Текст книги "Танцы с дьяволом"

С. И. Ильичев
Танцы с дьяволом
Роман

[битая ссылка] [email protected]

Пролог

Мне никогда не нравилась война компроматов. Предположим, что сегодня кому-то предложат баллотироваться в президенты страны, финансовой компании или группы, возглавить ту или иную партию или общественное движение. Извините, но если он не полный кретин, то он тут же попытается предпринять некие действия и скрыть от общественности отдельные, но уж очень неприглядные эпизоды своей биографии.

Правда, потом каждую секунду, каждый час и день станет жить под страхом того, что эти факты могут ненароком всплыть наружу, забывая при этом банальную истину, что нет ничего тайного, что не стало бы явным.

Нам всем очень хочется, чтобы человек, облеченный высшей государственной или церковной властью, был кристально честным и безукоризненно чистым. Должен, но вот может ли?

Именно поэтому, чтобы не дожидаться, когда в вас кто-то бросит первый камень, думаю, было бы более честным и нравственным самому рассказать о себе то, что так или иначе могло бы задевать чувства других людей. Тем более что многое в жизни каждого из нас было сделано неосознанно, ибо мы действительно по молодости часто не ведали, что творили.

Рассказать – значит лишить противную сторону самой возможности иметь камень за пазухой. Рассказать – значит покаяться. И постараться впредь с помощью Божьей жить в ладу со своей совестью.

Поэтому если люди после такого чистосердечного признания решат доверить управление страной или церковным приходом, например, этому человеку, то хотелось бы, чтобы они принимали его таким, каков он есть на данный момент, простив и забыв все то, о чем он вам накануне о себе рассказал или в чем исповедовался.

I

За полгода до начала описываемых событий…

Поселок Верхневолжье является одним из районных центров на северо-западе Тверской области. Мы попали туда уже под вечер буквально накануне Нового года. Площадь была заметена снегом. У редких машин, что изредка пересекают ее центр, механические дворники едва успевают отгребать изломанные шарнирными клешнями и оттого потерявшие былой блеск и форму нежные снежинки, прямо на глазах превращающиеся в грязную кашицу. Лишь несколько фонарей освещали центр площади да памятник все еще продолжающему куда-то широко шагать вождю революции В. И. Ленину. По правую сторону от Ульянова-Ленина светились окна здания администрации и дежурный свет магазина «Детский мир», а по левую двухэтажный типовой райповский магазин с рестораном на втором этаже, откуда в тот вечер неслась музыка.

С противоположной от Ильича стороны площади проходила железнодорожная линия, по которой при желании можно было попасть в обе столицы. Но большую часть времени железнодорожную линию занимали грузовые составы, которые везли преимущественно лес. Причем одновременно в обе стороны. То есть с севера на юг и обратно с юга на север…

И для меня это вечное почти броуновское движение всегда оставалось загадкой: для чего столько лет гоняют составы в обе стороны? Тот лес, что огромными эшелонами везли с севера на юг, можно было бы преспокойно оставить на севере. А лес, что шел с юга на север и в таком же количестве, можно было бы и вовсе не перегонять, а всего лишь переадресовать тем, кто ждет такой же лес, но с севера.

Однако же наша история не об этом, да и не обо мне. Вернемся в наш заснеженный городок, где торопливо шагающие домой люди прикрывали лица от налетавших порывов снежной вьюги.

За индевелыми окнами своих домов людям были неведомы слезы сотен тысяч небесных ангелов, проливаемые сейчас на нашу грешную планету. При всем своем стремительном падении им удается весьма грациозно достигать поверхности земли, но уже лишь в виде застывших хрустальных снежинок. Эти удивительные творения нежно опускаются на ладони редких прохожих, трогательно касаются их лиц, с надеждой заглядывают в глаза, трепетно бьются в окна домов, пытаясь достучаться до самых сердец. И тают, тают уже на наших глазах, вновь оборачиваясь слезами всепобеждающей христианской Любви, еще способной вывести нас из чарующего и убаюкивающего дурмана-сна и напомнить всем нам, иванам, не помнящим своего родства, о все еще продолжающемся многовековом поединке сил Добра и зла за наши души… И о том, что сегодня Снежная королева снова вышла на поиски очередной и доверчивой души… Но сие лишь присказка, а сказка уже наших дней впереди…

