Текст книги "Права нации: Автономизм в еврейском национальном движении в позднеимперской и революционной России"

ЗАЩИТА КАГАЛА ОТ КЛЕВЕТЫ

Предубеждение властей против общинной автономии обострилось ближе к концу XIX века в значительной степени благодаря усилиям выкреста Якова Брафмана (1824–1879): именно его сочинения способствовали широкому распространению мнения, будто «тайные кагалы» продолжают вершить какие-то зловещие дела. Брафман родился в Клецке Минской губернии в бедной еврейской семье и рано осиротел. После обращения в православие Брафман принялся миссионерствовать среди евреев, а вскоре возложил на общинную элиту вину и за то, что евреи плохо влияют на российское общество, и за то, что церковь лишена возможности освободить угнетенных евреев от иудаизма. Яков Брафман опубликовал сочинение, составленное из тенденциозно прокомментированных фрагментов пинкаса (актовой книги общины) Минска, который велся с 1794 по 1833 год. Эта «Книга кагала» вовсе не ограничивалась воспроизведением подробностей еврейского самоуправления: автор стремился с помощью документов доказать, что подлинной целью кагала были и остаются сегрегация и угнетение евреев, а также эксплуатация христиан и сохранение своей «талмудически-муниципальной республики»105105
  См.: Klier J.D. Imperial Russia’s Jewish Question, 1855–1881. Cambridge, U.K., 1995. P. 263–283.


[Закрыть].

Брафман изменил характер русской юдофобии, дав новый ответ на вопрос «что не так с евреями». Если до тех пор русский антисемитизм, обвиняя евреев в сепаратизме и фанатизме, возлагал вину на Талмуд, то Брафман выставил виноватым кагал, который, как он утверждал, не только древнее Талмуда, но сам же и создал Талмуд, чтобы держать евреев под контролем. Брафман также доказывал, что кагалы и после того, как они были распущены, продолжали тайно функционировать и что легальные организации, такие как Общество для распространения просвещения между евреями в России и французский Alliance Israélite Universelle, на самом деле – ответвления все того же международного «мирового кагала»106106
  Ibid. P. 263–283.


[Закрыть]. По словам Брафмана, кагал продолжает господствовать над евреями с помощью угрозы отлучения, особых судов и хазаки (право давности на то или иное занятие, утверждаемое кагалом). Целью обширного труда Брафмана было доказать, что самоуправление препятствует реформированию еврейского общества и его постепенной эмансипации и, более того, что деятельность кагала как раз и доказывает, что евреев невозможно ассимилировать, пока они остаются евреями. Сочинения Брафмана распространялись официальными российскими учреждениями и пользовались особым вниманием прессы. Сам Брафман сделал чиновничью карьеру и получил в итоге должность цензора еврейских сочинений при Главном управлении по делам печати в Санкт-Петербурге. Заняв этот пост, Брафман предложил правительству распустить все и всяческие формы общинной организации – идея, которой отчаянно воспротивилось множество известных евреев107107
  Рекомендации Брафмана принял к сведению и развил генерал-губернатор Виленской губернии граф Э.Т. Баранов. Примечательно, что в 1868 г. преемник Баранова, А.Л. Потапов, позволил евреям (через официальную делегацию) дать официальный ответ на акты Виленской комиссии по устройству быта евреев, составленные при Баранове. См.: Klier. Imperial Russia’s Jewish Question. P. 173–81; Lederhendler. Road to Modern Jewish Politics. P. 142–145; Nathans. Beyond the Pale. P. 174–180. О влиянии Брафмана на законотворчество см.: Levitats. Jewish Community in Russia. P. 10.


[Закрыть]. Главным же образом усердие Брафмана привело к тому, что антисемиты во власти и в обществе сосредоточили свое внимание на вредоносной еврейской автономии.

По большей части писания Брафмана подкрепляли уже звучавшее обвинение в попытках создать «еврейское государство в государстве»108108
  Dubnov S. History of the Jews. Vol. 5. From the Congress of Vienna to the Emergence of Hitler. South Brunswick, N.J., 1973. P. 333–334.


