Текст книги "Последний трюк"

– Ты пообещаешь не носить эту штуку перед королевой.

– Договорились! – победно просвистел Рейчис. – Шляпа всё равно мне надоела.

Он посмотрел на меня с ухмылкой, похожей на злобную усмешку.

– Простофиля.

Глава 18. Письмо

Даже королевскому наставнику с традиционным правом Consovi Mandat не так-то просто выбить аудиенцию у королевы Дарома. Оказывается, у монархов есть более важные дела, чем выслушивать гневные жалобы своего наставника в картах.

– Я могу пригласить тебя на следующей неделе, – сказал Арекс, стоя у входа в святилище.

Во дворце джен-теп нет настоящего тронного зала, что не помешало королевскому окружению соблюдать приличия. Как только мой отец передал дворец в распоряжение Джиневры, десятки прислужников и слуг принялись таскать туда различные захваченные в путешествие предметы обстановки, чтобы обеспечить временное жилище всеми атрибутами королевской власти. В том числе всякие там позолоченные вымпелы, инкрустированные драгоценными камнями скипетры и настоящий дароменский трон, весящий чуть больше тонны. В число принадлежностей, без которых королева не могла обойтись, входил также Арекс Неррен, человек, в настоящее время не дающий мне с ней увидеться.

Теоретически Арекс был личным секретарём королевы, но обладал гораздо более широким кругом полномочий и привилегий, чем обычно ассоциируется с такой должностью. Не последняя его привилегия – быть для меня огромной занозой в заднице каждый раз, когда ему того захочется. А временами – даже когда того захочется кому-то другому.

– Дайте угадаю, – сказал я. – Ториан добралась и до вас.

Он улыбнулся краешком рта.

– У лейтенанта большое влияние. Я думал, ты уже успел понять, как тут всё устроено, малыш.

Рейчис, сидя у меня на плече, зарычал на Арекса так, что от его рыка завял бы даже дуб. Зарычал не из-за меня, понимаете. Он просто никогда не любил этого человека.

Арекс – один из немногих людей в мире, кроме Фериус, который ухитряется без последствий называть меня «малышом». Несмотря на несколько подобострастно звучащий титул «личного секретаря», Арекс шести с половиной футов ростом; наверное, он смог бы побороть медведя, и очень, очень любит избивать людей, которые пытаются пройти мимо него.

С другой стороны, около года тому назад, во время попытки государственного переворота, он получил несколько ножевых ранений и чуть не залил своей кровью весь пол дароменского дворца. Я знал точное расположение каждой его раны и знал, какие сам нанесу ему в том случае, если дело когда-нибудь дойдёт до драки.

Мне очень нравится Арекс Неррен. У него есть чувство юмора, он проницательный и по сути порядочный. Его преданность королеве не подлежит сомнению, и я безоговорочно ему доверяю. К сожалению, я склонен плохо разбираться в людях, поэтому теперь уравновешиваю свою доверчивую натуру тщательным обдумыванием того, как лучше убить почти каждого человека при дароменском дворе, если возникнет такая необходимость.

И – да, у меня есть также план, как убить Ториан Либри.

Возможно, отец прав насчёт меня. Мой моральный компас, похоже, в последнее время не очень хорошо работает. С другой стороны, учитывая, что Ке-хеопс (как и стратегический Совет королевы) ожидал, что я убью парнишку младше меня, уж не знаю, насколько тонко был сейчас настроен моральный компас всех остальных людей.

«Где ты, Фериус? В мире больше не осталось здравого смысла».

Эта мысль заставила меня громко рассмеяться. В Фериус Перфекс я тоже никогда не наблюдал здравого смысла.

– Ты в порядке, малыш? – спросил Арекс.

– В порядке. Просто…

Я вздохнул. Мне действительно требовалось увидеться с королевой, но я не был готов немедленно ввязаться в очередную драку, особенно с тем, кого действительно уважал. К счастью, не во все мои планы входит убийство.

