Текст книги "Догадливый"

Бесконечный час сумасшедшей нежности и влечения, зажатого в рамки. Я так и не сделала ни шажочка сама. Я ненавидела себя, но продолжала верить, что это не мой последний шанс.

– Посмотришь, долго нам еще ехать? – вздохнул Максим, чуть отдалившись.

– Восемь минут, если верить навигатору.

– Эх, – снова ненадолго прижался он.

18:20.

Мы приехали сильно раньше времени. Перестраховались. Я смотрела, как он курит у входа в аэропорт, и отчаянно пыталась понять, не все ли я испортила.

– Чувствуешь, с чем курилка? – спросил он, лишь бы нарушить молчание.

– С виноградом?

– Правильно, – чуть улыбнулся он.

Я продолжала нервничать ровно до того момента, пока он не коснулся моего носа пальчиком, чтобы подбодрить.

19:17.

Последний час до исполнения моей заветной мечты. На стойке регистрации он поправил мне волосы и коснулся плеча, а теперь мы сидели в ожидании рейса, чуть ли не завалившись друг на друга. Он спросил, можно ли немного покопаться в моем телефоне, и я согласилась на свой страх и риск. Если не заглядывать в заметки и чат с Федей, все будет вполне безопасно. Туда он и не лез.

Максим долго листал мою фотопленку, смеялся над старыми кадрами наших общих знакомых, потратил несколько минут на мою единственную игру и зашел в приложение нашей кофейни, чтобы поменять фото профиля на совместное с ним.

В тот день мы обнаружили, что в его записной книжке я «Сашенька» со смайликами самолетика, ноутбука и книжки, а он у меня – по имени и фамилии, как и все. Я просто никогда никого не записывала мило. Неловко…

Увидев, что он открыл раздел «диктофон», я взвизгнула и попыталась немедленно выхватить телефон. Вот это был бы позор. Уж лучше бы он прочитал переписку с Федей.

– Да я не слушаю, я хочу записать, – ловко увернулся он, и я побелела. – Ты чего вырываешь-то?

– Тогда ладно…

– Передай себе привет из будущего, – поднес он ко мне микрофон.

– Приветики.

– А более подробно? Это важно.

– Привет из Мурманска, мы сидим в ожидании посадки, очень долго ждем, но уже почти дождались.

– Осталось 20 минут, – продолжил он. – Привет, Саш! Время сейчас 19:34… Тут у тебя какие-то цифры. Девять минут? Что ты девять минут говорила в октябре?

– Неважно. Ой, неважно…

Пока он смеялся, я все же вернула телефон себе.

Около двадцати аудиозаписей с мая по октябрь, где я каждую неделю репетирую признание в чувствах. И девять минут – еще не самое длинное.

20:35.

Наш самолет взлетел над Мурманском.

Темно, неясно, даже ни одного огня за облаками. Когда мы набрали нужную высоту, в салоне включили ядовито-яркий свет, а Максим закрыл глаза. Уснул или сделал вид.

Финишная прямая.

Казалось, мне уже не хватает воздуха. Свет прожигал меня насквозь, в окне я видела только свое отражение, а идея включить музыку вызывала головокружение. Время шло медленнее, чем когда-либо. Я так нервничала, что не могла сомкнуть глаз. Каждая минута – бесконечное наказание, которое я явно заслужила.

Остановите самолет. Помогите. Я больше никогда не хочу никуда летать. Я навсегда отказываюсь от своей мечты.

Максим на секунду открыл глаза и резко рухнул на мое плечо. Мило, но ужасно тяжело. Серьги-гвоздики больно впивались в шею, тело не выдерживало такого груза, а сердце просто выстрелило из груди. Я не могла дышать. Проще было не дышать вообще, чем выровнять дыхание, чтобы он ничего не заметил.

Остановите самолет.

Господи, я просто не долечу до Петербурга.

Началась посадка, но я по-прежнему не могла сделать глубокий вдох. Максим проснулся от объявлений и выпрямился в своем кресле, а ядовитый свет сменился долгожданной, но чудовищно романтичной темнотой.

