Текст книги "Евразийство между империей и модерном"

Попытки установить связь с Советской Россией не ограничивались аферой «Треста». После его раскрытия Сувчинский и Карсавин пытались наладить контакт с советским представительством во Франции. В 1927 году состоялись встречи и переговоры Сувчинского с Г.Л. Пятаковым, о чем Сувчинский сообщал Трубецкому. Сувчинский вынашивал планы превращения евразийства в орган той или иной оппозиционной группы в СССР (например, правой оппозиции), создания из евразийства «лаборатории мысли» для советских оппозиционеров. Не нужно объяснять, что вряд ли советские бонзы, были они оппозиционерами или верными сталинцами, нуждались в такой лаборатории. Даже когда Сувчинский и Святополк-Мирский установили контакт с Горьким и предложили ему издание просоветского журнала в эмиграции, Сталин, которому Горький сообщил об этом проекте, не отреагировал на предложение.

Стремительное полевение парижской группы евразийцев можно объяснить несколькими причинами. Во-первых, разоблачение «Треста» показало, что наличие антибольшевистского подполья, способного выйти на связь с эмиграцией, – миф. Это стало, несомненно, психологическим ударом для евразийцев, которые верили в скорую возможность трансформации режима в России. Во-вторых, усиление Советского Союза в международных отношениях, его казавшаяся непреодолимой сила развития убеждали евразийцев в том, что большевики сумели распознать национальные основания страны и отразить их в своей политике. Наконец, с усилением Советского Союза борьба против него казалась все более бессмысленной, его успешная история воспринималась как вполне реальная альтернатива все более глубокому кризису западного мира. Большинство левых евразийцев, по выражению Трубецкого, были «заворожены» марксизмом. Умелая работа советских спецслужб, которые продолжали разными способами манипулировать движением, способствовала тому, что евразийцы стремительно двигались к расколу.

Публикуемые письма Трубецкого Сувчинскому позволяют в достаточной степени проследить динамику развития отношений между тремя лидерами движения. Зародившаяся с осени 1924 года неприязнь Сувчинского к Савицкому не исчезла, добавив личное измерение к идеологическим расхождениям, а все попытки Трубецкого примирить их ни к чему не привели. Возможно, евразийство просуществовало бы еще какое-то время, если бы не газета «Евразия», которую Сувчинский быстро превратил в орган советской пропаганды.

Осенью 1928 года Савицкий, подозревая, что Сувчинский может увести газету влево, направил в Париж группу своих сотрудников-«пражан», в которую входили П.И. Дунаев, К.А. Чхеидзе и А.Г. Романицкий. Задачей этого «десанта» было участие в подготовке издания газеты (Чхеидзе был ее официальным редактором, совместно с «парижанами» С.Я. Эфроном и К.Б. Родзевичем). Помимо этого, они должны были сообщать Савицкому о состоянии дел в парижской организации, что они и делали, еженедельно отправляя Савицкому подробные отчеты. В этих отчетах пражские евразийцы жаловались на то, что в разговорах о газете с представителями парижской группы они не узнают евразийских идей, что парижская группа стала «марксоидной». В ответ Сувчинский жаловался на Дунаева, которого «парижане» обвинили в алкоголизме, на Чхеидзе, которого в письме Трубецкому Сувчинский охарактеризовал как «серость», и на Романицкого, которого он считал «белогвардейцем». В результате обмена резкостями между Савицким и Сувчинским их совместная деятельность стала невозможной. Несмотря на многочисленные просьбы Трубецкого отложить издание газеты до съезда руководителей евразийства, первый номер все же был выпущен в ноябре 1928 года. Трубецкой разослал руководителям евразийства свои предложения по организованному разделению движения, со сменой названия. Тем не менее съезд не состоялся, а Сувчинский продолжал издавать газету, считая свою позицию единственно верной. Его горячо поддерживали Карсавин и Святополк-Мирский, а также – отчасти – Арапов.

