Текст книги "«Вратарь, не суйся за штрафную!» Футбол в культуре и истории Восточной Европы"

Проектирование городских зон зеленых насаждений и проекты Центрального стадиона имени И. В. Сталина

Дискуссия о большой спортивной арене в столице, начало которой положил проект Красного стадиона, продолжалась параллельно с замыслами модернизации города, получившими конкретные очертания в Генеральном плане реконструкции Москвы 1935 года. Территории, на которой планировалось построить Красный стадион, непосредственно касались проекты, прежде всего, Дворца Советов и парка имени М. Горького. Согласно генеральному плану в Лужниках проектировалась зона зеленых насаждений, стадион здесь не планировался[131]131
  О парке им. Горького см.: Kucher K. Der Gorki-Park. Freizeitkultur im Stalinismus. 1928–1941. Köln; Weimar; Wien, 2007.


[Закрыть], а была предусмотрена протянувшаяся с Воробьевых (с 1935 года Ленинских) гор к центру города монументальная ось с аллеями и фонтанами, крайними точками которой должны были служить высотное здание Университета имени М. В. Ломоносова на Ленинских горах, с одной стороны, и Дворец Советов – с другой. Лужники, находящиеся по соседству с заложенным по другую сторону Москвы-реки парком Горького, являлись, таким образом, частью идеологически окрашенного проекта озеленения города и должны были представлять собой некий оазис в городском центре. «Зеленая Москва» восходила к циничному представлению Сталина о ставшей «лучше и веселей» социалистической жизни[132]132
  Речь И. В. Сталина на Первом Всесоюзном совещании рабочих и работниц 19 ноября 1935 г. См., например: http://bibliotekar.ru/encSlov/7/39.htm.


[Закрыть]. Образцы сталинского паркостроительства отмечены особым вниманием к воспитательным задачам социалистического парка, сформулированным наперекор недолговечной практике культуры отдыха американских и европейских парков[133]133
  О советском идеологическом восприятии ландшафта в искусстве и архитектуре см.: The Landscape of Stalinism. The Art and Ideology of Soviet Space / Dobrenko E., Naiman E. (Hg.) Seattle; London, 2003.


[Закрыть]. Вопреки провидческим концепциям пространства и тела, на которых базируются проекты Красного стадиона, здесь обнаруживается иной диапазон возможностей. Зеленые насаждения на Ленинских горах в меньшей степени были нацелены на прогулку со множеством впечатлений. Они представлялись скорее панорамой живописных видов, наглядной метафорой некоего воображаемого социального порядка[134]134
  Об образном восприятии архитектуры см.: Cooke C. Beauty as a Route to the Radiant Future: Response of Soviet Architecture // Journal of Design History. Stalin and the Thaw 2/10 (1997). P. 137–160.


[Закрыть]. Городские парки часто становились еще и тренировочными площадками; впрочем, возможные в этих зеленых зонах занятия были в большей степени приятным времяпрепровождением. Места для занятий спортом не ассоциировались больше с народными гуляниями (ил. 2), как в ранних проектах Красного стадиона; зато парады и все больше соревнования проводились теперь в формате спортивных мероприятий и продолжали совершенствоваться в соответствующих технических и медийных условиях.

Центральный стадион имени И. В. Сталина, согласно Генеральному плану, должен был располагаться не в Лужниках, а в Измайлове. Проектирование его было передано Московскому отделению Комитета по физической культуре и спорту. После преобразования в 1929 году ОСМКС занималось исключительно концепциями массовых мероприятий. Стадион Сталина предназначался для проведения массовых шествий. Сооружение проектировалось как монументальная арена для демонстрантов в форме подковы. Трибуны должна была украшать скульптура, в соответствии с дидактической задачей сооружения представлявшая в образах рабочего и солдата идеальные формы тела человека[135]135
  ГАРФ. Ф. 7576. Оп. 1. Д. 192. Л. 108.


[Закрыть]. Восприятие было рассчитано на продолжительные мероприятия на стадионе и таким образом позволяло авторам проекта отмежеваться от принципов функционирования коммерческого спортивного сооружения на Западе («взяли деньги, кончилось представление и убирайся поскорее»)[136]136
  Цит. по: Заплетин Н. Всесоюзный физкультурный комбинат // Строительство Москвы. 1932. № 4. С. 12–20, зд. 14.


