Текст книги "Марковцы в боях и походах. 1918–1919 гг."

В Батайске

В 12 верстах к югу от Ростова находилась большая узловая станция Батайск и рядом большое местечко, населенное главным образом железнодорожными служащими и рабочими, почти поголовно настроенными коммунистически. Однако до второй половины января месяца на станции и в местечке было сравнительно спокойно и там от Добровольческий армии стоял лишь один усиленный караул. Но с января (с середины) положение изменилось: сформированные на Кубани отряды Красной гвардии готовились к наступлению на Батайск-Ростов. Одновременно подготовляли и восстание рабочих в Батайске.

В двадцатых числах в Батайск был выслан ударный дивизион Кавказской кавалерийской дивизии в составе 120 человек, которому были приданы 10 пехотных офицеров из 2-го Офицерского батальона. Дивизион помещался в железнодорожном эшелоне. Он выставлял посты на юг, вплоть до ст. Каял, нес дозорную службу на станции и в местечке. Командир дивизиона, полковник Ширяев, находился на вокзале и был связан телефоном с Ростовом и постами. Наконец, посту на ст. Каял пришлось оставить свой пункт.

29 января на патруль в 9 человек, обходящий м. Батайск, было сделано нападение местных большевиков. На станции слышали короткую, сильную перестрелку. Высланный туда взвод нашел на месте стычки весь состав патруля лежащим на земле в обезображенном виде от пулевых и штыковых поражений и ударов прикладами. Восемь было убито; девятый тяжело ранен и впоследствии выздоровел. Поиски напавших не дали результатов, но были взяты заложники и предъявлено требование выдать виновников. Убитые были похоронены в Ростове. Похороны были «скромные» и как бы тайные, чтобы «не вызывать эксцессов». Такова была воля донских властей.

На следующий день дивизион обошел штатский человек средних лет с осанкой и манерами военного, но по поведению которого можно было судить, что обходящий – начальство. Штатский коротко побеседовал с чинами, подбодрил их и обещал прислать поддержку. Оказалось, что это был генерал Марков, назначенный начальником обороны г. Ростова с южной стороны. Впечатление он произвел на всех восхитительное.

31 января в Батайск прибыла обещанная генералом Марковым поддержка: Морская рота в количестве около 60 человек во главе с капитаном 2-го ранга Потемкиным и 2 орудия Юнкерской батареи, приспособленных к стрельбе с железнодорожных платформ. Так образовался отряд, получивший название «Батайский», во главе которого стал полковник Ширяев. Ввиду неуверенности морской роты в пехотных операциях часть пехотных офицеров из нового дивизиона была переведена в эту роту.

Отряд расположился сосредоточенно у здания вокзала (в южной части станции) в боевой готовности, приняв все меры как охранения, так и наблюдения.

Стоял сильный мороз; станцию с воем пронизывали свободные степные ветры. На постах и в дозорах люди быстро закоченевали; «замерзала даже мысль». Производились частые смены; смененные отогревались в здании вокзала. Хуже было дневальным на платформах у орудий.

1 февраля. Ночь. Станция погружена во тьму: никакого освещения. В районе вокзала, у которого стоят эшелоны с частями отряда, ни души: ни одного пассажира, ни одного служащего, будто станция где-то на далеком севере в пустыне. Временами проходят посты, дозоры… От вокзала к Ростову на версту тянутся железнодорожные линии, заставленные вагонами, железнодорожные постройки: депо, мастерские, электрическая станция… Лишь у паровозного депо дозоры видят железнодорожников: там стоят слегка шипящие паровозы, испускающие дым и пар. В помещениях для служащих огни…

Наступило утро.

Вдруг… десятки паровозных свистков и рев гудков мастерских нарушили тишину. Долгие минуты продолжались эти зловещие звуки. Еще не кончились они, как к этой музыке присоединилось редкое «так, так», свист пуль и щелканье их по вагонам составов, среди которых уже выстраивались части отряда. Вскоре дозоры донесли, что из м. Батайск наступают цепи большевиков. Отряд занял позиции: морская рота на вокзале, Ударный дивизион вдоль линии железной дороги, прикрывшись вагонами. Однако цепь дивизиона в 120 человек не могла своим открытым правым флангом выдвинуться от вокзала более 400–500 шагов; две трети длины подъездных путей станции в сторону г. Ростова оказались свободными для большевиков. Отряд неизбежно будет отрезан от Ростова.