В начале 1929 года Савицкий прибыл в Париж и 17 января встретился с Сувчинским и Карсавиным. Вот текст «меморандума», который Савицкий представил на это совещание и разослал всем сторонникам евразийства:

Направление газеты «Евразия» считаю отходом от евразийства. В констатирование того, что это не есть евразийство, мнение мое совпадает с мнением огромного большинства евразийцев. Оно совпадает также с мнением б. [ывшего] Председателя Евразийского Совета, одного из создателей евразийской системы Н.С. Трубецкого (см. его письмо в н.[омере] 7-ом газ.[еты] Евразия). Значение выхода из газеты Евразия Н.С. Трубецкого, едва ли не крупнейшего автора евразийской системы, не может быть преуменьшаемо. Проведение под заголовком Евразии и от имени, якобы, всего евразийства существенно неевразийских взглядов создает совершенно особое состояние. Оно равнозначно положению, когда отдаются приказы «противные закону и совести».

Единственным выходом из положения считаю:

1. Немедленное преобразование газеты в евразийском духе.

2. Немедленную же передачу средств, выданных казначеем на издание газеты, на совместный текущий счет трех находящихся в Париже и здоровых членов Совета, т. е. Л.П. Карсавина, П.Н. Савицкого, П.П. Сувчинского. Чеки по этом счету должны выписываться за совместною же подписью названных трех лиц. Эта мера направлена к предотвращению на будущее недопустимого порядка ведения газеты. Я подразумеваю порядок, который фактически соответствует захвату печатного станка отдельными членами редакционной коллегии, при решительном несогласии других на подобного рода акты.

3. В случае неисполнения этих мероприятий, неевразийский характер газеты Евразия нужно будет считать утвердившимся. И отпадение от евразийства лиц, проводящих неевразийскую и антиевразийскую линию газеты Евразия, – на долго ли, на коротко ли, нужно будет считать состоявшимся.

Член Евразийского Политбюро и Евразийского Совета П.Н. Савицкий.

В свою очередь, Сувчинский и Карсавин составили протокол этого свидания:

Заседание Евразийского Совета 17 января 1929 Протокол

Присутствовали: Л.П. Карсавин, П.П. Сувчинский, П.Н. Савицкий

1. Постановления этого Совета могут вступить в силу только по утверждении их отсутствующими членами Совета Ю.А. Артамоновым, П.С. Араповым, П.Н. Малевским-Малевичем.

2. П.Н. Савицкий огласил свой меморандум о газете Евразия.

3. Ввиду того, что П[етр] Николаевич] С[авицкий], определяя действия П[етра] П[етровича] С[увчинского] в ноябре и впоследствии, как «недопустимые и противоречащие его пониманию нравственного начала», не пожелал взять эти слова обратно, несмотря на попытки Л [ьва] Платоновича] К[арсавина] найти пути к примирению и указание его же, Л [ьва] П[латоновича] К[арсавина], на недоказанность и субъективность утверждаемого, дальнейшее общение в Совете Л [ьва] П[латоновича] К[арсавина], П[етра] Николаевича] С[авицкого] и П[етра] П[етровича] С[увчинского] признано всеми тремя невозможным.

4. П.П. Сувчинский заявляет, что высказанные П[етра] Николаевича] С[авицкого] обвинения не доказаны, и что он видит в высказывании их попытку утвердить идеологическое расхождение созданием личного конфликта и опорочиванием его, П[етра] П[етровича] С[увчинского].

5. П[етр] Николаевич] С[авицкий] заявляет, что готов возобновить общение с Л [ьвом] П[латоновичем] К[арсавиным] и П[етром] П[етровичем] С[увчинским] на деловой почве в течение ближайших двух дней на основании представленного меморандума.

6. Л[ев] П[латонович] К[арсавин] заявляет, что считает высказанное П[етром] Николаевичем] С[авицким] личным оскорблением и П[етру] П[етровичу] С[увчинскому] и ему лично, и что до принесения П[етром] Николаевичем] С[авицким] извинения и отказа от своих слов никакое его общение с ним даже на деловой почве невозможно.

7. П[етр] Николаевич] С[авицкий] заявляет, что не имел никакого намерения задеть Л [ьва] П[латоновича] К[арсавина].

