Текст книги "Посредник"

Глава 2

Москва, Москва, как древний Париж любит победителей.

Секретно

Исходящий номер 152/96

Входящий 44/03

Строго для служебного пользования

Передавать только лично

Сотрудниками не ниже 7 федерального класса

Справка

Москва – столица Великой России. Населения – 507 125 человек на 2347 год. Демографический состав населения – великороссы – 76%, отщепенцы и подонки – 17%, неустановленных лиц подлежащих добровольному переселению – 7%.

Врагов народа (ориентировочно, по сведениям РСХА отдел 177) – 3174 человек.

Половозрастной восстав населения – мужчин – 48%, женщин – 51%, неустановленного пола – 0,98%.

Граждан до 14 лет – 39%, от 14 до 18 лет – 28%, 18 – 30лет – 26%, старше 30 лет – 6%, неустановленного возраста – 0,52%, остальных – 0, 47%.

Образовательный уровень.

Начальная школа – 97%.

Лицей – 12593 человек.

Университет – 8526 человек.

Военные и специальные образовательные учреждения – *****

Экономическое состояние.

Инновационная экономика – 6371 предприятий повышенной комфортности для персонала. Произведенная продукция в **** году – на 630 млн. рабочих часов.

Модернизационная экономика – 85201 предприятий нормальных условий труда. Произведенная продукция в **** году – на 1530 млн. рабочих часов.

Основные экспортные отрасли – туристическая (41% ВВП Москвы), мясозаготовительная – (56% ВВП Москвы).

Основная функция города – столица Великой России.

Настроения населения – нет.

Возможность бунтов – 37% (по методике РСХА отдел 23).

Главные проблемы города. Невозможность обороны с юго-западного и северного направлений. Обширные потенциально мятежные районы по 1 кольцу МКАД. Нехватка сантехников – эксплуататоров правительственных учреждений.

Старший комиссар секретного комитета зачистки.

Подпись, число.

После вторжения в Москву диких казахов заседания секретного комитета зачистки проходили в центральном секторе. Это сектор по терминологии военных назывался зеленым и считался одним из самых безлопастных в столице. После Кремля и Сколково, конечно же.

Президент Жаров, поскрипывая новыми сапожками, – их на удачу подарил папа жены, вошел в просторный вестибюль. Здесь было немного холодно, на стенах еще сохранились следы разрядов энергооружия и копоть от пожаров.

«Тоскливо, – подумалось Президенту, – очень тоскливо. Как всегда. Наверное, здание такое мрачное. Аура у него такая и дух тяжелый».

Комитет зачистки был один из немногих органов, которые не подчинялись Президенту. Даже в Правительстве толком не знали, кому именно подчинен комитет зачистки. И подчиняется кому-то вообще.

Не знал этого и сам Жаров. Одно время он думал, что комитетом зачистки командует его тесть – бывший Великий Президент, потом считал, что комитет зачистки подчиняется министру обороны или спонсорам. Но потом пришел к выводу, что комитет зачистки существует сам по себе.

Задача комитета зачистки была проста – собирать информацию и обрабатывать ее, а потом на основе анализа и тайных пророчеств давать советы государственным деятелям великой России.

– Привет, – Президента неожиданно толкнул в бок Петренко. Как он подкрался Георгий Константинович не заметил.

– Привет, – мрачно откликнулся Жаров, – как дела.

– Как сажа бела, – сумничал Петренко и громко засмеялся.

– Прекрасно. Тогда пошли наверх.

Президент и Петренко степенно поднялись на второй этаж. Министр иностранных дел легко толкнул Жарова в бок:

– Смотри и Патриарх здесь.

– Патриарх? – с недоверием переспросил Жаров.

– Ага, – Петренко ткнул пальцем в крупную фигуру у противоположной стены.

Георгий Константинович сощурил свои близорукие глаза и свистнул:

– Так он уже три года никуда не выезжал. В крепости веры своей сидит. Из Донского монастыря ни ногой.

– В том —то, все и дело, – быстро отозвался Петренко, – кто бы мог подумать. И его дернули. Значит все очень серьезно. Патриарха за здорово живешь и не вытянешь. Здесь дело не миллиардное, а триллионное.

