Электронная библиотека » Себастьян де Кастелл » » онлайн чтение - страница 9

Текст книги "Последний трюк"


  • Текст добавлен: 9 сентября 2020, 10:21


Автор книги: Себастьян де Кастелл


Жанр: Героическая фантастика, Фантастика


Возрастные ограничения: +16

сообщить о неприемлемом содержимом

Текущая страница: 9 (всего у книги 27 страниц) [доступный отрывок для чтения: 9 страниц]

Шрифт:
- 100% +
Глава 21. Вызовы

Я вышел из тронного зала потрясённый, расстроенный тем, что оставил позади, почти пристыженный радостью, которую испытал, снова увидев Фериус Перфекс.

– Аргоси не собирают ничего, кроме пыли и шрамов, – сказала она, пристально глядя на меня.

Поздний час очистил дворцовые залы от приезжих дворян и придворных, приступивших к тем ночным развлечениям, что были в моде в этом сезоне. Только лёгкая дрожь в голосе Фериус привлекла моё внимание к хромоте, которую она пыталась скрыть.

– Не начинай, малыш, – сказала она.

– Что случилось?

– Просто полоса неудач, вот и всё.

Она остановилась, чтобы сунуть руку в карман жилета в поисках курительной соломинки, которой явно там не было.

– Послушай, малыш, как ты думаешь, у кого-нибудь в твоём прекрасном городе может быть…

– Джен-теп не курят.

Она оглядела пустой зал болезненным, но полным надежды взглядом.

– А у кого-нибудь из модненьких придворных, явившихся сюда с королевой?

– Боюсь, в последнее время при дароменском дворе в моде курительные трубки.

Фериус вздохнула.

– Варвары. Куда бы я ни отправилась, малыш, везде одни варвары.

Её бойкий тон лишь напомнил мне о шаткости её положения в этом городе. Много лет назад Фериус избила Тенната и его братьев – не говоря уже о беспокойстве, которое причинила их отцу. Весь дом Ра будет преследовать её, как только узнает, что она здесь.

– Что ты делаешь на территориях джен-теп, Фериус?

Её ответ прозвучал слишком гладко.

– Ну ты же знаешь. Следую Пути Ветра, как всегда. Рассчитывала отдать дань уважения твоей маме.

Я полез в карман за картами, которые прислала мне Бене-маат. Мне было любопытно, что скажет о них Фериус, но звук шагов предупредил, что по длинному коридору к нам приближается слуга ше-теп. Я его не узнал, хотя заметил на плече его длинной ливреи эмблему моего дома, и неудивительно – после мятежа, который поднял мой дядя несколько лет тому назад, отцу поневоле пришлось заменить немало домашних слуг.

Даже не поклонившись, слуга обратился ко мне:

– Вас вызывает Верховный маг.

Он протянул мне сложенную записку, где в точности повторялось то, что он сказал.

Рейчис зарычал на него. Белкокот не симпатизирует слугам. Во-первых, он, похоже, не может отличить услужение от рабства, а во-вторых, считает нравственным императивом убийство любого, кто называет себя твоим хозяином.

Мой народ обычно не полагается на слуг, если надо доставить сообщение. При таком множестве заклинаний, какие можно использовать для связи в городе вроде нашего, ходить с листком бумаги в поисках предполагаемого получателя – пустая трата времени. Однако произносить заклинания в доме гостя считается дурным тоном. Полагаю, мой отец проявил уважение к королеве Джиневре, а значит, был куда больше заинтересован в союзе с Даромом, чем хотел показать.

Фериус прямо засияла, глядя на служащего.

– Ты имеешь в виду моего старого дружочка Ке-хеопса?

Она демонстративно оглядела коридор.

– И где же он? Мне надо обменяться с ним целым фургоном новостей!

Я подумал, не стали ли с ше-теп обращаться лучше, чем в былые времена, поскольку служащий без всякого смущения, свысока посмотрел на Фериус.

– Ты не приглашена, аргоси. Только Ке-хелиос.

– Ке… что? – спросила она, посмотрев на меня.

– Долгая история, – ответил я и тут же заметил, как дёрнулись в ухмылке губы Фериус. – Которую ты явно уже знаешь.

Она засмеялась.

