Текст книги "Путь аргоси"

Глава 18. Клиент

Оказавшись внутри обветшалого здания, мы прошли по тёмным коридорам и лестничным клеткам, тонущим в человеческом зловонии и смраде гниения. Тут слишком много людей жили слишком близко друг от друга. Их горести и невзгоды просачивались во все щели, словно раствором прикрепляя здешних обитателей к этому месту.

Полы были коварными – из досок торчали гвозди, которые никто не удосужился забить; или, возможно, их оставили так намеренно, создав ловушки для незваных гостей. Весь коридор провисал посередине; двери в некоторые квартиры не закрывались, потому что дверные рамы покоробились от влаги и гнили.

Было увлекательно наблюдать, как Арисса пробирается по этой опасной полосе препятствий. Ей скользящие шаги казались частью таинственного экзотического танца, в котором все приседания, прыжки и подскоки вместе рассказывали единую историю. И дело было не только в том, что она умела двигаться тихо. Кое-где в углах коридоров и лестничных клеток лежали люди, которые могли счесть двух юных девушек лёгкой добычей. Тогда Арисса посылала им взгляд – иногда сопровождающийся блеском метательных звёздочек, – который отбрасывал всех потенциальных охотников обратно в тени.

Мы быстро поднялись на четвёртый этаж. Бо́льшая его часть была погребена под обвалившейся крышей. Пришлось перелезать через груды щебня, чтобы добраться до северо-западного угла и единственной двери, которая осталась нетронутой.

Арисса отошла в сторону, освобождая мне место. Я вытащила льняную тряпку с завёрнутыми в неё отмычками.

Вообще говоря, я хорошо разбиралась в замка́х. Тонкие пальцы, конечно, являются преимуществом, когда орудуешь отмычками, но одного этого мало. Ещё пальцы должны быть очень чувствительными, а я ощущала малейшие движения внутри механизма. Однако проблема с такими замками заключалась не в том, чтобы их открывать, а в том, чтобы делать это тихо.

Арисса трижды хлопнула меня по плечу, давая понять, что я вожусь слишком долго. Она была, пожалуй, самым нетерпеливым человеком, которого я встречала.

Вскоре я открыла замок и жестом попросила её смазать дверные петли. Внутри квартира оказалась больше, чем можно было ожидать в подобном здании. Вероятно, в те времена, когда дом ещё не начал разрушаться, верхний этаж предназначался для более состоятельных жителей района.

Длинный внутренний коридор соединял кухню, столовую, два туалета, выложенную плиткой комнату с настоящей ванной и три спальни. Всё это было окутано тьмой, которую прорезал лишь лунный свет, пробивающийся сквозь щели в полуразвалившемся потолке. Только одна дверь оказалась закрыта – дверь в комнату в дальнем конце квартиры.

Арисса шла впереди. Мы двигались медленно, тихо и осторожно. Не дойдя до двери, Арисса остановилась и посмотрела на мои пальцы, сжимавшие её руку. А потом подняла взгляд, ожидая объяснений.

Я даже не заметила, что ухватилась за неё. И не знала, как заставить её понять, что я сейчас оказалась одним из старейшин моего клана, стоящим на перекрёстке. Я смотрела на два пути, внезапно осознавая, что один ведёт к бедствиям и печалям…

Когда мне было семь лет, я однажды спросила у мамы, как старейшинам удаётся делать подобные предсказания. Это волшебство?.. Она улыбнулась и сказала: да, своего рода волшебство, но не такое, какое используют шаманы медеков или маги джен-теп.

– Видишь, куда смотрит Старая Мамта? Видишь следы подкованных копыт – там, на дороге, ведущей к востоку? Их оставили кони королевских маршалов Дарома.

Как ни мала я была в те времена, я уже слышала о знаменитых странствующих маршалах, которые преследовали беглецов даже на самых дальних окраинах. И куда б ни направились эти мрачные всадники в серых мундирах, там всегда совершались смертоубийства и лилась кровь.

– Таких следов очень много, – сказала я.

Мать кивнула.

– Вот откуда Старая Мамта знает, что на этом пути ждёт множество неприятностей.

Видимо, смысл гадания не в том, чтобы заглядывать в будущее – как старейшины пытались уверить нашу молодёжь. Это приходило с опытом. Если вы достаточно насмотрелись на мир и его дороги, вы распознаёте знаки и узоры, которые подсказывают, что ждёт в конце пути.

