Текст книги "Последняя обойма"

Сергей Гайдуков (Кирилл Казанцев)
Последняя обойма

Часть первая
Лихорадка

Глава 1

Я подъехал к железнодорожному вокзалу и поставил машину в стороне от однообразно желтых такси и разноцветной шеренги частников. Лишние глаза мне были сейчас ни к чему.

Я открыл багажник. Лицом вверх лежал растрепанный, вспотевший мужчина сорока трех лет от роду.

Он потел, потому что последние минут двадцать пять – тридцать испытывал острый недостаток свежего воздуха. А также потому, что боялся.

Я полез правой рукой в карман брюк. Человек перестал дышать. Он замер с широко раскрытым ртом, не отводя прищуренных глаз от моей руки.

– Это не то, о чем вы подумали, – сказал я, стараясь, чтобы мои слова звучали весело. Надо было вывести этого типа из ступора. Иначе он потеряет сознание, и мне придется изрядно попотеть, выковыривая девяностокилограммовое тело из металлической упаковки. – Это всего лишь ключи от вашей квартиры. Возьмите.

Он не торопился протянуть ладонь. Пришлось склониться, положить ключи в карман измятого серого пиджака и успокаивающе похлопать беднягу по плечу. Это помогло.

– Можно вылезать? – спросил он, все еще не решаясь шевельнуться.

– Чем быстрее, тем лучше.

– Слава богу, – вздохнул он, перекрестился и с негромким кряхтением встал на ноги. Заохал, сморщился, начал растирать икры левой рукой. В правой он держал небольшой чемоданчик. Натуральная кожа. Хороший дизайн.

– Затекли, сволочи, – пожаловался он.

– Это естественно. – Я захлопнул крышку багажника.

– Сколько у нас осталось времени? – поинтересовался он. – Не опоздаем?

– Семь минут, – ответил я. – Придется поднапрячь ваши затекшие ноги.

– Запросто. – Он сделал первый шаг и ойкнул. Я поддержал его под локоть. Постепенно мой подопечный развил хорошую скорость, и я убрал руку, предоставив ему передвигаться самостоятельно.

По пути к поезду мы продолжали решать кое-какие проблемы.

– Мы в расчете? – спросил он.

– Да. Речь шла о трех тысячах, и я их получил.

– Машину можешь оставить себе.

– Зачем она мне?

– А мне? В вагон я ее не запихну. Возвращаться сюда не собираюсь. Делай с ней, что хочешь. Можешь кататься, можешь другу подарить, можешь облить бензином и сжечь. Ключи у тебя?

Я хлопнул по карману.

– Хозяйствуй...

Мы обогнули здание вокзала, перебрались через рельсы и оказались у второй платформы. Там стоял его поезд.

– Время? – спросил он на ходу.

– Три минуты.

– Имеет смысл поднажать, – буркнул он и припустил вдоль грязно-зеленоватых вагонов.

– Вот! – Он резко затормозил и сунул дородной проводнице паспорт с вложенным туда железнодорожным билетом.

– Проходите, – равнодушно сказала женщина.

Мой подопечный посмотрел на меня и произнес:

– Ну, спасибо...

– Не за что.

– Как сказать. – Он улыбнулся, и это была первая улыбка, которую я увидел на его лице за все время нашего знакомства. Его пытался убить бывший партнер по бизнесу, и количество покушений исчислялось двузначной цифрой. Моей задачей было помочь ему незаметно покинуть Город.

– Поезд отправляется, – сообщила проводница.

– Ну ладно, – сказал он, вытащил из кармана несколько стодолларрвых купюр и протянул мне. – Вот, это премия...

Я взял деньги. Я честно их заработал.

– Не забудьте, о чем я вам говорил, – напомнил я, вталкивая купюры в карман.

– Я помню: пересадки. Чем чаще, тем лучше, – негромко проговорил мой бывший подопечный.

