Текст книги "Долина грез. Читай, дивись. Живи, учись!!!"

Последствия

I

Первый свободный рейс доставил Кириева прямо в лапы врага, образно выражаясь конечно. Это было поле Уайдера и только он один знал, как играть здесь. Кинсли стал еще куда умнее в подобном развлечение. На полученном Кириевым багаже была прикреплена та же открытка, что и у него дома.

Любишь «Горячо-Холодно»?

Via del Corso ждет тебя!

Арсению, ничего другого не оставалось, как следовать за его подсказкой. На улице был не один десяток сооружений и в каком мог быть Кинсли, невозможно было просто так взять и угадать. Целый день и целую ночь, до тех пор, пока силы не покинули тело, Кириев шатался по закоулкам, пытаясь вспомнить что-нибудь из рассказов Уайдера или хотя бы найти новую крохотную подсказку, но все напрасно. Обессиленный, сгораемый проигрышем и морально подавленный, словно самый натуральный бомж, он улегся в грязном проулке возле мусорных баков и сразу же уснул.

Пробуждение выдалось болезненным, кошмары так и не хотели покидать его, уцепившись за ворот его изрубленной души. Расшатанный разум стоял уже на самом краю обрыва «пропасти смерти» и был готов шагнуть вперед. Пошарив в карманах в поисках шоколадного батончика на завтрак, вместо него Арсений нащупал вновь знакомую открытку.

Ты казался мне куда умнее и сильнее. Тик-так, время вышло. Хотя для такого слабака пойду наверно на уступки и дам тебе утешительный приз. Ищи меня в заброшенном здании напротив, неудачник. Ах да, указатели в виде красных стикеров, которые вчера ты отказывался видеть, сегодня укажут тебе путь.

P. S. Спасибо за сникерс!

Найти теперь само собой было проще некуда и спустя пятнадцать минут, входя под дулом револьвера, Арсений уселся за специально приготовленный по этому случаю стол для завтрака. Напротив него в углу комнаты сидела связанная по рукам и ногам незнакомая Кириеву девушка.

– Кто это и где Натали?

– Тише, тише, не кричи так, голубей спугнешь. Помни, ты проиграл и теперь все пойдет по моим правилам.

– Где Натали?

– Да что ж ты такой неугомонный и упрямый как баран. Давай начнем по порядку. Девушку, что так истерически ревет, зовут Хлоя. Ничего не напоминает?

– Этого просто не может быть. Она была нереальна. Я сам ее придумал… Постой, а ты откуда можешь это знать. Я никому об этом не рассказывал, даже Генералу?

– Арсений, Арсений. Глупый Арсений. Ты всегда был связан с погубившей твоими руками программой выздоровления.

– Скорей заражения.

– Думай как хочешь и называй собственно тоже. Так вот, вернемся к рассказу, знакомься – это Хлоя. Ты ее кстати видел и раньше. Она начинала работать под твоим началом, задолго до Натали, правда немного под другим именем.

– Где Натали?

– Слушай, пацан, не накаляй, а!

– Что с тобой произошло, я тебя не узнаю?

– Тоже, что и с тобой, только подействовало по-разному. Знаешь, а ведь я после каждого своего задания, навещая свой дом, приносил тебе свежий букет. Никто другой такой милости тебе не подарил.

– Так это значит я в твоих цветах лежал, выбравшись на волю.

– Давай это опустим, позавтракаем и спокойно поговорим о более важных вещах. Не знаю, как ты, но я предпочитаю по утрам есть мясо. Так что будьте любезны опробовать мой шедевр. Я его сегодня три часа готовил. Встал в такую рань, и все чтобы удивить тебя.

– Спасибо за заботу, но я не голоден.

– Еще одно не послушание, и я прострелю Хлое колено, а затем другое. Пусть ты ее и не помнишь, но я все равно не думаю, что ты желаешь сделать это милое создание калекой?

– Черт с тобой.

– Со мной давно уже никого нет, они меня все бояться.

Арсений в полном унижение своей души, приступил к поданному ему стейку. Одно хорошо, Кинсли положил револьвер на стол и если действовать незамедлительно, то можно разыграть эту партию в свою пользу.

– Как тебе этот кусочек?

– Знаешь, повар из тебя так себе если честно, он слишком сухой.

– Что ж, тогда попробуй мой, – и неторопливо подвинул ему свою тарелку.

– Тот же вкус.

– Странно. На мой взгляд Натали должна была быть помягче съеденной тобой говядины.

