.

Наклоняясь вперед, повторяю свой вопрос в третий раз – громче.

– Мэдисон и 76-я, – произносит водитель, бросая на меня взгляд через плечо, и продолжает беседовать по телефону.

Я не уверена, что расслышала правильно, потому что радио и рокот двигателя заглушают его слова.

Я достаю свой телефон, по карте «Гугл» смотрю, что там есть. Горстка коммерческих предприятий – гостиница, элитные магазины одежды «Винс» и «Ребекка Тейлор», несколько жилых многоквартирных домов, азиатский ресторан с кухней в стиле фьюжн.

Ладно, думаю я. На первый взгляд, безобидные заведения. Которое из них – мой пункт назначения?

Скорей всего, ресторан.

Я убеждаю себя, что доктор Шилдс, вероятно, уже там, сидит за столиком и ждет меня. Наверно, намеревается дать дополнительные указания по поводу теста в условиях реальной жизни.

И все же, хочу я того или нет, меня мучает вопрос: зачем ей понадобилось встречаться со мной вне офиса? Может, на то есть другая причина?

На мгновение мне представляется, что мы с ней подруги или сестры: младшая едет на встречу со старшей, более образованной и утонченной, чтобы вместе с ней отведать салат из морских водорослей и сашими и за фарфоровым графинчиком теплого саке поделиться своими секретами. И на этот раз я задам ей все вопросы, что роятся в моей голове.

В боковое зеркало я вижу яркий свет фар встречной машины. Почти в то же мгновение мой водитель начинает перестраиваться на ту полосу.

Пронзительный гудок автомобиля, «Хендай», визжа тормозами, резко дает задний ход. Меня швыряет на дверцу, потом вперед. Я едва успеваю выставить перед собой ладони, чтобы не врезаться в спинку переднего пассажирского кресла.

– Козел! – орет мой водитель, хотя мы чуть не попали в аварию по его вине. Он был так увлечен разговором по телефону, что не удосужился глянуть в ту сторону, где могла возникнуть «мертвая зона».

Остаток пути я смотрю в боковое окно со своей стороны. Старательно высматривая пешеходов и другие автомобили, я лишь через несколько секунд замечаю, что мой водитель остановился за черным «линкольном», прямо перед отелем.

– Здесь? – спрашиваю я таксиста, показывая на вход.

Он кивает.

Я выбираюсь на тротуар и окидываю взглядом здание, не зная, как мне быть дальше. Зайти в гостиницу и ждать в вестибюле?

Я оборачиваюсь на свое такси, но оно уже уехало.

Мимо идет какая-то компания. Один из мужчин задевает меня за плечо. От неожиданности я едва не роняю телефон.

– Простите! – извиняется мужчина.

Я озираюсь по сторонам, ища глазами доктора Шилдс, но на улице одни лишь незнакомые лица.

Я нахожусь в самом безопасном районе Манхэттена, тогда почему же мне так не по себе?

Спустя несколько секунд приходит очередное сообщение: «Идите в бар на нижнем этаже, там же, где вестибюль. Посреди зала увидите за круглым столом компанию мужчин. Сядьте за стойкой бара поближе к ним».

Значит, я не угадала. Не знаю, что уготовил мне этот вечер, но явно не ужин в обществе доктора Шилдс.

Я делаю девять шагов до входа в гостиницу, швейцар открывает передо мной дверь.

– Добрый вечер, мисс, – приветствует он меня.

– Здравствуйте, – отзываюсь я. Голос у меня неуверенный, и я, прочистив горло, спрашиваю: – В какой стороне бар?

– Идите прямо мимо стойки администратора, в глубине увидите.

Под взглядом швейцара я захожу в гостиницу. Замечаю, что платье на мне чуть перекосилось, когда я выбиралась из машины. Я оттягиваю вниз подол.

В вестибюле почти никого, не считая пожилой четы на кожаном диване у камина и женщины в очках за стойкой администратора. Она с улыбкой приветствует меня:

– Добрый вечер.

