Текст книги "Экспорт революции. Ющенко, Саакашвили..."

Глава 18. Общее недовольство населения – объективное основание для «оранжевой» революции

Как говорилось выше, для любой революции, в том числе проводимой с применением постмодернистских политических технологий, требуются объективные предпосылки в виде реального недовольства больших социальных групп. Насколько серьезны такие предпосылки для организации «оранжевой» революции в РФ?

Как показал опыт многих «бархатных» революций, количественные характеристики («острота») недовольства для их воспламенения не слишком важны. Если недовольство есть и торчит, как заноза, в массовом сознании, его всегда можно активизировать средствами манипуляции. Кроме того, оно обладает свойством самовозрастания после того, как революционные настроения достигли некоторой критической точки. Например, революция 1968 г. во Франции произошла, по нынешним меркам, практически без объективных оснований для недовольства студентов.

Манипуляция массовым сознанием требует предварительного изучения причин реального недовольства властью, скопившегося в разных группах населения. Располагая “картой недовольства”, манипуляторы подбирают способы его искусственного обострения – так, чтобы ради утоления временно обостренного недовольства люди были даже готовы пожертвовать своими фундаментальными долгосрочными интересами. При этом причины недовольства в разных социальных группах могут быть несовместимыми и даже диаметрально противоположными.

В 1990-1991 гг. удалось подорвать легитимность власти в СССР, разжигая одновременно и недовольство “уравниловкой”, и недовольство “льготами номенклатуры”. В особо удачных операциях удается создать острое недовольство властью даже в самых привилегированных группах, которые заведомо станут первыми социальными жертвами свержения этой власти (так произошло, например, с шахтерами и научной интеллигенцией в 1990-1991 гг.)257.

Осознанное стремление свергнуть власть возникает под влиянием не материальных тягот самих по себе, а от их несправедливости, от наглого попирания той системы ценностей, которая господствует в социальной группе или в большинстве общества. Американский социолог Г. Дерлугьян, изучающий постсоветские страны, пишет: «Массовое обнищание и недовольство политически не опасны и могут регулярно уходить в эмиграцию, рост заболеваемости, алкоголизма, мелкую преступность, падение рождаемости и прочие социальные патологии. Все это превращается в социальный динамит только когда возникает детонатор – неподконтрольные религиозные проповедники, интеллигенция, организовавшаяся в революционное движение, или выпавшие из неовотчинной обоймы начальники и особенно молодые харизматические личности, которым не удается встроиться во власть»258. Таких детонаторов в РФ сейчас с избытком.

Обычно для начала революции бывает достаточно добиться благосклонного отношения к открытым действиям против существующей власти от части населения столицы и двух-трех крупных городов. Если активной поддержки добиться не удается, достаточно бывает и апатии, равнодушия к судьбе власти. Это характерно для обществ со слабой способностью к самоорганизации – при отсутствии развитых структур гражданского общества (например, политических партий). РФ относится именно к этой категории стран. В таких случаях перехват власти достигается даже силами ничтожного политически активного меньшинства – как это произошло, например, в августе 1991 г. в Москве при ликвидации советской государственной системы.

В современной РФ таких изощренных методов применять не придется, т.к. недовольство властью в результате реформ и без того достигло критического уровня по вполне разумным основаниям. Наиболее спокойным является положение в Москве, но и здесь накопилось достаточно “горючего материала”. Главный и для нынешней власти неустранимый источник недовольства населения – вся доктрина и практика реформ. Руководитель аналитического отдела ВЦИОМ Л. Бызов пишет: «Несмотря на общую социально-политическую стабильность в стране, которую не могут поколебать даже акции протестов, только 17,1%, то есть явное меньшинство, признает справедливость и эффективность нынешнего социально-политического строя. 40,4% опрошенных, хотя и видят множество недостатков в существующем положении вещей, не хотели бы менять строй путем новой революции и новых социальных потрясений. Иной точки зрения придерживаются 32,5% россиян, настолько не принимающих нынешний строй, что выражают готовность к более решительным формам его замены на лучший»259. Треть населения уже перешла в фазу радикального неприятия реформ!

