Текст книги "Протозанщики. Исцеление Меди"

2

– Кошмар! – бурчал Антип, пробиваясь через стену дождя, – И куда нас несет?

– В Корсунь! В Херсонес! В другой Херсон! Потом найдем третий, четвертый, пятый. – отмахнулся Рустам.

– А где он? В какой стороне? – усмехнулся Анти-поэт.

– Возможно там?

Густой покров туч прорвало солнце, и в бушующем ненастье образовалась полынья. Столб света, пробуравив завесу катастрофы, упал на землю, согревая мокрую траву. Гроза трещала вокруг, но здесь молнии отступили, освобождая место теплому островку. Тонко, местечково, но уверенно и сильно луч отвоевал часть поверхности. Свет, пробив сэндвич облаков, пытался разрастись, победить чернь катаклизма, но темнота отказывалась сдаваться. Пробоину снова затягивало – тучи клубились, пытаясь зашить разрыв, но солнце прожигало новую брешь, рассверливая тяжелый мрак.

Свету удалось закрепиться на кусочке земли, и дождь сдался, отхлынул с солнечной поляны. Ветер выл рядом, но опасался сунуться на теплый островок. Туда, где свет побил бушующую стихию, и отправились Антип с Рустамом. Не зная точно зачем. Не осознавая цели. Желая хоть на минуту вырваться из рук лютующего урагана. Оглядеться. Подумать.

– Ведь свет лучше тьмы, – пытался успокоить сам себя Рустам.

– Конечно, – неуверенно произнес Антип, вспоминая тепло и свет Маятовки.

В уюте щедрого солнца удалось отдышаться, присев на влажную, но уже прогретую траву. Подставить под жаркие лучи промокшую одежду. Порадоваться подзабытому светилу. И… встретить Касю!

Кася – симпатичная девушка лет двадцати пять, сидела посреди лужайки, откинувшись на джинсовый рюкзачок. Длинные, темные волосы, прилипшие к лицу, парили, избавляясь от лишней влаги. Короткий топик выставлял на обозрение плоский живот. Нарочито порванные джинсы вымокли до нитки, и красивые зубки постукивали от холода.

– Кто ты, прелестное создание? – зашелся павлином Антип.

– Кася, – мило улыбнулась девушка и поясняюще добавила, – Промокла…

– Антип, – представился бандит, – Замерз. А это Рустам – кажется, устал.

– И промок тоже, – буркнул приятель.

– А откуда же взялась такая красота, посреди бушующей стихии, да еще, в летнем одеянии?

– Вот бы знать… – вздохнула Кася.

Полное имя Каси – Кассиопея – звездная награда хиппующих родителей. Однажды встретившись в заплеванном тамбуре электрички, они больше не расставались, вместе скитаясь по стране. Вся держава – родной дом. Равнины – гостиная, леса – спальня, грязные вокзалы – кухня.

Через окна поездов изучали мир. Через попутчиков узнавали новости. В пути познакомились, в пути поженились, в пути – в привокзальном сибирском медпункте – родилась дочь. Кассиопея росла здоровой, жизнерадостной девчонкой, воспринимая кочевую явь как норму. Быстро научилась бегать по вагонам и, хлопая синющими глазками, выпрашивать конфеты. Освоила науку различать свежесть выброшенных продуктов, чтобы утолить голод. Овладела знаниями, как обходиться без ванны, щелкая вшей детскими ноготками.

Все изменила болезнь. В пятилетнем возрасте Кася, употребив что-то несъедобное, отравилась. Температура подскочила до сорока, лицо приобрело зеленоватый оттенок, губы побледнели. Рвота не прекращалась. Только на второй день, когда девочка перестала ходить, родители соизволили испугаться. Впадая из одной крайности в другую, полное безразличие переросло в истерическое ухаживание. Мамаша бесцельно носилась по поезду с криком отчаяния, прижимая к груди умирающую дочь. Поддатый отец стучался к проводникам, требуя невозможной помощи.

Их высадили на ближайшей станции: на перроне встретили карета скорой помощи и милицейский УАЗ. Родители и дочь разъехались в разные стороны.

