Текст книги "Пути России. Новый старый порядок – вечное возвращение? Сборник статей. Том XХI"

Другим серьезным поводом для острых дискуссий служит допустимая мера радикальности либо, напротив, «законопослушности» протеста. Эти же мотивы можно в явной форме проследить и среди участников исследуемого сообщества: «не надо вешать на нас ярлыки революционеров, ок?» (А.С., 21.12.11). Однако другим участникам такое поведение сразу стало казаться беспомощным и соглашательским. Для одних из них коммуникация в сообществе и собственно выходы на митинги являются способом мирного протеста, направленного на возможный диалог с властью, которая должна же заметить, «как нас много», и одновременно – возможностью получить положительные эмоции от переживания солидарности с другими протестующими. Для других – это начало серьезного политического противостояния с непроговариваемыми пока силовыми перспективами, и им такая позиция кажется невыносимо соглашательской.

Еще одним основанием для разделения служит оценка будущих перспектив протестного движения. Уже после митинга 24 декабря, наряду с массой эйфорических комментариев, зазвучали и голоса пессимистов. Участники сообщества постепенно стали осознавать всю проблематичность стратегии «альтернативного политического сообщества», не имеющего достаточно значимых ресурсов, чтобы влиять на реальные политические процессы. Важной задачей сообщества становится выработка перспективной стратегии, которая не прекращается и по сей день, но не является особенно результативной хотя бы потому, что не покидает границ сообщества как дискуссионного клуба. Таким образом, встреча на общей интернет-площадке позволяет участникам не только наслаждаться солидарностью, но и увидеть противоречия внутри движения, иллюзорность его видимого единства.

Подведем некоторые итоги. Анализ дискуссий и прочих форм коммуникации, сложившихся в Фейсбук-сообществе «Мы были на Болотной площади и придем еще» в первый месяц его существования, позволяет увидеть многие важные аспекты функционирования социальных медиа как элемента протестной активности. У нас нет оснований считать, что участие в подобных сообществах создает новые идентичности политических субъектов – большинство участников приходит туда с уже сложившейся системой убеждений и политических взглядов, которые существенным образом не меняются в результате участия в интернет-активностях. В этом смысле виртуальные сообщества, как это отмечалось многими исследователями, проигрывают по сравнению с более тесными формами личной, офлайновой коммуникации[198]198
  Diani M. Social Movement Networks Virtual and Real.; Gladwell M. Small Change. Why the Revolution Will Not be Tweeted // The New Yorker. 2010. 4 October/www.newyorker.com/reporting/2010/10/04/101004fa_fact_gladwell; Alexander A., Miriyam A. The Egyptian Experience: Sense and Nonsense of the Internet Revolution // International Journal of Communication. 2011. № 5. Р. 1344–1358; Ross C. The Leaderless Revolution: How Ordinary People Can Take Power and Change Politics in the 21st Century. L.: Simon & Schuster, 2011.


[Закрыть]. Однако компьютерно-опосредованная коммуникация играет очень важную роль в структурировании протестных движений, в создании рамок и возможных репертуаров протестных действий, причем как на коллективном, так и на индивидуальном уровне.

Твиттер «Wake up Russia» как средство распространения информации и координации движения

Твиттер представляет собой коммуникативную площадку, которая позволяет публиковать короткие сообщения до 140 символов, как с компьютеров, так и с мобильных устройств, подключенных к сети Интернет. Такая форма социального медиа делает возможной публикацию заметок в режиме передвижения и фрагментарного действия во время участия в митинге и других видах протестной активности. Несмотря на это, по мнению исследователей, связь между Твиттером и протестами за честные выборы неоднозначна, поскольку он как инструмент коммуникации одновременно выполняет различные функции[199]199
  Грин С. Твиттер и российский протест. Мемы, сети и мобилизация // Рабочие материалы ЦИИО. 2012. № 1. С. 1–2; Nikiporets-Takigawa G. Twitting the Russian Protests // Digital Icons: Studies in Russian, Eurasian and Central European New Media. 2013. № 9. Р. 6.www.digitalicons.org/issue09/files/2013/06/DI_9_1_Nikiporets.pdf.


[Закрыть]. Твиттер играет нейтральную, поддерживающую, организационную и деструктивную роль в гражданском движении[200]200
  Грин С. Твиттер и российский протест… С. 16.


[Закрыть]. Он обобщает и распространяет информацию, относящуюся к протестной мобилизации[201]201
  Там же. С. 2.