– Хочешь, я сдеру с него лицо? – предложил Рейчис. – Может, это сделает его более сговорчивым.

– И думать забудь, – сказал я и повернулся, чтобы выйти из преддверия святилища.

Потом сделал вид, что кое о чём вспомнил, и остановился.

– Кстати, не сообщите ли вы королеве, что я не смогу дать ей урок покера на следующей неделе?

В тоне Арекса прозвучало ровно столько недоумения и подозрительности, сколько требовалось.

– Сообщу. Она захочет узнать, почему ты отменил то, что является твоей единственной работой.

– Хороший вопрос.

Я вынул из кармана маленький запечатанный конверт и вручил его Арексу.

– Что это? – спросил он, рассматривая конверт.

– Моё заявление об отставке с поста королевского наставника в картах.

Он искоса взглянул на меня.

– Серьёзно?

– Можете прочитать, если хотите. Я нотариально заверил его у магистрата и всё такое прочее.

Я насчитал шесть шагов, прежде чем Арекс меня окликнул:

– Боги моря и неба! Прекрасно, теперь ты можешь её увидеть. Она ничем таким важным не занимается – просто просматривает семисотстраничный договор, который должна подписать завтра перед тысячей твоих соплеменников джен-теп. Если к утру мы ввяжемся в несправедливую войну, это будет на твоей совести.

Я потянулся за конвертом.

– Приятно иметь с вами дело, Арекс.

Секунду он не отпускал конверта.

– И давно ты носишь в кармане заявление об отставке, чтобы шантажировать меня?

– Я написал его на следующий день после того, как взялся за эту работу.

Он захихикал, выпустил конверт, и я сунул его обратно в карман. Когда я проходил мимо, Арекс схватил меня за плечо.

– Этот трюк срабатывает только один раз, ты же понимаешь?

По правде говоря, я не был уверен, что и сейчас всё получится.

– Все трюки срабатывают только один раз, – сказал я, входя в святилище и готовясь предстать перед королевой. – Вот почему их нужно так много.

Глава 19. Святилище

Вообще-то требуется пройти через три комнаты, чтобы попасть в святилище дворца; каждая отделена от другой двойными дверями. На то есть разные эзотерические и медитативные причины, большинство из которых отступают в присутствии небольшого отряда маршалов, оскверняющих нетронутую обстановку своими палицами, арбалетами и решительной готовностью пустить их в ход. Охранять королеву раньше было прерогативой первого королевского полка императорской армии, но… В общем, в прошлом году весь полк пришлось казнить в наказание за то, что он поддержал попытку переворота против королевы Джиневры.

Маршалы куда более раздражительны, чем солдаты, которых они сменили. Охотники за беглецами не обучены часами стоять без дела. Но, когда речь заходит о скверном настроении, даже им не сравниться со старой язвой, известной как королевский герольд.

– Наставник Келлен, – он сумел превратить два этих слова в оскорбление.

– Керрек. Давно не виделись.

– Неужто? – спросил он, явно устав как от моего присутствия, так и от самого моего существования.

Я показал на последние двери, ведущие в святилище.

– Не хотите обо мне доложить? Если вы слишком устали, я, конечно, буду счастлив…

Герольд одарил меня долгим испепеляющим взглядом (который я, без сомнения, заслужил), прежде чем в знак величественного поражения наконец-то распахнуть передо мной двойные двери.

Святилища джен-теп освещаются сияющими стеклянными шарами: они проливают свет пропорционально магическим способностям тех, кто находится рядом с ними. Я попытался послать в них свою волю и увидел лишь слабое мерцание. Какая-то предприимчивая личность привесила масляные лампы к каждой из семи колонн в центре святилища, но лампы лишь слегка разбавляли темноту, царящую в громадном зале, из-за чего трон посередине казался меньше, чем был на самом деле. На каждом подлокотнике лежали стопки бумаг, а между ними сидела очень усталая на вид двенадцатилетняя королева дароменской империи.