Человека, который олицетворял собой действующую власть в Верхневолжье, звали Дмитрий Федорович Новиков. Как мужчина он был крупным, а как руководитель властным. Этот деревенский последыш в многодетной крестьянской семье, воспитанный советской школой и постулатами морального кодекса строителей социализма, органично влился в когорту крепких и уважаемых хозяйственников. И с началом перестройки, подмяв под себя весь аппарат районного комитета коммунистической партии, взял бразды управления районом в свои руки и уже много лет единолично правил всем и вся…

Сегодня по неисповедимым путям Господним он оказался в Загородье, в одной из отдаленных деревень района, где сидел в гостиной комнате невзрачного и неприметного снаружи домика. Такого домика, который пора бы уже и сносить, если смотреть на него со стороны дороги… Правда, на окнах того домика были металлические решетки, а на стенах вперемежку с действительно редкими и дорогими иконами висели картины современных модернистов и даже несколько не менее дорогих оригинальных этюдов отечественных передвижников. Окна те, естественно, были завешены, а всюду горели свечи.

Хозяйкой домика была москвичка по имени Татьяна. В народе таких людей называют травницами и целительницами. Она приехала в наш район из столицы после начавшейся в России перестройки и купила себе сразу три рядом стоявших дома этого некогда богатого села. Соседям говорила, что ее привлекала положительная энергетика наших мест, чистый воздух и полное отсутствие какого-либо вредного производства…

Отремонтировала она те домики, а вскоре к ней потянулись люди, кто за советом, кто с просьбой о помощи…

В комнате, где мы оставили Новикова, было не жарко, но мужчина, очевидно, ему не удавалось скрывать волнение, периодически вытирал пот со лба. Перед ним стоял небольшой передвижной столик с напитками. При кажущемся равнодушии он внимательно вслушивался в каждое слово хозяйки квартиры.

– Этому проклятию уже более тридцати лет. Причем, как я вижу, смерть забирает только мужчин вашего рода, – негромко говорила она, обращаясь к Новикову.

– Да! Сначала умер отец, потом два моих брата и их сыновья… – согласно кивая головой, произнес Новиков.

– Но причина этого вам должна быть хорошо известна… – вдруг произнесла целительница.

– Не понял…

– Иначе вы бы уже давно разделили участь своих братьев… – утвердительно, словно ставя окончательный диагноз, произнесла она.

– Я много в своей жизни наделал ошибок, не буду скрывать. И принял бы смерть достойно, но меня беспокоит судьба моего сына. Он у меня поздний и единственный. Вы можете мне помочь сохранить ему жизнь?

– Говорите, что поздний и единственный? Все верно, вам же всю жизнь твердили, что дети не в ответе за ошибки своих родителей… Но это касается лишь нравственных законов общества. Но есть еще и иная ответственность перед теми, кто свыше. Называйте ее как угодно: космос, Бог…

– Не понимаю… Что вы имеете в виду? Я ведь к каким врачам его только не возил, каким бабушкам и экстрасенсам не показывал. Все брали деньги, улыбались и заверяли, что опасности нет…

– Не было бы явной опасности, вам не пришлось бы вновь искать того, кто может спасти вашего сына. Но это не я… А насчет врачей? Есть темы, которые им в университетах не читают. К тому же вы им нужны скорее вечно больным, нежели вечно здоровым. Извините за этот каламбур. И еще… Когда в гневе на кого-то ты стреляешь, пусть даже в воздух, все равно ты стреляешь в самого себя. Или в того, кто рядом и дорог. Посеянный ветер от пустяковой обиды возвращается к тебе же, но уже безжалостной бурей, сметающей все на твоем пути.

– И сколько времени ему осталось жить?