Полковник Ширяев протелефонировал о положении в Ростов и получил приказание: «Держаться! Будет выслано подкрепление». Вскоре связь оборвалась.

Состав с двумя орудиями стал медленно продвигаться в сторону Ростова. Открыть огонь по наступающим он не мог: мешали вагоны и здания, в то время как сам он был обстреливаем ружейным огнем. Оказалось, что все стрелки на его пути были переведены. Под огнем командир взвода, штабс-капитан Межинский, переводил их. Открыв пулеметный огонь картечью, состав вышел из района станции. Его огонь не мог остановить наступление противника, и отряд оказался отрезанным от Ростова. В открытую атаку на него красные, однако, не решились. Шла непрерывная перестрелка. Противника было раз в десять больше, чем сил отряда.

Около 11 часов со стороны ст. Каял показались три поезда. Не доезжая 2–3 верст до Батайска, поезда остановились и из 2-го и 3-го стала высаживаться пехота, силы которой были не менее 1500 человек. Главные силы ее, развернув густые цепи, двинулись на м. Батайск, обходя станцию с юго-запада. Морская рота, для которой теперь наступила пора начать бой, выставив 4 пулемета, заняла позицию на линии вокзала, фронтом на юг и юго-запад.

Неожиданно зазвенел телефонный звонок. Полковник Ширяев взял трубку:

– Откуда говорят? Кто у телефона? – спросил он.

– Сдавайтесь! Или мы все равно придем и всех перевешаем! – последовал ответ.

– Приходите и вешайте! – коротко ответил полковник Ширяев.

Разговор на этом окончился, а через несколько минут к вою гудков и трескотне ружейной стрельбы присоединилась с красной стороны «музыка» орудийных выстрелов с головного поезда.

Красный блиндированный поезд стал медленно продвигаться вперед, обстреливая беглым огнем двух орудий район вокзала. За ним шла цепь пехоты, силой до 500 человек, в то время как остальная масса пехоты шла быстрым шагом в м. Батайск на соединение с восставшими.

Когда цепь красных подошла к вокзалу на расстояние менее чем верста, пулеметы морской роты открыли огонь. Красные заметались и залегли. Их орудие усилило огонь. Один из снарядов попадает в здание вокзала, убивает нескольких защитников; осколок снаряда попадает в голову командира морской роты капитана 2-го ранга Потемкина и выбивает ему глаз.

Красные снова идут в атаку. Снаряды разносят в щепы вагоны, под которыми лежат моряки. Но атака жестоко отбивается всего лишь в 200–300 шагах. Красные в беспорядке уходят версты за две, только бронепоезд продолжает стоять шагах в 1000 и безнаказанно обстреливать станцию. В это время Ударный дивизион огнем останавливает все попытки противника перейти в атаку, борясь на две стороны.

В отряде росло беспокойство: отсутствие артиллерии, большой расход патронов. Масса высадившихся из вагонов красных уже вошла в м. Батайск. Будет новая атака. Отряд ждет помощь из Ростова.

Но вот около красного бронепоезда стали рваться снаряды: это стреляли орудия отошедшего к Ростову взвода Юнкерского батальона, наблюдатели которого заметили бронепоезд. Несколько разрывов и… прямое попадание в паровоз. Морская рота частью своих сил немедленно производит вылазку. Под обстрелом красных моряки добегают до стоящего состава, уничтожают упорствующих артиллеристов и пулеметчиков и, испортив все, что было и как было возможно на бронепоезде, с трофеями: пулеметными лентами, запасом патронов, возвращаются назад. Отряд воспрянул духом, но положение его весьма мало изменилось. Он продолжал ждать помощь.

В отряде не знают, что подвезенный к Батайску Юнкерский батальон атаковал красных и потерпел неудачу; что атаки его, столь малочисленного, не могут быть успешными, так как красных масса и они всякую атаку его парализуют ударом ему во фланг со стороны м. Батайск, и под наконец, батальон уже не атакует, а отбивает атаки красных.

Генерал Марков был с Юнкерским батальоном. Он после неудачных атак держал батальон под огнем противника, думая и надеясь, что Батайский отряд поймет положение и будет прорываться, а он с юнкерами окажет тогда ему возможную поддержку. Но этого не произошло: отряд оставался в районе вокзала и там ждал помощь.