– Да? – спросила она, не отрываясь от бумаг.

– Гхм, – откашлялся Керрек. – Его превосходительство, королевский наставник в картах, Келлен Аргос.

Герольд, решив, что его долг исполнен, начал пятиться назад, но Рейчис поднял глаза и посмотрел на него взглядом, который вызывал остановку сердца у многих, многих кроликов.

– Просто скажите это, – тихо посоветовал я старику.

На его лице отразилось душевное смятение.

– Полностью?

– Вы же хорошо его знаете. Вы действительно хотите рискнуть?

Керрек сделал глубокий вдох.

– И кровожаднейший господин – убийца магов, истребитель крокодилов, уничтожитель драконов – даже глупых металлических драконов – любимец всех шестнадцати Богов белкокотов…

– Двадцати девяти, – поправил Рейчис.

Я перевёл его слова.

– В самом деле? – переспросил герольд. – Я могу поклясться, на прошлой неделе их было шестнадцать.

– Просто покончите с представлением, – посоветовал я.

Керрек вздохнул.

– Самый любимый из всех двадцати девяти Богов белкокотов и обладатель… «Самых классных меток Чёрной Тени в истории», Рейчис Ужасный!

Впервые королева подняла глаза от бумаг и улыбнулась. Она была красивой девочкой, хотя не той общепринятой красотой, какую предпочитали дароменские художники. Лицо более плоское, чем у большинства её подданных – черты её скорее походили на черты забанцев, живущих к северу, чем на черты более светлокожих людей, населяющих традиционные дароменские земли. Чёрные волосы обрамляли локонами круглое, почти пухлое лицо, созданное для беззаботного смеха, но слишком часто напоминавшее о тяготах, связанных с её постом.

– Господин белкокот, – произнесла королева с коротким кивком. – Я поняла, что мы слишком долго откладывали эту важную встречу, но не знала, что вы приведёте своего помощника.

Рейчис захихикал. Такого рода шутками они всегда наслаждались – в основном потому, что ими не наслаждался я.

– Ваше величество… – начал я.

Она продолжила, как будто я ничего не сказал.

– Меня тем больше удивляет, что нынче вечером я вижу здесь королевского наставника в картах, поскольку, как мне известно, он пытался уйти в отставку всего несколько минут назад.

«Предки, – мысленно выругался я. – Откуда она знает?»

– Ваше величество, мы одни?

Она посмотрела на меня, подняв бровь. Нет такого понятия, как «мы одни», если речь идёт о королеве Дарома. Существует закон, согласно которому оставлять королеву без присмотра – преступление для её службы безопасности. В частности, если кого-нибудь из in teretro (в буквальном смысле слова выражение означает «привязанный к» монарху, а на практике относится к шести дежурным в качестве ustodia regita corpora, то есть «стражей королевского тела») найдут дальше чем в двенадцати шагах от неё, его можно повесить как дезертира.

В большинстве мест, где её величество встречается со своими наставниками, например, в королевской опочивальне или в личном кабинете, охранники могут находиться за дверью, оставаясь в пределах двенадцати шагов от королевы. Но святилище принца клана было огромным, поэтому, даже если бы она нарушила собственные законы и потребовала уединения, по крайней мере два дежурных охранника должны были находиться где-то неподалёку, стоя в тени справа и слева – там, где я не мог их видеть. Конечно, любой, охраняющий королеву, всегда клялся хранить абсолютную тайну, никогда не раскрывать даже под пыткой то, что видел или слышал в тронном зале.

– Мы настолько одни, насколько это необходимо, – ответила наконец королева.

«То есть я знаю по крайней мере одного из двух наблюдающих за нами людей».

Год назад королева – вопреки моим протестам – приспустила верхнюю часть своего платья, чтобы показать метки Чёрной Тени, которые скрывала почти от всех. Тогда я этого не знал, но в тот миг в комнате находились два маршала. Одна из них – Ториан Либри; другой – человек, искренне веривший, что порок королевы лишает её прав на трон, и попытавшийся убедить Ториан, что они обязаны сообщить об этом своему начальству.

