Текст книги "Евангелие от режиссёра"

XIII
Вещий сон

Из дневника С. А.

ВЕЩИЙ СОН

 
Идут по дороге, двигаясь вспять,
Всех возрастов человек сорок пять.
Трое младенцев у радостных мам,
Игрушками машут, припавши к соскам.
 
 
Вслед им мальчишки бегут шумной стайкой:
Десять, и каждый – в футбольной майке.
Мал мала меньше, в широких трусах
Те, кто постарше, с сигаркой в зубах.
 
 
Дальше с гитарой и в джинсах мажорных
Трое парнишек шагают задорно.
Потом пять студентов плетутся гуськом,
Лихой матерок запивают пивком,
 
 
Травят, смеясь, анекдоты друг другу,
Цоя поют по десятому кругу,
Каждый несёт термосок с кипятком,
Чай, две сгущёнки и Лифшица том.
 
 
Трое с бородкой
И стрижкой короткой
В чёрных костюмах, словно на фотку.
У одного как булыжник в реке
Сверкает мобильник в холёной руке.
 
 
Последним под ручку с молоденькой дамой,
Очень красивой и величавой,
На десять лет старше, с седыми висками
Высокий поэт с голубыми глазами.
 
 
Все неразлучны, как лёд и вода,
Как счастье и горе, успех и беда.
Глядят на затылки тех, кто моложе,
Сзади идущих их взгляд не тревожит.
 
 
Зачем же сошлись, словно в веке года,
Друг друга не видя лица никогда?
Смотрят, вдали не покажется вдруг
Конец их пути? И опять на круг.
 
 
Подруга склонилась к уху поэта:
Милый, ты видишь, уходит лето?
Давай обернёмся! Что там позади?
Смотрят назад, но не видно ни зги.
 
 
Мы там не бывали! Как это возможно?
Шагаем вперед мы, но видим всё в прошлом.
Уж лучше вернуться, пойти против всех,
Забыв наши планы на шумный успех.
 
 
Поэт обернулся и видит вдали
Горящие окна и дом среди сада.
Пришли. Вокруг дома плетётся ограда,
Ворота открылись, внутрь дома вошли.
Он пуст, но в камине горит яркий пламень,
Теплом сквозь прожилки лучится камень.
Книги на полках, хлеб на столе
С коркой, хрустящей в серой золе.
 
 
Поэт полистал и на полке оставил
Толстые томы церковных правил.
Бросил на странную книгу свой взгляд:
Учебник по физике, том Термояд.
Исписана вся и внутри, и снаружи
Множеством формул, вселяющих ужас.
Кажется, нужно читать снизу вверх?
И автором числится сам Главкомверх!
 
 
Что значит такая находка? – не знает.
Жена у постели в воздухе тает.
Он книгу берёт и ложится в кровать,
Глаза закрывает и слышится:
Спа-ать.
 

Проснулся и долго лежал на кровати, размышляя. Маргарита лежала рядом, уткнувшись головой в подушку, – тихая, тихая. Волосы разметались, укрыв белые плечи чёрным крылом. Изгибы! Какие неповторимые изгибы – вся прелесть в них, в этих изгибах, в этих плавных линиях. Никогда не мог удержаться, чтобы не повторить их рукой…

Сегодня был с Маргаритой у врача. Записал на всякий случай разговор.

– Доктор, меня беспокоят сны. Они странные.

– Чем же они странные?

– У меня после них состояние, словно я и не спал вовсе. И я днём отключаюсь – на минуту, две. Компенсация.

– Когда началось?

– Всё началось после укуса.

– Укуса?

– Да, меня укусили на Святой земле, в Капернауме. Какой-то юродивый в рясе навыворот.

– Покажите язык. Так… Руки перед собой. Так. Смотрите влево, головой не вертеть. Так. Угу, угу. Держите, это направление на томографию. А это рецепт: пить три раза в день по одной таблетке. Придёте через месяц.

Вместо таблеток купил две бутылки Шабли. Сел на балконе на коврик – вино, жёлтая листва и запахи осени заворожили. Тоска начала отступать. Сами собой родились стихи – дети странного союза вечности и смертных.

