Текст книги "Танцы с дьяволом"

– Новиков! Слушаю! Да, приехал… Одно мне понятно: молодой, наглый и амбициозный. Во власть рвется как танк… А в целом обстановка в районе нормальная. Да! До встречи…

И Новиков повесил трубку.

– Наобещают народу золотые горы, а кто выполнять будет… – раздался голос Козырева.

– Тебя сейчас кто-то спрашивал? Ты даже не представляешь, в какую бойню мы можем ввязаться. Этот волчара живого места на нас не оставит…

– Ваш же Шалый обещал поддержку…

– Ну и мудак же ты, Козырев. Знаешь, мне тут один старый анекдот вспомнился. Как раз про таких, как ты. Как-то один мудак на конкурсе мудаков занял всего лишь второе место. «Почему», – удивился он. «Да потому, – ответили ему, – что ты – мудак!» Лучше скажи, где мой кофе? Ничего тебе доверить нельзя…

И запустив в Козырева толстенным справочником, вышел из кабинета.

Он шел по коридору здания администрации и уже видел, чувствовал, как мгновенно с приездом Санникова в район изменилось отношение служащих к нему.

И уже через минуту он был в служебном буфете.

– Доброе утро, Клавдия!

– Доброе, Дмитрий Федорович! Чайку или кофе?

– А дай-ка лучше кефирчику…

Буфетчица открывает холодильник и ставит бутылку биокефира перед Новиковым.

– Стаканчик дать?

– Не нужно… Ты вот что, Клава. Сейчас все к выборам начнут готовиться. Будь повнимательнее, повежливее с людьми. У нас в здании будет работать кандидат из Москвы Санников…

Буфетчица согласно кивает головой.

– Если этот олигарх, пусть даже шутки ради, поесть попросит, не оплошай… А то потом шуму не оберемся…

– Поняла… Я для такого случая теперь каждый день свежий творог буду у соседки брать, а яичек от своих курочек принесу.

– Умница, соображаешь! И еще заверни мне три бутерброда. Чувствую я, что сегодня надолго задержаться придется.

Новиков садится за столик и, открыв бутылочку кефира, начинает пить прямо из горлышка.

Войдя в буфет и увидев главу администрации, к его столику подсаживается начальник ОВД подполковник Заикин.

– С утра ищу вас.

– Здравствуй, подполковник.

– Извините, Дмитрий Федорович… Здравствуйте.

– Проехали. Что-то случилось?

– Хотел спросить… Машину сопровождения Санникову будем давать?

– Если положено, значит, выделяй. Хотя предвыборная кампания еще не началась, насколько мне известно. Но машину сопровождения дай. А еще лучше, если ты сам его везде сопровождать будешь. Что тебе казенные штаны в кабинете протирать да официанток за задницы щипать. К тому же он всегда у нас на глазах будет.

– Понял.

– Это хорошо, что понял. Тебе Козырев уже сказал, что меня интересует?

– Да, я уже с Феклистовым все обсудил. Их контору Санников тоже интересует.

– Даже так? И что на него копают?

– Подробности Феклистов не знает, но сказал, что два года назад одна из фирм Санникова в качестве благотворительной помощи оплатила все геолого-разведывательные исследования в нашей области.

– Даже так? Выходит, ларчик просто открывается.

– Не понял? Какой ларчик, Дмитрий Федорович?

– Это присказка такая. Теперь точно с него глаз не спускай, подружись с ним, на охоту свози, баньку ему организуй и стучи на меня постоянно. Не мне тебя учить.

– Да как же можно?

– Можно, раз компромат на меня собираешь… И вот что, ты больше двигайся, двигайся, а то у тебя живот уже больше, чем у нашего благочинного попа.

– А что в этом такого?

– Не по чину тебе, подполковник, генеральское пузо иметь… Ступай!

А в гостевом номере полуобнаженный Санников уже отваливается от Поршневой. Разгоряченный и довольный, он медленно застегивает пуговицы брюк. Взлохмаченная и румяная Поршнева оправляет юбку.