Разве может не оскорблять разумного человека наглость реформы РАО ЕЭС, план которой уже одобрен В.В.Путиным? Большинство не сомневается, что готовится расчленение и теневое присвоение небольшой кучкой дельцов огромного достояния, которое досталось всему народу от советского периода. Специалисты утверждают, что расчленение этой уникальной системы лишит ее замечательных качеств целостности и резко ухудшит эффективность энергетики. Мало того, директора региональных энергосистем, по сути дела государственные чиновники, которые будут в ходе приватизации электростанций уволены, получат компенсацию по 750 тысяч долларов – среднюю зарплату по РФ за 300 лет! И это при том, что и так доход директора областной энергосистемы сейчас составляет 150-300 тысяч долларов260. Это нормально? О какой борьбе с бедностью может идти речь в таком государстве?

Но в этой доктрине и практике реформ есть компоненты, несовместимые с идеалами и интересами всех социальных групп России, включая и те меньшинства, которые нажились на этой реформе. Именно вследствие этого “тотального противостояния” в оппозиции к власти находятся даже враждующие между собой политические силы, что и является признаком того, что РФ находится в исторической ловушке. Более того, власть, поддерживающая исключительно крупный капитал, сумела поссориться даже с ним.

Г.Павловский пишет: «Власть и бизнес находятся в состоянии углубляющегося кризиса доверия и подходят к тому, что этот кризис превратится в обширный политический кризис. Что будет полезно, я думаю, для правительства. Такой кризис доверия наблюдался в Киеве. У нас он, видимо, будет выглядеть иначе. Причем там, в Киеве, власть в каком-то смысле заняла противоположную позицию – встала на сторону крупного бизнеса, решила „обороняться“ вместе с ним, но ей это не помогло: „оборону“ прорвали. То, что происходит у нас, – это накопление проблем, отсрочка их решения»261.

Непонятно, правда, чем может быть полезно правительству страны «накопление проблем, отсрочка их решения»? Что, наше правительство – враг народа? Непонятно также, почему «кризис доверия у нас, видимо, будет выглядеть иначе». Разве в РФ, в отличие от Украины, власть не встанет «на сторону крупного бизнеса»? Она так и будет стоять на стороне трудящихся, как и все последние годы? Странный, все-таки, у нас главный советник Кремля. Но все же и он признает наличие «углубляющегося кризиса доверия».

В целом, морально-политическая обстановка в РФ явно ухудшается. Директор ВЦИОМ по исследованиям В. Петухов пишет: “Вниз пошли практически все показатели, характеризующие удовлетворенность как собственной жизнью, так и ситуацией в стране. Ничего хорошего многие россияне, судя по результатам декабрьского [2004 г.] опроса ВЦИОМ, не ждали и от 2005 г. В связи с этим становится понятно, почему среди первопричин острой реакции населения на вступивший в действие закон о монетизации льгот россияне выделяют прежде всего общее ухудшение экономической и социальной ситуации в стране, а также глубокий социальный раскол, который пока преодолеть не удается. Причем по мере развертывания “льготного кризиса” число уверенных в том, что именно ситуация в экономике и социальной сфере является главной причиной недовольства общества, только растет. Только за две недели конца января – начала февраля число уверенных в этом увеличилось на 10% – с 28 до 38%”262.

Мониторинг всех видов недовольства и его динамики ведется в РФ непрерывно. Внимательно следят за структурой и динамикой недовольства властью в РФ и на Западе. Специалист по России Американского института предпринимательства Л.Арон пишет со ссылками на российские источники: «Только 22% опрошенных в октябре россиян считают, что за последние несколько лет Россия достигла стабильности, тогда как 67% признали, что стабильности в стране нет. Больше всего пугает то, что более половины назвали политическую ситуацию „напряженной“, а 45% сообщили о росте „недовольства властями“263.

Трудно расчленить истоки недовольства властью в РФ на классы – оно уже представляет собой динамическую систему, в которой разные причины переплетаются и усиливают друг друга через синергический (кооперативный) эффект. Для анализа выделим условно несколько «срезов» этой системы, имея в виду, что каждый из этих «срезов» подпитывается другими. Молодой человек может возненавидеть власть за то оскорбление, которое она нанесла старикам своей «монетизацией» льгот, хотя сам может даже не иметь родственников-пенсионеров.