Однако сейчас не в следах на пыльном полу я обнаружила знаки, предрекающие мою гибель. Они висели в раздражающе-влажном воздухе, парили в коридоре перед закрытой комнатой – вместе с лёгким запахом клубники и мяты.

– Входи, маленький рыцарёнок, – сказал Мет-астис из-за двери, словно он тоже ощутил запах моего присутствия. – Пора нам с тобой наконец-то закончить эту историю.

Глава 19. Мишень

Из всех форм магии джен-теп шёлк считался самой редкой. И он же более всего пугал меня. Заклятия шёлка используются, чтобы насиловать разум и посылать в мозг сводящие с ума видения, которые могут заставить жертву выцарапать себе глаза. Магия шёлка вынуждает человека делать то, что он не хочет.

– Сваливаем! – напористо прошептала Арисса.

Она тоже слышала слова Мет-астиса за дверью. Даже самый дерзкий преступник, видя, что работа запорота, просто поворачивается и уходит.

Вот только я не могла этого сделать.

Из комнаты послышался кашель. Он напоминал мне песни сирен, о которых рассказывают гитабрийские моряки, – эхом отдавался в голове, притягивая меня. Правая нога оторвалась от пола и сделала шаг, продвинувшись на несколько дюймов вперёд. Левая нога последовала за ней…

Как понять, делаете ли вы что-то по собственной воле – или нет? Представьте себе мысль, не дававшую вам покоя два года, и лицо, которое вы не в состоянии забыть. Как отличить своё собственное желание оказаться на расстоянии удара – такое сильное, что оно сродни любви, – от мысли, внушённой магией шёлка? И будет ли вообще разница?

Я не знала ответа на этот вопрос. Ни тогда, ни после – когда всё закончилось. Я знала только, что мне нужно войти в эту комнату и снова увидеть своего мучителя.

Когда я приблизилась, дверь открылась сама собой. Не исключено, что это было какое-то простенькое заклятие дыхания или железа, сотворённое Мет-астисом. А может, просто следствие того, что дверная рама покоробилась из-за провисших половиц.

Яркий свет исходил от сферы размером с апельсин, установленной на маленьком прикроватном столике. Сама кровать когда-то была великолепна – под стать лорду, но теперь её покрывала паутина и гипсовая пыль. Да и лежащий на ней человек лордом не выглядел.

– Мой рыцарёнок, – мягко сказал он.

По его тону невозможно было понять, говорит ли он искренне или насмешничает. С другой стороны, Мет-астис всегда демонстрировал мне только пренебрежение и презрение.

– Крыска… – предостерегающе начала Арисса.

Я взглянула на её правую руку с зажатыми в ней стальными звёздочками. Арисса была быстра; я не сомневалась, что она способна всадить Мет-астису звезду между глаз, прежде чем он успеет сотворить заклинание. Но как и я, Арисса опасалась ловушек. Маги джен-теп редко пренебрегали защитой.

– Она только что назвала тебя Крыской? – спросил Мет-астис, надув щёки, будто пытался проглотить лягушку. А потом вдруг рассмеялся. Смех перешёл в кашель, и я увидела крошечные капельки крови, стекающие по его мантии.

Мет-астис словно бы не заметил этого, а если и заметил – то ему было всё равно.

– Они называют тебя Крыской? – снова спросил он. – Серьёзно?

Мне показалось слишком мелочным подтрунивать надо мной по такому ничтожному поводу, но, видимо, Мет-астиса очень занимала эта мысль.

– Стало быть, тут всё сработало правильно… – задумчиво проговорил он. – Как интересно. Надо записать…

Он протянул руку, неуклюже пошарив по столику, – будто искал тетрадь в кожаном переплёте, в которой делал записи во время экспериментов. Но тетради не было, и Мет-астис просто уронил шар из светящегося стекла. Шар покатился по полу. Я остановила его ногой и подняла.

– Качество и сила света – это отражение воли мага, – сказала я Ариссе. – Посмотри-ка: шарик мерцает и тускнеет. У старика осталось мало времени.

Мой голос звучал холодно. Отстранённо. Я была зрителем, стоящим на высоком утёсе и наблюдающим, как корабль разбивается о скалы внизу. Я так долго хранила в себе гнев, так долго ждала момента, когда смогу наконец отомстить этому всемогущему лорд-магу джен-теп, а теперь внутри была… пустота.

Мет-астис постучал костлявыми кулаками по кровати.

– Не говори так, будто я не слышу! – прорычал он, но от этого только сильнее закашлялся.

