Текст книги "Монах Андрей. Жизнеописание. Воспоминания духовных чад. Молитвы и советы"

Впервые Василий Петрович помолился об исцелении в обстоятельствах крайне бедственных – у постели умирающей матери. Старшая дочь Надежда забрала Анисью Киреевну к себе в Харьковскую область. Приехав к матери, Василий Петрович увидел такую картину: Анисья Киреевна лежит в постели почти бездыханная, ее зять еле передвигается по дому на костылях – сломал ногу, а у Надежды, родной сестры Василия Петровича, отнялись руки, даже буханку хлеба она поднять не в состоянии. Если бы мать тогда умерла, то некому было бы даже похлопотать о похоронах. Ведь Василий Петрович не сумел бы позвать на подмогу никого из соседей в глухой деревне, из-за своего недуга он не мог передвигаться по непролазной грязи. И он решил просить Божией помощи. Присев рядышком и обняв за плечи сестру, он начал молиться. Молился про себя и вслух. Брат и сестра, обнявшись, засиделись за полночь. А наутро Надежда, удивленная и обрадованная, обратилась к Василию: «Кто ты, братик? Врач? Ручки-то мои не болят!» Исцеление сестры Василий Петрович ощутил как Божие благословение и Божию помощь. Так началось его новое служение людям и Богу.

Икон и духовной литературы в то время практически не было, и Василий Петрович с женой покупали календари с изображениями храмов, а кто-то из знакомых, таких же верующих людей, брался оформлять их под стекло, в киоты с красивым (в украинской традиции) орнаментальным тиснением по медной фольге.

Позднее Вячеслав Агарков, один из ближайших друзей и первых духовных чад Василия Петровича, подарил им календарь с церковными праздниками. С этим подарком Пантюховы «разбогатели»: из страниц календаря сделали несколько икон и с помощью другого близкого друга Владимира Николаевича Голуба изготовили оклады.

После перепланировки в их квартире появилась маленькая молитвенная комната, где на одной из стен, обшитой доской по образцу избы в брянской деревне, разместили праздничные иконы.

Матушка Феофила не припомнит, откуда к ним пришла старинная икона Пресвятой Троицы: «Образ всем очень нравился, но Василий Петрович сказал, что это храмовая икона, и когда в Комсомольске открылся первый приход, то они эту икону отдали в храм».

Памятную икону Василию Петровичу подарила Людмила Александровна Михайлова из Винницы в благодарность за исцеление. Случилось так, что она, довольно молодая женщина, оказалась на операционном столе. В ходе операции сердце Люды остановилось, жизнь ее висела на волоске. Кто-то из близких в Виннице настолько переживал за нее, что в самый критический момент позвонил Василию Петровичу. Незнакомый тревожный голос сообщил: «Раба Божия Людмила умирает на операционном столе». Василий Петрович тут же принялся за молитву, и сердце Людмилы, слава Богу, вновь забилось. Хирурги в клинике Винницы, вздохнув с облегчением, не стали продолжать операцию, зашили рану. А когда Людмила пришла в сознание, то рассказала, что в тот момент, когда ее сердце перестало биться, она увидела свое тело «сверху» и вокруг – растерявшихся медиков. Люда в точности описала им, кто из них как себя вел. Все были потрясены ее рассказом.

Узнав, что Людмиле так и не удалили камни в почках, Василий Петрович стал молиться об ее исцелении. Камни растворились, и женщина почувствовала себя здоровой. Конечно, она захотела поблагодарить человеком, который молился за нее и в самых критических условиях спас ей жизнь. Она попросила разрешения приехать к нему в Комсомольск. Людмила заказала иконописцу тройной складень с иконами Спасителя, Царицы Небесной и Николая Угодника как походный иконостас, чтобы Василий Петрович всегда мог брать его в дорогу.

Так завершилась эта история. Осталось неясным, кто же звонил Василию Петровичу в момент клинической смерти Людмилы. Но главное – звонок раздался в нужный момент, и жизнь женщины была спасена.