Мне кажется, что мои каблуки цокают по узорчатому деревянному полу слишком громко. Я остро сознаю, как делаю каждый свой шаг, – и не только потому, что не привыкла ходить на каблуках.

И вот передо мной бар, я открываю массивную деревянную дверь. Зал просторный, в нем расположились несколько десятков посетителей. Я щурюсь, пока глаза привыкают к тусклому освещению. Обвожу взглядом помещение, надеясь, что где-то здесь ждет меня доктор Шилдс. Я ее не вижу. Зато замечаю в середине зала за большим столом мужскую компанию.

«Сядьте за стойкой бара поближе к ним».

Эти ребята тоже работают с доктором Шилдс?

Подходя ближе, я оцениваю их. На вид им всем под сорок. На первый взгляд, они почти неотличимы один от другого: короткие стрижки, темные костюмы, накрахмаленные сорочки под галстук. Такой тип я уже встречала прежде: все они точь-в-точь как те папаши, что платят за торжества по случаю бар-мицвы и роскошные вечеринки для шестнадцатилетних подростков, которые обходятся в целое состояние, как нехилая свадьба. Только моложе.

У стойки бара всего несколько пустых стульев с высокими спинками. Я занимаю тот, что находится шагах в шести от мужской компании.

Скользнув на стул, я ощущаю через колготки тепло дерева, словно его только что кто-то освободил. Я вешаю сумку на крючок под стойкой, затем стряхиваю с себя пальто и перекидываю его через спинку.

– Сейчас подойду, – говорит мне бармен, взбивая с травами какой-то фирменный коктейль.

Я должна заказать напиток? Или произойдет что-то еще?

Хоть я и в людном месте, внутри у меня все дрожит от страха. Я напоминаю себе то, что мне сказала доктор Шилдс во время нашей первой личной встречи в ее офисе: «Вы будете полностью контролировать ситуацию и сможете выйти из игры в любой момент».

Я сажусь чуть боком, чтобы видеть зал, – надеюсь отыскать в нем хоть какую-то наводящую информацию. Но вижу только богатых посетителей, которые пьют и беседуют между собой. Сногсшибательная блондинка, перегнувшись через стол, показывает на какую-то позицию в меню бара своему кавалеру; статный мужчина с небольшими залысинами и в синей рубашке что-то печатает в своем телефоне; две улыбающиеся четы средних лет чокаются, подняв бокалы.

В руке вибрирует телефон. Я вздрагиваю от неожиданности.

«Не нервничайте. Вы великолепны. Закажите что-нибудь в баре».

Я резко поднимаю глаза вверх.

Где она?

Должно быть, в одной из кабинок в глубине зала. Я не могу разглядеть, кто там сидит: в баре сумрачно, да и другие посетители заслоняют видимость.

Потеребив колечки на указательном пальце, я кладу руки на колени. Потом смотрю на столик с мужской компанией, недоумевая, зачем доктор Шилдс велела мне сесть неподалеку от них. Мужчин за тем столом пятеро. Я разглядываю их по очереди. Один, перехватив мой взгляд, наклоняется к своему приятелю и что-то шепчет ему. Тот смеется, оценивающе смотрит на меня. Я резко отворачиваюсь, чувствуя, как у меня запылали щеки.

Ко мне подходит бармен.

– Что вам налить?

Обычно я заказываю пиво либо стопку водки, но в таком заведении это было бы неприлично.

– Красное вино, пожалуйста.

Он все еще ждет, и я понимаю, что должна назвать конкретную марку.

Я судорожно роюсь в памяти.

– «Кот дю Рон», – выпаливаю я, надеясь, что произнесла название вина так же, как официант во французском ресторане, куда я заходила несколько дней назад.

– Боюсь, у нас такого нет, – говорит бармен. – Может быть, «Бордо»?

– Превосходно, – соглашаюсь я. – Спасибо.