За день потеплело. Ветер ослаб. Пошел снег и белой пеленой покрыл землю. Наступила ночь.

Юнкерский батальон отведен за р. Бейсужок. Между ним и Батайским отрядом 4–5 верст и большие силы красных. Генерал Марков приказал батальону быть в полной готовности и немедленно перейти в наступление, как только обнаружится попытка отряда к прорыву.

Ночь на 2 февраля. Батайский отряд окружил себя постами и дозорами и сосредоточил все свои силы у самого вокзала, чтобы дать отдых в тепле и, главное, поесть. Было видно, что противник решил дать отдых и своим, так как отвел свои части в местечко или собрал их в зданиях железной дороги, выслав свои дозоры.

Полковник Ширяев собрал всех начальников и обсудил с ними создавшееся положение. Потери отряда за день боя – до 35 человек, из которых 6 чел. убитых и 5 тяжело раненных. Запас патронов к концу дня, несмотря на значительное пополнение трофейными, однако, совершенно недостаточен, если бой будет такого же напряжения, как минувший. В отряде всего 140 бойцов. Настроение бодрое, но силы противника подавляющие: их насчитывают не менее как в 3000 человек. Удерживать ли за собой вокзал? Это имеет смысл только в одном случае: если вообще нужно во что бы то ни стало отстоять весь железнодорожный узел, а для этого неизбежно нужно владеть и м. Батайск. В перспективе – большой бой, в который должны будут быть вовлечены значительные силы армии. Несколько дней раньше говорили, что в случае оставления Ростова армия отойдет на Кубань вдоль железной дороги и что для этого отхода готовились составы, но возможно ли это теперь? Пришли к заключению: прорываться из окружения и в менее опасном направлении, т. е. на восток.

Был разработан план прорыва. Его расчет на слабую бдительность красных. Главная опасность может быть только со стороны тех частей противника, которые находятся в северной части станции. Отряд был разбит на 3 группы, и каждой дана определенная задача. Первая – в 40 человек, Ударный дивизион, с ротмистром Дударевым во главе, должна прикрыть отход отряда с севера. Для этого она должна выйти в районе самой станции на дорогу на Ольгинскую и по ней двигаться на восток. Если у противника будет поднята тревога, группа задерживает его. Через полчаса после выступления первой группы выступает вторая – главные силы, в 50 человек, во главе с полковником Ширяевым, с ранеными. Она идет от вокзала прямо на восток и уходит в степь. Третья – морская рота – 40 человек остается на вокзале после ухода 2-й полчаса и затем оставляет его, уходя любым благоприятным в обстановке момента путем. Условлено – если 1-я группа вынуждена будет вступить в серьезный бой, другие придут ей на помощь, и что после оставления станции каждая группа идет на разъезд Заречная самостоятельно.

Это совещание на короткое время было прервано неожиданностью: вся станция, бывшая до этого погруженной в темноту, вдруг осветилась электрическими фонарями. Но быстро все фонари в расположении отряда были разбиты ружейными выстрелами, в то время как расположение красных оставалось освещенным. Для отряда стало лучше наблюдение.

В 22 ч. группа ротмистра Дударева выступила. К этому времени ранее высланные дозоры не только донесли о слабом охранении и наблюдении со стороны противника, но одному из них даже удалось встретиться с дозором красных, выдать себя за таковой же красный дозор и узнать месторасположение застав красных. Группа спокойно прошла ближе к Батайску на указанную дорогу. Встретившему ее дозору красных заявила себя, как заставу, высланную на восточную окраину станции, и без единого выстрела ушла в степь. 2-я группа спугнула караул или разведчиков красных за каменной стеной, отделявшей линию железной дороги от степи. Она с большим усилием пронесла раненых под вагонами стоявших на путях составов и через обвалившуюся часть стены удалилась в степь. 3-й группе пришлось оставаться на вокзале полчаса при полном спокойствии кругом, но в ней произошел неприятный и волнующий эпизод: капитан И., который в минувшем бою руководил ротой, проявил большую нервность, передававшуюся другим. Старший лейтенант Ивлиев, вступивший в командование морской ротой после ранения капитана 2-го ранга Потемкина, отстранил капитана И. от руководства ротой и назначил штабс-капитана Федорова, так же как и капитан И. офицера 2-го Офицерского батальона. Штабс-капитан Федоров вывел роту с вокзала в южном направлении, а затем повернул ее и обошел станцию с востока. На вокзале были оставлены тела убитых, вынести которых не представлялось возможным.

