Текст книги "Как дела, дорогой Карл? Откровенные мемуары телохранителя Карла Лагерфельда"

Моя первая поездка в Нью-Йорк, 2001 год

Я постоянно вспоминаю об этом. Я – и в Нью-Йорке. Безумие! С нами Жан-Мишель Жуанне, штатный водитель Карла. Июнь. Несколько месяцев назад, в начале марта, я провел свой первый бой по американскому боксу в Нанте, выступая как профессионал. Я проиграл по очкам. Чтобы поддержать меня, в Нант приехали Пет, Вильям, с которым мы вместе занимаемся боксом, моя команда из Гонесса, с которой я тренируюсь, в том числе Жан-Рене Ван, наш местный профи, и Халид – мой тренер. Вернувшись, мы отпраздновали мой день рождения в пригородной пиццерии, которую держала семья Ромена, парнишки, что работал в CST. Мой день рождения – 6 марта – всегда выпадал на парижскую Неделю моды, и в Доме Chanel вовсю шла подготовка к дефиле и фотосессиям…

В тот же год, в мае, я с четырьмя братишками поучаствовал в дефиле марки APC, основанной Жаном Туиту. Он хотел попробовать боксеров. Амар и Сильвер, мой тренер по английскому боксу, смотрелись прям очень хорошо… Я, конечно, сначала спросил разрешения у Карла. Он закрыл глаза и сказал: «ОК».

И в том же году происходит преображение Карла. В бутике L’Éclaireur, где продают вещи разных брендов, – в первом концептуальном магазине в Париже, основанном Арманом и Мартином Хадида еще до того, как появился Colett, – он покупает самые первые эксклюзивные пиджаки, сшитые по эскизам Эди Слимана для Dior Homme, мужской линии Дома Dior, и дарит один мне. Карл так похудел и так восхищается Слиманом, что хочет сменить имидж. Он гордится своей худобой и просит меня купить ему джинсы марки APC того же размера, что ношу я. Привожу их в дом № 51 по Университетской улице. Он победил свое тело и конституцию и теперь создает нового Карла. Он говорит всем подряд: «Посмотрите, я ношу тот же размер, что Себастьян». Вероятно, он надевает джинсы впервые за целую вечность. Потом едет в Dior Homme и примеряет всю коллекцию Эди Слимана. Все сшито будто по нему, сидит идеально. Ну а я впервые таскаю шмотку от Dior.

В тот год в Нью-Йорке Карлу должны вручить премию Совета модельеров Америки, CFDA, – своего рода «Оскар» в мире моды. В аэропорту мы встречаемся с Эриком Пфрундером; я взволнован как никогда: это моя первая такая поездка с Карлом. В Нью-Йорке намереваюсь прошвырнуться по магазинам и разыскать своего приятеля Гаспара. После американских сериалов, которые я смотрел в юности, в моей памяти создался образ Нью-Йорка как города, о котором я давно мечтаю. Но сначала я должен управиться с кучей багажа – порядка 25 чемоданов с одеждой и книгами. Я отвечаю и за питание в самолете: Карл на строгой диете. Беру с собой все – от заранее приготовленных завтраков до искусственного подсластителя Canderel, пакетиков с протеиновым питанием, сливочного масла и особых булочек… Всю еду, разумеется, стряпал перед полетом шеф-повар Карла. Чтобы нормально посчитать чемоданы, я сделал их опись на камеру. Мой дядя уже перевез багаж в аэропорт на предварительную регистрацию. Доплата за эту кучу поклажи, на мой взгляд, – целое состояние. Я впервые сопровождаю Карла в дальнюю поездку. Он с Эриком Пфрундером летит первым классом, а мы с Жан-Мишелем – в бизнес-классе. Все такое клевое, что я веду себя как мальчишка.

В Нью-Йорке мы останавливаемся в отеле «Мерсер». Оформлял его Кристиан Лиэгр[41]41
  Кристиан Лиэгр (1943–2020) – французский дизайнер и архитектор.