Подписано Л [ев] П[латонович] К[арсавин]³⁶

Вернувшись в Париж, Савицкий сообщил Сполдингу о деятельности газеты «Евразия» и о содержании ее статей, и финансирование было прекращено: все, чего группа Сувчинского смогла добиться, – частичное погашение долгов газеты (часть их заплатил из своих средств Святополк-Мирский). В возникшем между руководителями евразийства противостоянии Сполдинг принял сторону Савицкого, который и привлек его внимание к просоветской позиции этой газеты. Савицкий переслал Сполдингу издание, указав самые проблематичные статьи, и Сполдинг заказал перевод этих статей. «Изучив эти переводы самым тщательным образом», Сполдинг сообщил Сувчинскому, что категорически не приемлет то, каким образом проводится в газете евразийская линия, и выразил недоумение тем, что Сувчинский прославляет в своих статьях СССР, пытается связать евразийство с марксизмом и философией Федорова³⁷. Прекратилось финансирование Сполдингом и парижской группы, о чем помощник Савицкого Чхеидзе сообщал Г.В. Вернадскому:

…Не могу не поделиться с Вами некоторыми новостями. На днях получено из Англии известие, где сообщается о том, что газета «Евразия» и вообще вся акция П.П. Сувчинского лишается материальной поддержки. Можно ожидать, что газета, наконец-то, лопнет! Это сообщение не означает, что приток средств пойдет по нашему руслу, но уже хорошо то, что мерзость клямарская лишается почвы…³⁸

В июне 1929 года Савицкий учредил Распорядительный комитет, в который вошел он сам, H.H. Алексеев и H.A. Клепинин. Евразийское книгоиздательство было восстановлено, Сувчинский и его группа объявлены еретиками. В это время Арапов, судя по некоторым данным, был сильно болен, а Малевский-Малевич находился в США. В 1931 году Савицкий провел евразийский съезд в Брюсселе и продолжил выпуск евразийских сборников и временников. Однако евразийство в том виде, в котором оно существовало в 1920-х годах, на историческую сцену уже не вернулось.

Распад движения в 1928–1929 годах позволил тем из евразийцев, которые пошли по пути признания советского режима и сотрудничества с ним, полностью ассоциировать себя с советской Россией. Клепинины, Эфрон и Родзевич стали агентами ОГПУ и проводили в Европе тайные операции советских спецслужб. После одной из таких операций – убийства советского перебежчика Порецкого-Рейс-са – Клепининым и Эфрону пришлось бежать в СССР. Когда туда вернулась Марина Цветаева, две семьи делили одну дачу в Болшеве, где большинство членов этих семей и было арестовано. Родзевич воевал в Испании, участвовал в Сопротивлении, побывал в нацистском концлагере. Святополк-Мирский, державший в своем кабинете в Лондонской школе славянских и восточноевропейских исследований портрет Сталина напротив карты мира так, что «отец народов» взирал на континенты, вступил в компартию Великобритании, а в 1934 году вернулся в СССР, где и погиб в лагерях.

Существует мнение, что «классическое» евразийство, представленное «учеными» – Савицким и Трубецким, – не участвовало или только в малой степени участвовало в политической авантюре евразийцев, ответственность за которую якобы нес Сувчинский и левая парижская группа. Несмотря на то что Трубецкой действительно время от времени поднимал вопрос об излишней политизации движения, нет никаких оснований утверждать, что у евразийцев не было внутреннего консенсуса по поводу политической составляющей их работы. Сохранившиеся в архивах евразийцев в Москве, Праге, Париже и Нью-Йорке документы в полной мере демонстрируют ложность такой посылки и доказывают, что для авторов евразийской концепции ее реализация в политической сфере была значимой и важной частью их деятельности, как бы ни раскаивались они впоследствии в том, что их движение приняло это направление.

Примечания

1 Нольде Б.Э. Заграничная Россия // Последние известия. 1920. 27 апреля.

2 В письме родным, датированном 4 июня 1921 г., П.Н. Савицкий писал: «…Вчера евразийцы делали первое публичное свое выступление – под эгидой здешнего религиозно-философского кружка. Было человек 40–50. Я не выступал, говорили Трубецкой и Флоровский, новых адептов мы, кажется, не приобрели…» (ГАРФ. Ф. Р-5783. Оп. 2. Д. 326. Л. 32–33).

3 О «Веймарской России» см.: Hanson S.E., KopsteinJ.S. The Weimar/ Russia Comparison // Post-Soviet Affairs. Vol. 13 (1997). № 2. P. 252–283; ShenfieldS. The Weimar/Russia Comparison: Reflections on Hanson and Kopstein // Ibid. Vol. 14 (1998). № 4. P. 355–368; KopsteinJ.S., Hanson S.E. Paths to Uncivil Societies and Anti-Liberal States: A Reply to Shenfield // Ibid. P. 369–375. См. также: Brubaker R. Nationalism Reframed: Nationhood and the National Question in the New Europe. N.Y.: Cambridge Univ. Press, 1996. P. 107–147. О возрождении евразийства см.: IgnatowA. Der “Eurasismus” und die Suche nach einer neuen russischen Kulturidentität. Die Neubelebung des “Evrazijstvo”-Mythos // BlOst (Bundesinstitut für Ostwissenschaftliche und internationale Studien): Berichte. 1992. № 15.