Василий Петрович чувствовал каждого человека и знал, какими заболеваниями тот страдает и как относится в вере, с какими вопросами идет к нему. Один человек рассказывал, что приехал из чистого любопытства, только познакомиться. И вдруг в разговоре Василий Петрович спрашивает: «А ты скажи, у тебя давно спина болит?» И откуда он знал? А у человека действительно – несколько позвоночных грыж. После первой же беседы в молитвенной комнатке все боли ушли, но через несколько дней появились снова. Василий Петрович сам позвонил ему: «Спина болит?» – «Да, болит». – «Ну, я еще помолюсь». Еще раз помолился – и все прошло, и до сих пор человек жив-здоров.

Храм Вознесения Господнего в пос. Павлыш Кировоградской области

Директор одного из заводов в городе Светловодске Григорий Николаевич Золотаревский привез к Пантюховым сначала свою тяжелобольную супругу, а потом стал приезжать просто как друг. Серьезная болезнь супруги постепенно отступала, а дружба продолжалась. Ранее далекие от веры Золотаревские стали посещать храмы, исповедоваться, причащаться. Ближайшая к ним церковь была Свято-Вознесенская, в крупном украинском селе Павлыш. Сегодня это поселок городского типа в Онуфриевском районе Кировоградской области. По выходным дням рано утром Золотаревский стал присылать за Пантюховыми машину. Взяв их, водитель заезжал в Светловодск за своим начальником, и далее все вместе ехали в церковь в Павлыш.

Из воспоминаний матушки Феофилы:

«Когда мы с Василием Петровичем стали посещать возрождающийся храм отца Иоанна в Павлыше, богослужения в храме уже совершались, но насущных проблем у батюшки было очень много. Первое, в чем помог священнику Василий Петрович, – попросил своего духовного сына Геннадия Федотова сделать из гранитного камня ограду перед солеёй, и он, спаси его Господи, быстро отозвался, изготовил и установил. А однажды, когда Василий Петрович тяжело заболел и едва мог передвигаться, он попросил отца Иоанна его пособоровать. Батюшка открыл храм и соборовал болящего раба Божия Василия, а потом и говорит: «Вот, колоколов-то у нас еще нет… Помолись, Василий Петрович, помоги, и ты еще услышишь, как звонят «твои» колокола!»

Вернувшись домой после соборования, мы стали молиться Господу, и вдруг в дверь позвонили. На пороге стоял незнакомец и тоже просил о молитвенной помощи, он был тяжело болен. Василий Петрович, несмотря на собственный недуг, тут же принялся за него молиться, и тот через некоторое время сказал, что «уже совсем по-иному чувствует себя». Потом спросил, чем он может отблагодарить Господа и быть полезным брату во Христе? Василий Петрович ответил, что ему лично гость ничем не обязан, а вот будет такая просьба: поехать в село Павлыш, найти там храм и батюшку Иоанна Киша и спросить, в чем он нуждается. Как рассказывал впоследствии отец Иоанн, этот человек сделал пожертвование, внеся большую по тем временам сумму на приобретение колоколов. Так что колокола Вознесенского храма действительно зазвонили».

Очередной проблемой отца Иоанна стало паникадило, привезенное в Павлыш, уже подвешенное под своды храма, – вот только рассчитаться за него было нечем. Батюшка Иоанн обратился за помощью к председателю колхоза, и тот предложил ему взять двух коров из колхозного стада, продать их и на вырученные деньги оплатить покупку паникадила. Продать коров оказалось неразрешимой проблемой для священника. И снова отец Иоанн попросил Василия Петровича посодействовать ему. Безотказный Василий Петрович обратился к «отцам города», руководителям предприятий и бизнесменам и начал собирать немалую сумму, как говорится, по копеечке. Однако же не все откликнулись. Один весьма состоятельный человек по имени Александр сказал, что таких просителей у него много: одному на лекарство дай, другому – на ремонт – и что он от этого «уже устал».