[Закрыть]. Воспитательная функция спорта в отношении спортсменов и зрителей на практике представала как архитектурно-строительная проблема, поскольку при обсуждении проектов оставалось спорным, каким образом со всей возможной интенсивностью можно передать зрителям восприятие пространства, чтобы они его усвоили, и при этом избежать потребительского отношения, которое, как представлялось, в извращенных формах капиталистического спортивного учреждения влекло за собой самые серьезные последствия для поведения человека.

Независимо от идеологических дискуссий, спортивные мероприятия, привлекающие наибольший интерес со стороны публики, уже давно сделались сравнительно дорогостоящим делом для советских граждан, требующим участия и переживания спорта со стороны спортивных обществ с их специфическими структурами и финансовыми моделями[137]137
  О советской культуре футбола см.: Zeller M. Das sowjetische Fieber. Fußballfans im poststalinistischen Vielvölkerreich. Stuttgart, 2015.


[Закрыть]. Культура спортивных обществ, развитая структура их отделений, в Москве, на переднем плане, соперничество между обществами «Динамо» и «Спартак» – все это способствовало постепенному формированию компаний и мнимых «филиалов», включая неформальные городские сообщества любителей футбола и активного отдыха, гоняющих мяч, скажем, во дворах или на периферии народных гуляний, и зарождению субкультуры зрителей, объединенных общими переживаниями на стадионе. Официальный дискурс рассматривал городские модели досуга и занятия спортом преимущественно в категориях культурных и некультурных форм поведения; особенно бурные и острые споры порождал феномен футбольных болельщиков[138]138
  Edelman R. Serious Fun: A History of Spectator Sports in the SSSR. New York, 1993; Zeller M. Das sowjetische Fieber, особенно гл. 2.3: In den Höfen: Gegner in der Stadt.


[Закрыть].

Ил. 2. Николай Петров. Народное гулянье на Ленинских горах. Начало 1930-х. Источник: Sowjetische Fotografen 1917–1940 / Hg. v. S. Morosow, A. Wartanow u. a. Berlin (West), 1980. S. 51

Отдел строительства Комитета по физической культуре и спорту в рамках все более вялого проектирования стадиона Сталина отрабатывал технические вопросы – например, что предпочесть: износостойкий газон или покрытие, снижающее трение, – ведь перед лицом международной конкуренции именно это выходило на передний план[139]139
  Keys B. Globalizing Sports. National Rivalry and International Community in the 1930s. Cambridge, 2006; Györgyi P. Nylon Curtain. Transnational and Transsystemic Tendencies in the Cultural Life of State-Socialist Russia and East-Central Europe // Slavonica. 8/2 (2004). P. 113–123; Parks J. Verbal Gymnastics. Sports, Bureaucracy and the Soviet Union’s Entrance into the Olympic Games, 1946–1952 // East Plays West. Sport and the Cold War / Hg. v. Stephen Wagg und David L. Andrews. London; New York, 2007, 27–44.


[Закрыть]. Спортивная жизнь протекала между тем на расширенных снова и снова стадионах спортивных обществ.

Стадион «Динамо»: истоки культуры советских стадионов

Самые крупные спортивные мероприятия проводились, как правило, на стадионе футбольного клуба общества «Динамо»[140]140
  Об истории строительства стадиона «Динамо» см.: Физкультура и спорт. 1928. № 30. С. 285–286.


[Закрыть], который был открыт в 1928 году, а уже в 1935-м расширен. Стадион с изначальной вместимостью 35 000 зрителей (позже 50 000) являлся самым большим и наиболее совершенным в техническом плане спортивным сооружением Москвы. Будучи домашним стадионом общества, подчиненного Министерству внутренних дел, «Динамо» сделался местом встречи близких к армии кругов и нового советского истеблишмента.

Сегодня стадион «Динамо», построенный по проекту Аркадия Лангмана и Леонида Чериковера, известен прежде всего благодаря фотографиям художника-авангардиста Александра Родченко, сделанным в начале 1930-х годов в рамках работы над фотоальбомом «Новая Москва»[141]141
  Ausst.-Kat. Alexander Rodtschenko. Das Neue Moskau / Hg. v. M. Tupitsyn. Sprengel Museum Hannover. München; Paris; London, 1998. Abb. 77.


[Закрыть]. Фотографии эти, как и другие городские снимки Родченко, изображают пространство, пронизанное чрезмерной динамикой из-за съемки с очень низких и очень высоких точек или в слишком остром ракурсе[142]142
  Об изображении спорта в советском искусстве и фотографии см.: O’Mahony M. Sport in the USSR. Physical Culture – Visual Culture. London, 2006 (рус. пер.: О’Махоуни М. Спорт в СССР: физическая культура – визуальная культура. М.: Новое литературное обозрение, 2010); о фотографии Родченко см.: Tupitsyn M. Alexander Rodtschenko. Das Neue Moskau. München, 1998.


