Текст книги "Бескровная охота"

Глава восьмая: Условия контракта

Теперь уже никто не сомневался в том, что это была бомба. Неопознанный летающий объект заметили над центральной площадью ровно в одиннадцать часов утра. Некоторое время он висел неподвижно. Больше всего он напоминал зеркальный пульсирующий шар. Шар отражал поверхность земли, поэтому был хорошо виден снизу. Он висел на высоте примерно тридцатого этажа, совсем не высоко, и его успели заснять на пленку из окон соседних домов. Повисев минут пять или семь, он начал снижаться или просто падать. Ударившись о землю, он исчез с громким хлопком, а на его месте образовалось серое-голубое облако неправильной формы, довольно больших размеров. Четырнадцать человек, оказавшихся в эпицентре взрыва, были убиты на месте, хотя впоследствии на их телах не обнаружили никаких физических повреждений. Неизвестные агрессоры пользовались только оружием психического воздействия.

Взрывная волна, или ее психический эквивалент, прошла расстояние до десяти километров. Она ощущалась даже в нескольких пригородных селах. Волна не разрушала здания, не валила деревья и не переворачивала автомобили. Она лишь ощущалась – ощущалась, как краткая остановка времени; мир для человека будто замерзал стоп-кадром, а потом, с характерным хлопком, начинал двигаться снова. Интересно, что этот хлопок слышали далеко не все.

Серо-голубое облако очевидно состояло из той же субстанции, что и хорошо уже знакомые сгустки; оно излучало точно такое же чувство ужаса, но лишь гораздо сильнее. Облако двигалось самостоятельно, независимо от ветра. Его поперечник было около пятнадцати метров. Там, где оно наползало на верхушки деревьев, листья сразу желтели. Там, где оно касалось стен домов, стены приобретали темно-серый, будто задымленный цвет. Когда облако скрыло верхнюю часть высоковольтной вышки, внутри него стали трещать электрические разряды, а в нескольких спальных микрорайонах города упало напряжение в розетках, вырубились компьютеры, печи, дайгерры и все неавтономные домашние роботы. Облако провисело над вышкой пару минут; из него сыпались легкие хлопья серого вещества, напоминающие снежинки или хлопья пепла. Там, где они опускались на землю, загоралась сухая трава, клочки бумаги или горки сухого мусора. Облако просуществовало двадцать три с половиной минуты, а потом растаяло. За это время оно успело пройти семь километров над двумя широкими улицами, вначале на восток, а потом на юг. В результате сильнейшей паники погибло еще шесть человек, и множество получили телесные повреждения. Людей давила бегущая толпа. В тех местах, где улица сужалась, людям было некуда деваться. Если тебя несло прямо на бетонный столб или на угол металлического ограждения, ты ничего не мог с этим поделать. Некоторые просто задохнулись в толпе, сдавленные так, что не имели возможности дышать. Если кто-то падал, толпа, не останавливаясь, шла сверху.

К вечеру они оказались у реки. Здесь было тихо, на небе уже начали проклевываться первые робкие звезды. Ивы черными пышными контурами стояли вдоль излучины, полоща в светлой воде длинные ветви. Над водой поднимался пар, и поверхность ее была такой гладкой, что даже упавшая посредине реки муха создавала прекрасно видимые медленные круги. Впрочем, муху слопали за несколько секунд.

У самого берега стояла полуразрушенная деревянная будка, предназначение которой давно затерялось в истории. К счастью, она оказалась незагаженной, потому что рыбаки и отдыхающие предпочитали гадить на свежем воздухе. Последние комары, как и прочие зловредные насекомые, были уничтожены еще семьдесят лет назад, теперь они остались только в детских сказках и ужастиках для запугивания непослушных. Вечер был теплым, и ночь обещала быть такой же.