Подумав, что всю сумму собрать не получится, Пантюховы уже хотели отправиться в Павлыш с тем, что было. Но прямо перед отъездом к ним приехала одна женщина и с готовностью оказала добровольное пожертвование – как раз на недостающую сумму! Василий Петрович попросил, чтобы она сама отвезла эту сумму и все собранные им средства батюшке Иоанну. Так было выкуплено паникадило.

История раба Божия Александра, не выделившего в тот раз ничего, имела неожиданное продолжение. Не отозвавшись на просьбу Пантюхова, он, видимо, упрекал себя, и совесть в нем заговорила.

Случилось ему познакомиться с одним из друзей Василия Петровича. В семи километрах от Горно-обогатительного комбината, прямо у берега Днепра, на полуострове размером в один квадратный километр, в старинном селе Калиберда жил Григорий Николаевич Ивасенко, верный друг семьи Пантюховых. Место это упоминается в исторических хрониках. Когда-то в Калиберде останавливалась на ночлег государыня Екатерина Великая. В те времена в селе стояло восемь храмов.

«В годы Великой Отечественной войны здесь шли тяжелые, кровопролитные бои, такие, что вода в реке становилась красной… – рассказывает матушка Феофила. – Где-то здесь при форсировании Днепра совершили геройские подвиги мои родные – дядя по отцу, Григорий Харлампиевич Онищенко, и мой отчим Григорий Яковлевич Чуркин. Здесь земля святая. Говорят, что даже роза ветров, приносящая выбросы от факелов ГОКа, обходит Калиберду стороной, никогда не касаясь полуострова. Его берегут Ангелы тех восьми церквей, которые здесь когда-то стояли.

И вот, когда тот самый Александр, не пожертвовавший на паникадило, приехал в гости на остров к Григорию Николаевичу Ивасенко, работавшему до выхода на пенсию заместителем директора Полтавского ГОКа, он так залюбовался красотой этих мест, что пообещал построить в Калиберде на собственные средства храм. Сказал – и сделал. Построил красивый, из звонкого красного кирпича храм с колокольней, а на приходе – дом для священника».

Теперь каждый, кто плывет по Днепру в тихую, ясную погоду, видит и этот храм на берегу. Его яркое, цвета спелой рябиновой ягоды, отражение в реке напоминает цвет днепровской воды осенью 1943-го.

Вспоминает протоиерей Иоанн Киш, настоятель храма Вознесения Господнего (поселок Павлыш, Кировоградская область): «Монах Андрей, в миру его имя Василий Петрович, был постоянным прихожанином нашего храма в Павлыше, часто исповедовался и причащался, с покаянием очищая свою душу и тело от тех незначительных грехов, которые у него были. Он был глубоко верующим человеком и всегда стремился быть ближе к Богу. Василий Петрович делами милосердия служил Господу и многих людей привел к православной вере. Среди них немало будущих благодетелей нашей церкви, с помощью которых в наш храм были приобретены колокола, паникадило, иконы и многое другое. Благодаря Василию Петровичу и благотворителям Свято-Вознесенская церковь преобразилась на радость прихожан и меня лично как настоятеля прихода».

Супруги Пантюховы были в этой общине одной из ее созидательных опор. Не только служение, но и само слово «приход» тогда было новым. Владыка Серафим (Чичагов) в 1912 году писал: «Если не будет единения и порядка в приходах, то не будет его и в обществе и во всем государстве, потому что государство состоит из приходов». Приход Вознесенского храма в Павлыше был небогатым, но благодать и утешение от Господа пребывали с отцом Иоанном и его первыми прихожанами.

«Одно сердце и одна душа» – первые духовные чада

…Ибо сила Моя совершается в немощи.

2-е Кор. 12: 9

Руководство на комбинате, где работали Пантюховы, в очередной раз поменялось, пришел новый молодой директор со своей командой. На должность главного инженера пригласил друга и подбирал должность для его жены. До приезда в Комсомольск женщина работала начальником химлаборатории, но, переехав на ПГОК, планировала стать заместителем начальника.