– Что? – Кириеву в миг стало трудно дышать и от волнения закружилась голова. – Ты… ты… Но все братец… – Он в ярости перевернул на него стол и первым схватился за рукоятку магнума.

– Посмотрите-ка! Этот раунд ты победил, давайте похлопаем победителю. А я до последнего сомневался в тебе мой друг.

– Зачем ты убил ее? У тебя не осталось ни грамма душа!

– Извини, не удержался.

– У нее была дочь!

– Ничего не поделаешь. Жизнь суровая штука и дети часто в ней становятся сиротами.

– Прости, но у меня просто нет другого выбора. – Арсений взвел курок барабана и представил ко лбу Уайдера.

– Темнота есть в каждом из нас!

После этих слов Кинсли Уайдер уснул на веки, забрызгав своими каплями крови и ошметками головы бедную связанную девушку; которая, не понимая всего происходящего, потеряла сознание.

Арсений упал на колени, весь в слезах. Он не мог поверить, что все закончилось, но закончилось именно так. Он закрыл свои глаза, представляя перед собой нежное красивое лицо Натали и кричал. Кричал так громко, что заложило уши.

Затем… он опять проснулся.

***

– Дорогая, мне приснился жуткий сон. Было такое впечатление что я прожил целую жизнь, только чужую.

– Это просто сон.

– Нет, нет…

– С тобой все хорошо?

– Да! Я кажется знаю, как нам разбогатеть.

– Ты опять за свое, но сколько можно уже петь одну и тужу песню.

– Поверь, у меня есть отличный сюжет для новой книги.

– Не подведи, а иначе у меня просто не будет другого выбора и я подам на развод.

– Поверь мне. Это будет шедевр.

Часть II. Долина грез. «Сложно прожить свою собственную жизнь, когда тебе приходится проживать их не одно множество»

Сомнение

I

***

– Милый, ты занят?

– Входи родная, я уже собирался идти спать.

– Как твои успехи?

– Все просто превосходно. Можешь почитать если хочешь.

– Спасибо, я посмотрю. Рада наконец слышать от тебя такие слова.

– Я же говорил тебе – верь.

Вечность или бесконечность? Заражение или внедрение? Мир создавался миллиардными столетиями и до сих пор нет отправной точки его началу. Мнения расходились сто лет назад и расходятся по сей день. Одни считают нашу нынешнюю сущность самозарождением, другие «пришельцами» – случайным образом, а может и продуманно, упавшими на нашу Землю. Аристотель здесь правда выделился из общей массы, посчитав, что жизнь на Земле была спонтанным явлением. Возможно он и прав! Кто знает! У Библии на этот счет совсем иные соображения.

Проблема происхождения Нас – людей, как отдельный вид, является одной из самых наиболее волнующих и нерешенных вопросов в биологии и антропологии. В течение нескольких веков она является полем сражений между наукой и религией.

Жизнь и смерть предложил Бог человеку, добро и зло, чтобы человек сам мог выбирать и делать себя таким или иным. (Втор 30:15)

Наш мозг, разум и многое, многое другое, относящееся к этой среде, стали такими, какими мы их знаем, не сразу. Сказать здесь можно лишь одно, благодаря длинной цепочки эволюции, связанной с восхождением на трон отдельных видов в далеких эпохах времени, а затем их практически полного вымирания, мы сейчас есть, а это главное. Человек достиг могущества в этой цепи. Он живет, выживает, приспосабливается к любой среде своего обитания, растит потомство и в конечном итоге со спокойной душой «уходит». И даже здесь ему уготована своя роль. Мы – есть удобрение.

Все красиво! Разве я не прав? Жизнь она прекрасна и останется такой на века, как бы ей при этом не мешали. Но есть и другая вселенная. Мы хорошо о ней знаем, но также, как и первую никогда, не исключено конечно и обратное, не сможем до конца понять и разгадать ее самые глубинные тайны. В народе все ее зовут – Подсознание. Оно хранит потаенные желания и несбыточные мечты, нереальную реальность и единственную возможность чувствовать себя властелином. Этот мир куда красочнее, но и куда опаснее.