Огни Петербурга сияли в разы ярче, чем в Мурманске. У меня заложило уши и парализовало тело. Все гудело. Меня вдавливало в кресло. По ощущениям я была более пьяной, чем на Хеллоуине. Как жаль, что я совсем не была пьяной…

Он пододвинулся ближе, и вот мы уже смотрели в иллюминатор щека к щеке. Господи, какое сильное влечение и какая беспомощность. Какое неконтролируемое влечение. Едва заметный поворот головы хотя бы одного из нас – и вот он, самый красивый поцелуй в моей жизни. Всего один сантиметр, и он поймет, что я готова… Ох, да сделай уже это сама!

Я так и не пошевелилась, и он медленно отодвинулся на свое место. Когда я попробовала приблизиться снова, его губы уже были закрыты сжатым кулаком.

22:10.

– Какого цвета у тебя, кстати, глаза? – спросил он в автобусе между аэропортом и метро.

Восхитительно. Я только что с треском завершила эту бесконечную больную историю, а он только сейчас разглядел, что зеленые.

23:12.

– Ты специально пропустил все станции, где мог бы сделать пересадку?

– А, Невский уже был? – на секунду оторвался он от игры в телефоне. – Ну, тогда с тобой выйду.

Очередная неуместная надежда. Нет ничего длиннее всей этой дороги из Мурманска до моего дома. Мы молчали все последние полчаса, но он зачем-то поехал со мной до конца.

23:23.

Два поезда остановились на моей станции одновременно. Едва двери открылись, Максим рванул на противоположную платформу, чтобы сразу уехать назад.

– Спасибо тебе за поездку, пока, – приобнял он меня на ходу так быстро, что я осознала это только после того, как оба поезда исчезли.

И только теперь я могла сделать выдох.

Я присела на скамейку. Хотелось то ли рвануть в центр, то ли обратно в аэропорт, чтобы вспомнить, как спокойно и просторно там бывает без него. Можно даже улететь первым попавшимся рейсом. Мне уже все равно.

Не знаю, как долго я просидела посередине платформы, прежде чем найти силы идти дальше. В буквальном и глобальном смысле.

Теперь я любила не образ, а человека.

Теперь это выше моих сил.

00:01.

Новое сообщение. Максим.

«Как доехала?»

Честное слово, самое неожиданное сообщение в моей жизни. Получается, все в порядке?

10.12.22

После возвращения все, конечно, пошло не так: работать вместе стало так же неловко, как раньше, только теперь эта неловкость не была милой и смешной. Он отстранялся. Сначала постепенно и неоднозначно, а потом раз – и закрылся насовсем. Он старался, пробовал, давал мне не один шанс, но я привнесла в его жизнь только сырники, меланхоличную поездку и чувство вины. Я его прекрасно понимаю.

Меня ужасно злило, что он по-прежнему требовал написать пост о Мурманске при каждом пересечении. Возможно, в шутку, но это уже переходило черту. Я точно знала, что чувствую – я влюбилась в тебя по-настоящему, идиот! – и не собиралась выкладывать ни строчки, как минимум, месяц. Слишком уязвимо даже для писателя. Когда он подошел ко мне с этим вопросом в пятый или шестой раз, мы с Федей решили его проучить.

– Саша, пост о Мурманске – это же элементарно! – хитро улыбнулся он мне за кофе. – Давай напишем топ-5 интересных фактов о городе-герое Заполярья.

– Идея супер! – рассмеялась я. – Но мои подписчики не поймут.

– Тогда подборку ресторанов или туристических маршрутов. Смотри… – начал он просматривать сайты. – Там можно кататься на собачьих упряжках! Запиши! Я уж молчу про рыбу и северное сияние… Пост про Мурманск – это же проще простого!

– Ну хватит, – еле остановила я смех. – А что, если просто выложить кучу красивых картинок из самолета и подписать: «Пост, которого ты ждал»?

Федя так засмеялся, что чуть не упал на пол.

– Это значит «да»?

– Гениально! – не мог успокоиться он. – Одобряю!

11.12.22

В декабре собрание сдвинулось в первого воскресенья месяца на второе. Всю неделю я не понимала, стоит ли просить выходной ради возможного совместного завтрака. С одной стороны, мы договорились, что это станет традицией, с другой – позади Мурманск. Это могло все изменить.

Когда вывесили график, я заметила, что выходной попросили мы оба. Отлично. Он помнит. Кажется, я хочу многое обсудить наедине.