Мне сказали, что части его трупа всё ещё можно найти во всех четырёх уголках страны.

Кем же был второй человек, стоящий сейчас в тёмной нише в глубине святилища? Королева почти наверняка знала, почему я сюда пришёл. Она не позволит наблюдать за нами никому, кроме тех, кому всецело доверяет.

Я всё ещё гадал, как она узнала о моей уловке с отставкой.

– Я очень занята, – сказала королева, перебирая пальцами одну из стопок бумаг на подлокотнике трона, – и вряд ли увижу свою постель до утра. Поэтому если вы пришли, чтобы накричать на меня из-за моих многочисленных недостатков как монарха, мастер картёжник, было бы неплохо предупредить меня заранее, чтобы я могла к этому подготовиться.

Ну… возможно, я не всегда проявлял вежливость, какую ожидают от слуги короны.

– О, она сейчас будет вопить, – просвистел Рейчис, подошёл и запрыгнул к королеве на колени.

– Так я и думала, – сказала она.

Королева – единственный человек, кроме меня, способный понимать, что говорит Рейчис. То ли потому, что она и вправду двухтысячелетняя душа королевского рода в теле двенадцатилетней девочки, то ли потому, что мы с ней оба воистину душевнобольные, – я никогда не мог этого понять.

– Вообще-то я пришёл, чтобы задать простой вопрос, ваше величество.

– Задавайте, – промолвила она с неприкрытой подозрительностью в голосе.

– Вы приказали мне убить мальчика, который живёт в великом храме Берабеска?

– Я издала такой указ?

– Ваши Шептуны намерены заставить меня это сделать, а они явно могут приказать чуть ли не всё, что захотят. Мне трудно поверить, что они действуют без вашего согласия.

Она бросила на меня лукавый взгляд.

– Вы удивитесь, но чего только мои подданные не делают, не спрашивая моего согласия. Например, всего несколько недель назад один из них чуть не расстался с жизнью, пытаясь перехитрить в таверне лорд-мага.

Я уже устал от того, что люди бросают это обвинение мне в лицо.

– Понимаю. Что ж, спасибо, что уделили мне время, ваше величество. Оставляю вас с вашими бумагами.

Я повернулся и пошёл прочь. Повернуться спиной к монарху – тоже преступление в Дароме, хотя и не обязательно караемое смертью.

– Поклонись перед уходом, картёжник! – взревела Ториан Либри.

«Проклятье».

– Успокойтесь, лейтенант, – велела королева. – Мой наставник в картах не хотел меня оскорбить.

– Не хотел? – спросила маршал, шагнув из тени.

– Нет. Он пытался спровоцировать моего второго гостя, заставив того показаться. Не так ли, мастер картёжник?

Я повернулся к ней лицом.

– Меня достаточно часто подставляли – в последний раз подставили ваши верные слуги, ваше величество, – что оправдывает некоторую мою осторожность. А ещё мне приказали совершить убийство на том основании, что от меня легче всего отречься, если что-то пойдёт не так, и потому что мне легче других пересечь границу Берабеска, поскольку я слаб и бесполезен. Ах да, и моя мать умерла не так давно… Возможно, вы заметили, недавно были похороны… Оказывается, она подхватила роковое Проклятие после того, как мой отец послал её шпионить за Богом. Так что прошу прощения, если мне недостаёт манер, но в данный момент я чувствую себя слегка взбешённым!

Королева Джиневра осторожно подняла Рейчиса с колен и положила на одну из бумажных стопок, прежде чем подняться с трона, но не подошла ко мне – просто посмотрела на меня с такой печалью и состраданием, что мне сразу стало ужасно стыдно за своё поведение.

