Текст книги "Права нации: Автономизм в еврейском национальном движении в позднеимперской и революционной России"

ЗАКЛЮЧЕНИЕ

В Западной и Центральной Европе XIX века многочисленные факторы – от индустриализации, урбанизации и роста капиталистической экономики до усиления правовой защиты граждан – и сами по себе разъедали еврейскую автономию153153
  Birnbaum P., Katznelson I. Emancipation and the Liberal Offer // Paths of Emancipation. Princeton, N.J., 1995. P. 16.


[Закрыть], а вдобавок к этому ее напрямую стремились уничтожить государственные власти. Российскую империю XIX века тянули в разные стороны западники и славянофилы, но на русских евреях сказывались, пусть и в меньшей степени, те же процессы, которые действовали на евреев Западной и Центральной Европы. Дубнов и его философия являются, конечно же, плодом таких перемен: Дубнов, как и другие еврейские интеллигенты его времени, искал способы сохранить преемственность еврейской истории в современном ему мире. В своих исторических трудах Дубнов связывал сохранение еврейской нации в течение двух с лишним тысячелетий рассеяния с умением адаптироваться к меняющимся обстоятельствам. В политической теории Дубнова идея возвращения к самоуправлению, лежавшая в основе его концепции автономизма, не противостоит модернизации – скорее, это ее своеобразная интерпретация. Сама идея разделить гражданские и религиозные функции кегилы – учитывая историческое отсутствие подобной дифференциации – фактически представляет собой разновидность радикального секуляризма. И сторонники автономизма, и приверженцы ассимиляции поддерживали такое разделение, с той принципиальной разницей, что одни видели в общинных институтах инструмент национального возрождения (такого мнения придерживались автономисты), а другие – орудие интеграции (на это рассчитывали сторонники обрусения). Именно маскилим, которые первоначально пытались обеспечить переход евреев от корпоративной идентичности к гражданской, создавая институты, совмещавшие в себе еврейское и имперское начала, посеяли первые семена национализма154154
  Bartal. From Corporation to Nation. P. 30.


[Закрыть]. Автономизм продолжил эту тенденцию и (как мы покажем в следующей главе) позаимствовал идеи русского либерализма о благе децентрализации и укрепления местного самоуправления. Дубнов призывал восточноевропейских евреев приложить все силы, дабы избежать того размывания автономии, какое постигло евреев Западной Европы. И в самом деле, казалось, что евреи Российской империи гораздо лучше подготовлены к этой ситуации и способны воспротивиться требованию полной ассимиляции в обмен на гражданское равноправие, тем более что равноправия им, скорее всего, так и не предоставят. Российская империя не была национальным государством: евреи жили среди других народов, также требовавших той или иной формы независимости. К тому же от старых иерархических структур еврейской автономии сохранилось достаточно много элементов. Разумеется, никакого подпольного кагала в Российской империи не существовало, однако ни структуры самостоятельных еврейских общин, ни имевшиеся в распоряжении общины средства влияния вовсе не исчезли бесследно. Дубнов прошел путь аналогичный тому, который прошли многие сионисты: его национальная идеология складывается в духовном поиске возможностей добиться для преобразованной и светской еврейской нации равноправного статуса среди европейских народов. Эта личная эволюция началась задолго до того, как Дубнов осознал себя националистом. Общим у последователей Дубнова и предтеч сионизма в России был отказ от индивидуальной реакции на проблемы, стоявшие перед европейским еврейством, в пользу коллективной реакции. Различались же они тем, что последователи Дубнова искали элементы для строительства нового еврейского общества в культуре диаспоры, а не в Сионе и не в перспективе собственного государства. Автономисты считали, что главной цели – суверенитета – можно достичь, не отрывая евреев от современной им культуры и тех стран, которые сделались их родиной. Возвращение ассимилированных интеллигентов к кегиле свидетельствовало не только о разочаровании незавершенной эмансипацией, но и о переоценке устаревших источников еврейской власти и авторитета ради реформаторской по сути задачи превратить российское еврейство в национальную общность.