[Закрыть]. И хотя формулировка «государство в государстве» намекает на прямой конфликт между разными источниками власти, а выражение «нация в нации» не имеет столь отрицательных коннотаций, оба эти выражения подразумевают, что евреи нелояльны царю и Российскому государству. Но даже если не принимать во внимание сочинения Брафмана, сама идея «нации в нации» – идея, подразумевающая этническую солидарность и сепаратизм, – отражала в лучшем случае неоднозначное отношение к гражданскому равноправию евреев. Например, в 1872 году Русское географическое общество сообщало: «Евреи представляют собою status in statu, евреи – это отдельное племя, отдельный язык, отдельная религия, отдельный экономический элемент, отдельная община, как в административном, так и в гражданском отношении»109109
  Цит. в: Avrutin E. Racial Categories and the Politics of (Jewish) Difference in Late Imperial Russia // Kritika. 2007. Vol. 8. № 1. P. 22.


[Закрыть]. Евреи были не первыми, кого обвиняли в попытке сформировать «государство в государстве»: это политическое клише уже применялось против французских гугенотов, потом против иезуитов110110
  Katz J. A State Within a State: The History of an Anti-Semitic Slogan. Jerusalem, 1969. P. 5–6.


[Закрыть]. Но когда обвинение обратилось против евреев – что в XIX веке происходило по всей Европе, – клише наполнилось новыми смыслами. Иногда это обвинение использовалось как аргумент против предоставления гражданских прав, иногда – как повод отказать евреям в праве сохранять отдельное социально-политическое сообщество111111
  Как утверждает Кац, подобные аргументы взяли верх как раз в тот момент, когда еврейская община начала распадаться под натиском государства (State Within a State. P. 29–30).


[Закрыть].

Поскольку обвинение в двойной лояльности угрожало эмансипации, публикация «Книги кагала» вынудила представителей ассимилированной элиты перейти к обороне, отрицать сохранение кагала и преуменьшать значение уцелевших общинных организаций. Поэтому стремление Дубнова восстановить общинную автономию, опираясь на пример кагала, было само по себе революционным – отчасти потому, что он освобождал термин «кагал» от крайне негативных ассоциаций, сложившихся в России благодаря трудам Брафмана, а отчасти потому, что, в отличие от других просвещенных российских евреев своего времени, Дубнов открыто проповедовал концепцию самоуправления. Он подчеркивал значение кагала и кегилы в еврейской истории, признавая их протогосударственные функции во всей полноте и отстаивая идею самоуправления, полномочия которого должны расширяться с санкции государства112112
  См.: Hilbrenner. Simon Dubnov’s Master Narrative. P. 159–161.


[Закрыть]. По сути дела, позиция Дубнова была прямой противоположностью позиции Брафмана: Дубнов не только отрицал существование тайного и вредоносного кагала, но и видел в утрате автономии источник злосчастий евреев в современном мире. Дубнов считал автономию не проблемой современного ему еврейства, а, наоборот, решением всех проблем113113
  Хильбреннер высказывает предположение, что позиция Дубнова по кагалу стала реакцией на антисемитские обвинения и что он на самом деле разбирал и обсуждал подобного рода аргументы (Diaspora-Nationalismus. P. 184).


[Закрыть].

Как некоторые мыслители до него, в особенности Грец, Смоленскин и философ Нахман Крохмаль (1785–1840), анализируя еврейскую историю, Дубнов применил гегелевскую схему: тезис, антитезис, синтез. Тезис у Дубнова – тот период, когда общинное самоуправление заменяло евреям гражданство; антитезис – попытки ассимиляции, западная модель; а синтез – приближающееся осуществление секулярной автономии через восстановление самоуправления114114
  В глазах Смоленскина кагал представляет собой контроль немногих над многими, и именно это он считал основным изъяном общинной жизни евреев. Смоленскин до начала 1880-х гг. надеялся на то, что роль национальной еврейской организации возьмет на себя Alliance Israélite Universelle (Ам олам. С. 38–48).


[Закрыть]. «Тезис назывался „обособленностью“, антитезис „ассимиляцией“, – писал Дубнов. – Каково имя новорожденного синтеза? Автономизм. Автономизм есть стремление всякой жизнеспособной нации к максимуму внутренней независимости или автономии, возможному при данных политических условиях»115115
  Дубнов С.М. Письмо четвертое // Дубнов. Письма. С. 79.


[Закрыть]. Синтез у Дубнова, в соответствии с популярными в то время теориями, предполагал децентрализацию государственного управления в пользу местной автономии. И при этом Дубнов описывает восстановление общинной жизни как детерминированный исторический процесс, в результате которого российское еврейство по мере приближения к эмансипации также ощутит необходимость вернуть юридически утраченную автономию и самостоятельно, на равных правах с другими нациями войти в их сообщество.