[Закрыть]. Задний план фотографий на стадионе «Динамо» часто формирует кривая трека с перепадами высоты, который использовали для вело– и мотогонок (уже в середине 1930-х годов из-за технических недостатков его демонтировали). На фоне этой кривой Родченко заснял парад спортсменов общества «Динамо», чем добился формальной структуры кадра и визуальной динамики, которой едва ли могло обладать на деле шествие на относительно открытом и протяженном пространстве сооружения.

В дальнейшем обслуживающая советский спорт изопродукция развивалась именно в этом духе. Пока участники парадов рапортовали о бесконечных пеших походах через весь город к местам проведения мероприятий и многочасовом ожидании, именно вокруг спортивных парадов складывалась эффективная и популярная изобразительная культура, которая занималась постановкой искусно срежиссированных, динамически подчеркнутых представлений на сцене[143]143
  Kiaer C. The Swimming Vtorova Sisters. The Representation and Experience of Sport in the 1930s // Euphoria and Exhaustion. Modern Sport in Soviet Culture and Society / Hg. v. N. Katzer u. a. Frankfurt/M., 2010. P. 89–110, зд. 105; Schlögel K. Terror und Traum. München, 2008, о парадах: 330–337.


[Закрыть]. Так же постепенно сложился канон сюжетов для определенных моментов соревнования – прыжок вратаря или финиш гонки[144]144
  Budy S. Changing Images of Sport in the Early Soviet Press // Euphoria and Exhaustion. Modern Sport in Soviet Culture and Society / Hg. v. N. Katzer u. a. Frankfurt/M., 2010. P. 71–88. В наше время стадион снесен, на его месте построен новый – к играм 2018 года.


[Закрыть].

Вместе со стадионом «Динамо» и структурой советского футбола (не в последнюю очередь в связи с учреждением Чемпионата СССР по футболу в 1936 году) совершенствовалась и советская культура стадиона. На стадионе событие спортивной жизни не только концентрировалось в пространственном смысле, но и могло получить некий эмоциональный стимул. В меньшей степени это был тот дополнительный эффект, который представлял себе архитектор Коржев, в большей же – одобрение, а также все чаще – отражение форм поведения болельщиков за рубежом. Всему этому способствовали профессионализация спорта и строительство новых спортивных сооружений[145]145
  Zeller M. Das sowjetische Fieber, 145ff.


[Закрыть].

Реконструкция Москвы в послевоенное время и строительство Международного стадиона

Новая конъюнктура в градостроительстве, а именно жилищное строительство, о котором в 1940-е много говорилось и которое теперь форсировалось, ставила на повестку дня вопрос о застройке района Лужников и его использовании для нужд спорта. Во втором Генеральном плане реконструкции Москвы на 1951–1960 годы жилищная ситуация была вновь вынесена на первый план, причем в качестве образца жилой застройки были представлены кварталы, в структуру которых включались зоны для досуга и отдыха. Этому предшествовало интенсивное отмежевание от градостроительной практики в США и идеи порайонной планировки (neighborhood units), к которой восходила сама концепция жилого квартала[146]146
  Краткий обзор истории строительства Москвы см.: Rüthers M. Moskau bauen von Lenin bis Chruščev. Öffentliche Räume zwischen Utopie, Terror und Alltag. Köln; Weimar; Wien, 2007; о втором Генплане: Афиани В. Ю. Об изменении Генплана реконструкции Москвы: Записка МК КПСС и исполкома Моссовета Г. М. Маленкову и Н. С. Хрущеву. 1953 г. // Исторический архив. 1997. № 5/6. С. 51–74.


[Закрыть]. Градостроительные дискуссии затрагивали в большей мере внутренние кварталы города, в меньшей – репрезентативные узловые точки; появились руководства по устройству спортивных площадок в частном секторе[147]147
  Например: Мищенко А. Стадион во дворе. М., 1952.


[Закрыть].