– Для этого мне нужно посмотреть на его ладони. Но это касается только сроков. А что касается лечения, я бы вам посоветовала сходить к нашему местному священнику батюшке Михаилу. Люди говорят, что Господь слышит его молитвы и что он многим уже помог. Возможно, что он поможет вам обоим…

– Не понял… – начал Новиков.

– Что же здесь непонятного? Думаю, что он даст вам шанс успеть еще что-то изменить в своей жизни. Просто начинать борьбу за жизнь сына… вам все равно придется с себя…

– Вы хоть знаете, кому вы это говорите?

– Зачем? Это бы только мне мешало. И потом, я всего лишь рассказала о том, что мне было показано…

Новиков достает из внутреннего кармана пиджака конверт и молча кладет ее перед женщиной.

– Что там?

– Это фотография…

– Сына?

– Нет!

– Ваши люди не предупреждали, что могут быть дополнительные вопросы, – спокойно произнесла хозяйка дома, не дотронувшись до конверта.

– Уроды, ничего поручить им нельзя.

Тут Новиков достал из кармана второй конверт и, положив на стол рядом с первым, подвинул в сторону женщины.

– Не беспокойтесь, это за дополнительный гонорар…

– А я и не беспокоюсь… Что вас интересует? – спросила женщина.

– Что вы можете сказать об этом человеке?

И тогда хозяйка, не дотрагиваясь до конверта, а лишь подержав над ним свою ладонь, ответила.

– Холода смерти не чувствую, характерного запаха тления тоже не ощущаю. Однозначно могу сказать, что этот человек жив…

– Это я и сам знаю…

– Хорошо! Ему примерно 50 лет, он высокого роста, хорошо сложен. Холост. У него есть некие проблемы со здоровьем… Кем он вам приходится и что именно вы хотите еще услышать?

– Для начала я хочу знать, чего он более всего на свете боится, есть ли у него своя ахиллесова пята? – негромко, но четко произнес Новиков.

В этот момент свеча, что стояла на приставном столике, неожиданно ярко вспыхивает и гаснет. Новиков какое-то время, не отрывая взгляда, смотрит на погасшую свечу. В себя его приводит голос хозяйки дома.

– То, что вас действительно интересует, мне понятно. Но тут вы явно ошиблись адресом. У вас для этого есть, очевидно, свои, натасканные на людей ищейки.

– Зря вы так, – слегка набычившись, говорит Новиков. – Мне вас уважаемые люди рекомендовали…

– Никому больше не верьте… – парирует она.

– Что так? – спросил Новиков, вставая с кресла.

– Могу рассказать вам одну поучительную историю. Как-то один богатый и неглупый человек, заплатив большие деньги, вошел в комнату, где должны были исполниться все его заветные мечты. Но быстро понял, что его просто развели на деньги. Не желая быть осмеянным, он вышел из той комнаты со счастливым лицом, радостно предвкушая, как вслед за ним обманутыми останутся и все остальные, что еще ждали своей очереди. А уже вечером он нашел владельца тайной комнаты, и тот поделился с ним прибылью того дня. Ведь никто не захотел признаться, что и его обвели вокруг пальца.

– Сказка про хитроумных портняжек и голого короля… читал. И кому же мне тогда прикажете верить? Вам?

– А уже мне так не верьте в первую очередь.

Новиков подошел к двери и остановился, а потом сказал:

– Будем считать, что этого разговора не было и я у вас не был.

– Как скажете… И конверты свои заберите…

Татьяна проводила его взглядом, а затем достала и закурила тонкую сигарету, и клубы дыма медленно окутали сначала ее лицо, а затем и всю комнату. И она увидела Новикова, спускающегося по лестнице с охотничьим винторезом в руках. Раздались последующие за этим выстрелы, крики сразу нескольких людей, она увидела кровь и огонь, который мгновенно начал пожирать большой дом… И еще она услышала свои же слова, произнесенные сегодня Новикову при встрече: «Думаю, что он даст вам шанс еще успеть что-то изменить в своей жизни».