ЗАПРЕТНЫЙ ПЛОД

 
Господи, я не Индикоплов
И не философ, мой ум – чистый.
Пошли в меня рой слов
Взять мед душистый.
Вино лижет стекла край,
Соблазн одевая в запах и цвет.
Струится по горлу ручей в рай,
Не слышит сердце в раю запрет.
Отведав лозы смертельный плод,
Добра и зла вкусив яду,
Перейду реку жизни вброд,
Отдохнуть лягу за ограду.
 

Маргарита присела рядом, откинувшись в кресле и вытянув ноги.

– Представь, Марочка, что ты оплатила жизнь в великолепном санатории до конца дней. Кругом горы, лес, озеро, соседи и маленькая деревушка. Тебя кормят, у тебя небольшой домик. Но за пределы определённой зоны выходить нельзя и сбежать невозможно – таков контракт. Что стало бы неизбежно твоей главной идеей, целью?

– Конечно, сбежать оттуда.

– Но почему?

– Потому, я думаю, что рай без цели – это ад.

– Да, и я так думаю. Но почему тогда, Марочка, когда мы находимся снаружи, наша цель – это построить такой рай или попасть в него?

– По той же причине. Нынешний наш ад на земле в той степени ад, в какой мы живём без цели, суетясь, потребляя и получая удовольствие.

– Вот, дорогая. Потому и вечная жизнь, если она будет у нас, не останется без цели, а значит, без преодоления и борьбы. Это свойство нашего духа – иметь цель.

– Ну-у? И…

– Моисей вёл народ в землю, обещанную Аврааму, и привёл, сам не войдя в неё. Давид боролся с Голиафом и победил. Много потом натворил и злого, и доброго, но угодил Богу и был прощён. Иисус, отдав себя первосвященникам, чтобы они исполнили закон и убили его, тем отменил его ради нового завета. Путь из ада может быть парадоксальным. Реальность всё время меняет очертания, и пути приходится отыскивать заново. В наше время некого спросить.

– Только не говори мне, что ты не видишь цели и не знаешь, что делать. Я тебя выбрала за другое.

Маргарита обхватила мою голову и поцеловала в губы.

– Помнишь? Ты всё помнишь?

– Даже во сне… Даже во сне помню. Мои сны реальнее, чем жизнь.

– Ах вот кто виноват в твоих бессонницах!

Маргарита лукаво улыбнулась и прижала мою голову к груди.

– Подожди, Марочка, подожди. Дай сказать. Я увидел во сне цель… или предназначение. Мне показали…

Я пытался объяснить. Потом пересказал сон. Но это плохо получалось, сон не пересказывался, рассыпался. Тогда я взял карандаш. Мы сидели на коврике, пили вино, смотрели на колыхающееся под голубым жёлто-зелёное море, потом на облака, которые светлыми абажурами висели под сводом, потом на первые звезды. Говорили тихо, словно зрители в зале. Я пытался время от времени писать, потом комкал листы, бросал и брал новые.

Когда совсем стемнело, я отдал бумагу Маргарите. Она вглядывалась в темноте в белый лист, разбирая строки: «Идут по дороге, двигаясь вспять, Всех возрастов человек сорок пять…» Так просидели ещё, пока не стало прохладно.

– Если служишь одной стороне, то всегда есть враг на другой. Ты видишь, кто враг?

– Нет, он прячет лицо.

– Но сражаться придётся?

– Да, он обязательно выйдет на свет и будет… я думаю, сначала будет поносить тех, кто против. Как Голиаф. И будет казаться, что его не победить.

– А Главкомверх, это кто?

– Как кто?

– Кто-то главный? Главнокомандующий?

– Да, по-еврейски – Господь воинств, Саваоф.

XIV
Богословы

Из записок С. А.

Отбирать на роли хочу из провинциалов. Пригласил двух выпускников из Щепки на пробу – много фальшивого пафоса. Между последними словами из роли и вопросом о деньгах должна быть пауза. Хотя бы полминуты. Иначе чувствуешь себя Чарским, застрявшим в петле времени. Так никого не наберу. Случайно присмотрел одну арфистку на роль Магдалины – это если понадобится. Скромность и пылкость одновременно. Рыжая, правда, но сейчас есть прекрасные краски для волос. Мне нужен кадровик, как на заводе – перемалывать тысячи тонн актерской руды.