Поезд тронулся. Я не печалился о разлуке. Конечно, то количество денег, которое я получил, было не столь велико. Вот если бы три-четыре раза я выстрелил в крышку багажника его «Вольво» в тот момент, когда он под этой крышкой потел. Пихнул в сторону мертвое тело и вытащил небольшой чемоданчик. Натуральная кожа. Хороший дизайн. Куча баксов.

Когда человек готовится быстро и бесшумно слинять из Города, он берет с собой самое ценное. То, с чем можно начать новую жизнь в другом месте. Он бросает квартиру (которую до сих пор пасут нанятые киллеры), бросает свою контору, бросает машину (и не одну). Он берет только маленький кожаный чемоданчик.

Мне понадобилось бы три-четыре выстрела, чтобы чемоданчик поменял хозяина. Если у этого типа в карманах столько сотенных, то что же в чемоданчике, который сейчас все дальше и дальше уезжает в сторону Москвы? Бриллианты? Золотые слитки? Я уже никогда этого не узнаю. Ну и черт с ним.

Говорят, что деньги портят человека. Большие деньги – сильно портят. И я остался с тем, что у меня есть. Надеюсь, я еще не слишком испорчен.

Глава 2

Но оставался еще нечаянный подарок, замерший на площади перед вокзалом. Надо было что-то с этим «Вольво» сделать. У меня была «Ока», я догадывался, что с иномарками всегда больше проблем, чем удовольствия. Слишком много завидущих глаз вокруг. Я уже не говорю про автоинспекцию, сотрудники которой при виде чего-то западного и сверкающего мгновенно встают в охотничью стойку. Нет уж, пусть лучше голова болит у кого-то другого.

Искать другого я отправился в пивной бар «Волна», метрах в двухстах от вокзала; я надеялся, что «Вольво» не успеют угнать, пока я решаю ее судьбу.

В полумраке бара я осмотрелся, выбрал среди посетителей наиболее бандитскую рожу и сел рядом.

– Чего надо, брат? – встрепенулся кучерявый грузин в кожанке. Узкое темное лицо украшали хищный скрюченный нос и шрам на щеке. Параллельно носу.

– Есть тачка, – тихо сказал я. – Очень дешево отдам. Если быстро возьмешь.

– Я что, автомагазин? – обиженно отозвался грузин и посмотрел куда-то вдаль. Весьма задумчиво. Пару секунд спустя повеяло жареным мясом и луком. Я покосился и увидел, что по бокам стоят два амбала. В белых халатах. Наверное, они подрабатывали поварами, но мне почему-то сразу подумалось о патологоанатомах из морга.

– Я просто предлагаю, – продолжил я, чувствуя, как большие сильные руки обыскивают меня. – Деловому человеку – деловое предложение.

Шаловливые ручонки убрались от моих подмышек, и я облегченно вздохнул.

– А почему мне? – спросил грузин. – Почему ко мне подошел?

– Могу пойти к другому. – Я пожал плечами. – Я смотрю – солидный человек сидит. Думаю, для него «Вольвешку» купить – как кружку пива выпить.

– "Вольво"? – Грузин забарабанил пальцами по пластику стола. – Твоя?

– Мне подарили, – честно сказал я. – Теперь хочу продать. Быстро и дешево.

– Документы есть на нее?

– Были бы документы, сам бы катался.

– А что с прежним хозяином? Ты его грохнул? – осведомился грузин так же буднично, как если бы спрашивал о мясе – полили его соусом или нет. Я понял, что не ошибся в выборе делового партнера.

– Хозяин уехал, – сообщил я. – Надолго. Ему эта машина не нужна.

– То есть ты его грохнул, – сделал вывод грузин. – И где эта красавица?

– Здесь, рядом. – Я показал большим пальцем за спину. – Сойдемся в цене – забирайте.

– Без документов, владельца замочили... – перечислил недостатки намечающейся покупки грузин. – Машина-то хоть чистая? Без крови?

– Само собой.