[Закрыть] (Карл его обожает), так что тут полный минимализм. Лагерфельд впервые живет в отеле в Сохо. С тех пор он в этом районе будет постоянно останавливаться. В холле отеля нам встречаются сливки Нью-Йорка, легенды моды, кино, музыки… Я уже лишился всякого разума от счастья и только что не преклоняю колени. Воистину, я добрался до земли обетованной. В машине Карл предлагает мне пересесть вперед, к Жан-Мишелю, чтобы я смог увидеть город, когда мы будем подъезжать к Манхэттену. Да, все точно как в моих сериалах: виу-виу полицейских сирен, здания, улицы, рекламные щиты. Мне кажется, что я все узнаю́ и в то же время погружаюсь в неизведанное. Разница во времени никак не сказалась на мне, я перевозбужден и бегаю по Нью-Йорку часами напролет. Мы проведем здесь 4 или 5 дней.

Это только первая из поездок. Я буду летать сюда постоянно, а когда в Нью-Йорке откроется офис бренда Karl Lagerfeld – порой и по нескольку раз в месяц.

В «Мерсере» мы, разумеется, встречаем Ингрид Сиши[42]42
  Ингрид Сиши (1952–2015) – американская писательница и редактор южноафриканского происхождения, специализирующаяся на искусстве, фотографии и моде.


[Закрыть] и Сэнди Бранта[43]43
  Сэнди Брант (1955) – известный фотограф.


[Закрыть]. Я знаком с ними, потому что они приезжали в отпуск в Биарриц. Они – творческие личности, нью-йоркская интеллигенция и входят в ближний круг подружек Карла еще с тех пор, когда все они – включая Энди Уорхола и даже Ива Сен-Лорана – принадлежали к шикарному клану прожигателей жизни.

За эти 2 года, что провел с Карлом, я действительно ощущаю, что его близкие – и прежде всего он сам – приняли меня. Я обедаю и ужинаю с ним, а этого не делает никто другой. Я постоянно что-то предлагаю, спрашиваю, беру инициативу, чего другие часто опасаются.

Моя подружка А. тоже никогда не бывала в Нью-Йорке. Но я так сосредоточен на том, что со мной происходит, что почти не осознаю́, что чувствует она – и особенно когда не предлагаю поехать вместе. Но почему-то, чтобы обо всем рассказать, я звоню матери, а не ей. Мюгетт тоже никогда не летала в Нью-Йорк.

Итак, я тут и уже отыскал Гаспара. Он из заирской семьи и в Гонессе жил на углу улицы. Всю нашу юность он устраивал модные показы для знакомых девушек в клубе, в квартале Оржемон[44]44
  Оржемон – квартал в Аржантее, северо-западном пригороде Парижа.


[Закрыть]. Он всегда мечтал о должности букера[45]45
  Букер – это менеджер, который несет ответственность за моделей агентства, в большей степени – за их обеспеченность работой, отправляет на кастинги, составляет их расписание и пр.


[Закрыть] в модельном бизнесе и вот стал боссом нью-йоркского агентства Next. Живет в Америке уже несколько лет. На следующий день после вручения CFDA Карл, желающий до ужина побыть в отеле наедине с собой, подбивает нас прогуляться по городу. Мы с Жан-Мишелем идем во Всемирный торговый центр, и я, разумеется, затариваюсь разными кроссовками. Том Б., кузен Пета, возит в Гонесс кроссовки из Лос-Анджелеса, где живут его родственники. А теперь я сам купил столь желанные модели – и где? В Нью-Йорке!

Гаспар хорошо знаком с моей матерью. Он отличный парень, элегантный харизматичный гигант. Глядя на него, я учился хотеть большего. Он заезжает за мной в «Мерсер» на кабриолете Mercedes. С ним его сосед по квартире – Питер, пуэрториканец, и еще двое парней из банды южноамериканцев, очень симпатичных, с татуировками даже на лицах. Он ведет меня в латиноамериканскую парикмахерскую, потом мы вместе шатаемся по городу. Кажется, моя мечта сбывается. Чтобы возместить расходы, Карл дал мне конверт с наличными. Повсюду на улице такие попочки, что глаза разбегаются. В кабриолете мы разъезжаем по городкам, прилегающим к Манхэттену. Фотографируемся с этими татуированными, я даже снимаю клип, воображаю себя парнем из гетто. В тот день мне потребовалась куча времени, чтобы понять, что эти крутые пацаны на самом деле геи. Вот вообще бы не подумал.