Маленькую Касю откачивали несколько дней. Закаленный родительской глупостью, организм выдержал. Детские щечки порозовели, глазки заблестели, ручки потянулись к еде. «Жить будет!» – диагноз провинциальных врачей горе-родители услышали в КПЗ. Советские законы требовали срок за бродяжничество, но начинающийся раздрай, позволил ограничиться пятнадцатью сутками. На свободу вышли лишенными родительских прав, а ребенок переехал в один из детдомов Свердловска. Умчался на старенькой «буханке», подальше от «семейного счастья».

Кася росла. Взрослела. Превращалась в красивую девушку, что охотно замечали похотливые сверстники. Полубандитское окружение втягивало девчонку в порочные круги, но, испробовав многое, она осталась человеком. Воровство не стало образом жизни, распутство не превратилось в способ обогащения, наркотики не увлекли в тенета смерти. Из детского дома вышла серьезная женщина, с твердыми принципами.

Пока Кася росла, родители ударились в новую крайность – потеряв права на ребенка, бывшие хиппи погрузились в религию. Нет, не обрели веру, а нырнули во мрак фанатизма. Почти каждый день под окнами приюта дежурила пара безумных людей в несвежих рубахах. Нескладно, но громко распевались церковные гимны. Золотые рамы икон, отсвечивали с раннего утра до позднего вечера. Коленопреклоненные мольбы о прощении будили утром и мешали заснуть ночью.

Кася давно простила. Она жалела страдальцев. Часто выходила на улицу, уговаривая родителей уйти, но те не отступали. Каялись. Кричали. Сводили с ума. Поэтому совершеннолетия девушка ждала с нетерпением. Ждала как освобождения. Как пропуска в новую жизнь. Удалось уговорить начальство умолчать адрес комнатки в коммуналке, полученной от государства. Получилось спрятаться.

Дальше жизнь потекла спокойно. Устроилась на работу, поступила на вечернее в ВУЗ. Старенький начальник оценил трудолюбие работницы, и карьера закрутилась – медленно, но поползла вверх, позволяя появиться необходимым мелочам: косметике, одежде, парфюму. Все шло совсем неплохо, пока…

Вот это «пока» и заставляет сейчас Касю сидеть на мокром рюкзаке, застенчиво отвечая на заигрывания Антипа. У девушки обнаружились провалы в памяти. Сначала редкие, короткие, потом все более продолжительные и частые. Засыпая в своей кровати, Кася боялась проснуться в другом конце страны… но именно это и произошло! Как? Она не знала. Устроившись на ночь дома, девушка очнулась под херсонским ливнем. Вдалеке от Екатеринбурга. Со старым, набитым личными вещами рюкзачком. С момента как Кася легла спать и до того, как очнулась здесь, прошло несколько дней и несколько тысяч километров.

Видя, что флирт не удается, Антип задал дежурные вопросы: что-то стряслось? Кто-то обидел? Кася подняла красивые глаза, размышление тенью проскочили по лицу, и на мужчин излился поток пережитой беды. Родители… Детский дом… Работа… Учеба… И, наконец, Херсон…

– Ого, – покачал головой Рустам, когда Кася закончила, – Обалдеть! И, что ты собираешься делать?

– Не знаю, – всхлипнула девчонка.

– Отойдем на минуточку? – отозвал Антипа приятель, – Что с ней делать? Может с собой взять?

– С ума сошел? У девки и так с головой проблемы, а ты еще хочешь таскать ее с нами. А если она увидит стражников? Или этого… как его там… Израдца? Она же сразу кончится!

– Да… ты прав.

– Опять?! – вскрикнул Анти-поэт, указывая рукой в сторону Днепра.

Там, за границей солнечного острова, среди клокочущего урагана, созрел смерч. Мясистым столбом вздыбилась вода! Черной массой поднялись клочья водорослей с блестками мелкой рыбы, утыкаясь в тяжелый небосвод. Водная орясина зашипела, сверкая мутной пеной, изогнулась, размахнулась и обрушилась на робкий пятачок света. Земля вздрогнула! Солнечный луч стеной встал на защиту, и миллиарды брызг, сверкающей лавиной, осыпались на траву. Новый столб зародился в реке, новый замах и новый удар!

Солнце прошило черное небо еще в нескольких местах. Прохудившиеся тучи пропускали все новые и новые лучи, образующие на земле светлые поляны. В ответ из воды выскакивали смерчи, захватывая с собой, что подвернется, и обитатели Днепра гибли, с шипением жарясь в объятьях разозленного Светила.