Вокруг расстилались громадные луга, заросшие высокими травами, нетронутые человеком. Сельское хозяйство, в понимании пошлых веков, давно перестало существовать. Маленькие роботы-кроты сменили громадные тракторы и комбайны, они орудовали сами, роя землю, сажая, собирая, делая все остальное, но на небольших участках. Быстрорастущие злаки и корнеплоды позволяли собирать отличный урожай по восемь раз в год. Животноводство вообще исчезло. Не осталось ни коров, ни свиней, ни коз – люди питались синтетическим мясом, которое было намного лучше и вкуснее натурального. Впрочем, некоторые не питались вообще, предпочитая постоянные или временные энегтабы – энергетические приборчики, которые полностью заменяли питание. А луга тихо звучали, слушая медленный ветер.

– Ты думаешь, это была бомба? – спросил он.

– Наверняка. Он ведь сказал об этом с самого начала.

– Жаль, что мы не можем послушать новости.

– Зачем? Ты ведь все равно ничего не сможешь изменить.

– Да. Но я хочу попытаться.

Она поднялась и поправила волосы.

– Я пойду приготовлю какое-нибудь место. Мы же должны как-нибудь поспать. Подумать только, я буду спать в этой глуши наедине с известным насильником и убийцей, и это меня ни капельки не тревожит. Никогда не думала, что до такого можно докатиться. А ведь еще сегодня утром я проснулась в своей собственной постели. Это было в другой жизни. Это было как будто на луне. Ты знаешь, в последние дни у меня появилось много новых чувств, или оттенков старых. Например, теперь у меня есть чувство никогда, я знаю, когда какая-то вещь больше не повторится. И я знаю вот что. Я никогда больше не вернусь домой. В комнаты, где прожила пятнадцать лет. Ты не понимаешь, что значит слово «никогда». Это как будто младший брат смерти.

Небо быстро темнело, полнилось звездами, становилось двуцветным: миллионы и миллионы мелких спутников, клубящихся в пространстве подобно огромному облаку пыли, придавали небу начала ночи желтоватый оттенок. Но, как только на это облако наползала тень Земли, небо вновь становилось нормальным, таким же сочным, темным и бездонным, каким было последние четыре миллиарда лет. Было видно невооруженным глазом, как ровная, будто нарисованная под линейку, земная тень ползет по небу, скрывая от глаз полезный космический мусор.

Над их головами сгорели несколько метеоров.

– Ты загадал желание?

– Нет, – ответил Алекс. – Они всегда сгорают так быстро, что ни о чем подумать невозможно. Раньше я пытался загадать желание заранее и просто ждать возможности, чтобы произнести его про себя.

– Раньше. А что случилось потом?

– Потом я стал достаточно взрослым, чтобы пройти свою первую стандартизацию. И все это как рукой сняло.

– Значит, ты загадывал желания еще тогда, когда тебе было меньше шести лет, – сказала Лора. – Такой смышленый мальчик, надо же. Смотри, как много метеоров. Почему это? Что это значит? Я боюсь.

– В нашем положении можно уже не бояться, – ответил он. – Даже если это не метеоры, нам с тобой хуже не будет.

Один из метеоров прочертил все небо наискосок над их головами. Он двигался не так быстро, как остальные, летевшие будто горячие камешки, выпущенные из небесной рогатки, этот летел роскошной сияющей полосой, отражаясь в светлой глади, и не собирался исчезать. Он упал за дальним лесом, и минуты через четыре донеслись раскаты, подобные раскатам грома. Затем стало тихо. Стрекотали насекомые и кто-то маленький топал в высокой траве, возможно, ежик.

– Начинается война, – сказала Лора. – А вот и старший брат. То есть, смерть собственной персоной. Мы все умрем в этом небесном огне. Я все-таки пойду и приготовлю постель. Утро вечера мудренее. Предупреждаю, что мы будем спать отдельно. Не потому, что ты не нравишься, а потому что нестандартность это главное препятствие здоровому сексу. Тебе об этом известно?

– Никогда не слышал.

– В свое время это было одним из аргументов в пользу стандартизации. К сороковым годам прошлого века население планеты резко сократилось, в несколько раз. Мы оказались практически на грани вымирания, или что-то около того. Чем более интеллектуален человек, тем меньше он склонен к многодетности. Чем утонченнее становилась культура, тем меньше рождалось детей. Европа начала вымирать первой и продержалась только за счет притока азиатов. А когда последние недоразвитые страны приблизились к европейскому уровню, дети перестали рождаться и там. Нестандартный человек слишком много думает, вместо того, чтобы просто взять и весело плюхнуться в постель с любимой женщиной или мужчиной. Чем больше человек нравится, тем труднее с ним переспать, хотя должно быть наоборот. Поэтому, поэтому ничего. Пока побудь здесь.