– Если у вас будут еще вопросы или понадобится моя помощь, вы звоните… в любое время дня и ночи…

Санников, улыбаясь, берет из корзины с фруктами одно яблоко, а всю корзину передает Поршневой. Та в свою очередь оставляет на столе Санникова свою визитку и с корзиной в руках идет к выходу из номера.

– Насчет ночи… это любопытно… Ты не спеши, я сейчас сам тебя до дома довезу… – говорит банкир и надкусывает спелое, большое и сочное яблоко.

Новиков же, откинувшись на спинку кожаного дивана, смотрел одиннадцатичасовые новости, когда вдруг увидел в областной программе сюжет местного телевидения.

На экране люди, пикетирующие здание администрации Верхневолжья с плакатами «Не тронь Родину-мать!», «Моя земля – моя судьба!», «Даешь референдум!» и «Руки прочь от Верхневолжья». Камера выхватывает стоящих безучастно милиционеров, редких прохожих и довольного собой телеведущего, который на манер западных корреспондентов играл лицом и выплевывал текст, словно строчил из пулемета.

– Более ста человек активистов общественной организации «Зеленые» вышли сегодня с требованием приостановить начавшиеся переговоры о строительстве в нашем районе атомной электростанции.

Новиков уменьшает звук телемонитора и набирает номер.

– Не спишь, пердун старый! Ты соображаешь, что ты сейчас на всю область показал? Или ты, склерозник, забыл, кто и за что тебе деньги платит? Вырежешь? Это я сейчас приеду и сам вам там все яйца вырежу. Тебе и твоему кучерявому придурку ведущему.

Санников отвез Поршневу домой и возвращался в гостиницу. Но проезжая мимо здания мэрии, увидел свет в кабинете Новикова.

– Кого там еще черт принес? – раздался голос главы администрации после того, как кто-то постучался в дверь его кабинета.

Открылась дверь, и на пороге показался Санников с улыбкой на лице и с бутылкой коньяка в руках.

– Думал, что только я такой трудоголик. Оказывается, что ошибался, – сказал гость, входя в кабинет.

– Вас на ночь глядя только не хватало, – ответил ему Новиков.

– Хочу предложить вам перед сном распить мировую.

– Отравить хотите? – говорит Новиков и выключает работающий телевизор.

– Право, вам не откажешь в чувстве юмора. Лучше скажите, где стоят рюмки.

Новиков указывает направление движения, а Санников подходит и открывает дверцу настенного шкафа, чтобы выбрать пару широких рюмок на низких ножках.

– Откуда вы такие понавыползали на нашу голову?

– Какие? – уточнил Санников, разливая коньяк по рюмкам.

– Молодые да ранние…

– Если вы про меня лично, то мы пскопские… А если серьезно, то мой отец родился в Вышнем Волочке. Потом уехал в Ленинград, там учился, работал. А в преддверии войны в Вышний Волочек приехала его жена и моя мама, чтобы родить ему сына… и наследника.

– Для избирательной кампании очень трогательная история.

– И все же я родился на тверской земле, а отец погиб в блокадном Ленинграде. Он работал на Кировском заводе. Был начальником цеха. Говорят, он очень хотел, чтобы я пошел по его стопам. Там тогда в моде были рабочие династии.

– Почему же идете в управленцы?

– Если честно, то я не очень верю в частный сектор и его возможности возрождения страны. Мне более нравится отлаженный и мощный государственный аппарат, где каждый винтик точно знает свое предназначение. Я за стабильность во всем, включая и собственную зарплату. Поэтому я и пошел учиться на экономический, а уже после получил и дополнительное юридическое образование.

– А как же ваши банки и заводы?

– Это на черный день или лучше… на достойную пенсию… Если бы людям хватало ума всегда уходить вовремя… Так за что будем пить?

– Хотите честно?

– А почему бы и нет? Только за!