– Не смотри на меня так, малыш. Надо ж развлекаться, где только можно.

– Верховный маг ждёт, – напомнил лакей.

Хотя я не разделяю презрения Рейчиса к прислужникам, прикованным к своему образу жизни цепями, экономическими или социальными традициями, я не оценил насмешливого отношения парня к Фериус.

– Скажи Ке-хеопсу, что я загляну через часок.

– Ваше присутствие требуется не через час. Его ожидают немедленно.

Я похлопал его по плечу.

– Не беспокойся. Отец привык к тому, что я его разочаровываю.

Слуга резко развернулся и с поразительным апломбом потопал по коридору.

– Как думаешь, почему твоему папе так не терпится повидаться с тобой поздно ночью? – спросила Фериус.

– Традиция, – ответил я. – После похорон джен-теп семья собирается, чтобы оплакать усопшего в своём кругу и выполнить любые последние просьбы покойного.

– Звучит вполне невинно. Почти мило.

– Да.

– Значит, скорее всего, это ловушка?

– Угу.

Глава 22. Библиотека

Неподалёку от родового дома моей семьи есть таверна, где обслуживают иностранцев. Я оставил там Фериус с Рейчисом. Хотя она не говорит с белкокотом, надёжная интуиция подсказывает ей, что он имеет в виду. Со своей стороны, Рейчис любит азартные игры, и одно из его многочисленных стремлений (после убийства джен-теп, избавления мира от крокодилов и мечты в один прекрасный день стать гигантским демоном, пожирающим голокожих) – наконец-то обыграть Фериус в карты.

– Она плутует! – сердито просвистел он мне.

Его лапы, хотя и чрезвычайно ловкие, не слишком хорошо умеют держать карты. Он так разозлился, что его сдача полетела через стол. Остальные посетители общего зала таверны нервно оглянулись. Забавно наблюдать, как аргоси и белкокот играют в карты, но только до тех пор, пока зверь не начинает рычать так, что напоминает любому присутствующему джен-теп, почему некхеки считаются порождениями демона.

– Он только что обвинил меня в жульничестве? – спросила Фериус.

– А в чём же ещё? – я жестом велел нервному официанту принести блюдо с едой, которую заказал для этой парочки. Рейчис тут же схватил лапами самый большой кусок баранины и начал шумно жевать, бросая на Фериус злобные взгляды.

Та сделала вид, будто оскорблена.

– Да будет вам известно, господин, что я честна, как никто другой. Двуличие – не путь аргоси!

И она весьма демонстративно подмигнула.

– Ты это видел? – вопросил Рейчис, выронив из пасти кусок баранины. – Она только что подмигнула! Аргоси врёт!

– Он считает, что ты подмигнула, – сообщил я Фериус.

– Я? Ничего подобного не делала.

Она снова подмигнула, ещё демонстративней.

– Вот! – настаивал Рейчис. – Опять! Она всё время жульничала, Келлен!

Я перевёл обвинение, хотя в том не было необходимости.

– Что ж. – Фериус наклонилась к Рейчису и заговорщически прошептала ему на ухо: – Может, пришло время научить тебя, как жульничают профессионалы, белкокот.

Секунду Рейчис просто смотрел на неё, заворожённый её словами. Наконец на его морде появилась мерзкая ухмылка.

– Ах, вот как?

Он резко отвернулся к окну в дальнем конце таверны и понюхал воздух. Он часто так поступал с тех пор, как мы вернулись в мой город.

– В чём дело? – спросил я.

– Ни в чём.

– Ты уже в восемнадцатый раз ведёшь себя так, будто учуял что-то важное.

– Просто мне показалось, будто я уловил запах другого… А, ерунда.

Белкокот снова принялся пристально вглядываться в свои карты – то был его способ сказать мне, чтобы я оставил тему.

– Я ухожу, – заявил я, направляясь к двери. – Моя любящая семья будет меня ждать.

Фериус посмотрела на Рейчиса.

– Когда, по-твоему, нам надо идти его спасать?

Белкокот хихикнул, радуясь, что его тоже включили в компанию.

Я собирался сказать что-нибудь едкое, но подумал: а ведь и в самом деле есть неплохой шанс, что меня вскоре понадобится спасать, поэтому решил оставить их наедине с картами и уроком жульничества.