Сам же глава администрации возвращался домой. Рядом с ним на заднем сиденье был его заместитель Козырев – мужик молодой и не глупый, но больно тщеславный. Он любил председательствовать, зачитывать приветственные телеграммы от губернатора области, вручать победителям подарки, в общем, благодетельствовать.

Какое-то время он терпеливо ждал, что Новиков что-то сам расскажет о своем визите к целительнице, и, не выдержав, спросил:

– Ну что там?

– Б…дь старая, в благородство решила со мной поиграть, – сказал Новиков и вернул своему помощнику конверт с фотографией.

– Странно, а мне сказали, что она нашего губернатора лечила и была даже у него советником…

– Вот и насоветовала, что скоро будем нового избирать. Теперь по существу. Проверь мне всю подноготную этой ведьмы. И чтобы через неделю ее в нашем районе не было, а лучше и в области…

– Сделаем!

– Новости есть?

– Да, – ответил Козырев, – завтра утром Санников со своей командой приезжает.

– Этот владелец заводов и пароходов? Выкладывай, что вы на него накопали.

– Пока только общеизвестные факты: миллионер, владелец столичного банка, недвижимость в Англии и Португалии, самолет, два вертолета, яхты, не женат…

– Что замолчал? Не тяни! Голубой?

– Проверяем…

– Насмешил. Ты только не забудь, что до начала предвыборной кампании осталось всего три месяца.

– Мне только одно непонятно, что он ищет в нашем провинциальном городке. С такими бабками мог бы и на место губернатора области свою кандидатуру выставлять…

– Пожалуй, что в этом ты прав. А посему оторви свою задницу от мягкого кресла и сам выясни, почему он зубами вцепился в наш район…

Утром следующего дня машину главы администрации снова можно было увидеть на улицах нашего городка. Ее с надеждой и трепетным взглядом провожали как еще сохранившиеся, так и уже порушенные памятники истории и культуры, надеявшиеся на помощь, недостроенные жилые корпуса, храм, что уже какой год стоял в реставрационных лесах…

Зато домостроительный комбинат салютовал машине мэра очередным выбросом в небо клубов серого дыма, а выходящие из ворот молокозавода груженые машины, что спешили отвезти молоко на продажу в столицу, приветствовали ее короткими гудками. Да и как не приветствовать того, кто уже более тридцати лет рулит нашим городком и районом.

Ближе к полудню машина Новикова остановилась у здания учебного лицея. Новиков вышел из машины и увидел знакомое крыльцо, украшенное транспарантом «Новой России – молодые кадры». Работала группа местного телевидения. У входа в лицей стоял молодой телеведущий по имени Паша с микрофоном в руках и говорил, глядя в камеру:

– Сегодня мы с вами присутствуем на торжественном открытии спортивного зала лицея нашего города, десятки отличников и медалистов которого продолжают свое образование в вузах Москвы и Санкт-Петербурга…

Оператор, увидев Новикова, поднимающегося по ступеням, фокусирует на нем объектив своей камеры.

Вслед за главой администрации на крыльцо лицея поднимаются и лицеисты с родителями.

А уже в спортивный зал дорогого гостя сопровождала лично директор лицея. Убедившись, что весь зал полон, она взяла в руки колокольчик, и его звук заставил всех прекратить разговоры.

Новиков какое-то время рассматривал зал, выискивая среди учащихся своего сына, и даже прослушал короткую вступительную часть выступления директора. Когда слово было предоставлено представителю городского отдела народного образования, глава администрации, что-то прошептав на ухо директрисе, вышел из зала.

Он зашел в пустой школьный туалет и остановился у писсуара. Мочился не спеша, как у всех людей его возраста, простата давала о себе знать, и струйка казалась нескончаемой. В тот момент, когда он подошел к умывальнику, в одной из кабинок раздалось характерное для секса постанывание. Некоторое мгновение мэр боролся с искушением потребовать прекратить сие безобразие в общественном месте, так как звук страсти уже зашкаливал. Он даже решительно подошел к кабинке, но все же благоразумие взяло вверх, и он вышел из туалета.