– Начнем с вашего тезиса о том, чтобы уходить вовремя… Думаю, что вы не глупый человек, раз решились идти во власть. Однако, как старый потрепанный лев, должен вас предупредить… Власть на первых порах ошеломляет, я бы даже сказал, завораживает. И очень скоро вы начинаете ее боготворить. Не столько саму власть, естественно, сколько те права, которыми вас эта власть наделяет. А теперь я хочу задать вам просто вопрос: вы у кого себе эту самую власть вымаливаете? У Бога? Вряд ли… Ибо, сказав «а», нужно и далее уже жить по Его заповедям. Глядя на вас, этого не скажешь. Не боитесь? Вижу, что не боитесь. И я не боялся… Молод был и глуп. Я и теперь рад бы уйти, бежать без оглядки, да общими грехами с сотоварищами повязан. Они и не пускают. Вот Ельцин в этом плане умницей оказался. Нашел единственный и верный способ уйти, объявив об этом на Новый год перед всей страной. А ведь только попробовал бы он с товарищами и родственниками посоветоваться, так залечили бы, чтобы потом под руки перед телекамерами общественности показывать.

Ну а теперь о главном. Я буду рад, если выборы выиграете вы и обеспечите мне достойную старость. Но этого еще недостаточно, чтобы вам победить. Борьба, предупреждаю вас, будет жесткой и без правил. Вы столкнетесь с самой отлаженной выборной машиной в мире. И она уже давно запрограммирована на победу. Но только кнопки управления этими процессами будут не у вас. Помните об этом. А теперь можно и выпить… за знакомство.

II

Несмотря на поздний час, в доме батюшки Михаила раздался телефонный звонок. Звонил священник Александр Бахвалов с соседнего прихода.

– Вы меня искали, отче?

– Да, радость наша! Ты завтра в первой половине дня занят?

– После службы свободен.

– Вот и прекрасно. Подъезжай сразу ко мне в храм, пожалуйста. Поможешь нам с батюшкой Иларионом и с Божьей помощью. одного юношу особоровать.

– Договорились.

Батюшка Михаил положил трубку и, подойдя к иконе Пресвятой Богородицы, какое-то время всматривался в Ее лик, а потом сказал:

– Матушка наша, Пресвятая Богородица, не оставь меня, грешного, в сем деле. И не меня ради, недостойного, помоги этому юноше. Его родители уже к кому только не обращались, поди, все средства испробовали, а теперь как за соломинку спасительную за церковь нашу с надеждой ухватились. Не оставь их Своей любовью, умоли Сына Своего, Господа Бога и Спаса нашего Иисуса Христа исцелить чадо сие…

В кабинете мэра, хотя стрелка часов уже перевалила за полночь, все еще горел свет. Новиков и Санников пили чай… Говорил Новиков.

– Помните сказку об испытаниях медными трубами? Так вот, огонь и воду русский человек преодолевать научился, а умения руководить, оставаясь при этом человеком, осилить все еще не может. Не прижилось у нас и умение жить за чужой счет. Испокон веков в нашей стране люди трудились, а вот руководство всегда было соборным, причем высшей властью и судьей над всеми был Бог. Его почитали, Его и боялись. А как только человек захотел жить без Бога, как сказал мне вчера один наш местный батюшка, так и начались все напасти.

– Так, значит, медные трубы? Может быть, может быть, время покажет. Да батюшка ваш в чем-то прав. Я и сам понимаю, что медленно, но верно я становлюсь рабом… рабом системы. Я даже чувствую, как она выдавливает из меня живительные соки… Но мне это, как ни странно, нравится. Более того, я ловлю кайф, осознавая то, что часть населения, пусть даже небольшая, будет жить по моим правилам. Я буду для них и герой, и царь, и Бог…

– Попробуйте… Меня интересует другое. Зачем вам перегонять лес, когда вы можете здесь же, на месте, делать мебель не хуже, чем это делается в Италии? К тому же люди получат работу.

– Что же вы сами этого не делали? – задал свой вопрос уже Санников.

– У меня для такого размаха просто не было необходимых средств да и специалистов квалифицированных.