– Может, через часок? – предположил я.

Фериус перетасовала колоду.

– Конечно, малыш. Увидимся через тридцать минут.

– Ты опоздал, – сказала Шелла, встречая меня в арочном дверном проёме нашего дома.

На ней было красное атласное траурное платье – дароменская традиция, необычная для нашего народа и явно противоречащая её давнему убеждению, что обычаи иностранцев по своей природе нецивилизованны. Возможно, проведя последний год в качестве главного дипломата джентепской арканократии при королевском дворе Дарома, она стала более космополитичной.

– Я сообщил служащему отца, что буду здесь через час, – сказал я.

– И всё равно опоздал.

Тонкие пальцы её правой руки играли со сверкающими драгоценными камнями, обрамляющими вырез платья. Траурным одеяниям положено быть скромными, выражающими печаль и торжественность, а не штучками с глубоким вырезом, подчёркивающим формы. Нелепо дорогая ткань, которую выбрала Шелла, мерцала под стеклянными лампами. Мягкий свет создавал ореол вокруг золотистых волос, обрамлявших её лицо в замысловатом сочетании локонов и кудряшек, призванных привлечь внимание к её скулам.

«Жизнь в Дароме совсем не изменила тебя, не так ли, сестра?»

Шелла, девушка, презиравшая чужаков, потому что они дураки, просто сделалась Ша-маат, женщиной, которая использовала людей как марионеток в своих мелких политических интригах.

Как правило, именно я и становился упомянутой марионеткой.

– О, давай, брат, – сказала она со вздохом, заметив мой пристальный взгляд. – Отпусти какое-нибудь ехидное замечание по поводу моей внешности, если тебе от этого станет легче.

Последняя насмешка была излишне жестокой, хотя, полагаю, я её заслужил, когда нарочно потрудился снять свою обычную придворную одежду перед тем, как сюда прийти. Но я всё-таки надел свою хорошую дорожную рубашку – ту, что с единственной дыркой на правом рукаве. И моя штанина на колене была недавно залатана. Я даже почистил шляпу.

– У меня действительно есть хорошая метафора о чрезмерно дорогих рамах дешёвых картин, – признался я. – Но ты испортила всё веселье. Поэтому, может, просто скажешь, почему в память о кончине нашей матери ты оделась как куртизанка в дешёвом салуне?

– Мы здесь не ради поминок, – сказала она и толкнула дверь. – А теперь – войдёшь в дом или будешь стоять всю ночь, сердито глядя на меня?

Я жестом предложил ей пройти вперёд. Она возвела глаза к потолку и послушалась.

Я остановился под аркой, чтобы проверить свои футляры с порошками, метательные карты и монеты кастрадази. Опоздал я потому, что последние полчаса прятался в тени на другой стороне улицы. Я говорил себе, что весьма предусмотрителен, выясняя, не ждёт ли меня засада. Конечно, я лгал. Какие бы ловушки меня здесь ни ожидали, они были скорее семейного, чем сверхъестественного свойства. Простая истина заключалась в следующем: хотя я часто попадал в разные тюрьмы, донжоны и застенки по всему континенту, ничто не пугало меня больше, чем перспектива войти в дом, где прошло моё детство.

Мальчиком я всегда считал, что мы живём с комфортом, хотя и не шикуем. Несколько лет скитаний по длинным дорогам и наблюдений за тем, как живут другие, быстро избавили меня от этого заблуждения.

Самое скромное, что можно сказать о доме моего отца: он слишком мал, чтобы быть дворцом. В конце концов, дюжины слуг едва хватало, чтобы вести хозяйство семьи из четырёх человек. Как можно обойтись без двух библиотек с высокими потолками, где вдоль стен тянутся полки с дорогими книгами и стоят стеклянные шкафы, полные редких свитков? Само собой, не считая обширного атенеума, где хранились исключительно записи наших предков.

Каждый из моих родителей, естественно, нуждался в собственном святилище с мраморным полом – для медитации; а ещё в рабочих кабинетах, специально созданных для удовлетворения личных интересов в астрономии, целительстве и военной стратегии.

Что касается внешнего вида особняка… Ну, когда у тебя уже есть два огороженных сада, что значит ещё один? Надо же где-то ставить статуи своих не столь известных предков.