За целый час собрания мы не переглянулись ни разу. Отдаление шло закономерно, предсказуемо и обоюдно, пока мы не начали тянуть жребий для Тайного Санты. Как бы я ни сопротивлялась, идею с анонимными подарками к Новому году поддержало большинство. Я хотела подготовить подарок или ему, или никому. Доверившись интуиции, я протянула руку и быстро вытащила одну из 20 бумажек.

«Максим»

Что ж, судьба, еще поиграем?

Как бы ни было волнительно, после собрания я забежала в подсобку с ослепительной улыбкой. Он попросил выходной…

– Кто со мной на завтрак? – спросила я куда-то в воздух, заматывая шарф.

На меня уставилось несколько пар сонных глаз. Тишина.

– Завтракать не пойдешь? – повторила я вопрос, уже глядя только на него.

Я слышала, как на потолке гудит лампочка. Пауза затянулась.

– Нет. Я спать.

– Ну ладно, – сказала я так громко и весело, что испугалась сама. – Тогда всем пока!

– Сашенька, – заглянул в подсобку Кирилл. – Куда же ты собралась?

– Завтракать! Видимо, с тобой?

– Пойдем, конечно!

Ох, что бы я делала в этой жизни без друзей.

И что мне теперь делать дальше?

12.12.22

08:09.

– Пост – «во»! – встретил меня Максим на пересменке. – Подкол года!

– Ты ждал – я опубликовала.

– По факту. Спасибо, я посмеялся.

– Да просто нечего было меня торопить! – обиженно воскликнула я. – Настоящий текст почти готов… Это сложно, но скоро будет.

– Да ты книгу доредактируешь и опубликуешь быстрее, чем этот пост! – чуть ли не закричал он.

– Не думала, что ты так эмоционально отреагируешь. Прости. Сегодня будет, обещаю… Если еще не поздно.

12:08

«И вот поездки «от» превращаются в поездки «с».

С оранжевым рассветом из иллюминатора, розоватым небом на тихой улице, глухим серо-голубым во дворах, беспросветным черным из запотевшего окна и почти одинаковым синим по цифрам. И как я сразу поняла, что совпадет?

И вот мои строчки становятся ожидаемыми и, так уж и быть, прозрачными, а надуманное впервые настолько тесно перекликается с реальностью. Сложно найти равновесие, особенно на высоте, но я смогу.

Путешествие, а не одиннадцатый побег из Петербурга от «неправильной» затянувшейся весны.

Первое путешествие навстречу».

12:33

Лайк.

Может, все-таки не поздно?

25.12.22

Каждая новогодняя песня казалась издевкой. Каждая елка, ярмарка, витрина, игрушка. Пряники, глинтвейны, костюмы, огни, очереди, бесчисленные подарочные пакеты и коробки, вычурные надписи «С Новым годом» на каждом шагу – все это массовое ожидание «чуда» сводило меня с ума еще с ноября. Конец декабря и вовсе походил на фильм ужасов.

Петербург с нетерпением ждал праздника, а я – все тот же неутешительный новогодний вердикт.

Все свободное время я старалась проводить за правками книги: погружаться в прежний мир страданий все еще было безопасней. Максим передумал читать текст одним из первых и решил дождаться правок редактора и официальной публикации, как и все. Это было предсказуемо. Это уже будет в следующем году.

Мы общались вполне близко и хорошо. Так же хорошо он общался и с Полиной, и с Ариной, и с любым человеком, который заказывал у него кофе.

– Итак, нам нужен план на последнюю неделю, – сел напротив мой мудрый советчик. – Я думаю, тебе стоит поднажать.

– Каким образом?

– Флиртуй, шути дерзко и провокационно, подходи по любому поводу, прикасайся как можно чаще. Ты говоришь, что девочки постоянно вешаются ему на шею, а он позволят – так вот, тебе нужно стать такой же!

– Я так не умею. Это уже буду не я…

– Надо, если готова еще побороться. Всего неделю. Если ты будешь ходить перед ним с таким потерянным лицом, ничего не изменится. Ты должна быть веселой и инициативной. Подкатывай! Так, чтоб прям перебор! Если страшно – ты знаешь способ.

– Приходить на смены пьяной?

– Именно, – подмигнул Федя. – Что тебе там уже терять на этой работе?

– Что ж, я как раз прикупила себе подарки: водостойкую тушь и две акционные бутылки джина…

– Вот и вперед! Новогоднюю в ночь в итоге вместе работаете?

– Да, я в баре, он в зале. Но вряд ли уж тот самый разговор состоится на смене.