[Закрыть].

Согласно результатам исследований, российский сегмент Твиттера не является пространством для политических дискуссий, хотя оппозиционные пользователи чаще склонны осуществлять коммуникацию со сложной разветвленной структурой[202]202
  Грин С. Твиттер и российский протест… С. 2.


[Закрыть] – не только делать ретвиты, но и отвечать на сообщения – по сравнению с пользователями, занимающими провластную позицию[203]203
  Semenov A. Social Network Analysis of Russian Protest in Tweeter [Conference paper]. Applications of Social Network Analysis. 2012. September 4–7. Zurich. Цит. по: www.slideshare.net/AlexanderSemeonov/social-network-analysis-of-hashtag-usage-during-protest-meetings.


[Закрыть]. Значительную роль в освещении и обсуждении митингов за честные выборы в Твиттере на момент первичной мобилизации играют профессиональные журналисты[204]204
  Грин С. Твиттер и российский протест… С. 2.


[Закрыть] и известные блогеры, впрочем, так же как и на других медийных площадках русскоязычного сегмента Интернета: в Живом журнале и электронных СМИ[205]205
  Бикбов А. Методология исследования «внезапного уличного активизма»… С. 144–145.


[Закрыть].

Предметом нашего рассмотрения является Твиттер@WakeUpR, который расшифровывается как «Wake up Russia», что в переводе означает «Просыпайся, Россия». Он является аналогом групп в Фейсбуке и ВКонтакте «Мы были на Болотной площади и придем еще», имеет такой же аватар, ведется теми же модераторами. К моменту написания статьи число читателей микроблога насчитывает 41 875 человек. Количество опубликованных сообщений равняется 21 492 твитам. Его интересы и темы сосредоточены вокруг событий движения «За честные выборы». Дата создания микроблога, как средства, предназначенного для быстрого распространения новостей и координации предстоящего митинга 24 декабря 2011 г. на проспекте Сахарова, относится к 14 декабря 2011 г. Информация об этом сразу «расходится» среди заинтересованных пользователей и известных блогеров: «Ребята, создан Твиттер координации митинга за честные выборы @WakeUpR пожалуйста RT» (037 RvachevNikita,14.12.2011).

Твиттер не позволяет получить доступ к ранним сообщениям, опубликованным @WakeUpR, поэтому для поиска твитов, относящихся к 14–31 декабря 2011 г., мы используем «Яндекс. Поиск по блогам»[206]206
  Яндекс. Поиск по блогам / blogs.yandex.ru/.


[Закрыть]. Такой способ отбора имеет свои ограничения, поскольку данная поисковая система фиксирует только популярные сообщения, но позволяет составить представление о том, какие сообщения получили наибольшее внимание со стороны пользователей. Нами было отобрано 37 твитов, относящихся к теме митинга на проспекте Сахарова 24 декабря 2011 г. Для анализа структуры коммуникации мы выделяем несколько типов сообщений, которые различаются по функциям и виду суждений.

Призывы и приглашения прийти на митинг. В основе этих сообщений лежит интенция мобилизовать людей на действие – выйти на митинг. Они выражают желание и/или обоснование прийти на митинг. Твиты данной подгруппы различаются между собой по форме, жанру и способу аргументации. Рассмотрим некоторые из них:

«Друзья, мы очень хотим, чтобы 24 декабря на проспект Сахарова пришло как можно больше граждан. Но кроме того, мы… [ссылка на сообщение в Фейсбук-группе “Мы были на Болотной…”»(003 WakeUpR,16.12.2011).

Действующим лицом сообщения 003 выступает коллективный субъект, ассоциирующий себя с «гражданственностью» и выражающий свое желание действовать[207]207
  Бикбов А. Представительство и самоуполномочивание (по материалам исследования НИИ митингов, декабрь 2011 – июнь 2012) // Логос. 2012. № 4. С. 189–229.


[Закрыть], а также через обращение к читателям-«друзьям» – мобилизовать сторонников. Другими словами, коллективный субъект желает себя конституировать в действии – прийти на митинг и сделать себя явным и очевидным.

Суждения-призывы строятся и на противопоставлении фигуры президента, его действий и чувств чувствам и действиям коллективного субъекта гражданского протеста. Для подтверждения этого тезиса обратимся к следующим высказываниям:

«Путин считает, что мы бараны с контрацептивами, которым платит Госдеп. Считаете иначе? Приходите 24-го на Сахарова [ссылка на Фейсбук-событие, заявленное группой “Мы были на Болотной…” – митинг 24 декабря]» (002 RT WakeUpR; Эпический креакл@epic_hero_ru,15.12.2011).