– С тобой всё в порядке, брат? – спросила Шелла, глядя на меня снизу вверх.

Мы шли по широкому центральному коридору главного этажа.

– Я в порядке. А что?

– У тебя трясутся руки.

Думаю, я забыл упомянуть одну особую комнату на верхнем этаже – с медными и серебряными стенами, где отец практиковался в самых сложных заклинаниях. Ту самую, с тяжёлым дубовым столом, к которому я был привязан несколько дней, пока он и моя мать расплавленными металлическими чернилами вписывали контрсигилы в татуировки на моих предплечьях. Ожоги были наименее болезненной частью процесса.

«Дыши в пустоте», – сказал я себе.

Шелла привела меня в семейный атенеум. В круглой комнате скромных размеров – то есть лишь немногим больше целого дома семьи ше-теп – стояли статуи из песчаника, изображавшие тех наших предков, которые явно были слишком важны, чтобы держать их изваяния снаружи. В центре красовался большой мраморный стол с короткими пюпитрами, встроенными в каждую из четырёх сторон для удобства чтения хрупких текстов. За всё детство меня ни разу не пускали в эту комнату.

– Ты пришёл, – сказал Ке-хеопс, нависая над одним из пюпитров и перебирая пальцами пожелтевшие страницы потрёпанной книги в матерчатом переплёте.

В отличие от Шеллы он надел строгие серые одежды, какие носят маги во время медитации, и показался мне удивительно простым, учитывая роскошную обстановку. Тем не менее, держался он по-королевски, как будто его предназначение было сиянием, пробивавшимся сквозь кожу. Может, некоторые люди действительно рождены, чтобы править.

– У тебя есть пятнадцать минут, – сказал я.

Он даже не потрудился поднять глаза.

– Ты останешься на ночь. Мы с тобой должны почтить память твоей матери хотя бы такой малостью.

– Боюсь, мы по-разному оцениваем долги, которые у меня могут быть перед этой семьёй, отец.

Я ожидал, что он обрушит на меня силу своего гнева, но основную тяжесть его ярости приняла на себя Шелла.

– Теперь ты понимаешь, дочь? – спросил он, свирепо глядя на неё. – Ты всегда молишь и просишь меня помириться с ним, в точности, как просила твоя мать. Вы обе снова и снова твердили: «отцовский долг».

Он с такой силой ткнул в мою сторону указательным пальцем, что я инстинктивно потянулся к застёжкам футляров с порошками.

– А как насчёт его долга? Ке-хелиос ни разу даже самую малость не побеспокоился об интересах нашего дома.

– Это не совсем справедливо, – небрежно заметил я. – Я приложил все усилия, чтобы подкопаться под них везде, где только можно, отец.

Три татуировки на его предплечьях вспыхнули с новой силой.

– Потому что я это допустил. Бене-маат настаивала, чтобы я дал тебе свободу бродить по свету, чтобы я позволял тебе притворяться аргоси, или изгоем, или в какие там ещё клоунские игры ты предпочитаешь играть. Нынче вечером им придёт конец.

Я открыл клапаны своих футляров.

«Что ж, всё очень быстро обернулось по-настоящему скверно».

– Отец, пожалуйста… – выпалила Шелла.

Я заметил, что она часто начинает эту фразу, но никогда её не договаривает. Сестра посмотрела на меня, умоляя проявить благоразумие и отступить. Возможно, она была права. Во время своих путешествий я понял: мир никогда не бывает достаточно большим, чтобы уйти от своей семьи. Но это не значит, что нельзя хотя бы попытаться.

Я низко поклонился отцу, потом сестре.

– Ну, всё было восхитительно, как всегда, Ке-хеопс, Ша-маат. А теперь желаю вам обоим спокойной ночи.

Я повернулся, чтобы уйти, но, потянувшись к дверной ручке, не сумел её взять. Я попробовал во второй раз. В третий. Под каким бы углом я ни пытался ухватить ручку, даже если я пробовал попасть мимо неё в любом заданном направлении, мои усилия заканчивались лишь тем, что я снова и снова стукался кончиками пальцев о твёрдую дверь. Отец обычно пользуется железными связывающими чарами. К магии шёлка он прибег для того, чтобы вывести меня из себя.