Вечером Карл приглашает нас в ресторан, который предложила Ингрид, она знает все самые модные места в городе. Мы с Жан-Мишелем ужинаем за соседним столиком. До самой своей смерти Ингрид была моей нью-йоркской мамашей. Неподалеку сидит компания девушек, одна из них томно стреляет глазками. Я отвечаю ей одним из своих фирменных взглядиков. Когда мы с Карлом уходим, я шепчу ей на ушко, что живу в «Мерсере». Через несколько часов встречаю ее в ресторане «Сабмерсер», что в подвале отеля. И это лишь второй день…

На вечеринке по поводу вручения премии CFDA я нахожусь как телохранитель Карла. Это моя первая важная американская вечеринка, и также впервые я надеваю черный костюм. Карл купил его для меня в Dior Homme. Чувствую себя симпатягой. Красавчиком никогда себя не считал, хотя знаю, что нравлюсь девушкам. А в тот вечер на меня оборачиваются даже парни. Я начеку. Я полностью погружен в свою роль человека, отвечающего за безопасность, и приглядываюсь ко всему, что перемещается и движется вокруг, я представляю себя Кевином Костнером в фильме «Телохранитель». Красная дорожка, вдоль которой через каждые 3 метра стоят полицейские, очень длинная. Толпа свистит, хлопают вспышки. Вдруг слышу крик в толпе, что-то взлетает в воздух, кто-то перепрыгивает через ограждение, несется к Карлу. Я перехватываю женщину, прижимаю к земле, она верещит. Все произошло слишком быстро. Костюм Эрика Пфрундера, заслонившего Карла, испачкан смесью из муки и яиц. Остальное прямо в лицо получил Кельвин Кляйн, шедший позади нас. Это проделки PETA – организации, выступающей за этичное обращение с животными и, следовательно, против ношения меха.

На следующее утро звонит Карл. Спрашивает, доволен ли я собой, и предлагает подойти к его номеру. Он просунул под дверь четвертую сторонку обложки крупного американского еженедельника. На фотографии – перепачканное лицо Кельвина Кляйна на красной дорожке. А за его спиной – я. У меня безумный взгляд, я развернулся в сторону толпы и демонстрирую неусыпную бдительность. Думаю, Карл позабавился и страшно гордится своим маленьким Себом. А я, конечно, чувствую себя суперменом.

Следующие 18 лет я всегда останавливался в «Мерсере», в номере 209.

Рядом с К.

Когда я пришел в жизнь Карла, я оказался в самом центре его круга. Фактически сразу, еще году в 1996-м, работая в CST, я замечаю на съемках и в разных домах Эрика Пфрундера.

В 1997 году забавы ради Карл сфотографировал меня в студии на Университетской улице. Я тогда только что купил подержанный BMW оттенка Avus Blues, с тюнингом от Hartge[46]46
  Hartge – немецкое тюнинг-ателье.


[Закрыть] и с салоном, обитым грязно-белой кожей. Обычно я пользуюсь им только по выходным, но в тот день я поехал на нем на встречу, которую назначил мне Карл. Впервые я во дворе особняка на Университетской улице не как сотрудник CST – сам Лагерфельд хочет снять мой портрет. Эта идея посетила его во время одной беседы в Гамбурге, у него дома, на вилле «Жако». До этого я, должно быть, обмолвился, что хотел бы сняться. Но мы с Карлом знаем, что я не думаю об этом как о своей профессии. Щеголять в трусах как-то не мое. Но вот Одиль Жильбер[47]47
  Одиль Жильбер – всемирно известный стилист по прическам.


[Закрыть] укладывает мне волосы, а Хайди Моравец[48]48
  Хайди Моравец в течение 30 лет работала в Доме Chanel креативным директором по макияжу.