– Прости, Келлен, – сказала она. – Я не хотела, чтобы наша встреча прошла вот так. Я просто… То, что беспокоит тебя, беспокоит и меня тоже, и, когда ты вошёл с такой сердитой развязностью…

Из второго алькова донёсся кашель.

Вспышка раздражения мелькнула на юном лице королевы.

– Я как раз к этому подхожу.

– Вряд ли достаточно быстро, – произнёс женский – но не типично женский – голос.

Святилища джен-теп спроектированы так, что имеют необычные акустические свойства для усиления гармонических частот ревербераций. Это бывает особенно полезно, когда здесь практикуются в сложных заклинаниях, но в результате внутри возникает жуткое, сверхъестественное эхо. Может, именно поэтому в первые секунды я задумался, не обманывает ли меня слух.

«Пожалуйста, – подумал я, – пожалуйста, пусть это будет она».

Царапанье ногтя о спичку. Мерцание оранжевого пламени. Поднялся прекрасный, благословенный сине-чёрный дымок – до сего момента я и не подозревал, как сильно по нему скучал.

Я побежал к ней, чуть ли не спотыкаясь о собственные ноги, ещё до того, как она вышла из ниши, чтобы показаться.

Это была Фериус Перфекс.

Глава 20. Королевские приказы

Сквозь радость от того, что я снова вижу Фериус, прорвалось необъяснимое чувство стыда. Мне было восемнадцать лет, я взрослый мужчина. Я убивал людей, спасал их, видел и делал то, что большинство никогда не увидит и не сделает. Казалось, это должно было слегка меня ожесточить. Но я всё ещё оставался мягким. Мальчиком.

– Всё в порядке, малыш, – прошептала Фериус, продолжая крепко прижимать меня к себе, не давая мне отодвинуться.

«Я думал, что никогда больше тебя не увижу», – хотел сказать я, но тогда я бы разрыдался, и это стало бы мостом, который я бы не перешёл.

Я не плакал из-за смерти матери, поэтому во мне жили такое смятение и чувство вины, что слёзы из-за неожиданного прибытия моей наставницы, несомненно, стали бы своего рода преступлением.

– Что ты здесь делаешь? – вместо этого спросил я.

– Ну, знаешь, иду Путём Дикой Маргаритки.

Фериус отпустила меня, прижав ладони к моим плечам, чтобы удержать на расстоянии вытянутой руки.

– Ты прекрасно выглядишь, малыш. Очень хорошо.

Я вдруг почувствовал себя неловким и претенциозным в своей идиотски блестящей серебристой придворной рубашке и тёмно-синих кожаных брюках, подогнанных королевским портным.

– И на твоих костях наросло немного мяса, – продолжала Фериус, явно не понимая, как сильно она меня смущает.

– Келлен хорошо приспособился к придворной жизни, – добавила королева, по-моему, слишком гордо.

Она не знала, как странно неприятно прозвучала для меня её фраза, а я не мог объяснить – почему, но так уж оно было.

Фериус пристально смотрела на меня.

– Не-а, – сказала она наконец.

– «Не-а»? – переспросила королева.

– Он совсем не приспособился. – Фериус ткнула меня пальцем в грудь. – Только не здесь.

Она подняла руку и постучала меня по лбу.

– И не здесь.

Она наклонилась, чтобы заглянуть мне в глаза.

– Я вижу это ясно, как божий день.

– Видите что? – спросила королева.

– Путь Бесконечных Звёзд.

Иногда – хотя невероятно редко и без какой-либо предсказуемой закономерности – Фериус говорит именно то, что нужно, чтобы спасти твою душу. Она улыбнулась мне так, будто точно знала, что я чувствую. Может, и вправду знала. А может, не знала.

– Они хотят, чтобы я убил мальчика, – сказал я. – Говорят, это единственный способ защитить королеву и не дать берабескам развязать войну.

Фериус кивнула, но ничего не ответила.

– Так вот зачем ты пришла? Чтобы меня остановить?

– Ты хочешь, чтобы я тебя остановила?

