Текст книги "Псевдонимы русского зарубежья. Материалы и исследования"

В конечном результате весь тот труд, который я проделал, все же дал мне огромное удовлетворение и убедил в том, что Федор Кузьмич не был простым старцем. Если в моей работе и окажутся недостатки, то устранят их, и, возможно, легко, другие, по более точным материалам. Ибо самое трудное уже сделано. Начиная со второй строки букв шифрованной записки снизу, зачеркиваем «А», а сверху в первой строке «Вас» и другие буквы, составляя слово «Василиевна». Так скрыты в шифре имя и отчество лица, к кому записка относилась. А затем, начиная перечеркиванием букв нижней последней строки справа налево по одной (что и является ключом записки) и, связывая каждую перечеркиваемую букву с другими не зачеркнутыми буквами или целыми слогами, или словами верхних строк записки, получаем: «я видел дикое злосчастье»… Первые две части записки с нижней строки букв и сверху до точки и двоеточия – расшифровываются и «доказываются» довольно легко, но более сбивчиво и туманно – последняя, заключительная часть ее. Возможно, что причина этому – описки и опечатки, а возможно и то, что главная часть записки более сложно зашифрована. Но, в целом, общую точность расшифровки записки проверка оправдывает[463]463
  Слово. 1927. 10 июля. № 557. С. 3.


[Закрыть].

Почему Лукаш дезавуировал свой криптоним, рассказав спустя год о публикации под инициалами? Думается, что дело состоит в том, что 1 июля 1927 г. Лукаш был официально исключен из берлинской масонской ложи за невнесение платы, а в парижскую ложу Астрея он вступит лишь в конце мая 1928 г.[464]464
  Серков А. И. Масонская ложа Великий Свет Севера. С. 301–303.


[Закрыть], иными словами, в декабре 1926 г. он как масон, давший клятву о соблюдении тайн Братства, не смел, будучи братом в берлинской ложе, «разглашать» сакральные знаки «старца-масона» и публично «рассуждать» о них. В августе 1927 г. Лукаш был свободен от официальной «прикрепленности» к ложе и стал менее щепетилен в этих вопросах, тогда как к сюжету о старце относился по-прежнему с неослабевающим интересом.

Криптоним ЛК особо ни к чему не обязывал Лукаша, подписывался так в «Слове» он лишь трижды, распространенность этих инициалов в Риге была широка и поэтому «узнаваемость» была практически сведена к нулю.

Лукаша несомненно интересовала та дополнительная «смысловая аура», которую заключает в себе «другое» имя, псевдоним; об этом можно судить уже на примере его «берлинского» произведения 1925 г.: «Граф Калиостро: повесть о философском камне, госпоже из дорожного сундука, великих розенкрейцерах, волшебном золоте, московском бакалавре и о прочих чудесных и славных приключениях, бывших в Санкт-Петербурге в 1782 году», где имплицитная «игра в имена» есть один из шифров сюжетной коллизии «эзотерического» текста. Имена в его произведениях, становясь опознавательным знаком, обладают достаточным смыслоемким эффектом. Но насколько значим для антропонимики Лукаша журналистский псевдоним (и не только свой!), сказать трудно, так как сегодня мы не располагаем достаточным материалом для ответа.

Готтфрид Кратц
Артур Лютер и его русские псевдонимы

История русской культуры знает немало носителей немецких фамилий. Одни как в жизни, так и в печати сохранили свою фамилию. Другие русифицировали ее, иной раз довольно нелепо. А третьи заменили ее – временно или навсегда – на псевдонимы. Представителем последней группы в печати русского зарубежья и является Артур Лютер.

Артур Федорович Лютер (Arthur Luther; 3 мая 1876, Орел – 28 мая 1955, Баден-Баден), переводчик, критик и историк русской и немецкой литературы. Миссию своей жизни он видел в том, чтобы быть «культуртрегером» между Россией и Германией[465]465
  Неопубликованные воспоминания Лютера в двух томах, завершенные не ранее 1944 г.: Luther A. Lebenserinnerungen. T. 1. S. 1 (Univ. Tübingen. Bibl. Sign. 2-KO 130.005).


[Закрыть]. Выступая в своих немецких работах как «настоящий» или «хороший немец» («guter Deutscher»)[466]466
  Ibid.


[Закрыть], он в своих русских публикациях представляет себя иной раз «русским»[467]467
  [Лютер А.] Немецкая литература в России // Русский вестник. Берлин, 1916. 20 февр. / 4 марта. № 27. С. 5; [Лютер А.] Первые два месяца войны в Германии: Из воспоминаний застрявшего // Русский вестник. Берлин, 1917. 3 янв. № 113; Лютер А. Храм книги в Лейпциге // Новое слово. Берлин, 1936. 27 сент. № 39. С. 2.


[Закрыть], подписываясь то своей настоящей фамилией, то псевдонимами. Именно последним посвящена эта статья, основанная на известных работах о Лютере – наших[468]468
  Кратц Г. Лютер, Артур // Немцы России: Энциклопедия. М., 2004. Т. 2. С. 364–366; Кратц Г. Артур Лютер, Тургенев и 9 ноября // Тургеневские чтения. М., 2006. Вып. 2. С. 64–74.


[Закрыть] и других исследователей[469]469
  Харер К. Тройные почести. А. Ф. Лютер и его «Воспоминания» / Перевод М. Кореневой // Звезда. 2004. № 9 (http: // magazines.russ.ru / zvezda / 2004 / 9 /kl12.html); Wörster P. Dem wahren Deutschland und dem wahren Russland // Jahrbuch des baltischen Deutschtums. Lüneburg, 2005. S. 153–168; Schneider U. Luther, Arthur // Internationales Germanistenlexikon. Berlin; New York, 2003. Bd. 2. S. 1132–1133.


[Закрыть], однако с привлечением новых материалов.

Вначале приведем основные факты биографии. Артур Лютер, евангелически-лютеранского вероисповедания, родился в г. Орле в семье учителя гимназии Теодора (Федора Карловича) Лютера и его жены Евгении, урожденной Андерсон. Современный исследователь подытоживает после тщательного просмотра материалов Государственного архива Орловской области (ГАОО), что Артур Лютер, принадлежавший к третьему поколению Лютеров, проживавших в Орле, и возводящий свою генеалогию к роду немецкого реформатора Мартина Лютера, «появился в семье интеллигентов, имеющих отношение к военной и гражданской службе»[470]470
  Саран А. Ю. Орловский род Лютеров. По архивным материалам // Литература русского зарубежья (1917–1939 гг.): Новые материалы. Т. 1. Творчество И. Ф. Каллиникова в мировом литературном процессе / Ред. Г. А. Тюрин // Орел, 2004. С. 127–130; здесь: С. 129.