В итоге автономизм предлагал евреям разрешение проблем национального развития. На закате империи либералы, радикалы и многие другие ожидали преобразований – эволюционных или революционных. В таком контексте национальные меньшинства, особенно западных губерний, где проживала основная часть евреев, все настойчивее предъявляли свои требования, в том числе добиваясь ослабления центральной власти в пользу большей автономии. Некоторые интеллигенты осознавали (зачастую со страхом), что от евреев ожидают либо полного растворения в национальных движениях других меньшинств – польского, украинского, литовского, – либо полного слияния с культурой имперской России. В Царстве Польском евреи столкнулись с подобным выбором уже в начале XIX века155155
  См.: Nathans. Beyond the Pale. P. 53.


[Закрыть]. Автономизм позволял применить к евреям национальные требования других меньшинств, но не увязывал эти требования с наличием собственной территории. Отчасти он тем и был привлекателен, что предлагал выход из дилеммы, не разрешимой другими способами.

Глава 2
ЕВРЕЙСКАЯ АВТОНОМИЯ В МЕНЯЮЩЕМСЯ ПРАВОВОМ ЛАНДШАФТЕ ЕВРОПЫ

Возникновение идеи еврейской автономии частично связано с ростом секулярного национального самосознания той части российского еврейства, которая отошла от традиционного образа жизни и религиозных практик. В то же время автономизм был движением, отстаивавшим право евреев на собственное, четко определенное общественное пространство, и в этом движении отразились перемены в социальной жизни поздней Российской империи: урбанизация, усиливающийся разрыв между религиозной и частной жизнью, возросшая свобода формирования групп и сообществ. Ранее подобные процессы уже оказали влияние на еврейские общины других европейских стран. В XVIII–XIX веках представители еврейской интеллектуальной элиты Центральной и Западной Европы также создали еврейское публичное пространство и пытались перекроить еврейское общество под свои идеалы156156
  Penslar D.J. Shylock’s Children: Economics and Jewish Identity in Modern Europe. Berkeley, Calif., 2001. Vol. 4. См. также: Sorkin D. The Transformation of German Jewry, 1780–1840. Oxford, U.K., 1987.


[Закрыть]. Однако их цели значительно отличались от тех, которые ставили перед собой в начале XX века российские сторонники еврейской автономии. Возникающее в это время в России еврейское общественное движение, несомненно, коренится в более ранних государственных реформах и социальных преобразованиях. Маскилим, пытавшиеся в XIX веке с переменным успехом отстоять свое право выступать от имени всего российского еврейства, были движимы сознанием своей ответственности, убеждены, что традиционное общинное руководство несостоятельно и только они способны достойно заменить его157157
  Lederhendler E. Modernity Without Emancipation or Assimilation? The Case of Russian Jewry // Assimilation and Community: The Jews in Nineteenth-Century Europe / Eds. J. Frankel, S.J. Zipperstein. Cambridge, U.K., 1992. P. 328.


[Закрыть]. До того момента, когда в борьбу за лидерство в еврейской общине, помимо сторонников Гаскалы и традиционалистов, вступили националисты и социалисты, политическая дискуссия сосредотачивалась главным образом вокруг вопроса о том, какая форма общины наилучшим образом обеспечит благополучие народа.

Дубнов играл ключевую роль в распространении идей автономизма в еврейской среде, но саму идею он заимствовал у русских либералов и польских националистов: и те и другие выступали за децентрализацию Российской империи. Русские либералы понимали автономизм как передачу власти от правительства земствам, польские националисты – как суверенитет, максимально близкий к независимости. Для еврейских же националистов в автономизме объединились обе идеи: местное самоуправление и национальная автономия посредством создания новых общественных институтов. Главным фактором развития еврейской национальной политики стала необходимость приспосабливаться к меняющемуся политическому ландшафту – к ситуации, когда другие религиозные и национальные группы все настойчивее требовали признания своих коллективных прав. Таким образом, становление еврейского национализма происходило теми же путями, какими, в соответствии с изменениями в законодательстве и собственными коллективными ожиданиями, развивались другие общности Европы. Евреям – участникам сложного и противоречивого общеевропейского процесса национального самоопределения – предстояло осознать, кто они, и сформулировать, каких коллективных прав они для себя ищут.