Когда бармен ставит передо мной вино, я крепко обхватываю бокал рукой, чтобы унять дрожь в пальцах.

Обычно тепло алкоголя действует на меня расслабляюще, но я по-прежнему нервничаю, взглядом снова сканируя зал. Присутствие мужчины подле себя я ощущаю еще до того, как краем глаза замечаю его самого.

– Вы как будто кого-то ждете, – обращается он ко мне. Это мужчина из той компании за большим столом, он шепнул что-то про меня своему приятелю. – Не возражаете, если я составлю вам компанию, пока ваши друзья не подошли?

Я бросаю взгляд на экран мобильника. Пусто.

– Мм… нет, – отвечаю я.

Мужчина ставит свой бокал на стойку бара и занимает стул слева от меня.

– Дэвид, – представляется он.

– Джессика. – Полное имя само сорвалось с языка – наверно, потому что сейчас я нахожусь в мире доктора Шилдс.

Мужчина кладет локоть на стойку бара.

– Итак, Джессика, откуда вы?

Я говорю как есть – не знаю, что еще сказать, да и по инерции следую правилам доктора Шилдс, обязавшей меня быть честной.

Правда, это не имеет значения, в ответ я слышу только:

– Круто. – После чего он принимается рассказывать про себя, – о том, как переехал сюда из Бостона четыре года назад, потому что ему предложили престижную работу. Я слушаю, силясь изображать интерес. Вибрирует мой телефон.

– Простите.

Поступило сообщение от доктора Шилдс.

Я наклоняю телефон так, чтобы Дэвид не мог прочесть текст на экране.

«Не он».

Я удивленно моргаю, недоумевая, что я сделала не так.

Вспоминаю свой первый сеанс общения с доктором Шилдс – по компьютеру.

На экране пульсируют три точки: доктор Шилдс снова что-то пишет.

Приходит новая инструкция: «Справа от вас за столиком сидит мужчина в синей рубашке. Завяжите с ним разговор. Заставьте его флиртовать с вами».

Доктор Шилдс, должно быть, совсем рядом. Почему я не могу ее найти?

– От вашего друга? – спрашивает Дэвид, показывая на мой телефон.

Чтобы оттянуть время, я отпиваю глоток вина, а сама обдумываю свой следующий шаг. Сердцебиение участилось, во рту пересохло. Я киваю, еще раз пригубливаю бокал, упорно избегая его взгляда. Потом сигнализирую бармену, чтобы принес счет, и достаю из кошелька две двадцатки.

Оглядываюсь через плечо на мужчину в синей рубашке. Нет, исключено. Я не могу просто так подойти к нему и ляпнуть нечто вульгарно-завлекающее, чтобы обратить на себя внимание. Я силюсь вспомнить фразы, с которыми подкатывали ко мне мужчины в барах, но на ум ничего не приходит.

Я даже не могу поймать его взгляд и улыбнуться ему, потому что он сидит, уткнувшись в свой телефон.

Дэвид трогает меня за руку, не давая вытащить деньги.

– Пусть это будет за мой счет. – Он кивает бармену и, удобнее усаживаясь на стуле, делает заказ: – Еще джину с тоником, приятель.

– Не надо, я сама за себя заплачу. – Я кладу купюры на стойку, придвигаю их к бармену.

– Вообще-то, ваш счет уже оплачен, – сообщает он мне.

Я снова обвожу взглядом зал в поисках доктора Шилдс, пристально всматриваюсь в дальние кабинки, которые прячутся в тени. Почти все их заслоняют от меня посетители, сидящие за столиками по центру зала.

Клянусь, я чувствую на себе ее прожигающий взгляд.

Доктор Шилдс не обозначала временные рамки для выполнения ее инструкций, поэтому я заставляю себя встать, беру со стойки свой бокал и телефон. Вино колышется в сосуде, и я сознаю, что рука моя снова дрожит.

– Простите, – говорю я. – Там сидит один мой знакомый, я только что его заметила. Пойду поздороваюсь.