Когда Новиков, пробираясь сквозь почетных гостей и спонсоров лицея, занял свое место рядом с директрисой, та предоставила ему слово.

– Я хорошо понимаю, что вы уже порядком подустали, и не буду лишать вас заслуженного праздника. Могу лишь пообещать, что если ничего не изменится и меня снова переизберут на должность главы нашего района, то осенью мы начнем строительство в вашем лицее бассейна…

Раздался восторженный рев учащихся. В это время в зал вошел и быстро растворился среди друзей спортивного вида смазливый темноволосый юноша, а через пару секунд на пороге спортивного зала показался и сын мэра Олег. И появление этих двоих заставило мэра вспомнить о том, что несколько минут назад произошло в школьном туалете.

Официальная часть была окончена, почетные гости, строители и родители рассаживались по скамейкам трибун в ожидании начала спортивного праздника.

Новиков подошел к сыну.

– Ты где был? – спросил он Олега.

– Нас с Павлом классная в магазин посылала, – ответил он.

– С каким Павлом?

– Ну ты даешь… с Козыревым. Его отец работает у тебя помощником.

– Хорошо! Только не задерживайся сегодня долго. Мне нужно с тобой поговорить…

Новиков быстрым шагом направился к выходу из спортивного зала, раскланиваясь и обмениваясь с гостями дежурными улыбками.

И вот он снова в дороге. Проехав через село, в котором он побывал накануне вечером, и оставив за собой небольшую церковь на взгорке, он подъехал к одиноко стоявшему домику.

– Дмитрий Федорович, вы подождите, я схожу узнаю, дома ли поп… – сказал Козырев и начал вылезать из машины.

«Интересно, – вдруг подумал Новиков, – а он сам-то знает, чем увлекается его родной сын?»

Козырев вошел в калитку и повернул по вычищенной дорожке к дому. У крыльца стоял бородатый мужик, явно в годах, с забранными волосами, и колол дрова.

– Товарищ! – обратился к нему помощник главы администрации.

– Лучше брат! – ответил тот, перестав колоть дрова.

– Это уж вы между собой как хотите себя называйте. Ты лучше мне скажи, ваш поп дома?

– Где же ему быть? Поди на печи лежит да в потолок глядит…

– Ну да… – согласно промолвил Козырев. – Позвать сможешь? И как его звать, напомни.

– С утра, если мне память не отшибло, то Михаилом величали…

– Шутник! Ступай, скажи, что его тут спрашивают… – и Козырев вернулся к машине.

– Ну что, хозяин на месте?

– Звать пошли…

– Хорошо! Тогда оставайся на месте. Я один с ним поговорю, – сказал Новиков и стал вылезать из служебной машины.

Козырев дождался, когда шеф повернет к дому, и залез в теплую машину.

Новиков уже поднялся на высокое крыльцо, но обернулся и залюбовался увиденным зимним пейзажем, расстилавшимся перед ним. А потому чуть не вздрогнул, когда за спиной раздался голос все того же мужика, что колол дрова, но уже облаченного в священническую рясу.

– Сколь же удивительна, мила и притягательна взгляду наша природа. Сам могу часами стоять, взгляда не оторвав, – произнес тот, кого Козырев назвал попом, а мы знаем как батюшку Михаила.

– Так это вы и есть отец Михаил?

– Прошу любить и жаловать…

– Меня предупреждали, что вы тот еще чудак, – ответил Новиков.

– Я бы сказал, не от мира сего… Но проходите в дом, и не будем терять времени. Рассказывайте, что с вами стряслось…

Батюшка усадил гостя за стол и включил электрический чайник.

Новиков некоторое время выжидал, оглядывая довольно скудное жилье священника, и потом сказал.

– Вы меня, вероятно, недопоняли… Со мной как раз все нормально. Это у меня с сыном беда…

– Тогда тем более начинайте с себя… – сказал отец Михаил и сел прямо напротив гостя, чтобы его выслушать.