– А почему вы думаете, что у меня нет своей небольшой мебельной фабрики в Италии? Италия – это еще и раскрученный бренд. А кто знает мебель из Верхневолжья?

– Согласен. Просто перегонка леса, изготовление мебели там, ее возврат на реализацию сюда… Слишком дорогой путь с большими накладными расходами.

– Верно, зато значительно легче уходить от налогов в обеих странах.

– Не боитесь так говорить? – задал вопрос Новиков, внимательно глядя на своего ночного гостя.

– Наш разговор, скорее, гипотетический, ах, если бы да кабы… Вы и сами сталкиваетесь каждый день с такими же проблемами на уровне района. А теперь ответьте на мой вопрос: у вас за три года сменилось пять директоров деревообрабатывающего комбината… Причем все эти годы рабочие не получали зарплату, а государство – налоги. И никого это особенно не беспокоило… А пришли к руководству мои люди, и вы забили тревогу, люди недополучают, государство недополучает… Казалось бы, почему вы раньше об этом не говорили? Могу сам и ответить… по той лишь причине, что с моим приходом к руководству комбинатом вы лично, да администрация ваша перестали получать конверты со своей долей.

– Да, любопытный у нас с вами разговор получился. Дал вам мизинец, так вы уже и всю руку заглотнуть собираетесь…

– Мы же договорились говорить правду… – спокойно ответил ему Санников и, взяв бутылку, начал разливать по стопкам остатки коньяка. – Предлагаю на посошок и по домам?

Чуть позже у своего дома, отпуская машину, Новиков, очевидно, что-то вспомнив, сказал водителю, чтоб завтра после занятий Олега в школе он отвез сына в Загородье к священнику…

И если честно, то уже и не вспоминал более про батюшку Михаила, так как последующее общение со священником взяла на себя жена Новикова. Могу лишь сказать, что ежедневные таинства причастия и соборования Олега тремя священниками плюс молитвенные бдения самого батюшки Михаила сделали свое дело. Смертельная болезнь отступила. Юноша успешно продолжал учиться в столичном вузе.

Новиков вспомнил про священника лишь в самом преддверии выборной кампании… И был удивлен, узнав, что батюшка Михаил является одним из кандидатов на пост главы администрации района… Однако не будем предварять события, пусть все идет своим чередом.

В Верхневолжье уже лето. Вовсю шла подготовка к избирательной кампании, которая должна была состояться в начале сентября.

Козырев по традиции снова колдует у чайного столика.

Раздается звонок. Новиков снимает трубку служебного телефона, напрямую связывающего его с областью.

– Новиков на проводе. Обстановка? Обстановка нормальная, предварительный подсчет голосов даже без административного ресурса в нашу пользу. Думаю, что Санников из команды нового губернатора. Да! Денег у него, смотрю, куры не клюют, широко использует западные выборные технологии, открыл собственный фонд. Мне только что сообщили, что его люди ездят по нашему району и раздают всем ветеранам войны бесплатные лекарства, а тем, у кого есть собственные машины, еще и автомобильные аптечки. Вы же знаете наших стариков… Они, как дети, всему радуются. Да и сам пусть потешится. Хорошо, буду держать вас в курсе всех наших дел.

А уже ближе к выборам Санников со своей командой снова появился в районе. В тот день они объезжали поселения западной части района… Батюшка Михаил и не ведал того, что ждет его этим днем… Если судить по обывательской молве, место, где жил батюшка в последние годы, было настоящим раем. Посудите сами: чистый воздух, теплый, отремонтированный им же домик в лесу, грибки, что растут под окнами, и небольшой прудик, полный карасиков. Прибавьте к этому внимание, заботу и любовь его прихожан – милых старушек. Ну чем не рай? И надо же было такому случиться, что в один момент вся эта идиллия рухнула. Нет, не пожар, не лихой люд были тому виной. Слава Богу, Господь берег Своего верного слугу. Просто однажды у дороги раздался автомобильный сигнал, потом он повторился.

