Текст книги "Адмирал Колчак и суд истории"

В этой двойственности понятия Генерального штаба, как «большого» или центрального учреждения, и корпуса офицеров, несущих известные функции в войсковых штабах, и заключается вся неясность и кажущаяся ошибочность вышеприведенных определений Клаузевица, Леера и даже Шеллендорфа, признающего изречение Клаузевица: «посейчас, вполне исчерпывающим сущность вопроса, если принять во внимание обязанность Генерального штаба со своей стороны непрестанно, по всем направлениям не терять из виду сохранение боевой готовности и здоровья войск». «Правда, в каждом более крупном штабе, – говорит генерал Шеллендорф, – все жизненные отрасли армии представлены особыми лицами и учреждениями и на их обязанности, естественно, лежит, прежде всего, забота о сбережении сил. Но часто эти управления бывают не в состоянии, вследствие недостаточного знания общего положения дел на театре военных действий или вследствие неправильной оценки данного положения, выполнить желаемое. Поэтому на обязанности Генерального штаба лежит и здесь действовать возбуждающим и выясняющим образом, посредством сохранения постоянной связи с соответствующими лицами, причем начальник Генерального штаба должен тоже стоять связующим элементом во главе всего штаба».

Этой цитаты совершенно достаточно, чтобы понять, что Клаузевиц, а за ним Леер и Шеллендорф говорят о Генеральном штабе как корпусе офицеров, несущих службу в войсковых штабах. Прежде чем перейти к рассмотрению вопроса о Генеральном штабе как центральном учреждении, отвечающем германскому «большому Генеральному штабу», мы вспомним в общих чертах историю его развития. Не будем вдаваться в детальный разбор возникновения и развития Генерального штаба, так как высокоавторитетный труд генерала Шеллендорфа совершенно достаточно уясняет этот вопрос.

Эволюция сухопутного Генерального штаба

В самые отдаленные времена военной истории мы встречаемся с лицами, исполнявшими обязанности Генерального штаба. В средние века в армиях ландскнехтов явилась должность генерал-квартирмейстера – помощника высшего командования (маршала или фельдмаршала) по вопросам передвижения войск, осмотра местности, расположения войск на квартирах и биваках. В непосредственном подчинении ему состояли полковые и даже ротные квартирмейстеры, в совокупности образовавшие квартирмейстерский корпус офицеров. Эпоха 30-летней войны, явившаяся основной военной школой Западной Европы 1618–1648 гг., в которой профессорами были такие имена, как Валленштейн[634]634
  Валленштейн Альбрехт (1583–1634) – полководец, с 1625 г. имперский главнокомандующий в Тридцатилетней войне 1618–1648 гг.


[Закрыть], Тилли[635]635
  Тилли Иоганн Церклас (1559–1632) – командующий войсками Католической Лиги (с 1630 г. – имперскими войсками) в Тридцатилетней войне 1618–1648 гг.


[Закрыть], Мансфельд[636]636
  Мансфельд Эрнст (1510–1626) – граф, немецкий военачальник.


[Закрыть], Густав-Адольф[637]637
  Густав-Адольф II Ваза (1594–1632) – шведский король и полководец. Воевал с Данией, Польшей и Россией за господство на Балтийском море.


[Закрыть], Тюренн[638]638
  Тюренн Анри де ла Тур д'Овернь (1611–1675) – французский полководец, маршал.


[Закрыть] и другие, послужила наряду с развитием военного искусства и упрочению службы Генерального штаба в войсках как постоянной организации. Шведская армия, по-видимому, первая установила у себя постоянную организацию квартирмейстерской части, откуда она перешла в 1655 году в Бранденбургскую армию великого Курфюрста.