В этой главе речь пойдет об интеллектуальной «закваске», на которой взошли идеи автономизма, воспринятые еврейскими либералами и социалистами. Еврейские социалисты в России обратились к способам, предложенным австрийскими марксистскими теоретиками права для разрешения тлеющих конфликтов между населяющими Австро-Венгерскую империю народами. В то же время еврейские либералы и зарождающаяся еврейская интеллигенция в целом внимательно наблюдали за широкомасштабным экспериментом по созданию земского самоуправления в России и разделяли стремление российских общественных деятелей к децентрализации Российской империи во имя ее обновления и возрождения. Социалистические и либеральные концепции еврейской автономии отчасти схожи, однако ключевые цели в них определялись по-разному. Социалисты полагали, что добиться революционного освобождения еврейских рабочих можно, если евреи на равных с другими народами и совместно с ними будут бороться за социализм и новое, справедливое общество. С точки зрения всех остальных автономистов, российским евреям для достижения подлинного гражданского равенства необходимо было получить национальные права, обеспечивающие самосохранение общины. Итак, социалисты, либералы, националисты – словом, все сторонники еврейской автономии – приспосабливали господствовавшие в ту пору интеллектуальные течения к своей национальной ситуации, доказывая, что евреи должны добиваться политического равноправия в Российской империи не только как отдельные личности, но и как единая группа.

ХАИМ ЖИТЛОВСКИЙ, АВСТРИЙСКИЕ МАРКСИСТЫ И ЕВРЕЙСКИЙ АВТОНОМИЗМ

Дубнов черпал свою автономистскую идеологию из многих источников, но язык, аргументация и структура его программы свидетельствуют об идеализации самоуправления на местном уровне и о стремлении к федерализму на уровне государственном. Разумеется, споры о национальной идее для российского еврейства происходили не только вокруг текстов Дубнова, однако в этих спорах неизбежно затрагивались его ключевые тезисы, в том числе возрождение кегилы как формы еврейского самоуправления. По сути своей философия Дубнова была либеральной, хотя и оказала влияние на социалистическую концепцию еврейского автономизма. Так, в экономике он выступал последовательным противником любой реорганизации российского общества, которая лишала еврейство возможности зарабатывать на жизнь ремеслом и торговлей. В окружающей Дубнова среде социалистическая трактовка еврейского автономизма, в которой автономия рассматривалась как один из путей к победе пролетариата, все теснее сплеталась с либеральными идеями. Так формировались политические идеи о будущем российского еврейства. В 1897 году группа социалистов еврейского происхождения создала Всеобщий союз еврейских рабочих в Литве, Польше и России, который впоследствии стал известен как Бунд (Союз, идиш). Это была наиболее влиятельная еврейская социалистическая партия, хотя ее представления об автономии ограничивались исключительно правами на собственный язык и школы. Правда, некоторые социалисты постепенно стали признавать ценность автономизма, а другие позднее присоединились к либеральному автономистскому крылу.

Параллельно с развитием дубновской концепции автономизма российские еврейские социалисты, прежде всего эмигранты, вырабатывали идеологию, в которой социалистические идеи соединялись с национальными требованиями. Значительное влияние на обе группы оказали работы Хаима Житловского (1861–1943)158158
  Хотя во многих источниках датой рождения Житловского назван 1865 г., хранящиеся в его личном архиве документы неопровержимо свидетельствуют о том, что он родился в 1861 г. См. путеводитель по архиву Житловского, хранящийся в YIVO в Нью-Йорке: YIVO. RG 208.


[Закрыть]. Друг и земляк известного писателя и эсеровского деятеля С. Ан-ского (Шлоймо Занвл Раппопорт, 1863–1920), Житловский примкнул к народовольцам. Бывшие ученики хедера предпочли традиционному иудаизму российский радикализм159159
  Великолепный рассказ о дружбе Ан-ского и Житловского, длившейся всю их жизнь, а также красочное описание русско-еврейской революционной среды, сложившейся за границей, см.: Safran G. Wandering Soul: The Dybbuk’s Creator, S. An-sky. Cambridge, Mass., 2010. Лучшим, хотя и кратким изложением биографии и политической идеологии Житловского по-прежнему остается работа Йонатана Френкеля, см.: Frankel J. Prophecy and Politics: Socialism, Nationalism, and the Russian Jews, 1862–1917. Cambridge, U.K., 1981. P. 258–287. Так, о переходе Житловского и Ан-ского на радикальные позиции Френкель пишет: «Биографии Хаима Житловского и Шлойме Занвла Раппопорта (Ан-ского) показывают, как, парадоксальным образом, даже после погромов 1882 года верность идеям революционного народничества побуждает их включиться в еврейскую политику и жизнь. В 1905–1906 годах оба наших героя становятся членами эсеровской партии и одновременно выразителями левых идей в еврейском мире. Но шли они к этому разными путями» (Prophecy and Politics. P. 260).