– Поп, ты точно не догоняешь, что тебе сказано? Или просто дурку передо мной валяешь? Я тебе русским языком повторяю: у меня сын при смерти…

– Я понимаю ваше беспокойство, но и вы ответьте мне на вопрос: когда вы в последний раз были на исповеди?

– Какая исповедь? Я член коммунистической партии… Хотя меня бабка в детстве тайно от отца окрестила…

– А ваш сын окрещен в православной вере?

– Олег? Да! Бабка перед смертью настояла… Не смог ее ослушаться.

– Умница твоя бабка… Как ее величали?

– Анна!

– Упокой, Господи, душу рабы твоей Анны, – произнес священник, встав со стула и перекрестившись на образа в своей комнатке. А затем, взяв стул и сев совсем рядом с гостем, сказал:

– А теперь давайте поговорим с вами откровенно… И не надо на меня смотреть как на вашего врага…

Лишь под вечер Новиков добрался до дома. И теперь сидел в столовой, наблюдал за тем, как жена накладывает на его тарелку мясную солянку.

– Только немного… – попросил он, видя, что жена явно стоит перед выбором, добавлять мяса или нет.

– Весь день по району мотаешься, совсем себя не бережешь… – проговорила она и добавила еще пару кусков запеченного в деревенском чугунке мяса.

– Зато ты себя бережешь… – ответил он, словно и не заметив щедрого жеста супруги.

Полноватая женщина явно обиделась.

– Я знаю, ты считаешь, что это я виновата в том, что наш сын болен.

– Прости. Ты ни в чем не виновата… Хотя…

– Что хотя? Говори, что сказала тебе целительница?

– Ты Жанну помнишь?

– Еще бы… Опоила твоего брата Петра чем-то, так он за ней потом как несмышленый теленок несколько лет ходил. Ты думаешь, что это она сделала?

– Я тоже спал с ней… Ну а потом, когда Петр решил с ней порвать… То позвал меня помочь вещи его на машину погрузить. Вот тогда-то, когда мы уже собирались отъезжать, она, выйдя на крыльцо, и пообещала, что проклянет весь наш род.

– Ах ты, кобель, – мгновенно взорвалась женщина. – Теперь понятно, почему все вокруг нас умирают. Все, кроме тебя… И теперь за твои грехи должен расплачиваться наш сын.

– Я сегодня был у одного священника. Он сказал, что постарается помочь нашему сыну.

– Интересно, сколько он за это запросит? Мы и так уже целое состояние на твоих бабушек и экстрасенсов потратили…

Хлопнула входная дверь. Новиков, удержав жену за руку, сказал:

– Угомонись. Сын ничего не должен знать об этом. И насчет денег батюшка сказал, что не нужно будет ничего платить…

Олег поднялся в свою комнату, включил свет и компьютер. Пока сбрасывал одежду, экран высветился. Он быстро подсел к монитору и, открыв полученное письмо, какое-то время смотрел на экран.

Раздался стук в дверь. На пороге стоял отец.

– Извини, что поздно. Но, думаю, настало время нам серьезно поговорить. Понимаю, что ты уже взрослый человек и сам способен решать, с кем тебе дружить и даже с кем спать, но почему именно так… Тебе девушек не хватает, не понимаю?

– Это ты меня прости, – сказал Олег, вставая со стула. – Я предположить не мог, что наш прикол как-то коснется тебя лично…

– Ты считаешь это прикольным?

– Да, от него вообще все балдеют. Да к тому же уже ничего не исправить…

– Но почему же не исправить? Есть квалифицированные специалисты-медики, психологи…

– Отец, а ты о чем сейчас говоришь? – попытался уточнить Олег.

– О твоих отношениях с Павлом там, в туалете… Мне кажется, он на тебя дурно влияет.

– Я же тебе сказал, что это была лишь не очень удачная шутка…

– То, что моего сына кто-то трахает в сортире, ты называешь шуткой?

– Вот ты о чем… – говорит Олег, а затем подходит к своему компьютеру и, набрав нечто, поворачивает экран монитора в сторону отца, – тогда смотри сюда… К тому же это уже почти вся школа видела.