В этот момент батюшка вываживал очередного мясистого медного красавца. Сняв рыбу с крючка и вновь отпустив ее в воду, он в накомарнике и резиновых сапогах вышел к дороге. Трое незнакомцев стояли у распахнутых ворот. Здесь же был и иностранный вездеход. Батюшка в их марках не разбирался, но машина была добротная и посадка достаточно высокая, чтобы можно было на нем ездить по нашим лесным дорогам.

– Заходите, гость в дом – Бог в дом! – сказал священник, подходя к крыльцу своего дома. Приехавшие люди поднялись на высокое крыльцо и прошли вслед за батюшкой в гостиную.

Обстановка в доме священника была скромная. Резной буфет с книгами, перетянутый старый диванчик, стол да несколько икон на стене.

Батюшка пригласил всех рассаживаться за столом, а сам поставил электрический чайник.

Гостей было трое. Санников Алексей Сергеевич – высокий, плотный русоволосый мужчина средних лет. Как оказалось, владелец банков и предприятий в сфере деревообрабатывающей промышленности. В нашем районном центре выкупил доведенный до банкротства ДОК.

Иванов Сергей Петрович – ровесник Санникова, спортивного вида мужчина с седыми волосами, директор этого самого деревообрабатывающего комбината, который приехал вслед за Санниковым из столицы.

И некто Николай Анатольевич – руководитель избирательного штаба Санникова, украинец, специалист по технологиям всевозможных выборов. Он же и начал первым разговор.

– Батюшка, вы, вероятно, знаете, что через три месяца в вашем районе состоятся выборы главы администрации?

– Спасибо, что сказали. Вот и узнал благодаря вам.

– Вы сами-то принимаете участие в выборах?

– Прописка у меня московская. Так что я могу лишь созерцать этот процесс в качестве наблюдателя.

Чайник вскипел. Священник достал чашки для чая, плошки с печеньем да розетки для меда.

– А если бы могли голосовать, то голосовали бы за нынешнюю власть? – все допытывался руководитель избирательного штаба.

– Если бы это могло как-то повлиять на те процессы, которые происходят на селе…

– Что, все так плохо? – подключился к разговору уже сам Санников.

– Подниму-ка я вас для молитвы.

Гости встали, и батюшка прочитал молитвы на вкушение Богом посланной пищи.

– А вот теперь и чай пейте…

И батюшка разлил ароматный травяной чай в приготовленные чашки. Одного запаха было уже достаточно, чтобы гости поняли, что пренебрегать таким чаем не следует. И с радостью, да и с дороги, обжигаясь и тут же остужая чарующий напиток, стали мелкими глотками впускать в себя травяное снадобье.

Священник дал им возможность немного прийти в себя после первых глотков и неторопливо продолжил беседу:

– Дети малые, они ведь как промокашка, что увидел, то и сохранил… и в памяти, и в душе… С десяти лет, глядя на родителей, они уже начинают и курить, и пить, да и как не пить, если самогон гонят почти в каждом доме? Пьяные зачатия, часто родственные браки. И как следствие, явное проявление следов вырождения. Да что я вам это рассказываю, вы и без меня, поди, все знаете. Возьмите для примера хотя бы нашу российскую сборную по футболу… Овчинников да Булыкин, а все остальные в большинстве своем хоть и хорошие игроки, да им чуть выше пояса.

Приезжие засмеялись.

– А как же школа? Ведь на нее сегодня ложится большое бремя ответственности за наше будущее поколение? – спросил Сергей Петрович.

– Если ты помимо работы в школе, чтобы свести концы с концами, ведешь собственное подсобное хозяйство, то тебе уже, как правило, не до чужих детей. А с другой стороны, как можно привить школьнику любовь к земле, Родине, если он видит разваленные фермы, заросшие поля да покосившиеся крыши брошенных изб. И поголовное воровство, которое не считается здесь большим грехом и впитывается с детства, как молоко матери…

– И куда же смотрит власть? – теперь уже Санников задал вопрос.

