Текст книги "Протозанщики. Исцеление Меди"

1

– Кто она, эта Беспроторица? – Макс нервно топтался возле стола, поглядывая в окно. Двор кишел ополченцами с Площади.

– Вот привязался к слову, – возмутился Ждан, отлавливая гида за плечо, – Объяснял же – невинные души. Ушедшие из Олова в детском возрасте, не успев еще ничего натворить, нагрешить.

Воинство, названное, благодаря здоровяку, Беспроторицей – сила мощная. Батальоны сформированы в Золоте и их основная задача поддержание порядка в Мире Серебра. Так устроена иерархия охраны – золотые следят за порядком в Серебре, серебряные – в Меди, медные… а медные ни за чем не следят – тянут себе лямку существования, ожидая Решения. За Оловом «Олимп» теперь наблюдает сам.

Маленьких воинов наградили огромной силой: противостоять им тяжело физически – уж больно сильны, и морально – нападение на детей никогда и никем не будет прощено. Нет такого повода, не существует такой цели, ради которой можно нанести вред ребенку. Даже если ему не одна тысяча лет.

Появление Золотых батальонов в Меди дело небывалое. Произошло что-то поистине ужасное, если отдан приказ о подавлении бунта детьми. Вопрос в том, кто принял решение: «Олимп», и значит заговорщикам не оставляют ни единого шанса, или Беспроторица получила команду из Золота, и во главе всего стоит все тот же Савриил? Тогда дети выполняют приказ, как они считают, Золотого Мира.

– Надо объяснить им все! Надо встретиться с ними и объяснить! – вскочил на ноги Волна.

– И тут же исчезнуть, – тихо дополнил Михаил, – Никто не будет слушать. Попробуй приблизиться – и ты… пшик! Они же считают, что на правильной стороне, зачем вступать в переговоры с преступниками?

– Почему же не вошли сюда и не перебили нас?

– Беспроторица – элита, рук не пачкают. Для этого есть стража.

– Я думаю, что стоит попытаться,

мне самому поговорить с детьми, – негромко произнес Андрей.

– Тебе? Не думаю, – могучий Ждан прижался локтями к Белому и Алексею, – Ты для них теперь главный предатель.

– Еще есть Истинные – знаю я немногих,

но пара мне знакома. Через них

и передам я просьбу золотистым –

назначу встречу. Будем говорить…

Андрей присел в угол и накрыл голову капюшоном. Кажется, что он заснул, и только губы быстро двигались, шепча неразличимые слова.

– Что с экраном? Есть что-то новое? – спросил Белый у Волны.

– Ничего. Ребята пропали. Чернота. – вздохнул Алексей.

***

– Я с тобой не разговариваю! – Рустам обиженно сложил руки на груди, – Ты опять украл машину.

– А чего ты в нее уселся? – засмеялся Анти-поэт, – Шел бы пешком.

– Не разговариваю, – не нашел других аргументов приятель.

Антип лихо управлял потрепанным жигуленком. Машина поскрипывала от старости, но быстро мчала приятелей по пустым улицам Херсона. В город попасть смогли. Транспортом обзавелись. Что дальше? Церкви доступны, но нет фотографии. Что искать – не знают. Анти-поэт бесцельно колесил по уставшему, избитому ураганом Херсону, круто закладывая на поворотах.

Улицы почти пусты. Горожане, загнанные катаклизмами в дома, только-только осмелились приблизиться к окнам, приоткрыть двери. Асфальт осыпан битым стеклом, мусором и огромным количеством мокрых газет. Газеты лежали пачками, валялись горами, летали страшными птицами, прилипая к домам, машинам, автобусам. Летали… да, ветер снова стал усиливаться, начал накрапывать дождь.

– Ой, только не надо праведника изображать! – разозлился Антип.

Далее ехали в тишине. Анти-поэт сбросил скорость, и машина, вильнув на мокром асфальте, остановилась возле невысокого дома.

– Идея! – объявил Антип.

Бандит вспомнил, что когда-то, еще при оловянной жизни Волны, Рустам присылал ему по электронной почте фотографии с вечеринки. Антип так и не выбрал время скопировать их на компьютер, и они до сих пор болтались на сервере. Необходимо просто взять и распечатать портрет Алексея.

– Сеть? – испуганно взвизгнул Рустам, показывая рукой на тучи, вновь собирающиеся над Херсоном, – Ты с ума сошел?