Окунувшись в Галактику иллюзий, вы постепенно начинаете забывать о былой реальности, погружаясь все глубже, в поисках невиданного дна. Все видят сны, почти, но немногие могут прикоснуться к ним, ощутив сердцевину их мякоти на вкус. Со временем исчезает грань раздвоения, и вы начинаете теряться. Спрашиваете себе, – «Понедельник ли сегодня? А может я все еще сплю? А если захотеть видеть возле окна фургон с мороженным, он появиться? (и это, несмотря на то, что вы живете на восьмом этаже)». Ваша личность теряется, исчезает и попросту растаптывается в пыль, забывая кто вы, как вас зовут и кем вы являлись в реальности, создав себе новый шаблон, а может и два. Подсознание не имеет стенок грани и способно творить новые миры до бесконечности, пока вы, лежа в своей постели, будете истекать слюной и тухнуть, просирая единственную жизнь. Как было сказано выше, на такое способны не многие, но еще меньшие способны вернуться оттуда живыми и вновь поднявшись на ноги, заняться тем, что на сегодняшний день уготовано вашей судьбой. Вы сильнее, чем думаете, но остерегайтесь подделки. Кто знает, может именно сегодня вы прожили одну из таких временных иллюзий, а завтра это окажется самым обычным кошмаром. Бойтесь и наслаждайтесь!

II

– Дорогой! Вставай! Завтрак готов.

– Спасибо. Как Лия?

– Она еще спит. Это соня рано вставать у нас не любит.

– Вся в мать!

– Ты чего сегодня такой смурной?

– Сегодня четверг Нина.

– Так значит, это твое окончательное решение?

– Да, на сегодняшнем собрании я объявлю о своей отставки.

– Милый, я понимаю, как это для тебя тяжело. Мне не хочется, чтобы ты потом жалел о своем решение.

– Не волнуйся за меня. Я счастлив! Ведь у меня есть все самое дорогое – Вы.

– Люблю тебя.

– К тому же, если оглянуться назад, то я покидаю футбол красиво.

Режим футболиста, даже решившего покончить со своей карьерой, имеет свойский подход. У каждого таланта он по-своему особенен и разнообразен. Франческо Аскел лучший бомбардир в истории Швейцарии, предпочитал вставать без пятнадцати шесть, чтобы уже ровно в шесть не торопясь поедать свой завтрак – мюсли. Он всю свою сознательную жизнь считал, что они крепко подпитывают его тело и дают возможность активней чувствовать себя во время тренировок и матчей. Аскел пришел к этому еще в девятнадцать лет и до сих пор не нарушал привычную традицию. Теперь он к этому приучил и свою жену. Когда многие еще только продирают глаза, они уже полностью бодры и улыбаются друг другу, глядя в глаза.

Франческо за годы своих побед успел сколотить хороший капитал, поэтому и двухэтажный дом, по которому они ритмично кружатся каждое утро, был соответствующего уровня. Находился он в одном из элитных районов Базеля на склоне горы. Огромные, в рост человека окна, придавали ему головокружительный вид. Внутри он казался немного меньше, но гостиная с потолками в шесть метров сглаживала весь крохотный недостаток. Зайди в него мы с вами, нам вряд ли бы хотелось покидать его так скоро.

За окном было плюс девять. Погода стояла ясная и обещала весь день пробыть солнечной. Осень давно показывала всю свою красоту красок, согревая душу и сердце своей изумительной красотой. Аскел волновался больше обычного. Подобное заявление ставило крест на его феноменальном успехе и надо будет смотреть в будущее совсем с иного ракурса. Чем ему заняться? Хочет ли он и дальше оставаться быть привязанным к спорту? Все ли он правильное делал? Эти вопросы не давали покоя еще с трех часов ночи, когда он взволнованный открыл ото сна свои очи и после из-за этого еще целый час не мог их сомкнуть.

– Помни, я рядом и всегда тебя поддержу.

– Нина, спасибо. Теперь вы для меня все!

– Я знаю и поэтому ты справишься. Тебе уже не впервой. Вспомни, как четвертого ноября две тысячи десятого года ты со спокойной душой объявил о завершении карьеры в сборной, из-за того оскорбления.

– Разве такое забудешь. Эти фанаты порой сами не осознают, что несут. Ладно, мне уже пора. Увидимся вечером.

– Буду ждать! – Нина ласково и игриво поцеловала мужа на прощание, завязала потуже расслабившейся пояс своего эротического халатика, прикрывающего только грудь и ягодицы, и ушла к себе.

– Поцелуй за меня Лию. – Крикнул Франческо ей в след и закрыл за собой входную дверь.

От дверцы машины до входа в клуб и решающей на сегодняшний день речи оставались считанные минуты. Аскел жил не очень далеко от родного поля и если сюда прибавить скорость его любимого Brabus 800-ой серии, то через двадцать-двадцать пять минут уже свершиться непоправимое. Цепочка будет запущена и ее уже не остановить.