В сообщении 002 автор апеллирует к оскорблению, которое президент нанес митингующим, вышедшим на улицу 5 и 10 декабря для того, чтобы выразить свое несогласие с масштабными фальсификациями. Оскорбление выражается, во-первых, в сниженной лексике – «бараны с контрацептивами», во-вторых, в обвинении митингующих в неискренности намерений – поскольку им «платит Госдеп». Оскорбление – исходная посылка, которой автор противопоставляет несогласие, способное выразиться в виде прихода на митинг 24 декабря. Логическая формула сложного суждения выглядит следующим образом: посылка: [бараны] – если нет, то… следствие: [приходите на митинг].

Таким образом, сообщение содержит как рациональную стратегию аргументации, так и обоснования, связанные с желаниями митингующих восстановить справедливость: доказать «истину» и опровергнуть «ложь». Эта же логика противопоставления «истины»/«лжи» организует мобилизационный импульс движения за честные выборы, который становится результатом масштабных фальсификаций выборов в Государственную думу 4 декабря 2011 г., получивших широкое освещение и обсуждение в Интернете. В нем выражается желание провести выборы прозрачно, подсчитать голоса без искажений и нечестных действий со стороны властей.

Призывы и приглашения распространять информацию о предстоящем митинге, звать на него друзей, коллег, родственников. Распространять новости и сведения необходимо, во-первых, в Интернете: «шерить» или «шарить» информацию (от английского слова «share»), делать «репосты» и «ретвиты»; во-вторых, среди знакомых в реальной коммуникации, развешивать в своих районах листовки с приглашением на митинг. Рассмотрим несколько примеров:

«Нас уже 25000, не останавливаемся! Продолжайте звать друзей и шерить (нажимать “поделиться”)! РЕПОСТ. Спасибо!..»(005 WakeUpR, 16.12.2011).

«А между тем, только подтвердивших в facebook, что придут на митинг 24 декабря на Сахарова, уже больше 28000!..»(011 WakeUpR, 18.12.2011).

«Здесь вы найдете варианты листовок для распечатывания. Можно найти любые другие, главное, чтобы вам они…» (018 WakeUpR, 20.12.2011).

Сообщение 005 содержит информацию о количестве человек, которые собираются посетить митинг. Данные получены в результате подсчета числа отметившихся пользователей на странице события в Фейсбуке. Сообщение 011 строится по сходному принципу и содержит число – 28 тысяч – потенциальных участников предстоящего мероприятия. Таким образом, событие начинает приобретать очертания еще до того, как оно произошло. В некотором смысле оно предконструируется в сети прежде, чем перейти в трехмерное измерение проспекта Сахарова.

Призыв к распространению информации относится и к продвижению самого микроблога @WakeUpR:

«У “Честных выборов” больше 10 000 фолловеров! Ура! Давайте сделаем 20 000!» (017 WakeUpR, 20.12.2011).

Модераторы подсчитывают число «фолловеров» (от слова «follower») – подписчиков, тех, которые постоянно следят за обновлениями, – и создают посредством этого суждения виртуальный коллективный субъект, который измеряется в 10 тысяч постоянных читателей. Здесь мы обнаруживаем тот же мотив – желание-интенцию модераторов увеличить численность в форме предложения, обращенного к читателям: «Давайте сделаем 20 000!» Суждение утверждает коллективный субъект через достижение, ставшее результатом шестидневной работы в период с 14 по 20 декабря 2011 г. Это утвердительное достижение сопровождается радостью, выраженной с помощью эмоционального и побудительного междометия «Ура!».

Организационные сообщения. Содержат полезную информацию и материалы для тех, кто собирается прийти на митинг. Данная группа твитов включает в себя сюжеты переговоров разных акторов, производящих событие: ситуация со статусом мероприятия (согласованное/несогласованное), расположение опорных объектов в географическом пространстве митинга, отчеты о сборе финансовых средств, идущих на организацию мероприятия. В подтверждение этих тезисов рассмотрим несколько суждений:

«Митинг 24 декабря согласован. На 50 тыс. Проспект академика Сахарова. pls RT» (001 WakeUpR, 14.12.2011).