Прусский Генеральный штаб

При Фридрихе II-м генерал-квартирмейстерский штаб, как это ни странно, по словам Шеллендорфа, едва существовал даже по названию. Это обстоятельство совершенно определяется личностью Фридриха II-го как «великого полководца». Шеллендорф говорит, что «король был не только сам начальником Генерального штаба, но часто совместно с другими исполнял служебные обязанности офицеров Генерального штаба низших ступеней. Все планы военных действий, все приказы и указания низшим начальникам он вырабатывал сам». Не лишены, однако, интереса слова Фридриха Великого в истории 7-летней войны: «Армия перенесла много походов, но часто недоставало в главной квартире хорошего штаба генерал-квартирмейстера». Положение Генерального штаба при Фридрихе II-м в высшей степени характерно и совершенно аналогично значению этого учреждения при двух величайших военных деятелях, стоящих в конце XVIII и начале XIX столетий – Наполеоне и Суворове. Наполеон, Суворов, как и Фридрих II-й, были сами начальниками своих Генеральных штабов, они лично выполняли большую часть работы Генерального штаба по обстановке, оперативной деятельности, не говоря уже о специальной работе полководцев в творческой области военного замысла, и их штабы носили преимущественно распорядительный или исполнительный характер.

После войны 1813–1815 гг., окончившейся Парижским миром, прусский Генеральный штаб, как уже было сказано, подразделялся на «большой Генеральный штаб» – центральное учреждение в Берлине и на «Генеральный штаб армии», под наименованием которого явился корпус офицеров, несущих известные обязанности в войсковых штабах (корпусных и дивизионных). В 1821 г. прусский Генеральный штаб, с назначением начальника генерала фон Миффлинга[639]639
  Миффлинг – прусский генерал, с 1821 г. начальник Генерального штаба.


[Закрыть], был освобожден от подчинения военному министерству и получил непосредственное подчинение королю, как верховному вождю прусской армии. Это положение прусский большой Генеральный штаб сохранил и до настоящего времени. Отметим эту дату, как имеющую огромное значение, разработать которое постараемся в дальнейшем, пока же обратимся к краткому очерку развития Генерального штаба в нашем отечестве.

Русский Генеральный штаб

Учреждение Генерального штаба в форме генерал-квартирмейстерской у нас относится к царствованию Петра Великого[640]640
  Петр I Алексеевич (1672–1725) – российский император.


[Закрыть], назначившего первого генерал-квартирмейстера князя Шаховского[641]641
  Шаховской, возможно, Яков Петрович (1705–1777) – князь, русский государственный деятель, мемуарист, генерал-квартирмейстер.


[Закрыть] в 1701 году. При императрице Екатерине II-й[642]642
  Екатерина II Алексеевна (1729–1796) – российская императрица.


[Закрыть] был сформирован Генеральный штаб, в который вошли чины квартирмейстерской части, подчиненной вице-президенту военной коллегии в 1763 году. Император Павел I-й[643]643
  Павел I Петрович (1754–1801) – российский император, сын Петра III и Екатерины II.


[Закрыть] упразднил Генеральный штаб в той форме, в какой он был преобразован генералом Бауром[644]644
  Баур Федор Виллимович (1731–1783) – русский выдающийся деятель по организации Генерального штаба, инженер-генерал. В 1770 г. представил проект о преобразовании Генерального штаба, назначен главным начальником артиллерийского и инженерного кадетского корпуса. Автор «Записок повествовательных, землеописательных и политических о княжестве Волосском».


[Закрыть], как самостоятельное учреждение, и вслед затем (через три дня) сформировал его в виде «свиты Его Величества по квартирмейстерской части», с первым начальником ее, в звании генерал-квартирмейстера, в лице Аракчеева[645]645
  Аракчеев Алексей Андреевич (1769–1834) – с 1808 г. военный министр России, с 1810 г. председатель департамента военных дел Государственного совета.


[Закрыть] в 1797 году. Таким образом, при императоре Павле I-м Генеральный штаб получил и у нас непосредственное подчинение верховному вождю вооруженной силы Империи. Из дальнейших преобразований необходимо отметить появление в 1814 году гвардейского Генерального штаба, просуществовавшего до 1864 года. Это наименование, впрочем, имело чисто формальное значение, как часть «свиты Его Величества для квартирмейстерской службы», со служебными правами старой гвардии. «Свита Его Величества для квартирмейстерской службы» просуществовала до 1827 года, выделив в 1815 году еще и «Главный штаб Его Императорского Величества» с начальником князем Волконским[646]646
  Волконский Петр Михайлович (1776–1852) – князь, генерал-фельдмаршал. В 1810–1812 гг. генерал-квартирмейстер русской армии, в 1815–1823 гг. возглавлял Военное управление.


