Текст книги "Восьмая поправка"

– Заходите, сынки. Сегодня у нас макароны по-флотски.

* * *

Все еще улыбаясь после выходки Алоиза и комментариев жены, я приступил к инструктажу. Познакомившись с двумя новыми охранниками, и посоветовавшись с Алоизом, решил одного из них оставить для прикрытия в кемпинге. Другого Везовский отправил для усиления экипажа Анджея и Густава. Определились, что оперативники сегодня поедут на уазике, а «каратэли» попытаются втиснуться в салон «копейки», на крышу которой уже установили фонарь с шашечками такси. Придумали «легенду» о том, что таксист взял в Любомле двух подвыпивших пассажиров и теперь везет их в гости к армейскому другу в село возле самой границы с Беларусью. А убоповцы будут изображать компанию друзей, отправившихся на служебной машине к родителям одного из них, чтобы забрать мясо освежеванного кабанчика. Мол, у парня скоро свадьба.

«Легенды» были придуманы на всякий случай, потому что машины прикрытия поедут в Невирья по лесной дороге, в объезд милицейского кордона. Через пост ГАИ проследует только «Прадо». Но сначала «копейка» с «буханкой» скрытно сопроводят нас до кордона, чтобы прикрыть в случае появления «Хаммера».

– В людей не стрелять, – наказал я экипажам. – Только по колесам и в случае прямой угрозы. В Невирье мы сразу же поедем к церкви. Там работают местные опера. Поэтому прикрывать нас будут люди Чифа. А каратэли возьмут под охрану дом Степьюка. На месте узнаете, где его жена и ребенок. Сразу сообщите.

В это время позвонил Жуков.

– Мы на позициях, – доложил майор. – «Подлетное» время до центра Невирья – пятнадцать минут. До Лиховеля – двадцать пять. Ждем команды от Вас или Волощука.

* * *

Несмотря на обещания Недоли пропускать «Прадо» беспрепятственно, гаишники демонстративно опустили шлагбаум, заприметив нашу машину на пустынной дороге. Все тот же прапорщик, который записывал вчера данные Алоиза, указал жезлом на обочину. Выполнив требование, Везовский опустил стекло и, улыбаясь, спросил:

– Какие проблемы, пан офицер? Есть распоряжение пропускать нас без остановки.

– Да не может быть, – вызывающе ответил прапорщик. – Без остановки никого пускать не велено. Обязательный досмотр и регистрация. Откуда я знаю, что вы везете к нам в Невирье?

Ох, недаром накануне мне вспомнился Юнкер с подачи любимой супруги. Я прочувствовал его метод на себе и понял, насколько безотказно он действует на зарвавшихся блюстителей порядка. Тем более что времени терять было нельзя.

Не обращая внимания на умоляющие взгляды Оли, выбрался из джипа и подошел к гаишнику.

– Алоиз, подними стекло, – не оборачиваясь, попросил «авторитета», доставая из кармана служебное удостоверение.

Потом приставил его позолоченной бляхой к носу прапорщика и внятно рассказал ему, кто он такой, чем здесь занимается и куда ему нужно идти вместе с автоматом, шлагбаумом, вагончиком и главой местной администрации. В это время на пороге вагончика показался его напарник. Сержант поначалу остолбенел и потянулся к висевшему за спиной автомату, но потом передернул плечами и молча поднял шлагбаум. А прапорщик развернулся кругом и, указывая жезлом в сторону Невирья, пошел прочь.

– Гони, Алоиз, прямо к церкви! – скомандовал я, усаживаясь на место. – Пока эти олухи будут соображать, как докладывать о случившемся, мы уже будем на месте.

– По-моему они никому докладывать не будут, – сдерживая смех, высказала предположение Оля. – У них дар речи временно отсутствует.

– И пани Оля, таки права, – подтвердил Везовский, глядя в зеркало заднего вида. – Эти гицели[17]17
  Гицели – (польск.) – люди, занимающиеся отловом бездомных животных.