– Действительно, – медленно протянул Жаров, – серьезными деньгами запахло. Артистов звали? Патриарх любит плясунов.

– Что вы! Артистов нельзя, – возмутился Петренко, – среди артистов легко могли оказаться ренегаты, супостаты, лжефальсификаторы истории, оппортунисты, правые уклонисты и так называемые рок-музыканты.

– Не всех вычистили? – горько усмехнулся Жаров.

– Всех не переловишь. Они живучие, умело маскируются. Вот на прошлом корпоративе в нашем министерстве корейская стриптизерша как заорет: «Да здравствуют общечеловеческие ценности». Хорошо, что сразу пристрелили провокаторшу.

Жаров тяжело вздохнул. Терли ноги тестины удачливые сапоги, нудно ломило виски. Президента России знобило, ему становилось хуже и хуже.

Тем временем Президент и Петренко подошли к Патриарху. Владыка церкви стоял, широко расставив ноги в высоких блестящих сапогах. Кроме обычного боевого камуфляжа на гагачьем меху на нем была папаха серого каракуля, боевая портупея и скромный орден «Отечество» первой и единственной степени. В руках Патриарх держал золотой посох с острым концом, в который был вмонтирован парализатор.

– Владыка, – склонились одновременно Петренко и Жаров.

– О, – стремительно обернулся к ним Патриарх, – вот она надежа России. Пророки новой эры. Ее меч и защита. Ослябя и Пересвет. Во имя господа нашего! Аллилуйя нах!

– Владыка, – поинтересовался Жаров, – вам не кажется, что сегодня не лучший день для визитов?

– Кажется, кажется, сын мой, – сладко заявил Патриарх, – сегодня день противостояния добра и зла. День перелома, если победим гниду в себе, то жить будем вечно. И царствие божие на Земли узрим при жизни своей чудной. Но все зависит от нас. Сможет испытать свою становую душу – победим. А не сможем – сгинем во мраке мерзком без единого следа. Аллилуйя нах!

Жаров и Петренко понимающе переглянулись.

– А что Владыка, и вас спонсоры замучили? – съерничал министр иностранных дел, – от дел оторвали. Павлинов кормить не дают?

– Фу тебе, – громко прикрикнул на него Патриарх, – не ради выгоды церкви, а только ради Руси Святой я здесь. А вызван порывом души, но направлен перстом господа нашего принявшего смерть мученическую в снегах Голгофы. Покайся! Покайся упырь —атлантист за свои богомерзкие слова! Иначе не станет тебе выхода к свету! Если меркантильные интересы выше судьбы страны родной ставишь.

– Каюсь, уже осознал мерзость свою, – Петренко постучал пальцем по посоху церковника, – а это вам владыка зачем? Птичек кормить?

– Нерадивых учить, – и Патриарх автоматически замахнулся и собрался ударить Петренко по голове, но вовремя спохватился, – брысь нехристь с пластилиновой головой. Ой, уйди от силы моей извечной! Силы русской! Молись богу за чудесное спасение свое! А не имя его очерняй пакостными разговорами! Брысь! Во имя господа нашего!

Жаров сумрачно молчал, рассматривая все пребывавших и пребывавших чиновников государства российского.

Петренко не унимался. Он осторожно подергал за край вышитой золотом и стразами хламиды Патриарха:

– Так это все же золото? А стразы от Сваровски? От слова своровать? А батюшка?

– Убери руки говнюк, – угрожающе прорычал, Патриарх – грохнул бы тебя, да не хочу о паскудину мараться. И запомни, что вот за такие вопросы святого Василиса Кетарийского ослепили, а потом наказали в известное место. И зазубри, что батюшки объедки на паперти собирают. А я таким откатами рулю, что тебе щенок и не снилось. На живых деньгах сплю. А потому, я не батюшка, а владыка. Просек червь. Аллилуйя нах!

Петренко весело рассмеялся:

– Так – то так Владыка. Но и вас европейские деньги заели?

– Ты Петренко, не пацан, что ли? Не с улицы Ленинградской? – строго сказал Патриарх, – А вообще я, что хочу то и ворочу. На то я и есть Патриарх. Во имя господа нашего! Заткнись мудознатец! Аллилуйя нах!

В ответ Петренко церемонно поклонился, нечаянно толкнул Жаров и пошел в зал заседаний.