Я думал об этом всего четверть секунды.

– Да, очень хочу.

– Но ты же знаешь, что я не могу, верно?

Я знал, что она так скажет. «Это не путь аргоси. Нельзя вставать на пути у другого» – или тому подобную чушь.

– Нам надо поговорить, – заявила королева, встала с трона и вышла из кольца колонн, чтобы приблизиться к одному из столов под галереей, которая тянулась вдоль правой стены святилища. – Всем нам, – добавила она, и Ториан Либри наконец-то сделала шаг из тёмного алькова, где стояла на страже.

Как только мы все уселись, королева живо взяла быка за рога:

– Хоть я и не одобряю методы, которые применяет в последнее время Совет Шептунов… – она взглянула на меня с таким виноватым лицом, что это немного смягчило мой гнев из-за пережитого с Шептунами, – и, конечно же, скорректирую их полномочия при моём дворе, тем не менее, угроза реальна.

– И что за угроза? – спросила Фериус.

Ториан Либри оскорбил её вопрос.

– Население Берабеска в три раза больше, чем население всего остального континента. В Берабеске сотни ополченцев из отдельных домов – хорошо обученных и дисциплинированных. Если они объединятся, они смогут выставить армию, превосходящую в численности любую из тех, какие когда-либо видел мир. Они могут пронестись через Даром, как…

– Такая большая армия не развалится только из-за того, что будет убит один ребёнок.

– Вот почему мы не можем позволить, чтобы эта армия вообще появилась, – тихо сказала королева Джиневра. На её лице читалась неуверенность, из-за чего она казалась слишком юной для такой дилеммы. – И хотя я понимаю иронию ситуации, мы не можем относиться к мишени как к «ребёнку». Он, во всех отношениях, их Бог. Верим мы в него или нет, но именно их вера в него сейчас объединяет берабесков и ведёт к войне.

Фериус покачала головой и раздавила на столе курительную соломинку. Ториан Либри, похоже, не понравилось такое проявление неуважения к королеве.

– Таращись сколько хочешь, девочка, – бросила Фериус. – Эти твои взгляды заклинателя змей на меня не действуют. На малыша тоже. – Она фыркнула. – Салонные фокусы для простых умов, – и она рассеянно указала туда, где футах в четырёх от неё сидел на полу Рейчис, жадно глядя на Ториан.

– Я сожру твой глупый язык, аргоси, – сонно пробормотал он, всё ещё заворожённый взглядом маршала.

Но Фериус и Ториан явно ещё не закончили вставать в позу. Моя наставница подалась ближе.

– И ответ на вопрос, который я вижу на твоём лице, звучит так: «Нет».

– Что – нет? – спросила Ториан.

– Нет, ты не можешь меня одолеть. Не смогла бы одолеть и малыша, если бы он не позволил воспользоваться его доверчивой натурой.

Как она об этом узнала?

Фериус криво усмехнулась, каким-то образом поняв, что за вопрос у меня на уме.

– Маршалы любят хвастать, малыш. Особенно тем, как одна из них победила знаменитого преступника в честном бою.

– Бой не был…

Фериус снова повернулась к Ториан.

– А теперь слушай внимательно, девочка. Или ты уберёшь свой маленький ножик обратно в ножны, или я до тех пор буду пороть тебя, гоняя по всему тронному залу, пока ты не начнёшь петь гимн аргоси нота за нотой.

– У аргоси есть гимн? – спросил я.

– По такому случаю я его напишу.

Не успела Ториан ответить, как королева встала.

– Уймитесь, вы обе. Это собрание явно было ошибкой. А теперь оставьте нас, лейтенант Либри, леди Фериус.

– Я не ле…

Фериус замолчала и выругалась на неизвестном мне языке:

– Ты сделала это нарочно!

Королева едва сдерживала улыбку, но не очень убедительно.

– То, что твой арта локвит подсказал бы тебе, если бы ты не горячилась так сильно. Вот почему теперь я хочу поговорить с Келленом наедине.