[Закрыть] так и стоят там, как отмороженные и тупо смотрят нам в след.

Через десять минут мы уже были на центральной площади Невирья. Повернув в улочку за универмагом, сразу увидели вдали меж деревьями окрашенный в голубой цвет купол. Выложенная кирпичом церквушка ютилась на развилке двух улиц и была огорожена узорчатой железной оградой. Массивные ворота распахнуты, поэтому наш «броневик» почти не сбавляя скорости, вкатился на церковный двор и замер, уткнувшись бампером в стену. Рядом стояла белая «девятка», из салона которой тут же выскочили двое парней. Один из них – коренастый, подтянутый брюнет с челкой, спадающей на глаза, подбежал к моей дверце и приставил ствол пистолета к стеклу. Оля испуганно вскрикнула, а я почему-то сразу понял, что это и есть местный опер Петро Черноус. Улыбнувшись, показал ему удостоверение и опустил стекло.

– Вы здесь по указанию Волощука? – спросил его и добавил. – Мы тоже. Тебя должен был предупредить Жуков.

– Порядок, – откликнулся опер, и убрал пистолет. – У нас тихо без происшествий. Под утро, правда «Хаммер» без номеров тут крутился, но не останавливался. Машина не местная – это точно. Теперь все тихо. Один мой боец внутри. Из церкви никто не выходил. Какие будут указания?

– Мы там пошумели маленько на кордоне. Ваши теперь могут объявить тревогу. В общем, будьте внимательны. Пошли внутрь – покажешь своего бойца.

В церкви было тихо и прохладно. Сразу вспомнился рассказ Степьюка, как с помощью крамольных слухов отвадили людей от церкви. Теперь я мог в этом убедиться воочию. Перед невысоким пожилым священником, стоявшим на возвышении перед алтарем, собралась вся его паства: три старушки в разноцветных косынках, один сухонький старичок в пиджаке послевоенного пошива и молодая женщина с младенцем на руках. Сбоку от входа на деревянной лавке сидел молодой парень, которому Черноус кивнул и указал на меня. Потом так же молчаливо представил меня священнику, шепнув мне на ухо:

– Это наш отец Павло.

Не отрываясь от проповеди, тот подозвал к себе полную женщину средних лет и, подражая Черноусу, кивнул головой в мою сторону. Женщина тут же направилась к выходу, поманив нас за собою. Оказавшись на улице, я подошел к «Прадо».

– Оля, ты пойдешь со мной. У тебя с подростками лучше получается разговаривать. Алоиз – ты прикрываешь нас здесь.

Потом обошли церквушку с тыльной стороны и остановились у невысокого крыльца с массивной деревянной дверью. Неподалеку возле ограды стоял заляпанный грязью скутер. «Ну, надо же», – удивился я. – «Опять подростки и опять на скутере. Все, как в Одессе, только скутер красный».

Провожатая достала из халата связку ключей и, приоткрыв дверь, прокричала, обращаясь к тому, кто был внутри помещения:

– Не бойся, дитятко, это тетка Евдоха с хорошими людьми, – потом обернулась к нам и сказала. – Идите, идите, там он, бедолашный. Только не прямо по коридору, а направо и вниз по ступенькам.

Перешагнув порог, оказались в полной темноте, потому что дверь за нами тут же захлопнулась. Пришлось освещать путь с помощью телефонов. Спустившись в подвал и распахнув еще одну тяжелую дверь, оказались в комнате, тускло освещенной настенным светильником.

Посредине стоял большой деревянный стол с лавками по бокам. А в углу возле серванта с посудой, на обычной железной кровати сидел долговязый худой юноша, лет семнадцати. Он настороженно смотрел в нашу сторону то и дело, поправляя рукой длинную челку, падавшую на глаза. Худобу подпольщика подчеркивала застиранная желтая футболка с растянутым воротом и широкие спортивные шаровары с белыми лампасами. На босых ногах – резиновые вьетнамки.