– Надо уходить, – перекрикивая катастрофу, заявил Антип.

– Интересно, – произнес Рустам, заворожено наблюдая за происходящим, – Давай посмотрим?

– Надо уходить. Температура повышается!

Мерзко выбираться из тепла в промозглую хлябь ливня. Антип набрался смелости и первым сделал шаг под ледяной дождь. Одежда тут же промокла, тело замерзло, начало трясти. Он оглянулся, но приятеля рядом нет. Громко матерясь, бандит вернулся под палящие лучи: Рустам стоял, согнувшись над Касей – девушка лежала на траве.

– Что с ней? – на ходу выкрикнул Антип.

– Не знаю. Бредит! Кажется, без сознания. В таком виде нельзя оставлять.

– Хватай на руки! Будем таскать по очереди. Надо уходить.

Нырнули под дождь. В грохоте урагана разговаривать невозможно, но Рустам склонил голову к лицу девушки, пытаясь разобрать бред. Получалось с трудом – обрывки фраз никак не связывались воедино.

Шли быстро. Направление выбрали наобум, лишь бы подальше от города. Ураган, напрягший силы для сражения с солнцем, за Херсоном ослаб. Не прекратился совсем, все еще швыряясь плодами своего хулиганства, но заметно расслабился, позволяя разговаривать.

– Что она там несет? – хмурился Антип, принимая на руки тело девчонки.

– Бред какой-то, – ответил запыхавшийся Рустам, – О борьбе света с мраком.

– Аааа, – засмеялся Анти-поэт, – Темная сторона сражается со светлой? Дарт Вейдер forever?

– Не совсем… Говорит, что сражаются небеса… Вот послушай!

Антип приблизился к лицу Каси, но слух уловил только слабый стон. Девушка открыла глаза, мутный взгляд скользнул по его лицу, и маленькая ладошка с размаху влепила бандиту пощечину.

– С возвращением, – злобно выдавил Анти-поэт, опуская Касю на ноги.

– Что… Где… Где я была?

– Вот ты и расскажи! – потер ушибленную щеку Антип, – А еще раз ударишь – получишь в лоб!

– Я… извини… подумала, что…

– А ты не думай – тебе это не идет. Теперь свободна, иди куда шла, – и, оставив недоумевающую девушку, выбрались на знакомое шоссе.

Дорога заполнена разбитыми машинами. Покореженный металл кусками разбросан по асфальту. Много стекла. Газеты, пакеты, прочий мусор, шурша, планировал в затухающих порывах ветра. Дождь едва накрапывал, морося на людей, бродящих возле погибшей собственности.

У обочины, зажатый двумя грузовиками, застыл милицейский автомобиль. Окна высыпались, фары вывалились из глазниц, повиснув на венах проводов. На покалеченной морде оскаленная пасть радиатора, плюющая шипящим тосолом. Расколотый маячок блестел уцелевшей лампочкой.

Спереди, на пассажирском сидении, глупо хихикал милиционер. Труп его коллеги застыл за рулем, а на заднем сидении на веки умолк задержанный. В руках выжившего поблескивал экраном ноутбук.

– Эй, товарищ мент, у вас все в порядке? – Антип протиснулся к автомобилю.

– Смешно, – икнул милиционер, – Смешно…

– Чего смешного-то?

– Смешно… Рация молчит… Люди молчат… А смешно…

– Пошли отсюда, – предложил Рустам, – Мы ему ничем не поможем.

– Подожди, подожди, – Антип снова обратился к милиционеру, – А Интернет есть?

– Нету, – хмыкнул сумасшедший, – Был и нету… Ждали сводку погоды по почте, а пришла чья-то рожа… хи… спам… пока грузил – Интернет кончился… ик…

– И где рожа? Где фотография?!! – тормошил бандит милиционера.

– Вот она. Тут. Смешная, белобрысая рожа…

– У тебя принтер имеется? Распечатать можешь?

– Ничего не работает… ничего… смешно…

– Ну, тебя! Рустам, посмотри.

Рустам, разогнав остатки стекла, заглянул в машину. Потянул за сгусток проводов, и, проковырявшись с минуту, обнаружил маленькое печатающее устройство. Он вытянул ноутбук на улицу, мышка пару раз щелкнула по экрану, и, наконец, с тихим жужжанием заработал принтер.