[Закрыть]. Житловский был сыном преуспевающего торговца лесом, и отцовское состояние позволило ему не только перебраться в 1886 году в Петербург, но и годом позже издать первую книгу «Мысли об исторических судьбах еврейства»160160
  Frankel. Prophecy and Politics. Р. 264. Дубнов раскритиковал «Мысли об исторических судьбах еврейства» в обзоре, опубликованном в журнале «Восход». См.: Критикус [Дубнов]. Литературная летопись: остатки литературной жатвы 1887 года // Восход. 1887. Дек. С. 6–13.


[Закрыть]. Как и Дубнов, он с возмущением относился к тем радикально настроенным соплеменникам, кто не умел ценить свое прошлое: Житловский полагал, что иудейская религиозная традиция исторически была залогом национальной идентичности. Вместе с тем, в отличие от Дубнова, Житловский считал, что культурной, национальной и языковой автономии даже без самоуправления будет достаточно, чтобы сохранить национальную самобытность.

Роль Хаима Житловского исключительно важна: он одним из первых, в 1880-х годах, когда еврейские социалисты противились любым формам национализма, заговорил о необходимости объединить социалистическую и национальную идеи. С конца 1880-х годов он жил политэмигрантом в Швейцарии, где сблизился с группой еврейских социалистов, разделявших некоторые националистические идеи и пытавшихся противостоять ассимиляционистским настроениям в среде своих единомышленников и еврейской интеллигенции в целом161161
  Первоначально, в 1885 г., группа называлась «Тешуат Исраэль»; по сути, это была безуспешная попытка создать еврейское крыло «Народной воли». В 1888 г. на основе этой группы было создано Общество по поддержанию жизни и просвещению еврейского народа. См.: Janowsky O. The Jews and Minority Rights (1898–1919). New York, 1966 (1933). P. 53.


[Закрыть]. В 1892 году Житловский опубликовал под псевдонимом E. Хасин статью «Еврей к евреям», в которой призывал еврейских революционеров вернуться к своему народу162162
  Эту пространную статью Житловский опубликовал по-русски в Лондоне. По-английски первые три из пяти ее частей, а также статья Житловского «Почему только идиш» были опубликованы в: Jews and Diaspora Nationalism: Writings on Jewish Peoplehood in Europe and the United States / Еd. S. Rabinovitch. Waltham, Mass., 2012. P. 83–104.


[Закрыть]. Он начинает с того, что опровергает распространенное среди еврейских социалистов убеждение, будто большинство их соплеменников – «паразиты»; напротив, утверждает Житловский, значительная часть российского еврейства уже давно превратилась в дешевую рабочую силу. Как и Дубнов, Житловский полагал, что правовая эмансипация евреев на Западе не способствовала сохранению еврейской национальной жизни и непригодна для восточноевропейского еврейства. По его мнению, предоставление гражданского равноправия евреям обернулось «фатальными ошибками», которые сделали положение евреев в Европе – разумеется, не правовое, а национальное, экономическое и духовное – «далеко не таким блестящим, как мы привыкли думать»163163
  Житловский Х. Еврей к евреям. Лондон, 1892. C. 13.


[Закрыть]. В 1903 году вместе с Ан-ским, Виктором Черновым и четырьмя другими единомышленниками Житловский основал в Берне Союз русских социалистов-революционеров164164
  Несмотря на яростное неприятие сионизма, Житловский участвовал в Первом сионистском конгрессе в Базеле, в 1897 г. О первых годах существования эсеровской партии см.: Hildermeier M. The Russian Socialist Revolutionary Party Before the First World War. New York, 2000; см. также: Melancon M. The Socialist Revolutionaries from 1902 to 1907: Peasant and Workers’ Party // Russian History. 1985. Spring. Vol. 1. P. 2–47.