– Я Вовка, а вы кто будете? – ломающимся голосом заговорил он. – Я буду разговаривать только с Жуковым.

– Игорь Сергеевич скоро приедет, – спокойно ответила Оля и подсела на край кровати. – Мы были ближе всех, поэтому добрались до Невирья первыми. Степьюк тоже наш друг.

– А чем докажете?

Вопрос, конечно, интересный. И как на него ответить? Мы с женой переглянулись, а потом я решил рассказать Вовке о встрече с Лэмом, о его необычной машине и вчерашнем обеде в «Лесной песне».

Немного помолчав, паренек почесал пятерней затылок, деловито вздохнул и неожиданно заявил:

– Да знаю я вас – видел на Свитязе. Мы Владислава Богдановича тогда подстраховывали.

– А чего ж комедию ломаешь? – удивился я.

– Конспирация. Командир научил, а я у него типа заместителя.

– Тогда вопросов нет, – заулыбалась Оля. – Всё ты правильно делаешь. Доверяй, но проверяй.

– Но лучше поторопиться с рассказом, – настаивал я, поглядывая на часы. – Чую, что скоро начнется большая буча.

– Чего ребенка пугаешь? – зыркнула на меня Оля.

– Я не ребенок. В общем, слушайте. Владислав Богданович наш бывший классный руководитель. Когда мы были в одиннадцатом классе, то вместе с нами учился сынок свояка Недоли. А Влад любил всякие диспуты устраивать. Что есть добро, а что – зло или как злой ум на всех нападает, а добрый – защищает. Вот из-за этого он Степьюка и заложил. Того сразу со школы поперли, а наш класс под такой прессинг попал, что никому из пацанов потом документов для поступления в институты не дали. Вот мы и решили до армии потренироваться военному делу. Собрались в поход и позвали с собой Степьюка. Там и договорились создать подпольную организацию.

– А девочкам тоже документов не дали? – спросила Оля.

– Только двоим. Да и то, потому что их родители под Графином пляшут. У нас вообще принято сразу после школы девчонок замуж выдавать. Зачем, чтобы они умными были? Графин так написал в своей прокламации: «Задача женщины – рожать и растить рабочую силу».

– Я просто сгораю от нетерпения познакомиться с этим дарованием, – эмоционально заявила Оля.

– Познакомишься, – заверил я жену. – Сейчас речь не об этом. Сейчас надо Степьюка из беды выручать.

– Ну, тогда слушайте и не перебивайте, – строго настоял подпольщик. – А то не поймете ничего. Мы разработали систему знаков оповещения с помощью мобильников. А еще у нас есть засекреченная доска объявлений прямо в центре Невирья. Влад для этого предложил использовать расписание движения автобусов на автостанции. У нас же все по старинке. Расписание пишут, как в школе – мелом на доске. Вот мы и дописываем там дату и время общей встречи. Но это так, чтобы вы понимали, как у нас все серьезно. А вчера Влад позвонил мне после обеда и сказал, что нужно его опять прикрыть по дороге на Свитязь. Вот мы с напарником и поехали на моем скутере. Приехали к ресторану, а «Таврии» на месте нет. Подождали, пока кто-нибудь из поваров выйдет во двор. Так и узнали, что Степьюку позвонили, и он на кордон уехал. Но мы же только что оттуда. И никакой «Таврии» по дороге не заметили. Зато видели белую фуру графиновых строителей. Ее ни с какой другой не спутаешь. Там впереди на кабине большая волчья морда намалевана. А на самой фуре написано «Сельхозтранс». Так вот она стояла на обочине в двух километрах от кордона, в сторону Свитязя. А кабиной была повернута к Невирью.

– Ты хочешь сказать, что они могли «Таврию» погрузить в фуру и отвезти…

– На Лиховель, – закончил Вовка мою мысль. – Там на трассе еще менты были. Ну, те гаишники с кордона, на уазике. Мы потом видели, как фура и уазик вместе поехали в сторону Невирья.