– Ну, пойдем посмотрим. – Грузин приподнялся из-за стола. – Если с кровью, то не возьму. Если с кровью, то гони вьетнамцам. Косоглазые что угодно купят.

– Все чисто, – успокоил я. Мы поднялись из подвальчика, в котором размещался бар, я повернул и увидел, что грузин идет, приволакивая правую ногу и опираясь на трость с блестящим набалдашником. Какое-то давнее воспоминание шевельнулось во мне... Настолько давнее, что я так и не понял, к добру или к худу то, что грузин хромает.

К «Вольво» шли мы довольно долго. Первым двигался хромой, потом – я, позади вышагивал давешний патологоанатом со сложенными за спиной ручищами.

– Хорошая машинка, – заключил грузин, осмотрев «Вольво».

– Я и говорю...

– Главное, чистая. А то купил недавно «Линкольн», а там в пепельнице чей-то пальчик лежит.

– Эта машина без пальчиков, – заверил я.

– Допустим. – Грузин задумался. – Так... Документов нет, хозяин сыграл в ящик. Пять штук зеленых.

– Идет, – кивнул я.

– Автандил, расплатись.

Амбал в белом халате задрал полу халата, выудил пачку денег, отсчитал пятьдесят стодолларовых купюр и протянул мне. Я не стал пересчитывать. Людям стоит доверять. Особенно людям такого телосложения.

– Спасибо, – вежливо сказал я.

– Не за что, – хриплым басом ответил амбал. – Тебе повезло, у Гиви сегодня хорошее настроение.

– Могло быть хуже? Он мог не купить тачку?

– Из тебя могли сделать шашлык, – засмеялся амбал. – Понимаешь? Шашлык-машлык из тебя мог Гиви Иванович сделать, если бы захотел...

– То есть мне повезло? – уточнил я.

– Не то слово, – снова заржал амбал.

Кажется, я сообразил, в чем тут дело. Немного позднее, чем следовало, но... В конце концов, у Гиви Ивановича сегодня было хорошее настроение.

Пот меня прошиб уже на автобусной остановке.

Глава 3

Когда после некоторого периода безденежья в кармане заводится вполне приличная сумма, это всегда создает проблемы. Все равно что привести изголодавшегося бомжа в ресторан и поставить перед многометровым шикарным столом. Несчастный может и подавиться с непривычки.

Поэтому я не спешил тратить свое честно заработанное состояние. Кто знает, когда фортуна в следующий раз повернется ко мне своим симпатичным личиком? А не тем местом, каким она обычно ко мне поворачивается...

Я напряг силу воли и сумел до конца дня потратиться только на самое необходимое. Я пообедал в «Комете», купил две рубашки, три пары носков, да еще бутылку шампанского для Ленки. Бутылка была бездарно проспорена в прошлую среду, когда мы смотрели футбол. Наши играли с болгарами. Я – из патриотических чувств – сказал, что выиграют наши. Ленка – из вредности – сказала, что выиграют болгары. Паршивое чувство этот патриотизм.

Проспорил я в среду, а в четверг вернулся из командировки Ленкин муж, поэтому мне пришлось ждать целую неделю, пока представится возможность отдать долг. Сегодня утром моя соседка по лестничной площадке должна была снова остаться одна. После отъезда мужа в очередную коммерческую экспедицию.

Было начало пятого, когда я – в довольно оптимистическом настроении – подходил к дому. Я собирался поставить шампанское в холодильник, потом побриться, принять душ, ну и...

Я узнал его со спины. Эту спину и эту шею трудно было не узнать. Сидоров сидел на скамейке у подъезда, почесывая затылок, вертел головой по сторонам, ерзал могучими ягодицами по плохо выкрашенной древесине. Одним словом, вел себя беспокойно.