– Хватит сбивающего с толку заклинания, отец.

Я услышал за спиной предательский гул заклинания щита.

Теперь Ке-хеопс контролировал шёлковое заклинание замешательства и одновременно сжимал вокруг себя огненный кокон. Ни один из сотни магов не может такое проделать. То был его способ показать мне: сколько бы трюков я ни выучил в своих путешествиях, каким бы хитрым себя ни считал, он всё равно может меня одолеть, и всегда сможет.

«Он ждёт, что ты попытаешься взорвать его порошками, – предупредила холодная, расчётливая часть моего сознания. – Для него ты просто капризный ребёнок, готовый закатить истерику».

Но отец просчитался. Он ошибся, выбрав фамильный атенеум для нашего маленького воссоединения. Подбросив вверх красный и чёрный порошки и создав пальцами соматические формы, я направил бы заклинание не в него, а в стеклянные ящики, где хранились самые ценные тексты нашей семьи. Человек, одержимый собственной родословной, не может просто стоять и смотреть, как уничтожаются артефакты его предков. У отца не осталось бы иного выхода, кроме как расширить свой огненный щит, чтобы закрыть им половину комнаты, и это заставило бы его отбросить шёлковое заклинание замешательства.

– Брат, нет! – крикнула Шелла, явно догадываясь, что любой трюк, который я прячу в рукаве, вряд ли улучшит наши с отцом отношения. – Наш народ в опасности! Теперь мы должны думать, как одна семья!

– Спасибо, но я предпочитаю собственную семью, – сказал я, воспользовавшись вмешательством сестры, чтобы незаметно провести рукой по потайному карману рубашки и достать монеты кастрадази. – Возможно, вы её помните. Сумасшедшая аргоси, которая любит побеждать засранцев джен-теп, и двухфутовый пушистик, обожающий после пожирать их глазные яблоки. Наверное, для всех нас будет лучше, если я уйду прежде, чем они начнут меня искать.

Я повернулся, чтобы уйти, но шёлковое заклинание замешательства между мной и дверью оставалось таким же сильным.

– Значит, сегодня будем танцевать, отец? – спросил я.

«Сначала финт с порошками, – подумал я. – Потом метнуть полдюжины стальных карт. Метить в глаза. Он прикроет их своим щитом, но это даст тебе время вытащить монеты. Он никогда не видел, как я ими пользуюсь. Ослепить его, потом привязать монету «беглец» к остальным картам, бросить её и использовать хаос острых как бритва кусков стали, летящих по воздуху, чтобы…»

– Видишь, как он вызверился на меня? – спросил сестру Ке-хеопс. – Как я могу доверить будущее нашего народа тому, чьё единственное желание – доказать, что он может меня победить?

– Скажи ему! – крикнула Шелла. Я не был уверен, к кому она обращается, пока она не схватила отца за руку – совершенно безумный поступок, когда мы меряемся силами. – Перестань контролировать своего сына и объясни ему, что с нами происходит!

«Она дала мне преимущество, – подумал я. – Он застигнут врасплох. Если я правильно рассчитаю время, то смогу его одолеть».

Я заколебался, что было самоубийством для меткого мага, стоящего лицом к лицу с Верховным магом.

Но Шелла ещё не закончила.

– А теперь, отец, – сказала она (её слова сочились редким вызовом), – скажи своему сыну правду, или, клянусь, я тоже уйду из дома.

Осознает ли она, что татуировки вокруг её предплечий полыхают так ярко, что нас с Ке-хеопсом ослепляет игра света? В воздухе было столько магии, что она разрушала его заклинание щита, не говоря уж о головной боли, из-за которой у нас обоих могла потечь кровь из глаз и ушей.

«Ты настолько сильна, сестра?»

– Хватит, – наконец произнёс Ке-хеопс, поднимая руки и уничтожая свои заклинания.

Он подождал, пока Шелла втянет обратно свою магию, и только потом встретился со мной взглядом.

– Тогда пусть он услышит правду, и увидим, намерен ли твой брат спасти наш народ, или же его упрямое равнодушие станет причиной нашей гибели.