– Эх, жаль не знал я этого, – сокрушенно вставил я. – По-другому бы поговорил с этими…

– Тебя же просили не перебивать, – напомнила Оля.

– Скорее всего, эти менты Влада и остановили, – продолжал Вовка. – А потом сдали тем, что на фуре. У них это отработано. Мы уже полгода наблюдаем за поместьем Графина. А фура «Сельхозтранс» всегда там во дворе стоит. А если куда выезжает, значит жди очередного лиха. У нас все в журнал записано. Еще фотки делаем. Мы еще, когда в девятом классе учились, то нашли на озере схрон[18]18
  Схрон – потайное подземное помещение для длительного пребывания людей, прячущихся от властей


[Закрыть] УПА.[19]19
  УПА – (аббревиатура) – Украинская Повстанческая Армия.


[Закрыть] Восстановили его и оборудовали там штаб…

Я слушал его с ощущением полной нереальности происходящего: «Неужели подобное может происходить в начале двадцать первого века, в свободной стране, расположенной в самом центре Европы?». Все было похоже на сумбурный, насыщенный нереальными и кошмарными событиями сон, который снится человеку в состоянии горячки. Но для рассуждений времени не было. Ходики на стене показывали половину десятого утра. Пора преступать к действиям.

– Поехали! – решительно заявил я, направляясь к выходу. – Покажешь дорогу к штабу. Нужно забрать журнал и фотографии.

– Щас, только предупрежу дозорных, – откликнулся Вовка, доставая из кармана телефон. – Вот блин! Опять мобильник вырубился.

Я достал свой телефон – покрытие сети отсутствовало. То же было и с телефоном Оли. На улице ситуация не изменилась. Зато кардинально поменялись погодные условия. Было так же жарко, но безветренно и душно, как перед дождем. «Опять я попал в череду схожих и повторяющихся событий», – думал я, разглядывая сереющее небо. – «Снова подростки на скутерах и кислородное голодание накануне грозы. А еще знакомое внутреннее напряжение и чувство необъяснимого беспокойства, граничащее с замешательством».

На выручку пришла тетка Евдоха.

– Так в церкви ж есть телефон. Вертайтесь назад, только идите не в подвал, а прямо по коридору.

Допотопный телефонный аппарат с крутящимся диском стоял на подоконнике в крохотной комнатушке, заваленной разной церковной утварью. Вовка долго и старательно набирал номер, поглядывая при этом на экран своего мобильника.

– Алло, Петрусь, – почему-то шепотом заговорил он. – Ты на месте? Шо там? Фура во дворе? Шо?! Место засек? Короче, жди – скоро будем.

Он положил трубку и растерянно посмотрел на меня. В глазах стояли слезы, а лицо неестественно раскраснелось.

– Они ночью потопили в озере «Таврию», – срывающимся голосом сообщил Вовка. – Что теперь будет?

– Капец им будет, – заверил я его.

– Скорее сюда, – послышался с улицы голос Оли. – Там что-то происходит.

Выскочив на крыльцо, и не останавливаясь, побежали к церковным воротам. Оттуда доносилась неразборчивая ругань, похожая на ту, что мы слышали накануне в фойе районной администрации. Добежав до угла, убедился, что так оно и было.

Посреди двора стоял черный «кубик» с мигалкой и двойками на номерном знаке. Ее тучный хозяин расхаживал взад-вперед перед «девяткой» невирьевских оперативников, заложив руки за спину. Анатолий Павлович Кущ был одет в обтягивающую округлый живот белую футболку с эмблемой «Динамо» на груди и спортивные брюки цвета яичного желтка. Стоявший рядом с ним Везовский казался стройным подтянутым физкультурником. Начальник милиции, не желая замечать, в каком месте он находится, истерично орал на Черноуса:

– Погоны посрываю…вашу мать! Нюх потеряли…! – некоторые фразы он дублировал, обращаясь к зажатой в руке радиостанции. – Дежурный…! Где группа захвата? Пересажаю всех!