[Закрыть]. Дед Артура, Карл Дитрихович, родом был из Ревеля (Таллина, Эстония). Соответственно материалам ГАОО, он с 1853 г. работал врачом при благородном пансионе Орловской гимназии и при Орловском Бахтина кадетском корпусе. В этих двух заведениях будут служить и его сыновья. Двое из них, Карл и Роберт, связали свою судьбу с Орловским кадетским корпусом, директором которого в чине генерал-лейтенанта служил Карл до 1917 г., а Роберт в чине подполковника работал в том же учреждении офицером-воспитателем. Третий брат, Теодор, отец Артура, был преподавателем древних языков в Орловской мужской гимназии. Сам Артур, только что сдав выпускные экзамены в этой гимназии, покинул Орел и поступил на историко-филологический факультет Московского университета, окончив его в 1899 г. с дипломом первой степени. Получив место учителя немецкого языка в 1900 г., он в дальнейшем преподавал немецкий язык и литературу в целом ряде средних учебных заведений Москвы, мужских и женских (в числе его учеников – Федор Степун и Любовь Столица), пока в 1912 г. не был утвержден в должности лектора немецкого языка Московского университета[471]471
  Сохранилось литографированное пособие к его лекциям (Лютер А. Ф. Введение в германскую филологию. Москва: Типо-литография В. И. Титяева, 1914. 255 стр.). Благодарю Габриэля Суперфина (Бремен), любезно предоставившего мне экземпляр этой книги.


[Закрыть]. «Командированный, с ученой целью, за границу на летнее вакационное время 1914 года», он вместе с семьей (женат с 1900 г. на Мете Карловне, урожденной Эбергардт) в начале Первой мировой войны «застрял» в Германии и больше в Россию не вернулся.

Года не прошло после этого, как потомственный почетный гражданин и коллежский советник Артур Федорович Лютер, русский подданный, награжденный заочно 1 января 1915 г. орденом Св. Станислава 2-й степени и продолжавший получать в Германии свой учительский оклад из русской казны (через испанское консульство, представляющее интересы России в Германии во время войны), был завербован давним своим знакомым Эрихом Бёме (Erich Böhme; 1879–1945?) к сотрудничеству в германской программе по распространению пропаганды среди русских военнопленных (число которых на период Первой мировой войны составляло два миллиона человек). Программу курировало Военное ведомство Пруссии и финансировало Внешнее ведомство кайзеровской Германии; ее инициатором был Фридрих фон Шверин (Friedrich Wilhelm Ludwig von Schwerin; 1862–1925) – один из руководителей Пангерманского союза, влиятельнейший человек, определявший закулисную выработку конечных целей Германии в этой войне[472]472
  О фон Шверине см.: Geiss I. Der polnische Grenzstreifen: 1914–1918: Ein Beitrag zur deutschen Kriegszielpolitik im Ersten Weltkrieg. Lübeck; Hamburg, 1960 (Historische Studien; 378). S. 78–90. Подробности отношения программы фон Шверина к серии «Родная речь» изложены в статье: Кратц Г. «Юмористические рассказы» Тэффи. Об одном таинственном издании 1917 года (в печати); в виде доклада зачитано на конференции «Комическое в русской литературе», организованной Д. Д. Николаевым в ИМЛИ 11–13 ноября 2014 г.


[Закрыть].

Соответственно меморандуму фон Шверина «О военнопленных»[473]473
  Меморандум фон Шверина «О военнопленных» («Betrifft Kriegsgefangene») находится в Политическом архиве МИДа Германии (PA AA. R 20867. S. 17–22).


[Закрыть], легшему в основу упомянутой программы, борьба с врагом не должна кончиться взятием его в плен. Наоборот, в самих лагерях для военнопленных должны были организоваться библиотеки (S. 21), комплектуемые такой литературой, которая открыла бы пленным глаза («aufklären») (S. 21) на плачевное экономическое и политическое положение дел на их родине и усилила бы в «массе» русских военнопленных «элементы», враждебно настроенные по отношению к идеологии и строю современной им «авторитарной» и «деспотичной» России (S. 19). При всем этом не забывая главную задачу Германии в этой войне – ослаблять «ударную силу» России и «поощрять» (S. 19) все тенденции внутри России, которые вели бы к раздроблению политических и экономических структур России, чтобы в конечном итоге передвинуть восточные границы в глубь «просторов» «Востока», чтобы немецкий народ как «народ господ (Herrenvolk)» там властвовал и исполнял свою «колонизаторскую миссию».

Более подготовленного к такой работе человека, чем Лютер, трудно было бы найти: билингва, в совершенстве владеющего русским языком, сына гимназического учителя древних языков (и по совместительству соредактора одного из изданий (1886) авторитетнейшего по сей день русско-немецкого словаря И. Я. Павловского), а кроме того, члена Московского филиала пангерманского «Немецкого союза» и других немецких национальных объединений и обществ, вплоть до московского Певческого союза «Лидертафель», репетиции которого начинались и кончались хоровым исполнением на немецком языке германского гимна «Дойчланд, Дойчланд юбер аллес».

Следуя логике позорнейшего «Воззвания немецких ученых к культурному миру» (An die Kulturwelt), опубликованного в начале войны (4 октября 1914 г.) и утверждавшего, что «германский милитаризм – опора германской культуры и что без него эта культура давно была бы стерта с лица земли»[474]474
  Так в русском переводе цитируется немецкий текст Воззвания в «Ответе германским ученым» (День. Пг., 1914. 21 дек. № 347 (789). С. 3).


[Закрыть], Лютер решил для себя, что «Германия Бисмарка» и «Германия Гете» – одно[475]475
  [Лютер А.] Первые два месяца войны… // Русский вестник. 1917. 6 янв. № 114.


[Закрыть], и согласился подготовить серию книг в духе меморандума фон Шверина. Книги в этой серии должны были «неназойливым образом» критиковать «порядки» в России («Kritik […] an der russischen “Ordnung”»)[476]476
  Adler Ludwig [Luther A.] Gefangenen-Lektüre. Frankfurt an der Oder: Marschner, [1916]. S. 5. Немецкий псевдоним «Adler» (т. е. «Орел») Лютер, конечно, выбрал по месту рождения.


[Закрыть], ненавязчиво выполняя свою «пропагандистскую» задачу («in unaufdringlicher Weise propagandistisch beeinflussen»)[477]477
  Luther A. Lebenserinnerungen. Т. 2. S. 338–339; Харер К. Тройные почести.


[Закрыть]. Параллельно с ними было решено издать брошюры о «немецких делах», представляя их выгодно отличающимися от русских в «социальной» и «культурной» сферах. Серию в целом, по предложению Бёме, решили именовать «Родная речь» (РР). Для того «чтобы завоевать доверие читателя»[478]478
  Luther A. Lebenserinnerungen. Т. 2. S. 339.