Ротмистр Дударев повел свою группу на разъезд Заречная и благополучно довел ее. Штабс-капитан Федоров также пошел туда, но взял левее и натолкнулся на охранение Юнкерского батальона, открывшее огонь и ранившее двух моряков; только капитан И., воспротивившийся решению штабс-капитана Федорова, ушел с четырьмя ротами в направлении на Нахичевань. Группа полковника Ширяева, несшая раненых и выбившаяся из сил, не пошла прямо на Ростов, а направилась по дороге на станицу Ольгинскую, в которую пришла во второй половине дня, а в Ростов – на следующий день. В пути от нее отстало 4 человека.

Поразительно вел себя капитан 2-го ранга Потемкин; раненный в голову, лишившись глаза, преодолевая головную боль, он, когда люди выбивались из сил, неся раненых, сам помогал нести их. Несколько часов до этого, он, раненный на вокзале, хотел застрелиться, но у него отобрали револьвер. Теперь он спасал других. Его имя еще раз будет упомянуто в истории, в конце, когда армия оставляла Крым и когда он помог погрузиться на пароход батарее, принимавшей участие в боях у Батайска.

* * *

Генерал Марков был очень рад благополучному выходу Батайского отряда, за который он нес ответственность. Генерал Корнилов наградил всех Георгиевскими отличиями.

2-3 февраля красные неоднократно вели наступление на Юнкерский батальон, отбиваемые им с поддержкой Юнкерского артиллерийского взвода. Генерал Марков находился с юнкерами, и это укрепляло дух и упорство их. В ночь на 3 февраля он отвел батальон на позицию ближе к Ростову. Здесь Юнкерскому артиллерийскому взводу приказано было спустить орудия с платформ и поставить на позицию. Сам генерал Марков помогал работать.

Погода изменилась: снова мороз, холодные ветры. Спасения от них нет. Речные барки, будки для склада инструментов – удел немногих.

Для большинства – снежные окопы. Красные тревожат непрерывно.

И вот в такой обстановке создавалась глубокая любовь и преданность юной молодежи к генералу Маркову. Он понимал их чувства, но и понимал, что им нужен отдых. Батальон уже потерял больше 20 человек убитыми и ранеными и столько же заболевшими.

4 февраля. На смену вызывается 2-й Офицерский батальон полковника Лаврентьева, всего лишь две роты в 40 и 47 штыков, под командой полковников Семенова и Зудилина. Выданы патроны по 150 шт. на человека и два Льюиса.

Батальон шел пешком. Снег, несомый сильным, морозным ветром, бил в лицо. В сумерках он остановился у эшелона, в некоторых вагонах которого у маленьких костров грелись юнкера. Полковник Лаврентьев выстроил роты. «Для встречи начальства», – подумали офицеры. К батальону подходили трое. Впереди некто, казавшийся высоким, в высокой, белой папахе, в поддевке. Кто подходил, никто не знал, а погон в темноте видно не было. Полковник Лаврентьев подал команду:

– Здравствуйте, господа офицеры! – громким, четким голосом поздоровался с выстроившимися идущий впереди, и, как-то инстинктивно, все ответили:

– Здравия желаем, Ваше превосходительство!

Затем он сказал:

– Перед вами бывший начальник штаба Юго-Западного фронта – генерал-лейтенант Марков. Вас я призвал сюда, чтобы сменить юнкеров; они не втянуты в боевую жизнь, им тяжело и еще в такую погоду. По другую сторону моста стоят 5000 человек большевистской сволочи. Уверен, что вы с ними справитесь и удержите позиции. Полковник Лаврентьев, приступите к смене!

Смена прошла быстро.

– Если бы не генерал Марков, мы бы здесь пропали. Он всегда был с нами, подбадривал нас… – говорили иззябшие юноши.

Такая аттестация генерала Маркова вполне гармонировала с первым впечатлением от него на офицеров.

Сменен был и Юнкерский артиллерийский взвод офицерским другой батареи.