Сообщение 001 дает понять читателям – потенциальным участникам митинга, – что мероприятие будет проходить на легальном основании и предполагает массовость. Этот момент является дополнительным стимулом для того, чтобы прийти, поскольку санкционированная акция представляет меньше опасностей и угроз для участников, увеличивая тем самым масштабность мероприятия[208]208
  Бикбов А. Методология исследования «внезапного уличного активизма»… С. 142–143.


[Закрыть]. Это утвердительное суждение, датированное 14 декабря 2011 г., является результатом споров и переговоров разных акторов. Оно конституирует событие, помещая его в рамки коммуникативного диспозитива митинга: в нем фиксируется место – проспект Сахарова, время – 24 декабря, статус – легальный, максимальная численность – 50 тысяч человек.

Данный тип утвердительных суждений содержится и в сообщениях, освещающих сбор пожертвований с их распределением в ходе организации митинга:

«“Cам Себе Госдеп” мы начинаем собирать деньги на митинг! за их сбор и за использование отвечает ОЛЬГА РОМАНОВА [ссылка на сообщение Фейсбук]» (010 WakeUpR, 18.12.2011).

Из сообщения 010 мы узнаем, что вопросом сбора средств занимается конкретный человек и что акция осуществляется «снизу», проводится самими потенциальными участниками митинга. В данном случае важно то, что мы сталкиваемся с онлайн-практикой – пожертвованием или дарением денег на организацию события через Интернет. Сообщения этого типа связаны с инфраструктурой предстоящего события. Они создают и утверждают структуру взаимодействия до того, как событие произошло. Утвердительные организационные суждения в сети уже на стадии подготовки и до прохождения события намечают пунктирные линии диспозитива митинга: «Ну что, мы дождались 24 декабря. Это будет прекрасный день. Скоро увидимся!» (022 WakeUpR, 23.12.2011).

Освещение митинга с места событий. Твиты данного типа зачастую являются цитатами новостей дружественных медиаканалов, заметок журналистов, популярных блогеров и обычных пользователей, участвующих в митинге и ведущих Твиттер в режиме реального времени с помощью мобильных устройств. Форма сообщений с места событий может быть текстуальной со ссылкой на источник и визуальной со ссылкой на ресурс, где размещена фотография или видеозапись. Эти сообщения носят перформативный характер, написаны в настоящем времени. Они констатируют факт того, что происходит в данном месте в данный момент времени – здесь и сейчас – на проспекте Сахарова 24 декабря 2011 г. Рассмотрим несколько примеров:

IlyaVarlamov@varlamov «Еще вид с вышки pic.twitter.com/9°4C5bfC»

(029 RT WakeUpR, 24.12.2011).

Телеканал ДОЖДЬ@tvrain: «Я вижу здесь достаточное количество людей, чтобы взять Кремль и Белый дом прямо сейчас. Но мы не сделаем этого» @navalny#митинг#сахарова (ретвит сообщения Алексея Навального телеканалом «Дождь», 031 RT WakeUpR, 24.12.2011).

Сообщение 029 является ретвитом заметки известного блогера Ильи Варламова. Его утвердительное перформативное суждение облечено в форму фотографии и короткой текстуальной подписи к ней. Данный тип суждений производится в момент осуществления действия и утверждения реальности. Он есть акт и факт фиксирования меняющихся ситуаций митинга. Отправленная с места событий фотография — «вид с вышки» — аргумент, который служит подтверждением реальности происходящего. Она – свидетельство того, что на проспекте Сахарова собралось большое количество митингующих. Фотография как перформативный аргумент может послужить мобилизационным стимулом для действий в пространстве офлайн.

Так, в сообщениях с места событий мы обнаруживаем визуальную и текстуальную форму протеста. Эти суждения строятся вокруг способности митингующих воспринимать, видеть, слышать, ощущать и обозревать ситуативные контексты митинга. Сообщение 031 построено по сходному принципу. Оно начинается с фразы блогера и выступающего Алексея Навального «Я вижу здесь достаточное количество людей, чтобы взять Кремль и Белый дом прямо сейчас». В этом высказывании коллективный субъект обретает свою видимость, увеличивает потенцию коллективного действия, выраженного глагольным оборотом: «чтобы взять… прямо сейчас».

Таким образом, в ходе анализа Твиттера «Wake up Russia» мы выявили несколько типов сообщений: 1) призывы прийти на митинг; 2) призывы распространять информацию о митинге; 3) организационные сообщений; 4) освещение митинга с места событий.