А что, неплохая тактика. Пожалуй, к ней следует прибегнуть и для знакомства с мужчиной в синей рубашке. Притворюсь, будто узнала его. Однако где мы раньше встречались?

Дэвид хмурится.

– Ладно. А потом присоединяйтесь к нашей компании.

– Непременно, – отвечаю я.

Мужчина в синей рубашке перестал возиться с телефоном. Он сидит один за столиком на двоих у стены. Его пустая тарелка отодвинута к центру стола, рядом лежит скомканная салфетка.

При моем приближении он поднимает на меня глаза.

– Привет! – Голос у меня излишне звонкий.

– Привет, – кивает он, однако его приветствие звучит как вопрос.

– Мм… это я, Джессика! Что ты здесь делаешь?

Я не раз видела плохую игру актеров и знаю, что своим представлением никого не одурачу.

Он улыбается, но на лбу его собираются морщинки.

– Рад встрече… Напомни еще раз, где мы познакомились?

Видно, что парочка за соседним столиком прислушивается к нашей беседе. Я свою роль исполняю ужасно. Я утыкаюсь взглядом в ковер с цветочным узором и замечаю на нем небольшую потертость. Потом я заставляю себя снова посмотреть в глаза мужчине. Каверзный момент.

– По-моему, на свадьбе Тани, несколько месяцев назад? – говорю я.

Он качает головой.

– Нет. Думаю, вы меня спутали с каким-то другим красавчиком. – Однако произносит он это самоуничижительным тоном.

Я сухо усмехаюсь.

Но уйти не могу, предпринимаю еще одну попытку.

– Простите, – говорю я тихо. – Дело в том, что я сидела у бара, и ко мне пристал один тип. Мне просто нужно было отделаться от него. – Видимо, в моих глазах отразилось отчаяние, потому что он протянул мне руку для рукопожатия и представился:

– Скотт. – Я не могу определить его акцент, но, возможно, он южанин. Скотт жестом приглашает меня сесть напротив него: – Не желаете составить компанию? Я собирался заказать себе еще бокал.

Я усаживаюсь за столик, и через несколько секунд жужжит мой телефон. Я смотрю на экран, держа мобильник на коленях. «Молодец. Так держать».

Мне предложено заставить этого учтивого бизнесмена пофлиртовать со мной. Я подаюсь вперед всем телом, ставлю локти на стол, сознавая, что только клейкая лента на вырезе не дает грудям вывалиться из платья.

– Спасибо, что выручили, – говорю я, глядя ему прямо в глаза.

Долго я не могу удерживать его взгляд – слишком ненатурально. Флирт доставляет удовольствие, если это естественный процесс, – и если я сама выбираю парня, как это недавно было в случае с Ноа.

Но то, что происходит сейчас, это танец без музыки. Хуже того, у меня есть зрители.

– Итак, откуда вы? – повторяю я вопрос, который некоторое время назад задал мне Дэвид.

Беседуя со Скоттом, я ломаю голову, почему доктор Шилдс настояла, чтобы я вступила в разговор именно с ним, а не с Дэвидом. На мой взгляд, они почти что взаимозаменяемы. Это как в головоломках, что помещают на последних страницах журналов: найдите десять отличий. И существенной разницы между ними я не обнаруживаю: обоим под сорок, оба чисто выбриты, оба в темных костюмах.

Я не могу расслабиться, зная, что доктор Шилдс наблюдает за мной. Но к тому времени, когда мой бокал пустеет, разговор между нами принимает непринужденный характер. Скотт – приятный человек. Он родом из Нэшвилла, у него есть черный лабрадор, которого он обожает.

Скотт подносит ко рту бокал, допивая последний глоток янтарного скотча.

Только тогда я замечаю разницу между двумя мужчинами – крошечную деталь, которая отличает одного от другого.

У Дэвида на безымянном пальце ничего нет.

А безымянный палец Скотта украшает широкое платиновое обручальное кольцо.