– Думаю, что в собственный карман… Благо, что им было с кого брать пример. Насмотрелись на разгул перестройки в столице и стали приватизировать свое собственное сельское хозяйство… На селе эти вопросы решали, как правило, за столом и через водку. И перестройку колхозов начали с элементарного дележа. Это как в сказке, когда колхозникам отдали вершки, а себе оставили корешки… И когда основные фонды, присвоив или же за бесценок выкупив, вывезли, то, чтобы спустить пар с самых горластых, а это были в основном молодые механизаторы, им в пользование отдали колхозные трактора.

– И что же было дальше? – заинтересованно спросил директор ДОКа Иванов.

– Да что за примером далеко ходить? Здесь все рядом. Вот чай допивайте и, если не поленитесь, своими глазами все увидите.

Через несколько минут все поднялись и прошли к выходу.

Между остовами некогда немалой и добротной, а теперь полностью разрушенной фермы стоят отец Михаил, Санников и люди из его команды.

– Вот то, что некогда называлось фермой. Как-то спросил у местной власти, зачем поснимали шифер с фермы? А они мне отвечают: «Чтобы не своровали…» Ну а когда шифер-то сняли, то все остальное, естественно, селяне тут же растащили по своим домам. А вот там, на другом конце поля, были мастерские…

Священник показывает рукой в направлении того места, где были эти мастерские, и продолжает свой рассказ:

– Растащили все до последнего винтика. Как-то спросил председателя: что же вы делаете? А он мне ответил: «Зря, что ли, столько лет на Советскую власть, почитай бесплатно, спины-то гнули?» Или я уже ничего в этой жизни не понимаю? Мне даже думается, что наши старики после таких слов в гробах перевернулись. Мы и живем-то еще все лишь потому, что на земле работаем. С каких это пор труд перестал быть в радость? Старики наши того не ведали, что можно полдня на диване валяться у телевизора или газеты читать. Если кому-то еще кажется, что заграница нас прокормит, то он глубоко заблуждается. Пока что нам сбрасывают то, что просто не едят во всем цивилизованном мире, то, что для здорового человека вредно и даже опасно, то, что уже не подлежит хранению за давностью лет. Когда мы это поймем, то часть населения уже просто вымрет. Когда мы взбунтуемся, то та же заграница уже сама воздвигнет новый железный занавес и посадит нас на голодный паек. И тогда-то мы вспомним, что когда-то на нашей земле растили хлеб. Но будет уже поздно. Некому будет вновь корчевать и осваивать наши поля. Новых Корчагиных наша так называемая светская школа и, естественно, власть, извините, не воспитала. А вся силушка молодецкая, все то, чем исстари гордилась земля-матушка, то, по чему так истосковалась сила землепашца, осталось на дне бутылки…

Помню, как два года назад попросил у местной администрации передать нашей православной общине на баланс брошенную, по сути, после закрытия школу. Наивный, хотел в ней воскресную школу для детишек открыть. Но в администрации мне сразу же отказали. А когда через год случайно оказался на том самом месте, где еще год назад стояла школа… Поверите ли, заплакал, глядя на то, что от нее осталось…

– Но земля? Земля ведь осталась в пользовании крестьян! – попытался убедить священника Сергей Петрович.

– Да? А я-то думал, что я здесь один такой наивный… Земля-то оставалась у колхозника, да что ему с ней делать, в особенности старикам… Ни трактора тебе, ни лошади… Ни посеять, ни убрать! А тут еще появились бойкие деловые заезжие ребята со своим ручным нотариусом, быстро скупили эти нарезанные крестьянские наделы. Семь гектаров пахотной, пусть и пустующей пока землицы аж за целую тысячу рублей. На местном рынке тогда, если не ошибаюсь, мясо шло по сотне рубликов за килограмм. Вот и получалось, что в обмен на семь гектаров родной землицы каждый крестьянин получил по тушке молочного десятикилограммового поросенка…

Ну а потом, когда власть на местах, при покровительстве сверху, почувствовала полную безнаказанность и волю, то обнаглела вконец – дошла очередь и до лесов… И поехали уже лесные челноки скупать по дешевке у вороватых крестьян ворованный же лес…

И в наступившей тишине все услышали, а затем и увидели, как по дороге мимо них трактор «Беларусь» тащит по земле голый ствол того, что ранее называлось красавицей елью.