[Закрыть], на котором лежали функции высшего руководства квартирмейстерской службой.

«Свита Его Величества для квартирмейстерской службы» с этого времени явилась только наименованием корпуса офицеров, несущих службу Генерального штаба и получивших подготовку в частном «училище для колонновожатых», первоначально образованном в 1810 году генералом Муравьевым[647]647
  Муравьев, речь идет о Николае Николаевиче (1768–1840) – русском видном деятеле по военному образованию в России, генерал-майоре, участнике Отечественной войны, основателе Московского учебного заведения для колонновожатых, президенте Московского общества математиков.


[Закрыть] при Московском университете. Вскоре по вступлении на престол императора Николая I[648]648
  Николай I Павлович (1796–1855) – российский император.


[Закрыть] «Свита Его Величества для квартирмейстерской службы» была преобразована в «Генеральный штаб». При этом было выполнено подразделение Генерального штаба на: «отделение Генерального штаба с генерал-квартирмейстером», как часть военного министерства, с подчинением военному министру, и «войсковой Генеральный штаб», имевший установленные штаты в штабах корпусов и дивизий.

Военные академии как школы офицеров Генерального штаба

Необходимо еще сказать несколько слов о военной академии как высшем военно-учебном заведении, которое почти всегда и везде являлось как бы подготовительной школой для Генерального штаба. Непосредственно в связи с Генеральным штабом у нас в 1832 году была учреждена, по предложению генерала Жомини, военная академия, состоящая под высшим руководством начальника Генерального штаба, которая получила с 1857 года наименование Николаевской Академии Генерального штаба, чем совершенно ясно определялось ее назначение, как подготовка контингента офицеров с высшим военным образованием, предназначаемого для комплектования Генерального штаба. В 1911 году Николаевская Академия Генерального штаба была переименована в Николаевскую военную Академию, чем как бы указывалось на расширение ее задач не только ограничительными] потребностями Генерального штаба, но определяемыми общей необходимостью высшего военного образования для офицеров русской армии, причем сохранило подчинение и высшее руководство Академии за начальником Генерального штаба. Со времени возникновения военной академии Генеральный штаб комплектовался исключительно офицерами, окончившими ее курсы.

В Пруссии еще в 1810 году было учреждено «Общее военное училище», имевшее целью заменить все ранее существовавшие специальные академии, причем высшее наблюдение за ним поручалось начальнику Генерального штаба. В 1819 году оно перешло в ведение генерал-инспектора военного образования и воспитания и сохранило эту форму подчинения до 1872 года, при переименовании в 1859 году в «военную академию». В 1872 году «военная академия» поступила в непосредственное наблюдение начальнику Генерального штаба армии и сохранила это положение до настоящего времени.

Мы ограничимся пока этой краткой исторической заметкой о возникновении и первоначальном развитии Генеральных штабов в Германии и России и перейдем к рассмотрению периода, имевшего основное значение для современных Генеральных штабов. Этот период определяется 30-летней деятельностью прусского Генерального штаба, во главе которого с 1857 года по 1888 год стоял генерал-фельдмаршал Мольтке, справедливо называемый создателем современного Генерального штаба.