Лицо – это, как говорили, зеркало души. А почему? Лицо служит для передачи эмоций в дополнение к словам и мыслям. Насмешливое или серьёзное выражение плюс голос дают разную интерпретацию одинаковым фразам. Ум собеседника это воспринимает подсознательно. Но если развивать это чтение лиц, как развивают, например, чтение по губам, да и любое искусство вообще, то можно научиться читать не эмоции, а мысли. Можно заглядывать вглубь чужого ума. У лица, его мышц, у глаз, у губ есть прямая связь с головным мозгом. Они на него надеты, как маска, и служат для передачи смыслов и эмоций. Значит, их непроизвольные движения можно использовать, чтобы узнавать то, что скрывается, что не предназначено в качестве сигнала. Остеопаты делают нечто похожее. Они научаются, сосредотачиваясь и щупая живот или руку, чувствовать кожу, потом мышцы, потом кости. Прикасаясь к поверхности тела, они находят там, в глубине плоти, изъяны, воспаления, переломы. Так и режиссёр – он по лицам определяет внутренности актера, ощупывает их.

Зашёл к Петру. Просидел два часа у него в приёмной, потом в переговорной. У него там беготня такая, шныряют чинуши взад-вперед до десяти вечера. Как при Сталине. К войне готовятся, не иначе. Крики доносились с матом-перематом.

– Фу-у. Как ты? Засиделся? Доставай. Да, вот из этого. А, ну да, я закрыл. Сейчас, сейчас. Скорее.

– Безо льда, как-то… Вискарь, брр-р-р.

– Давай, ты цеди, а я второй, – наливает полный стакан и опять выпивает, жадно глотая вонючую жидкость.

Секунд десять он ловил кайф, прикрыв глаза. Открыл, блаженно глядя из полуприкрытых век, растёкшись в кресле:

– О-о. А что это у тебя с рукой? Потемнела.

– Да, укусили. Я, знаешь, сплю теперь плохо.

– Слушай, да ты в порядке?

– Да, всё хорошо. Я хотел тебя поблагодарить. Я теперь с заказом – деньги-то пришли. С меня?..

– Да оставь. Это моё оправдание будет на суде, я имею в виду там, – показывает вверх пальцем.

– Спасибо. Я здесь ещё посоветоваться – по фильму. Вот если бы ты в Кремле работал, где бы предпочёл жить – на Рублёвке или на Никитской? Или, скажем, семья на Рублёвке, а ты на Никитской?

– Хм-м, тут и вопроса нет.

– Почему?

– Если дом на Рублёвке, то я там несколько лет не появлюсь – мне легче будет в конуре возле Кремля топчан бросить. У царя графика нет: день и ночь – сутки прочь.

– Ага, значит, царедворец из Капернаума – бывший, уволен, значит. Так бы и написал.

– Что? Ты о чём?

– Да так. Это я о своём, не бери в голову. Мысли у Иоанна запутались, а я их распутываю.

Из рассказа С. А.

– Марочка моя, милая, меньше краски клади на глаза, прошу тебя. Ты знаешь, что такое абкляч? Это когда краска на обратной стороне почтовой марки проступает. Будь аккуратней – не дай бог тушь дойдёт до мозга.

– Ну вот! Ты, как всегда. Я только из церкви, сегодня Преображение. А ты мне праздник испортил своими шуточками.

– Заешь, милая. Ты помнишь нашего кота? Барсика? Он счастливый был, наш кот. Жил, как в раю, с живыми богами. Они его кормят, защищают, а он им песенки поёт, ластится к ним. А ты кому там пела? Ты видела своих богов в церкви? Они ж у вас там нарисованные – не говорят, не ходят.

– Господи! Ну почему я вышла за юродивого и притом безбожника?

– Я не безбожник, Марочка, ты же знаешь. Но я не всему подряд верю. У меня, как обрезанного, в крови антитела против идолопоклонства. Бог один, а ваш пантеон слишком многолюдный. И потом, прости, но для совмещения языческого многобожия с еврейским единобожием недостаточно отменить базовые основы мышления и счета и утверждать, что три может быть единицей. И богословия мало – нужно прямое свидетельство.