Каждый из выделенных типов сообщений сочетает в себе эмоциональные, рациональные и перформативные обоснования участия в митинге. Эти разные по регистрам аргументы апеллируют к этическим категориям «справедливости», «достоинства», «честности» и «чести». А сама коммуникация по поводу митинга на начальном этапе организуется оппозициями «истина»/«ложь», «белое»/«черное», «цивилизованное»/«некультурное», в которых «истина», «правда» и «культура» атрибутируются гражданскому движению, а «ложь», «махинации» и «коррупция» – персонифицированной власти. Это выражается как в лозунгах исследуемых нами групп, например «Митинг за честные выборы», так и в названии самого движения «За честные выборы».

Типы выделенных нами сообщений хронологически соответствуют этапам осуществления события, начиная с подготовки митинга и заканчивая последующим обсуждением впечатлений. При переходе от первого к четвертому типу мы обнаруживаем увеличение числа производимых сообщениями и содержащимися в них суждениями эффектов, максимальное сочетание которых приходится на момент прохождения митинга. К ним относятся эффекты мобилизации, информирования, использования предсозданной инфраструктуры, реализации предконструированных в Сети стратегий действия на митинге, например способов культурно выражать гнев. Так, в ходе анализа суждений мы обнаруживаем элементы и пунктирные линии диспозитива митинга, который представляет собой ансамбль находящихся во взаимной связи коммуникативных площадок для производства и аккумуляции идей, каналов распространения информации и т. д.

Таблица 2

Типы сообщений в Твиттере

Заключение

В ходе предварительного исследования мы обнаружили, что коммуникация на трех площадках, посвященных движению за честные выборы, представляет собой конфигурацию из рациональных и эмоциональных аргументов, приобретающих различные дискурсивные и визуальные формы. Зачастую высказывание может одновременно содержать в себе и тот и другой тип суждений, образуя точки схождения чувствительности и рефлексивной вовлеченности. Тем не менее мы можем предположить, что онлайн-дискуссии по поводу сфальсифицированных выборов в Государственную думу в начале декабря 2011 г. были перенасыщены эмоциональными суждениями, которые апеллировали не к политическому, а к этическому способу обоснования, например оскорбленному чувству достоинства избирателей или подлости фальсификаторов.

Мы можем выделить следующие фазы протестной мобилизации, на которых интернет-коммуникация играет очень важную, если не решающую роль:

Получение информации, вызывающей протестные настроения. Как правило, это не единичный акт, а целая информационная волна, поступающая из разных источников, но пропускаемая через «настройки» социальных сетей, в результате чего какие-то информационные сообщения оказываются вне «зоны покрытия», а какие-то повторяются многократно, обрастая все новыми и новыми комментариями.

Разделение эмоций с единомышленниками. Понимание того, что индивид не одинок в своих переживаниях по поводу определенных событий, значительно усиливает эти эмоции и побуждает к действию.

Выбор способа действия, который соотносится с репертуаром возможных в данной ситуации видов активности и, как правило, подбирается из предложенных онлайн.

Обсуждение с единомышленниками необходимых организационных шагов, достижение договоренностей. На этом этапе появляется много комментариев уже не эмоционального, а рационального характера, поступает множество конкретных предложений об оптимизации образа действий.

После совершения акции онлайн – обсуждение ее результатов, вывешивание снимков, позиционирование себя как «участника исторических событий», снова разделение эмоций и наслаждение чувством солидарности. Это позволяет нам выдвинуть гипотезу о том, что многие участники сетевых сообществ, не интересовавшиеся ранее политикой, собираются на митинг (или вовлекаются в другие формы протеста) под влиянием того, что так делают участники их социальных сетей, члены их референтных групп, которые сейчас тоже уже сильно виртуализированы – либо виртуализирована форма общения с ними.

Борис Гладарев в своем исследовании механизмов общественной мобилизации в градозащитные движения Петербурга предложил рассматривать их через призму прагматической социологии Болтански и Тевено[209]209
  Гладарев Б. Градозащитные движения Петербурга накануне «зимней революции» 2011–2012 гг.: анализ из перспективы французской прагматической социологии // Мониторинг общественного мнения: экономические и социальные перемены. 2012. № 4 (110). С. 29–43.


[Закрыть]. Этот подход предполагает выделение трех различных режимов вовлеченности, позволяющих индивиду переключаться между разными видами деятельности: режим близости, в котором осуществляются повседневные, привычные, слаборефлексируемые практики; режим планового действия, отвечающий за планирование, инструментальные и функциональные действия; и режим критики и оправдания, в котором индивид действует в публичной сфере, руководствуясь соображениями общего блага и общих интересов[210]210
  Болтански Л., Тевено Л. Социология критической способности // Журнал социологии и социальной антропологии. 2000. № 3 (3). С. 66–83.