III

– Аскел, прости, что заставили тебя ждать. Я так понимаю, ты хотел нам что-то предложить?

– Тренер, не совсем так. Главное поймите меня правильно. Мне тридцать три, у меня родилась дочь, которую я очень люблю и хочу уделять ей как можно больше времени…

– Ты опять за свое! – Перебил он Франческо, поняв к чему он клонит.

– Мое решение бесповоротное. Я решил завязать с футболом. Этот сезон был для меня последним.

– Может все-таки можно урегулировать этот вопрос?

– Нет. Пора открывать двери молодым. Таких как я – пруд-пруди. Желающих найдется море. Главное правильно искать.

– Что ж, раз ты так решил, пусть так и будет, но знай, таких как ты больше нет.

– Спасибо! Я благодарен вам за все. Эти годы были лучшими.

– Семнадцатого ноября мы устраиваем прием, где тогда и огласим о твоем уходе. Передавай привет Нине и скажи, что мы будем рады ее там видеть. Можешь идти, я не задержу тебя больше. В этой тренировке ты уже не нуждаешься.

– Был счастлив поработать с вами.

– Для меня большая честь тренировать столь великого бомбардира за всю мою жизнь.

Франческо покинул «Базель» в очень разбитом и подавленном состоянии. Он мог еще несколько лет смело оставаться все тем же незаменимым игроком. И вот теперь все, конец. Жребий брошен. Ему безумно хотелось домой, обнять и поцеловать Лию, но Аскел не мог себе позволить подойти к ней вот в таком виде. Взяв на заправке упаковку пива, Франческо отправился в самую глушь своего города, чтобы хоть час побыть наедине со своими мыслями.

Домой он вернулся лишь поздним вечером. На улице уже давно стояла темень и начинали одна за одной появляться звезды. Небо было прозрачно-чистым. Луна приняла свою эстафету, слегка освещая дорогу.

– Ты где был? – Прямо с порога накинулась на Аскела Нина. – Я весь день тебе звонила… Да ты пьян!

– Нина, милая моя, прости. Я должен был побыть наедине. Мне стыдно, но эта бесконечная депрессия полностью свела меня с ума.

– Нечего. Ты как, в норме?

– Да, уже намного лучше. В субботу на банкете скажут о моем уходе. Ты поедешь со мной? Тебя там все ждут.

– Конечно. Завтра предупрежу Кларису, чтобы посмотрела за Лией.

– Как она?

– Хорошо, уже не спит.

– Прекрасно. Иди ложись. Я сейчас приму душ и присоединюсь.

– Где ты бросил машину?

– Она в гараже.

– Франческо, ты сел за руль в нетрезвом виде?

– Я нормальный.

– Нет! Ты не нормальный! Посмотри на себя, ты шатаешься стоишь. О чем ты вообще думал?

– Не кричи. – Он просто схватил ее за талию, сладко, с самой искренней любовью, что у него была поцеловал в пухлые, налитые кровью губы и направился в ванную комнату.

Ванная была просто шик. Вырезанная из целого камня, она приставлялась в помещение словно остров, выделяющейся из толпы, благодаря своим «редчайшим попугаям». Стены и вся остальная мебель, включая душевую кабину, были белого цвета. Свет имел несколько режимов. Так как Франческо хотелось спокойствия, то выбрал он более эротичный, чуть подсвечивающий помещение и набрав себе теплой воды, закрыл глаза.

Ему снилось, что он лежит в похожем на ванну месте, по крайней мере по цвету, но телом привязанный к больничной койке…

– Милый, просыпайся. Твой мальчик уже не спит.

Открыв глаза Аскел увидел перед собой любимую жену, ее обнаженная фигура стала манить его разум вернуться в реальность, и он наконец проснулся. Ее руки были в воде, держась за «что-то» упругое. Первые пару минут они страстно, словно это было в первый раз, переплетались своими языками, завязывая друг другу узелки, затем она задержала дыхание…

IV

Шум, похожий на прибой, поначалу ласкал слух. Открыв глаза Франческо увидел только пустыню. Песчаная буря, что издавала дотоле приятный звук, утихомирилась, лишь изредка перекидывая песчинки с места на место. В округе не было нечего, один желтый песок. Идя в сторону заката, за прошедшие долгие часы ровным счетом ничего нового так и не произошло. Только где-то в дали одно крохотное явление, больше похожее на мираж – развалины процветающего в свое время замка. Аскел было собрался в его сторону, но резкая боль выбила его разум из колеи иллюзии, вернув мысли в реальность.