– А ты чего уставился на меня, – грозно спросил у Президента рассвирепевший не на шутку Патриарх.

– Владыка, – снова поклонился Георгий Константинович, – благослови. Благослови меня. Господи.

– Э, поклон спины не ломит, – употребил древнюю мудрость Патриарх, – ты чего хочешь то? Аллилуйя нах! Член, что-ли не стоит или секретарь не дает?

– Владыка, я ведь крещенный, – торопливо сказал Президент.

– А это и видно, – пропел Патриарх, – как оглашенный себя ведешь. Даже креста не носишь. От исповеди, сколько лет уклоняешься? А зачем у святой церкви отобрал откаты с продажи огненной воды и сигарет, запретил кокаином вразнос торговать? Или денег тебе, демократу, мало? Аллилуйя нах!

– Да что вы напраслину наводите, а Владыка? – сглотнул президент России.

Патриарх сурово посмотрел на Жарова:

– А то, что ты не должен был допустить даже этого. Чтобы православные страдали и мучились от извергов иноземных. Всегда ты на посту должен быть. И всегда должен мочь сразиться с нехристями. А не выпрашивать у Патриарха веся Руси виагры дозу малую! Во имя господа нашего! Аллилуйя нах!

– Так я Владыка всегда на посту стою, – невинными глазами Жаров посмотрел на Патриарха.

– Мало, мало, старания, – сладострастно пропел церковник, – мало лести мне. Делом докажи привязанность свою единому богу и единой церкви. И не только словом, но и делом помочь должен. Аллилуйя нах!

– Докажу, докажу Владыка, – покорно склонил голову Жаров.

– А ты дружок случайно не в Расколе крещен, – остро и искоса посмотрел на Президента Патриарх.

Георгий Константинович крупно вздрогнул.

– Вижу, – уже теплее сказал Патриарх, кладя руку на лысеющую голову Жарова, – антихриста одолеешь! Во имя господа нашего! Верь! Аллилуйя нах!

– Верую, – истово откликнулся Жаров и припал губами к руке Патриарха.

– Тогда, пошли, – оттолкнул его Владыка церкви, – нас эти мрази уже заждались. Во имя господа нашего! Кино сейчас показывать будут. Так мне сказал аглицкий посол. Аллилуйя нах!

И, правда небольшой и уютный зал был полон чиновниками и иными проверенными лицами.

Михалкин, невысокий седеющий блондин, крупный коммерсант, а по совместительству, глава комитета зачистки покосился на входившего Жарова и закричал:

– Президент великой и единой России.

Все собравшиеся вскочили. На секунду Георгий Константинович задержался в дверях, рассматривая собравшихся. Но тут получил сильнейший пинок под зад – Патриарх не любил стоять и ждать даже на самых важных заседаниях.

Под аплодисменты Жаров уселся в первом ряду. Михалкин скосил глаза на Президента и торжественно произнес:

– Экстренное заседание секретного комитета зачистки объявляю открытым.

Зал мгновенно пыхнул аплодисментами.

– Господа, не будем терять времени, – Михалкин поправил галстук, – нами получен и расшифрован сигнал который представляет для нас безусловную опасность. Предлагаю сначала посмотреть сообщение, а потом обсудить. И вынести суровый, но справедливый приговор.

В зале одобрительно зашумели.

Михалкин немного отошел в сторону. Стена за ним засветилась и все увидели бледного человека в черном комбинезоне и зеркальных очках.

Зал неодобрительно зашумел.

Незнакомец в черном негромко заговорил, видимо, на староанглийском. Комитетчики включили параллельный перевод:

– Жители Земли! Вы проданы и преданы вашими правителями. Они бросили вас замерзать на остывающей Земле. Ваш удел только предсмертные мучения и гибель. Ваши президенты, короли и парламенты обирают вас, отнимают последний кусок синтетической пищи, а сами питаются выращенным мясом, фруктами и овощами. Они отдыхают в режимных зонах, а вас травят искусственным кокаином и бесконечной работой. Они принудительно мобилизуют ваших отцов и сыновей, ведут их на кровопролитные гражданские войны. В этой бессмысленной мясорубке их поддерживают гигантские корпорации и прирученная правителями церковь. Вы и только вы оплачиваете своим трудом и кровью их господство, их сверхдоходы и их спокойствие. Но близок час освобождения. Близок тот час, когда и вы простые труженики станете хозяевами жизни, сбросите ярмо угнетения. Скоро народная армия свободной Антарктиды придет к вам в Европу, в Америку, в Азию, в Австралию и железной рукой уничтожит власть насильников и убийц!