[Закрыть], было решено издать брошюры под маркой «Товарищество “Родная речь”» с первым попавшимся адресом «Москва, Кривоарбатский переулок, дом 3». По этому адресу в конце 1914 – начале 1915 г. жил, кстати, писатель А. Н. Толстой, никакого отношения к издателям серии не имевший.

Всего Лютером за период 1915–1918 гг. было подготовлено к печати 122 выпуска этой серии.

Из них больше двадцати выпусков были авторства представителей русской литературы эпохи реализма (Л. Н. Толстого, И. С. Тургенева[479]479
  Об изданиях Тургенева в серии РР см.: Кратц Г. Несколько слов об издании Тургенева на русском языке в Германии // Тургеневские чтения. М., 2004. Вып. 1. С. 288–289; Кратц Г. Артур Лютер, Тургенев и 9 ноября. С. 65–66.


[Закрыть], Ф. М. Достоевского, А. П. Чехова и др.), литературы, которую в целом он считал литературой обличительной и «обвинительной» («Anklageliteratur»). Далее в этой серии шли сочинения представителей современной литературы (Максима Горького, Ивана Бунина, Леонида Андреева), вплоть до «Юмористических рассказов» Тэффи (РР, 108)[480]480
  См.: Кратц Г. «Юмористические рассказы» Тэффи.


[Закрыть]. Параллельно шли общественно-политические брошюры, повторяющие издания, реально выпущенные уже давно в самой России в период Первой революции. Так, из первых 90 названий берлинской «Родной речи» 35 выпусков повторяют издания Ростовской «Донской речи», выпущенные в 1905 г. Н. Е. Парамоновым[481]481
  См.: Кошеверова С. В., ТарасоваМ. Н. Каталог издательства «Донская речь» Н. Е. Парамонова в Ростове-на-Дону. Ростов н / Д.: Эверест, 2006.


[Закрыть]. А сочинениям русских авторов в этой группе, посвященным «русским порядкам», Лютер противопоставил более 20 брошюр, посвященных «немецкому порядку». Авторами этих книг названы на титульных листах то А. Орловский или В. Никольский, то Ф. Артемьев или В. Силин, то Л. Дроздов или М. Кабанов. Все они – псевдонимы самого редактора серии А. Лютера (как можно узнать из персональной библиографии[482]482
  Bibliografia Lutherana: Zum fünfzigsten Geburtstag von Arthur Luther. Leipzig, 1926. 42 S.


[Закрыть] и его воспоминаний[483]483
  Luther A. Lebenserinnerungen. Т. 2. S. 338 ff. Стоит заметить, что Лютер в своих воспоминаниях (Lebenserinnerungen. T. 2. S. 340–341) тщательно обходит слово «псевдоним». Он говорит только о том, что он был «автором» примерно 20 брошюр, которые «вышли под русскими фамилиями».


[Закрыть]). Русские фамилии были выбраны, «чтобы завоевать доверие читателя».

Книге об отмене крепостного права в России «19 февраля 1861 года» (РР, 12) он противопоставляет брошюру «старого орловца»[484]484
  Самоопределение Лютера в более позднем письме Ивану Бунину (см.: Гергель Р. Е., ИльяеваГ. Р. Российские немцы и русская культура в Германии // Немцы в России: Русско-немецкие научные и культурные связи. СПб., 2000. С. 274).


[Закрыть] «Освобождение крестьян в Пруссии» (РР, 14; под псевдонимом: А. Орловский) и брошюру «Сельское хозяйство в Германии» (РР, 109; псевд.: В. Никольский), которая начинается с утверждения, что «положение […] прусского крестьянина […] было неизмеримо лучше русского крепостного крестьянина» (С. 1). Брошюре о «Голоде в древней Руси» (РР, 33) он противопоставляет брошюру «Попечение о бедных в Германии» (РР, 83; псевд.: Ф. Артемьев) и брошюру «Экономические силы Германии» (РР, 107; псевд.: Л. Дроздов), которая начинается с констатации «блестящего экономического развития Германии» (С. 1). Все это идет со ссылками на культурность немецкого народа, на Гете, автора «величайшего создания германского гения» Фауста (РР, 101. С. 1), и на Шиллера (РР, 52).

Апогей творений Лютера – брошюра «Германская интеллигенция и война» 1915 г. (РР, 35; псевд.: М. Кабанов). Пользуясь фамилией реально существовавшего автора «Донской речи» 1905 года[485]485
  Об авторе «Донской речи» Н. А. Кабанове см.: Кошеверова С. В., Тарасова М. Н. Каталог издательства «Донская речь». С. 93–95.


[Закрыть], Лютер скрывается здесь под маской «своего» человека, который только что вернулся в Россию, проведя, дескать, только что год «в Швейцарии» и познакомившись там «с представителями германской интеллигенции», мнения которых он хочет изложить «русскому читателю» (С. 1). На самом деле же Лютер жил во время писания брошюры в той части Саксонии, которая известна под названием «Саксонская Швейцария». А в самой брошюре он всего лишь многословно перефразирует тезисы упомянутого выше «Воззвания к культурному миру» германских профессоров, утверждавшего, что не Германия развязала войну, оправдывавшего все предпринятые немцами в этой войне «мероприятия» («разгром Лувена», «потопление “Лузитании”») (С. 9) и т. д. Отрицая приписанный «германскому национальному характеру» «милитаризм […] в смысле грубой солдатчины» (С. 8), он утверждает, что сущность «германского национального характера» скорее надо обозначить словом «мастер (Meister)» (С. 8). Немецкий народ, таким образом, «мастер», которому подобает иметь «колонии» (С. 3), причем «мастер», у которого есть чему поучиться русскому, находящемуся у немца в плену (С. 26), т. е. прямо как Пятнице у Робинзона, не случайно тот представлен у Дефо в самом начале книги как «a foreigner of Bremen» (т. е. родом из немцев) и учит Пятницу произносить слово «мастер» («taught him to say Master»)[486]486
  «I began to speak to him; […] and […] I let him know his name should be Friday, […] I likewise taught him to say Master; and then let him know that was to be my name» (Defoe D. The Life and Adventures of Robinson Crusoe (электронный вариант: http: // www.gutenberg.org / files / 521 / 521-h / 521-h.htm; дата обращения: 28.08.2014).


[Закрыть].

Военнопленные, конечно, быстро заметили, что за «кукушкины яйца» подсунули им[487]487
  Luther A. Lebenserinnerungen. Т. 2. S. 339.


[Закрыть]. Ярче всего об этом свидетельствует вышедшая в 1917 г. книга «Два года в германском плену»[488]488
  Книга написана еще до Октябрьской революции; посвящение датировано 30 августа 1917 г.


[Закрыть] бывшего военнопленного Юрия Ивановича Шамурина (не позднее 1888–1918)[489]489
  О Ю. И. Шамурине см.: Злочевский Г. Путь художественного любования // Библиография. 1998. № 5. С. 44–56. Ю. И. Шамурин – брат видного библиотеко– и книговеда Евгения Ивановича Шамурина и цитируемого по сей день историка-краеведа Зинаиды Ивановны Шамуриной (см.: Шустов А. Н. На могиле Гоголя // Берега. CПб., 2012. № 12. С. 60).