Глава 23. Загадка

Мой отец – крупный мужчина. Высокий, крепко сложенный. Несгибаемое железо в его осанке невольно заставляет чувствовать себя маленьким, когда ты находишься в одной комнате с ним. Однако сейчас он ссутулился, опустив глаза, и впервые стал похож на простого смертного.

– Я… Я не совсем уверен, с чего начать, – сказал он. Глубокий баритон, который раньше заставлял дребезжать окна моей комнаты, если я не слушался, был чуть громче шёпота. – Может, легче будет тебе показать.

Он шагнул за стол и достал из-под мантии маленький кожаный мешочек вроде тех, какие приносил в покои Шептунов.

– Я уже видел этот трюк, отец, – напомнил я.

– Это не иллюзия и не заклинание замешательства.

Он высыпал на стол бледно-голубой песок; песчинки рассыпались по белому мрамору, и мне показалось, что я смотрю в небо в пасмурный день.

Магия песка (в ней лишь изредка используется настоящий песок) – фундаментальная сила, с помощью которой манипулируют временем. Она невероятно сложна, но даже первогодок-посвящённый узнает, что предсказания, прогнозирование и тому подобное – всего лишь суеверный вздор.

– Должно быть, ты действительно невысокого мнения о моих познаниях в магии, отец, если хочешь, чтобы я поверил, будто ты можешь предсказывать будущее.

Татуировки на его руках сначала заблестели, потом засияли. Его руки двигались взад и вперёд над столом, пальцы создавали ряд сложных соматических фигур.

– Гадание подразумевает предсказание событий посредством проникновения в непознаваемое. Это заклинание работает в сознании мага, пользуясь его познаниями о прошлом и настоящем и делая выводы о будущем. Оно изменяет направление его мыслей, чтобы подсчитать возможности и вероятности и вычислить результаты, к которым они неизбежно приведут, если тому не воспрепятствуют формирующие их исторические силы.

Я бы сказал, что всё это заслуживает доверия не больше, чем извлечение внутренностей мёртвой овцы, чтобы прочесть по ним предзнаменования, если бы не одно «но»: то, что описал отец, удручающе смахивало на основную теорию колоды карт аргоси. Раскрашивая каждую карту, чтобы отразить иерархию власти и влияния в конкретных странах, аргоси пытаются экстраполировать наиболее вероятные последствия воздействия данных структур на жизнь граждан этих стран.

Пот выступил на лбу Ке-хеопса, когда он произносил слоги заклинания. Я как будто наблюдал, как человек пытается пройти по пояс в грязи во время урагана. Наконец, песчинки начали двигаться, кружась друг вокруг друга, пока не осели, создав миниатюрные города, раскинувшиеся по всему столу. Семь городов – семь кланов джен-теп.

– Представь себе парадокс, – начал Ке-хеопс. – Тайна, которую все хранят, но которую никто не знает.

– Загадки, отец? – спросил я. – Это на тебя не похоже.

Помимо карточных фокусов, актёров и собственного сына, мой отец всегда терпеть не мог загадки. Такого рода тарабарщину следовало бы ожидать от Фериус – нечто, звучащее нелепо, но невесть как ставшее идеальным…

– Постой, – сказал я, прежде чем Ке-хеопс смог объяснить. – Тайна, которую все хранят, – ты имеешь в виду то, что известно только советам лорд-магов, верно?

Ке-хеопс покачал головой. Появились новые песчаные фигуры, мужчины и женщины в замысловатых одеждах.

– Даже не они. Только семь принцев и их ближайшие советники.

Даже в лучшие дни мой арта превис не совершенен, но в последнее время я много практиковался.

– Открытие, сделанное каждым принцем по отдельности. Но, поскольку они никогда не делились мыслями с другими правителями, никто из них не понимал, что это происходит со всеми. Тайна, которую все хранят, но никто не знает.

– Правильно.

– Должно быть, нечто, опозорившее или ослабившее бы их, – продолжал я, обводя взглядом каждого из маленьких голубых принцев на столе, отвернувшегося от остальных. – То, чем они не могли поделиться из опасения, что соперники используют информацию против них.

Отец устало мне улыбнулся.

– Показать остальное или ты сам сделаешь все нужные умозаключения?

– Покажи.