Фельдмаршал Мольтке как создатель современного Генерального штаба

Напомним в нескольких словах биографию этого великого военного деятеля. Гельмут Карл Бернгард Мольтке родился в 1800 году в Мекленбурге. Военное воспитание он получил в военном училище в Копенгагене, по окончании которого поступил офицером в датскую армию, откуда в 1822 году перешел на прусскую службу. В 1835 году он поступил инструктором в турецкую армию, где принялся за ее реорганизацию. Кроме организации турецкой армии Мольтке принимал большое участие в вопросах фортификационных и, под его ближайшим руководством, были перевооружены и вновь построены Дарданелльские и Босфорские операции. Он лично участвовал в военных экспедициях против курдов и в Сирийском походе, во время турецко-египетской войны в 1839 году. В том же году, после смерти султана Махмуда II-го[649]649
  Махмуд II (1784–1839) – турецкий султан, инициатор реформ по созданию централизованного государственного и административного аппаратов и уничтожения янычарского корпуса.


[Закрыть], по личному предложению которого он перешел в турецкую армию, Мольтке вернулся в Пруссию. В 1848 году он принял участие в качестве начальника дивизии в Шлезвиг-гольштинской войне 1848–1850 гг. В 1857 году Мольтке был назначен начальником прусского Генерального штаба, в должности которого состоял 31 год до 1888 года. За это время Пруссия вела три победоносные войны: Датскую в 1864 году, австро-прусскую в 1886 году и, наконец, франко-прусскую в 1870—71 гг. Эти войны, послужившие превращению Пруссии в Германскую империю, были подготовлены и руководимы самим Мольтке, оставшимся начальником Генерального штаба, и победы германского оружия являются победами Мольтке. Территориальные приобретения в виде Гольштинии и Шлезвига, Эльзаса и Лотарингии и объединение Германии связаны с именем Мольтке, поскольку же, постольку с Бисмарком[650]650
  Бисмарк Отто (1815–1898) – князь, германский государственный деятель и дипломат.


[Закрыть] и Императором Вильгельмом I-м[651]651
  Вильгельм I Гогенцоллерн (1797–1888) – прусский король с 1861 г. и германский император с 1871 г. Фактическое руководство государством во время его правления осуществлял Бисмарк.


[Закрыть]. Имя фельдмаршала Мольтке неразрывно связано с большим Генеральным штабом, начальником которого он состоял без перерыва 31 год (1857—88), и победы Мольтке в то же время являются победами его штаба.

Из краткого вышеприведенного очерка мы видим, что большой Генеральный штаб возник в Пруссии в 1815 году, с 1821 года он явился независимым учреждением, подчиненным одной верховной власти и Мольтке был четвертым его начальником. В чем же заключается творчество Мольтке в отношении Генерального штаба? Необходимо вдуматься в те глубокие изменения в военном деле, которые совпали с периодом начальствования Мольтке над Генеральным штабом. Достаточно указать на железные дороги, дальнобойное нарезное оружие, применение общей воинской повинности и появление массовых армий, электрический телеграф – все эти факторы коренным образом отразились на стратегии, и та форма стратегии, которая возникла в рассматриваемый период, сохранилась до наших дней, и ее выразителем в войнах 66 года и 70—71-х годов явился Мольтке, называемый Шлихтингом[652]652
  Шлихтинг Альберт – немецкий военный историк. В 1564 г. попал в русский плен. В 1568–1570 гг. переводчик и слуга придворного врача А. Лензея.


[Закрыть], основателем современной стратегии.

Одновременно с новыми факторами военного дела, преимущественно технического характера, явилась потребность в систематической заблаговременной подготовке к войне; эта потребность стала возрастать непрерывно с того времени, когда военное дело пошло в тесной связи с техникой, получившей совершенно новый и необычный прогресс во второй половине XIX века. До этого времени большой Генеральный штаб, являясь штабом высшего командования, имел характер организационно-распорядительный, как и большинство штабов того времени. Если мы вспомним характеристику назначения Генерального штаба, высказанную Клаузевицем, то увидим, что он говорит о войсковом Генеральном штабе; большой Генеральный штаб носил тот же характер, и о нем Клаузевиц не упоминает вовсе; деятельность большого Генерального штаба в мирное время состояла преимущественно в изучении обстановки и в подготовке самого штаба, его личного состава к войне, как органа высшего командования – которым неизменно являлся король Пруссии. Со времени Мольтке значение подготовки к войне заняло первенствующее место, совершенно отличное от предшествующей эпохи, – явились новые формы стратегии, и явился новый Генеральный штаб, как орган имеющий основную задачу в мирное время – подготовку к войне.