[Закрыть]. Он без устали защищал идиш, последовательно отстаивал еврейские национальные права, но вместе с тем трактовал их достаточно узко – главным образом как право на собственный язык.

Дубнов не отмечает вклад Житловского в концепцию национализма диаспоры, поскольку до 1905 года работы и политическая деятельность последнего были известны главным образом за пределами России165165
  Janowsky. Jews and Minority Rights. P. 53. Во время работы над этой книгой, первое издание которой вышло в 1933 г., Оскар Яновский переписывался с Дубновым, который в те годы жил в Берлине, а также встречался и беседовал с Житловским в Нью-Йорке. «Житловский, – писал он, – был убежден, что статья „Еврей к евреям“ была первой попыткой размышлять о еврейском национальном вопросе, тогда как Дубнов не находил в этой брошюре ничего, что позволило бы утверждать, будто она подготовила „современные представления“ об автономизме» (P. 54). В свою очередь, книга Яновского задумана как попытка обосновать законность требований еврейских национальных прав и автономии в Восточной Европе. См.: Loeffler J. Between Zionism and Liberalism: Oscar Janowsky and Diaspora Nationalism in America // AJS Review. 2010. Vol. 34. № 2. P. 289–308. Обзор идеологической эволюции Житловского, а также сопоставление его идей с теориями Дубнова см. в: Weinberg D. Between Tradition and Modernity: Haim Zhitlowski, Simon Dubnow, Ahad Ha-Am, and the Shaping of Modern Jewish Identity. New York, 1996. P. 83–144.


[Закрыть]. Возможность пропагандировать свои идеи на идише у Житловского впервые появляется в 1904 году, а в особенности – после переезда в США в 1910 году166166
  Michels T. A Fire in Their Hearts: Yiddish Socialists in New York. Cambridge, Mass., 2005. P. 128. В этой работе Мичелза содержится скрупулезный анализ «прогрессивного еврейского национализма» Житловского (р. 128–136).


[Закрыть]. Однако несомненная заслуга Житловского заключалась в том, что ему удалось заинтересовать еврейских социалистов национальной идеей или по крайней мере убедить их, что социализм и национальное самосознание не противоречат друг другу. В 1890-х годах его аудитория была очень малочисленной, но когда впоследствии о еврейской культурной автономии заговорили бундовцы, их концепция оказалась близка к положениям, в свое время высказанным Житловским. Наконец, стоит упомянуть, что он в немалой мере способствовал началу разговора об автономии в среде еврейских социал-демократов167167
  Впервые важная для понимания проблематики статья Житловского «Ционизмус одер социализмус?» вышла в «Дер идишер арбейтер» в 1898 г. Впоследствии, под названием «Ционизм одер социолизм?», она была перепечатана в сборнике его работ. См.: Гезамте шрифтен. Нью-Йорк, 1917. Т. 4. С. 47–76. По мнению Дэвида Е. Фишмана, именно Житловский впервые использовал и ввел в обиход понятие «идише культур» («еврейская культура», идиш): The Politics of Yiddish in Tsarist Russia // From Ancient Israel to Modern Judaism: Essays in Honor of Marvin Fox / Еds. J. Neusner et al. Atlanta, 1989. Vol. 4. P. 156.


[Закрыть].