– Ты умираешь, – заметила я.

Он вытер кровавую слюну рукавом мантии. Никогда ещё не видела мага джен-теп таким жалким.

– Я умираю с тех пор, как встретил тебя, – сказал Мет-астис, слегка склонив голову, будто бы в знак признания. Возможно, он был готов пожаловать мне рыцарство.

– Клинок сэра Розариты, – сказала я.

Мет-астис опустил руку и похлопал себя по впалому животу.

– Рана так и не зажила. Мне понадобилось слишком много времени, чтобы вернуться к своему ученику. – Он мягко усмехнулся. – Вдобавок, как все юные мальчишки, он гораздо усерднее практиковал боевую магию, чем исцеляющие заклинания.

Пальцы невольно потянулись к воротнику рубашки.

– Где он?

Пусть Мет-астис и преследовал меня в кошмарах, теперь я понимала, что из них двоих Сокол гораздо опаснее. Сейчас ему, наверное, уже исполнилось девятнадцать. Он был полноценным магом и владел заклинаниями ещё лучше, чем прежде. Вероятно, скоро он сам станет лорд-магом.

Мет-астис беспомощно развёл руками.

– Мой верный сокол давно расправил крылья и улетел. Увы, он относился к нашему исследованию слишком легкомысленно.

– Легкомысленно?..

Три дня Тёмный Сокол держал меня привязанной к столу в той жуткой пещере. Он читал одно заклинание за другим, прокалывал иглами кожу на моей шее и заливал сигилы расплавленными металлическими чернилами. Он ни разу не нарушил приказ Мет-астиса. Ни разу не попытался помочь мне – только спрашивал учителя, можно ли применить магию шёлка и усыпить меня, чтобы мои крики и дёрганья не мешали ему работать.

– Впрочем, я не виню мальчика, – продолжал Мет-астис, словно мы с Ариссой были его личными секретарями и он диктовал нам свои мемуары. – Молодые мечтают о могуществе, а старые размышляют, как это могущество может помочь их народу.

Вот же надутый сукин сы…

– Крыска, пошли, – прошипела Арисса, хватая меня за руку. – Думаю, маг заплатил клиенту, чтобы тот меня нанял. То есть он знал, что ты мой партнёр, и всё это было специально задумано, чтобы заманить тебя сюда.

Наверняка она права. Нам нужно выбираться из дома. Я пыталась прислушаться к её предупреждению – повернуться и выйти за дверь. Действительно, пыталась. В какой-то момент мне это почти удалось. Я почти сбежала от Мет-астиса, лорд-мага джен-теп… но он заставил меня остаться, и для этого даже не понадобилась магия шёлка. Всего лишь простая просьба:

– Скажи мне своё имя.

Я замерла.

– Что?

Маг опёрся руками о заплесневелую кровать и, с трудом приподнявшись, сел.

– Имя. Воровка называет тебя Крыской.

– Это всего лишь кличка. Не настоящее моё и…

– Тогда для тебя не составит труда назвать настоящее.

– Зачем ты…

– Говори, – перебил он. В уголках его губ обозначилась улыбка. – Тебе ведь… уже четырнадцать, верно? Разве не все медеки к тринадцати годам выбирают настоящее имя?

– Нет. У меня нет клана, которому я могла бы объявить…

– Ты думаешь, мы, джен-теп, ничего не знаем о традициях наших врагов? Медек сам выбирает имя. Не имеет никакого значения, представится ли он клану или нет.

Глаза его были мутными и слезились, и всё же он смотрел на меня в упор.

– Назови своё имя.

– Я его не выбрала.

Мет-астис отпустил взгляд, кивнул самому себе и улыбнулся.

– Это обнадёживает. Честно говоря, я не ожидал такого многообещающего результата.

Мне вспомнились слова Ариссы, сказанные в нашей комнате на Чёрном галеоне. «Думаю, ты не выбрала себе имя, потому что так спокойнее. Тебе нравится быть никем».

Но мне не нравилось быть никем.

– Ты пытаешься сбить меня с толку, – сказала я, но Мет-астис только разочарованно покачал головой, словно я была нерадивой ученицей, не выучившей урок.

– Невероятно! Ты прожила у этих тристианских варваров полгода. Полгода! Ты хочешь, чтобы я поверил, будто они всё это время называли тебя Крыской?

– Конечно нет! Они меня любили!

Он фыркнул.