Он остался сидеть у реки, глядя на костры, разгоравшиеся в небе. Метеоры разлетались пучками, как фейерверк или как диковинные тонкие хризантемы всех цветов, они загорались и гасли, гасли и загорались вновь. Он лег на спину и стал смотреть в громадное небо. Тихо журчала вода у его ног и время от времени плескала беспокойная рыба. Когда стало совсем темно и небо утратило последние признаки синевы, он поднялся и медленно пошел к домику. Несмотря на все то, что произошло сегодня, он чувствовал себя спокойным, спокойным, как река, как высокие травы, полные живого копошения, как черная и в то же время налитая сочным свечением прозрачная даль, простирающаяся во все стороны от него, спокойным, как тихий ночной ветер. Спокойствие природы вливалось в него со всех сторон. Только сейчас он почувствовал то, чего ждал весь этот день: холодная смерть, наполнявшая все его тело до сих пор, уходила сквозь узкое отверстие в центре живота. Первой ожила голова, потом руки и ноги, потом все остальное. Он чувствовал себя так, будто из него вытащили одну огромную занозу, километровой длины и свернувшуюся внутри тела, как червь.

Когда он вошел в домик, то протянул руку вперед, чтобы не наткнуться ни на что в темноте. Его пальцы успели почувствовать тепло чужого большого и сильного тела, невидимо стоявшего прямо перед ним; потом кто-то схватил его, заломил руки за спину и сдавил шею. Еще несколько секунд он пытался сопротивляться, но неизвестный был силен и тяжел, как гора. Перед глазами поплыли разноцветные искры; он пытался прохрипеть что-то, хотя бы одно слово, объяснить кому-то что-то важное, что он знал сейчас или вспомнил лишь сейчас, и что больше никто никогда не узнает и не вспомнит, но было поздно.

Бомбы в этот день были сброшены практически на все большие города планеты – на все города-миллионники, кроме нескольких, которые остались нетронуты по неизвестным причинам. Несколько часов спустя компьютерный анализ показал, что не сбрасывали бомбы лишь на те города, которые со всех сторон были окружены лесом или находились от ближайшего большого леса на расстоянии большем, чем пятьсот шестьдесят километров. Каждому городу досталась одна бомба. Разрушений не было, зато небольшие человеческие жертвы имелись везде. Но не это было главной новостью дня. В двенадцать часов по парижскому времени дальние оборонительные системы Земли вступили в бой – впервые с того времени, как они были созданы.

Оборонительные системы имели три линии: дальнюю, среднюю и ближнюю. Они строились и выводились в космос примерно восемьдесят лет назад, еще в первой половине двадцать первого. Системы были полностью автономны и способны к саморазвитию. В первые годы своего существования они контролировались людьми и электронными сетями Земли, но потом, после большого кризиса средины века, утратили всякую связь с человечеством. Тем не менее, они исправно служили и становились лучше с каждым годом. На самом деле оборонительные системы были специфической формой искусственной жизни, способной существовать, бороться за существование и возрождаться совершенно самостоятельно. Их единственной целью была защита планеты от внешнего врага. Нападать сами они не умели, поэтому до сих пор бездействовали или занимались шлифовкой условных боевых навыков. И вот враг появился.

Первой заметила врага дальняя система 75-НЩНЦ. Эта станция находилась в ста тридцати тысячах километров за орбитой Луны. Станция имела четыреста снарядов с разделяющимися боеголовками из антивещества. Каждая боеголовка была оборудована системой искусственного разума и искусственных эмоций, скопированных в основном с разума и эмоций многочисленных террористов-самоубийц начала двадцать первого века. Боеголовка умела даже мечтать, но ее мечты были однообразны: лишь о том, чтобы умереть в бою и при этом убить побольше врагов. Мечты семи снарядов все же исполнились. Остальные триста девяноста три были уничтожены мгновенным залпом из неизвестного оружия.