Лужники во втором Генеральном плане по-прежнему оставались зоной зеленых насаждений, детальная разработка этой части города была возложена на мастерскую № 3 Моспроекта, которой руководил авторитетный архитектор Александр Власов, в 1950 году назначенный главным архитектором города. С назначением Власова на эту должность проект стадиона в Лужниках получает новое развитие. Строительство стадиона было как прежде, так и впоследствии престижной задачей, поскольку здесь требовались и особая монументальность, и новаторская строительная техника. В 1951 году Власов представил проект района Лужники, в котором был предусмотрен стадион по образцу открытого в 1950 году в Ленинграде стадиона имени С. М. Кирова.

Ил. 3. Проект застройки Лужников. 1952 г. Источник: Техника молодежи. 1952. № 9. Титульный лист

Стадион имени Кирова (снесенный в 2006 году) располагался в разбитом в 1945 году парке Победы на Крестовском острове. С точки зрения техники, далекой здесь от прогресса, он представлял собой земляное сооружение: ценой больших затрат средств и ручного труда для устройства арены был вырыт котлован, причем грунт отваливался на его края в виде своего рода плотины, внутренние стороны которой и образовали основу для трибун. Поскольку Власов ориентировался именно на этот стадион, в своем проекте для Лужников он позаимствовал с Крестовского острова и памятник Победы.

Московское отделение Комитета по физической культуре и спорту, которое занималось проектированием стадиона в Измайлове, в 1954 году подготовило свое предложение по проекту монументального сооружения в Лужниках, с которым выходило даже на уровень правительства Москвы.

Учитывая размеры Лужников, их природные особенности и положение в плане города, эта территория должна быть использована не только для демонстрационного показа по ведущим видам спорта (футбол, легкая атлетика, спортивные игры, плавание, велосипед, коньки и др.), но и одновременно для массового проведения повседневной учебно-тренировочной работы и отдыха москвичей[148]148
  ГАРФ. Ф. 7576. Оп. 23. Д. 11. Л. 19–22, зд. Л. 19.


[Закрыть].

Инициатором этого предложения был инженер-строитель, в прошлом спортсмен Василий Петрович Поликарпов (1903–1975). Он поддерживал новое поколение экспертов из числа технических специалистов, приобретавших все больший вес и авторитет в противостоянии с архитекторами сталинского времени. В архитектурной теории тех лет, еще до того, как в 1955 году Никита Хрущев открыто раскритиковал архитектурные «излишества» – сталинский монументальный стиль и декор, поднимались физиологические и эргономические аспекты, отчасти возвращающие науку к экспериментам 1920-х годов. Под лозунгом «тектоники»[149]149
  Казаринов В. Архитектоника здания // Архитектура СССР. 1954. № 11. С. 36–42; Маца И. О природе и специфике архитектуры // Вопросы теории архитектуры. 1957. № 2. С. 10–20.


[Закрыть] на переднем плане оказывалась внутренняя структура зданий и сооружений[150]150
  О дискуссии про наследие 1920-х годов см.: Bittner S. V. Remembering the Avant-Garde. Moscow Architects and the «Rehabilitation» of Constructivism, 1961–64 // Kritika. Explorations in Russian and Eurasian History. 2/3 (2001). P. 553–576.


[Закрыть]. Идеалом при этих переменах становится комфорт («удобство»). Следует учитывать, что когда в 1954 году правительство постановило начать строительство спортивного парка в Лужниках, то была победа самых различных сил, расходившихся иной раз во мнениях общественных и политических, для которых спорт и градостроительство должны были олицетворять более «человечный» социализм[151]151
  Постановление Совета министров СССР № 2487 от 28 декабря 1954 года.


[Закрыть].

Ил. 4. Строительный процесс в Лужниках, 1954–1956. Источник: Городское хозяйство Москвы. 1956. № 9. С. 10–11

Стадион имени В. И. Ленина был первой крупной представительской постройкой периода оттепели; символически он обозначил присоединение Советского Союза к мировой спортивной жизни после вступления в Международную федерацию футбола в 1946 году и участия в Олимпийских играх 1952-го. Целью тех, кто стоял за его воплощением в жизнь, был также отказ от монументального стиля сталинского времени и демонстрация современного представительского архитектурного сооружения, выполненного с применением железобетонного каркаса и новых промышленных строительных материалов. Стадион имени Ленина являлся, следовательно, стройкой политической, на которой могла быть продемонстрирована работоспособность омолодившегося, прогрессивного социализма.

Строительство было завершено в рекордный двухлетний срок. Правда, в подробных позитивных сообщениях следовало умалчивать об изнурительных методах (ведь и в Лужниках работали бригады с простыми лопатами) и о негативных последствиях процесса для некоторой части москвичей: существовавшая застройка территории при начале строительства была снесена, жителей переселили[152]152
  Практика переселения описана в кн.: Smith M. B. Property of Communists: The Urban Housing Program from Stalin to Khrushchev. DeKalb, 2010.