Он щёлкнул пальцами, и фигурки рассыпались. Он что-то прошептал, и песчинки снова закружились, пока не начали принимать новые очертания. В центре стола возвышался Оазис, источник истинной магии, окружённый семью колоннами, отмеченными символами железа, огня, дыхания, крови, шёлка, песка и тени.

Ке-хеопс поднял руки ещё выше, словно кукловод, дёргающий за невидимые нити. Тысячи песчинок послушно сложили изображение человека с распростёртыми руками, линии природной магии обвивались вокруг его предплечий.

– Мага выковывают три силы, – произнёс Ке-хеопс. – Годы пребывания в Оазисе, тщательная тренировка ума – и природный талант, которому нельзя обучиться, он должен течь в крови.

– Разница между джен-теп и ше-теп, – сказал я. – Между теми, кто правит, и теми, кто служит.

На лице отца мелькнуло обычное раздражение.

– Между теми, кто служит нашему народу магией, и теми, кто служит трудом. Мы все служим, Ке-хелиос. Каждый из нас.

– Нас мало, брат, – Шелла, как всегда, вмешалась, чтобы разрядить напряжение между отцом и мной. – Образ жизни джен-теп сохраняется не благодаря военной мощи, а благодаря нашей магии – тому, что делает нас уникальными. Особенными.

– Могущественными, – поправил отец. – Именно благодаря силе наших заклинаний другие народы дважды подумают, прежде чем отнять у нас то, что нам принадлежит.

Я не потрудился упомянуть тот факт, что Оазисы изначально принадлежали медекам, пока наши предки их не истребили. Мой народ очень болезненно относится к этой теме.

Отец опустил руку, потом снова поднял, отчего взвился песчаный вихрь, создав фигуру второго мага – женщины. Она встала рядом с первым магом, они взялись за руки.

– Свадьба магических родов, – молвил Ке-хеопс. – Сущность общества джен-теп. В течение трёхсот лет мы считали, что выживание нашего народа зависит от тщательного подбора таких союзов.

Он хлопнул в ладоши, и песчаная пара распалась.

– Мы ошиблись.

Что-то застряло у меня в горле. Небрежное признание отца противоречило фундаментальным догмам, которые родители с рождения внушали мне и Шелле.

– Ошиблись? – переспросил я.

Меня самого удивило, как горячо я задал этот вопрос. Почти всю жизнь я верил, что слаб в магии из-за недостатков своего характера.

– И в чём именно вы ошиблись?

Отец снова широко развёл руки, и воздух над столом наполнился сотнями крошечных песчаных фигурок. Есть мужчины и женщины, мальчики и девочки, а также те, кто – ни то и ни другое.

– Талант к магии заложен в крови, – сказал отец, когда ничтожно мало фигур начали светиться, в то время как большинство остались тусклыми и безжизненными. – Но этот дар… похоже, он себялюбив.

Отец сделал жест рукой, будто поворачивал ручку замка. Песчаные фигурки закружились в воздухе, соединяясь в пары. Когда фигурка с талантом соединялась с другой, лишённой дарования, примерно в половине случаев объединённая фигура всё ещё сохраняла магическое сияние. Но когда оба демонстрировали талант, объединённая фигура тускнела. Свет был слабее.

– Ты хочешь сказать, что браки обладающих самыми большими талантами на самом деле ослабляют магию их потомства, – прошептал я. Недоверие как будто высосало воздух из моих лёгких.

– Конечно, бывают исключения. – Ке-хеопс кивнул на Шеллу. – Это вопрос вероятностей, поэтому трудно точно его оценить. Став Верховным магом, я потребовал архивы всех родословных, чтобы лучше планировать будущее великих домов.

То, что отец считает, будто вправе управлять браками всех граждан ради блага своего народа, не было для меня неожиданностью. Я взглянул на книгу в простом переплёте, которую он читал, когда Шелла привела меня в атенеум.

– Ты подсчитал изменение количества татуировок, зажигавшихся у потомков каждого поколения?

Он кивнул.

– Конечно, кровь ухудшается медленно. Тенденция начинает проявляться только через много поколений. Вот почему никто из нас не понимал, что происходит, пока не стало слишком поздно.