– Зайду и дам ему пинка! Обещаю!

31.12.22 – 01.01.23

08:00.

Я проснулась в 8 утра с колотящимся сердцем.

День-черта.

12:02.

Еще один год, о котором хочется написать книгу. Трогательный, волнительный, смешной и ослепительно неловкий.

Минимум триста дней счастья и примерно сто бессонных ночей, полных глупости, тревоги, предвкушения, вдохновения и несуразных чувств. Год-ванилька, год-упрямство, год-улыбка на весь Невский проспект! Год-рекордсмен по количеству идеальных завтраков в новых городах, которых никогда не было в планах.

И самое серьезное и значимое для меня завершение года – вторая книга. Я наконец-то дописала ее и двигаюсь дальше к мечте.

Какими бы трудными и длинными ни были последние месяцы, мое сердце стало еще больше, и сегодня я снова верю в новогоднее чудо и в себя. Я справилась столько раз, что дальше уже не страшно. Почти…

19:50.

Самая ответственная смена начиналась в 20:00.

Максим обнял меня при встрече, хотя такого уже не случалось давно. Как только он отвернулся, я незаметно положила его подарок под елку. Там было лучшее, что я только могла придумать и реализовать: смешное, полезное, желаемое и памятное в одной коробке.

«От самого Тайного Санты» – написала я на обороте открытки, которую нарисовала сама. Кадр, как мы едем из аэропорта Мурманска на завтрак.

00:13

Я пропустила куранты, пока делала джин-тоник. За последние часы уходящего года я вообще забыла, что была в кого-то влюблена. Глинтвейны и игристое лились рекой, я ощутила все разнообразие коктейльной карты, бегала, продавала, подогревала, резала, упаковывала, взбивала, считала, страдала. И так по кругу.

Я была чересчур веселой и активной, как и обещала Феде. На грани с истерикой. В каждую свободную минуту я залетала в подсобку, чтобы выпить «воды». Всю неделю я носила в сумке чистый джин в большой пластмассовой бутылке – честно, не уверена, продержалась ли бы я до Нового года иначе.

Максим нашел и открыл мой подарок раньше, чем я предполагала. Он был удивлен и впечатлен – не более. Это был мой самый последний ход.

Дальше я не справлюсь без друзей.

А может, не справлюсь даже с ними.

03:29.

– Максим, тебя зовут, – передала Арина.

– Кто?

– Тринадцатый стол. Так и сказали: «позовите нам официанта Максима».

Он работал в другой части зала, но вынужденно побежал за угол, не подозревая, что его ждет. Я наблюдала, как Федя расспрашивает его по меню, делает заказ, улыбается, шутит, а затем добавляет несколько слов и вопросов обо мне.

Ужасно напряженно. Даже со спины.

Когда Максим развернулся, на нем не было лица. Далее – та же истерика от смеха, что и у меня.

«Жди разговора» – написал мне Федя, и я в ужасе бросила все заказы. – «Надеюсь, он будет… Но он ужасно встревожен»

«То есть он помнит, что обещал мне что-то решить до Нового года?»

«Помнит. Во всяком случае, такое выражение лица и было».

04:40.

– Саш, есть минутка? – подошел Максим, и я чуть не потеряла сознание.

– Да, – даже не смогла я поднять глаза.

– Сделаешь мне кофе?

Слава Богу. Мое сердце уже просто не выдержит ничего другого.

06:27.

Семь сотрудников и ни одного гостя. Все закончилось. Максим уснул, присев за стеллажами, и мы решили его не будить. Не стали портить его любимый праздник.

Нас должны были сменить только в 12 часов дня, и теперь мне всерьез казалось, что я не доживу. И кто все эти люди, что вечно повторяют «время бежит», «оглянуться не успеешь» или «как быстро пролетел год»?

Каждый час тянулся дольше предыдущего. Я дожила до признания, до Мурманска и даже до этой ночи, но с каждым этапом мне становилось только хуже.

В полдень от меня не останется ничего.

Только блестки на глазах или дурацкая новогодняя шапочка.

08:39.

Я изредка поглядывала, как он спит.

Чужой, как и всегда: что в эту минуту, что в самолете на моем плече…

Он привнес в мою жизнь так много высокого и нового, так много эмоций, вдохновения и пользы, что хотелось продолжать. Сколько угодно. Из последних сил.