– Любили? И всё же эти два так называемых рыцаря не дали тебе имя? И никогда не предлагали его выбрать? Что они говорили, когда звали обедать или просили прибраться комнате? Свистели тебе, как комнатной собачке?

– Они… Они называли меня…

Милая. Дорогая. Малышка. Храбрая девочка… Но это ведь не имена?

Арисса снова потянула меня за руку.

– Я назову тебе все имена, какие хочешь, Крыска. Только пошли отсюда.

Но я не могла пошевелиться. Мет-астис – слабый, прикованный к постели, лишённый своей магии, – держал меня в плену одними лишь словами.

– Если ребёнку-медеку меньше тринадцати, но он взял на себя обязанности взрослого или пережил тяжёлые испытания, он выберет имя раньше. А ты выследила меня, пройдя через весь город. В твоих руках была жизнь джен-теп! – Мет-астис хлопнул себя ладонью по животу. – Вот сюда нацелился клинок твоей мёртвой приёмной матери. Разве это не подвиг? Неужели этого недостаточно для такой мелочи, как выбор имени?

– Нет… Не было времени, чтобы…

– Ты называла себя рыцарем, помнишь? А у рыцарей есть имена. Как к тебе обращаться? Сэр Крыска?

– Не зови меня так! – рявкнула я.

Мет-астис засмеялся, откинувшись на грязное изголовье кровати.

– Ответ на вопрос, который ты так усердно пытаешься не задавать себе, на самом деле очень прост. Ты давно уже выбрала имя. Просто не можешь этого вспомнить.

Внезапно мне стало худо. Свело живот, да так сильно, что я согнулась и не могла выпрямиться.

– Прекрати, – предостерегла Арисса, показывая магу стальные звёзды. – Или я всажу тебе по одной в каждый глаз.

– Прекратить? – невинно переспросил Мет-астис. – Я просто больной старик и забрался в эту постель, чтобы тут умереть. Я ничего с ней не делаю… уже.

Меня мутило, кружилась голова, но я заставила себя поднять взгляд – и увидела, как маг постучал тонким пальцем по правой стороне своего горла. Моя собственная рука неожиданно поднялась и коснулась сигила на том же месте шеи. Он был холодным на ощупь.

– Мы назвали это ошейником, – сказал Мет-астис, словно он начинал урок, а мы с Ариссой были его послушными ученицами. – Но на самом деле это нечто большее. Каждый символ представляет собой отдельный экспериментальный процесс, и у каждого своё назначение.

Он снова коснулся горла.

– Мы пытались понять, возможно ли повлиять на различные аспекты самоощущения индивида, на его самосознание. В то время я полагал, что эти части разума слишком сложны, чтобы воздействовать на них магией. Теперь же я вижу, что мы отчасти достигли успеха, хотя и не так, как намеревались.

Маг опять огляделся, как будто ища свою тетрадь.

– Для чего? – требовательно спросила Арисса. – Зачем делать с человеком такое? Какой цели это служит?

Мет-астис рассеянно ответил:

– Если речь идёт об одной девочке-медеке, то незачем. Хотя любопытные выводы, которые мы сделали в результате экспериментов, уже сами по себе более чем достаточное оправдание для наших усилий. Однако, если бы мы сумели аналогичным образом связать достаточно медеков, со временем – возможно, всего за одно поколение – мы могли бы ликвидировать из истории человечества сам факт их существования. Нам не нужно будет постоянно рисковать жизнями молодых магов, чтобы выследить их, не придётся бояться смешения их крови с кровью других народов. Они просто… канут в небытие.

Арисса повернулась ко мне.

– Либо ты его убьёшь, либо я это сделаю. Прямо сейчас.

– Именного этого он и хочет, – сказала я, глядя на старика, который улыбался с кровати. – Вот для чего он меня сюда заманил.

Мет-астис тепло улыбнулся и поднял дрожащий палец.

– Молодец. Я всегда знал, что ты умна. И отважна. Знаешь, я и впрямь верю, что, обернись всё иначе, ты вполне могла бы стать рыцарем – как та парочка варваров.

– А ты украл у меня это будущее!

– Нет, моя дорогая, я украл у тебя любое будущее. Теперь понимаешь? Что бы ты ни делала, какую бы жизнь ни пыталась построить… – он провёл пальцем по шее, – всё развалится в твоих руках. Как гобелен, который ты ткёшь, а он распадается на нитки.

– Ты ошибаешься, старик, – сказала Арисса. – Она теперь воровка. У неё есть банда, есть дом и… есть я.