И это мне не понравилось. Обычно Сидоров звонил по телефону и приглашал в свой автосервис, выпить пива и побазарить за жизнь. В огромном гараже, напоминавшем по размерам самолетный ангар, он чувствовал себя гораздо раскованнее, нежели в моей однокомнатной квартире, где любое неосторожное движение вело к поломке мебели. Тем не менее сегодня он явился сюда. Не позвонив заранее. Странно.

Мне не понравилось и то, что Сидоров прибыл задолго до конца рабочего дня. Обычно он торчал в гараже до восьми или до девяти, а то и вообще оставался на ночь, предпочитая старый кожаный диван вполне респектабельной кровати в своей спальне. И вот в самый разгар трудового процесса Сидоров сваливает из гаража, оставив своих слесарей – которых он, между прочим, поголовно считал алкашами и бездельниками – без присмотра.

Для того, чтобы Сидоров совершил такие совершенно нехарактерные для себя действия, нужны были весьма веские причины. Этих-то причин я и опасался.

– Кому ты сломал челюсть на этот раз? – спросил я, садясь рядом. Сумку с шампанским и с приобретенной галантереей я поставил на скамейку. Подальше от Сидорова, мастера неосторожных движений.

Сидоров дернулся, увидел меня и издал облегченный вздох:

– А, это ты...

– Это я.

– Привет, Костя. – Он стиснул мою ладонь и основательно потряс. – Как жизнь?

Я подумал, что он намеренно не отвечает на мой вопрос, понимающе усмехнулся и сказал:

– Давай-ка, Сидоров, напрямик. Безо всяких там реверансов.

– Каких реверансов? Ты о чем?

– Ладно. – Я снова задал вопрос: – Что стряслось? Кому ты на этот раз сломан челюсть? Или проломил черепушку?

– Никому я ничего не ломал, – отмахнулся Сидоров. – С чего ты взял?

– Ты бросил своих архаровцев без присмотра и примчался сюда...

– Ну и что? – почти обиженно посмотрел он на меня. – Могу я прийти к другу в гости? Или надо заранее записываться на прием, как к зубному врачу?

– Точно? – вгляделся я в сидоровские зрачки. – Без балды? Ты приехал просто так?

– Давай поднимемся к тебе, – уклончиво ответил Сидоров, уставившись куда-то в сторону. – И там поговорим. Я тут битый час сижу, всю задницу отсидел...

– Она у тебя здоровая.

– И бабки местные на меня как-то подозрительно поглядывают...

– Подозревают в тебе сексуального маньяка.

– Ну, пошли? – с надеждой спросил Сидоров. – У меня тут есть...

Он вытащил из кармана широченных синих спортивных штанов бутылку азербайджанского коньяка. Сидоров держал ее двумя пальцами за тонкое горлышко, ласково, но твердо. У меня сразу же возникли некоторые ассоциации, но я о них Сидорову ничего не сказал.

Бутылка коньяка... Это еще один нехарактерный для Сидорова поступок. Обычно он употреблял пиво, причем в количествах совершенно немыслимых. Иногда мешал пиво с водкой. Но коньяк я видел впервые. Что-то случилось.

Мы вошли в кабину лифта, которая сразу же стала тесной. Мое лицо упиралось в надпись «СССР» на красной выцветшей майке.

В квартире, когда я уже был уверен, что нас никто не слышит, я спросил прямо:

– Ты не залетел? Никого не прибил, нет? Успокой меня, Сидоров. Когда я тебя увидел, стал сам не свой.

– Ты меня, блин, обижаешь, – пробасил Сидоров, открывая бутылку. – Я что, убийца, что ли? Мои статьи были – хулиганка и воровство. И то по молодости, по глупости...

– А сейчас ты стал взрослый и умный? – с иронией осведомился я.

– Скажешь нет? У меня как-никак бизнес, – со значением произнес Сидоров. – Я за копейки по притонам не шатаюсь, как некоторые. Я в догонялки с бандитами не играю, – это был камушек в мой огород. Сидоров никогда не упускал возможности уколоть меня тем, что сам он при семи классах образования выбился, как он считал, в люди, а я, хоть и с незаконченным высшим, стабильного заработка не имел, да и вообще...