– Да Иисус сам говорил, что он сошёл с неба. Какое тебе ещё нужно свидетельство, что он бог?

– Нужно хотя бы два свидетеля.

– А как это? Они что, в подзорную трубу должны были увидеть, что он с неба? Он в утробу девы сошёл, а не просто на землю.

– Вот это и должны засвидетельствовать… Как было с Исаией, скажем. Его дети были воплощённое слово, пророчество. И имена он им давал говорящие, в которых была суть пророчества, так что и свитков никаких не нужно было… И зачинал он их при свидетелях за дверью – чтобы знали, когда слово стало плотью.

– Что-о? Это как же? И что, по-твоему, Мария не дева была, когда он в утробе появился?

– Не знаю, не знаю… Я думаю…

Маргарита не дала договорить мужу:

– Что с тобой спорить? Так и до греха недалеко. Господи, прости моего мужа юродивого. Не ведает, что говорит.

– Марочка, я был у врача, и по дороге простенький стишок сочинил. Короче, врач-психиатр проводит сеанс с группой пациентов в психиатрической лечебнице. Они совсем простые, как детки. Слушай:

БОГОСЛОВЫ

 
Добрый доктор Айболит
В белой шапочке сидит,
Строго смотрит на больного
Одного, потом другого,
Наконец всё отделенье,
Словно клирос в заговенье,
Пред светилой собралось
Для лечебной физкультуры,
Повышения культуры,
Просветительных бесед,
Ну и, в общем, на обед.
 
 
Доктор спрашивает: – Детки
Заработаем конфетки?
Отвечал и стар и млад:
– Да-а, мы любим шоколад.
 
 
– Ну, тогда пройдём все вместе
Мы проверочные тесты.
 
 
Отвечайте, вы согласны?
– Да-а-а!
– Отлично, детвора!
Что ж, поехали тогда?
 
 
Не бывает белых мух!
– Да-а-а.
– Прекрасно!
Мы трудились не напрасно.
Не бывает злых старух!
– Е-рун-да!
– Что ж, вы правы, как всегда!
 
 
Будем же внимательны.
Кхм. Вставать не обязательно
Даже тем, кто не дорос.
Итак, слушайте вопрос:
 
 
Кто есть Бог, и что есть Бог?
Кто ответит без заминки?
Ну-ка, прямо держим спинки!
 
 
– Может быть, единорог? -
Хрупкий юноша в берете,
Призадумавшись, ответил.
 
 
– Что за глупость? Бог – Христос! -
Отвечал по виду кроткий
Пациент с седой бородкой,
Красный, словно бегал кросс.
 
 
– Поднимите руки те,
Кто согласен с ним вполне.
 
 
Руки тянут. Но один
С подковыркой господин
Вдруг спросил: – За столько лет,
Доктор, сколько человек,
Без обмана мне скажите,
Дали правильный ответ?
 
 
– Ни один, хоть целый век
Лечу умственных калек.
– Кто тогда нам даст ответ?
Неужели Ленсовет? -
 
 
Вновь задал вопрос один
С подковыркой господин.
Он картавил и рукой
Правой, словно кочергой,
Целился и звал вперёд
Свой невидимый народ.
 
 
– Не ответит вам никто,
Если даже ждать лет сто.
Добрый доктор Айболит
В белой шапочке сидит,
Строго смотрит на больного
Одного, потом другого.
Он не весел, он сердит,
Пальцем тычет, говорит:
– Те, кого я счёл здоровым,
Из больницы отпустил
Радостных и полных сил,
Кто остаток своих дней
прожил тихо, без печали,
На вопрос не отвечали.
 

– Ловко ты меня дурой назвал. Правды, мол, не знаем. А кто знает – сумасшедший.

– Ну что ты, Марочка. Это я про себя, несчастного агностика. Бывшего агностика, который мечется в поисках истины. Я просто не хочу в вашу психбольницу. Вы же церковь здравницей душ называете?

Маргарита сжала губы. Лицо стало холодным, дыхание – почти незаметным, проступающие сквозь платье выразительные формы застыли, словно каменное изваяние. Наконец каблучки застучали, унося её в коридор. Хлопнула дверь.