Захватчики прорвали дальнюю линию обороны, но остановились на средней, которая была значительно мощнее. Здесь им пришлось почувствовать на себе всю разрушительную силу гравитационно-вакуумных бомб. Эти бомбы изменяли свойства пространства так, что существование материи в нем оказывалось невозможным, но изменяли только на ничтожно малый, квантовый промежуток времени – десять в минут тридцать пятой степени секунды. За такое малое время не успевала разрушиться макроструктура вещества, зато вся тонкая микроструктура убивалась полностью. Бои на средней линии продолжались до самого вечера, а затем подключилась ближняя, работавшая по старинке, с помощью обстрела чистыми ядерными ракетами. К двум часам ночи атака на планету была отбита, с большими потерями для оборонительных сетей. Довольно много сбитых ракетами объектов упали на поверхность Земли, но ни один человек при этом не пострадал. Однако, проникновение все же произошло.

Впоследствии эту штуку назвали медузой. Впервые ее заметил некий датский фермер. На следующее утро после атаки он увидел, что на полу и стенках его небольшого бассейна на заднем дворике появились странные пятна, напоминающие остатки плохо смытой белой краски. (Вода в бассейне была спущена, дно оставалось сухим.) Он попытался оттереть эти пятна, но без всякого успеха. Тем же вечером он здорово напился, потом заскучал и напился еще сильнее. В результате, он не смог добраться до двери своего дома, свалился в бассейн и заснул. Ночью пошел теплый дождь и фермер, не просыпаясь, натянул на лицо кусок клеенки. Дождь продолжался до утра, вода начала наполнять бассейн. Когда фермер проснулся, то нашел себя лежащим в воде глубиной сантиметров пятнадцать. Но не это его удивило. Странные пятна краски, попав в воду, всплыли в виде неких пузыристых образований, отдаленно напоминающих медуз. Фермер нашел в бассейне четырех медуз, каждая была величиной с большую тарелку. Но он не имел времени рассматривать их и раздумывать: взглянув на свои руки, он испугался, потому что его кожа стала мягкой и розовой, как у младенца. Врачи не нашли никаких аномалий, кроме одной: полежав в воде с медузами, фермер стал чистым. Его кожа была невероятно чиста, невероятно для кожи живого существа. На ней не осталось ни одной посторонней молекулы, не говоря уже о бактериях или грибках. Маленький бассейн на заднем дворике обычно не отличался чистотой, потому что воду в нем меняли только раз в неделю, а последние две недели он стоял вообще без воды. Теперь же дождевая вода стала прозрачна до невидимости. Фермер никогда раньше не видел настолько прозрачной воды. Осознав это, он наполнил бассейн до краев. Через два часа вся вода в нем стала неестественно чистой, а четыре медузы объединились в одну большую, которая перестала расти и примостилась в затененном уголке бассейна, прилепившись ко дну. Местная химическая лаборатория проанализировала воду и определила, что вещество подобной чистоты современная человеческая технология пока создать не может. Уже на следующей неделе нескольких огромных медуз выловят в открытом океане.

Когда Алекс очнулся, он вначале не понял, куда попал. Потом он увидел деревянные стены, освещенные голубым фонарем.

– Этот свет не виден издалека, – объяснил незнакомец, поймав его взгляд.

Лора сидела здесь же, и она не была связана.

– Это Охотник, – сказала она, – тот самый Охотник, о котором я тебе рассказывала. Он все время шел за нами.

– Я думал, что я умер, – заметил Алекс. – Было очень похоже.

– С тобой ничего не случилось, – возразил Охотник, – я выключал тебя очень аккуратно. Ты даже не почувствовал боли.

– Спасибо. Это было обязательно?

– Не обязательно, но так все же лучше. Ты мог сопротивляться и повредить себя. Ты мне нужен целым.

– Зачем это?

– Я хочу вытащить вас из этой ямы.

– Ты имеешь ввиду Землю?

– Я имею ввиду и Землю, и ваши проблемы на этой планете. Вы не проживете здесь дольше нескольких дней. Вам случайно удалось уйти сегодня. Но уйти – не означает спастись. Погоня продолжается, шоу стало только интереснее. Оно растянется на несколько серий, вот и все. Самим вам не спастись.