– Да и вообще, – продолжил Сидоров. – У меня солидная контора! Я знаешь сколько зарабатываю? – тут он спохватился, решив, что не стоит раскрывать коммерческие тайны даже друзьям. – Я много зарабатываю. Вся наша контора на мне держится!

Я не стал спорить. Владельцем автосервиса, где трудился Сидоров, числился какой-то армянин, постоянно проживавший в Самаре. Сидоров занимал должность управляющего и в действительности управлял работой сервиса, регулярно отправляя некоторые суммы в Самару. В том, что эта работа приносит самому Сидорову неплохие барыши, я не сомневался.

Как выяснилось позже, сомневался в этом сам Сидоров.

– Значит, у тебя все хорошо? – спросил я.

– Все отлично! – Сидоров выставил большой палец правой руки.

– Тебя не надо вытаскивать ни из какой темной истории?

– Нет.

– Давай по этому поводу выпьем, – решил я.

Сидоров внимательно проследил, чтобы я опрокинул в рот всю рюмку целиком, и пододвинул мне блюдце с кружками лимона.

– Закусывай, – ласково произнес он, и я снова насторожился.

– У тебя сейчас как с бабками? – будто невзначай осведомился Сидоров.

– С теми, что на тебя пялились у подъезда?

– Ну, не ломай комедию.

Я без ложной скромности выложил на стол содержимое своих карманов.

– Впечатляет?

Сидоров уважительно присвистнул. Я почувствовал, как мой авторитет в его глазах стремительно растет.

– Ты, блин, даешь! – сказал Сидоров и снова наполнил рюмки.

– Это только за один день, – похвастался я, не упомянув, что за две предыдущие недели не заработал ни рубля. Был, правда, аванс, что мне выдали в охранном агентстве «Статус», где я числился, но это действительно были копейки.

– Я всегда думал, что парень ты башковитый, – заявил Сидоров. После этого мы выпили еще по одной. – И я всегда не мог понять, почему такой башковитый парень все время сидит без бабок?

– У нас с тобой все долги списаны, – напомнил я. – За ремонт, что ты моей «Оке» сделал, я расплатился.

– Я не об этом, – брезгливо поморщился Сидоров. – За это мог бы и не платить, это ерунда... Я – вообще. Глобально. – Он вскинул руки и образовал нечто вроде круга. – Шаришь, о чем я?

– Пока нет, – признался я.

– Ты, блин, башковитый парень, – повторил Сидоров. – Ты мне помог, когда меня сволочи подставить хотели, срок впаять... И когда я тому козлу, гангстеру недоделанному, башку прошиб. Ты, блин, меня просто спас! Не забуду!

Он энергично затряс мою ладонь. Я кивал головой в такт этой тряске.

– Я тебя уважаю, – с чувством сказал Сидоров. – Поэтому я пришел именно к тебе. Чтобы рассказать тебе про одно дело.

– Вот с этого и нужно было начинать, – вздохнул я и отодвинул от себя рюмку, которую Сидоров успел в очередной раз наполнить.

– Мне лучше знать, с чего начинать! – возмутился Сидоров. – Это я же буду рассказывать, а не ты.

Глава 4

– Мужчина в моем возрасте должен жить достойно, – изрек Сидоров исходный тезис. Я больше не притрагивался к коньяку, и мой гость быстро расправился с бутылкой в одиночку. После чего сильно порозовел лицом, которое вскоре стало одного цвета с его патриотической майкой.

– И поэтому надо развиваться, понимаешь? Ты же не можешь всю жизнь ездить на своей «Оке»? Верно?

«Очень даже могу», – подумал я, но не стал опровергать Сидорова.

– Я тоже не могу всю жизнь кататься на своем драндулете. Верно?

– Ага, – согласился я. Под «драндулетом» Сидоров подразумевал свою «Ауди», подержанную, но выглядевшую и ездившую вполне прилично.