Соединяй сильных с сильными, слабых со слабыми. Таков был образ жизни джен-теп, и, когда я впервые приблизился к своим магическим испытаниям и моя магия начала исчезать, я утешался, наблюдая, как Нифения сражается с собственными заклинаниями. Маленькая, жалкая часть меня знала: чем хуже она справляется, тем больше у меня шансов однажды убедить её выйти за меня замуж.

Да, знаю. Я был паршивым ребёнком, ясно? На тот случай, если вы не заметили, я происхожу из довольно паршивого народа.

– Измените схему, – сказал я – идея поразила меня, как огненный взрыв. – Когда маги впервые отправились на этот континент в поисках нового источника магии, они были выходцами из самых разных стран. Цивилизация джен-теп никогда не основывалась на этнической принадлежности, только на нашей общей культуре. Снова откройте школы магии для чужеземцев! Отыщите в Дароме, Гитабрии, Забане и во всех других странах тех, кто проявляет способности к магии, и приведите их сюда!

Ответ казался мне теперь таким очевидным, таким правильным, что можно было подумать: меня заботит будущее собственного народа.

– Мы не можем, – сказала Шелла. – Чужаки не могут…

– О, ради наших предков, – выругался я, – хоть раз забудь о своих предрассудках и…

– Заткнись! – крикнула она, сжав кулаки. Гневные вспышки магии заискрились на её татуировках. – Ты – идиот! По-твоему, отец не думал об этом? По-твоему, такое очевидное решение не пришло в голову никому, кроме тебя?

– Так почему бы так не поступить? – спросил я.

Отец ответил глухим, ровным тоном солдата, сдающегося на поле боя:

– Потому что грядёт война. Мне пришлось подписать договор с Даромом о вступлении в их армию наших магов, чтобы берабески не захватили нас всех. Как только начнётся битва…

Он начал щёлкать пальцами в воздухе. Одна за другой крошечные светящиеся фигурки тускнели, их магия исчезала, они снова рассыпались на песчинки, и яркая синева гасла, когда они падали на стол пятнами пыли.

– Нас останется слишком мало, чтобы удержаться за собственные территории.

– Тем, у кого есть талант, как у меня, придётся сочетаться браком с отпрысками могущественных чужеземных домов, – сказала Шелла, – и у них родятся маги, преданные собственным народам. Нас поглотят их цивилизации. Магия и дальше будет существовать на этом континенте, но культуры джен-теп не станет.

Отец всё время избегал смотреть мне в глаза, но наконец наши взгляды встретились. Он не произнёс ни слова, но в тот миг я понял, зачем Шелла привела меня сюда. И как же меня облапошили.

– Всё это, – сказал я, хлопнув ладонью по покрытому пылью столу, отчего между нами поднялось грязно-коричневое облако, – твоё мрачное пророчество о будущем нашего народа – только ради того, чтобы дать мне ещё один повод пробраться в Берабеск и убить ребёнка?

– Чтобы спасти наш народ, – ответил отец, но теперь он обращался к Шелле. – Посмотри ему в глаза, дочь. Скажи, что ты видишь там что-то, помимо презрения и недоверия. В нём нет ни капли долга, ни капли любви к своему народу.

Отец вышел из-за стола. Мои руки опустились к футлярам с порошками.

– Разве ты не видишь? – требовательно обратился к дочери Ке-хеопс. – Даже сейчас его извращённые мысли обращаются к убийству. Но разве он жаждет крови наших врагов? Никогда! Только смерти своего отца.

Он подошёл ближе, и мне пришлось отступить, чтобы сохранить дистанцию, достаточную для применения оружия. Его руки были опущены, готовые бросить сколько угодно заклинаний, которым я не смогу противостоять. Быстрый, жестокий первый удар был моей единственной надеждой.

Внимание! Это не конец книги.

Если начало книги вам понравилось, то полную версию можно приобрести у нашего партнёра - распространителя легального контента. Поддержите автора!

Страницы книги >> Предыдущая | 1 2 3 4 5 6 7 8 9
  • 3.2 Оценок: 14

Правообладателям!

Данное произведение размещено по согласованию с ООО "ЛитРес" (20% исходного текста). Если размещение книги нарушает чьи-либо права, то сообщите об этом.

Читателям!

Оплатили, но не знаете что делать дальше?


Популярные книги за неделю


Рекомендации