– Что ты предлагаешь? – спросил Алекс. – Бежать ведь все равно некуда.

– Сдаться вы тоже не можете. Вам просто не позволят: у них будут слишком большие потери. Наверняка они уже получили деньги за рекламу.

– Тогда что?

– Вы должны покинуть Землю. Здесь уже началась война, как вы можете заметить. Здесь больше делать нечего.

– У тебя есть на чем лететь?

– Нет.

– Тогда это нереально. Нас не пустят ни на один корабль.

– Только на один, – сказал охотник.

– Ты имеешь ввиду?..

– Да. Я имею ввиду Башню Спасения.

– Нет, – сказала Лора, – я в это не играю. С самого начала нас пытались гнать на юг, в сторону Башни Спасения. И с самого начала мы бежали на север, чтобы туда не попасть. Теперь заявляешься ты и говоришь, что на самом деле нужно развернуться и пойти обратно. А кто докажет, что ты на самом деле не ихний агент?

– В вашем языке нет слова «ихний», – возразил охотник. И ты прекрасно знаешь, что я не агент.

– Подожди, подожди, – сказала Лора. – Допустим, они спланировали все это заранее. Они увидели, что я заражена, и спланировали это шоу. Подсунули мне тебя, и ты назвался охотником. Причем нет никаких доказательств, что ты действительно охотник. Теперь они используют тебя, чтобы ты уговорил нас пойти в Башню. Мы знаем, что ни один человек до сих пор не смог пройти Башню. Но ты даешь нам шанс, в виде своей помощи. Предполагается, что мы согласимся. Вот тогда все это шоу сможет развернуться по-настоящему. А в конце концов мы погибнем в этой башне, твой хозяин заработает большие деньги.

– Вам нужны доказательства того, что я охотник?

– Ну это как минимум, – сказал Алекс.

Охотник достал нож.

– Тогда возьми вот это. Ты умеешь метать ножи?

– Нет.

– Ничего. Это нетрудно. В крайнем случае здесь есть кнопка переключателя. Ты можешь поставить это лезвие в режим «для чайников». Тогда при любом броске лезвие будет направлено строго вперед. Вот эта кнопка. Потом я завяжу себе глаза и стану в трех метрах перед тобой. Твоя задача очень простая: метнуть нож и убить меня. Ты же не промахнешься с трех метров, правильно? Но если я на самом деле охотник, ты не сможешь в меня попасть. Вставай, попробуем.

– Нет, – сказал Алекс, – я не могу.

– Почему?

– Я не могу бросить нож в человека. Я верю тебе так.

– А зря, – сказал Охотник и спрятал нож. – Я ведь спокойно мог тебя обмануть. Подумай, ведь от этого зависит твоя жизнь. Впрочем, если вы согласитесь, то доказательств будет предостаточно.

– Еще одно, – спросила Лора. – Зачем тебе нас спасать? Почему нас, а не кого-то другого? Зачем вообще тебе кого-то спасать на этой планете? Разве ты не можешь убраться отсюда сам?

– Могу. Но я вас не спасаю. Я просто делаю свою работу. У меня есть задание, и я его выполню.

– Задание?

– Мне нужна жизнь одного из вас. После того, как я спасу вас двоих, один из вас умрет. Кто именно умрет, решит жребий. Это условия нашего контракта. Пятьдесят на пятьдесят. Честность жребия я гарантирую. Слово охотника.