Тетка Евдоха заслонила собой вход в церковь и, не переставая, крестилась. Черноус и двое его подчиненных растерянно топтались возле своей машины.

«Утреннее общение с гаишниками можно считать разминкой», – решил я и шагнул к оратору.

– Слушай меня внимательно, Толик, – спокойно, но убедительно заговорил я, тыча в потное лицо Куща развернутое удостоверение. – Ваша власть в Невирье кончилась. Тебе лучше пошевелить остатками мозгов и срочно преступать к спасению своей шкуры. Но это в том случае, если Степьюк еще жив. И если на твоих руках нет людской крови. И если ты прямо сейчас не начнешь помогать следствию. И не дай Бог, что-то случиться с Владиславом! Тогда тебе лучше сразу сесть в свой драндулет и явиться с повинной в областную прокуратуру. Ты меня хорошо понял?

Казалось, что выпученные глаза начальника милиции вот-вот выпадут из глазниц на землю. Я даже готов был их подхватить. Багровые щеки часто вздрагивали, напоминая плохо застывший холодец, а зубы начали отстукивать мелкую дробь. К тому же в этот момент во двор заехал «ремонтный» уазик с нашими оперативниками. Ощутив поддержку, я пошел в решающее наступление:

– А сейчас быстренько дай «отбой» своему дежурному. Заместители твои где?

– Нет у меня заместителей. Некомплект, – заикаясь, пролепетал Анатолий Павлович, а потом заорал в микрофон рации. – Дежурный! Всем отбой! Всех вернуть на базу!

– Хорошо. Идем дальше. А что у нас с мобильной связью? Твоих рук дело?

– Нет. Это люди Дария. Они установили на вышке какой-то прибор, а у Заболотного есть пульт…

– Быстро восстановить связь! И взять под охрану вышку. А где Степьюк?

– Живой, живой, – твердил майор и одновременно командовал по радиостанции. – Разблокировать вышку мобильной связи. Восстановить связь.

Потом обессиленно опустился на корточки, а лицо исказилось, будто от зубной боли. Закатив глаза, Кущ запричитал плаксивым голосом:

– Что ж это будет! Говорил я Недоле – загубит нас этот Заболотный.

– Что сделали с Максимчуком?

– Он в имении у Дария. Тюрьма у них там, в подземелье на развалинах.

– Кто на «Хаммере» ездит?

– Это страшные люди, – майор округлил глаза и ухватился руками за голову. – Я их не знаю. Они даже Дарию не подчиняются. А машина, как призрак. Заболотный хвастался, что это его огневая поддержка.

– Что у тебя за вид? – я умышленно изменил тему, чтобы встряхнуть другую половину его мозгов. – Не начальник милиции, а пугало огородное.

– Так зарядка же, утро, – пробубнил он, одергивая футболку. – Пример для подчиненных. Да у меня в машине есть форма…

– Переодевайся, – распорядился я, после чего Кущ с неимоверной быстротой запрыгнул на заднее сидение своего «Мерседеса» и сразу принялся стаскивать брюки.

– Ну, ты же руководитель, – укорял я Толика, разглядывая его розовые «семейные труселя» в мелких малиновых сердечках. – Ты же служить призван, а не устрашать. Обязан людей защищать. А что ты здесь развел? Призраки, тюрьмы, огневая поддержка, желтые штаны. Дариям всяким поклоны бьешь…

– Запугали меня, – изобразив на лице мученическую гримасу, отозвался Кущ.

Потом, кряхтя выбрался из машины и, застегивая на ходу форменную рубашку, продолжал оправдываться:

– Они все про меня знают. Всю подноготную раскопали. Шантажом склонили…

– И что? Денег тебе за это не платили? «Кубик» твой сколько стоит?

– Пла-ти-ли, – заныл майор. – А потом опять шантажировали. Простите меня. Я все исправлю, только говорите, что нужно делать.