Понимала ли я сама до сего момента, как сильно мне хотелось услышать эти слова? Как хотелось иметь семью? Своё место в мире?..

Впрочем, Мет-астис пропустил реплику Ариссы мимо ушей.

– Я приготовил кое-что для тебя, сэр рыцарь.

Он указал на узкий чёрный деревянный ящик, примерно четыре фута в длину и по шесть дюймов в высоту и ширину, стоявший на полу в ногах кровати.

– Не трогай, – предупредила Арисса. – Это ловушка.

– Никакой ловушки, – сказал Мет-астис. – Это подарок. То, что ты некогда нам оставила.

Я медленно подошла к чёрной коробке и опустилась перед ней на колени.

Я не забыла уроки, которые преподали мне Рудгер, Арисса и другие на Чёрном галеоне. Сперва я глубоко вдохнула, пытаясь уловить запах одного из контактных ядов, какой можно оставить на ящике или сейфе. Всё, что я чувствовала, – влажная гниль комнаты вокруг меня и вонь от Мет-астиса, который, вероятно, не вставал с постели несколько дней. Тогда я провела пальцами по контуру латунной застёжки, затем по тонкой линии между крышкой и основанием – ища неприметные нитки или необычные бороздки. Я открывала коробку медленно, осторожно, прислушиваясь к каждому звуку – готовая действовать, едва лишь сработает механизм скрытой ловушки.

Ничего.

Это был обычный, но хорошо сделанный деревянный ящик. А внутри лежала столь же обычная и столь же хорошо сделанная шпага.

Понимал ли Мет-астис, что, глумясь надо мной таким образом, он вообще-то делает мне подарок, на который я не могла и надеяться? Шпага сэра Розариты. Осязаемая, настоящая вещь, которая принадлежала ей. Которую тысячу раз сжимали её пальцы.

Я прикоснулась к рукояти – и показалось: Розарита вновь взяла меня за руку. Меж тем шпага была не такой, какую я оставила в пещере.

– Починка этой дурацкой вещицы стоила удивительно больших денег, – сказал Мет-астис и снова похлопал себя по животу. – Но по крайней мере ты знаешь, что обе половинки клинка воссоединились.

Я уставилась на шпагу, пробежав взглядом от гарды до острия. Даже не трогая лезвие, я понимала, что оно идеально заточено. Как мог столь простой предмет, полученный от злейшего врага, наполнить меня такой… тоской?

– Пора, – сказал Мет-астис. – Я сделал тебе подарок, теперь ты окажи мне услугу.

Я подошла к кровати и приставила кончик шпаги к животу мага. Он покачал головой, схватился за острое как бритва лезвие, порезав ладони, и поднес его к горлу.

– Так быстрее.

– Зачем? – спросила я.

Я охотно исполнила бы его последнюю просьбу. Хотя бы затем, чтобы увериться, что работа закончена – раз и навсегда. Но у мага джен-теп есть множество более простых способов распрощаться с жизнью.

– Эксперимент должен продолжаться, – ответил он.

– В каком смы…

Глаза Мет-астиса вспыхнули, когда он призвал магию. Он разжал правую руку, выпустив клинок, и сотворил жест для заклинания. А потом крикнул:

– Сокол! Спаси меня! Девушка пришла в…

Он не успел закончить. Шпага в моей руке вздрогнула. Остриё проткнуло магу горло и вышло с другой стороны, застряв в деревянном изголовье кровати. Я даже не сдвинулась с места. Мет-астис сам наделся на шпагу.

– Зачем?.. – спросила я.

Я думала, что он уже мёртв, но смерть не торопится, даже когда она неизбежна. Мет-астис открыл рот. Кровь текла по его подбородку. Он пытался что-то сказать, но не сумел издать ни звука. И всё же я увидела ответ в движениях его дрожащих губ.

Эксперимент должен продолжаться.

Глава 20. Эксперимент

Арисса попыталась оттащить меня от кровати, но я не двинулась с места. Рука будто приклеилась к рукояти шпаги, пригвоздившей труп Мет-астиса к его смертному ложу. Арисса кричала на меня, но я ничего не слышала. В ушах возникло жужжание и щекочущее чувство – словно там копошились пчёлы.

– Что ты наделала?!

Я узнала его голос. И почти ощутила его запах – как если бы он стоял рядом со мной. Глаза зудели: он смотрел сквозь меня на тело Мет-астиса.