С 5 по 8 февраля роты 2-го Офицерского батальона с поддержкой меткого огня артиллерийского взвода отбивали ежедневные наступления красных. Открытая местность облегчала их задачу.

Последние бои у Ростова

7 февраля Донской атаман генерал Назаров сообщил генералу Корнилову, что он более не задерживает Добровольческую армию. Генерал Корнилов теперь был свободен в своих решениях и решил оставить Ростов в ночь с 9 на 10 февраля, дав своей армии два дня на окончательные сборы в поход и задачу – отстаивать в течение этих дней город.

Предполагаемый раньше путь ухода армии на Кубань вдоль Владикавказской железной дороги теперь был отставлен и оставался один – на восток, в степи, с переходом р. Дон у станицы Аксайской. Добровольцы, однако, не знали о планах командования, как не знали и о времени оставления Ростова, но их предположения были весьма недалеки от действительности. Исключительно тяжелая обстановка и полное отсутствие представлений о дальнейшей судьбе армии, уходящей в степи, тем не менее не вселяли в них психоза бессмысленного ухода, поражения, бегства. Они оставались первыми и полностью доверившимися вождю.

7 февраля на всех направлениях от Ростова продолжались бои с наступающим противником. У станции Хопры положение ухудшилось: на отряд генерала Черепова давили огромные силы, вынуждая его к отходу. Казаки станицы Гниловской, отчаявшись отстоять станицу, стали расходиться по домам. В отряд выслана морская рота.

8 февраля красные продолжали наступать, но продвижение их сдерживалось добровольцами и шло медленно.

К северо-западу от Ростова, в направлении на м. Султан-Салы, ростовская и георгиевская роты, уже более месяца находившиеся в боях, с трудом сдерживали красных. Их сменил 3-й Офицерский батальон, которому приказано, не ввязываясь в серьезный бой, отходить, но остановиться, не доходя железной дороги, и удерживать там позицию. Левее батальона в первый раз был выдвинут на боевую линию Студенческий батальон, поддерживающий влево связь со Школой прапорщиков, позиция которой доходила до Темерника. Красные, атаковавшие 3-й батальон, были им решительно отбиты. Студенческий батальон также остановил их наступление. Так как к наступлению ночи не было заметно, чтобы красные готовились повторить наступление, Студенческий батальон был отведен в Лазаретный городок.

К концу дня фронт проходил в непосредственной близости к Ростову. В Лазаретный городок был отведен Корниловский ударный полк, кроме одной роты.

* * *

На 9 февраля на позициях оставались следующие части:

3-й Офицерский батальон и Школа прапорщиков – в направлении на Султан-Салы.

Партизанский отряд есаула Лазарева – Темерник.

Морская рота, Корниловская рота и Партизанский отряд сотника Грекова – в направлении на ст. Хопры.

2-й Офицерский батальон – за р. Дон в направлении на Батайск.

Кроме 3-го батальона, все остальные части были подчинены генералу Маркову, на которого легла обязанность защиты Ростова в течение всего 9 февраля. Две 2-орудийные батареи стояли на позициях в направлении на Хопры и Батайск.

В резерве у генерала Маркова был 1-й Офицерский батальон и взвод Юнкерской батареи. Кроме того, в распоряжение его поступил Чехословацкий батальон с Русско-галицким взводом, общей численностью до 250 человек, занявший фронт вдоль реки Дон, обеспечивая Ростов и Нахичевань с юга.

Чехословацкий батальон был сформирован капитаном Немечеком из взятых в войну в плен чехов и словаков; Русско-галицкий взвод – до 35 чел. – из пленных галичан. Эти славяне поступили добровольно в Добровольческую армию для борьбы за освобождение от большевиков старшей сестры славянства – России. Для них общеславянский гимн «Гей, славяне…» был не простой песней.

Штаб генерала Маркова на вокзале. Генерал Марков отдает распоряжения к упорной обороне города в течение дня 9 февраля. Он предусматривает возможность восстания местных большевиков. Он подготовляет и оставление города и в связи с этим уничтожение и порчу всего, что потом может служить для красных в военном отношении.

По его приказанию ледокол на р. Дон развел пары и стал ломать лед на реке. Разведен железнодорожный мост. Батарея, стоявшая у ст. Заречная, переведена на ростовский берег реки. Дабы красные со стороны Батайска не могли подвезти свои орудия на платформах ближе к городу и обстреливать его, он приказывает взорвать железнодорожное полотно и маленький железнодорожный мост.