Маргарита странная, как все женщины, – подумал Сергей Афанасьевич. – Всё понимает, но когда нужно изменить привычке… Ей важно опереться на того, кто укажет путь на развилке, когда её интуиция молчит. Если такого мужчины рядом нет, она строго следует ритуалу. Ей тогда легче бывает признать кенгуру большим тушканчиком, чем поставить под сомнение догму.

…Неужели я не тот? Она будет искать, пока не найдёт того, кто покажется ей её истинным владыкой. Это неизбежно.

Глава 11
Белый волос

Материалы сценария.

Эпизод 1. Обязательное очищение перед пасхой. Чистота по закону.

Иисус говорит […]: омытому нужно только ноги умыть, потому что чист весь (от Иоанна).

Тогда приходят к Иисусу Иерусалимские книжники и фарисеи и говорят: зачем ученики твои преступают предание старцев, ибо не умывают рук своих, когда едят хлеб (от Матфея).

Капернаум. Обычная толпа вокруг дома Иисуса, некоторые, с котомками, из дальних селений. Есть калеки, кто-то на лежанках близко ко входу, бесноватые стоят группой вдалеке, их держат. Два фарисея возле двери дома выделяются одеждами со множеством кисточек. Они говорят тихо, так что в общем гомоне их не слышно:

– …но весь наш закон состоит из правил очищения и жертвоприношений. Что он себе позволяет?

– Ничто входящее внутрь, говорит, не делает человека нечистым. Это как? Он не считает, что на рынке можно оскверниться? Нотам же поди разберись, кто что принёс, кто нечист… Прокажённые ходят, никто их не гонит.

– А в законе сказано: если кто прикоснётся к нечистоте человеческой, какая бы то ни была нечистота, от которой оскверняются, и он не знал того, но после узнает, то он виновен.

– Именно так. Руки нужно омыть, придя в дом! И ноги. Нечистоты не избежать вне дома! Но ты же слышал от него: зачем моете руки? Это, мол, предание. А как тогда исполнять закон, и что от него останется? Суббота? Так он и субботу нарушает.

– А ты слышал, чтобы он принёс хоть раз жертву?

– Нет. А зачем, если он сказал, что человеку дано самому прощать грехи? Слыхал? Это было, когда он исцелил расслабленного. Тогда ещё все смущались!

– Он же назорей, так? Тогда обязательно придёт в Иерусалим, чтобы принести жертву и остричься по закону. Вот тогда всё увидим.

Стоящий рядом с этими двумя и заинтересованно их слушавший человек с жидкой бородкой решил вклиниться в диалог:

– Не похож он на буквоеда в законе.

– А ты кто?

– Меня Михеем зовут, я из Геннисарета. Разрешите сказать слово.

– Скажи.

– А вы сами-то, разве соблюдаете закон? Вот я остановился у Закхея…

– Это у мытаря? Не лучший выбор. Ты сам-то не из учеников Иисуса? Это он нас обычно обличает.

Оба фарисея засмеялись, весело подмигивая друг другу.

– Да нет пока. Пришёл послушать его речи. Так выслушайте меня. У Закхея-мытаря есть брат Иосиф, он тоже мытарь. У него белое пятно на щеке, и там белый волос. По закону ему бы пойти к священнику, чтобы он осмотрел, но Иосиф не идёт. Не хочет. Скорее всего, он не заразный, жена-το у него также в возрасте, и притом чистая. Но по закону, по букве закона, Иосифа нужно за стан прогнать, как имеющего проказу. И кто это сделает? У него дом свой, и римляне за него. Попробуйте мытаря изгнать из города! Как же вы исполните закон? Вот и придумали старцы мытьё рук по каждому случаю, чтобы от такого, как Иосиф, не оскверниться. Поэтому Иисус говорит: из закона исполняете, что хотите и что римляне позволяют, живёте по преданиям человеческим. Так лучше не лицемерить. Иисус учит, что настало время, когда закон будет в сердце. По совести надо жить, а не по букве. Какой смысл соблюдать букву в одном и не соблюдать её в другом?

– Сколько толкователей развелось. А говорить все мастаки. Пусть попробует жить, как учит. Посмотрим, долго ли он останется жив.

Михей молчал.