Поскольку традиционная кегила когда-то брала на себя попечение и о секулярной, и о религиозной жизни евреев, Дубнов ожидал, что под властью новой общины «национальные» и религиозные дела общины будут отделены друг от друга таким же образом, каким в Западной Европе уже отделили церковь от государства116116
  Там же. С. 84–85.


[Закрыть]. Иными словами, сужение авторитета религии будет компенсировано расширением светской власти общины, и тем самым будет облегчен переход евреев от религиозной общины к национальной. Дубнов считал, что еврейские общины во Франции и Германии, вместо того чтобы превратиться в национальные, существуют фиктивно. В своем «Автономизме» Дубнов утверждал, что средоточием еврейского автономизма должна стать самоуправляемая община, и сразу определял круг ответственности этого органа: экономическое развитие ее членов, судебная функция, а также налогообложение. Эти функции изначально были присущи религиозной общине, однако теперь, по мнению Дубнова, появилась возможность административного разграничения секулярной и религиозной сторон самоуправления, как это уже произошло в большинстве европейских стран.

Как попытки включить евреев в российские сословия, так и попытки разрушить их общинное самоуправление в Российской империи происходили в связи с реформами, направленными на прогрессивные преобразования всего российского общества по западному образцу. Аналогично складывалось в XIX веке и отношение к крестьянской общине: она подвергалась нападкам реформаторов, видевших в крестьянской солидарности препятствие для модернизации. В то же время некоторые русские философы пришли к идеализации крестьянской общины как формы бытования народа и как особого русского ответа на вызовы современности. Анке Хильбреннер прямо помещает Дубнова в традицию русской мысли, которая рассматривала коллективные институты как главное орудие защиты особого уклада против модернизации, отождествляемой с Западом117117
  Там же. С. 178–179, 182.


[Закрыть]. Хильбреннер права в том, что Дубнов столь же рьяно, как и «отец русского социализма» Александр Герцен (1812–1870), стремился адаптировать традиционный образ жизни к новым требованиям пореформенной России и считал, что положение российского еврейства кардинально отличается от ситуации в Западной и Центральной Европе. Дубнов находился под влиянием антизападного дискурса, распространенного среди российских мыслителей и предполагавшего, что социальную гармонию Запад и Восток обретают на разных путях. В своих исторических трудах он идеализировал еврейскую автономию в Средние века и раннее Новое время. Тем не менее его политическая философия была, безусловно, модернизаторской. Дубнов подчеркивал роль иудаизма в сохранении национального единства диаспоры, однако настаивал на радикальной секуляризации и демократизации общинного самоуправления, а также на том, что управлять общиной должны светские профессионалы. Он выступал за программу национального образования и формирование юридически определенных двусторонних отношений между евреями как национальным меньшинством и центральным правительством. Фактически Дубнов предполагал полное восстановление самостоятельной жизни евреев в России, но уже в качестве «национальной группы». Не довольствуясь просто отстаиванием еврейской общности в борьбе против государственной централизации и стремительной урбанизации, особенно сильно затрагивавшей евреев, Дубнов стремился перестроить и, можно сказать, модернизировать жизнь российского еврейства, пока еще представлялась такая возможность. По его мнению, российское еврейство оказалось перед теми путями эмансипации, которые ранее были пройдены во Франции, Пруссии и Австрии. Дубнов был уверен: если российское еврейство сумеет в процессе эмансипации сохранить и даже укрепить национальную идентичность, то послужит примером для всей диаспоры.

В контексте XIX века, то есть в контексте государственного имперского строительства, «модернизация» подразумевала централизацию, интеграцию и гомогенизацию. Все эти процессы наталкивались на сопротивление национальных меньшинств, поскольку модернизация оборачивалась уничтожением привилегий118118
  См.: Weeks. Nation and State. P. 17.


[Закрыть]. Для евреев процесс модернизации начался в 1764 году с роспуска Ваада четырех земель в Польше, достиг следующего этапа с отменой института кагала в 1844 году, но оставался незавершенным119119
  Эли Ледерхендлер полагает, что наиболее заметным последствием роспуска Ваада четырех земель стало лишение системы кагала средств коллективного еврейского представительства – сначала в Польше перед ее разделом, а затем в имперской России (Lederhendler. Decline of the Polish-Lithuanian Kahal. P. 150–62; см. также: Idem. Road to Modern Jewish Politics).