Эту задачу генерал Марков лично поручил начальнику подрывной команды 1-го Офицерского батальона, старшему портупей-юнкеру Козлову, дав ему срок – первая половина ночи на 9 февраля. Для этой цели, как и для других взрывов, команде было дано 11 ящиков пироксилина. Пироксилин оказался отсыревшим. За сушку его взялся сам юнкер Козлов: он сушил его в помещении кондукторской бригады, в голландской печи, оставаясь там один. Работа, крайне опасная, была благополучно завершена. С темнотой, под прикрытием 2-го батальона, подрывники заложили заряды и произвели ряд взрывов, сделавших должное разрушение.

9 февраля. Ночь прошла сравнительно спокойно, но все части находились в полной готовности. Вели разведки по всем направлениям. Всюду ходили дозоры. Усиленное число выставленных постов. А с рассветом на всех подступах к Ростову начался бой.

Под орудийный гул большой Ростов агонизировал. Жители прятались по своим норам.

К орудийной стрельбе, особенно сильной со стороны красных, к разрывам их снарядов весь день присоединялись другие взрывы: взрывали железнодорожные стрелки и сооружения, подрывали паровозы. Не обошлось без жертв: взрывом был убит инженер-путеец поручик Лысенко.

Чины Технической роты, расставшись со своими паровозами, с железнодорожным депо, со службой связи, несомой ими до сего времени, группами уходили на место их сбора, в Лазаретный городок. У вокзала они заходили на питательный пункт, все еще продолжавший работать, который обслуживали дамы и девушки, переживавшие неописуемый ужас и страх за себя и за всех. «Снимите погоны!», «Куда вы пойдете? Оставайтесь», – умоляли они. Их сердечно благодарили и уходили.

Красные наступали по трем направлениям и огромными силами. Их отбрасывали. В середине дня они стали теснить юнкеров Школы прапорщиков и уже ворвались было в Темерник, но подошла 3-я рота 1-го Офицерского батальона со взводом Юнкерского батальона и отбросила красных. Артиллерийский взвод разметывал их бесформенные цепи, заставив отойти далеко.

В это время неудержка на юго-западном фасе Темерника у партизан. 3-я рота направляется туда с полученным предупреждением: «не обстрелять корниловцев». Когда рота вышла на окраину, к ней уже подходила чья-то цепь. Посланный для выяснения поручик Успенский, только подойдя к ней на расстояние менее 100 шагов, разобрал, что это красные. Рота открыла огонь и заставила красных залечь. Противников разделяло небольшое расстояние и овраг.

Один эпизод в памяти участников этого боя. На Темернике к роте присоединился высокий старик с длинной белой бородой. Теперь, находясь в цепи, старик не ложился, продолжал стоять во весь свой богатырский рост, всматривался в цепь противника, вскидывал винтовку к плечу и спускал курок. Затем – прикладывал ладонь к глазам и будто проверял произведенный им выстрел. Долго стрелял старик и странна была его неуязвимость, его холодное спокойствие. Расстояние между цепями не превышало 300 шагов. Наконец старик упал навзничь и остался лежать на снегу. Он был убит наповал. Недалеко от него пал убитым хорунжий Фаддеев.

Огонь усиливался. Красные готовились к атаке.

В это время на северной окраине Темеринка положение резко изменилось к худшему. Шесть орудий красных обрушились своим огнем на Юнкерский артиллерийский взвод, открывший огонь по перешедшей в наступление красной пехоте. Взвод вынужден был менять позицию, но пока это делал, цепи противника уже были саженях в 300 от Темерника. Их батареи засыпали снарядами юнкеров Школы прапорщиков справа от взвода и партизан – слева. Партизаны стали отходить. Однако взвод открывает огонь.

Наступал вечер. Кругом стрельба. По взводу щелкают пули. В нескольких местах Темерника начались пожары, вызванные разрывами снарядов красных. У одного орудия заклинилась граната. И поручик Казамли, командир взвода, приказывает взводу взяться за передки. В этот момент прискакал разведчик с приказанием отходить к вокзалу. По снявшемуся с позиции взводу неслась пулеметная очередь красных.