– Ну вот! – обрадовался Антип, – А ты боялся. Вот и фоточка, вот она милая. Не пойму только, зачем ментам принтер? Но нам-то это дело, как раз, на руку.

Из пластикового ящика медленно выползал ежик волос Волны. Появился высокий лоб с дугами морщин. Вышли брови, вскинутые в безмолвном вопросе. Нарисовались смеющиеся глаза.

Проблесковый маячок на крыше вспыхнул в последний раз – отражатель вздрогнул и замер. Погас свет в салоне. Остатки электричества иссякли. Померк экран ноутбука, питающегося от автомобиля. Остановился и принтер.

– Блин! – вскрикнул Антип, – Надо срочно подключиться к другой машине.

– Не выйдет. Смотри, электричество кончается у всех.

Фары соседних автомобилей погасли. Следом исчез свет у стоящих поодаль, и волна отключений понеслась по шоссе.

– У фото есть глаза – этого достаточно. Берите фото и бегите отсюда!

Антип и Рустам обернулись на голос – рядом стоял высокий «молодой старик» бармен. Теперь его можно рассмотреть более пристально. Чисто выбритое лицо без намека на морщины, но длинные волосы совершенно седы. Фигура статная, не сгорбленная годами, но в глазах опыт и, кажется, глубокая-глубокая мудрость.

– Да, кто же ты такой-то? – вздохнул Антип.

– Не до знакомств сейчас! – отмахнулся старик, – Я помощь. Берите фото и бегите. Быстро! Сейчас тут будет черно от стражи. И помните, никому, никому не доверяйте.

– Меня уговаривать не надо, – Рустам вырвал листок с половиной напечатанного лица и бросился прочь.

Казак с вокзала, лесной дед, палач… Антип посмотрел на старика бармена с сочувствием, словно на обреченного. Тяжело вздохнул, но промолчал и отправился следом за другом.

Чудовищным треском, словно лопнули небеса, возник раскат грома. Черная туча собралась над милицейской машиной; яркой вспышкой ударила молния, и автомобиль разлетелся на куски, пораженный в бензобак. Снова силы непогоды обрушились на шоссе! Печать привлекла внимание, и ураган налетел на людей, слепо пытаясь уничтожить нарушителей.

– Бежим к лесу! – раздался тонкий женский голосок, и Кася указала на деревья в стороне.

– Ты? – на бегу изумился Антип, – Опять?!! Сказал же, не ходи за нами!

– Потом разберемся. Бежим!

***

– Объявились! Вижу! – радостно вскрикнул Волна, – Но кто это с ними?

– А кто там? – поинтересовался Макс, рассматривая в окно толпу ополченцев.

– Девушка какая-то.

– Какая девушка? Да, с кем они связались? – пробормотал Андрей.

– Думаешь, с ней что-то не так? – нахмурился Алексей, – С виду, вроде ничего.

По отдельным фразам, которые Рустам выкрикивал фотографии, бунтовщики догадались о случившемся. Стало понятно, куда держат путь Антип с Рустамом и почему покинули город. Ясно, что ребята наконец-то, хоть и частично, но догадались о цели путешествия: о монете, о князе и о том, что… пришли не в тот город.

– Не тот Херсон?!! НЕ ТОТ ХЕРСОН?!! – Ждан ежесекундно подскакивал, раздавая оплеухи присутствующим, и тут же опускался на место, хватая соседей за руки, – Как это не тот ХЕРСОН?!! А где тот?!!

– Не знаю, – повизгивал Макс, ловя каждый второй подзатыльник.

– А кто должен знать?!! Где вас учили?!!

– Говорил же я тебе – ты слушать не хотел! – отмахнулся Михаил.

– Не то говорил, вот и не слушал…

– Гораздо хуже все, чем можете представить! – вступил в разговор Андрей.

– Но ты-то! Ты-то должен знать про «другой Херсон»?!! – перебил богатырь, – А Киев? Мы же их чуть туда не отправили.

– Никто из нас всего не может ведать!

Сложилось все, теперь известен путь.

– Да-а… Что там «хуже, чем себе представляли»?

– Пожары, ураганы, катаклизмы,

для Олова устроил Израдец,

чтобы отвлечь внимание от Меди,

и палачей доставить в гости к нам!

Появятся они бесцеремонно,

не опасаясь больше ничего.

Здесь не возможна будет оборона!