[Закрыть]. Даже в российской армии, которую евреи рассматривали как главное орудие ассимиляции и насильственного обращения в другую веру, правительство не только позволяло евреям сохранять религиозную автономию, но и допускало создание солдатских религиозных общин, сходных по структуре и функциям с братствами черты оседлости120120
  Петровский-Штерн Й. Евреи в русской армии: 1827–1914. М., 2003. С. 93–105.


[Закрыть]. Правительство в XIX веке уреза́ло автономию евреев, но из-за неготовности полностью «влить» евреев в российские сословия ему удалось обрубить многие ветки и даже корни – и все же не удалось выкорчевать дерево автономии. Чтобы понять, как и почему в конце имперского периода и после революции еврейские националисты стремились к восстановлению автономии, нужно прежде всего рассмотреть, как автономизм возник из конкретных условий поздней Российской империи.

РОССИЙСКАЯ ЭКОНОМИКА И ЕВРЕЙСКОЕ ОБЩЕСТВО В XIX ВЕКЕ

Дубнов родился в 1860 году в Мстиславле, а свое первое сочинение о природе еврейского национализма написал в 1897 году в Одессе. За тридцать семь лет Российская империя сильно изменилась. Те экономические и социальные течения, которые перенесли Дубнова из Мстиславля в Одессу, из идиша – в русский язык, из иешивы – в занятия политической теорией, перенесли в иные обстоятельства и миллионы других евреев. Подобно большей части Европы и Соединенным Штатам Российская империя во второй половине XIX века переживала трансформацию. В 1897 году пять с лишним миллионов евреев в Российской империи все еще по большей части общались на идише, исповедовали иудаизм и были ремесленниками или торговцами. Тем не менее политическая философия Дубнова проистекает из перемен, которые произошли в еврейском обществе России за четыре предшествовавших десятилетия.

Дубнов и его поколение были детьми эпохи, получившей название эпохи Великих реформ. Александр II осуществил ряд реформ, затрагивавших все аспекты жизни Российской империи: экономику, военное дело, судебную систему и образование121121
  Saunders D. Russia in the Age of Reaction and Reform, 1801–1881. London, 1992. P. 239–277. См. также: Brower D. The Russian City Between Tradition and Modernity, 1850–1900. Berkeley, Calif., 1990.


[Закрыть]. Александр II не захотел полностью устранить юридическое неравенство евреев, но воздерживался и от силового подхода к ассимиляции, практиковавшегося Николаем I. Манифест 1861 года об освобождении крепостных неблагоприятно сказался на многих евреях, которые были связаны с помещиками, а от перехода к индустриализации большинство евреев ничего не выиграло. По мере развития промышленности освобожденные крестьяне начали переселяться в города. Сфера торговли и ремесел сокращалась, конкуренция росла, и в сочетании с превышающей среднюю по стране рождаемостью все это вело к сравнительному обнищанию евреев черты оседлости в последние сорок лет XIX века122122
  Peled Y., Shafir G. From Caste to Exclusion: The Dynamics of Modernization in the Russian Pale of Settlement // Studies in Contemporary Jewry. Vol. 3. Jews and Other Ethnic Groups in a Multi-Ethnic World / Ed. E. Mendelsohn. New York, 1987. P. 100. Пелед, Шафир, Ледерхендлер, Мендельсон и Кахан используют одни и те же источники, главным образом исследования экономиста Бориса Бруцкуса, проводившиеся под эгидой Еврейского колонизационного общества, а также исследования Якова Лещинского о положении еврейских рабочих. См.: Recueil de matériaux sur la situation économique de Israélites de Russie. Paris, 1906; Сборник материалов об экономическом положении евреев в России. Евр. колонизац. о-во. СПб., 1904; Лещинский Я. Дер идишер арбайтер (ин Русланд). Вильна, 1906.


[Закрыть]. Все больше евреев вынуждены были бросить торговлю или высокопрофессиональное ремесло и пойти на фабрику или заняться неквалифицированным ремесленным трудом, например дублением кожи, производством щеток или папирос. Именно безработицей объясняется массовая эмиграция российских евреев. Прежде всего в США, особенно из Северо-Западного края. Евреи были «деклассированы», лишились той экономической ниши, которая обеспечивала им более высокий уровень жизни, чем у соседей, и многие остались без средств к существованию, превратились в «парий»123123
  Lederhendler. Jewish Immigrants. P. 13, 37.