Подготовка к войне получила значение не общего места, а как учения о ряде подготовительных операций, заканчивающихся мобилизацией и стратегическим развертыванием, как исходным положением для начала военных действий. Мольтке является выразителем этого учения, и его метод, его система практического приложения этого учения, выполнявшаяся большим Генеральным штабом, является и до наших дней образцовой. Мольтке не только создал теоретические формы этого учения, обоснованные глубоким пониманием стратегии, он дал практическое применение им в двух больших европейских войнах, которые доказали справедливость его метода.

Большой Генеральный штаб как орган подготовки вооруженной силы к войне

Мольтке не оставил нам определения, что такое большой Генеральный штаб. Формы и организация прусского штаба стали известными, и почти все государства приняли их для своих Генеральных штабов, но, по-видимому, далеко не все усвоили сущность и работу этого учреждения – приведенное выше признание бывшего начальника нашей Академии Генерального штаба в совершенном незнании, чем должен быть Генеральный штаб, подтверждает это положение.

Наиболее авторитетный по вопросам службы Генерального штаба, генерал Бронзарт фон Шеллендорф, бывший у Мольтке долгое время в большом Генеральном штабе в качестве офицера штаба, а потом начальника отделения, в своем обширном труде почти ничего не говорит о службе большого Генерального штаба. Его сочинение трактует преимущественно о службе войскового Генерального штаба, о службе штаба в поле, но все, что касается службы центрального учреждения, Шеллендорф обходит молчанием или ограничивается очень неясными и туманными намеками. Совершенно невольно приходит в голову мысль, что говорить о большом Генеральном штабе избегал как его основатель, так и его ученики.

Во время празднования 87-й годовщины дня своего рождения фельдмаршал Мольтке на собрании офицеров Берлинского гарнизона сказал: «В будущей войне самую важную роль будут играть стратегия и искусство управления войсками. Наши войны и победы научили наших врагов, и они теперь не уступают нам в числе, вооружении и мужестве. Наша сила будет заключаться в ведении, в командовании, словом, в большом Генеральном штабе, которому я посвятил последние дни моей жизни. Этой силе наши враги могут завидовать, но ее у них нет».

Понятно, что Мольтке не желал пояснять сущность той силы, которой враги Германии, по его мнению, не располагали, приведя только неясную характеристику большого Генерального штаба как органа командования, т. е. то, чем вообще является всякий штаб, в своей сущности неотделимый от своего командования. Попробуем, однако, разобрать хотя бы то, что сказал ученик и сотрудник Мольтке – генерал Шеллендорф в своем высокоавторитетном труде про большой Генеральный штаб, как специальный орган, в чем заключается его назначение и цель его существования. На стр. 6-й этого сочинения мы читаем: «Большой Генеральный штаб, в состав которого входят офицеры Генерального штаба, не распределенные по войсковым штабам, обрабатывает под высшим руководством начальника Генерального штаба армии подготовку к возможным военным действиям посредством урегулирования движений и перевозок по железным дорогам, занимается изучением и сравнительной оценкой законоположений различных армий Европы, возможных театров военных действий и составлением карт. На его попечении лежат заботы о развитии военных наук, особенно военной истории и по образованию младших офицеров».

Если мы выбросим совершенно ненужные и ничего не поясняющие слова об урегулировании движений и перевозках по железным дорогам, так как эта частность заведомо не исчерпывает компетенцию Генерального штаба по подготовке к войне (на что есть совершенно определенные сведения по данным части 2-го обер-квартирмейстера нашего главного управления Генерального штаба), равно как об изучении и оценке законоположений европейских армий и составлении карт, чем ведает, как и у нас, особый военно-топографический отдел, состоящий при Генеральном штабе, то получим следующее определение: большой Генеральный штаб имеет своим назначением: 1) подготовку к войне, 2) изучение обстановки, т. е. вооруженной силы собственной, иностранных государств и театров военных действий.