Первый «срез», порождающий недовольство быстрое и активное – социальная политика власти РФ. Е.Холмогоров: «Социальный вопрос – это именно тот вопрос, с помощью которого российское общество можно довести до катастрофического взрыва. Ни потуги либералов изображать из себя “оппозицию диктатуре”, ни угрозы и провокации террористов не имели и не могли иметь такого разрушительного эффекта. Социальная тема доведет общество до температуры кипения очень быстро. И менеджеры российской “оранжевой революции” это очень хорошо понимают»264.

Надо подчеркнуть, что недовольство населения социальной политикой нынешнего режима достигло в РФ красной черты при том, что в целом народ России вот уже пятнадцать лет проявляет беспрецедентную непритязательность и терпение. Несмотря на небывалую по своей несправедливости экспроприацию общественной собственности, ее преступную приватизацию ничтожным околовластным и теневым меньшинством, хищническое перераспределение доходов и массовое обеднение квалифицированного трудящегося населения, оно до сих пор не идет на открытое социальное противостояние, стараясь до последней возможности улаживать дело миром через неформальные механизмы.

Это – ценнейший культурный ресурс, который один раз уже позволил России спасти ее хозяйство от полной катастрофы после февраля 1917 г. Он же предотвратил полное разрушение хозяйства в 90-е годы. Этого не могут понять западные левые социологи, да и многие отечественные марксисты. Французский социолог Карин Клеман пишет: «В своем восприятии хозяев как оппонентов французские наемные работники сильно отличаются от их российских коллег. Немыслимо, например, чтобы они находились с работодателями в одних профсоюзах (а в России ФНПР принимает в свои ряды и представителей администрации). Маловероятно и то, чтобы они – по российскому образцу – вступили в неформальное сотрудничество с начальством.

Повседневная жизнь в России пронизана множеством неформальных правил… И сами работники чаще предпочитают жить по этим неписаным правилам, нежели вступать в открытый социальный конфликт. Наоборот, в Западной Европе, и особенно во Франции, люди законопослушнее, больше надежд возлагают на государство и формальные нормы защиты своих прав. Поэтому они более склонны к конфликтам из-за нарушения законного порядка… В России же неформальные правила связывают между собой наемных работников и работодателей, правящие группы и простых граждан. Из этого сотрудничества “низам” иногда удается извлекать для себя пользу, но гораздо чаще они становятся уязвимыми заложниками игры, правила которой очень мало от них зависят»265.

Ни власти, ни «работодатели» не сумели оценить это качество российский работников, злоупотребили им и своей тупой политикой временщиков уничтожают сейчас огромную национальную ценность. Создается порочный круг – именно трудящееся население, которое объективно должно было стать заслоном против «оранжевой» антироссийской революции, подталкивается властью к тому, чтобы стать ее пушечным мясом.

Как быстро тает в настоящее время легитимность власти РФ, видно из опросов, проводимых телевидением. В отдельности они не имеют научной ценности, но в совокупности показывают, что население просто отшатнулось от власти (причем речь идет в основном о москвичах, самой благополучной части населения страны).

Вот, например, результаты некоторых телефонных опросов на московском канале ТВЦ (мы приводим довольно большую выборку за осень 2004 г. и весну 2005 г.)266:

– На вопрос “каков главный результат перестройки?” ответили: нищета и бесправие – 82,3%; распад СССР – 15%; свобода и демократия – 2,7% (11.03.05). Причем позвонили на ТВЦ более 25 тыс. человек.

– На вопрос “Что вызывает у Вас работа правительства?” ответили: оптимизм – 3,1%; пессимизм – 4,3%; протест – 92,6% (14.12.04).

– На вопрос “Считаете ли вы, что правительство России является вашим должником?” ответили: да – 97,1%; нет – 1,5% (21.04.05).

– На вопрос о состоянии экономики РФ ответили: растет и крепнет – 2,6%; топчется на месте – 4,8%; катится вниз – 92,6% (18.04.05).

– На вопрос “Что принесли лично вам реформы, проводимые в стране правительством?”, ответы распределились так: “больше пользы” – 1,1%, “больше вреда” – 91,8%, “одни сомнения” – 7,1% (16.12.04).

– На вопрос “Что, на ваш взгляд, надо делать с крупным бизнесом в России?” ответили: поддерживать – 3,6%; ограничивать – 3,2%; национализировать – 93,2% (24.03.05).

– На вопрос “Что бы вы предпочли?” ответили: изобилие и свободные цены – 20,3%; госцены и дефицит – 15,3%; карточную систему – 64,4% (7.04.05).