– Ты убила его!

– Нет. Он сам…

Я почувствовала боль в щеке, словно он ударил меня.

– Ты держишь в руке клинок, чёрт тебя побери! Он был стариком! Не представлял угрозы!

Несмотря ни на что, я чуть не рассмеялась.

– Его магия почти угасла, – вновь раздался в голове голос Сокола. – Я ушёл от него. Сказал, что больше не буду участвовать в экспериментах. Тебе просто надо было оставить его в покое.

– Крыска, валим отсюда! – сказала Арисса. Она дернула меня за руку с такой силой, что лезвие с влажным хлюпаньем вырвалось из шеи Мет-астиса, и кровь брызнула ему на грудь.

– Я не трогал тебя, медекская стерва! – прорычал Сокол. – Позволил жить твоей жалкой жизнью, играть в воровку, путаться с этой шайкой малолетних жуликов. Ты никогда больше не увидела бы и не услышала меня! Зачем тебе понадобилось его преследовать?

Я снова услышала голос Мет-астиса, словно маг уже стал призраком и вернулся за мной.

– Эксперимент должен продолжаться.

– Ты заплатишь за это, – сказал Сокол.

Теперь его слова были не просто гудением в голове. Они стали обещанием. Не праздным хвастовством мальчишки, а клятвой мужчины.

Один из сигилов стал горячим. Раскалённым. Он жёг шею. Я заорала, выронив шпагу.

Арисса подхватила меня и помогла опуститься на колени.

– Скажи мне, что делать! Скажи, как тебе помочь!

Видимо, я выглядела ужасно. Но в её отчаянном, испуганном взгляде я увидела и кое-что ещё: едва приметное мерцание; будто искра, которая вспыхивает, когда кремень ударяется о сталь под дождём, – и мгновенно гаснет.

«Она любит меня», – вяло подумала я.

Голос Тёмного Сокола раздался в последний раз:

– Тогда пусть эксперименты моего учителя продолжаются, пока от тебя не останется ничего, что стоило бы ненавидеть.

Сигил перестал обжигать, но я ещё чувствовала его и отчаянно царапала шею пальцами, раздирая кожу. Арисса схватила меня за запястье, умоляя прекратить, но было уже поздно. Проклятие, запечатлённое на моём теле и заставляющее порядочных людей сторониться меня, переросло в нечто гораздо худшее.

Арисса опустила руку. Нежность, которая была в её глазах ещё мгновение назад, исчезла без следа.

– Крыска. – Вот и всё, что она сказала.

Раньше это прозвище всегда было чем-то вроде ласковой насмешки – нашей с ней шуткой. Теперь оно источало отвращение и ненависть.

– Арисса, нет!

Мне хотелось верить, что это она изменилась – попала под действие какого-то заклинания. Но она по-прежнему оставалась Ариссой. Уверенной в себе. Озорной. Дерзкой. Единственная разница заключалась в том, что она никогда в жизни не была так близко к столь отвратительному для неё существу.

– Отойди от меня, – сказала Арисса. Она не закричала, а лишь издала низкое рычание, как делает собака, готовясь прыгнуть на крысу.

– Пожалуйста! – умоляла я. – Это же я! Я такая же, как…

Арисса схватила меня за горло. Она встала, вздёрнув на ноги и меня. Я видела, как её взгляд скользит по моему лицу. Она будто пыталась соотнести свою ярость с воспоминаниями прошедшего года.

В конце концов она притянула меня к себе, как будто мой запах одновременно отталкивал и очаровывал её.

– Это была забавная игра. Я притворялась, что взяла тебя под крыло. Но теперь мне это надоело. Ты утомила меня.

Она разжала пальцы. Я не устояла на ногах и рухнула на пол, плача и умоляя. Трясущимися руками я тянулась к лодыжке Ариссы, чтобы не дать ей уйти. Она даже не потрудилась меня пнуть.

– Если останешься в городе – ты труп, – сказала она. – Только попробуй вернуться на Чёрный галеон, и я сама тебя придушу, если Лепесток и другие не успеют раньше.

Я зарыдала, как сумасшедшая, зная, что должна дать хоть какой-то отпор. Но у меня не было для этого оружия.

Несколько минут я стояла на коленях, раскачиваясь из стороны в сторону и слушая мягкие шаги Ариссы. Она оставила меня одну в этой комнате, наполненной гнилью, смертью и осознанием, что жизнь закончена. А единственной моей компанией был мёртвый маг джен-теп.