– Подожди.

Антип вышел из машины, приглашая приятеля за собой. Рустам последовал совету, не переставая бурчать: «Для печати фото нужно время. Нас успеют вычислить и уничтожить». Бандит его почти не слушал – у него есть идея, а все остальное… все остальное потом. Он коротко скомандовал, чтобы Рустам держал открытой дверь ближайшего подъезда и быстрым шагом отправился по улице.

Редкие прохожие стремились по домам, испуганные возможным повторением урагана. Несколько раз Антип «случайно» столкнулся с людьми, в одного откровенно врезался, извинился и вернулся к машине, поигрывая двумя мобильниками.

– Не говори ничего, – остановил возможные протесты Антип, – Я бы пообещал вернуть телефоны, но боюсь, владельцам несдобровать.

В поднявшемся ветре удерживать дверь тяжело. Рустам прижался к ней спиной, упершись ногами в бордюрный камень. Антип несколько секунд напрягал память, вспоминая резервный номер, и, наконец, лицо вспыхнуло радостью, а пальцы побежали по клавиатуре. Слова быстро полетели в телефон – из-за ветра пришлось перейти на крик – и вот, разговор окончен, и первый аппарат полетел в открытое окно автомобиля. В несколько шагов бандит допрыгнул до подъезда, и железная дверь хлопнула, закрываясь за приятелями.

Подъезд, как и подозревал Антип, сквозной. Грохот взорванного автомобиля достиг слуха уже во внутреннем дворе. Выскочили на противоположную улицу и смешались с редкой толпой.

– Теперь они знают, что мы в Херсоне! – возмущенно шептал Рустам.

– Все равно бы узнали – дело времени. Меня другое волнует: телефон и у меня, и у Мартына новый, но вычислили мгновенно. Значит, следят за ройцами, – грустно произнес Антип, – Только бы никто не пострадал из-за нас.

Небо полностью заволокло. Ветер подбрасывал мусор. Вторая часть представления начиналась! Шли в неизвестном направлении. Неважно куда – нужно выждать время. Через несколько минут остановились на набережной Днепра. Антип снова набрал номер:

– Мартын? Это я. Сколько надо времени?

– Час, – прозвучало в ответ, и второй телефон полетел в темные воды могучей реки. Протозанщики устремились прочь от набережной.

Днепр разломился по фарватеру. Огромные языки волн, шипя, выкатились на берега, оголяя дно в середине реки. Катера, старый буксир, плавучий кран, поскрипывая, уперлись в ил, но вода стремительно вернулась на место! Тонны железа, атакованные стенами воды, подлетели в воздух и шлепнулись обратно, поднимая миллиарды сверкающих брызг. Волны вернулись в границы русла, слизывая мусор с набережной, и застыли, словно ничего и не было.

– Вот это да! – на ходу крикнул Антип, оглядываясь через плечо, – Хорошо, что побежали сразу.

– Рассказывай, что задумал. Какой очередной безумный план пришел в твою голову? – остановились, посчитав расстояние безопасным.

– Открытым текстом передал в Рой: напрячь хакеров и отправить файл фотографии на каждый почтовый ящик, зарегистрированный с украинского IP! Стражники, разумеется, все поняли, но не смогут отследить каждый ящик. Останется вскрыть любой и распечатать фото. У нас час – давай поищем чем перекусить и найдем компьютер с принтером.

– Компьютер в городе не проблема, – согласился Рустам, – Но еду бесплатно не дают.

– Есть четыреста гривен.

– Что? Где ты их… Тфу на тебя! Знать ничего не хочу.

– А тебе и не надо ничего знать…

Перекусили в маленьком кафе поблизости от набережной. Несколько человек ютились за соседними столиками, вглядываясь в телевизор. Только сейчас, сквозь витражи окон, удалось рассмотреть город. Красив! Даже сквозь призму начавшегося дождя – красив. Чем-то светло-зеленым, оптимистичным отдавали с трудом различимые здания и светлые колонны фасадов. За осенними, но еще пушистыми деревьями маячили кресты собора. «Может он-то и нужен? – подумал Антип, – Вот бы знать!».

«…И закончить это страшное путешествие, – словно продолжил мысль друга Рустам – А лучше проснуться! Пробудиться от дурного сна, признать произошедшее нелепым видением и, улыбаясь, прошлепать на кухню за горячим кофе».