– На вопрос, какова “главная беда российской медицины”, ответили: безденежье – 5,2%; бездушие – 10,2%; горе-реформаторы – 84,6% (1.04.05).

– На вопрос, из-за чего в нашей стране возникают чрезвычайные ситуации, ответили, что из-за: отсутствия средств – 5,5%; короткой памяти – 4%; воровства – 90,5% (14.04.05).

– 95% позвонивших ответили, что “бюрократия и криминал в России [находятся] в прочном союзе”, и 3,4% – что “в мирном соседстве” (25.10.2004).

– На вопрос “Какой должна быть российская армия?” ответили: как в СССР – 68,6%; как в НАТО – 28,2%; как есть – 3,2% (22.03.05).

– На вопрос о том, кто “главный враг России на Кавказе”, ответили: террористы – 5%; зарубежные спецслужбы – 14%; воровство и коррупция – 81% (9.03.05).

– На вопрос о том, как “страны НАТО, на ваш взгляд, относятся к России”, ответили: дружелюбно – 3,4%; враждебно – 56,5%; корыстно – 40,1% (20.04.05).

– На вопрос “Каких событий в вашей жизни было больше в 2004 г.?” 82,5% ответили: “печальных” (28.12.04).

– На вопрос, что означает для России “серия революций в бывших республиках СССР”, ответили: угроза – 48%; предостережение – 46%; не наше дело – 6% (25.03.05).

Эти опросы явно говорят об опасном повороте сознания. Для доведения его до порога нестабильности достаточно небольших манипулятивных усилий. Из них видно также, что в сознании активной части населения созрело категорическое отрицание всей доктрины реформ в целом. Ответы на последний вопрос показывают, что 94% ответивших воспринимают угрозу «оранжевой» революции в РФ очень серьезно. Вопрос сформулирован так, что нельзя определить, какая часть ответивших эту революцию отвергает, но важен сам факт, что люди обдумывают ее как реальный поворот в ходе событий и пытаются определить свою позицию.

В рамках социальной политики возник очаг острого недовольства, связанного с пенсионной реформой и вообще с положением пенсионеров. И лишь на первый взгляд речь идет о проблеме, которая касается лишь той четверти населения, которая уже перешла в разряд пенсионеров. Их положение примеряют на себя и половина населения трудовых возрастов. Всем было очевидно, что рыночная реформа стала ограблением пенсионеров, покупательная способность средней пенсии снизилась по сравнению с советским временем в четыре раза и лишь в последние три года стала медленно расти. Однако лишь сейчас, в ходе «монетизации» льгот, люди стали подсчитывать и сопоставлять экономические величины и убедились, что дикое обогащение «новых русских» произошло даже не за счет эксплуатации нынешнего поколения трудящихся, а прежде всего за счет присвоения богатств, созданных трудом нынешних пенсионеров. Был дан толчок к такому повороту в сознании, который может иметь очень далеко идущие последствия.

Приведем, в сокращенном виде, рассуждения Е.Холмогорова на этот счет. Он пишет: «Российская проблема не в “плохом начальстве” и даже не в “очень плохом начальстве”, а в чудовищной социальной системе, природу которой наконец-то начали чувствовать и даже осознавать пенсионеры, занимающие в этой системе самую униженную и эксплуатируемую позицию.

Вся тяжелая, изматывающая, и, иногда, очень квалифицированная работа совершена ими в прошлом. Современная “капиталистическая” олигархическая экономика России основана, на самом деле, на превращении в рабский труд свободного труда граждан социалистического СССР. Это “порабощение” совершено при помощи уникальной и, по своему, беспрецедентной, манипуляции с прошлым.