У Василия Петровича в штатном расписании заместителя не было. На время отпуска его замещала опытный кадровый сотрудник, руководитель группы. Выразить недоверие, «задвинуть» своего добросовестного сотрудника – не в правилах Василия Пантюхова. И он предложил направленной к нему женщине занять должность в другом подразделении. Руководство не одобрило этот шаг со стороны Василия Петровича, что сразу отразилось на отношении к нему во время переаттестации на предприятии. Ему, как не имеющему инженерного образования, а только химико-биологический факультет педагогического института, предложили перейти на работу в отдел подготовки кадров управления комбината, завучем Учебно-курсового комбината (УКК).

«И слава Богу, что все так произошло», – говорили потом Пантюховы. Здание УКК находилось не на территории комбината, а в городе, всего в десяти минутах ходьбы от их дома. Новая работа не требовала такого напряжения, но нужно было заново готовить программы обучения специалистов, искать среди инженерно-технических работников комбината тех, кто не только знал свою профессию, но и мог научить других.

Люди к новому завучу потянулись как-то сразу, и многих он привел к Богу, за многих молился. У Василия Петровича появились первые духовные чада, круг близких ему по духу, православных людей, у которых были «одно сердце и одна душа».

Господь в каждом из нас проживает нашу судьбу и все, что происходит с нами в жизни. Бывает, что наши физические слабости причиняют много огорчений и кажутся непреодолимым жизненным препятствием. Но жизнь в Вере, с мыслями о Боге наши немощи превращает в нашу силу. В Послании апостола Павла сказано: «Дано мне жало в плоть, ангел сатаны, удручать меня, чтобы я не превозносился. Трижды молил я Господа о том, чтобы удалил его от меня. Но Господь сказал мне: «довольно для тебя благодати Моей, ибо сила Моя совершается в немощи». И потому я гораздо охотнее буду хвалиться своими немощами, чтобы обитала во мне сила Христова» (2 Кор. 12: 7–9).

Однажды по возвращении из Волоколамска Василий Петрович отпустил свою супругу во Власовку (под Светловодском) навестить маму с сестрой Риммой, а сам остался в Комсомольске. И тут случилась беда – у Василия Петровича неожиданно открылось желудочное кровотечение. Хорошо, что Иван Коваленко с дочерью Леной оказались рядом. Иван срочно выехал за Тамилой. Когда приехали домой, то увидели Лену в слезах, на коленях возле Василия Петровича, а внизу, рядом с ним, таз с кровью. Но даже в этой критической ситуации он не оставлял молитвы, и кровотечение стало постепенно останавливаться. Прошло несколько дней, Василий Петрович тихонечко молился и отказывался ложиться в больницу, не желая никого собой всерьез обременять. Заведующая отделением неврологии Галина Михайловна Аристова стала каждый день присылать к нему лаборантов для взятия крови на гемоглобин. Все медики города, хорошо знавшие Василия Петровича, удивлялись, что он не терял сознание от такой анемии (37 г/л), при которой необходима неотложная врачебная помощь.

Викторию Васильевну Пилипенко хорошо знали в Комсомольске как детского врача-инфекциониста. Именно по совету Василия Петровича она после школы поступила в медицинский институт.

«Потеря крови была слишком большой, – вспоминает Виктория Васильевна. – И мы, знавшие близко семью Пантюховых, три заведующие отделениями городской больницы – Галина Михайловна Аристова, Ирина Константиновна Неупокоева и я, на «скорой» приехали к Василию Петровичу: «Собирайтесь, мы за вами». Один из его друзей, Владислав Агарков, вынес его из дома на руках, занес в неотложку, а потом – на третий этаж в реанимацию. Я сдала свою кровь для прямого переливания (у меня с Василием Петровичем I группа крови) и уехала. А близкий друг семьи Галина Михайловна Аристова не отходила от дверей реанимации и успокоилась только тогда, когда узнала, что сделан рентген и самый страшный диагноз исключен. Три дня он находился в палате реанимации, а затем я забрала его в свое детское отделение, в отдельный бокс, где с ним постоянно находилась Тамила Сергеевна».