[Закрыть] делает макияж. Мы готовимся к съемкам несколько часов, болтаем с командой и с Эриком, который тоже здесь. Карл фотографирует, и всем – и тем более мне – понятно, что манекенщик из меня так себе. Хотя минут на 5 я почувствовал себя самым обаятельным и привлекательным, героем дня. Карл просто хотел развлечься и сделать мне приятное. Но все по-настоящему: фотки сразу печатают. Эрик ведет себя жизнерадостно, он симпатичный, веселый. Ему свойственны те черты жителя Северной Африки, от которых я балдею. Я же здесь – самый любопытный и открытый, не замираю от страха перед кем-либо и не чураюсь огромных объемов работы. Мы моментально оказываемся на одной волне, быстро сближаемся, легко начинаем доверять друг другу. Чем больше я узнаю́ Эрика, тем больше убеждаюсь, что он многое дает мне. У него другая манера поведения, другое воспитание, он обаятельный, мягкий, более открытый и приятный, он учит меня сглаживать острые углы. В самом начале, в 1999 или в 2000 году, я оскорбил одного из ассистентов фотографа. Этот парень попросил меня сгонять за туалетной бумагой, а я в присутствии Карла и Эрика ответил ему: «Еще раз скажешь что-нибудь в таком тоне – получишь по морде». Эрик отвел меня в сторону и сказал: «Просто пойди и повесь туалетную бумагу в уборные». Так он дал мне понять, что я должен соблюдать субординацию и подчиняться начальству. На меня словно ушат холодной воды вылили, но урок я усвоил. И до сих пор обращаюсь к Эрику на «вы». В армии меня тоже учили подчиняться и слушаться. Но то армия, а здесь я был к этому не готов. Но на грабли эти больше не наступал. Сначала я считал себя самым нетипичным членом банды Лагерфельда, но вообще-то здесь все нетипичные. Однажды я спросил Карла, знает ли он, как живут люди из его команды вне работы. Когда я трудился в CST, мне было известно, чем занимаются ребята, когда заканчивают вкалывать, как выглядит их обычная жизнь. У меня же теперь обычной жизни не было – была только жизнь, связанная с Карлом.

С лета 1999 года мы с Эриком сблизились. Он был одним из немногих, кто приезжал в Биарриц вместе с женой Карен и детьми – Кэндис, Тесс и Джаспером. В 2004 году Карлу слегка осточертели светские вечеринки и публичность, особенно после того, как у его виллы начали орать демонстранты. Они митинговали против мэрии Биаррица и решили привлечь внимание СМИ, зацепив Лагерфельда… Многие вздохнули с облегчением, услышав о желании Карла разгрузить свой график в Биаррице. Фактически только Аманда Харлек будет по-прежнему навещать его регулярно. А я уже потихоньку планирую отпуск, ухитряюсь каждый год отдыхать в августе. К тому моменту я уже 2 или 3 года езжу к Хемису, в его дом в нескольких километрах от Барселоны, он купил его 4 года назад. Тут жилой район, пляж рядом с трассой и железной дорогой, и в маленьком морском клубе можно взять напрокат гидроцикл – или оставить на хранение свой. Французских туристов почти нет, зато полно баров и барселонцев, особенно на каникулах или выходных. Для нас это рай. Так что в этом году я для себя, Пета и Сабера арендую дом рядом с Хемисом. Своих верных друзей я могу пересчитать по пальцам одной руки, они мне как братья. И это взаимно. В семье у меня родных братьев нет, только по отчиму и по отцу, а у матери я один. Так что в братья я выбрал Пета, Сабера и других корешей.

В июне мне звонит Жан-Мишель. Он говорит, что в августе я должен отвезти Карла на машине в Биарриц. У меня слезы в глазах, я готов уволиться, потому что страшно ждал этого отпуска. Убитый, звоню братишкам и говорю, что они едут одни. Год назад мы уже были у Хемиса и жили в кемпинге. Мы поехали по отдельности, на трех машинах, в своей я вез гидроцикл. Ехали ночью, чтобы не тусить на дороге с другими отпускниками. У Перпиньяна остановились, чтобы поспать в машинах. 800 километров мы сделали за 15 часов. В кемпинге Пет и Сабер достают палатки, и оказывается, что они забыли колышки, а сообразить их не из чего. Мы почти не говорим по-испански, поэтому я иду за пацанами Хемиса, которые получше умеют общаться с местными.

Чтобы найти колышки для палатки, я, Пет и Сабер вместе с мальчишками организуем операцию. Идем в магазин, где на 3 этажах продают бакалею и все для кемпинга. Малыш Александр караулит на лестнице, второй сынишка Хемиса отвлекает кассиршу, а Пет и Сабер ждут у машины под окнами магазина. У нас в карманах шаром покати, так что с террасы на крыше я сбрасываю братишкам колышки для палатки. Они тут же подбирают их и смываются. Мы с мальчишками спокойненько выходим из магазина и шуруем до кемпинга пешком. В итоге оказалось, что колышки под наши палатки не подходят. Да, много глупостей мы совершали в Гонессе, но кража никогда не была нашим коньком. Мне случалось угонять тачки, чтобы вернуться домой, но это было, конечно, до того, как у меня появились права и собственный автомобиль. И на этом меня ни разу не поймали. Я мастерски мог уйти на своем мотике от преследования полиции. Это я любил. Меня ловили всего дважды – и один раз прям не считается. Я тогда на складе отчима оставил свой мотоцикл, чтобы не украли. И его там узнал полицейский, который был корешем отчима. А так я раз 15 точно удирал от копов. Отрывался от них в городе, потом уходил по полям и ныкался в промзону. Я всегда надевал шлем, и это несколько раз спасло мне жизнь. Понятно, что полицейские не стреляли в меня, ничего такого, но покуражиться любили.