4 Советский взгляд на историю пореволюционной эмиграции представлен в работах: ШкаренковЛ.К. Агония белой эмиграции. М.: Мысль, 1981; Кожин В.В. Политический и идеологический крах русской мелкобуржуазной контрреволюции за рубежом. Калинин: Калининский гос. ун-т, 1977.

5 Как показывает название статьи Роберта Вильямса «Политические эмиграции: утраченный сюжет» (Ab Imperio: Теория и история национализма и империи в постсоветском пространстве. 2003. № 2. С. 21–35), политические эмиграции были в некотором смысле «утеряны» историей, фокусировавшейся на «больших структурах»; «история снизу», в свою очередь, мало интересовалась политическими эмиграциями, в которых главными героями были пусть и бывшие, но все же элиты. Исключением можно считать работы по истории политической эмиграции, инкорпорирующие новые методы исследований, например: L’Emigration Politique en Europe aux XIX^е et XX^е siecles: Actes du colloque organise par L’Ecole franęaise de Rome. Rome: Ecole franęaise de Rome, 1991. Российской эмиграции посвящены некоторые западные работы: Der Große Exodus: Die Russische Emigration und ihre Zentren, 19i7bis 1941 / Hrsg. von K. Schlögel. München: C.H. Beck, 1994; Williams R.C. Culture in Exile, Russian Emigres In Germany, 1881–1941. Ithaca, N.Y.: Cornell Univ. Press, 1972; Gorboff M. La Russie fantome: L’emigration russe de 1920 a 1950. Lausanne: L’Äge d’homme, 1995; Johnston R.H. New Mecca, New Babylon: Paris and the Russian Exiles, 1920–1945. Kingston: McGill-Queen’sUniv. Press, 1988. Первые работы по истории российской эмиграции были написаны современниками: Rimscha H. von. Der russische Bürgerkrieg und die russische Emigration, 1917–1921. Jena: Frommann, 1924; Idem. Russland jenseits der Grenzen, 1921–1926: ein Beitrag zur Russischen Nachkriegsgeschichte. Jena: Frommann, 1927; Ledre Ch. Les emigres russes en France: Ce qu’ils sont, ce qu’ils font, ce qu’ils pensent. Paris: Editions Spes, 1930.

6 Немаловажно и то, что в России в оборот вводится, прежде всего, некое «православно-национальное» наследие эмиграции, что создает неверное представление о ее однородности.

7 См., в частности: Liebich A. From the Other Shore: Russian Social Democracy after 1921. Cambridge, Mass.: Harvard University Press, 1997; RaeffM. Russia Abroad: Cultural History Of Russian Emigration, 1919–1939. N.Y.: Oxford Univ. Press, 1990; BurbankJ. Intelligentsia and Revolution: Russian Views of Bolshevism, 1917–1922. N.Y.: Oxford Univ. Press, 1986; Pipes R. Struve: Liberal on the Right, 1905–1944. Cambridge: Harvard Univ. Press, 1980; Rosenberg W.G. Liberals in the Russian Revolution: The Constitutional Democratic Party, 1917–1921. Princeton, N.J.: Princeton Univ. Press, 1974.

8 Существует представление о политической эмиграции до 1917 г. как «лаборатории политической мысли» (см.: Русская эмиграция до 1917 года – лаборатория либеральной и революционной мысли / Под ред. Б. Ананьича, Ю. Шеррер. СПб., 1997).