На день выписки Василий Петрович был еще очень слаб, лечение продолжалось долго. За него тогда молились все, кто его знал и был ему благодарен. Молились не только миряне, но и священники отец Георгий, отец Иоанн и многие другие.

Не раз перенесенная болезнь давала о себе знать. Продолжительные страдания сделали Василия Петровича особенно чутким к чужой боли. Никогда он не оставался безучастным, если мог кому-то помочь или подсказать, как справиться с болезнями. Рекомендовал известные ему лекарства и травы, простые, действенные народные средства, но только те, которые он так или иначе испробовал на себе.

Мужчинам он рекомендовал физические упражнения, которые выполнял сам. Еще в Кривом Роге, перейдя из института на производство, Василий Петрович приобрел две пары гантелей по три и восемь килограммов. Трехкилограммовые гири он привязывал поочередно к ногам и делал маховые движения, укреплял связки. А гири по восемь килограммов брал для плечевого пояса и туловища. В период тяжелой болезни и бессонных ночей он иногда не мог утром подняться с постели: «Тогда я подтягивался к краю кровати, чтобы только ухватиться за лежащие на полу гантели. Сжав их руками, я уже чувствовал, что они меня поднимут. Через час занятий я мог уже собираться на работу», – вспоминал Василий Петрович.

В городе Кривой Рог. 1970-е гг.

Вне зависимости от возраста он советовал умеренное и большей частью рыбное, овощное и молочное питание. Советовал употреблять зерновой хлеб и творог, пищу, по его словам, «не имеющую запретов», а сахар – заменять финиками. Лучшим из фруктов считал абрикос, а основным источником «зимних» витаминов называл курагу, ссылаясь на питание племени хунзакутов – «народа, не знающего болезней». Что касается еды, то Василий Петрович с удовольствием ел все, но помалу, слово «объелся» к нему не относилось в принципе.

С середины 70-х годов Василий Петрович полностью перешел на овощи, фрукты и «суворовские кашки», как он шутил, а с 2002 года, приняв монашество, неукоснительно соблюдал строгий пост. Он никогда ничего не ел «со сковородки», не употреблял сахар и сладости, не пил чай, а только водичку с сухариками или финиками. Духовным чадам тоже советовал есть финики и сухарики из ржаного хлеба, по примеру любимых им святых отцов – египетских пустынников. Он использовал проверенные на себе естественные методы оздоровления. Так, для вывода солей из организма рекомендовал пить виноградный сок. После чего соли, как потом говорили исцеленные, «выходили стаканами».

Всем и каждому Василий Петрович рекомендовал освоить «дыхание по Бутейко». О методе Бутейко он узнал случайно, от соседки по купе, разговорившись с ней в дороге. Он был тогда сильно простужен, и попутчица сказала ему: «Это потому, что вы неправильно дышите». Но разве этому нужно учиться? Оказалось, нужно. Вскоре Василий Петрович нашел аудиозапись лекций Бутейко и авторское описание его дыхательной методики в подслеповатой машинописной копии.

Как физиологу ему сразу стал понятен «механизм» оздоровления при правильном, неглубоком дыхании. Потом он рассказывал, что однажды в тяжелых жизненных обстоятельствах вылечил себе этим методом рожистое воспаление кожи больной ноги, когда врачи уже грозили ампутацией.

Знакомство Василия Петровича с Константином Павловичем Бутейко было заочным, по переписке и нескольким телефонным разговорам. Увидев в Пантюхове родственную душу, Бутейко сказал, что еще никто из его единомышленников так глубоко не проникал в суть его метода, как это удалось Василию Петровичу. Знаменитый врач надеялся на сотрудничество.