Глава девятая: Пустыня Культуры

Башня Спасения и Сфинкс находились примерно в сорока километрах к югу от города, в пустыне Культуры, Сфинкс чуть поближе. Сама пустыня образовалась еще в первой половине прошлого века, после экологической катастрофы, связанной с применением некоторых видов оружия, сейчас уже полностью исчезнувших на земле. Поначалу пустыня представляла собой беспорядочное нагромождение огромных валунов, простирающееся на несколько сот километров, но затем ветры начали наносить первые частички почвы в глубокие щели между камнями, и пустыня приняла более гостеприимный вид. Сейчас пустыня представляла собой травяное море, с отдельно стоящими деревьями здесь и там, в основном акациями и реликтовыми тапиастрами, сохранившимися еще со времен древнего леса. Из травы выглядывали каменные спины холмов, расписанные непристойными надписями и несанкционарованной рекламой. Ходить в пустыне разрешалось только по дорожкам. Во-первых, из-за большого количества змей; во-вторых, из-за огромного количества разнообразного мусора, поверх которого трава росла. С наступлением темноты многочисленные, но мелкие местные хищники выходили на охоту, поэтому находиться в пустыне ночью было опасно. Из хищников особенно интересны были собаки нескольких эндемичных пород, всех размеров и расцветок. Встречались даже невидимые экземпляры, выведенные в свое время для декоративных целей. Хищники были злы и голодны, потому что удачная охота отнюдь не означала для них насыщения: по пустыне бегало, прыгало и скакало множество роботов-игрушек, брошенных или потерянных, с виду неотличимых от вкусненькой дичи, но внутри начиненных глупейшей металлосинтетикой.

Сфинкс стоял (точнее, бегал) на самом краю пустыни и представлял собой довольно солидное устройство. Высота этого резинового зверя в холке была около двенадцати метров, а разлет челюстей – метра полтора. Челюсти были оснащены шестисантиметровыми феррокарбоновыми зубами, неровно заточенными для большего страху. Когда Сфинкс зевал, было видно, что в его глотку без труда пройдет целый автомобиль, потому что челюсти его раздвигались на манер змеиных. Сфинкс имел внутренний процессор, который позволял генерировать в среднем по одной новой загадке в час на протяжении бесконечно долгого времени. Таким образом, каждый раз загадка была новой и неожиданной. Разработчики Сфинкса в свое время утверждали, что ни одна из загадок не повторится за шестнадцать миллионов лет. Конечно, это был всего лишь рекламный трюк. Тот человек, который разгадал загадку Сфинкса, допускался в Башню Спасения. Несмотря на то, что загадки оказывались несложными, желающих всегда было мало, и Сфинкс частенько простаивал. Чаще всего эта машина использовалась руководителями криминальных кланов, которые посылали к Сфинксу неугодных им людей. Тот, кто прошел Сфинкса и остался жив, считался прощенным. В двадцати шагах от Сфинкса стоял большой плакат: «Пустыня Культуры. Посетите наши бордели.» Бордели находились здесь же, у самой границы пустыни, общим числом шесть штук. Они считались неплохими, недорогими и достаточно стильными.

– Почему ее так назвали? – спросил охотник о пустыне.

– Не имею представления, – ответила Лора, – она всегда так называлась. Кажется, с изобретением пластиковых книг, сюда стали свозить и сжигать все бумажные. Пластиковые гораздо удобней и экологически чище: они автоматически самоуничтожаются после третьего прочтения и не занимают места в доме. С экономической токи зрения это прогресс, книги стали лучше раскупаться. И перестали занимать столько места на полках. Но меня волнует вот что. Ты уверен, что мы сумеем ответить на вопросы Сфинкса? Может быть, нужно было заплатить тому парню?

Как только они появились в окрестностях Сфинкса, к ним пристал агент, пытавшийся продать ответы на сегодняшние загадки. Каждый из ответов стоил всего двести уешек. Расчет агента был прост и безупречен: если ответ окажется неправильным, то человек все равно не вернется, чтобы забрать деньги обратно. Агент был одет в пеструю рубаху с бегущей строкой на пузе.

– Мы ответим и так, – сказал Охотник. – Все заинтересованы в том, чтобы мы прошли в Башню. Шоу не должно закончиться в самом начале.

– Может быть, – заметил Алекс, – но Сфинкс сможет съесть одного из нас, а шоу будет продолжаться.