* * *

Три роты 1-го Офицерского батальона стояли в районе вокзала. Над ними иногда посвистывали пули: большевики поднимали голову. В направлении выстрелов быстро уходили дозоры. Пойманных не щадили. К вечеру особенно частая стрельба была в тылу частей, стоявших вдоль дороги на Таганрог; туда продвинулись две роты батальона. Темнело. Невдалеке проскакала в тыл 2-я батарея. В порядке прошла Корниловская рота. Затем отряд сотника Грекова. Впереди оставалась Морская рота с бронеавтомобилем. Но подходит и она. Роты батальона идут к вокзалу. Нет только 3-й роты, которая до наступления вечера принуждала красных лежать на голом, снежном поле. Приказание об отходе ей привез есаул Лазарев, добавивший к этому, что его отряд отходит под давлением.

Момент передачи приказания совпал с моментом начавшейся атаки красных. Отход роты стал невозможным: сначала нужно было отбросить противника. Огонь достиг большой силы. Большевики попятились И залегли. Рота начала отход по частям. Отход по рабочему району был исключительно трудным: цепи роты, шедшие гуськом по улицам, прижимались к домам, встречались выстрелами из домов. А сзади вбегали в Темерник красные и обстреливали улицы продольным огнем. Спас роту дым пожаров…

* * *

Все части получили указания, куда им следовать. В Лазаретный городок были направлены: Корниловская рота, Школа прапорщиков, 2-я батарея и за ней туда же – взвод Юнкерского батальона. Остальные части должны собраться в Ростове на углу Таганрогского проспекта и Садовой улицы. 1-й Офицерский батальон отходил от вокзала последним, а последней ротой в нем – 3-я, подошедшая к вокзалу, когда уже все части ушли.

2-й Офицерский батальон, стоявший за р. Дон у ст. Заречная, в течение дня отбил наступление красных от Батайска и остановил их наступление со стороны станицы Гниловской, где они перешли Дон по льду. С наступлением ночи батальон получил приказание идти по левому берегу Дона в станицу Ольгинскую.

3-й Офицерский батальон оставался в районе ст. Нахичевань с задачей упорно сдерживать противника впредь до получении приказания из Штаба армии.

* * *

Потухли огни в домах и на железной дороге. Уже никого не было на питательном пункте. Раздаются выстрелы. Взвод Юнкерского батальона спешит в Лазаретный городок кратчайшей дорогой. На железнодорожном переезде он находит брошенные два орудия 2-й Офицерского батальона. Батарея, видимо, была обстреляна местными большевиками. Юнкера хотели взять орудия с собой, но командир взвода запретил.

Разными дорогами шли туда же части Чехословацкого батальона.

* * *

3-й батальон, с поддержкой влево от него стоявшей Школы прапорщиков, в течение всего дня отбивал наступления красных. Наступала ночь, и, казалось, ничто не предвещало возможность возобновления наступления. Школа ушла в Лазаретный городок, а батальон оставался в ожидании приказания. Оно было получено около 21 часа. Под прикрытием своей 4-й (Гвардейской) роты он стал вытягиваться по дороге. Неожиданно красные «накопали» роту. Произошла короткая стычка на полотне железной дороги, закончившаяся отбитием красных. Батальон же в это время остановился и был готов оказать поддержку своей роте. Этот эпизод задержал батальон более чем на полчаса.

Гвардейцы потеряли 16 человек убитыми и ранеными.

* * *

Штаб генерала Корнилова весь день 9 февраля находился в Ростове и лишь вечером перешел в Лазаретный городок, где собирались главные силы армии. В течение ночи армия должна была сосредоточиться в станице Аксайской, а утром начать переправу через р. Дон. Об этом известно было лишь старшим начальникам. В станицу заблаговременно был отправлен по железной дороге эшелон с огнеприпасами и необходимым имуществом. Туда ушла Техническая рота и Ударный дивизион, которым приказано сделать должные приготовления для перехода армии через реку и набрать подвод для перегрузки на них груза из эшелона. Полковник Миончинский, беспокоясь за свою батарею, в которой было 5 орудий, отправил в станицу свою команду.

Станица Аксайская прикрывалась с запада Партизанским отрядом имени генерала Корнилова и другими мелкими отрядами с орудием, обслуживаемым юнкерами 1-й батареи.