[Закрыть].

Во всем мире спортивные сооружения априори являлись образцами репрезентативной архитектуры послевоенного времени; здесь не только проводились спортивные игры в симбиозе с эффектным отражением в средствах массовой информации; стадионы стали символами города на глобальном рынке СМИ и выражали притязания государства на определенный статус. Сам проект постройки в Лужниках получил сильный резонанс не только в советской, но и в международной прессе[153]153
  См., например: The New York Times. April 5th, 1955. P. 5.


[Закрыть]. В 1958 году вышел в свет специальный выпуск видного, авторитетного французского журнала L’architecture d’aujourd’hui («Архитектура сегодня»), посвященный современным спортивным сооружениям. Стадион имени Ленина не был в нем представлен, хотя издатель журнала, французский архитектор Пьер Ваго, вообще сочувствовавший Советскому Союзу, постройку осмотрел лично[154]154
  На обложке специального выпуска (Constructions sportives. 1958. № 76) изображена вышка бассейна для соревнований по водным видам спорта.


[Закрыть]. Однако там были представлены скорее спортивные постройки, которые привлекали внимание благодаря сенсационным формальным решениям или особой гармонии с городским ландшафтом, а также обнаруживали формальные признаки того, что в современном дискурсе трактовалось как «дематериализация пространства»[155]155
  Видное место так называемой дематериализации пространства уделялось на «Дармштадской беседе» 1951 года с темой «Человек и пространство», в особенности в докладе издателя ее материалов: Die architektonische Bewältigung unseres Lebensraums // Mensch und Raum. Das Darmstädter Gespräch 1951 / Hg. von O. Bartning. Darmstadt, 1952. S. 65–73; Köhring A. Die «Begrünung» Moskaus in der Nachkriegszeit und der Sportpark in Lužniki // Landschaftlichkeit. Forschungsansätze zwischen Kunst, Architektur und Theorie / Hg. von I. Nierhaus, J. Hoenes, A. Urban. Berlin, 2010. S. 103–112.


[Закрыть]. Дематериализация была модным понятием в теории художественной культуры, которое исходило из современных условий жизни, технизированного окружающего пространства и технизированного мира труда, а они, согласно дискурсу, постоянно изменяли соотношение человека и пространства в интересах улучшения условий жизни – дематериализованному окружающему миру предписывалась, таким образом, своего рода функция освобождения[156]156
  См. подробнее в материалах «Дармштадской беседы» 1951 года и докладе издателя Отто Бартнинга (Die architektonische Bewältigung unseres Lebensraums).


[Закрыть]. В Советском Союзе возникновение подобного дискурса было невозможно, ибо он шел вразрез с главной идеологической доктриной – материализмом. Мнимая дематериализация к тому же принципиально отличалась от физиологической, или «спартанской», концепции открытого воздуха, которая обсуждалась в числе первых замыслов Красного стадиона. С точки зрения строительной впечатление мнимой дематериализации было сравнительно затратно – из-за возведения, например, особых несущих конструкций, перекрытий, использования элементов остекления или решений в области ландшафтной архитектуры.

Стадион имени Ленина в этом смысле выглядел скорее консервативно, постройка восходила к архитектуре Колизея, однако от стадиона Кирова он отличался современной конструкцией: в основе архитектурного целого и трибун были использованы стальные каркасы, благодаря чему появилась возможность разместить под трибунами тренировочные залы и служебные помещения. Современники называли постройку также «амфитеатром», так как в общем расположении объекта по замыслу проектировщиков использовался склон Ленинских гор. Здесь, на краю плато, перед комплексом открытого в 1952 году здания Университета имени М. В. Ломоносова была сооружена смотровая площадка. Окружающую местность покрывал лесной массив, где был предусмотрен лыжный трамплин – наподобие того, что функционировал здесь уже во времена проектирования Красного стадиона.

Спортивный парк в Лужниках между соревнованиями и местный колорит

В отдельных деталях Лужники так и остались не завершены. Дефектные санитарные и тепловые коммуникации, равно как и гигиенические условия, не раз делались поводом для критики во время проверок и конфликтов при проведении мероприятий[157]157
  См., например, письмо В. Г. Напасникова городским чиновникам от 7 сентября 1956 года, в котором он ссылается на толчею перед труднодоступными, отделенными тесными подходами санитарными сооружениями, которая нередко становилась причиной тяжелых травм: ГАРФ. Ф. 7576. Оп. 1. Д. 1143/1. Л. 51–53.