И вот я выходил со склада, и меня задержали. В участке мне выписали вообще все штрафы мира, кажется. Забирала меня мать, она не хотела рассказывать об этом отчиму, но, конечно, его кореш-полицейский заложил меня, и я получил жестокую взбучку.

Биарриц

И вот тем летом я впервые провожу свой отпуск с Карлом в Биаррице. В середине июля я приезжаю туда на своей маленькой Toyota RAV4 (синий BMW я уже перепродал). Жан-Мишель Жуанне забронировал отель для меня и дворецкого Фредерика, сына бывшего дворецкого Карла, – он суперпрофессионал, но без конца болтает. Весь остальной персонал уже в Биаррице. Я немного знаю этот город, потому что приезжал сюда с бригадой CST. Но теперь я член семьи служащих Карла. Выбранный отель – невзрачный, на выезде из города, и моя комната выглядит мрачно. Я еще не занимаюсь виндсерфингом, и мне постоянно холодно и скучно. Отель вызывает у меня отвращение, у дворецкого тоже. Я звоню Жан-Мишелю и говорю, что даже такой жмот, как я, никогда не забронировал бы подобное место. Тогда я понял, что во вселенной Карла – и в своей собственной жизни – я должен все делать сам. Другим просто плевать. В будущем я буду заботиться о своей команде и перевозить их вместе с Карлом на его личном самолете. Он по многим фронтам мог расслабиться благодаря мне и моему ви́дению.

Мне несвойственно мышление жертвы. Когда рождаешься жертвой – это мой случай, но мне повезло, – тебе кажется, что хуже уже не бывает, но и лучше не будет. Но я не верю, что все предрешено.

Так что я нашел себе в Биаррице местечко поприятнее – парижский отель на маленькой площади, с окнами, из которых видно море.

Сторожем виллы «Элоррия» работает муж сестры Жан-Мишеля. Карл приезжает через несколько дней после нас. По правде говоря, я пока не очень понял, что буду делать тут в августе. Но это точно будет не тот отпуск, о котором я мечтал.

Позднее к нам присоединится Эрик Райт из Дома Fendi, высокий и жеманный чернокожий, который не скупится на чаевые, а также Аманда Харлек с мужем Нильсом и детьми, еще пара Ингрид Сиши и Сэнди Брант со своей кошкой и семейство Пфрундер… Заглянет Эди Слиман со своим спутником Янном. Затем прибудет Виржини Виар, правая рука Карла в Chanel, ее супруг Жан-Марк и их сын. Друг за другом приедут Стивен Ган (с приятелями), Шарлотта Казираги[49]49
  Шарлотта Казираги – дочь принцессы Каролины, внучка Грейс Келли и князя Монако Ренье III, журналист.


[Закрыть] (с приятельницами), а также Пьер и Андреа Казираги[50]50
  Пьер и Андреа Казираги – внуки князя Монако Ренье III.


[Закрыть] (с друзьями)… Всех я буду наблюдать в повседневной обстановке в компании с Карлом или без. Здесь нет посторонних, поэтому все ведут себя естественно, и я вижу ну буквально все – и поэтому закрываю глаза на некоторые вещи.

В то первое лето с Карлом мой дядя с водителем из CST привозят на виллу мебель и предметы искусства. Я с ними больше не работаю и рад повидаться. Со своей предыдущей летней виллы – «Ла Вижи» неподалеку от Монако – Карл съехал в 1997 году. Жозетта, горничная оттуда, теперь здесь.

В Биаррице Карл в основном проводит время дома, не выходит в город и не расхаживает по улицам. Он решил обосноваться на этой вилле, потому что она принадлежала поэту Алану Сигеру[51]51
  Алан Сигер (1888–1916) – американский поэт, участник Первой мировой войны.