– Среди ментов есть люди, напрямую подчиняющиеся Графину?

– Не знаю, может и есть. В основном в отделе все мои люди. А умников всяких я поразгонял… простите…

– Сейчас же соберешь весь личный состав по тревоге. Объявишь строевой смотр. Чтоб через полчаса все стояли на площади перед администрацией. Включая пожарников и отдел охраны. Сошлешься на приказ начальника областного УВД.

– Но на площади митинг скоро начнется…

– А разрешение на проведение массовых акций есть? У тебя, как у начальника милиции, оно есть?

– Нет, но…

– Вот и отправляйте всех митингующих по домам. А машину с музыкой – на штраф площадку. За нарушение правил парковки. Недоля где?

Кущ пожал плечами и осмотрелся по сторонам, будто ожидал увидеть спрятавшегося в кустах главу администрации. Потом поежился и злобно ответил:

– Не знаю, где его носит. Со вчерашнего дня не могу связаться. Постовой в администрации сказал, что Недоля вчера после обеда уехал, а сегодня на работу еще не приходил.

– А тебя кто сюда послал?

– Дарий. Ну, то есть Заболотный. Сказал, что им пацан этот нужен, – Кущ указал толстым пальцем на Вовку. – Наказал, чтобы я его на озеро привез.

Подошел Чиф и, взяв меня под руку, отвел в сторону.

– Я связался с Жуковым по рации, – сообщил он. – Они готовы к выезду.

– Ну, так пусть выезжают. А мы все пойдем на площадь и встретим, как положено. Вовка, за мной.

– Сынки, а можно я с вами пойду? – попросился подошедший священник. – Там на площади обманутые люди. Пусть увидят, что мы вместе. Они же меня знают и верят мне, только запугали их.

Возражений, конечно же, не было. А спустя десять минут мы уже стояли неподалеку от здания автостанции, прячась в тени старого дуба.

Возле входа в универмаг и на тротуарах небольшими группами собирались жители Невирья. На автостоянке перед администрацией «вернисажа» из дорогих автомобилей уже не было. На их месте шло построение личного состава отдела милиции. Горожане с интересом наблюдали за происходящим.

– Пан майор, что случилось? Когда начнется митинг? – спрашивали люди, заприметив идущего через площадь Куща. – А где Недоля? Может пора занимать оборону? Это, наверное, областные власти задумали нас захватить? Кущ, дай команду людям вооружаться. Будем защищать свою землю от захватчиков.

– Это ж надо так людей оболванить? – возмущался Алоиз. – А я все никак не мог себе представить картинку массового зомбирования…

– Можешь полюбоваться, – кивнула головой Оля в сторону собравшихся людей. – Они уже готовы браться за оружие. А воевать против кого? На кого укажет вождь. С одной стороны чувство страха перед порабощением, нищетой и районной властью, а с другой – образ виртуального врага.

Группа мужчин и женщин окружили начальника милиции, преграждая ему путь на автостоянку. Нужно было что-то предпринимать и не дать ситуации накалиться до предела. Протиснувшись меж людьми, я подошел вплотную к начмилу и громко прошептал на ухо:

– Скажи им Толик пламенную речь. Поведай о том, что лично ты вывел на чистую воду главарей бандитской группировки в Невирье. Объясни, что есть доказательства приступной деятельности Недоли и Заболотного. Сам же знаешь, что так оно и есть. Попроси соблюдать спокойствие и чтобы все поскорее расходились по домам. И не забудь сказать, что для оказания помощи ты вызвал из Луцка спецназ. Заодно и твои подчиненные послушают.