Еще определение говорит Бронзарт фон Шеллендорф на стр. 42-й того же труда о служебном распорядке большого Генерального штаба, имеющем целью: 1) Подготовку в военном отношении германской армии и крепостей, перевозку войск во время мобилизаций и «стратегическое развертывание армии». 2) Изучение иностранных армий и флота, обязанность следить за их дальнейшим развитием и наблюдение за военными событиями за границей. Можно свободно опустить пункт 3-й, трактующий о совершенствовании офицеров Генерального штаба, пункт 4-й – о разработке новейших вопросов относительно крепостей, оружия и орудий, как частный и входящий равно и в 1-й и во 2-й пункты; пункт 5-й, упоминающий о разработке больших маневров, являющихся поверкой работы по пункту 1-му, а также назначения военно-исторического и топографического отделов.

Здесь подтверждается вышеприведенное назначение большого Генерального штаба как органа по подготовке к войне, основанного на изучении обстановки, в котором подчеркнуто изучение вероятного противника. Если мы внимательнее вдумаемся в эти два пункта, то увидим, что подготовка к войне, составляющая цель работы большого Генерального штаба, заканчивается «стратегическим развертыванием армии», как наиболее благоприятным исходным положением для начала военных действий, а пункт 2-й, говоря об изучении вероятных противников, совершенно ясно указывает на военную разведку, названную наблюдением за военными событиями за границей, под которым, очевидно, подразумевается военная деятельность иностранных государств. Мы говорим пока о прусском большом Генеральном штабе, созданном фельдмаршалом Мольтке, и цитируем его ближайшего сотрудника и ученика Бронзарт фон Шеллендорф, имея в виду положение прусского большого Генерального штаба, послужившего образцом, с которого скопировали все другие государства организацию (хотя бы только внешние ее формы) своих сухопутных Генеральных штабов, по отношению к которым морские Генеральные штабы являются только формальными приложениями идеи Генерального штаба к военно-морскому делу.

Мы не будем более вдаваться в рассмотрение вопроса о том, что такое прусский большой Генеральный штаб, а закончим общей характеристикой его, что большой Генеральный штаб есть специальный орган, ведающий подготовкой вооруженной силы государства к войне. В свое время мы рассмотрим в применении к флоту значение и роль Генерального штаба во время войны, равно как постараемся выяснить службу его в обоих случаях, как центрального учреждения, так и со стороны службы Генерального штаба во флоте. Мы также оставим пока положения организационного свойства, которые разберем в дальнейших сообщениях, а теперь перейдем к рассмотрению вопроса, что такое подготовка к войне, так как с уяснением его связуется непосредственно и понятие о Генеральном штабе.

[Глава] 3

ПОДГОТОВКА К ВОЙНЕ

Универсальность учения о войне в применении к государственной деятельности

Война, принимая классическим определением Клаузевица, есть «проявление насилия с целью вынудить противника исполнить нашу волю». Будучи, таким образом, одним из средств политики, которая является учением о проведении государственной воли в жизнь, война определяется политической уверенностью в необходимости применения, в соответствующем случае, силы, связанной с употреблением оружия. Таким образом, политика определяет необходимость и цель применения к определенному противнику вооруженного насилия или, короче говоря, войны.

Война есть одно из неизменных проявлений общественной жизни в широком смысле этого понятия. Подчиняясь, как таковая, законам и нормам, которые управляют созданием, жизнью и развитием общества, война является одной из наиболее частых форм человеческой деятельности, в которой агенты разрушения и уничтожения переплетаются и сливаются с агентами творчества и развития, с прогрессом, культурой и цивилизацией. «Война есть приложение в жизнь человеческих обществ всемирного закона борьбы за существование, высшее, наиболее яркое, проявление принципа этой борьбы», – говорит генерал Михневич в своем исследовании войны как явления в жизни общества. «Если история, – говорит он далее, – показывает, что на 13 лет войны приходится один год мира, то война – более нормальное явление в жизни общества, чем мир». (Михневич. Стратегия. Том 1, стр. 90.)