Житловский, равно как и другие бежавшие в Швейцарию из Российской империи еврейские социалисты, в том числе Иосиф (Джон) Миль (1870–1952), несомненно, находился под влиянием федералистских идей, которые разрабатывали австрийские марксисты. Как и Россия, многонациональная имперская Австро-Венгрия была расколота постоянными конфликтами между населявшими ее народами. Со временем в австро-венгерских дискуссиях о том, как преодолеть межнациональные противоречия, сложилась концепция внетерриториальной автономии, и эта идея, несомненно, проникла на восток. Австрия не была либеральной демократией, но в ней, в отличие от России, существовал парламент и происходила сравнительно свободная политическая жизнь. Многие австрийские социал-демократы полагали, что действующая в стране конституционная система не обеспечивает равные права всех народов, что неизбежно оборачивается «междоусобными войнами» и мешает объединить пролетариат. Постоянные конфликты между этническими группами, населявшими империю, и главным образом национальное противостояние в Чехии побудили Карла Каутского в 1897 году сформулировать позицию социалистов по проблеме многонациональных государств. Он, в частности, утверждал, что в Австро-Венгрии и подобных ей странах предоставление национальным меньшинствам территориальной независимости неизбежно приведет к угнетению меньшинств в новосозданных государствах, и предлагал отделить самоопределение от территории и предоставить каждой – определяемой по языку – этнической группе автономию в национальных делах с помощью внетерриториальных национальных организаций168168
  См.: Jacobs J. On Socialists and «the Jewish Question» After Marx. New York, 1992. P. 36–37.


[Закрыть].

Из теории Каутского выросла построенная по федеративному принципу Социал-демократическая партия Австрии; впоследствии его учение легло в основу Брюннской программы, принятой в 1899 году на проходившем в Брюнне (Брно) первом съезде реорганизованной Социал-демократической партии Австрии169169
  Реорганизованная по федеративному принципу, объединенная общей программой, Социал-демократическая партия Австрии была заново основана в 1897 г. См.: Kogan A.A. The Social Democrats and the Conflict of Nationalities in the Habsburg Monarchy // Journal of Modern History. 1949. Vol. 21. № 3. P. 206.


[Закрыть]. Менее чем за два года, от преобразования партии в 1897 году (по сути, она превратилась в федерацию, объединяющую шесть национальных партий) до съезда в Брно, австрийским социалистам удалось в дискуссии о стратегии и организации выработать собственную теорию национальной автономии170170
  Nimni E. Introduction: The National Cultural Autonomy Model Revisited // National Cultural Autonomy and Its Contemporary Critics / Еd. E. Nimni. London, 2005. P. 5.


[Закрыть]. Они понимали, что атмосфера противостояния между народами мешает классовой борьбе, поэтому главная задача съезда состояла в том, чтобы примирить различные национальные группы. В этот период в международной социалистической повестке национальная проблематика практически отсутствовала, и внимание австрийской социал-демократии к национальной политике следует рассматривать, как пишет Артур Коган, «на общем фоне бессильного парламента, едва прикрытого чиновничьего произвола и разгулявшегося национализма»171171
  Kogan. Social Democrats. P. 206.


[Закрыть]. Принятая в Брно программа включала разнообразные требования, в частности преобразование Австрии в «союзное государство наций», создание и самоуправляющихся регионов, и национальных союзов, которые совместно занимались бы делами каждой нации, а также принятие особого парламентского закона, гарантирующего права национальных меньшинств172172
  Ibid. P. 208. По мнению Когана, Брюннская программа отражала преемственность по отношению к федералистским идеям, которые прозвучали впервые во время революции 1848 г. (p. 212).


[Закрыть].

Эта программа, фактически замыкавшая национальную автономию в территориальных границах, устраивала далеко не всех участников съезда; многие из них выступали против попыток «привязать» национальные автономии к определенным землям. Так, например, южнославянская организация требовала отделить понятие нации от территории, поскольку многие народы (в том числе южные славяне) разбросаны по всей Австро-Венгерской империи. «Надо прямо сказать, – утверждал в своем выступлении делегат из Триеста, – что равноправие возможно, только если нация понимается не как население, живущее в границах определенной территории, но как совокупность личностей, заявляющих о своей принадлежности к определенной национальности»173173
  Цит. по: Kogan. Social Democrats. P. 209. Полный текст приводится в: Protokoll über die Verhandlungen des Gesamstparteitages der sozialdemokratischen Arbeiterpartei in Österreich. Vienna, 1899. P. 85.


[Закрыть]. Для южных славян это было особенно важно: они представляли собой полиэтническую и поликонфессиональную группу, в которую входили, в частности, католики-хорваты и православные сербы, поэтому югославское крыло социал-демократической партии, понимая, что территориальная автономия в их случае невозможна, отстаивало тезис о национально-культурной, или персональной, автономии. В итоговом компромиссном документе речь все же шла о «национально ограниченных» самоуправляемых областях. Брюннская программа предполагала, что национальная автономия должна основываться прежде всего на территориальном принципе. Иначе говоря, только этнические группы, получившие автономию в границах определенной территории, могут требовать автономии для своих соплеменников, живущих в других землях. Этот пункт политической программы австрийской социал-демократической партии впредь оставался неизменным174174
  Kogan. Social Democrats. P. 210–215.