[Закрыть].

Однако Великие реформы открыли перед евреями и новые возможности, позволявшие достичь успеха в российском обществе и воспользоваться новыми привилегиями. В 1861 году правительство приняло важное решение: евреи – выпускники университетов освобождались от ограничений как в месте жительства, так и в выборе профессии. Некоторые российские евреи восприняли этот указ как эмансипацию, сравнимую с освобождением крестьян124124
  Nathans. Beyond the Pale. P. 215.


[Закрыть]. Они хлынули в российские гимназии в расчете поступить затем в университет, а вскоре заполонили и университеты. К 1886 году около 15% российских студентов составляли евреи, а в таких городах, как Харьков и Одесса, этот процент был существенно выше125125
  Lederhendler. Jewish Immigrants. P. 218.


[Закрыть]. Благодаря притоку выпускников университетов, а также тех, кто получил привилегию проживать по всей территории страны на иных основаниях, прослойка культурно ассимилированной элиты стремительно выросла до нескольких десятков тысяч (впрочем, по-прежнему оставаясь малой частью еврейского населения России)126126
  О присутствии евреев в группах с высоким статусом и о численности еврейской буржуазии в 1897 г. см.: Kahan A. The Impact of Industrialization in Tsarist Russia on the Socioeconomic Conditions of the Jewish Population // Essays in Social and Economic History / Eds. A. Kahan, R. Weiss. Chicago, 1986. P. 18–19; о числе еврейских студентов в российских высших учебных заведениях см.: Nathans // Beyond the Pale. P. 218, 229, 270–271.


[Закрыть]. Эмансипация наиболее образованной части общества служила ощутимым стимулом тем, кто мог, последовав ее примеру, также порвать связи с традиционным обществом, и такой стимул сам по себе вел к преобразованиям.

Университеты породили еврейскую интеллигенцию, то есть еврейские студенты восприняли и адаптировали идеи русской интеллигенции об особой роли мыслящих людей и их отличии от «народа»127127
  Nathans. Beyond the Pale. P. 234.


[Закрыть]. Обозначив себя в 1860-х годах этим новоизобретенным термином, представители российской интеллигенции поставили перед собой особые задачи именно в качестве интеллигентов128128
  Malia M. What Is the Intelligentsia? // Daedalus. 1960. Vol. 89. № 3. P. 443.


[Закрыть].

По мнению Мартина Малиа, «для неграмотной массы населения интеллигентом был каждый человек с университетским дипломом или хотя бы с гимназическим аттестатом» – и это весьма правдоподобно, если учесть, сколь малую долю российского населения составляли образованные люди129129
  Ibid. P. 454–55. Малиа предполагает, что в 1870-х гг. в университетах Российской империи единовременно насчитывалось около 5000 студентов (при населении примерно 60 миллионов человек).


[Закрыть]. Именно интеллигенция настойчиво требовала перемен130130
  Недостаточная востребованность образованных поляков породила многочисленную и недовольную польскую интеллигенцию – здесь наблюдается определенное сходство с ситуацией евреев. См.: Jedlicki J. A Suburb of Europe: Nineteenth-Century Polish Approaches to Western Civilization. Budapest, 1999. P. 173–202.


[Закрыть].

В 1897 году была проведена последняя в Российской империи полная перепись населения, и это позволяет нам оценить состав еврейского населения на момент написания Дубновым его работы. Сразу же бросается в глаза тот факт, что со времен Великих реформ вся Российская империя и в особенности ее еврейское население очень сильно урбанизировались. Хотя в коллективной памяти евреев местечко играет огромную роль, к 1897 году там, согласно переписи, проживала всего треть российского еврейства. Евреи перемещались из местечек в города131131
  Этот процесс прекрасно проиллюстрирован с помощью доступной статистики в: Kahan. Impact of Industrialization. P. 27–31.


[Закрыть]. Высокая рождаемость и безработица вынуждали евреев переселяться: перепись 1897 года показывает, что половина российских евреев жила не там, где родилась132132
  Stampfer S. Patterns of Internal Jewish Migration in the Russian Empire // Jews and Jewish Life in Russia and the Soviet Union / Ed. Y. Ro’i. Ilford, U.K., 1995. P. 28–47.