“Рыночные реформы” 1990-х полностью передали эти огромные социальные фонды, по сути именно заработную плату пенсионеров, сперва в руки “приватизационных комиссий” и “пенсионных фондов”, а затем и в частные руки. Все богатство нынешней олигархии, коррупционного чиновничества и, в значительной части, даже среднего бизнеса основано на распоряжении и оперировании этими социальными фондами, то есть продуктами труда нынешних пенсионеров. При этом сами пенсионеры не только не допущены к результатам распоряжения своим трудом, но и, при помощи механизмов инфляции и с помощью манипуляций пенсионным законодательством, лишены даже возможности считать себя “наемными рабочими”, которым запоздало выдают задержанную зарплату. Суммы нынешних пенсий несопоставимы с уровнем нормальной зарплаты и тем более несопоставимы с произведенной пенсионерами стоимостью. В пересчете на античные понятия “паек” нынешних пенсионеров – это пайка старого, нетрудоспособного раба, которого по каким-то причинам еще не успели отправить умирать на остров посреди Тибра…

Крипто-рабовладельцами, в этой ситуации, оказываются практически все трудоспособные граждане России, однако в то время как бедная часть населения пользуется плодами рабского труда лишь по касательной, виртуальная финансовая аристократия располагает огромными латифундиями из нефтяных скважин, сталелитейных заводов, бюджетных и внебюджетных фондов. И то, что рабы трудятся на этих объектах в другом временном измерении, а сейчас приходится иметь дело все-таки с обычными наемниками, экономической природы постсоветского богатства не меняет, – без обращения свободного труда в рабский эти богатства частных лиц не были бы созданы и не могли бы служить их личному обогащению…

Спасает крипто-рабовладельческий строй, пока что лишь то, что рабы еще не вполне понимают, против чего они восстают… Однако уже сейчас и в звонках пенсионеров на радиостанции, и среди плакатов на улицах все чаще раздается убийственное для всей системы требование “подлинной монетизации”: «Требуй: зарплату – 50 тыс., пенсию – 25 тыс., стипендию – 17,5 тыс.» Если осознание своего собственного положения к пенсионерам придет, и если лозунг “монетизации по настоящему” станет всеобщим, то, в этом случае, под угрозой окажется весь основанный на рабовладении социально-экономический строй современной РФ.

Олигархически-коррупционное государство вынуждено будет либо начать распинать стариков вдоль дорог, либо будет погребено дефолтом, поскольку даже если изъять у всех олигархов все их живые денежные активы, то расплатиться не получится, – слишком много уже поистрачено на элитных проституток обоих полов… И срок, отмеренный этой системе, похоже, кончается»267.

И не только плоды прошлого труда пенсионеров присвоены меньшинством – началось и заметное сокращение пенсий по отношению к зарплате. В соответствии с правительственным прогнозом социально-экономического развития соотношение размера трудовой пенсии к среднемесячной заработной плате уменьшается с 27,4% в 2004 г. до 25,4% в 2005 г. Депутат Госдумы, доктор экономических наук О. Дмитриева объясняет: “Согласно заложенному механизму, пенсия должна индексироваться в соответствии с ростом средней заработной платы, потому что пенсионные отчисления идут от заработка. Так что пенсия должна расти тем же процентом, что и средняя заработная плата. А у нас она ниже. Фонд оплаты труда возрастает на 29%, а пенсии – на 9%. Тем самым финансируют все эти затеи – и пенсионную реформу, и снижение ЕСН [единого социального налога]. То есть за все эти затеи расплачиваются пенсионеры”.

В какой-то мере затушевать грядущее в 2005 году реальное уменьшение пенсий власть и пытается с помощью монетизации льгот, создающей эффект увеличения наличности. О. Дмитриева говорит: «Начинали мы, когда средняя пенсия у нас была 32—33% от средней заработной платы. В этом году она уже 25%, а в 2007 г. она, по прогнозам правительства, должна быть 22%. И это за счет двух факторов – снижения накопительной части и снижения тарифа [ЕСН]… Провалилась пенсионная реформа – надо расширить театр военных действий и перейти к монетизации льгот, затем к реформе медицинского страхования и так далее»268.

Менее непосредственным и острым, но более фундаментальным является недовольство, вызванное тем, что реформа подорвала саму базу народного хозяйства РФ. Нарастание этого недовольства происходит нелинейно, с ускорением, потому что обрушиваются надежды, которые население возлагало на президента В.В.Путина. Он истратил данный ему кредит доверия, но не сделал ничего, чтобы переломить тенденцию.

Экономист Виктор Полтерович, академик РАН, зав. лабораторией математической экономики ЦЭМИ, пишет: «Согласно А. Мэдисону, авторитету в области измерения экономического роста, в 1913 г. российский душевой ВВП составлял 28% от американского уровня. Сейчас – около 25%. Реформируя экономику в 1990-е гг., мы совершили все мыслимые и немыслимые ошибки. Приватизацию средних по размеру предприятий следовало отложить на 4—5 лет, как это сделала Польша, а гиганты сырьевого комплекса должны были оставаться в государственной собственности еще лет 20»269.