[Закрыть].

Работа Житловского «Социализм и национальный вопрос», написанная в преддверии первого съезда австрийских социал-демократов, не была посвящена еврейской проблематике, но предполагалось, что основные идеи этого сочинения применимы и к ней. Социалисты, утверждал Житловский, слишком часто использовали космополитические и антинационалистические аргументы, чтобы оправдать тезис о вхождении «малых» национальных групп в польское, российское или германское социал-демократическое движение. Он жестко критиковал отношение польских и австро-венгерских социалистов к национальной проблематике: «Ясно, что поверхностный антинационализм, который долгое время отождествлялся с международным принципом, на практике здесь выродился в неприкрытый шовинизм, в явное национальное угнетение»175175
  Бен-Егуд [Хаим Житловский]. Национальный вопрос и социализм // Возрождение. 1904. Нояб. № 3/4. С. 47. Впервые эта статья, под названием «Der Socialismus und die Nationalitätenfrage», появилась в венском журнале «Deutsche Worte» (1899. Vol. 8–9. P. 305–343). В предисловии к опубликованной в «Возрождении» русской версии Житловский пишет, что по вопросу о территории, который автор поначалу считал незначимым, он «радикально изменил свое мнение». Расширенный вариант статьи «Социализм и еврейский вопрос» Социалистическая еврейская рабочая партия издала отдельной книгой. Записи Житловского к этой статье и ее наброски см. в: YIVO. RG 208. F. 1908.


[Закрыть].

Хотя программа австрийских социал-демократов имела хождение в достаточно узких кругах, она подтолкнула правоведов Карла Реннера и Отто Бауэра к размышлениям о внетерриториальной национальной автономии.

В работе «Государство и нация» Бауэр доказывал, что в многонациональной Австрии личность должна быть наделена четко определенными правами, и отстаивал понятие «личная автономия»176176
  Синонимом «личной автономии» у Реннера выступает понятие «личностный принцип», указывающее на принципиальное отличие его концепции от «территориального принципа», на котором строятся современные нации-государства. На Реннера, несомненно, оказали влияние идеи немецкого историка Фридриха Мейнеке (1862–1954), который в своей наиболее известной работе «Weltbürgertum und Nationalstaat» («Космополитизм и национальное государство») доказывал, что личность – это наивысшая форма автономии. См.: Nimni E. Introduction // Bauer O. The Question of Nationalities and Social Democracy. Minneapolis, 2000. P. xxv–xxvii. По-английски главная работа Карла Реннера «Staat und Nation» была опубликована под названием «State and Nation» в: Nimni. National Cultural Autonomy. P. 15–47. Оригинал см.: Synopticus [Karl Renner]. Staat und Nation: Zur österreichisten Nationalitätenfrage–Staatsrechtliche Untersuchung über die möglichen Principien einer Lösung und die juristischen Voraussetzungen eines Nationalitätengestzes. Vienna, 1899. (Полное русское издание работы «Государство и нация»» вышло в 1906 г. Далее текст приводится по этому изданию. – Прим. пер.)


[Закрыть]. Конфессии, писал он, имеют собственные административные структуры, которые сосуществуют друг с другом на всех бюрократических и территориальных уровнях. Люди, рожденные в той или иной вере, во взрослом состоянии вправе сменить исповедание. Так и нации, по мнению Бауэра, могут административно и территориально сосуществовать, пока у людей остается право выбирать свою национальную принадлежность. Он был убежден, что государство обязано признать национальные общности, чтобы, с одной стороны, защитить индивидуальные права от посягательств на них со стороны других национальностей и самого государства, а с другой – обеспечить всем необходимые национальные права, например право на образование177177
  См.: Синоптикус [Карл Реннер]. Государство и нация. СПб., 1906. С. 20–21.


[Закрыть].