– Уличные беспорядки в Киеве переросли в настоящие бои, – быстро произнес диктор по телевизору, – В центре города горят здания, все заволокло черным дымом. Въезды в столицу перекрыты неизвестными боевиками. Информация поступает обрывочная, но нашим журналистам удалось выяснить, что эпицентром уличных сражений стали центральные улицы и площади. Перемещение по городу практически заблокировано. Особенно трудно попасть в район Национального Музея Украины – возле остатков фундамента Десятинной церкви происходят необъяснимые явления…».

– Это туда ты собирался? – с горечью произнес Рустам.

– Да… – тихо ответил Антип, – И эти «необъяснимые явления» только больше укрепляют меня в мысли, что я был прав. Они же явно что-то ищут там! Что-то, что как раз и нужно Волне.

– Уж не собираешься ли ты… – но договаривать Рустам не стал, сменил тему, – Если они там ищут, то тут что делают?

– Эх, голова да без ума! Что делают? Нас ловят! Или, как минимум, задерживают. Значит… Слушай! – Антип резко поднялся на ноги, осененный идеей. – Посиди-ка тут пару минут, а я быстро кое-куда сгоняю.

– Куда? Что ты тут знаешь?

– Подожди, кажется я нашел главного, – и приятель умчался на улицу.

Появился Антип спустя минут десять, волоча за плечо невысокого пожилого мужчину. Быстро расплатился по счету, а оставшиеся деньги смял и насильно сунул в карман гостю. Тот облегченно вздохнул, озарив испуганное лицо подобием улыбки.

– Знакомьтесь, это Станислав Михайлович, – объяснил Антип растерявшемуся Рустаму, – Он экскурсовод. Отлично знает город, и особенно всю историю Свято-Екатерининского Собора.

– Это который?..

– Который самый первый в Херсоне из православных. Станислав Михайлович согласился провести нам небольшую экскурсию по церкви, – при слове «согласился» мужчина недовольно хмыкнул, но Антип предпочел не заменить этого, – И показать там могилу самого главного человека для местной истории – князя Потемкина. И разные интерпретации слухов, связанных с его деньгами. Понимаешь?

– Потемкин? Он-то тут каким боком?

– Кто может быть «главным» для Херсона? Ехать надо было сюда, верно? «Главного» искать здесь, верно? Говорилось о церкви, говорилось о «финансах», верно? Вот все и сошлось в одном месте.

– Что же, логично, – было видно, что Рустам вовсе не разделял очередную идею приятеля, но спорить при постороннем не хотелось, – Все равно же нам надо по церквям. А как, интересно, вы познакомились?

– Если бы ты смотрел по сторонам, а не под ноги, то заметил бы объявление перед входом в кафе: «Экскурсии по Херсону с профессиональным гидом». А живет Станислав Михайлович этажом выше.

Антип подумал, что для посещения церкви не хватает фотографии, но вслух решил ничего не говорить. Ничего не мешает разведать обстановку, а позднее вернуться «с Волной».

До храма добрались быстро. Буквально несколько минут в сумерках непогоды, проныривая между деревьями почти невидимого парка, вдоль стен какого-то спортивного сооружения. Они перешли широкую улицу и вышли на фронтон Свято-Екатерининского собора.

В пути экскурсовод несколько раз пытался начать рассказ об истории здания, но Антип каждый раз прерывал его, выводя разговор на Потемкина.

– Это точно православный храм? – остановился у входа Рустам, – А где маковки… э… шлемовидные?

– Это русский классицизм, – уверенно произнес Станислав Михайлович, – Тогда в наших краях очень модно было.

Попасть в церковь не удалось – то ли из-за непогоды, то ли по каким иным обстоятельствам, но храм был закрыт. Несколько раз обошли вокруг здания, но ни одной живой души не обнаружили. Под портиком западного фасада, массивные колоны которого укрыли от дождя и ледяного ветра, решили остановиться.

– Пока мы не смогли попасть внутрь, – начал Антип, – но ведь ничто не мешает нам узнать подробности устно. Станислав Михайлович, значит погребен князь точно здесь?

– Да, захоронен. Причем по некоторым данным ни один раз, а семь.

– Так, давайте по порядку, но вкратце, без лишних деталей.

– Умер Потемкин в 1791 году по дороге в Яссы. Тело забальзамировали, а внутренности извлекли и разложили по различным сосудам…

– Фу, – не удержался Рустам.