Они сомнут ее как старый лист…

Их легионы нас раздавят быстро.

Не говоря про детский батальон…

– Беспроторица? – вставил Михаил, – Надо начать сопротивляться! Переступить через себя и…

– Не заводи об этом даже речи!

Такого не простят нам никогда! – гневно вскрикнул Андрей, -

Никто не будет слушать негодяев,

желающих ударить пацанов.

Скорей всего, и нет у нас той силы,

Что может побороть златых детей!

– Отлично, – подытожил Волна, – Олово захлебнется в катаклизме…

– А вот за это, можешь быть спокоен.

Не захлебнется, не погибнет Мир.

Огромные возможности «Олимпа»,

Пошли потоком на борьбу со злом.

Идет процесс порядка наведенья,

Но нам необходимо уходить!

– Куда?!! – хором спросили собравшиеся.

– Туда, куда попасть не сможет стража.

Где можно контролировать проход.

А мест у нас таких совсем немного:

в Преддверие нам уготован путь!

– В Предбанник? – удивился богатырь, – Кто же туда пустит?

Андрей рассказал, что официально проход не разрешат, но и сдерживать не будут. Предбанников много, но кроме ближайшего, зеленоградского, остальные перекрыты. Их словно заманивают, заталкивают в него, и другого выбора, кроме как подчиниться, нет.

– Предбанник нужен нам, но как туда проникнуть?

И с Оловом не утерять бы связь.

Второе легче – есть же телевизор.

Возьмем с собой, я помогу слегка -

сигнал не будет четким, ясным,

но основное мы узрим, поверь.

А значит, главная сейчас задача:

Предбанник нужен нам, но как туда попасть? – повторил Истинный.

– А как туда попасть? – Ждан переадресовал вопрос гиду.

На Площади есть здание, проход через которое и есть путь в Предбанник. Так гиды попадают к новоприбывшим. В обычное время проход охраняют два-три стражника, но, что там творится сейчас? Увеличена охрана, в связи с восстанием протозанщиков или, наоборот, снята?

Андрей уверен, что силы саврииловцев направлены на Олово, и усиленной стражи у Преддверия не будет. Савриил догадывается, что бунтовщики хотят попасть в Предбанник, но парадокс в том, что ему выгодно пропустить их. Там протозанщики будут изолированы и не так опасны, а выбраться смогут, лишь добыв Златник. Враг же приложит все силы, чтобы этого не произошло. Получается странная картина: заговорщикам нужно попасть в Предбанник, а Савриилу удобно их туда пропустить.

– Вот так вот, мы зависим от монеты.

И сила Златника откроет путь для вас.

– Для нас?

– Я не утратил способ перехода.

Могу в любой момент вернуться вспять.

– Но тебя сразу прихлопнут?

– Скорей всего, только к чему об этом?

– Другие предложения есть? – Михаил поднялся, оглядывая протозанщиков, – Если нет – идем в Предбанник!

***

– Смотри – Москва! – вскрикнул Антип.

– Что? – тихо переспросил Рустам, опасаясь за психику друга.

– Крейсер «Москва»! Флагман Черноморского Флота. Он здесь, в Севастополе, базируется.

– Фу, испугал! Я уж подумал, ты… того… – приятель недвусмысленно покрутил пальцем у виска.

– Нам надо на остановку, – не терпящим возражения тоном, заявила Кася.

– Ты-то откуда знаешь? – прищурился Анти-поэт, – Бывала в Севастополе?

– Не знаю…

– Слушай, давай бросим ее, а? – открытым текстом высказался Антип, – Зачем мы таскать с собой двинутую эпилептичку?

– Мы и не таскаем, – пожал плечами Рустам, – Она сама…

– Таскаюсь за вами, – закончила за него девушка, – А больше некуда идти…

– Бред! – не унимался Антип, указав рукой направо, – Иди – вот туда или наоборот, ступай налево! На север, на запад, на восток. Планета большая.

– Не могу… я боюсь.

– А я тебя боюсь! – честно признался бандит, – Сказали никому не доверять.

– Не знаю… но девчонка не отстанет! Это же очевидно. Может, она то же какая-нибудь помощница, просто… просто не знает об этом… – Рустам осекся, понимая, что сморозил глупость.

– А я сейчас тресну ей в лоб, и сбежим, пока она без чувств будет.

– Точно, без чувств… Смотри.