Я мечтала, что мы встретим этот год вместе, рука в руке, но 8:39 утра он по-прежнему спал за стеллажами, подложив шапку Деда Мороза, как подушку, а я очнулась жалкой, пьяной и пустой.

С блестками.

12:20.

С Новым годом.

03.01.23

6:21.

Я отчетливо помню, каково это – коснуться самого дна. Это повторилось так же феерично, как и в моей предыдущей книге.

Когда неделями видишь в зеркале жалкое существо с пустыми глазами, разучившимися плакать, даже если очень трудно; когда огромное встревоженное сердце громко стучит по ребрам, не давая спать; когда ждать нет сил, но ты молчишь; когда уверенный игривый взгляд – позорная заслуга алкоголя; когда ты тихо наблюдаешь, как у человека падает интерес; когда ожидание теряет смысл, но ты по-прежнему не задаешь вопросов; когда наступает последняя стадия истерики внутри, и ты перестаёшь есть, только увеличивая крепость напитков, и вот головокружение успешно вытесняет все остальные проблемы… И все. Все.

Это дно.

Отрубаются эмоции и страхи, и остается только два пути: лежать неподвижно или резко оттолкнуться. Именно резко, дерзко, высоко – иначе не сработает. «Нет сил» – такая чушь. Ты удивишься, сколько их в тебе, если начнешь.

Когда начнешь?

14:00.

– О, Сашенька, – зашел Максим в подсобку следом за мной. – Тебя тоже отпустили пораньше?

– Ага, – застыла я в углу, считая до десяти.

Еще вчера я думала, что не смогу сделать это трезвой, но сегодня во мне отшибло даже страх. Удачнее момента не будет. Если я упущу этот шанс, завтрашняя смена может просто не наступить.

Девять, десять. Вперед.

Я села ровно напротив него. Не знаю, что он так увлеченно читал в телефоне, что даже не почувствовал мой взгляд в упор. А может, игнорировал специально?

– Ну что, – начала я вполне уверенно, зная, что назад дороги нет, – найдется минутка для страшного серьезного разговора?

Он будто подпрыгнул на стуле. Будто по всему телу прошел холодок. Глаза сначала стали вдвое больше, а потом едва заметно забегали в разные стороны.

– А, да, – слишком тихо ответил он. – Да.

– Ну, давай тогда рассказывай, чего надумал? – выждала я паузу в полторы секунды. – Ничего? Или есть что сказать?

Он хлопал глазами и молчал.

– То есть ничего? – мило улыбалась я, как девочка из хоррора, которая вот-вот нанесет удар.

Тишина. Опять я слышу, как над нами гудят лампочки.

– Ну… Давай пройдемся, – наконец сказал он.

– Давай.

Я оделась и подошла к девочкам на бар. Аня и Арина – просто лучший состав для данной сценки. Они с улыбкой помахали мне на прощание, но я не спешила уходить. Когда следом подошел Максим, их челюсти отвисли, и они даже не попытались это скрыть.

– Ну давай, пока, – протянула ему руку через бар Арина и крепко переплела их пальцы. – До вечера.

– Пока, – улыбалась Аня, еле сдерживая себя, чтобы не сказать «удачи» или «беги».

Мне понравилось, что мы все равно вышли вместе. Я чувствовала долгие взгляды в спину, пока мы не прошли весь дом. Уверена, они его перекрестили вслед.

– Итак? – напомнила я о своем вопросе.

Мокрый противный снег бил прямо в лицо. Сделав глубокий вдох, Максим начал речь, которая явно была заготовлена заранее.

– Тогда, два месяца назад, ты меня, конечно, ошарашила. Я ни о чем не догадывался и никогда не смотрел на тебя так. И вот с того момента начал смотреть, думать… Вообще я очень плохо помню тот наш диалог на вечеринке, когда мы стояли на улице вдвоем. Не знаю, что я тебе тогда наобещал, но примерно понимаю, что попросил время подумать. Да, до Нового года. За это время я хотел разглядеть в себе это чувство, понять, есть ли оно вообще… Ты, наверное, заметила, что я старался узнать тебя получше, больше общаться, больше времени проводить вместе.

– Да, да.

– И вот, к сожалению… – растянул он начало предложения секунд на пять, – Я не нашел в себе того чувства, которое ты от меня ждала.

– Ясно.