[Закрыть]. С точки зрения Гладарева, люди обычно вовлекаются в проблематику защиты историко-культурного наследия в режиме близости, ощущая «поломку» на безмолвном уровне физического взаимодействия с городской средой, когда они чувствуют фрустрацию от исчезновения из городского пейзажа знакомых с детства зданий. По мере накопления подобных «поломок» человек пытается разобраться в своих ощущениях и определить причину дискомфорта[211]211
  Гладарев Б. Градозащитные движения Петербурга накануне «зимней революции» 2011–2012 гг… С. 36–37.


[Закрыть].

На первый взгляд, эта логика не может быть применена к вовлечению в протестное движение «За честные выборы» – участие в нем должно бы регулироваться «режимом критики и оправдания». Однако внимательный анализ дискурса протестных сетевых сообществ заставляет предположить, что, хотя в аргументах их участников прослеживаются все режимы вовлеченности – и размышления об общем благе, и попытки рационально решать организационные вопросы, – отправной точкой служит все же именно «поломка на уровне режима близости» – эмоциональное ощущение краха личной картины мира, очень личностное переживание гнева, собственной обманутости, дискомфорта и вызванная этими эмоциями потребность в действии. Такой генезис протеста чрезвычайно затрудняет выработку внятной политической программы, возможность найти общий язык с другими протестующими, выработку стратегии. По сути, участников сообщества объединяют, главным образом, общие эмоции возмущения действиями власти и солидарности между собой. На наш взгляд, такое «смешение режимов» оказывается последствием плотной вовлеченности многих протестующих в интернет-коммуникацию. Степень вовлеченности в различные виртуальные практики, особенно участие в социальных сетях, у многих людей уже такова, что их повседневное, ближнее, интимное пространство во многом виртуализировано. И в этом смысле какие-то значимые, яркие, эмоционально освещаемые события, которые присутствуют в их личном интернет-пространстве, оказываются по определению событиями на «ближнем уровне».

Наше исследование подтвердило тезис о том, что при изучении коммуникации по поводу общественных движений нецелесообразно проводить жесткую линию между он– и офлайн-активностью[212]212
  Diani M. Social Movement Networks Virtual and Real // Paper for the Conference «A New Politics?». CCSS. University of Birmingham. 1999. 16–17 September. P. 1 – 14. www3.nd.edu/~dmyers/cbsm/vol2/bgham99.pdf.


[Закрыть] – они органично и непротиворечиво перетекают друг в друга. Можно сказать, что интернет-коммуникация является «несущим стержнем» современного протеста, во многом определяя его временные рамки, формы, стимулы и – на данном этапе – основные итоги. Поэтому, на наш взгляд, при исследовании механизмов интернет-мобилизаций очень важно не ограничиваться онлайн-методами, дополняя их наблюдением (лучше всего включенным) и контрольными интервью. Применение сочетания традиционных социологических методов с методами онлайн-исследований создает необходимую «стереоскопичность» исследовательской оптики.

Насыщенность описания также обеспечивается анализом различных форм интернет-коммуникации с отличающимися функционалами. Различные сервисы (или площадки) составляют социальный ландшафт интернет-пространства, являющийся средой развития протестного движения. Наше исследование позволяет проследить разные аспекты протестов в контексте разных сервисов: широкие дискуссии со множеством участников, проходящие на платформе Живого журнала, формы самоорганизации протестующих, возникающие на базе Фейсбук-сообщества, и непосредственную координацию их действий, происходящую с помощью Твиттера. Мы можем увидеть на этих площадках сходную риторику, порождающую, однако, разные формы активности. В рамках Живого журнала осуществляется информационная подготовка к действию; Фейсбук является пространством для обретения протестным сообществом собственных границ доверия; Твиттер, как наиболее «мобильная» форма социальных сетей, способствует организации сознательной и «умной толпы».

Таким образом, мы можем заключить, что современный российский протест, безусловно, не является чистым интернет-феноменом, но без интенсивной компьютерно-опосредованной коммуникации он не был бы возможен либо имел бы совершенно другие формы. И это заключение позволяет нам поставить более общий вопрос: являются ли в современном мире интернет-сообщества необходимой базой для создания новых форм демократии и гражданского участия? Ответить на него мы надеемся в ходе дальнейших исследований.