[Закрыть], который подробно описывает, как устраивались библиотеки, как они снабжались литературой (газетами, журналами, книгами), чтобы «сделать пленных друзьями Германии и почитателями германской культуры»[490]490
  Шамурин Ю. Два года в германском плену. М.: Образование, 1917. С. 23.


[Закрыть].

Конкретно Ю. И. Шамурин иллюстрирует «лицемерие», «подлог» и «ложь» (С. 24) этой «затеи прусского военного министра» (С. 26) на примере брошюр «таинственного» издательства «Родная речь» (С. 25). Среди них он особо выделяет брошюры «неведомых авторов» Ф. Артемьева, М. Кабанова и др., т. е. брошюры Лютера, которые сразу «зарождали подозрение» (С. 26). В особенности он упоминает здесь брошюру о Германской интеллигенции (С. 26), где автор в «позе культуртрегера» славословит Германию Гете и Шиллера – Германию, которой давно уже нет, о чем писал Шамурин уже в начале войны[491]491
  Шамурин Ю. Святая война. М., 1914. С. 10–11.


[Закрыть]. И кончает Шамурин тем, что все эти брошюры, «как бы они ни разоблачали Россию и ее союзников, как бы они ни нахваливали Германию, бессильны [были] […] ослаблять ту непримиримую ненависть и отвращение, которые внушили русским военнопленным германцы и Германия» (С. 26).

Неудивительно, что еще двадцать лет спустя в известном фильме Жана Ренуара «Великая иллюзия» (1937) собравшиеся в лагерном бараке русские военнопленные Первой мировой войны, получившие пакет с книгами, «набрасываются на посылку, начинают рвать книги, прежде чем сжечь этот подарок, сопровождая свои действия проклятиями и ругательствами»[492]492
  Великая иллюзия (La grande illusion) / Перевод с французского // Искусство кино. 1996. [Вып.] 3. С. 145.


[Закрыть], которые в напечатанном в 1996 г. русскоязычном сценарии фильма дословно не передаются и которые не слышны во всех вариантах фильма, сегодня доступных через youTube[493]493
  См.: http: // yandex.ru / video / search? filmId=YFa7 wqnF0 Cw&text= grande%20 illusion (66:40) (дата обращения: 27.08.2014).


[Закрыть].

После подготовки к печати 122-го выпуска серии война закончилась.

Отныне Лютер, буква за буквой, подкрадывается к настоящей своей фамилии. Кое-какие заметки выходят еще за подписью «– М—»[494]494
  См.: – М– [Лютер А.] Тургеневское утро в Лейпциге // Русский вестник. 1918. 19 окт. № 350. С. 8. Псевдоним «—М–» следует, вопреки Колоницкому, приписать Лютеру (см.: Колоницкий Б. И. Берлинская газета «Русский вестник»: 1915–1919 гг. // Книжное дело в России во второй половине 19 – начале 20 века. СПб., 1996. Вып. 8. С. 133, 134, 135).


[Закрыть] – то ли по первой букве фамилии главного редактора берлинской русскоязычной газеты «Русский вестник» 1918 г. М. В. Мейера (бывшего редактора петербургской немецкой газеты «Sankt-Petersburger Zeitung», в которой Лютер печатался), то ли по первой букве имени своей супруги Меты. Впоследствии он переходит на свои собственные инициалы А. Л., в частности в издаваемой М. Горьким в 1923–1925 гг. берлинской «Беседе»[495]495
  См.: А. Л. [Лютер А. Ф.] [Три рецензии на немецкие книги] // Беседа. 1925. № 6 / 7. С. 458–462. В справочнике В. Б. Кудрявцева криптоним «А. Л.» приписан А. И. Лясковскому; см.: Кудрявцев В. Б. Периодические и непериодические коллективные издания русского зарубежья 1918–1941. М., 2011. Ч. 1. С. 70.


[Закрыть], пока не вернется окончательно к полному имени. Псевдонимами из «Родной речи», насколько нам известно, после 1918 г. Лютер больше не пользовался.

Культурное шефство над все еще задержанными в немецких лагерях пленными царской и уже Красной армий теперь, в конце 1920 – начале 1921 г., берут на себя другие силы. Объединенная коммунистическая партия Германии (ОКПГ), а конкретно ее «Русская секция», распространяют в лагерях брошюры, напечатанные на русском языке в Германии в таких издательствах, как «Новый мир» и «Издательство Отто Франке» (Otto Franke’s Verlag GmbH), и оплаченные деньгами «правительства России»[496]496
  См. выступление депутата ОКПГ В. Кенена (Wilhelm Koenen) в Рейхстаге 17 декабря 1920 г. (Verhandlungen des Reichstags. Stenographische Berichte. Berlin, 1921. Bd. 346. S. 1810).


[Закрыть]. Теперь это их цель – «просвещать» интернированных и пленных русских солдат. Скрываются ли среди авторов «тысяч брошюр», распространенных Коммунистической партией в лагерях (таких, например, как повесть «Доктор Гейн» В. Дедовского – возможно, псевдоним по подмосковному городу Дедовск[497]497
  Дедовский В. Доктор Гейн. Немцам из России посвящается: [Повесть]. Берлин: Франке, [1921]. 144 с.


[Закрыть]) и носители немецких фамилий под русским псевдонимом, нам выяснить пока не удалось.

В частности, не удалось выяснить, печатался ли тогдашний генеральный секретарь ОКПГ Эрнст Рейтер (Ernst Reuter; 1889–1953) под своим немецким псевдонимом «Фрисланд» (Friesland) или другим псевдонимом в русскоязычной печати того времени, например в недоступном нам пока органе Русской секции Коммунистической партии «Красный набат». Эрнст Рейтер, бывший немецкий военнопленный в России и впоследствии председатель Поволжского Комиссариата по немецким делам, вернувшись в конце 1918 г. в Германию, вскоре был арестован за то, что жил «под ложной фамилией» («unter falschem Namen») в Германии[498]498
  Rote Fahne. 1921. 23 März.


[Закрыть]. Известно, что он пользовался в немецкой печати того времени немецким псевдонимом (партийной кличкой) Фрисланд. Но в просмотренной нами русскоязычной печати этот псевдоним самостоятельно не использован и употребляется только в сочетании с его настоящей фамилией[499]499
  См. примечание редакции к статье: Рейтер Э. Лейпцигский съезд немецких коммунистов // Социалистический вестник. 1923. 21 февр. № 4. С. 3.


[Закрыть]. А после выхода из Коммунистической партии в конце 1921 – начале 1922 г. он уже не пользовался этим псевдонимом вообще.