9 Об этой цели эмиграции см. подробно: RaeffM. Op. cit.; Struve N. Soixante-dix ans d’emigration russe, 1919–1989. Paris: Fayard, 1996; Ковалевский П.Е. Зарубежная Россия: История и культурно-просветительная работа русского зарубежья за полвека (1920–1970). Paris: Librairie Des Cinq Continents, 1971. Впервые об этом написал барон Нольде (см.: Нольде Б.Э. Указ. соч.). Он считал, что «небольшевистская Россия не имеет территории (как Бельгия во время Первой мировой)»: «Мы существуем как Россия, потому что в условиях свободного европейского общежития мы сохранили свободу служить нашей Родине и нести в нашем сознании ее великую идею. Из России ушла не маленькая кучка людей, а весь цвет страны… Это уже не эмиграция русских, а эмиграция России… Мы должны беречь себя от того, что зовут „эмигрантской психологией“… Мы должны жить родной стихией, нести и углублять наше национальное сознание, радуясь тому, что мы – единственная часть России, которой дано свободно думать и свободно высказывать свои мысли. В чем наше дело?…В той новой России, которую мы готовим, годится не все, что мы несли с собой, когда наступал 1917 г…Мы должны суметь извлечь новые программы и новое понимание наших задач… из трезвой и спокойной оценки свершившегося. Нельзя ни на минуту забывать, что мы вернемся только тогда, когда выкуем в нашем сознании будущую Россию. Россия великого исхода должна быть не вчерашней, а завтрашней Россией…» Несмотря на то что «возвращения» эмигрантского наследия в серьезную науку не произошло, можно найти определенное влияние эмиграции на исследования истории России в англоязычном мире. Так, М.М. Карпович представлял «кадетский» взгляд, Ричард Пайпс транслировал консервативный подход П.Б. Струве, а Леопольд Хеймсон – социал-демократические взгляды меньшевиков. Таким образом, в американской историографии России имплицитно учитывались различные идеологические подходы, присутствовавшие в среде российской эмиграции (за исключением ультраправой, монархической ее части). К этому можно добавить, что Г.В. Вернадский отчасти может считаться продолжателем евразийства, впрочем, плохо прижившегося на американской почве.

10 См. публикуемое в настоящем томе письмо Трубецкого Сувчинскому от 28 апреля 1926 г. (№ 78).

11 О евразийстве в контексте правых движений в Германии см.: Luks L. Die Ideologie der Eurasier im zeitgeschichtlichen Zusammenhang // Jahrbücher für Geschichte Osteuropas. Bd. 34 (1986). S. 374–395.

12 Термин «реакционный модернизм» принадлежит американскому исследователю консервативной революции в Германии Херфу (см.: HerfJ. Reactionary Modernism: Technology, Culture, and Politics in Weimar and the Third Reich. N.Y.: Cambridge Univ. Press, 1984). Он считает, что консервативное движение, развивавшееся в 1920-х гг. в Веймарской Германии, модернизировало романтические идеологии XIX в. за счет апроприации современной науки, техники и технологии.

1 Далеко не полный список работ (в хронологическом порядке), содержащих биографический материал о Н.С. Трубецком: Чижевский Д. Князь Николай Трубецкой // Современные записки. 1939. Кн. 68. С. 445–467; Kretschmer P. Nikolaus Fürst Trubetzkoy // Almanach der Akademie der Wissenschaften in Wien für das Jahr 1938. Bd. 88 (1939). S. 335–345; Riasanovsky N.V. Prince N.S. Trubetskoy’s “Europe and Mankind” //Jahrbücher für Geschichte Osteuropas. Bd. 12 (1964). H. 2. S. 207–220; Wytrzens G. Fürst Trubetzkoy als Kulturphilosoph //Wiener Slavistisches Jahrbuch. Bd. 11 (1964). S. 154–166; N.S. Trubetzkoy’s Letters and Notes /Prepared for publication by R. Jakobson, with the assistance of H. Baran, О. Ronen and M. Taylor.

The Hague; Paris: Mouton, 1975; TrubeckojN. L’Europa e l’umanita: la prima critica alPeurocentrismo / Prefazione di R. Jakobson. Torino: Einaudi, 1982; Клейнер Ю.А. Н.С. Трубецкой: Биография и научные взгляды //Ученые записки высших учебных заведений Литовской ССР [Kalbotyra]. Т. 35 (1985). № 3. С. 98–110; Топоров В.Н. Николай Сергеевич Трубецкой – ученый, мыслитель, человек: К 100-летию со дня рождения // Советское славяноведение. 1990. № 6. С. 51–84; 1991. № 1. С. 78–99; Кондратов H.A.