Как должно население относиться к власти, которая угробила хозяйство второй в мире экономической державы, отбросила это хозяйство на относительный уровень ниже 1913 г.? Ведь В.В.Путин ни разу не отмежевался от действий в экономике его предшественников (неважно даже, разрушали они хозяйство по ошибке или по злому умыслу). Никто из разрушителей не только не понес хотя бы символической ответственности, но даже ничего не потерял в престиже и уважении, в том числе со стороны самого В.В.Путина – так же поются дифирамбы Е.Ясину, так же уважительно говорят об А.Чубайсе, так же «советует» президенту А.Илларионов. В чем же тогда функции президента как «гаранта, отвечающего за все»? Не могло в таких условиях не возникнуть нарастающего разрыва между населением и В.В.Путиным.

Подавляющее большинство граждан исключительно болезненно переживает утрату Россией наукоемких производств, создание которых стоило всему народу много крови и пота. Правительство наблюдает за их гибелью с равнодушием или даже с радостью. Как же должны относиться к этому ответственные за будущее страны граждане?

Сегодня российское правительство тратит на поддержку собственного авиапрома 100 млн. долл. в год (бюджет 2004 г.)270. При этом потребность авиаперевозчиков РФ составляет 120—150 самолетов, и примерно столько же в странах СНГ, ориентированных на родных самолетостроителей. Но для обеспечения этого рынка современной авиатехникой промышленности не хватает 1,5—1,7 млрд. долл. поддержки государства, которому принадлежит 100% акций предприятий.

Что же мы видим на Западе? Ведь мы судьбой обречены равняться на него в производстве хотя бы истребителей, а для этого нужно держать уровень всего авиастроения. Две фирмы, «Боинг» и «Аэробус», продали в 2004 г. 586 самолетов на 116 млрд. долларов. 30% производственных затрат этих двух фирм берет на себя государство. Десятки миллиардов долларов в год – вот нормальная государственная поддержка авиапромышленности. Тогда эта промышленность приносит огромный доход. А в РФ поддержка – 0,1 млрд. В сотни раз меньше! И речь уже не о доходах, а об утрате возможности производить необходимое вооружение. И, как утверждает Минфин, РФ, Стабилизационный фонд которой составляет более 570 млрд. руб., а золотовалютные резервы 114 млрд. долл., не в состоянии вкладывать в свою авиапромышленность больше, чем вкладывает271. Да это не правительство, а вредитель – как к нему можно относиться!

Вот, РФ теряет свой военно-морской флот. У нас уже не могут ни строить новых современных кораблей, ни модернизировать старые – подорван научно-технический потенциал отраслей, поставляющих электронику и специальные материалы. Это положение оценивают так: «Пока наша оборонная промышленность, хотя гособоронзаказ в 2004 г. сориентирован именно в сторону резкого повышения качества разработки систем разведки, связи, наведения и целеуказания, все же не может предложить армии и внешнему оружейному рынку конкурентоспособный „электронный товар“. И проблема тут не только в конструкторах, а в металло– и материаловедении, в научных разработках на уровне молекулярной физики и химии, в состоянии структуры оборонной науки и промышленности, их государственном управлении… За один-два года не исправить то, что было упущено и разрушено за последние пятнадцать лет»272.

Так разве власть не отвечает за то, что «последние пятнадцать лет разрушалась» основа обороноспособности страны? И разве теперь она не продолжает разрушаться? Взгляните только на доктрину приватизации большинства еще оставшихся научных институтов! Это – еще одно важнейшее основание для резкого недовольства населения властью.

Подрыв обороноспособности России воспринимается большинством взрослых граждан как национальная трагедия и прямо создает образ власти как врага народа. Мало кто знает, что практически демонтирована вся система радиолокационной разведки ПВО, так что воздушное пространство РФ, за исключением нескольких небольших пятен, открыто для авиации врага. Но есть и признаки очевидные и вопиющие – утрата военных навыков. Вот, например, маленькая зарисовка с натуры, о кадрах морских летчиков: «В России практически не осталось строевых летчиков, которые умеют взлетать и садиться на палубу. На весь ВМФ их сегодня десять. На февральских учениях в Заполярье, где президенту страны гордо демонстрировали мощь отечественного флота, над кораблем пролетали, изображая заходы на посадку, не боевые пилоты, а летчики-испытатели „Сухого“273.