[Закрыть]. Фотостудию расположили в отдельной постройке. Огромный бассейн выложен черной сланцевой плиткой.

В то лето в Биаррице у меня ни приятелей, ни барышни, все они у Хемиса в Испании, а я слоняюсь без дела. Мне симпатичен сторож, который травит армейские байки. Он отлично исполняет свою роль, командуя домочадцами. В жизни Карла немало тех, кому хочется руководить. Жан-Мишель, например, выполняет функции начальника отдела кадров – занимается персоналом.

У Карла есть Hummer H1[52]52
  Hummer H1 – гражданский внедорожник.


[Закрыть], который по его заказу перекрасили в темно-красный. Его водит Жан-Клод из Монако. Карл знает, что я люблю тачки, и говорит, что, если хочу, я могу денек покататься. Пфф, «если хочешь»! Мне 24, я еще ребенок. Под влиянием Лагерфельда я начинаю понимать, как важны книги. Пробую читать, потому что свободного времени – вагон. Не очень заходит, но я продолжаю пытаться. В то время Instagram и Facebook[53]53
  Социальные сети Facebook и Instagram запрещены на территории Российской Федерации на основании осуществления экстремистской деятельности.


[Закрыть] еще не влияли так на нашу жизнь. В детстве бабушка по отцовской линии дарила мне книги, и еще я много рисовал. Наверное, мог бы развиваться в эту сторону, если бы жизнь предоставила такую возможность. В Биаррице, в общении с жадным до знаний Карлом, для меня начинается время открытий. Но мой внутренний мальчишка снова берет свое. Я корешусь с сыном сторожа, и мы решаем немного полихачить на BMW Карла. «Что, балуемся на папиной машине?» – спросили нас полицейские, когда остановили. На этот раз с копами я шелковый.

Видя, как я маюсь от безделья, Карл спрашивает: «Может, съездишь в Испанию? Она рядом, час пути». Он не знает, что та Испания, в которой мне хотелось бы оказаться, находится в 600 километрах отсюда. Предлагает уехать на 2–3 дня. Прыгаем в BMW с сыном сторожа. Люблю делить драйв со своими приятелями. Как и все сотрудники, мы получили по конверту с наличными в соответствии с должностью. Сан-Себастьян, Ирун, Сарагосса, Барселона… Педаль в пол, и я вновь чувствую себя счастливым. И тут звонит Жан-Клод, водитель из Монако. Карл рассержен: BMW ему нужен в Биаррице. Я пойман за руку в середине акта непослушания и свободы. Не повезло. Разворачиваемся. Пригоняю BMW в Биарриц, но, ни секунды не медля, ныряю в свой RAV4 и снова отправляюсь в путь. Но почему-то меня не покидает ощущение, что я совершаю грубую ошибку… Добираюсь до Хемиса, мы в складчину покупаем гидроцикл. Посвятив себе 4 дня, возвращаюсь в Биарриц.

У Карла на вилле гости. Это были, если не изменяет память, его подруги Сэнди и Ингрид. Я тогда, конечно, не знал, что Ингрид основала вместе с Уорхолом Interview Magazine. Да вообще ничего о ней не знал и видел в ней парня. Она разговаривает со мной так самоуверенно, как умеют только мужчины. Гоняет меня, словно мне лет 5, хотя я чувствую себя вполне равным ей. Я узнаю́ ближе этих женщин, нью-йоркских интеллектуалок, невероятную и нетипичную пару лесбиянок. Но я их не боюсь. Карл наверняка говорил обо мне с Ингрид и Сэнди и, несомненно, упомянул, что подобрал мальчишку из пригорода. Всю неделю я вожу дам в город. Мне слегка надоело, потому что моя мечта – заботиться о Карле. Он тоже любит похвастаться своим образом жизни, но без пафоса, с веселым великодушием. Я каждый день благодарю жизнь за возможность быть здесь.

После отъезда Ингрид и Сэнди Карл говорит, что следующие гости с детьми прибудут только через несколько дней, и снова предлагает мне поехать в Испанию. Да без вопросов. Через 5 минут я снова в пути. Там жара, я провожу время с дорогими моему сердцу людьми. Все очень просто, мы развлекаемся, как и положено гопоте из Гонесса, но это и есть счастье. И ни капли алкоголя, никаких сигарет.