– А-а-а… – Крупицы пота резко усыпали лоб.

– Милый, господи, что стряслось? – Резко проснувшись от крика, встревоженными глазами смотрела на него Нина.

– Больно, черт возьми, а-а-а… Проклятый зуб!

– Я сейчас вызову скорую.

– Нет, не смей. Дай мне обезболивающих и ложись спать.

– Ты точно уверен в этом?

– Все хорошо. Просто мне приснился страшный сон и наверно от волнения такая ощутимая боль.

– Вот, держи. – Спустя две минуты, немного посомневавшись, Нина принесла ему пару таблеток, больше схожих на сладкое драже, нежели на лекарство.

Десять минут покряхтев, Аскел наконец-то уснул. А вот его жена еще битый час не могла сомкнуть глаз. Утро выдалось не таким приятным, как хотелось Франческо. Боль вернулась с удвоенной силой, разрывая левую щеку на части.

– Дай мне еще таблеток. – Раздраженным голосом требовал Аскел.

– Нет! Больше никаких обезболивающих. Сейчас ты одеваешься, и мы едим к Эрнесту (их личный зубной врач). Пусть он тебя осмотрит.

– Я не хочу никуда ехать.

– Ты в своем уме. Ты посмотри на свой измотанный вид. Ты что в таком же виде собираешься на свой завтрашний прием?

– Нет.

– Не бойся, все будет хорошо.

– Я не боюсь, просто…

– Никаких просто. У тебя пять минут. Бегом!

Спорить дальше было без шансов, и он молча, словно обиженный ребенок, надув грибы, полез в гардеробную. Всю дорогу они молчали, не проронив ни слова. За руль села Нина, но машину взяла его. Она всегда давала предпочтение большим машинам, но несмотря на это, Франческо подарил ей Мини Купер. Он ей конечно же нравился, да и мужу перечить ей не хотелось.

– Здравствуйте. У нас запись к Эрнесту.

– Да, проходите, он вас уже ждет.

– Все, дальше иди один, ты у нас не маленький. Жду тебя здесь.

Аскел, натянув искусственную улыбку, вошел в кабинет.

– Доброе утро, присаживайтесь.

– Спасибо и вам доброе.

– Так что тут у вас, давайте-ка посмотрим. Откройте рот… ох ты, дело плохо. Чем же вы умудрились так сломать зуб?

– Во сне, по неосторожности.

– Да уж, первый раз такое слышу, да еще чтобы так. Здесь уже лечением не помочь. Будем рвать. Согласны?

– Больно будет сильно?

– Вообще с анестезией не должно, но в вашем случае не ручаюсь. Он очень неудачно обломился. Мне даже не за что его зацепить.

– Надо, так надо.

– Сделаем в лучшем виде. – Подбодрил Эрнест своего не частого пациента.

Укол был готов и введя ее в левую щеку, спустя пару минут, он принялся за работу. Край, единственный участок суши в океане ротовой полости, тут же раскрошился, еще больше осложнив работу.

– Вот так незадача. Мужайтесь Франческо, придется выдалбливать молотком. Главное без резких движений, не охота вам по случайности еще и челюсть сломать. Нора (так звали его медсестру), я буду держать зубило, а ты по моей команде будешь бить. Давай… так, сильней… еще… стоп. Вот хорошо, кажется треснул.

Аскел от страха и боли впился руками в подлокотники кресла и будь чуточку сильней, смял бы их как бумагу. По прошествии двадцати минут мучения, работа была окончена.

– Я посмотрел, вроде бы все обломки я достал, но может какой осколок и не заметил. В этом нет ничего страшного, он выйдет потом сам. Главное, что в целом вышло все совсем неплохо и мне не пришлось зашивать. Рот не в коем случае на полоскать. Зажмите между зубов тампон, минут через тридцать можно будет убрать. Через два часа уже можно будет есть.

– Думаю, я на сегодня уже наелся.

– Вы на удивление, не смотря на всю сложность, крепко держали себя в руках. Поверьте, моему опыту, здесь бывает все куда сложнее.

– Спасибо вам и удачи.

– Это моя работа. Поосторожней в следующий раз. Не блуждайте по своим кошмарам.

– Франческо, дорогой, как ты? – Обняла его заждавшаяся жена.

– В палятке, – с трудом пропищал Аскел, – я хасю дамой.

К вечеру ему уже полегчало, и он плотно отужинал говяжьими отбивными, наверстывая весь пропущенный день.