Их без затруднений пропустили к Сфинксу. Резиновая зверюга сейчас гуляла в вольере, огражденном колючей проволокой. На проволоке были шипы, выделяющие специальное вещество, которое причиняло Сфинксу сильную боль. В четырех углах большого вольера стояли прочные вышки с кабинками для операторов. Сегодня все четыре кабинки были заняты. На небольших трибунах собралось несколько сот зрителей. Пока представление не началось, они фотографировались на фоне Сфинкса и заключали пари о сложности сегодняшних загадок. Время от времени Сфинкс делал вид, что бросается на ограждение, но в последний момент останавливался. Заметно было, что он тоже волнуется и играет в предвкушении праздника. Несмотря на огромный вес, он двигался легко и быстро, с грацией пантеры. Его резиновое тело было покрыто короткой черной шерстью, которая блестела на солнце с желтоватым отливом. Жара началась уже с утра, поэтому Сфинкс, пробежав кружок по своей площадке, каждый раз возвращался к цистерне с водой и шумно пил, крутил головой и брызгал во все стороны. Иногда он подхватывал здоровенную автомобильную покрышку, трепал ее в зубах и забрасывал за спину, причем делал это совершенно по-собачьи.

Когда три потенциальные жертвы были впущены в вольер через низкий и очень неудобный лаз, Сфинкс подбежал к ним, остановился и лег на землю – так, что люди оказались у его передних лап. Он наклонил голову с выражением удивления.

– Целых три человека? – сказал он мелодичным женским голосом. – Как приятно. Как приятно мне будет сделать их не-целыми.

Трибуны шумно зааплодировали столь изысканному проявлению остроумия.

– А вы не будете убегать? – поинтересовался Сфинкс.

– Нет, красавица, не будем, – ответил Охотник. Все знали, что Сфинкс был самкой, хотя по его полузвериной морде трудно было определить пол.

– Ой, какая галантность. Для тебя будет особая загадка, я люблю героев. В них больший процент мяса, а их косточки так приятно обсасывать. Что, приступим к делу?

Сфинкс махнул хвостом и стукнул этим тяжеленным предметом о землю. Сфинкс обычно не сжирал проигравших сразу, он играл с ними, как кошка, и иногда использовал в игре тяжелый хвост. Представьте себе, что может сделать резиновая дубинка в восемь метров длиной и шестьдесят сантиметров в диаметре.

– Я думаю, что первой будет дама, – предположил Сфинкс и на мгновение отвлекся, пытаясь поймать укусившую его электронную блоху. Блохи были посажены на него для большей реалистичности.

Лора вышла вперед. Почти выползла, потому что ноги ее не держали. Поначалу она не боялась. Она знала, что загадки Сфинкса обычно легко разрешимы, но сейчас, когда морда этой черной громадины нависала над ней, в ее организме что-то сработало: проснулся древний генетический страх, который парализовал каждую мышцу. Наше тело знает, что в присутствии огромного хищника нужно сжаться и замереть, тогда есть шанс, что он тебя не заметит. Может быть поэтому многие жертвы Сфинкса не могли ответить на самые простые, совершенно детские загадки. Не могли ответить и погибали.

– Слушай загадку, – сказал Сфинкс и начал читать нараспев:

Я говорю «Ля-ля». Что впереди меня?

Лора молчала, совершенно парализованная ужасом.

– Даю полторы минуты, – сказал Сфинкс, – время пошло. Секунды считать вслух?

– Не надо, – прошептала Лора и начала отходить назад. Охотник толкнул ее вперед, она сделала несколько шагов и упала между лап Сфинкса. Чудовище склонило голову над ней и подуло ей на макушку.

– Ку-ку, – сказало оно, – а время-то идет.

– Не надо! – заорала Лора. – Не надо! Не надо!

Она закрыла голову руками и каталась по земле.

– Ответ правильный! – возвестил Сфинкс. – В своей загадке я намекал на устойчивое словосочетание «Не надо ля-ля!». Перед «Ля-ля» стоит слово «не надо». Итак, сегодня девушка остается несъеденной! Аплодисменты, пожалуйста!

После первой загадки Сфинкс отправился попить воды и задержался, чтобы вылизать заднюю лапу. Лора в это время давала интервью и раздавала автографы. «Трусики, трусики!» – скандировала толпа. Мужская, значительно большая часть аудитории, хотела, чтобы Лора бросила им свои трусики.

Вторая загадка оказалось такой:

Она конечностями махает, в синем небе трепыхает?