[Закрыть]. Еще несколько цифр из переписи 1897 года помогут прояснить масштабы урбанизации еврейского населения. В черте оседлости все еще оставалось множество местечек, почти полностью населенных евреями: в 1897 году было 35 местечек, более 90% населения которых составляли евреи. Но стремительно возрастала и доля евреев в больших городах, где евреи уже составляли существенную часть населения. Так, в 37 городах черты оседлости с населением свыше 10 000 человек евреи составляли большинство, а в четырех крупных городах с населением свыше 100 000 человек (Кишинев, Вильна, Екатеринослав, Одесса) – не менее трети населения. В 1897 году в 21 городе черты оседлости насчитывалось более 20 000 евреев. Большое еврейское население проживало и в других городах империи, особенно в Царстве Польском; например, в Варшаве была крупнейшая еврейская община в Европе133133
  Все цифры приводятся по: Еврейское население России по данным переписи 1897 г. и по новейшим источникам. Евр. статист. о-во. Петроград, 1917.


[Закрыть].

Несмотря на урбанизацию, в Российской империи сохранялись сословия со своими коллективными правами и ограничениями. Как подчеркивает Джейн Бёрбанк, сословная система определяла юридические права подданных империи вплоть до 1917 года, как бы ни возмущались этим русские и еврейские интеллигенты134134
  Burbank J. Thinking Like an Empire: Estate, Law, and Rights in the Early Twentieth Century // Russian Empire: Space, People, Power, 1700–1930 / Eds. J. Burbank et al. Bloomington, Ind., 2007. P. 198.


[Закрыть]. В то же время урбанизация и усилившаяся мобильность усложняла государству задачу распределять подданных по сословиям. Хотя на исходе XIX века Российская империя при классификации подданных и их прав все еще учитывала их конфессиональную принадлежность, реалии жизни требовали новых критериев: чиновники все чаще описывали различия между подданными в терминах «национальности», а не «религии»135135
  Avrutin. Jews and the Imperial State. P. 10.


[Закрыть].

Было бы странно, если бы глобальные экономические, демографические и юридические преобразования, столь сильно повлиявшие на жизнь каждого еврея во второй половине XIX века, не сказались бы также на еврейском обществе в целом и на его ценностях. И в самом деле, мы видим существенные перемены. Так, растущее экономическое неравенство побудило состоятельный класс создать широкий спектр благотворительных институтов. Нарастающая урбанизация привела к появлению новых институтов социального обеспечения136136
  Об этих переменах см.: Lederhendler. Road to Modern Jewish Politics; Horowitz B. Jewish Philanthropy and Enlightenment in Late-Tsarist Russia. Seattle, 2009.


[Закрыть]. Еврейские дома престарелых, приюты для сирот и еврейские больницы сделались неотъемлемой частью городов черты оседлости137137
  Stampfer S. Families, Rabbis, and Education: Traditional Jewish Society in Nineteenth-Century Eastern Europe. Oxford, U.K., 2010. P. 90–95.


[Закрыть].

С другой стороны, сошел на нет институт общинных раввинов. К 1900 году в большинстве крупных городов общинных раввинов не был, и даже сравнительно небольшие еврейские общины редко содержали собственного главного раввина138138
  Ibid. P. 285–287.


[Закрыть]. Отменив общинное самоуправление и потребовав, чтобы общины принимали казенных раввинов, на которых возлагалось ведение актов гражданского состояния, власти подорвали институт общинных раввинов, избиравшихся сначала кагалом, а позднее общиной. Таким образом, вопрос, стóит ли помимо казенного раввина приглашать также духовного раввина как подлинный источник религиозного авторитета, оставался теперь на усмотрение общин и отдельных личностей. Казенный раввинат, вопреки расчетам правительства, не сумел стать фактором ускоренной модернизации именно потому, что общины продолжали избирать духовных раввинов139139
  Kaplan Appel. Crown Rabbi // YIVO Encyclopedia of Jews in Eastern Europe. Vol. 1. New Haven, Conn., 2008. P. 368–369.


[Закрыть]. Как предполагает Шауль Штампфер, упадок общинного раввината вернее всего можно объяснить нарастающим разнообразием мнений и позиций среди российских евреев, которое усиливалось в связи с массовой миграцией населения в города. Раввины были хранителями идеалов общины, а по мере того как в конкретном месте увеличивалось число пришлых евреев, эти идеалы сохранялись все хуже140140
  Stampfer. Families. 292–93.


[Закрыть].