Теперь настало веймарское время «золотых двадцатых годов», и псевдонимы выбирались по другим причинам.

Соперник Лютера на переводческой ниве, родившийся в Митаве (Елгава, Латвия) переводчик и писатель Иоганнес фон Гюнтер (Johannes von Günther; 1886–1973)[500]500
  О переводческой деятельности Иоганнеса фон Гюнтера вне рамок затронутых здесь вопросов см.: Kluge R. D. Johannes von Günther als Übersetzer und Vermittler russischer Kultur // Welt der Slaven. 1967. Bd. 12. Heft 1. S. 77–96.


[Закрыть] и также живший с 1914 г. в Германии, выступил в 1921 г. как переводчик на немецкий язык рассказа неизвестного доселе русского автора Владимира Аратова (Wladimir Aratow), под которым скрывался не кто иной, как сам переводчик фон Гюнтер. Рассказ вышел в сборнике эротической литературы «Der Moskowitische Eros» (Московский Эрос), изданном на немецком языке в Мюнхене в издательстве Orchis Verlag[501]501
  Книга вышла двумя изданиями. Первым изданием с литографиями художника Альфонса Вельфле в 1921 г. в издательстве «Orchis» издателя Владимира Клейна (Der Moskowitische Eros: Eine Sammlung russischer dichterischer Erotik der Gegenwart / Mit acht Originallithographien von Alphons Wölfle. München: Orchis, 1921). Вторым изданием она вышла в 1924 г. c иллюстрациями Бориса Григорьева в издательстве «Allgemeine Verlagsanstalt», руководимом тем же Владимиром Клейном. Издание 1924 г. продавалось в 2013 г. на аукционе в Москве за большие деньги. В аукционном объявлении издание аннотировано без раскрытия псевдонимов как «сборник эротических произведений русских классиков конца XIX – начала XX века: […] А. Поленов, В. Аратов […]» (http: // www.kabinet-auktion.com / auction / books18 / 391 /).


[Закрыть]. Наряду с переводом фон Гюнтера мнимого Аратова и реальных Бальмонта, Брюсова и других, в том же сборнике имеется еще один рассказ другого неизвестного доселе автора – Николая Поленова (Nikolaj Poljenow), за которым скрывается еще один не менее известный переводчик[502]502
  А. Элиасберг в письмах еще 1920 г. в Москву приписывает себе даже «монопольное» место на переводческом рынке Германии; см. письмо А. Элиасберга П. Д. Эттингеру от 13 ноября 1920 г. (Музей Павла Эттингера: Из собрания ГМИИ им. А. С. Пушкина. М., 2004. С. 74).


[Закрыть] Александр Самойлович Элиасберг (1878–1924)[503]503
  О том, что псевдоним Поленов (а не Аратов) принадлежит Элиасбергу, свидетельствует сам Иоганнес фон Гюнтер в ниженазванных заметках. В богатой биобиблиографии Александра Элиасберга имеется ляпсус (легко поправимый при перепроверке по указанному там же источнику) при атрибуции псевдонима; см.: Walravens H. Alexander Eliasberg (1878–1924): Das Werk des fruchtbaren Übersetzers aus dem Russischen und Jiddischen. Berlin, 2013 (Veröffentlichungen der Osteuropa-Abteilung: Staatsbibliothek zu Berlin – Preußischer Kulturbesitz; 42). S. 66. № 187. Благодарю коллегу Вальравенс за предоставление по нашей просьбе скана его работы.


[Закрыть]. Вспоминая 50 лет спустя свой тогдашний поступок, Иоганнес фон Гюнтер расценивает написание своей «нежной кошонерии» под псевдонимом как «благословенный» литературной традицией «акт фальшивомонетничества», оправданный только требованием времени в «легкомысленных книгах». Он как будто раскаивается в содеянном, «не совсем чистом» («nicht ganz sauber») и «не совсем честном» («nicht ganz rechtschaffen»)[504]504
  См. заметку Иоганнеса фон Гюнтера в книге: Clarissa [Badorrek-Hoguth Klara]. Clarissas Krambude: Autoren erzählen von ihren Pseudonymen. Neckenmarkt, 2011. S. 168–179.


[Закрыть].

Ближе к 1933 г. он, как и другие упомянутые здесь писатели, уходит от своих русских псевдонимов.

После прихода к власти Гитлера и публичного сожжения книг в 1933 г. имя Иоганнеса фон Гюнтера встречается в числе 88 писателей-подписантов, давших в октябре 1933 г. – как дело «чести» – «Клятву верности» («Gelöbnis treuester Gefolgschaft») Гитлеру[505]505
  См.: http: // de.wikipedia.org / wiki / Gel%C3%B6 bnis_treuester_Gefolgschaft.


[Закрыть]. Оно встречается впоследствии также – под свастикой – на афишах театральных постановок[506]506
  См., например, театральную программу: Staatstheater Berlin. Kleines Haus. 9. Oktober 1942. Der Kreidekreis. Ein Spiel nach dem Chinesischen von Johannes von Günther.


[Закрыть] и в печати времен Третьего рейха. Пользовался ли фон Гюнтер после 1933 г. псевдонимами, нам неизвестно[507]507
  Псевдоним фон Гюнтера начала 1920-х гг. «Аратов» был раскрыт впервые в заметке М. Бадоррека (Manfred J. Badorrek) в аннотированном антикварном каталоге: Erotica, Sittengeschichte, Sexualwissenschaft, erotische Graphik, Homosexualität: (Lagerkatalog). Allmendingen: Feucht-BMCF Antiquariat, [1983]. (Bibliotheca magica, curiosa et folkloristica; 32). Bd. 1. Teil 2 (M – Z). S. 75–76 (№ 583–585). Благодарю коллегу Марлену Грау (Dr. Marlene Grau), Гамбург, любезно предоставившую мне скан этой заметки. Повторно, с объявлением «сенсацией», псевдоним раскрыт в статье: Sippl C., PoljakovF. B. Der Moskowitische Eros // Imprimatur. 2007. N. F. № 20. S. 290. Сообщению предшествует выдержка из неопубликованного второго тома воспоминаний фон Гюнтера, относящаяся именно к истории создания антологии «Der Moskowitische Eros» (Ibid. S. 275–284). В третий раз псевдоним «раскрывается» в 2011 г., опять-таки с заметкой, что истинный автор фон Гюнтер разоблачается здесь «впервые» (см.: Clarissa. Clarissas Krambude. S. 168–179). Псевдоним «Clarissa», принадлежащий вдове упомянутого выше М. Бадоррека, раскрыт в газетной статье (см.: Lippold U. Clarissa lüftet Geheimnisse // Mainpost. 2012. 30 März; http: // www.mainpost.de / regional / bad-kissingen / Clarissa-lueftet-Geheimnisse; art766,6704552).


[Закрыть].