– Не перебивай! Продолжайте, пожалуйста.

– Происходило это в Яссах, там же устроили прощание. Но хоронить привезли в Херсон. По распоряжению Екатерины II. А его сердце увезли на родину, под Смоленск, но это не точно… В этой церкви, – экскурсовод указал на храм, – сделали специальный склеп. О, это были торжественные похороны! Мушкетеры, гренадеры, толпы рыдающего народа. Гроб разместили в склепе.

Но Екатерина умерла, а ее сын – Павел I – ненавидел Светлейшего. Узнав, что тело князя до сих пор не предано земле, он распорядился немедленно захоронить его, склеп засыпать и сделать так, «как бы его никогда не бывало». Приказ выполнили частично – склеп засыпали, вход заложили, но останки никуда не переносили, а оставили на месте.

Ходило много слухов, что Павел приказать разбросать кости Светлейшего по канавам и рвам, но это неправда. В 1818 году племянник князя, архиепископ Иов, распорядился вскрыть могилу и, как он уверял сам, удостоверился, что останки были на месте. Потемкина похоронили еще раз.

Дальше начинается неразбериха. В 1859-м склеп снова вскрывают. Из сгнившего гроба в специальный ящик перекладывают череп и несколько костей – зачем? почему не все? – странная история. Снова закрывают. Но ненадолго! Уже через 15 лет снова беспокоят усопшего – на сей раз он понадобился некоей «Особой ученой комиссии Одесского общества истории и древностей». И снова подтвердили, что кости принадлежат Потемкину и закрыли склеп.

В Гражданскую князя снова отрыли. Ужас, но его череп даже выставляли в музее. Жуткая история. Хорошо быстро одумались и снова захоронили останки. Чтобы снова отрыть в конце XX века, и снова подтвердить, что прах принадлежит Светлейшему.

Итак, каждый раз находилось подтверждение, что в склепе именно Потемкин, но слухи о том, что его останки исчезли все равно не умолкают.

– Интересная история, – поежился от непогоды Антип, – А что там с деньгами?

– Ищите клад Потемкина? – засмеялся мужчина, – Уже два с половиной века ищут…

– Ничего мы не ищем! – замотал головой Рустам, – Просто знать хотим.

– Разговоры о «наследстве Потемкина» начались сразу по его кончине. Все дело в том, что на развитие края и армии князь получил около 55 миллионов рублей, да плюс ему лично было выплачено около четырех. По нынешним меркам сумма более чем астрономическая. Вот все и посчитали, что не мог Светлейший чего-нибудь не оставить. Но не тот человек был Потемкин, чтобы деньги в кубышку зарывать. Ничего не нашли. Только долги. Вот и вся история.

– Спасибо, – вздохнул Антип, – Но похоже след-то ложный… Денег нет!

Вышли под усилившийся дождь. Быстро, почти бегом, отправились обратно к кафе. Погода громыхала потоками и разговаривать на ходу было невозможно. Перед входом стали прощаться с экскурсоводом.

– Что вы ищите-то, ребята?

– Ничего-ничего, не беспокойтесь. Это наше личное…

– Князя Владимира в Херсоне, – глупо захохотал Рустам.

– Кого? Вот уж кого тут никогда не было… – раскат грома перебил мужчину, – Может вам нужен не… – снова раскат, но экскурсовод пытался что-то договорить, – Херсон… не…

Поняв всю тщетность попыток, мужчина обреченно махнул рукой и исчез в подъезде. Антип и Рустам зашли в кафе.

«Случай массового помешательства в Херсонской области, – громко сообщил телевизор, – В деревне Маятовке, ранее считавшейся почти заброшенной, по улицам бродят местные жители и гости поселка. Не выказывая и тени разума, селяне бесцельно перемещаются по пожарищам. Несколько карет скорой помощи эвакуируют пострадавших. Эвакуация усложнена гигантской пробкой на прилегающем шоссе. Найти представителей местной власти не удается».

«Продолжаем информировать о последствиях невиданного урагана, – продолжил телевизор, – Информация поступает скудно, что в первую очередь связанно с единовременным отключением Интернета по всей Украине!».

– Что?!! – подпрыгнул Антип, – Нет Интернета?!!

«Поступает множество сообщений о проблемах с сотовой связью, – зачитывал диктор, – Молчат городские телефоны. Есть данные о потере радиосвязи с кораблями и другими объектами вооруженных сил».