Эта последняя фраза является основанием военного миросозерцания, которое рассматривает жизнь человеческого общества как непрерывную борьбу, в которой война является только одной из наиболее частых форм, а мир есть только ее видоизменение. Понятие о войне неотделимо от понятия о государстве. Если определение Чичерина[653]653
  Чичерин Борис Николаевич (1828–1904) – русский общественный деятель, историк, философ.


[Закрыть] государства «Как групп народов, связанных законом в одно юридическое целое, управляемых верховною властью для общего блага», справедливо с отвлеченной точки зрения государственного права, то с точки зрения военной, основанной на представлении жизни как непрерывной борьбы, независимой от понятия о «общем благе» как цели государственного бытия, государство определится в виде организации общества, наиболее отвечающей задачам борьбы, которой достигается упомянутая цель – общее благо.

Понятие о «всеобщем благе» не имеет практического значения, и в жизни человечества приходится считаться только с теми представлениями, которые определяют существование отдельных единиц, называемых государствами. Огромное различие в условиях и обстановке, в которых создалась и протекает жизнь каждого государства, показывает, что если даже общее благо отдельных народов одно и то же, то пути и способы его достижения не могут быть одни и те же. Отсюда является понятие о различии интересов, о различии представлений о выгоде, о благе в более узком смысле слова, которые управляют в каждый данный момент жизнью государства и для достижения которых направляется его воля, олицетворяемая понятием – «власть». Приемы и способы осуществления государственной воли для достижения государственного блага составляют сущность политики, как учения, в которой война является одним из средств.

Если мы признаем взгляд на жизнь государства как борьбу, то одновременно возникает вопрос, как надо вести эту борьбу с наибольшим успехом для достижения поставленных целей. С этой точки зрения политику можно рассматривать как учение о борьбе в приложении к государственной жизни. Из принципиальной стороны учения о войне нам известны, так называемые, принципы военного искусства. В нашу задачу совершенно не входит их рассмотрение. Будут ли это четыре принципа Клаузевица или двенадцать принципов Леера, их сущность исчерпывается одной военной аксиомой, которую мы позволим назвать аксиомой о превосходстве сил. Чтобы победить, надо быть сильнее противника, и как выполнить эту задачу – указывают упомянутые военные принципы. Принципы эти покоятся на неизменных началах, будучи выражением сущности не только конкретного случая – войны, но и общего представления о борьбе.

Если мы определили политику как учение о борьбе в приложении к государственной жизни, то a priori можно быть уверенным, что принципы войны, как таковые, целиком приложимы и к политике. Совершенно одинаковое значение для политики, как и для стратегии, имеет учение об операционной линии, как подготовка цели и выбор направления операции (действия). Этот вопрос очень подробно разобран в работе капитана 2-го ранга Макалинского[654]654
  Макалинский – капитан 2-го ранга. Автор публикации «Наша политика и операционные линии в связи с Дальневосточным вопросом».


[Закрыть] «Наша политика и операционные линии в связи с Дальневосточным вопросом», где он, говоря об условии «достижения важной цели», указывает на наибольшие результаты при совпадении операционных линий политической и стратегической по цели и направлению.

Нас очень далеко завело бы дальнейшее рассмотрение этого вопроса. Он не является новым по существу, но чрезвычайно мало распространен. Я напомню, что сочинение основателя современной стратегии Ллойда носит название «Memoires poliques et militaires»; те же идеи высказаны и Жомини в его труде «Аналитический обзор главных соображений военного искусства и об отношениях оных с политикой государств». Наша задача заключается в указании, что сущность государственной политики покоится на тех же началах, что и военное дело, так как политика является лишь формой основного представления о борьбе, общего в применении к решению государственных задач, достижению стратегических и тактических целей.