Другая судьба у Эрнста Рейтера. Он, давно бросивший свой псевдоним, сразу по приходе к власти Гитлера был отправлен в концентрационный лагерь. Обосновывалось это в характеристике, данной ему гестапо не то нацпредательством, не то нацвредительством, когда заявлялось о его «антигосударственной деятельности» («staаtsfeindliche Tätigkeit») во время русского периода его жизни, наносившей ущерб немецкому делу («dem Deutschtum abträgliche Tätigkeit»)[508]508
  Lehmann H. G. Ernst Reuters Entlassung aus dem Konzentrationslager // Archiv für Sozialgeschichte / Hrsg von der Friedrich-Ebert-Stiftung. Bonn-Bad Godesberg, 1973. Bd. 13. S. 504, 506.


[Закрыть]. Освобожденный из концентрационного лагеря через два года с помощью английских квакеров[509]509
  Seadlе M. Quakers in Nazi-Germany. Chicago, 1978. P. 24–26.


[Закрыть], Рейтер покинул Германию и вернулся только после Второй мировой войны, чтобы стать первым правящим бургомистром Западного Берлина.

А Лютер? Поступив 1 февраля 1918 г. на службу в лейпцигскую Немецкую библиотеку и получив гражданство Германии в 1920 г., он продолжает печататься в русскоязычной печати. Представленный в немецком издании «Кто есть кто» («Wer ist’s». 10. Ausg. 1935) как ариец («ar.»), он теперь, после 1933 г., сотрудничает с гитлеровским «Новым словом», где причисляет себя к русским[510]510
  Лютер А. «Храм книги» в Лейпциге // Новое слово. Берлин, 1936. 27 сент. № 39. С. 2–3. Стоит указать на статью Лютера о Лейпцигской библиотеке, появившуюся еще за подписью «– М—» в «Русском вестнике» 1918 г. (– М– [Лютер А.] Храм просвещения // Русский вестник. Берлин, 1918. 23 апр. № 274. С. 6–8). В статье 1918 г. он рассматривает создание «Германского книгохранилища» (Deutsche Bücherei) в Лейпциге как «торжество» германского «народа» над «непрекращающейся болтовней […] о “германском варварстве”». А теперь в 1936 г., он восхищается тем, что «вожди» германского книгопродавческого и издательского дела в свое время сумели создать эту «Германскую национальную библиотеку», «сокровища» которой позволяют ответить на любой вопрос, вплоть до вопроса читателя «о расовой психологии», – «и тут библиотека охотно протягивает руку помощи». Статья 1936 г. кончается упоминанием того, как в библиотеку обратился по другому вопросу (по итальянской поэзии) лауреат Нобелевской премии по литературе Герхарт Гауптман. И не кто иной, как «пишущий эти строки [т. е. Артур Лютер] мог ему ответить».


[Закрыть], и пишет рецензии под своей настоящей фамилией то в «Новом слове»[511]511
  Ср., например, рецензию на книгу шутливых «курьезов» немецкой литературы, собранных и изданных на немецком языке в «переживаемую нами серьезную годину» тогдашним библиотечным работником и будущим директором Государственной библиотеки ГДР Хорстом Кунце (Новое слово. Берлин, 1940. 24 нояб. № 48. С. 6).


[Закрыть], то в «Новой жизни»[512]512
  Ср., например, отзыв о сборнике, изданном «Союзом русских врачей, граждан Протектората Чехии и Моравии» в память М. Ю. Лермонтова, о котором Лютер тремя годами ранее написал роман (Лютер А. Памяти Лермонтова // Новая жизнь. Берлин, 1941. 10 сент. № 2. С. 6).


[Закрыть]. Скоро вспомнили и о его опыте работы времен Первой мировой войны.

В 1943 г. берлинское Министерство пропаганды Геббельса (субсидирующее с недавнего времени немецкие издания Лютера[513]513
  В частности, первое (Leipzig, 1936) и второе (Leipzig, 1937) издания книги Лютера «Deutsches Land in deutscher Erzählung».


[Закрыть]) приступило к подготовке книг на русском языке «для библиотек остарбайтеров»[514]514
  См.: O. V. Lektüre für Ostarbeiter-Büchereien // Lagerführer Sonderdienst. 1944. Jg. 5. H. 5 (abgeschl. 30. Mai 1944). S. 14; ссылка на это сообщение встречается в кн.: Schiller Th. NS-Propaganda für den «Arbeitseinsatz»: Lagerzeitungen für Fremdarbeiter im Zweiten Weltkrieg: Entstehung, Funktion, Rezeption und Bibliographie. Hamburg, 1997 (Medien und Politik; 10). S. 110.


[Закрыть], которых в то время насчитывалось до полутора миллионов человек. Изготовленные по заказу Министерства пропаганды книги впоследствии выходили под маркой «Издательство Р. Геррозе». Несколько книг было набрано или напечатано фирмой «Типография А. Гайне (Гайна)». Обе фирмы были расположены в г. Грефенгайнихен. Разумеется, упомянутые в названиях фирм господа «Р. Геррозе» и «А. Гайне» вовсе не являлись их владельцами; настоящим хозяином был издатель, носящий другую фамилию[515]515
  Издательство Геррозе («R. Herrosé’s Verlag»), судя по архивным материалам Немецкой национальной библиотеки, Биржевого союза книгопродавцев Германии и Торгового реестра, было основано в 1857 г. в Берлине и через несколько лет переведено ближе к тогдашней типографской столице Германии, Лейпцигу, в г. Виттенберг и впоследствии в г. Грефенгайнихен (Gräfenhainichen, встречается и как Грефенгейнихен). После смерти основателя Рудольфа Геррозе издательство, сохраняя название, переходило из рук в руки. Директором издательства в 1943 г. был Франц Штейнер-мл. (Franz Steiner, jun.; 1892–1967), который по совместительству был и владельцем существовавшей с 1919 по 1948 г. типографии А. Гайне (Buchdruckerei A. Heine GmbH), в которой печатались книги Геррозе. После Второй мировой войны и национализации своей типогрфии и ликвидации своего издательства Франц Штейнер перебрался из советской в американскую зону, где возобновил свою издательскую и типографскую деятельность в г. Висбадене, после того как получил заказ от Евангелической церкви на печатание сборника богослужебных песнопений (Notgesangbuch, 1949). О Грефенгайнихене больше уже ничего не напоминало, помимо названия издательства и того факта, что большинство хоралов в сборнике принадлежали перу великого сына Грефенгайнихена Паула Гергардта (1607–1676), «выдающегося автора церковной песенной поэзии» (Сапонов М. А. Шедевры Баха по-русски. М., 2005. С. 272), песни которого не только вошли в «Страсти по Матфею» И. С. Баха, но и включаются в сборники церковных песнопений по сей день; да и в России включили его «Как не петь мне гимны Богу / Как его не восхвалять» на русском языке в «Гимны для християн евангелическо-лютеранского вероисповедания» (Пг., 1915. С. 8). Напечатав этот сборник, Штейнер поспешил освободиться от прежнего названия, дал издательству свою фамилию и стал специализироваться на издании научной литературы по востоковедению. Издательство существует по сей день, теперь уже в Штутгарте, как научное издательство общего профиля, работающее преимущественно на заказ. В некрологах Штейнера-мл. и просмотренных нами статьях к юбилею фирмы ни слова нет о русских заказах Министерства пропаганды Геббельса.