– А как же телевизор работает? – удивился Рустам.

– Может, кабель?

Вспыхнула очередная молния, поразив что-то вдалеке. Телевизор умолк. Испуганные взгляды посетителей устремились в окно.

Днепр вальяжно, немного лениво, но грозно вышел на берега. Темная вода наступала, растаскивая по улицам мусор. Пополняясь тоннами дождя, река затопила мостовые сначала по щиколотку, потом поднялась выше, еще выше, и потоки, шипя и клокоча, перемахнули бордюры и ворвались в подвалы. Машины встали, заливаясь истерикой сигнализаций. Хозяева магазинов, испуганно стуча дверьми, закрывали лавочки.

Уровень воды поднимался каждую минуту, и мусор, кружась на поверхности, вопреки здравому смыслу, плыл вверх по улице. Стало страшно! Впервые ТАК страшно. Как ни пугали призраки со своими серебристыми палачами, с ними кое-как, но можно бороться. А как сражаться с рекой? Как усмирить природу? Как совладать с незримым демоном?

– Кажись все, приплыли! – обреченно вздохнул Антип, – Вот и Херсон. Но ни связи, ни фото, ни книги.

– А где книга? – тихо спросил Рустам, не отрываясь от окна.

– Там же где и фото, – опустил подробности Анти-поэт, – Какие предложения товарищ мусульманин?

– А у Вас, новоиспеченный Василий? – попытался сострить приятель.

– Никаких. Может это и к лучшему: то Киев у нас, то Потемкин…

– Ни у нас, а у тебя!

Темнота сгущалась. Рваными перьями мглы опустились на город стражники. Куда не кинь взор, всюду призрачные отряды рыскали в поисках беглецов.

– Нельзя же просто сидеть и ждать, когда сцапают, – произнес Рустам.

– Куда пойдем? – не без иронии спросил Антип.

– Пошли в другие церкви!

– Очень смешно… Хотя… подожди. Если вспомнить про Десятинную, то главный-то получается князь Владимир, верно? И он, да, начал печатать какие-то монеты.

– А до него камушками расплачивались или бусами?

– Погоди! До него пользовались чужими золотыми монетами, а Владимир выпустил свою, злотник или златник… не помню! Хотя нет, точно – златник!

– Пошли искать златники? Где тут гулевал князь Владимир, никто не знает? – Рустам, издеваясь, опрашивал испуганных посетителей.

– Ты бы не орал! Слушай, здесь Владимир никак не мог «гулевать» – Херсона еще не существовало.

– Как и при Иове, что не помешало нам…

– Подожди, не торопись, дай подумать. Князь – киевский, жил в Киеве. Все же сходится к тому, что нам нужен Киев.

– Но мы туда не прорвемся, ты же слышал.

– Мы и сюда не должны были прорваться. Давай еще раз подумаем – время идет. Мы не хотим верить подсказке синеглазого, т.к. лесной дед решил, что это Израдец. А вдруг это не так? Что мешало нас там схватить, а? Он же нас видел. А сейчас мы видим, что творится в Киеве. Все сходится.

– Что сходится-то? – всхлипнул Рустам.

– Смотри… «место – через человека, человека – через время, а время – Земной Путь от третьего Крещения». Мы знаем время: 963 год плюс 33, то есть 996 год. Год освящения Десятинной церкви. Так мы выходим на Владимира Крестителя…

– Что-то не сходятся ваши расчеты, – неожиданно обратился к протозанщикам высокий бармен с молодым лицом, но совершенно седыми длинными волосами, – Сам же сказал, что «место через человека», а ищешь человека через место.

– Что? – подскочил Антип, – Ты еще кто такой?

– Бармен, – пожал плечами седой, вытирая стакан.

– А он прав! – вступился Рустам, – Ты нарушил последовательность. Сначала человек, а потом место. Время есть – 996 год, а кто человек?

– Тогда не знаю, – вздохнул Антип, смирившись с присутствием бармена, – Давай еще раз 33 года от 963 от Рождества Христова или 6463 от Сотворения мира…

– Это как так? – снова влез в разговор седовласый, – Снова не сходится!

– Что опять?

– Сам посуди, если от Сотворения мира 6463, а от Рождества Христова 963, то разница ровно 5500 лет, а это неправильно. На Руси была принята «Византийская эра», а это 5509 лет разницы. То есть 6463 от Сотворения мира – это 954 год. Такая же ошибка, кстати, есть в «Большом катехизисе» Зизания…

– В «Катехизисе» ошибка? – изумился Антип.