Н.С. Трубецкой: К 100-летию со дня рождения // Русский язык в школе. 1990. № 2. С. 98–103; Журавлев В.К Н.С. Трубецкой: К 100-летию со дня рождения //Русская речь. 1990. № 2. С. 91–96; Нерознак В.П. Слово о Н.С. Трубецком: К 100-летию со дня рождения // Известия РАН. Серия «Литература и язык». Т. 49 (1990). № 2. С. 148–151; Николай Сергеевич Трубецкой: К 100-летию со дня рождения // Вестник МГУ. Сер. 9. Филология. 1990. № 3. С. 3–9; Соболев А. Князь Н.С. Трубецкой и евразийство // Литературная учеба. 1991. № 6. С. 121–130; Liberman A. N.S. Trubetzkoy and His Works on History and Politics [Postscript] // Trubetzkoy N.S. The Legacy of Genghis Khan and Other Essays on Russia’s Identity. Ann Arbor: Michigan Slavic Publications, 1991. P. 293–375; Робинсон M.A., Петровский Л.П. H.H. Дурново и Н.С. Трубецкой: проблема евразийства в контексте «Дела славистов» (По материалам ОГПУ-НКВД…) // Славяноведение. 1992. № ą. С. 68–82; Никишенков A.A. Н.С. Трубецкой и феномен евразийской этнографии // Этнографическое обозрение. 1992. № 1.

С. 89–92; ТолстойН.И. Н.С. Трубецкой и евразийство //Трубецкой Н.С. История. Культура. Язык. М., 1995. С. 5–28; ГумилевЛ.Н. Историко-философские труды князя Н.С. Трубецкого (Заметки последнего евразийца) // Трубецкой Н.С. История. Культура. Язык. М., 1995. С. 31–54; Казнина O.A. Н.С. Трубецкой и кризис евразийства // Славяноведение. 1995. № 4.

С. 89–91; Кочергина В.А. Н.С. Трубецкой-индоевропеист // Вестник МГУ. Сер. 9. Филология. 1998. № 5. С. 28–35; Антощенко A.B. Николай Сергеевич Трубецкой (1890–1938) //Историки России XVIII–XX веков /Ред. – сост. A.A. Чернобаев. М.: История-Сервис, 1998 (– Прил. к журналу «Исторический архив». Вып. 5). С. 106–121.

2 В частности, публикуемые в настоящей книге письма Трубецкого Сувчинскому.

3 См., например, сборник документов: Петр Сувчинский и его время / Под ред. А. Бретаницкой. М.: Композитор, 1999. Исключение составляет недавнее издание, весьма полезное с точки зрения как биографических данных о П.П. Сувчинском, так и с точки зрения анализа его взглядов: Pierre Souvtchinski, cahiers d’etude / Ed. par E. Humbertclaude. Paris: L’Harmattan, 2006.

4 The Letters of D.S. Mirsky to P.P. Suvchinskii, 1922–1931 / Ed. by G.S. Smith. Birmingham: Univ. of Birmingham, 1995 (– Birmingham Slavonic monographs, 26); Smith G.S. D.S. Mirsky: A Russian-English Life, 1890–1939. N.Y.: Oxford Univ. Press, 2000; см. также богатый биографический материал в книге: Святополк-Мирский Д.П. Поэты и Россия: Статьи, рецензии, портреты, некрологи / Сост., подгот. текстов, прим. и вступ. ст. В.В. Перхина. СПб.: Алетейя, 2002.

5 О Флоровском см.: George Florovsky: Russian Intellectual and Orthodox Churchman / Ed. by A. Blane. Crestwood, N.Y.: St Vladimir’s Seminary Press, 1993; о Г.В. Вернадском см.: Андреев H. Г.В. Вернадский (20 августа 1887 г. – 12 июня 1973 г.) // Записки русской академической группы в США. Т. IX (1995). С. 182–193. Что касается П.Н. Савицкого, то в основном речь идет о статьях – введениях к повторным публикациям работ Савицкого. Характерно, что, например, в комментариях к недавно изданным дневникам В.И. Вернадского Савицкий назван «историком»; впрочем, основные эпизоды его биографии переданы там верно. См. о Савицком: Вернадский Г.В. П.Н. Савицкий, 1895–1968 //Новыйжурнал. Кн. 92 (1968). С. 273–277; Дурновцев В.И., Кулешов С.В. Жизнь и судьба П.Н. Савицкого // Культурное наследие российской эмиграции, 1917–1940 гг. М., 1994. Кн. 1. С. 144–152; Дурновцев В.И. Петр Николаевич Савицкий (1895–1968) // Историки России XVIII–XX веков /Ред. – сост. A.A. Чернобаев. Б.м., 1999 (– Прил. к журналу «Исторический архив». Вып. 6). С. 111–123; Степанов Н.Ю. Идеологи евразийства: П.Н. Савицкий // Евразия: Исторические взгляды русских эмигрантов: Сб. ст. / Отв. ред. Л.В. Пономарева. М.: ИВИ РАН, 1992. С. 156–163. В последние годы вышло несколько серьезных исследований, посвященных Савицкому, например: Быстрюков В.Ю. В поисках Евразии. Самара, 2007; Petr Nikolaevich Savitskii (1895–1968): A Bibliography of His Published Works / Ed. by M. Beisswenger. Prague: Närodm knihovna ER, 2008 (– Bibliografie Slovanske knihovny, 72).