Народы Земли! Не подчиняйтесь своим правительствам, вступайте в отряды революционеров и террористов! Смерть угнетателям! Да здравствует свободная Земля!

Сказав это человек снял свои очки. У него был один ярко-голубой глаз, а на месте второго зияла бесконечная пустота. Эта пустота ошеломляла и затягивала.

По экрану пошли помехи и мгновенно он погас.

Зал молчал. Неожиданно Патриарх неистово заорал:

– Я узнал тебя! Сатана! Аллилуйя нах!

Патриарх вскочил рванулся к экрану, но поскользнулся.

– Проклинаю! – собравшихся оглушил рев лежащего навзничь Патриарх.

– Сейчас начнется эпилепсия, – наклонился к Президенту Петренко.

Действительно Патриарх попытался подняться. К нему подскочили охранники, но он оттолкнул их и начал биться в судорогах.

– Этого не хватало, – тихо процедил сидевший во втором ряду военный Сенкевич.

На сцену выскочил Михалкин:

– Это, – он ткнул пальцем в корчащегося Патриарха, – то, что мы предполагали. Сообщение содержит закодированную аудиовизуальную информацию. По нашим прогнозам его показ вызовет бунт во всем мире. Простые цивилизованные граждане сами не желая того превратятся в неуправляемое стадо. А последствия для нашего мира совершенно непредсказуемы. Этот сигнал предназначен дл разрушения стабильности и демократии во всем мире. Он послан международным терроризмом. Послан из самого дальнего логова. Из той дыры, где сидят недобитые международные террористы!

Михалкин шумно выдохнул воздух:

– А теперь мы заслушаем сообщение уважаемого координатора наших спонсоров.

Рядом с ведущим на сцене проявился невзрачный мужичок. Георгий Константинович Жаров внимательно присмотрелся и признал в нем того самого неизвестного, убившего вчера прежнего координатора спонсоров.

– Господин Уи На, прошу, – восторженно объявил Михалкин.

Зал зааплодировал.

– Мы есть говорить, – Уи На погрозил кулаком кому-то в зале, – а вы нам помогать. Мы вам давать много денег. Много разных деньг. Европа вам помогать и вы победить. Если вы отказаться, то мы вам не давать денег, Европа тогда идти против вас, и вы умирать. Это так не пройдет. Вы должны их убивать. Глушить вопль терроризма!

Пробормотав все это Уи На выхватил нож (Жаров почему-то подумал, что это тот самый нож которым Уи На убил вчера однорукого корейца) и бросился полосовать им экран на стене.

В зале раздалось недоуменное шипение.

– Спокойно господа, уничтожение экрана уже полностью оплачено нашими спонсорами, – пояснил Михалкин.

Тем временем Уи На закончил кромсать экран и устало посмотрел в зал:

– Вы есть сделать с ними тоже, что я с ним. Если вы не делать это, то вам плохо. Совсем вам кран будет!

Уи На поднял руку с ножом в воздух, громко топнул и сбежал со сцены.

Правители России оглушено молчали. Тем временем Патриарха привели в чувство. Святой владыка поднялся поддерживаемый охранниками и, опираясь на посох и прохрипел:

– Проклинаю супостата! За всех отломлюсь. За откаты ваши и спец сигналы ваши! Отмолюсь перед богом! Один за всех! Все на меня вали! Перед богом в отказ уйду!

Георгий Константинович недоуменно потер глаза.

– Какой энергичный пассаж, – прошептал Петренко на ухо Президенту.

– Дааааа. – только и ответил Жаров.

– Прошу высказываться, – тем временем обратился к залу Михалкин.

В это время Патриарх заревел и снова упал.

– Смелее товарищи, – Михалкин поправил узел галстука, – вы не на правительстве говорите свободно. Здесь можно говорить то, что вы думаете, а не то, что нужно по сценарию.