– Значит, надо что-то менять в этой жизни, – сделал вывод Сидоров. – В твоей жизни, в моей жизни...

Мне не очень понравилось, что Сидоров стал принимать решения насчет моей жизни. Но коньяк сделал меня терпеливым.

– Есть дело, – сказал Сидоров. – Дело, которое даст нам это... – Он замолчал, собираясь с мыслями. – Даст нам развитие. И много бабок. Дело верное, сто десять процентов...

Тут я сообразил, что наша беседа зашла куда-то не туда.

– Сидоров, ты спятил? – поинтересовался я. – Ты что мне предлагаешь?

– Способ изменить твою жизнь, – проникновенно глядя мне в глаза, сказал Сидоров. – И мою тоже.

– Ограбить кого-нибудь собрался? – тоскливо спросил я. – На старое потянуло? И ради этого ты приперся ко мне посреди рабочего дня, разорился на коньяк, который ты терпеть не можешь? Все только из-за этого? Ты что, дурак? Ты меня первый день знаешь? Я когда-нибудь соглашался на такое?

Сидоров не ответил. Он шмыгнул носом, напоминавшим розовую картофелину средних размеров, поправил золотую цепочку с крестиком, что обвивала его крепкую шею, и продолжил:

– Если бы я предложил тебе ограбить водочный ларек, ты мог бы вытолкать меня к чертовой матери. И был бы прав! – Сидоров скромничал: вряд ли мне бы удалось вытолкать его за порог, правого или неправого. – Но речь идет о таких бабках... – Он смачно прищелкнул языком. – Речь идет о такой куче бабок, что ты просто сможешь после этого не работать. Понял? Не ра-бо-тать! – по складам произнес он.

– Миллион долларов? – скептически посмотрел я на Сидорова.

– Что? – не понял тот.

– Чтобы я никогда больше не работал и жил не хуже, чем теперь, мне понадобится миллион долларов. Если на двоих – два миллиона.

– Хер его знает, сколько там на доллары, – энтузиазм Сидорова несколько утих.

– В любом случае меня это не интересует.

– Ты меня даже не дослушал!

– Все и так понятно.

– Да что тебе понятно?!

– Мало того, что ты сам с катушек соскочил, ты еще и меня собрался потащить... Я в таких делах никогда не участвовал, да и тебе не дам. Я тебя два раза от тюрьмы спасал, а в третий раз ты сам туда лезешь.

Выслушав мою обвинительную речь, Сидоров скривился:

– Не лезу я ни в какую тюрьму! Я просто хочу взять себе денег! И сделать это легче легкого! Ты просто выслушай, Костик...

– Хорошо, – сказал я и положил на язык ломтик лимона. – Хорошо, я слушаю. Говори, теоретик гениальных ограблений. – От кислоты меня передернуло, зато тумана в голове стало меньше.

– Это не я теоретик, это другой парень. – Сидоров торопился выложить все, что хотел, пока я соглашался слушать. – Он все придумал, он узнал об этом месте... Короче, Костик, в городе есть такая контора «Европа-Инвест», слышал?

– Нет.

– Ну, неважно. Короче, эта контора занимается тем, что скупает акции разных там заводов, фабрик... Наших, городских, соображаешь? У них реклама в каждой газете, ну и народ к ним соответственно тянется. Бабки они предлагают хорошие, платят наличкой, тут же. Кому неохота бумажки на бабки променять? Ты все понимаешь?

– Пока все твои объяснения – детский сад, – сказал я. – Тут и понимать нечего.

– Едем дальше, – затараторил Сидоров. Он еще больше раскраснелся, навалился грудью на стол, так что его нос-картошка оказался в пяти сантиметрах от моего. Тоже, впрочем, не греческого. – Тот парень...

– Что еще за парень?

– Потом, – отмахнулся Сидоров. – Он работал шофером при каком-то кафе и возил в ту контору обед. И все узнал, все высмотрел.