Кася снова потеряла сознание. Тощее тельце упало на асфальт, глаза закатились, побледневшие губы прошептали в бреду:

– Тезка, тезка… нужен тезка…

– Во, отлично! Ей нужен тезка, – Антип передернул плечами, – Мало одной припадочной с космическим именем – вторую подавай. Таких, небось, больше и нет.

– Давай сбежим?

Жалко и неудобно оставлять беззащитную девчонку. Совесть покалывала Рустама, но неведомое доселе чувство говорило: надо! Появилась уверенность, что свершается нечто важное, нечто главное в их, порой бестолковых, жизнях. Что-то такое, по сравнению с чем остальное – мелочь. Постояли некоторое время около девушки, словно простились, и быстрым шагом ушли прочь.

– Вам следует поторопиться! – перед друзьями возник знакомый уже старик.

– Ты? Как ты сюда успел? – Антип обрадовался новому знакомому, ожидая помощи.

– Я и должен всегда успевать. Но хватит уже болтать – вас ждет дело! – настаивал гость.

– Пошли, – согласился Рустам.

– Подождите, – остановил старик, – Вы запомнили, что она сказала?

– Запомнили, – произнес Рустам, но ничего рассказывать не стал – торопился уйти.

Не оглядываясь, друзья продолжили путь, а дед затерялся в толпе. Антип бывал в Севастополе, и маршрут проложил быстро: несколько остановок на троллейбусе, несколько метров пешком – вот и древние руины Херсонеса. Вековые останки великого города. Место, где крестился князь Владимир, откуда пошло по Руси Православие.

– Значит так, – подытожил бандит, – надо показать фотографии церковь, а в Херсонесе есть Владимирский Собор. Итого, что может быть проще: войти, показать и уйти?

Камни обозначали границы древних улиц, принося в настоящее прошлое. Руины перед Храмом видны для ока, но поговорочный зуб неймет действительность – попасть в Херсонес нельзя. Серый полупрозрачный купол накрыл его, преграждая путь.

Высокий Владимирский собор едва заметен под мутным покровом, и лишь массивная маковка поблескивала позолотой. У самой земли развалины и вовсе сокрыты клубящейся тьмой. Все это неприятно, страшно, но ни в какое сравнение не идет с тем ужасом, что внушают твари, ползающие внутри.

Еле различимые силуэты шастают меж камней. Огромные, несуразные чудища не похожи на обычную стражу – по земле перемещаются здоровенные монстры, занятые неведомым делом. Их рост превышает три метра, но бугристые хребты изогнуты к земле, и они ползут, похожие на гигантских уродливых насекомых. Длинные ноги с хрустом переступают по камням, задрав колени на уровень скрюченных спин. Руки, с полуметровыми, узловатыми пальцами, ковыряются в руинах, выпуская из земли гейзеры черного дыма. Нет ни лиц, ни рож, ни морд – одни прорези для желтоватых мутных глаз и отверстия шипящих ртов, теряющиеся в лохмотьях плоти.

У купола четко обозначена граница, и Антип с Рустамом остановились перед ней, опасаясь зайти внутрь. Туристы, желающие видеть Херсонес, приближались к ним, но в последний момент меняли решение и удалялись. Ничему не удивляясь. Ничего не замечая. Только избранным дано видеть подлинную картину, удел обывателей – подчиняться воле мрака.

– Идем или нет? – голос Рустам вибрировал страхом.

– Что ж, давай попробуем.

Завеса не пропустила – оттолкнула резиной. Антип попытался пробить преграду рукой, и шершавый пузырь изогнулся, скривился, обдал промозглым холодом, но не разорвался.

– Сегодня вам не пройти, – раздался над ухом усталый женский голосок, заставив путников обернуться.

Растрепанная, покрытая пятнами грязи, на дорожке стояла Кася. Девушка выглядела больной: лицо бледное, синюшные вены пробились через матовую кожу, а глаза покрылись красными взрывами сосудов.

– Вам надо уйти, – настырно продолжала девчонка.

– Да пошла ты! – гневно вскрикнул Антип, – Откуда ты опять взялась на наши головы?!!

– Надо уходить, – тихо, но уверено проговорила Кася.