– Тебя это сейчас, наверное, очень расстроит.

– Знаешь, – пожала я обессилевшими плечами, – я тоже думала, что расстроит. Что плакать буду, волноваться, но все это слишком предсказуемо.

– То есть… Ты в порядке? Все нормально?

– Ну, как сказать, – опять жутковато улыбнулась я. – Я готова из-за тебя уволиться.

– Э, нет, ты чего? Не надо!

– Ты, видимо, не понял, насколько для меня все это было страшно.

– Я вот только сейчас, кажется, начинаю понимать…

– О, ты много не знаешь. Я даже не могу сосчитать, сколько у меня было нервных бессонных ночей, особенно в последнее время. Все эти два месяца я только и делала, что жила в ожидании твоего решения. Я не могла думать ни о чем другом. Ты не представляешь, сколько я мучила своих друзей рассказами и страданиями по тебе, сколько у меня было проблем с алкоголем. За эти два месяца я просто себя сожрала.

Снег бил со всех сторон. Я была рада, что выговорилась, но теперь этот груз взвалился на него.

– Прости, что дал тебе надежду. Извини.

– Ну, что поделать… Извиняю, – улыбнулась я.

– Ты на метро? – спросил он, когда мы подошли ко входу.

– Нет, а ты?

– И я нет.

– Тогда давай сделаем еще кружочек, – рискнула я. – Расскажу тебе еще что-нибудь интересное.

– Давай.

– А знаешь… – решила я сменить настроение разговора. – На самом деле я очень тебе благодарна. Сразу за несколько вещей. Во-первых, именно благодаря тебе я так быстро дописала новую книгу. Ты как-то раз сказал, что тебе важно будет прочитать ее до Нового года, и я очень, очень торопилась. Днями и ночами, после каждой смены, все свои выходные. Если бы не ты, я бы до сих пор мучилась где-то на середине. Искреннее спасибо, правда!

Он едва заметно улыбнулся, и я продолжила:

– Во-вторых, я путешественник, ты это знаешь, но до знакомства с тобой я улетала примерно раз в три месяца, не чаще. С тобой же мне настолько снесло крышу, что я порой улетала даже по три раза в месяц – как можно дальше от Петербурга и от тебя. Можешь себе представить, сколько крутых поездок получилось? Спасибо! Большое спасибо! В-третьих… Не знаю, насколько уместно это говорить, но почему нет: благодаря тебе я окончательно освободила голову от человека, которого я невзаимно любила восемь лет. Обе мои книги о нем. Это поразительно, но я напрочь о нем забыла, хотя думала, что это никогда не кончится.

– Ничего себе… – все больше удивлялся Максим. – Не зря вернулся, получается.

– Однозначно! Как будто все случилось именно так, как было нужно. Как будто все на своих местах.

– Правда?

– Теперь, пожалуй, да… Но прежних страданий хватит на целую третью книгу. Может, когда-нибудь я ее напишу.

– Я думаю, что у тебя все будет хорошо, – задумчиво добавил он. – И если вдруг ты захочешь поменять работу, ты легко это сделаешь. Ты очень разносторонняя, классная, и у тебя получится все, за что ты только возьмешься.

– И ведь я это знаю, – улыбнулась я.

– Только… Как так: наша кофейня – и без Сашеньки? Непривычно…

– Я еще подумаю до конца праздников, но в целом да, мне давно пора. На этой точке я два с половиной года, а вообще в компании – более восьми лет. Я уже и не знала, как освободиться. Если ты подтолкнешь меня еще и на это – не знаю даже, что ты за сверхчеловек такой в моей биографии!

– Если для тебя это важный и нужный шаг, то я буду только рад. Представляешь: будешь заходить к нам, как гость, пить кофе и писать у нас следующую книгу…

– Так, стой, а вот это уже слишком трогательно! Я же продержалась весь разговор без слез!

Нет, я так и не пустила ни слезинки. Сделав круг, мы подошли обратно к кофейне. Разговор получился замечательным. История получилась замечательной…

– Я вернусь, мне там еще нужно кое-что отдать, – остановился он у двери.

– Конечно, – кивнула я, понимая, что он пойдет рассказывать все девочкам. – А я тогда туда.

– Тогда пока, – приобнял он меня одной рукой. – Еще раз извини… Надеюсь, на этом твои бессонные ночи закончатся.

– Уверена, – обняла я его в ответ.