Многие благотворительные инициативы на местах представляли собой скорее продолжение прежних общинных структур; например, налог на кошерное мясо («коробка») и раньше уже собирался и шел на нужды общины. Однако в результате изменения отношения к филантропии и общинным делам сложилась светская общинная бюрократия, неразрывно связанная с процессом модернизации. В некоторых случаях богатейшие евреи России применяли свои ресурсы для интеграции и ассимиляции141141
  Horowitz. Jewish Philanthropy. P. 17–28.


[Закрыть]. Во второй половине XIX века поселившиеся в Санкт-Петербурге богатые и влиятельные евреи сформировали в столице религиозную общину, которая служила образцом современной еврейской общины в России. Вводя новые структуры и преобразуя старые, еврейские реформаторы оглядывались на пример эмансипированных евреев Западной Европы142142
  Kleinmann Y. Neue Orte – neue Menschen: Jüdische Lebensformen in St. Petersburg und Moskau im 19. Jahrhundert. Göttingen, 2006. P. 176.


[Закрыть].

Права евреев в Российской империи 1880–1890-х годов существенно сократились. С укреплением русского национализма распространился и антисемитизм. Государственная политика была последовательно направлена на сокращение экономической активности евреев. Прокатившаяся в 1881 году волна погромов и реакция на них правительства привели к тому, что многие евреи, прежде выступавшие за интеграцию, обратились к национальному самосознанию. Зачинщики насилия не отделяли религиозных евреев от светских, власти же возлагали вину на самих евреев, а не на их обидчиков, – это потрясло многих российских евреев, до того веривших, что образование и культурная ассимиляция сотрут границы между большинством и меньшинствами. Погромы также избавили от иллюзий многих народников-евреев, и те переключили внимание с русского крестьянства на угнетенные еврейские массы. Масштабы того влияния, которое события 1881 года оказали на ассимилированных евреев, как социалистов, так и чуждых социализму, остаются предметом дискуссий143143
  См.: Frankel J. Prophecy and Politics: Socialism, Nationalism, and the Russian Jews, 1862–1917. Cambridge, U.K., 1981; Nathans. Beyond the Pale. P. 7–10; Klier J.D. The Myth of Zion Among East European Jewry // Myths and Nationhood / Eds. G. Hosking, G. Schöpflin. New York, 1997. P. 170–181; Pogroms: Anti-Jewish Violence in Modern Russian History / Eds. J.D. Klier, S. Lambroza. Cambridge, U.K., 1992; Klier J.D. Russians, Jews, and the Pogroms of 1881–1882. Cambridge, U.K., 2011.


[Закрыть]. На личном уровне это насилие, несомненно, обернулось для пробуждающихся еврейских националистов призывом к действию. И все же погромы стали скорее кульминацией разочарования (почти как дело Дрейфуса), а не его причиной. После событий 1881 года протосионисты в России, такие как Мойше Лейб Лилиенблюм (1843–1910), пришли к выводу, что расовый антисемитизм, проистекающий из европейского национализма, представляет собой перманентное явление144144
  Frankel. Prophecy and Politics; Bartal I. Lilienblum, Moshe Leib // YIVO Encyclopedia of Jews in Eastern Europe. Vol. 1. New Haven, Conn., 2008. P. 1039–1042; краткий список политических трудов Лилиенблюма в переводе на английский см.: The Zionist Idea: A Historical Analysis and Reader / Ed. A. Hertzberg. Philadelphia, 1997. P. 168–177.


[Закрыть]. Дубнов в молодости читал автобиографический роман Лилиенблюма «Хатот неурим» («Грехи юности») и мог позаимствовать оттуда концептуальный аппарат самореализации через кризис и применить его к пониманию собственной жизни и составлению автобиографии145145
  Nathans B. A «Hebrew Drama»: Lilienblum, Dubnow, and the Idea of «Crisis» in East European Jewish History // Simon Dubnow Institute Yearbook. 2006. Vol. 5. P. 212.


[Закрыть]. Возможно, лучшим примером обращения разочарованного маскила к сионизму служит Лев (Иегуда Лейб) Пинскер (1821–1891), автор «Автоэмансипации»146146
  Frankel. Prophecy and Politics; Zipperstein S. Representations of Leadership (and Failure) in Russian Zionism: Picturing Leon Pinsker // Essential Papers on Zionism / Eds. J. Reinharz, A. Shapira. New York, 1996. P. 191–209; Vital D. The Origins of Zionism. Oxford, U.K., 1975.