6 О Карсавине см.: Мажейкис Г.И. Савкин [Лев Платонович Карсавин] //Новый мир. 1991. № 1. С. 193–194; Соболев A.B. Полюса евразийства: Л.П. Карсавин (1882–1952),Г.В. Флоровский (1893–1979) //Новый мир. 1991. № 1. С. 180–182; Он же. Своя своих не познаша: Евразийство: Л.П. Карсавин и другие: (конспект исследования) // Начала. 1992. № 4.

С. 49–58; Шидлаускас А. Биография Л.П. Карсавина //Пашуто В.Т. Русские историки-эмигранты в Европе. М.: Наука, 1992. С. 229–230; Филонова Л.Г.

Лев Платонович Карсавин: 1882, Петербург – 1952, Абезь // Русские философы: конец XIX – середина XX века: Антология. М.: Книжная палата, 1993. Вып. 1. С. 243–255;Хоружий С.С. Карсавин и де Местр //Вопросы философии. 1989. № 3. С. 79–92; Он же. Карсавин, евразийство и ВКП // Вопросы философии. 1992. № 2. С. 78–84. Следует добавить, что большая коллекция документов Л.П. Карсавина (писем и автобиографических материалов), хранящаяся в Департаменте музыки Французской национальной библиотеки (фонд П.П. Сувчинского), еще ждет своего исследователя.

7 Автору этих строк представляется, что скорее верно второе. Трубецкой настаивал на том, чтобы держать P.O. Якобсона в отдалении от евразийства, несмотря на его одаренность и близость его позиции евразийским взглядам. Для евразийцев, весьма озабоченных привлечением новых участников движения, его популярностью, участие Якобсона могло казаться опасным: Якобсон вызвал бы негативную реакцию самых консервативных эмигрантов. Характерно, что активное сотрудничество P.O. Якобсона в евразийских изданиях началось после 1929 г., когда лидером движения стал П.Н. Савицкий, чуждый антисемитизму, а Н.С. Трубецкой и П.П. Сувчинский уже покинули ряды евразийского движения.

8 Биографию С.Н. Трубецкого см.: Bohachevsky-Chomiak М. Sergei N. Trubetskoi: an Intellectual Among the Intelligentsia in Prerevolutionary Russia. Belmont, Mass.: Norland Publishing Company, 1976.

9 Liberman A. Op. cit. P. 295.

10 Трубецкой Н.С. Финская песнь Kulto Neito как переживание языческого обычая // Этнографическое обозрение. Т. XVII (1905). № 2–3. С. 231–233; Он же. К вопросу о «Золотой Бабе» //Этнографическое обозрение. Т. XVIII (1906). № 1–2. С. 52–62; Он же. [Рец. на: ] V.J. Mansikka.

Das Lied von OgoiundHovatitsa. Finnisch-Ugrische Forschungen, VI, 1906 // Этнографическое обозрение. Т. XIX (1907). № 3. C. 124–125; Он же. [Рец. на: ] Сборник материалов для описания местностей и племен Кавказа,

Вып. XXXVII, отд. 3, Тифлис, 1907 // Этнографическое обозрение. Т. XX (1908). № 3. С. 146–151. Эти студенческие публикации Трубецкого продолжались до 1914 г., после чего наступил перерыв, завершившийся в 1920 г., когда Трубецкой выпустил «Европу и человечество».

11 Liberman A. Op. cit. Р. 295.

12 Центральный исторический архив Москвы [далее – ЦИАМ]. Ф. 418. Оп. 91. Д. 418л. Л. 4–4 об.