– Ваше величество, – начала Ториан, – закон запрещает…

– В дальней части святилища есть передняя с прохладительными напитками. Я позову вас обеих, когда вы снова мне понадобитесь, если к тому времени кто-нибудь из вас ещё будет жив.

Судя по виду Фериус и Ториан, их не обрадовала сложившаяся ситуация, но тем не менее они подчинились.

Как только мы с королевой остались наедине (по крайней мере, настолько, насколько это вообще было возможно), она взяла меня за руки.

– Мне жаль твою маму, Келлен.

Я напрягся.

– Вы очень добры, ваше величество.

– Что случилось?

– Ничего, – ответил я. – Мы не могли бы?.. В смысле – похоже, есть более срочные дела, которые нужно обсудить.

Некоторое время она смотрела мне в глаза, но в конце концов кивнула. Одно из качеств, которые мне всегда нравились в королеве, – то, что она никогда не уклоняется от выполнения долга, каким бы неприятным он ни был.

– Келлен Аргос, по моему королевскому приказу ты отправишься в земли Берабесков, проникнешь в их столицу, а затем воспользуешься всеми доступными тебе уловками и трюками, чтобы пробраться в их самый священный храм. Ты найдёшь их юного Бога, Келлен.

– А потом?

Когда группа аристократов пыталась отнять у неё трон, в разгар хаоса и кровопролития, один невероятно мерзкий тип, называвший себя белым Пленителем, управлял мною с помощью Чёрной Тени. Именно королева Джиневра нашла тогда способ освободить мою душу. Вскоре после этого она сказала мне, что не хочет, чтобы я ради неё убивал.

Она крепко сжала мои руки.

– Делай то, что следует сделать, Келлен. Поступи правильно.

– Что вы хотите этим сказать?

– Именно то, что сказала. – Она задержала мой взгляд на мгновение дольше, чем следовало ожидать. – Понимаешь?

Арта локвит – нечто большее, чем искусство красноречия. Это искусство слышать. В данном смысле оно ближе всего к арта превис – таланту аргоси к восприятию.

«Понимаешь?» – спросила королева, и в её вопрос было вложено гораздо больше, чем позволяли слова.

Тогда я тихо сказал:

– Если я откажусь идти, или если вы не прикажете мне идти, Шептуны просто пошлют кого-нибудь другого – того, кто выполнит эту работу.

Она кивнула.

Я бросил взгляд в сторону прихожей.

– Ториан.

– Такой выбор был бы очевиден. И уж она-то наверняка куда охотнее выполнит их приказы.

– Но им хочется послать меня, потому что от меня гораздо легче отречься, чем от любого другого имперского агента. В конце концов, я даже не дароменец и бывший преступник в придачу.

Тут мне пришла в голову более мрачная мысль.

– Представляю, как всем помогает тот факт, что берабески, похоже, убили мою мать.

– Я бы никогда не воспользовалась эт…

– Но вы не потому хотите, чтобы отправился именно я, а потому что, по-моему, мы оба знаем… я ненадёжен, как все убийцы.

– Совершенно ненадёжен, – сказала она, и лёгкая улыбка пробилась сквозь её самообладание. – Но у тебя есть другие достоинства.

– Ториан говорит, у меня хорошенькое личико. Вы про это?

– Не заставляй меня смеяться! – прошипела она. – И ты знаешь, что я имела в виду другое, так что перестань меня дразнить.

На самом деле я прекрасно знал, что она имела в виду. Она посылала меня, потому что не сомневалась: я единственный человек, которому она может доверять; тот, кто узнает правду, прежде чем совершить убийство от её имени. А может быть, я просто найду выход из заварушки – выход, не связанный с убийством.

Всё это время королева так крепко сжимала мои руки, что я удивился её силе. В уголках её глаз начали наворачиваться слёзы. Только спустя мгновение я понял – почему.