[Закрыть]. Всего в этом издательстве, по предварительным подсчетам Бориса Равдина, вышло 17 названий книг на русском языке (плюс примерно столько же книг на украинском)[516]516
  Благодарю Б. А. Равдина, предоставившего мне список выявленных им изданий Геррозе.


[Закрыть]. На русском языке печатались книги оригинальные и переводные, причем бросается в глаза, что среди переводов с немецкого не было юношеской работы финансиста серии Геббельса – романа, посвященного «германской судьбе» Михаэля и его антиподу, «студенту философии» Ивану Войнаровскому («он – русский, и в этом его […] великая драма»)[517]517
  Роман Геббельса «Михаэль» (1929) недавно вышел на русском языке в Москве в серии «Проза великих». Книга признана Басманным судом экстремистской (см.: Мильштейн И. Утаенный Геббельс. Рейхсминистр попал в мейнстрим // Новая газета. Москва, 2013. 2 сент. № 97. С. 12), широко доступна в русском сегменте интернета, откуда и взяты приведенные здесь цитаты.


[Закрыть].

Именно об этой затее Министерства пропаганды, по всей видимости, идет речь, когда Артур Лютер сообщает Эриху Бёме в письме от 22 августа 1943 г., что «одну неделю» и «несколько дней» назад, т. е. где-то в первой половине августа 1943 г., ему нанес визит «некий господин», «который в своем издательстве и в своей типографии должен изготовить те книги, которые Министерство пропаганды хочет распространять на оккупированных территориях и среди пленных»[518]518
  Archiv Humboldt Universität Berlin. Nachlass Dr. E. Böhme. № 26. Bl. 1–2.


[Закрыть]. А еще несколько дней спустя, в почтовой открытке от 30 августа 1943 г., Лютер подтверждает фамилию этого господина «из Грефенгайнихена»[519]519
  «Да, Вы правы, этот человек был Шюнеман-Грефенгайнихен» («Sie haben recht, Schünemann-Gräfenhainichen war der Mann») (Archiv Humboldt Universität Berlin. Nachlass Dr. E. Böhme. № 26. Bl. 3–3 R). Личность «Schünemann-Gräfenhainichen» нам пока не удалось установить в просмотренных нами материалах.


[Закрыть] Эриху Бёме, к которому за советом тоже обратились. Но участвовать в этом проекте, судя по сохранившимся в архиве Эриха Бёме письмам, ни тот, ни другой уже не стали – ни под своей фамилией, ни под псевдонимом.

Зато важную роль, как видно из писем Лютера, играл в этой издательской серии Эрих Мюллер (Erich Müller, после войны: Erich Müller-Kamp; 1897–1980)[520]520
  О Мюллер-Кампе см.: Heeke M. Reisen zu den Sowjets: Der ausländische Tourismus in Rußland 1921–1941: Mit einem bio-bibliographischen Anhang zu 96 deutschen Reiseautoren. Münster [u. a.], 2003. S. 606–08; Хееке М. Мюллер // Немцы России: Энциклопедия. М., 2004. Т. 2. С. 578–579.


[Закрыть] – давний знакомый Лютера по совместному переводу классической русской литературы (они вместе работали над изданием сочинений Л. Н. Толстого на немецком языке, выпущенных «Издательством И. П. Ладыжникова»). Именно его, Мюллера, автобиографический рассказ «Русское путешествие» был опубликован (под немецким псевдонимом Пфертнер) в издательской фирме «Геррозе». Это путешествие повело его, бывшего идейного коммуниста, в 1930 г. из Германии «в новый мир» России[521]521
  Пфертнер М. [Mюллер Э.] Русское путешествие / Перевел с нем. Г. А. Кочубей. Грефенгайнихен: Изд-во Р. Геррозе, 1944. С. 3.


[Закрыть] – сначала в московский Институт новых языков, оттуда, после ареста в 1935 г. и последующего осуждения за «контрреволюционную деятельность», в лагеря, из которых он был освобожден через год (по всей вероятности, не без помощи немецкого посольства) и откуда вернулся в Германию, где стал работать в рамках структур «Анти-Коминтерна» Геббельса. Далее мы узнаем из тех же двух писем Лютера, что Мюллер написал «предисловия» к классикам («Вечерам на хуторе близ Диканьки» Гоголя) и современникам («двум антибольшевистским рассказам новых русских авторов», скорее всего, к рассказам Димитрия Березова и Сергея Широкова[522]522
  О Д. Березове и С. Широкове см.: «Свершилось. Пришли немцы!» Идейный коллаборационизм в СССР в период Великой Отечественной войны / Сост. и отв. ред. О. В. Будницкий; авторы вступ. ст. и примеч. О. В. Будницкий, Г. С. Зеленина. М., 2012. С. 289, 315.


[Закрыть]), которые должны были выйти в запланированной серии Геррозе.

Как сообщает Лютер, эти выступления были переведены на русский язык поэтом Сергеем Горным (Александр Авдеевич Оцуп; 1882–1948[523]523
  По утверждению В. Леонидова, заведующего архивом-библиотекой Российского фонда культуры, «[ж]изнь Горного во время и после второй мировой войны окутана каким-то туманом неизвестности» (Леонидов В. Рассказы Сергея Горного // Новая юность. 2001. № 4 (49); http: // magazines.russ.ru / nov_yun / 2001 / 4 / gorn.html). Стоит заметить, что Горный был в контакте с Лютером не только до и во время войны. Судя по послевоенным письмам Лютера к Иванову-Разумнику, Лютер был в контакте с ним и после войны, когда Сергей Горный работал у англичан переводчиком и был у них «persona gratissima» (см.: Встреча с эмиграцией. Из переписки Иванова-Разумника 1942–1946 годов / Публ., вступ. ст., подгот. текста и коммент. О. Раевской-Хьюз. М.; Париж, 2001. С. 299; письмо А. Ф. Лютера к Иванову-Разумнику от 16 февраля 1946 г.). К тому же Лютер выступил после войны как авторизованный переводчик Горного на немецкий язык и написал послесловие к немецким стихам Горного (Gorny Sergej. Der Schattentraum. Baden-Baden: Bühler jr., 1947). О биографии Сергея Горного – «Александра-Марка Авдеевича Оцупа […] сына кронштадтского мещанина Авдия Мордуховича Оцупа [и его] […] законной жены Рахили […] Соломоновны Оцуп (урожд. Зандлер)» – см. на основе архивных данных: Конечный А. Письма С. Горного // Русско-итальянский архив. IX (Europa orientalis; 19 / 1). Salerno, 2012. С. 201–202; на основе семейного предания см.: Финкельштейн К. И. О Сергее Горном, 2012 // http: // kfinkelshteyn.narod.ru / Literat / O_Sergee_Gornom.htm#prim1. Судя по заметке Альбина Конечного, Горный печатался в журнале «Weltverkehrssprachen», редактором русского отдела которого, надо добавить, был Эрих Бёме. Тот и согласовал с самим Горным машинописный текст биографической заметки о Горном, который встречается в отредактированной версии в энциклопедии «Meyers Lexikon» (8. Aufl. Leipzig, 1938. Sp. 106 (см.: Archiv Humboldt Universität Berlin. Nachlass Dr. E. Böhme. № 17, 62).