– Когда, говоря про лес, пытаются объяснить причины поголовного воровства, ссылаясь при этом на то, что некуда, мол, крестьянину деться, колхозы-то развалены, хочется задать всего лишь один вопрос: а кто разваливал-то? Ну не страна же на самом деле и не правительство… Да, в трудную минуту не помогало, да, бросило на выживание, но ведь и время тогда было такое. Да и не до нас им было, когда рухнул Союз. Но ведь никакое правительство, как бы мы к нему ни относились, не требовало, чтобы кто-то разваливал свое же собственное сельское хозяйство. Разваливали те, кто лично имел от этого выгоду, по сути, обманывая своих же земляков, братьев, тех, с кем вместе рос, сидел за одной партой, ходил на танцы, работал в одной бригаде… А потом просто подло обманул, уже в свою очередь бросив на вымирание тысячи старух и стариков, а молодым предлагая и дальше растаскивать то, что не успели унести сами… Таким образом повязывая их всех круговой порукой воровства…

Гости немного помолчали, осмысливая услышанное. И медленно двинулись по направлению к своим машинам.

– Извините, что-то я сегодня немного разволновался…

К священнику подошел руководитель избирательного штаба Санникова.

– Батюшка, а что бы вы посоветовали тем, кто будет избираться на пост главы администрации?

– Что посоветовать? Для начала он должен понять одну очевидную истину: человек, который хочет взять на себя ответственность и бремя власти, должен любить эту землю и людей, которые на ней живут. И что в итоге он будет отвечать перед Богом за каждого вверенного ему человека. И если ты изначально не принимаешь на себя этой ответственности, то лучше и не начинать игры за вхождение во власть… А сама власть? Пока что от нее одно лишь зло, какие бы красивые слова при этом она ни произносила. И задача избирателя заключается лишь в том, чтобы из двух зол выбрать меньшее…

– И как вы себе это представляете? – снова спросил его Николай Анатольевич – Как определить зло, которое меньше?

– Очень даже просто. Для начала собрал бы всю нашу нынешнюю власть и тех кандидатов, что к ней стремятся, да посадил бы их всех в один разваленный и брошенный ими же колхоз… Без газа и света как минимум на месяц. Дал бы один трактор без запасных частей, двадцать литров солярки, коробок спичек, ружье с десятком патронов да один топор на всех. И посмотрел, кто из них выживет. И не только сохранит свою жизнь, но и жизни тех, кто был с ним рядом. И такому человеку, возможно, я и доверил бы наш район.

Приехавшие по-разному среагировали на сказанное.

– Ну, батюшка, вы даете. Это детские игры какие-то получаются, – развел руками Сергей Петрович

– А что? Хорошая идея! – не согласился с ним Санников – Мне, например, нравится.

– И технически все можно успеть подготовить, – уже представляя себе некую картинку, сказал Николай Анатольевич. – Этакое реалити-шоу на всю страну.

– На всю страну, может быть, и не нужно, – в задумчивости сказал Алексей Санников. – Да и месяц, конечно, многовато будет, а вот десяток дней такой экстремальной жизни да еще в счет отпуска, думаю, что будет в самый раз…

– А почему вы думаете, что это будет неинтересно для российского телезрителя? – вступая в беседу, обратился Иванов с вопросом к Санникову.

– Я не сказал, что это может быть неинтересно. Мне так на такое смотреть было бы просто больно. Я говорю лишь о нецелесообразности выносить весь сор из избы…

– Чтобы понять, каков человек, нужно всего лишь увидеть его в конкретном деле, а для этого много времени и не нужно, – как бы подытожив все, сказал священник.