И на экране монитора Новиков увидел себя, стоявшего в туалетной комнате и прислушивающегося к стонам из соседней кабинки. Камера фиксировала туалетную комнату, и в тот момент, когда Новиков вышел, в кадр вошел Павел и, помахав рукой зрителям, открыл, как оказалось, пустую кабинку, а затем вытащил из-за сливного бачка портативный магнитофон. А потом показал его зрителям и нажал кнопку пуска… И Новиков вновь услышал знакомые стенания.

– Два идиота, – это единственное, что смог произнести глава администрации.

– Это что… Видел бы ты директрису… Ее акробатические этюды с целью заглянуть в эту кабинку два месяца были самыми посещаемыми на сайте. Сейчас поставлю… обхохочешься…

Утром следующего рабочего дня, не успел Козырев войти в кабинет шефа, как Новиков встретил его вопросом:

– Ты на наш городской сайт сегодня заходил?

– Нет, я уже и не помню, когда последний раз туда заглядывал…

– Тогда зайди… Посмотри, как твой выродок меня на весь район посмешищем выставил…

– Он уберет, я вам это обещаю… – начал Козырев, уже догадываясь, что там мог увидеть Новиков.

– Что он уберет? Хорошо, что хоть у меня хватило ума дверь в этот сортир не выламывать. Ладно, что у нас запланировано на сегодня?

– Через десять минут ваша встреча с Санниковым.

– Он в каком статусе собирается со мной общаться? – уточнял Новиков.

– Как кандидат на должность главы администрации района…

– Вот когда будет допущен до выборов и начнет свою избирательную кампанию, вот тогда и будешь его встречать с хлебом и солью… А пока могу лишь хер моржовый ему вместо кресла мэра предложить…

– Понятно…

– Мне нужны данные по уплате налогов с его предприятий в нашем районе…

– Уже готовы… – говорит Козырев и кладет на стол Новикова папку. – Что поставить на стол?

– Ничего! Время для первого завтрака уже прошло, а время для перерыва на ланч еще не наступило. Узнали, где он собирается жить?

– Мы ему люкс приготовили, как обычно для гостей такого ранга.

– Нет у него пока никакого ранга… – начинает выходить из себя Новиков. – Что же вы все так торопитесь начать жопу его лизать?

– Извините…

– Проехали. Срочно вызови сюда прокурора. Только пусть она посидит пока в приемной. Я думаю, что она нам очень даже может понадобиться.

А в это время на центральной площади Верхневолжья, временно перекрытой полицейскими машинами, прямо напротив окон мэра опускается небольшой вертолет.

Коренные жители и дачники нашего городка с любопытством смотрят на то, как из открытой дверцы вертолета появляется молодой холеный мужчина в спортивной одежде. Это, как вы уже поняли, Санников. Он спускается с лесенки и через убранную от снега площадь направляется в сторону администрации городка. Его схождение с Олимпа фиксируют несколько человек с видео– и фотокамерами как местного телевидения, так и областного телевидения.

Новиков и его помощник, стоя у окна, видят, как вертолет Санникова начинает медленно подниматься, вбирая вслед за собой и снежную пыль, и восторженные взгляды будущих избирателей… И вот уже площадь открыта для проезда городского транспорта.

– Эффектный ход, ничего не скажешь, – произнес Козырев.

– Да, теперь и у нас есть свой местный божок… – произнес Новиков. – Его сошествие на нашу грешную землю сегодня будут обсуждать в каждом доме.

– А я гляжу, наш Заикин и тут успел подсуетиться; милиции нагнал, площадь перекрыл и сам вокруг него вьется…

– Позвони ему и напомни, чтобы распечатка телефонных переговоров Санникова каждый день с утра была у меня на столе.

– Если Заикин под Санникова уже лег, то упрется и скажет, что тот как кандидат на пост мэра не подлежит прослушке…

– Мы и не собираемся никого прослушивать. Мы просто должны знать, с кем именно он будет вести разговоры… А лучше пусть этим займется Феклистов. Для ФСБ это сподручней.