Реннер утверждал: «Если согласно закону органического развития из целого организма выделяются отдельные органы для выполнения отдельных функций, так и народ как целое в государственно-правовом смысле, как совокупность материальных и социальных интересов и нации как культурные и духовные единицы тоже должны иметь специальные органы для специальных функций»178178
  Там же. С. 22.


[Закрыть]. Эти «специальные органы», принадлежащие каждой национальной группе, защищают права ее членов, обеспечивают доступ к культуре и способствуют «здоровью» государства как такового. Примечательно, что Реннер допускал различие между юридическими правами, обусловленными принадлежностью к территориальной единице, и юридическими правами, относящимися к национальной принадлежности.

Одна из особенностей австрийской социал-демократической концепции внетерриториальной автономии состояла в том, что евреи в нее не вписывались: их считали особой группой, не заслуживающей автономии. Отчасти это можно объяснить еврейским происхождением некоторых авторов влиятельных политических концепций. И нееврей Карл Каутский, и выросший в еврейской семье, но вскоре после женитьбы перешедший в протестантизм Виктор Адлер с равным пылом отстаивали необходимость еврейской ассимиляции. Жесткая критика, с которой Адлер обрушивался на все формы еврейского национализма и сепаратизма, во многом объяснялась как личными столкновениями с антисемитами, так и опасениями, что социал-демократов могут заклеймить «еврейской партией» или «защитниками евреев». Автор наиболее последовательной социал-демократической концепции национальной автономии, Отто Бауэр, громогласно утверждал, что евреям никакой автономии, даже в области образования, давать нельзя, а, напротив, необходимо всячески способствовать их ассимиляции в те этнические группы, среди которых они живут179179
  Bauer O. Die Nationalitätenfrage und die Sozialdemokratie; полное английское издание этой работы в переводе Джозефа О’Доннела см.: Bauer O. The Question of Nationalities and Social Democracy. Minneapolis, 2000. См. также: Traverso E. The Marxists and the Jewish Question: The History of a Debate, 1843–1943. Atlantic Highlands, N.J., 1990. Р. 76–82.


[Закрыть]. Иначе говоря, он считал евреев исключением из своей теории о правах проживающих в Австрии национальных меньшинств и был убежден, что даже существование отдельных еврейских школ может навредить отношениям евреев с их соседями180180
  См. главу «National Autonomy for the Jews?» в: Bauer. Question of Nationalities. Р. 291–308. Упорное нежелание Бауэра распространять национальные права на евреев может быть объяснено его еврейским происхождением, которое, как и в случае Адлера, повлияло на его идеи. Подробнее об австрийских социалистах и еврейской идентичности см.: Wistrich R. Socialism and the Jews: The Dilemmas of Assimilation in Germany and Austria-Hungary. Rutherford, N.J., 1982.


[Закрыть]. Показательно, что, отстаивая необходимость ассимиляции, Бауэр (в отличие от Адлера) тем не менее оставался членом еврейской религиозной общины (Israelitische Kultusgemeinde).

У Каутского вера в необходимость ассимиляции парадоксальным образом сочеталась – и этим он отличался от своих еврейских товарищей по социал-демократической партии – с симпатиями к Бунду и еврейским социалистическим движениям; он считал их «временно необходимыми явлениями»181181
  См.: Jacobs. On Socialists. P. 86–104. «Каутский, – отмечает Джейкобс, – вполне сознавал, что пролетариат угнетаемых наций не будет всем сердцем участвовать в строительстве социализма до тех пор, пока социалистическое движение не признает национальное угнетение и не выступит против него» (p. 40).


[Закрыть]. В целом его позицию по национальному вопросу точнее всего описывает популярное среди еврейских социалистов изречение: «Когда евреев перестанут изгонять и преследовать, они сами собой перестанут существовать»182182
  Kautsky K. Are the Jews a Race? London, 1926. P. 244.


[Закрыть]. Своей главной задачей австрийские социал-демократы считали установление пролетарской демократии и в разрешении раздиравших страну межэтнических конфликтов видели не более чем средство для достижения более высоких целей классовой борьбы. Национальные интересы как таковые не представляли для них ценности, и это объясняет, почему ведущие австрийские теоретики социал-демократического движения считали ассимиляцию неизбежным благом.