Аргоси говорят, что никто и никогда не может увидеть все лежащие впереди пути, ведь всегда есть ещё один путь, их всегда больше, чем вы думаете. Но сейчас все дороги, какие я мог вообразить, уводили меня от королевы. Если я откажусь от миссии, мне придётся уйти. Шептуны никогда не позволят мне остаться на королевской службе. Если я отправлюсь в Махан Мебаб (а велика вероятность того, что меня поймают задолго до того, как я вообще пересеку берабесскую границу), если мне действительно удастся проникнуть в тот храм и каким-то образом убить Бога, я стану самым проклинаемым человеком в истории теократии Берабеска. Я никогда больше не смогу сунуться в Даром без риска развязать новую войну. Конечно, наиболее вероятный исход – я умру задолго до того, как это случится.

А если я каким-то образом переживу всё это?

– Я никогда не смогу вернуться, – сказал я наконец. – Что бы ни случилось, люди будут охотиться за мной и Рейчисом по всему континенту. Я больше никогда не смогу ступить в Даром.

Королева молчала, но не могла скрыть слёз, текущих по щекам.

– А как же Ториан? Ты и она…

– В двенадцать лет, пожалуй, слишком рано играть роль свахи, ваше величество.

Я пытался развеселить её, но добился обратного.

– Да? Потому что лишние годы сделали тебя настолько мудрым в вопросах любви? Тоскуешь по той девушке-амулетчице из твоего клана? Как всё удачно для тебя сложилось, наставник в картах! Ведь теперь у тебя есть прекрасный повод отказаться от моей службы, как только разрешится проблема с Берабеском, и ты сможешь отправиться на поиски этой «Нифении», которая так крепко держит твоё сердце, хотя у неё явно есть дела поинтереснее, чем быть с тобой!

Впечатляющий приступ ярости. Никогда ещё я не видел королеву столь близкой к истерике. На мгновение она почти напомнила мне Шеллу… Неудивительно, потому что сестра говорила так только тогда, когда боялась меня потерять.

– Всю жизнь я чувствовал себя неполноценным, ваше величество. Слабее и глупее своей сестры и далеко не таким мудрым и решительным, как моя мать. Даже маленьким мальчиком я знал, что никогда не стану и вполовину таким мужчиной, как мой отец.

Я поднёс руку Джиневры к губам.

– До тех пор, пока не поступил к вам на службу и спустя некоторое время не обнаружил, что смотреться в зеркало каждое утро не так уж плохо.

– Тогда возвращайся к нам! – воскликнула она, притягивая меня ближе. – Что бы ни случилось, я буду тебя защищать. Я же королева, помнишь?

Я ничего не ответил, просто обнял двенадцатилетнюю девочку с двухтысячелетним духом и только что разбитым сердцем. Фериус в числе прочего научила меня тому, что бороться с печалью – всё равно что боксировать со своей тенью. Как усердно ни сражайся с сердечной болью, она возвращается с новой силой.

Я бросил взгляд на дальний конец святилища и открытую дверь в прихожую. Ториан Либри стояла там, наблюдая за нами издалека. Каким-то образом в её неодобрительном взгляде я прочитал, что королева права насчёт нас. Если бы я остался здесь, мы стали бы парой, даже если бы никогда не влюбились друг в друга… И я, вероятно, прожил бы все дни во дворце Джиневры, хотя он никогда не стал бы для меня домом.

Думаю, именно так и выясняются подобные вещи.

Очень осторожно я высвободился из объятий королевы и едва заметно шевельнул пальцами, давая понять Рейчису, что пора уходить. Он подошёл и запрыгнул на колени Джиневры, позволив себя погладить, а потом я поднял его и посадил себе на плечо. Сунув руку в карман, я вытащил конверт, который так бесцеремонно протянул Арексу. Оставив конверт на столе перед королевой, я (поскольку и так уже нарушил почти все правила королевского протокола) наклонился и поцеловал Джиневру в макушку.

– Прощайте, ваше величество, – сказал я.