У населения вызывает уже холодную ярость сказка, которую пятнадцать лет рассказывает нам власть – о добрых иностранных инвесторах, на деньги которых будет восстановлено наше хозяйство. При этом наполовину государственные нефтедобывающие фирмы вывозят прибыль в США. В 2000 г. ЛУКОЙЛ за 71 млн. долл. приобрел компанию «Getty Petroleum Marketing», владевшую правом долгосрочной аренды 1300 АЗС и сети нефтебаз в восточных штатах США. В 2004 г. ЛУКОЙЛ дополнительно купил за 375 млн. долл. у «ConocoPhillips» еще 795 АЗС в штатах Нью-Джерси и Пенсильвания274. Почему же в РФ пойдут иностранные инвесторы, если и свои убегают? Как сообщил вице-президент Российского союза промышленников и предпринимателей И.Юргенс, “отток капитала из РФ в 2004 году составил, по оптимистическим данным, семь миллиардов долларов, а по пессимистическим – 17 миллиардов. Это зависит от системы отсчета”.

Возмущает издевательство министров и чиновников над здравым смыслом – и полная невозможность задать прямой вопрос министру, глумливо изрекающему абсурдные вещи. Герман Греф заявляет, что из-за высоких цен на нефть «предстоящие реформы будут очень тяжелыми»: «На сегодняшний день легких и популярных реформ не осталось, они будут болезненными и будут нарушать привычный образ жизни».

Выходит, по Грефу, что до сих пор реформы были «легкими и популярными», но теперь эта манна небесная кончается. Почему же? А потому, что теперь много денег у России, девать их некуда – и вот, реформы придется сделать «болезненными». Можно ли назвать это рассуждениями нормального человека? Греф сказал, что «интересы государства будут противопоставлены интересам большой прослойки людей». Эта «большая прослойка людей» уже приблизилась к 99% населения. Да мыслимо ли было в истории государство, интересы которого «противопоставлены интересам» такой большой «прослойки»? И мыслим ли был министр, который такие вещи заявляет?

На телепередаче у В.В.Познера (17 апреля) Греф объяснял, что надо делать с деньгами, которые якобы душат Россию: «У стабилизационного фонда есть две функции. Первая функция очень малопонятна – это функция стерилизации избыточных денег». Стерилизовать деньги – как бродячих собак! Как же правительство РФ кастрирует деньги, заработанные российской экономикой? Оно их вкладывает в чужую экономику! Греф объясняет: «Когда в экономику приходит большая масса денег, то они либо должны изыматься из экономики и не тратиться внутри страны, или будет очень высокая инфляция, ну в полтора раза выше, чем сейчас, а это прямое влияние на инвестиционный климат, отрицательное влияние».

Вдумайтесь в логику: если у нас завелись деньги, то инвестировать их внутри страны нельзя, потому что это испортит инвестиционный климат и у нас будет мало инвестиций! Да что же это творится! Человек издевается над логикой, а власть ему кивает. Греф продолжает: «Все профессиональные экономисты утверждают в один голос – стабилизационный фонд нужно инвестировать вне пределов страны для того, чтобы сохранить макроэкономическую стабильность внутри страны. Как это не парадоксально, инвестируя туда, мы больше на этом зарабатываем. Не в страну! Это первое».

Если инвестиции «в страну» вредны, то зачем же нам этот инвестиционный климат? А если правительство ради этого климата старается, то почему же деньги «нужно инвестировать вне пределов страны»? Ну какой дурак будет вкладывать деньги в России, если сам министр экономического развития предупреждает: «Не в страну!» Мол, инвестируя «туда», мы больше на этом зарабатываем. Значит, и всем надо инвестировать «туда», а не «сюда». Греф утверждает, что все это «парадоксально». Но все это жульничество, для которого просто нельзя придумать правдоподобного объяснения. Да и ссылка на «профессиональных экономистов» – вранье. На той же передаче дали сказать пару слов академику Д.Львову, так он наоборот говорил – деньги надо инвестировать именно в России, для развития ее экономики.