Рустам тяжело вздохнул. Надеясь на чудо, руки снова попробовали разорвать завесу – безрезультатно. Купол пружинил, корчился, но не поддавался. Антип отошел на пару шагов и бросился на преграду. Плечо ощутило, как промялась стена, тело глубоко вошло в эластичную поверхность… но завеса осталась целой, а бандита отбросило на несколько метров.

– Уходим, – подытожил Рустам, повернувшись в сторону Севастополя.

– Подожди, – остановился Анти-поэт, – Достань фото и покажи ей… ему… им!

– Теперь вам нужны новости! – не терпящим возражения тоном, заявила Кася, пока Рустам крутил портрет Волны перед куполом.

– Что?!! – снова разозлился Антип, – Откуда ты можешь знать, что нужно?!! Что ты за фигня такая?

– Просто знаю и все! – пожала плечами девушка.

– Просто иди в баню и все. Хорошо? Уходим отсюда!

– Вам нужны новости, – настырно пробубнила девчонка, не отставая от почти бегущих мужчин, – Ищите новости!

***

– Какие еще новости? Что она несет? – недоумевал Волна, располагаясь у огромного пня с телевизором.

– И кто она такая? – поддержал Макс.

– К ее мы не причастны появленью…

Я не люблю внеплановых гостей! – озабоченно заявил Андрей, -

Но многие им оказали помощь,

И далеко не всех прислали мы.

А мысль про новости, мне очень приглянулась!

– Объясни! – Ждан уселся рядом, замыкая прикосновением круг у телеэкрана.

– Ни Савриил не пропускает в Город.

Под куполом – солдаты Израдца! – начал с другого Истинный, -

Этих нелепых, пресмыкающихся тварей,

узнать легко по внешности лихой:

здоровые, нескладные громилы,

с щелями глаз и дырками для ртов.

– Ты же говорил, что в Олово умеет проникать только Израдец? – богатырь взглянул на Андрея, – Да, и как они узнали про Херсонес?!! Недавно охраняли Херсон, про который не поймешь, как узнали, бедокурили в Киеве, и, вот, уже вместе с ребятами перебрались сюда. Да, еще и успели настроить всякой адской дряни. Я ничего не понимаю!

– Да, говорил, но изменилось что-то.

И Харалугов, и охрану Израдца,

мы видим в Олове, под куполом Корсуни!

Смог Савриил для них открыть проход.

– Пусть так! Но как помочь нашим? Если Израдец их видит, то почему не трогает? – нервничал Михаил.

– Есть что-то, что неясно злыдню,

Что могут протозанщики узнать… – размышлял вслух Андрей, и добавил решительно, -

Возможно, тянет время, ждет чего-то.

Я должен сам явиться в Херсонес!

Странная ситуация: как только Андрей рассказывает о правилах, так тут же они оказываются нарушенными. Это может говорить только о том, что Савриил зашел намного дальше, чем казалось вначале. Все перепуталось, и планы, разработанные бунтовщиками, трещат по швам. Израдец полностью владеет ситуацией и может в любой момент уничтожить Антипа и Рустама. Протозанщикам остается плыть по течению подконтрольному демону.

Истинный готов отправиться в Олово и попробовать провести друзей до храма. Рассказать им о монете, о том, где ее искать. Если… если не помешает Израдец! Демон сразу же узнает о его присутствии, но рискнуть стоит. Истинный попытается отвлечь Израдца и позволить оловянным протозанщикам прорваться к храму. К тому же, других вариантов нет.

– А палачи? Тебя же схватят!

– Вот это бояться нет нам смысла –

охраны двух Миров не встретятся в одном!

Есть целый свод неодолимых правил,

как не желал того бы Савриил.

Не может сразу быть и хорошо, и плохо,

Не может наступить и день, и ночь,

А жар и холод не бывают вместе.

И армии Ничто, и Серебра

В едином пункте рядом быть не могут.

– Не понимаю. Ты можешь попасть в Больничку, а другие палачи – нет?

– Ведь я для них отступник и предатель,

Меня изгнали прочь из палачей.

Теперь подвешен я между Мирами,

Ни к одному из них не прикреплен…

Поодиночке палачи проникнуть могут,

Но их по одному не боюсь.

Страшусь лишь армий стражи,

Подневольных сонма…

Но армии Больнички и Миров,

не могут находиться в одном месте!

За исключеньем случаев Войны…

Они же в замысле начальном – антиподы,

Лишь сила Автора их может единить.