Раздается стук в дверь. В дверном проеме появляется голова молодой женщины – секретаря мэра. Она прижимает к груди большую коробку шоколадных конфет.

– Дмитрий Федорович! К вам пришли…

Ее голова скрылась в дверном проеме, а сама дверь широко распахнулась, и в кабинет вошел улыбающийся Санников.

– Мое почтение отцам города! – произнес он и даже чуть склонился в поклоне.

– Еще один спаситель Отечества… на нашу голову! – мгновенно отозвался Новиков.

– Будем считать, что верительными грамотами обменялись, – уже более деловито сказал Санников и даже сделал шаг к столу. – Можно присесть?

Новиков нажимает кнопку селектора внешней связи и громко спрашивает:

– Поршнева подошла?

– Да, Дмитрий Федорович, – раздался голос из селектора.

– Тогда пусть войдет!

Открывается дверь – на пороге элегантная молодая женщина лет тридцати в прокурорском кителе.

– Знакомьтесь! Прокурор нашего района Поршнева!

– Санников Алексей Сергеевич. Для вас можно просто Алеша.

– Нина Дмитриевна, данной вам властью проверьте, пожалуйста, документы у этого паяца.

– Смотрю, школьные уроки гоголевского ревизора не прошли для вас даром, – произнес бизнесмен.

– Береженого Бог бережет. А посему, Алексей Александрович, будьте так любезны, предъявите нам свои документы.

Санников достает из внутреннего кармана пиджака свой паспорт и протягивает его прокурору.

– Только из уважения к вам. А по всем остальным вопросам только через моего адвоката.

В это время Поршнева быстро заносит паспортные данные Санникова в свой элегантный ноутбук. И возвращает Санникову его паспорт.

– Может быть, тогда отметим факт торжественного подписания акта о ненападении? – спросил тот.

– Буфет администрации откроется через час, вы можете выпить там чашку чая… – сказал Новиков, усаживаясь в свое кресло и давая понять, что разговор окончен.

– Ну, зачем же так официально. Мы люди не гордые, нам и корочки черного хлеба будет достаточно, – говорит Санников и, набрав нечто на своем телефоне, говорит: – Сеня, войди…

В кабинет входит крепкого телосложения молодой человек с корзинкой, полной продуктов, вина и фруктов. И застывает с ней у входа.

Поршнева, дождавшись ответа на свой запрос, согласно кивает Новикову.

– Номер в гостинице, насколько мне известно, вам заказан. А по всем рабочим вопросам к моему помощнику Козыреву… Так что забирайте свои дары данайцев и ступайте праздновать к себе.

– Давайте я вас провожу, – любезно предложила Поршнева.

– Вот уж от кого не ожидал, – говорит в ответ Санников и, как арестант, протягивает ей руки для наручников.

– Расслабьтесь, команды «фас» еще не было, – улыбаясь, ответила ему прокурор.

Санников, Поршнева и человек с корзиной в руках покидают кабинет Новикова.

– Чуть не забыл ему сказать… – начал было Козырев, но был остановлен тяжелым взглядом главы района.

– Успокойся и лучше приготовь мне кофе…

Банкир и прокурор района уже вышли на крыльцо. И пока корзину со снедью убирали в багажник, Санников и Поршнева продолжали начатый разговор.

– Я, как увидел вас, подумал, что вы пришли по мою душу… – уже улыбаясь сам, сказал Санников.

– Есть повод для беспокойства?

– Повод в нашей стране всегда найдется, если у кого будет такое желание. Кстати, а где нам можно будет поужинать?

– Вы меня приглашаете? – уточнила прокурор.

– Да! Так где тут у вас хорошо кормят?

– Есть одна избушка на лесной опушке… – начала свой ответ Поршнева. – Если только вы волков не боитесь.

– Я сам волк! К тому же моя бабушка всегда мне говорила: назвался груздем, полезай в чужую корзину… Так к какому часу подать за вами вертолет?

Козырев уже колдовал у чайного столика, когда в кабинете мэра раздался телефонный звонок. Он снял трубку служебного телефона.