Отвечать должен был Алекс.

– Террористы сбросили девочку с самолета, – сказал он.

Сфинкс наклонил голову и заглянул ему в глаза. Сфинкс улыбался.

– А ты уверен? – спросил он.

– Конечно.

– Может быть, передумаешь? Я даю тебе шанс. И даже подскажу. Может быть, это просто птица. У птицы ведь тоже есть конечности. Она ими махает и трепыхает, когда летит по небу. А? Возьмешь птицу?

– Не возьму.

– А хочешь призовую игру? Давай сыграем по-крупному: сразу на две жизни. Если ты выиграешь, то можешь приходить ко мне еще раз, и я тебя не съем. Давай?

– Нет.

– Но так же неинтересно, – упрямился Сфинкс, – смотри, сколько людей ждут, что ты возьмешь призовую игру. Послушай, как они кричат.

Толпа перестала выкликивать последние, уже почти затихшие «трусики» и заорала «призовую».

– Хватит, помолчите, – сказал Сфинкс. – Так ты уверен, что это девочка, которая выпала из самолета, да? Сейчас твое последнее слово.

– Нет, это девочка, которую выбросили из самолета.

– А кто ее выбросил?

– Это не имеет значения, – сказал Алекс.

– Еще один вопрос. Как ты догадался?

– Все твои загадки одинаковы.

– Они ни разу не повторялись, – возразил Сфинкс.

– Они одинаковы по стилю.

– Ну-ну. Безумству мудрых поем мы славу, – загадочно выразился зверь и добавил, – Но сегодня я обязательно должен кого-то съесть. Приступим ко вкусной части праздника. Я собираюсь съесть героя.

– Давай я отгадаю загадку вместо него, – предложил Алекс.

– Ты с ума сошел? – удивился Сфинкс.

– Я серьезно. От этого шоу станет только интереснее.

– Постойте тут. Я пока подумаю.

Сфинкс удалился и лег в тени, положив голову на лапы. Он полуприкрыл глаза и, казалось, дремал. Тотализатор временно приостановил выплату выигрышей по второму пари, пари на жизнь мужчины, и это вызвало справедливый гнев большей части зрителей. У окошка кассы началась потасовка. Кого-то били и тащили, одна из камер на вышках развернулась, чтобы снять это зрелище.

– Ты с ума сошел? – повторила Лора слова Сфинкса. – Ты думаешь, что, если ты угадал в первый раз, то угадаешь и во второй?

– Да это же все подстроено, разве ты не видишь?

– Что подстроено?

– Он специально вел себя так, чтобы ты сказала слово «не надо». Он хочет съесть только охотника. А без него мы пропали. Без охотника у нас нет никаких шансов пройти Башню. Или ты хочешь, чтобы мы пошли туда сами?

Башней Спасения называли популярный центр экстремального туризма. Башня стояла в глубине пустыни Культуры. Со всех сторон от нее возвышались холмы хорошо утоптанного мусора, оставленного десятками тысяч туристов и сотнями тысяч зрителей. Популярная примета гласила: если ты оставил что-нибудь в пустыне Культуры, и произнес при этом соответствующее заклинание (бумажные полосочки с заклинаниями продавались здесь же), то заклинание исполнится с точностью наоборот. Заклинания бывали самые разные, а оставлять в пустыне предпочитали что-нибудь ненужное, то есть, мусор. Мусор спрессовывался и образовывал холмы, которые постепенно покрывались цепкой травой. Люди приходили сюда несколькими путями. Большинство покупали билеты. Причем цены на билет были самыми разными: от двадцати до двадцати тысяч уешек. Внутри башни имелось множество маршрутов, все разной степени экстремальности. На самые экстремальные маршруты билеты стоили дороже всего. Здесь был самый большой риск, но и самый большой выигрыш. То есть, конечно, по-настоящему большой выигрыш находился на вершине башни, в том месте, куда пока никто не добрался и, скорее всего, не доберется. Этот выигрыш был всего лишь приманкой, но были и другие, не маленькие. В этом году экстремалы уже дважды умудрились выиграть призы по сорок и сорок пять тысяч уешек, и едва не выиграли девяностотысячник.