Напомним, что открытие Константина Павловича Бутейко и суть его лечения заключались в постепенном уменьшении глубины дыхания ради сохранения углекислоты в легких и в крови. Что такое углекислота? Врач Бутейко считал, что это ценнейшее вещество, источник жизни, здоровья, бодрости и красоты, что углекислый газ – основа существования всего живого на Земле. Если его не хватает, как, например, при частом и глубоком дыхании «паровозного» типа, то организм работает плохо. Более того, воздух, перенасыщенный кислородом, может действовать подобно ядовитому газу. Несмотря на это, во всем «цивилизованном» мире царит культ глубокого дыхания, нам часто советуют «дышать глубже». А между тем от гипервентиляции легких страдают все системы организма. И наоборот, когда человек научится регулировать дыхательные движения, сохраняя в легких «витамин всех витаминов», углекислоту, у него резко повышается умственная работоспособность, снижается возбуждение нервной системы. «Метод волевой ликвидации глубокого дыхания (ВЛГД) лечит только одну болезнь – глубокое дыхание. Но эта болезнь создает 90 процентов всех заболеваний», – писал Бутейко.

И действительно, можно только поражаться народной мудрости, заставляющей родителей пеленать новорожденных с момента появления на свет. Повивальные бабки пеленали туго, а потом еще довольно плотным пологом прикрывали новорожденных. Ребенок «еле дышал», но при этом нормально спал, рос и развивался.

Судьба метода Бутейко оказалась непростой. Врачу-новатору так и не удалось доказать, что метод волевой ликвидации глубокого дыхания не ошибка, а лекарство от многих болезней. Константин Бутейко говорил в одном из интервью: «Более тридцати лет, с 1952 по 1985 год, официальная медицина замалчивала мое открытие. Официальное признание моего метода Министерством здравоохранения СССР произошло только 30 апреля 1985 года, более чем через 30 лет после его открытия. Метод включили в стандарт клинической терапии».

Урок, который можно извлечь из драмы доктора Бутейко и из самого метода, состоит в необходимости духовного подхода к врачеванию, которое без Господа теряет всякий смысл, и драма Бутейко становится только лакмусовой бумажкой духа времени, а метод – всего лишь набором дыхательных упражнений для снятия астматического компонента. А когда Василий Петрович Пантюхов соединил дыхание по Бутейко с Иисусовой молитвой, то понял, что это и есть древний святоотеческий молитвенный путь и не дыхательный способ лечит, а исцеляет Сам Господь.

~

В 2001 году в квартире Пантюховых раздался телефонный звонок. Звонил Константин Павлович Бутейко. Он рассказал об открытии своей клиники в Москве и предложил Василию Петровичу возглавить ее. Василий Петрович порадовался успехам метода, но от предложения отказался. Он мягко сослался на болезнь ног, на удаленность Зеленограда от Москвы (к тому времени Пантюховы уже переехали в Подмосковье), на возраст, на семейные заботы. Предложение Константина Павловича запоздало. Молитва к Богу об исцелении больных уже стала главным содержанием жизни Василия Петровича.

Правда, через некоторое время Пантюховы все-таки побывали в клинике Бутейко. Константина Павловича уже не было в живых. Прочитав в его кабинете все последние работы врача-ученого, Василий Петрович увидел, что тот, говоря о лечении болезней, пишет и о вере, и о грехах как о главной причине нездоровья человеческого организма. Это его очень обрадовало: «Как хорошо, что он пришел к Богу!»

Эта поездка побудила Василия Петровича еще более внимательно обратиться к истории «умного делания», исихастской традиции – практике первых христианских монахов-отшельников Египетской пустыни – Макария Египетского и Евагрия Понтийского. Он попросил найти ему труды святителя Григория Паламы о соединении дыхания с непрестанной Иисусовой молитвой. А позже, в Иосифо-Волоцком монастыре, у митрополита Питирима, создавшего замечательную монастырскую библиотеку, он нашел еще две книги святых отцов-исихастов – Григория Синаита и Симеона Нового Богослова. Долгое время эти книги видели у Василия Петровича в руках, он их тщательно изучал.