[Закрыть]), давним знакомым Лютера и Эриха Бёме. Лютер пишет далее, что он высказался против включения этих «вступлений» Мюллера в запланированные издания «Вечеров на хуторе близ Диканьки» Гоголя и в сборник «антибольшевистских рассказов», тем более что в переводе Сергея Горного они звучат «более хлестко» («mehr “хлестко”»), чем в подлиннике, и слишком чувствовалась в них «пропаганда». Проведенная нами de visu проверка печатных экземпляров этих книг – «Вечеров на хуторе близ Диканьки» Гоголя (шифр «oc 3723») и рассказов Березова и Широкова (шифр «oc 988») из личной библиотеки Мюллера (сегодня находящейся в фондах библиотеки Трирского университета под названными шифрами[524]524
  О наличии книг из личной библиотеки Мюллера в Университетской библиотеке Трира см.: Хееке М. Мюллер. С. 579. Факт происхождения именно названных шифров из библиотеки Мюллера подтверждается электронным письмом референта библиотеки Трирского университета г-на Х. Рейнштейна (Dr. Hagen Reinstein) к Г. Кратцу от 1 декабря 2014 г.


[Закрыть]) – показала, что предостережения Лютера возымели свое действие – обе книги вышли без предисловий. Кто был автором или переводчиком не упомянутых Лютером предисловий и послесловий к другим изданиям издательства Геррозе (Вильгельма Буша[525]525
  Буш Вильгельм. Шутки и проказы с картинками. [Послесловие на С. 203–207: [Б. п.] Вильгельм Буш]. Грефенгайнихен: Изд-во Р. Геррозе, 1944. 207 с. Тип. А. Гайне, Грефенгайнихен. Номер заказа 393 [от руки поправлено на 392]. Просмотренный нами de visu экземпляр из Государственной и Университетской библиотеки Гамбурга (шифр «А / 259570»), куда он поступил со штемпелем «gep[rüft?] // Stalag XA // 37», не содержит никаких намеков на авторство перевода и послесловия. Само послесловие дает бледную биографическую заметку о Буше и несколько поверхностных намеков на Рихарда Вагнера, Шопенгауэра, Гоголя и Крылова, но ни слова о традиции переводов Буша в русской литературе начиная с ХIХ века до переводов Даниила Хармса и Самуила Маршака 1920–1930-х гг. или о восприятии Буша в советской печати (см.: Durus A. Wilhelm Busch // Deutsche Zentralzeitung. Moskau, 1938. 9. Januar. Nr. 7. S. 4). Проведенная нами проверка показала, что все «Шутки и проказы» этого геббельсовского издания 1944 года, за исключением «Макса и Морица», даются в грефенгайнихенском издании в переводах К. Н. Льдова (наст. имя: Витольд-Константин Николаевич Розенблюм; 1862–1937). Переводы Льдова известны русскому дореволюционному читателю по много раз тиражированным изданиям в «Золотой библиотеке» Товарищества Маврикия Осиповича Вольфа, а эмигрантскому читателю 1920–1930-х гг. – по изданиям той же «Золотой библиотеки», выходившей теперь уже в берлинском издательстве «Москва» под редакцией последнего дореволюционного председателя петербургского Товарищества – сына Маврикия, Людвига (Л. М. Вольфа), жившего в эмиграции в Германии.


[Закрыть] и Сергея Есенина[526]526
  Есенин Сергей. Избранные стихотворения. [Предисловие: [Б. п.] Последний поэт деревни] / Обложка работы художника Л. Вилимас. Грефенгайнихен (Грефенгейнихен): Изд-во Р. Геррозе, 1944. Типография А. Гейне, Грефенгайнихен. Номер заказа 460. Экземпляр из фондов ДРЗ, инв. номер «38.246», шифр «к / х». В отличие от послесловия к «Шуткам и проказам» Вильгельма Буша, автор анонимного предисловия к Есенину вступает в полемику с авторами советской литературы о Есенине, в первую очередь с Н. Н. Асеевым и его статьей «Плач о Есенине» в альманахе «Удар». Кто автор этого предисловия, нам, как и до нас Борису Равдину, пока не удалось установить. Подробнее об этом грефенгайнихенском издании Есенина 1944 года говорится в нашем докладе, зачитанном в Рязани в октябре 2014 г. («Сергей Есенин и русские издательства в Берлине» [в печати]).


[Закрыть]), нам не удалось установить. Лютер после войны переселился из Лейпцига в Марбург, потом в Баден-Баден, где и умер в 1955 г. Последний адрес его, указанный в некрологе в местной газете[527]527
  Todesanzeige Prof. Dr. Arthur Luther // Badisches Tagblatt. 31.5.1955. Могила Артура Лютера на Главном кладбище Бадена не сохранилась (электронное сообщение горадминистрации Бадена от 9 июня 2014 г. автору этих строк).


[Закрыть], – дом, который находится всего в двух шагах от «Виллы» (на параллельной улице) того писателя, с которым он связан местом рождения («Villa Turgenjew»).

В последние годы жизни Артур Лютер написал свои мемуары. Подытоживая свой жизненный путь, начатый в Орле в доме Бунаковой[528]528
  Ср.: «мы жили […] в доме Бунаковой, напротив гимназического пансиона» (письмо Артура Лютера к Ивану Бунину от 12 декабря 1949 г.; цит. в статье: Гергель Р. Е., ИльяеваГ. Р. Российские немцы и русская культура. С. 274).


[Закрыть] и конченный в Бадене на улице Бисмарка, он прямо в первых строках своих воспоминаний, с которых мы начали дает себе национальное определение, констатируя, что он «не русский», а «хороший немец», и сравнивает себя с «лошадью, родившейся в коровнике»[529]529
  Luther A. Lebenserinnerungen. Т. 1. S. 1.


[Закрыть].

Если смотреть в свете этого сравнения на выбор Лютером псевдонимов, хотя бы Кабанова, то он в поисках «лошадиной фамилии», почти как герой известного рассказа Чехова, не туда пошел.