[Закрыть]. Армейский врач, участник Крымской войны, отмеченный государственными наградами, он мог бы стать символом как успеха интегрированных евреев, так и их уязвимости. После событий 1881 года он пришел к выводу, что юдофобия коренится в жалком, как ему виделось, положении евреев диаспоры. Наиболее влиятельным пунктом манифеста Пинскера стало утверждение, что евреи не могут ждать эмансипации, положившись на благосклонность народа, среди которого живут: их всегда будут воспринимать как чужаков, а следовательно, они должны сами озаботиться улучшением своего положения147147
  Примечательно, что Пинскер написал трактат на немецком языке, а не на русском, идише или иврите. «Автоэмансипация» доступна в оригинале на немецком («Autoemanzipation»), а также в английском переводе 1906 г. (Pinsker L. Auto-Emancipation. New York, 1906) полностью на сайте books.google.com.


[Закрыть].

Утверждение Дубнова, будто, «пария вне гетто, еврей был гражданином внутри гетто, внутри района своей оседлости, в своей общине, в своем духовном государстве», воспринимается как романтическое и в то же время ностальгическое148148
  Дубнов С.М. Письмо четвертое // Дубнов С.М. Письма. С. 76.


[Закрыть]. Но если Дубнов и находил в изоляции евреев элемент духовной свободы – и это мнение разделяли такие сионистские мыслители, как Макс Нордау, – он вовсе не выступал за отказ от гражданского равноправия149149
  Например, Нордау пишет: «В гетто еврей обретал собственный мир, надежное убежище, духовный и моральный эквивалент родины» (Speech to the First Zionist Congress [1897] // The Zionist Idea: A Historical Analysis and Reader / Ed. A. Hertzberg. Philadelphia, 1997. P. 237).


[Закрыть]. Он полагал, что в конституционном, либеральном, полиэтническом государстве гражданские права и национальное самоопределение дополняют друг друга. Подобная формула легла в основу требований польских либеральных националистов на территории Российской империи после провала восстания 1863 года. Поскольку надежды поляков на политический суверенитет рухнули, сформировалась новая концепция польской нации как сохраняемой польским народом общности культурного и языкового наследия, которая способна выжить и без государства и границ. Дубнов верил, что евреи в Российской империи, а также в Австро-Венгрии, Германии и Франции, способны аналогичным образом изменить представление о своем народе и добиться равноправия и национальной эмансипации. Как и другие националисты в тогдашней Европе, Дубнов рассчитывал, что за достижением XIX века – раз и навсегда установленными понятиями личных прав и свобод – в ХХ веке последует требование столь же нерушимо установить «идеал свободы или автономии национальной личности»150150
  Дубнов С.М. Письмо четвертое // Дубнов С.М. Письма. С. 109–110.


[Закрыть]. При этом национальные права у Дубнова не привязаны к территориальным формированиям: он настаивает, что все народы в свободном государстве должны пользоваться равными правами. Такая оговорка была, разумеется, необходима, поскольку Дубнов шлифовал свою национальную теорию на фоне конкурирующего, а местами совпадающего с ней еврейского национального движения – сионизма. В основе исторического и политического автономизма Дубнова лежит представление о народе диаспоры: автономизм – постоянную борьбу за автономию в условиях диаспоры – он считал «законом выживания евреев»151151
  Он же. Сод ха-киюм ве-хок ха-киюм шель ам Исраэль // Ге-Атид. Берлин, 1912. № 4. С. 112–117 (переизд. 1922–1923).


[Закрыть]. Тем самым отрицать национальное бытие евреев в диаспоре означало бы спорить с историей, а также, по мнению Дубнова, и отказывать евреям в достойном будущем152152
  Там же. В философии Дубнова диаспора парадоксальным образом оказывается и благословением, и проклятием. Как отмечает Рене Познански, историография Дубнова представляет кровавые события еврейского существования в диаспоре как исторический двигатель, стимулировавший миграцию и переход лидерства к очередному центру (Poznanski R. Dubnov and the Diaspora // A Missionary for History: Essays in Honor of Simon Dubnov / Eds. K. Groberg, A. Greenbaum. Minneapolis, 1998. P. 8–9).


[Закрыть]. Основной вызов времени Дубнов, как и разделявшие его убеждения автономисты и националисты диаспоры, видел в создании современных средств для реализации пробуждающихся национальных ожиданий, для возрождения самоуправления.