Генеральный штаб как государственное учреждение

Отсюда является и военная идея высшей государственной организации, основанной на неизменном военном начале единства власти, вытекающем из представления о единстве творчества замысла государственного или военного. Те же соображения, которые приводились в первой [главе], когда выяснялся вопрос о сущности военного управления и штаба, как вспомогательного органа командования, приложим целиком и к военной организации государства. Последняя неизменно должна обладать органом, дающим основания по политической обстановке, оперативным органом по выражению единоличного государственного замысла в оперативный план и, наконец, исполнительными или распорядительными органами, претворяющими план действия в форму директив, указаний и распоряжений.

Таковым государственным учреждением является германский большой Генеральный штаб, непосредственно подчиненный верховной государственной власти в лице Императора, начальник которого, с государственным канцлером, как руководителем внешней политики государства, входит в состав императорской главной квартиры или штаба Его Величества, когда Император принимает на себя функции главнокомандующего. Эта форма высшей государственной организации практически применяется в Германии, и была испытана в период войны 60-х и 70-х годов, когда верховное управление государством выражалось Императором Вильгельмом I-м и тремя военными деятелями: в сфере политической обстановки – Бисмарком, в области высшей оперативной работы – Мольтке и в деле организации и создания силы, как выражения оперативной работы, – военным министром Рооном[655]655
  Роон Альбрехт (1803–1879) – прусский военный деятель, генерал-фельдмаршал. В 1859–1873 гг. военный министр Пруссии, в 1873 г. министр-президент.


[Закрыть]. Если политическая жизнь государства есть форма борьбы, то орган внешней политики должен быть создан на военных началах и иметь самую тесную связь с Генеральным штабом или соответствующим ему учреждением.

Генерал-майор Борисов в своем сочинении «Работа большого Генерального штаба» на стр. 9-й говорит: «Из Германии руководство общей политикой, имеющей целью достижения государственных задач путем или соглашений или вооруженной силы, лежало на Бисмарке. Но уже давно сознано, что вооруженная сила, чтобы быть пущенной в ход, нуждается в особых специальных условиях, определяемых политическими и военными требованиями». «Определение этих условий относится к области военной политики, руководство которой входило в деятельность начальника Генерального штаба – Мольтке». «Мольтке все время ориентирует Бисмарка в военном положении Пруссии, сообщает о вооружениях соседей, выясняет военное значение их, настаивает, чтобы объявление войны не опоздало против конца развертывания, и особенно выясняет Бисмарку значение наступательных и оборонительных союзов».

Все сказанное уясняет нам роль Генерального штаба как общеимперского учреждения, имеющего неизменную схему вспомогательного органа высшего командования. Если мы вспомним основную схему штаба как вспомогательного органа, основанного на следующем подразделении функций командования:

Изучение обстановки;

Оценка обстановки;

Единоличный замысел;

Оперативные работы по выражению замысла в план действия;

Выражение плана действий в распоряжениях и приказаниях.

То получим элементарную форму:

которая в приложении к высшей государственной организации примет такой вид:

Таково значение Генерального штаба как государственного или общеимперского учреждения. Подобная форма Генерального штаба принята, напр[имер] германской, японской государственной организацией, более подробно мы коснемся этого вопроса при рассмотрении устройств Генеральных штабов.

У нас существовало государственное учреждение под именем «Совета государственной обороны», образование которого имело целью: создать орган, подчиненный непосредственно верховной власти, ведающий вопросами военной политики государства; состав этого совета определялся обязательными членами: министрами военным, морским, начальниками обоих Генеральных штабов, министром иностранных дел, и членами по назначению из числа высших представителей военного, морского ведомств и командования. В силу такового состава «Совет государственной обороны» был лишен специализации и определенного назначения, и хотя был основан на правильной идее, но форму получил совершенно не военную. Военный совет никогда не может являться в качестве постоянного органа высшего командования – он всегда имеет временный, совещательный характер; единственная постоянная форма такого вспомогательного органа есть штабная, а не временная – совета. Выше указывалось на истинное значение военного совета и отличие его от штаба командования, и потому не будем вдаваться в рассмотрение этого вопроса. «Совет государственной обороны» не был по своей организации военным учреждением, и после нескольких лет существования он перестал функционировать.