– Ну, да. Это же всем известно, – пожал плечами бармен, – Это даже не ошибка… там другое… Но это не столь важно.

– Тогда получается… 954 плюс 33 – это 987 год. И что это дает? – Анти-поэт уже обращался напрямую к бармену, словно к эксперту по истории Руси.

– Много чего дает. Большинство византийских источников утверждают, что именно в этом году крестился Владимир.

– Ну, нет! – возмутился бандит, – Даже я знаю, что это произошло в 988 году.

– Может, и в 988, – пожал плечами бармен, – Именно так утверждает «Повесть временных лет», но греки и арабы не согласны.

– Да, плевать мне на арабов! – Антип злобно шипел на бармена, словно тот специально путал протозанщиков, – Если ты помощник – помогай. Если нет – получишь…

– Я и помогаю, – ухмыльнулся мужчина, продолжая вытирать и без того чистый стакан, – Зачем вам выбирать между 987 и 988 – берите оба! Ведь и Новый год наступал в другое время, поэтому и путаница могла быть – тот год или уже другой – не разберешь. И в 987 Владимир созывал Совет, выбирая новую Веру. В любом случае, главное-то событие-то понятно какое.

– Ничего не понятно, – Антип, казалось, готов был вцепиться в глотку бармену, но Рустам положил руку на локоть друга, немного успокоив, – Для чего устраивать такую путаницу? Кому нужны такие неконкретные данные? Если бы нужно было Крещение Владимира – так бы и сказали! Если нужен 988 год – так бы и написали! Зачем нам «Катехизис» с ошибкой? Для кого это «…от Третьего Крещения…», если это «Четвертое Крещение» по этой же книге?

Повисла пауза. Бармен не отвечал, лишь с улыбкой осматривал Антипа. Внезапно вновь заработал телевизор. На экране транслировалась картинка из несчастного Киева: огонь выжирал центр города – пылали здания, горели шины, люди. В черных клубах дыма перемещались одержимые, разнося по древней столице хаос и разрушения.

– Для кого? – вскрикнул Рустам, указывая на экран, – Для них! Мы с тобой с трудом разбираемся в произошедшем, а у тех, кто нам мешает, есть только та информация, что ты запрашивал в Интернете. Которую они перехватили. Понимаешь? Это ложный след для них! Все подстроено так, чтобы они искали этот твой Златник в Десятинной церкви. Киев – это для отвода глаз, чтобы мы спокойно…

Бармен ухмыльнулся и склонил голову, подтверждая догадку Рустама, но у Антипа оставалось еще много сомнений:

– Чтобы мы «спокойно»? – бандит указал на клокочущий за окном ураган, – Это, по-твоему, спокойствие?

– И тем не менее, – заговорил бармен, – Здесь можно попытаться прорваться – там нет, – и тыкнул пальцем в картину полыхающего Киева.

Снова смолкли, попеременно разглядывая то творящееся за окном, то на экране телевизора. Бармен исчез в подсобке. Рустам потирал виски, стараясь унять головную боль. Антип нервничал. Такие размазанные выводы не нравились ему. Никакой конкретики! Сплошные допущения. Даже год точно установить не смогли: «то ли 987, то ли 988, а может и вообще все не так!». Успокаивала мысль о ложном следе для врагов. В этом что-то было.

– Хорошо, – вслух произнес он, – Предположим, что речь идет о Крещение Руси Владимиром. Значит, все-таки Владимир! Значит, все-таки, Златник. Но где это место? Где он крестился сам? Это же Херсонес! Севастополь!

– Его, кстати, на Руси называли Корсунь, а греки именовали Херсоном, – бармен неожиданной вынырнул из подсобки, поигрывая в руках бутылкой с чем-то зеленым.

– Погоди, – вдруг осекся Антип, – Все-таки, кто ты такой? Если тебе все известно, почему раньше не появился и не рассказал. Зачем мы…

Ответа не последовало. Очередная молния ударила рядом с кафе, разворотив двери входа, и бармен вынужден был убежать, чтобы оценить разрушения.

– Корсунь?.. Херсон?.. Что же это получается… – перешел на шепот Анти-поэт, – Мы ошиблись… МЫ ПРИШЛИ НЕ В ТОТ ХЕРСОН!