[Закрыть]. Лужники неоднократно становились ареной столкновений между футбольными болельщиками и милицией. 20 октября 1982 года при освобождении трибун после игры «Спартака» (Москва) и ФК «Харлем» дело обернулось массовой давкой на лестницах, в которой погибло по меньшей мере 66 человек. Память о трагедии на стадионе до сего дня остается заботой семей, которых она тогда непосредственно коснулась. Освещение в прессе она получает лишь случайно[158]158
  Zeller M. Das sowjetische Fieber. P. 247–258.


[Закрыть].

Еще в проекте Лужники ясно определены как футбольный стадион, оборудованный прожекторами заливающего света и техническими возможностями для радио– и телетрансляции. Однако эксплуатация и загрузка обширного комплекса, помимо футбольных матчей высокого уровня и крупных мероприятий вроде Всемирного фестиваля молодежи и студентов 1957 года и летней Олимпиады 1980 года, были большой проблемой. Первый директор спорткомплекса Василий Григорьевич Напасников (1912–1970) еще в 1950-е годы делал ставку на многолюдные рекламные акции (например, лотереи) и разнообразные формы досуга: с конца 1950-х годов на обширной территории Лужников регулярно проводились сезонные фестивали вроде «Золотой осени» и «Русской зимы». Зимой дорожки в парке заливали льдом для желающих прокатиться: прокат коньков составлял постоянную и немаловажную статью дохода. Уютная домашняя атмосфера царила здесь тогда, в противовес времени проведения международных спортивных состязаний, которые всегда сопровождались повышенными мерами безопасности, с установкой дополнительных пикетов и пунктов личного досмотра в городе[159]159
  Меры предосторожности перед Всемирным фестивалем молодежи и студентов 1956 года описаны в статье: Roth-Ey K. «Loose Girls» on the Loose? Sex, Propaganda and the 1957 Youth Festival // Women in the Khrushchev Era / Ed. by M. Ilic, S. E. Reid and L. Attwood. Basingstoke, 2004. P. 75–95.


[Закрыть]. Уже в 1960-е годы вокруг главного сооружения теснились киоски, а в поздние советские годы и в годы перестройки и здесь, и по всему пути от станции метрополитена раскинулось множество торговых точек местных и заезжих предпринимателей. Конец этому стихийному использованию территории положила лишь реконструкция в ходе подготовки к финалу Лиги чемпионов УЕФА 2006 года.

Многие современные спортивные комплексы вроде Лужников превратились сегодня в необжитые городские пространства, дальнейшее использование и приспособление которых вновь дают повод для полемических высказываний и фундаментальной критики так называемой фестивализации городов. Так, весьма серьезная дискуссия имела место по случаю Олимпийских игр в Лондоне 2012 года[160]160
  О дискуссии по поводу утилизации спортивных сооружений см., в частности: For sale: flatpack stadium suitable for Olympic Games. https://www.theguardian.com/uk/2008/may/27/olympics2012.london.


[Закрыть].

В 2013 году в Лужниках начались обширные работы по реконструкции и модернизации в связи с подготовкой стадиона, переименованного в Олимпийский, к проведению в 2018 году Чемпионата мира по футболу. Во многих других российских городах перед предстоящими международными соревнованиями также обновляются стадионы. Иные снабжают авангардными фасадами или вновь утрамбовывают из грунта – безо всякой мысли о том, чтобы воспользоваться уже имеющимися мощностями, без взвешенного градостроительного подхода. Лужники как многофункциональное спортивное сооружение от этого, напротив, застрахованы: окружающий парк и прогулочная набережная предоставляют сегодня возможности для занятия разнообразными видами любительского спорта, среди которых в первую очередь представлены такие, как гимнастика на открытом воздухе, катание на скейтборде или бег трусцой. Длинная ледовая горка, которую сооружают здесь перед долгой зимой, придает комплексу определенный местный колорит, трапеция напоминает о традиционно высоких достижениях советских и российских профессиональных гимнастов и акробатов. И аркады на фасаде стадиона сохранились вполне прилично, так что сам Олимпийский стадион в преддверии Чемпионата мира 2018 года представляет собой неплохую ссылку на исторические аспекты культуры.

Перевод с немецкого Антона Вознесенского