13 В частности, Трубецкой опубликовал статьи: Трубецкой Н.С. Кавказские параллели фригийскому мифу о рождении из камня (-земли) // Этнографическое обозрение. Т. XX (1908). № 3. С. 88–92 (опубликована в год поступления в университет); Он же. Редедя на Кавказе //Этнографическое обозрение. Т. XXIII (1911). № 1–2. С. 229–238; Он же. О стихе восточно-финских песен // Известия Общества любителей естествознания, антропологии и этнографии. 1914. См.: Топоров В.Н. Николай Сергеевич Трубецкой – ученый, мыслитель, человек (к столетию со дня рождения) // Н.С. Трубецкой и современная филология. М.: Наука, 1993. С. пб.

14 ЦИАМ. Ф. 418. Оп. 91. Д. 418л. Л. 4.

15 Трубецкой оставил короткие воспоминания о Кузнецове (см.: Трубецкой Н.С. Степан Кирович Кузнецов: Личные впечатления //Этнографическое обозрение. Т. XXV (1913). № 1–2. С. 325–331).

16 ЦИАМ. Ф. 418. Оп. 91. Д. 418л. Л. 4 об.

17 Там же. Л. 38–38 об.

18 Цит. по: Симеонов Б. Николай Сергеевич Трубецкой в Болгарии // Болгарская русистика. 1976. Вып. 2. С. 43.

19 N.S. Trubetzkoy’s Letters and Notes. P. 4.

20 Симеонов Б. Указ. соч. С. 44.

21 N.S. Trubetzkoy’s Letters and Notes. P. 12.

22 См.: Трубецкой Н.С. К украинской проблеме //Евразийский временник. Париж: Евразийское книгоиздательство, 1927. Кн. V. С. 165–184; Он же. Ответ Д.И. Дорошенку //Евразийская хроника. Париж, 1928. Вып. X. С. 51–59.

23 N.S. Trubetzkoy’s Letters and Notes. P. 293.

24 См.: Казнина O.A. Указ. соч. C. 89–91.

25 См.: SeriotP. Structure et totalite: Les origines intellectuelles du structuralisme en Europe Centrale et Orientale. Paris: Presses universitaires de France, 1999. Цит. здесь и далее по русскому переводу: Серио П. Структура и целостность: об интеллектуальных истоках структурализма в Центральной и Восточной Европе, 1920-1930-е гг. / Авториз. пер. с фр. Н.С. Автономовой. М.: Языки славянской культуры, 2001.

26 Личные документы семьи Сувчинских частично сохранились в архиве П.П. Сувчинского. См.: BNF. DdM. Collection Pierre Souvtchinsky. He описано.

27 См.: Черновик письма П.П. Сувчинского Г.М. Шнеерсону, июль 1980 г. // BNF. DdM. 0092 (13).

28 См. также статью И.В. Нестьева, основанную на сведениях из переписки с П.П. Сувчинским: Нестъев И.В. Четыре дружбы: Петр Сувчинский и русские музыканты // Советская музыка. 1987. № 3. Особ. с. 83–86.

29 В этой связи любопытен миф о Блоке как поэте, связующем исторические периоды. Такая трактовка должна была особенно импонировать евразийцам. См.: Rylkova G.S. Literature and Revolution: The Case of Aleksandr Blok // Kritika: Explorations in Russian and Eurasian History. Vol. 3 (2002). № 4. P. 611–630.

30 П.П. Сувчинский поддерживал дружеские связи с A.C. Лурье и в эмиграции, привлекая его к евразийским изданиям. Примечательно, что Лурье, как и Сувчинский, был увлечен творчеством Блока и в 1921 г. писал балет по «Снежной Маске». О Лурье см.: Myricz К. Shadows of the Past: Akhmatova’s Poem Without a Hero and Lourie’s Incantations // Twentieth Century Music. Vol. IV (2008). № 1. P. 1–30; Idem. Decadent Truncation: Liberated Eros in Arthur Vincent Lourie’s The Blackamoor of Peter the Great. Неопубликованная рукопись.

31 Сам A.C. Лурье жаловался на неприятие консервативной эмиграцией своего творчества, на нападки недругов, обвинявших его в «комиссарстве», в особенности в связи с его авторством «Нашего марша» на стихи Маяковского. Так, В. Ходасевич, критикуя журнал «Версты», в котором участвовал Лурье, говорил о «комиссарах». См /.Лурье А. Наш марш// Новый журнал. 1969. № 94. С. 127–131.