– Дошлый парень.

– Не то слово, ты еще с ним познакомишься...

– Вот еще, – пробормотал я, но Сидоров моей реплики не услышал. Он спешил поделиться гениальным планом. Я почему-то подумал, что дошлый лишь одной буквой отличается от «дохлый». Гениальный план дохлого парня. Обычно так и случается. Гениальные теоретики оказываются дохлыми, когда дело доходит до практики. Надо будет при случае поделиться этой глубокой мыслью с Сидоровым.

– Он высмотрел, что в этой конторе полным-полно бабок, – радостно вещал Сидоров. – Просто кучи... Их привозят раз в неделю, на машине, с охраной. А потом все эти мешки сваливают в задней комнате. И берут оттуда по мере необходимости. Причем никакой специальной охраны в этой комнате нет, шаришь? Есть один мент на входе, но это метров семьдесят от нашей комнаты, да еще не напрямик, а коридорами...

Сидоров сказал «наша комната». Он уже успел породниться с этой бредовой идеей. Трудновато будет заставить его одуматься.

– И дверь там не стальная, а обычная. В обед все тамошние работники – бабы в основном – уходят в столовую. Это рядом с вестибюлем. В комнате и рядом с ней никого не остается – шаришь?

– А на входе сидит мент, – напомнил я. – К тому же, на время обеда они наверняка закрывают входную дверь.

– А-а-а! – счастливо засмеялся Сидоров. – Не угадал! То есть угадал, но нам это все по фигу! Есть вход со двора! И там никто не сидит. Этот парень, что развозил обеды, парковался во дворе и затаскивал свои бачки именно с черного хода. И он сделал дубликат ключа от этой двери. Ты понял, Костик?

– Начинаю понимать, – хмуро произнес я.

– Я тебе поясню. Начинается обед. Все уходят в столовую. Мент, кстати, тоже. Тут мы подкатываем со двора, открываем ключом дверь...

– А дверь в комнату? Или твой дошлый парень и от нее ключ достал?

– Ту, вторую, дверь придется вышибить, – сказал Сидоров и сделал значительное лицо. Оно получилось красное и надутое. Как воздушный шарик. – Я ту дверь запросто вышибу. За ней такие бабки лежат, что я, блин, любую дверь снесу с петлями! – Он довольно рассмеялся. – А потом хватаем все эти мешки с деньгами, грузим в машину и даем деру! Врубился, как все просто?

– Ну, как все гениальное.

– Ты что, подкалываешь, что ли? – подозрительно глянул на меня Сидоров.

– Просто интересно: ты будешь вышибать дверь, а все тамошние сотрудники заткнут уши ватой?

– Я же сказал – они будут в столовой. А потом – я сделаю все быстро. Бац! Они еще прожевать кусок не успели, а мы уже в машине!

– Ты и твой парень, да? Откуда он, кстати, взялся? Давно ты его знаешь?

– Какая разница? – недоуменно пожал плечами Сидоров. – Главное, что парень башковитый.

– Как я?

– Ты, блин, болваном будешь, если от такого шанса откажешься, – в сердцах заметил Сидоров. – Усекай: опасности никакой, риск минимальный, никого убивать и глушить не надо! Работа – чище не бывает! А навар – просто супер!

– Кто предложил взять меня в это дело? Ты или твой парень?

– Я, – простодушно сознался Сидоров. – Я же хочу тебе дать подзаработать...

– А парень согласился, когда ты ему сказал про меня?

– Согласился. Он сказал, что надо как можно быстрее перетаскивать мешки с деньгами из конторы в машину. Три человека управятся быстрее, чем два.

– Так много мешков?

– Порядочно. Мы пойдем в тот день, когда завезут очередную партию бабок. Там не крупные купюры, поэтому много мешков...

– А откуда твой парень знает, какие там купюры? Он что, в мешки заглядывал?