– Михей! Говоришь, у Иосифа один белый волосок? Поседеет, сам очистится. По закону, если все стали белые, то он чист. Старость всё отмоет, всё вылечит, – фарисеи перемигнулись и засмеялись. – Подождём. Зачем торопиться? Выгоним из города, а потом возвращать?

Михей словно не заметил насмешки:

– Всё в руках Бога. Но Иисус не говорит ничего, за что его можно убить. И он говорит разумные вещи. Но он против формальных правил, которые применяются по букве. Когда совесть и вера не участвуют и когда судят как будто по закону, но без милосердия.

– Вот и я говорю: зачем ему стричься? Это как относится к совести? Никак.

Фарисеи вернулись к своей теме, не обращая больше внимания на Михея.

– Он что, женщина? Позорно ходить как блудница с длинными волосами, да ещё непокрытыми, если ты не назорей. Он исполнил обет? Вино-то он пьёт, кажется? Или нет? Говорят, что пьёт с мытарями. Или он и назорейство понимает по-своему, духовно?

– Это, кстати, вопрос: как быть назорею, который исполнил обет, но ещё не остриг волосы и не принёс жертву? Хорошо бы нам у Рабана Гамлиэля толкование спросить. Я так думаю, год простительно, если ты в Галилее – до Иерусалима далеко. Но на праздник он обязан прийти в Иерусалим, принести жертву и остричься.

– А если нет денег на жертву и нет того, кто принёс бы за него? Тогда как?

– Вот и спросим у Гамлиэля. А ты слышал, чтобы Иисус приходил в Иерусалим с тех пор, как Иоанна взяли под стражу? Я – нет. Он боится?

– Не думаю. С тех пор и года не прошло. Иисус же после Иоанна начал? Так что на пасху придёт.

– Я тебе говорю, а ты не слышишь. Наплевать ему на закон. Будет он в Иерусалиме или нет, а для меня сейчас всё ясно. Я слышал, как он говорил, что не нарушить пришёл закон и пророков, а исполнить. И как он его исполняет?

Опять в разговор вмешался Михей с козлиной бородкой:

– Друзья мои, но на сегодня закон действительно исполняет только Иисус, причём до последней йоты, потому что исполняет его по духу, а не по букве. А вам кажется, что он главный нарушитель. Сейчас только по духу и можно исполнить закон. В законе всегда есть духовное правило, смысл, идея. А кто пытается по букве, тот то в одном, то в другом его нарушает.

– Опять ты за своё. Про Закхея и его брата уже слышали. Всегда есть исключения.

– Да хоть возьмите субботу. Когда народ был в пустыне, привели человека к Моисею и Аарону, собиравшего дрова в субботу. И что они решили? Побить его камнями. А если сейчас так судить, что будет? Кто сейчас не соберёт дров, если закончились, или если родственник болен, и у него холодно? Ну, скажут старейшины, принеси жертву за грех. Но побить камнями!? Это даже зелоту не придёт на ум. Так? Тогда зачем лицемерить, выискивая в законе мелочи и пытаясь их соблюсти. Вы отцеживаете комара, а главное в законе оставили. Но всё, что в законе духовно, что от Бога, – все в нём исполнится до последней йоты, как сказал Иисус.

– Всё учишь нас, а сам-то ты кто, невежа? Иисус твой ещё сказал, что исполниться всё, написанное о нём в законе. Разве в законе есть что-то о нём?

– Это про то, что Бог обещал народу через Моисея: Пророка из среды тебя, из братьев твоих, как меня, воздвигнет тебе Господь Бог твой, его слушайте. Эта йота или черта из закона ещё не исполнена вами. Вы его пока не услышали.

– Мы услышали, услышали. Бывает, что закон не исполняют – все не без греха. Но твой Иисус учит, что это правильно – не соблюдать закон. Жить по совести, не соблюдая закон? Пусть попробует! Посмотрим, долго ли проживёт!

– Он не учит, что так правильно, но что бессмысленно исполнять формально постановления, по букве, – уже прощаясь, Михей хотел сказать самое важное. – Всё духовное в законе исполнится до последней йоты и черты. И как Моисей заключил завет с Богом, так и Христос заключит новый, вечный завет.

– Так ты думаешь, это он мессия? – фарисеи громко засмеялись. – Ну, ты и простак! Пусть знамение даст, тогда поверим.