Когда я возвращаюсь на виллу, новые гости уже прибыли. В постройке, где размещается фотостудия, спят дети Эрика Пфрундера, а сам он заселяется в соседний флигелек.

В главном здании живут Аманда Харлек, ее муж и двое детей. Карл поручает мне заботиться о них. Он не обедает с гостями и встречается с ними только вечером. Аманда очаровательна, но я ума не приложу, что делать с этими буржуа.

Очень скоро я погружаюсь в личную жизнь каждого из них. И в этом мне помогает спорт.

Карл почему-то видит меня в роли то ли тамады, то ли массовика-затейника, и это слегка бесит. Я не разбираюсь в серфинге, но он манит. Это зрелищно, красиво и экстремально, и к тому же девушки, которые не отходят от серфингистов, очень мне по душе. А еще я страшно нуждаюсь в порции адреналина.

Я не ужинаю с гостями. Народу тьма… Дуст-Блази[54]54
  Филипп Дуст-Блази – французский политический деятель, врач-кардиолог и дипломат.


[Закрыть], Розлин Башло[55]55
  Розлин Башло – французский политик.


[Закрыть], супруги Эбе[56]56
  Жан-Бернар Эбе – французский коллекционер, теле– и радиоведущий.


[Закрыть], великолепный Венсан Дарре[57]57
  Венсан Дарре – выдающийся французский декоратор, дизайнер интерьеров.


[Закрыть], Франсуаза Дюма[58]58
  Франсуаза Дюма – французский политический деятель.


[Закрыть].

На следующий день после приезда, в 8.30 утра, веду гостей с их детьми заниматься спортом: верховой ездой, виндсерфингом, картингом… Почему нет? Карл предоставил возможность делать то, что мне нравится. Главное, чтобы полдник прошел по расписанию. Я вижу, что некоторые относятся ко мне с уважением, замечая определенную близость между мной и Карлом, которой им самим добиться порой не удается. Дети Аманды Харлек вообще боготворят меня. Да и мать их очарована, и отец. Они рассказывают Карлу о том, как проходят наши дни, и я уверен, что хорошо отзываются обо мне. Я зарабатываю очки, это важно.

Во второй половине дня у меня иногда бывает время встретиться с парнями из Гуссенвиля[59]59
  Гуссенвиль – муниципалитет в департаменте Валь-д’Уаз, в 20 км от Парижа.


[Закрыть], которые здесь на каникулах. Случайно, конечно. Когда у меня есть время, мы вместе снимаем девчуль в местных кабаках.

Эрик Пфрундер вовлекает меня в свою жизнь. Он единственный из всех гостей просит остаться пообедать с ними. Для него диковато, что я должен обедать в одиночестве. С этого-то наши отношения и начали развиваться. Недели через 2 – и, думаю, не без влияния Эрика – Карл приглашает меня ужинать с ним и его гостями. Маленький дворцовый переворот. В тот вечер персонал обслуживает меня за столом, как всех. Стремно вообще-то, что Фредерик и Жан-Клод наполняют мою тарелку и меняют приборы. Они работают здесь много лет, а я почему-то сравнялся рангом с гостями. Со временем я узнаю, сколько всего говорится за моей спиной и что никто не смеет тягаться со мной. Впервые я пойму, кем являюсь для Карла, и эта мысль… Это свежий ветер, что-то настоящее, неуправляемое. Спортивные занятия, к которым я привлекаю всех гостей, – главная тема разговоров за столом… Я организовал полный курс картинга для детей, нанял трех профессиональных серфингистов вместо одного, получил разрешение на конные прогулки по пляжу, хоть в сезон отпусков это под запретом… Все тренеры чувствуют во мне родственную душу. Мое происхождение и то, как я веду себя, открывают многие двери и облегчают жизнь. Не все решить деньгами Карла. Здесь, в центре богатой жизни, я тоже одариваю гостей – своей простотой и искренностью. Аманда и ее дети обожают это. Моя нетипичность сметает преграды. Я симпатичный проныра, и это расслабляет, это мой козырь. При помощи спорта я превратил неприятную обязанность развлекать гостей в настоящий подарок для себя и для них.

Теперь каждый вечер до конца отпуска я буду ужинать за столом вместе с гостями.

В конце лета Карл хвалит меня. Говорит, что все в восторге от меня. И он тоже. «Ты волшебный» – его слова. И под стать его благодарности – сумма в конверте, который он вручает мне.