– Я тебе сказал – он ушлый парень. Он много чего знает. Ну, как ты? Решился?

Я отрицательно покачал головой, и Сидоров немедленно грохнул кулаком по столу.

– Да ты что, блин? Своей выгоды не понимаешь?!

– Моя выгода в том, чтобы не влезать в такие дела, – пояснил я. – Тебе тоже, кстати, советую не соваться. Знаешь поговорку – от добра добра не ищут.

– Я все равно не понимаю, – переживал Сидоров. – Что ты упираешься? Что в этом плане не так? Что тебе не понравилось?

– Мне все не понравилось. Мне не понравилось, что ты думаешь, будто я могу стать вором. Два мешка денег, десять мешков – какая разница...

– Только не надо вот этого! – презрительно скривился Сидоров. – Не строй из себя праведника! Мол, у тебя есть принципы... А у меня семь классов образования, и поэтому я полный отморозок. Так ты думаешь, да? Ни хрена подобного! Или ты боишься, или ты считаешь, что там не так много бабок, чтобы рисковать. Но ты хочешь взять бабки! Никто не откажется взять миллиард рублей, когда он вот так лежит за тоненькой дверцей!

– Миллиард? – переспросил я, подумав, что Сидоров наверняка запыхается, перетаскивая из офиса «Европа-Инвест» мешки с миллиардом рублей в мелких купюрах.

– А может, и больше, – ответил Сидоров. Перспектива запыхаться, судя по всему, его не слишком беспокоила.

– Когда тебя схватят за задницу вместе с этим миллиардом, я тебя вытаскивать не буду, – сказал я и поставил чайник на плиту. Хватит пьянствовать.

– Ты просто скажи, что боишься, – настаивал Сидоров. – Не прикидывайся святошей, юным пионером...

– Если тебе от этого полегчает – пожалуйста. Я боюсь. Доволен?

– Ты отказываешься из-за того, что сейчас бабки у тебя есть. – Сидоров кивнул на купюры, рассыпанные по кухонному столу. – Но это же ненадолго. Потом ты пожалеешь, что не пошел со мной...

– Не пожалею. Знаешь, в чем разница между тобой и мной?

– Я старше тебя на четыре года. И размер ноги у меня на три цифры больше.

– И это тоже, – согласился я. – А кроме того, ты не можешь спокойно спать, если знаешь, что где-то у кого-то плохо лежит мешок с деньгами. Это, наверное, хроническая клептомания. После отсидки ты как-то сдерживался, а вот сейчас, похоже, новый приступ. Мне кажется, самое время вызвать «Скорую помощь», чтобы тебе вкатили что-нибудь успокаивающее. Нельзя так возбуждаться из-за чужих денег, Сидоров.

– А ты?

– А мне наплевать на все на это.

– Ты врешь! – выкрикнул Сидоров.

– Тише, соседей перепугаешь.

– Ты ничем от меня не отличаешься! Ты тоже ради бабок что угодно сотворишь!

– Я?

– Ты! Именно!

– Хорошо. – Я утомленно покачал головой. – Сегодня утром...

И я рассказал ему про поездку к железнодорожному вокзалу с необычным грузом в багажнике «Вольво». Про чемоданчик из натуральной кожи. И про хозяина этого чемоданчика, который в данный момент уже был далеко от Города.

– Это что, правда? – тихо произнес Сидоров.

– В натуре. – Я скорчил рожу.

– Ведь необязательно было его мочить, можно было просто глушануть... – Сидоров замолчал. Некоторое время он безмолвно смотрел на меня, потом покачал головой и разочарованно произнес: – Такого я от тебя не ожидал... Я думал, что ты... Но не до такой же степени... А я тебя приглашать приехал, думал, что ты...

– Хватит страдать, – прервал я этот словесный поток. – Будешь чай?

Мы пили чай, разговаривали и смотрели автомобильные гонки по телевизору...

Сидоров ушел домой около часу ночи. Он больше не называл меня «башковитым парнем».