– А вы, батюшка, выходит, тот судья, что будет сидеть у телевизора и решать, кто же лучше? – спросил его Иванов.

– Да нет! Во-первых, у меня и телевизора-то нет. А во-вторых, я и сам в тот колхоз пойду…

Гости с недоумением переглянулись.

– В том, что произошло с нашим селом, да и со всем районом, есть и доля моей вины. Несколько дней тому назад в нашей деревне умер один молодой мужик. Отвезли на вскрытие, а в желудке обнаружили комбикорм… Оказывается, что он от голода помер. И где же были все мы, и я сам, и наша власть? Да такого даже в годы войны не случалось, чтобы не поддержали, не поделились, не помогли… Так что за его душу и за ваши ответ мне предстоит держать перед Богом! А потому я буду там с ними…

В зрительном зале районного дома культуры была оборудована телевизионная студия кабельного телевидения. Горят осветительные приборы, работают камеры, за разворачивающимся действием наблюдают зрители. Перед экраном заставка «Последний герой Верхневолжья».

– Вы уже знакомы со всеми кандидатами на пост главы администрации нашего района, – говорит, обращаясь к тем, кто сидит у него в студии, и к телевизионным зрителям, молодой ведущий программы. – Все они дали свое согласие прожить десять дней на территории бывшего колхоза «Путь Ильича».

Зрители на мониторах уже видят разрушенные дома, провалившиеся крыши безлюдной и осиротевшей деревни, некогда славившейся процветающим колхозом.

– Встречайте наших участников – потенциальных героев Верхневолжья! – верещал ведущий, пытающийся показать сегодня не столько самих участников, сколько себя самого для той, что сидела в первом ряду.

А в это время в зрительный зал в спортивном обмундировании входят пять кандидатов на пост главы администрации района. И зрительный зал встречает их аплодисментами. И ведущий начинает представлять для нас каждого из них.

– Участник под номером один – глава администрации нашего района Новиков Дмитрий Федорович!

Зрители приветствуют своего главу администрации аплодисментами. И тут на мониторах в зале и на экранах домашних телевизоров показывают фрагмент его интервью:

– Я сам из села, с детства постигал науку жить на земле. Не очень уверен, что такие игры помогут вам понять, кто есть кто, но согласие на участие в этой игре дал, так как знаю, что за мной стоят сотни моих избирателей, моих односельчан, которые верят в меня и которых я не имею права подвести…

Зал взрывается аплодисментами.

– Представляем вам участника под номером два. Это сотрудник органов внутренних дел Александр Ефремов.

Александру показывают отведенное ему место, и он проходит перед камерами. В это время на экране монитора показывают фрагмент его интервью:

– Думаю, что я не ошибусь, если скажу, что мы все устали от власти, которой уже ничего не надо. И это состояние нашего общего медленного погружения в болото не может устраивать многих молодых людей, которые хотят и могут работать. И я искренне надеюсь, что эти люди поддержат меня на выборах.

Зал, по крайней мере его молодежная часть, аплодирует.

– Мне не нужно представлять вам участника под номер три, которого все хорошо знают в нашей районе, – это предприниматель Геннадий Смирнов.

И теперь уже Смирнов, словно он на боксерском ринге, поднимает обе руки над собой, приветствуя зрителей и участников передачи. И вот он же на экране мониторов:

– Я сам в этой жизни всего добился своими руками, и теперь у меня есть все, что только пожелает душа… И свои магазины, и свое кафе… И я в отличие от столичных гастролеров знаю, как управлять землей.

И при первых же аплодисментах он снова поднимается со стула, благосклонно, словно победитель, с поднятыми руками принимая овацию зала.

А ведущий продолжает представление участников программы.

– Участник под номером четыре уже имеет опыт работы в нашем районе. Это экономист Владимир Михайличенко… Поприветствуйте же его…

По отмашке ассистентов режиссера зал снова взрывается аплодисментами. Михайличенко проходит на указанное для него место, к его груди кто-то прикрепляет миниатюрный микрофон. А мы смотрим на экран монитора в студии.