Ему поднесли мегафон и, прокашлявшись, Анатолий Павлович обратился к землякам. Сначала он сбивался и запинался, подыскивая нужные слова, но быстро справился с волнением и вполне доходчиво объяснил ситуацию. В этот момент на площадь въехала колонна машин с включенными мигалками, состоящая из легковушки с синими милицейскими номерами и микроавтобуса с тонированными стеклами. Следом вкатился громадный ЗИЛ с фургоном, окрашенным в цвета камуфляжа. По всей площади стали рассредоточиваться бойцы спецподразделения «Сокол». При виде крепких парней в черных комбинезонах, касках и с автоматами наперевес, местные жители начали расходиться. Своевременное обращение начальника милиции сыграло свою роль и утихомирило пыл некоторых горячих голов.

Жуков издали заметил нашу компанию и, подойдя ближе воскликнул:

– Вотта-штуккас, да у вас тут целая революция! Прикажете захватить вокзал, почту и телеграф?

– Это лишнее, – откликнулся я, пожимая руку оперативнику. – Хотя юмор оценил. Это то, чего так не хватает в Невирье. После такой промывки мозгов, им тут нужно цирк-шапито поставить. А еще дискотеки с танцами устраивать.

Потом познакомил Игоря Сергеевича с Кущом и заверил, что начальник милиции решительно перешел на сторону народа.

– Я так понимаю, что вся эта шушера засела на Лиховеле, – рассказывал я. – Поэтому наша первейшая задача блокировать их логово. Но есть одна трудность. Оказывается, в поместье Графина – своя тюрьма. Степьюк и Максимчук там. Поэтому перед штурмом нужно все тщательно обмозговать. Что думаешь, Игорь?

– Я только что говорил с Волощуком. Александр Вадимович уже вылетел в Невирье. Приказал, чтобы без него ничего не предпринимали. Только взяли под охрану райцентр и заблокировали пути бегства с озера. Кстати нужно убрать всех с площади, чтобы вертолет мог сеть.

– Так это мы мигом! – заверил Кущ и посеменил с мегафоном подмышкой к личному составу.

Мы же занялись расстановкой сил и средств. Разложив на капоте оперативной «девятки» подробную карту, Жуков организовал работу штаба. Петя Черноус внятно и разумно пояснил свое видение расстановки блокпостов вокруг озера. «Соколятам» предстояло заблокировать с трех сторон развалины графского маетка и поместье Заболотного. Все дороги, ведущие от Лиховеля, решили перекрыть милицейскими и пожарными машинами, а блокпосты усилить местными милиционерами.

– А где ваш схрон? – подозвал я Вовку. – Сможешь показать на карте?

Паренек без труда указал пальцем на противоположный от развалин берег озера.

– Видите тут выступ на берегу? Это обрыв над озером. Туда и выходит наблюдательный пункт. А сам схрон чуть дальше в ложбине. Там окопы еще с войны остались. Мы в них, когда раскопки проводили, то на вход в подземелье и наткнулись. А так про схрон больше никто не знает, – он провел пальцем по карте в сторону Невирья. – А здесь недалеко от схрона есть поляна. К ней можно проехать вот по этой дороге. Там много машин поместится.

– Туда и перенесем наш штаб, – решил Жуков. – Поближе к озеру. Понадобятся машины скорой помощи и хотя бы одна пожарная машина.

Вернулся изрядно вспотевший и запыхавшийся Кущ.

– Разрешите доложить? Связь восстановлена, – отрапортовал он. – Личный состав разбит на группы и готов выдвигаться на блокпосты. Силами отдела охраны я думаю лучше перекрыть ближнюю к озеру просеку и грунтовки, которые ведут на болота. А еще разрешите попросить помощь у дежурного по области? Чтобы он направил на усиление автопатрули из Шацка и Любомля. Так мы перекроем все дороги. Вот только прокурора не могу найти и в суде все повымерли.

– Ну и ладно, – отмахнулся Жуков. – Без них спокойнее. В общем, действуйте.

После ухода Куща, Везовский негромко присвистнул и заметил:

– А пан начальник милиции меня уже радует.

– Наверное, не успели загубить в нем все человеческое, – предположила Оля, глядя вслед удалявшемуся тучному майору.