– А поменяться местами? Харалуги быстренько свалить, а палачи прибежать?

– Под патронажем Савриила – все возможно.

Но времени займет не только миг.

Я десять раз успею до Собора,

чтоб провести за Златником ребят!

Солдаты Израдца и Харалуги –

враги сейчас и кинутся на нас,

но захватить меня им не явно по силам,

а уничтожить… что ж, рискнут пускай!

Чтоб победить меня, им нужно будет время,

поверь, немалое, а в этот самый миг

ребята доберутся до Собора!

– А ты сам не сможешь забрать Златник и принести сюда? – проговорил Волна, желая защитить друзей от опасности.

– Он предназначен оловянным людям!

И им одним найти его дано.

Чтоб Златник передать в Миры иные,

Немало надо приложить труда.

Вот только, как бывает часто,

вам точный способ не скажу – не знаю я.

Пока не знаю, но такие силы,

подскажут сами, как решить вопрос.

– А почему все так уверены, что это тот самый Собор? – спросил Волна, – Ведь уже были и Херсон, и Киев.

– Сомнений нет – В Соборе Херсонеса,

Сошлись все нити долгого пути.

– Ты упомянул о какой-то Войне, – спросил Ждан, после минутной паузы.

– Война серьезная и страшная проблема.

Неимоверной жути инцидент.

Она бывает крайне-крайне редко,

Ее санкционирует «Олимп».

Хотя… пожалуй… нет, не разрешает -

Он попускает проведенье Битв.

Война – решение запутанных вопросов,

когда другого варианта нет.

А Правда перестала быть единой -

распалась на бесчисленно частей.

Тогда «Олимп» впадает в созерцанье.

Не вмешиваясь, разрешает Бой.

И позволяет совершиться Битве,

в которой победитель будет прав…

– Кто сильнее, тот и прав? Что за гопничество? – хмурится Алексей.

– Желаешь все ты упростить, а это сложно.

Как объяснить тебе идею парой слов?

Считай Войну кровавым плебисцитом,

голосованьем за одну из Правд.

Чем больше душ сразится за идею,

тем больше шансов победить у них!

Выходит и идея ближе к Правде…

– Ну, бред же! – воскликнул Волна, – Можно просто проголосовать.

– Есть много способов решать проблемы,

Из них последний самый – Бой!

Когда другие методы бессильны,

и Правда затерялась среди лжи…

Война настолько редкое явленье,

что я ее не видел никогда.

– Ну, нечестно же! – продолжил настаивать Алексей, – Истина одна!

– Так быть должно, но не всегда бывает.

Смотри, за что сражаешься ты сам?

За что рискуешь ты своей душою,

нарушив тысячу законов для Миров?

– Ну, как же… за Добро, Справедливость. За Правду.

– А Беспроторица за что идет в сраженье?

– Но они же… обмануты! Дети не знают! – Волна снова перешел на крик.

– Ты в чем-то прав, но истина частична.

Представь, что знают дети обо всем.

Считаешь, что они бесповоротно,

тот час же нашу сторону займут?

Есть устоявшееся мировосприятье,

а поддержание порядка – цель детей.

Вступись за нас, и все устои рухнут

в том Мире, где ответственны они.

Миры преобразятся – это точно,

а изменения бывают через мрак.

Миры погрязнут в хаосе безбрежном,

пока порядок не придет опять.

Пред Беспроторицей поднимется дилемма:

идти за правдой, что несем им мы,

что в хаос погрузит родные стены -

покой нарушит нескольких Миров.

Или поверить бредням Савриила,

но сохранить порядок в Серебре.

А, следовательно, в Золоте и выше…

Исполнить существующий закон!

– Порядок – их цель, – обреченно произнес Волна.

– Их цель – порядок, тут ты прав, конечно!

Но Истина – цель всех, их в том числе!

И если слушал ты меня нормально –

ДВЕ ПРАВДЫ должен наблюдать сейчас.

– Тогда, зачем мы устраивали восстание?!! – взвизгнул Макс, – Зачем мы пошли на то, что если и приведет к победе, то через хаос? Зачем Истинные… зачем ты нам помогаешь?

– Я не успел предотвратить восстанье!

Не смог устроить плавных перемен.

Поторопились вы, но в том виновны

и Истинные, что не помогли.

Что вовремя не показали правды,

не рассказали, чем ужасен бунт.