Первым поднялся Петренко и оглушил Президента Жарова своим голосом:

– У нас нет иного выхода. Надо воевать. Если сигнал пройдет до мониторов рядовых граждан, то последствия будет самые печальные. Уже столетия люди приучены верить всему, что говорят с экранов телевизоров. Если же этот сигнал перебьет трансляцию наших станций, граждане не будут знать, что им делать. А отдельные элементы могут и последовать вредительскому призыву, содержащемуся в этом пресловутом сигнале. Поэтому, мы должны нанести превентивный удар. Мы должны победить. И мы победим, но победим только в союзе с Европой и нашими спонсорами!

– Оно конечно верно, – поддержал его с места министр Сергеев, – но и хозяйство страны забрасывать не следует.

– Не следует, – тут же согласился с ним Матвеев, – не следует…

Его голос прервал рев Патриарха:

– За всех отмолюсь! Душу продам, но Отечество спасу! Господу все шесть процентов отдам! Аллилуйя нах!

Патриарх упруго поднялся, выскочил на сцену и ударил посохом в настил:

– Сказал, отмолюсь! Значит отмолюсь. Да! Не бздите суки! Решайте по совести! Аллилуйя нах!

Охранники подхватили владыку на руки, бережно опрокинули навзничь и отнесли к основанию сцены.

– Высказываемся господа, – продолжал вести комитет зачистки Михалкин, – иначе скоро отключим отопление, вас закроем, а ключи заберем с собой. И будем вас здесь держать и морозить, пока не решите.

– А что говорить, – подался вперед военный министр Сенкевич, – дайте приказ и великая российская армия победит! Всех победит! Что нам какие-то международные террористы из Антарктиды!

– Дадите приказ Георгий Константинович, – обратился к Жарову Михалкин.

– Я, – начал говорить Президент России.

Но Патриарх истошно заорал:

– Во имя господа нашего! За всех отмолюсь! Все грехи прощу! За всех отмолюсь! Быдло! Гопники! Быдло замкадное! Господу сам откачу по первому пункту! Аллилуйя нах!

К Патриарху побежала врачебная бригада с медбратьями. Вскоре, после шума борьбы Патриарх, наконец, замолчал.

– Я, – неуверенно продолжил говорить Жаров, – сначала хотел бы выслушать мнение оракула.

– Правильно, – тепло поддержал его Сергеев, – оракул может многое разъяснить в этом деле. Нужен агнец на заклание.

– Да, дельно, – отозвался Сенкевич, – так всегда делается. Издавна так повелось. Еще деды наши без оракула ничего не решали.

– Дипломатично, – тихо сказал Петренко.

Михалкин вздохнул, такая задержка была ему не по душе, но он был обязан, подчинится желанию собравшихся, выслушать оракула. Такой порядок был заведен с Первого Великого Президента, нарушить его не было никакой возможности.

– Хорошо, – обреченно махнул рукой Михалкин, – выслушаем оракула. Надеюсь, что оракул готов и скоро будет здесь. Нам не рдеться делать рекламную и музыкальную паузу.

Сказав это Михалкин, что-то быстро набрал на личном компьютере. В зале притихли, затих даже связанный Патриарх.

Оракул был важнейшим козырем секретного комитета зачистки. Комитет издавна собирал со всего мира людей с тайными параспособностями и «натаскивал» их на оракулов. Быть оракулом было престижно, но не безопасно, не все доживали до пенсии положенной после двадцатилетней пророческой службы. Но пост оракула был очень значим – когда оракул входил в транс, то мог сообщить результат того или иного государственного решения. Самое странное, что предсказания оракула всегда сбывались (98% по государственной статистке России).

Вскоре в зал вошли три прислужника оракула в фиолетовых одеждах, за ними шесть прислужников оракула в красных комбинезонах внесли черный куб, замыкали шествие еще три прислужника оракула в зеленых одеждах.

Тихо заиграла музыка.

Прислужники в красном медленно и, как казалось, торжественно поставили куб.

Свет в зале стал заметно тусклее. В полумраке в зал вошел невысокий человечек в белой одежде.

– Оракул, – зычно крикнул он, – оракул! Смирно!

Куб качнулся.

Музыка стихла.

– Оракул, вольно! Готов ли ты оракул! – снова выкрикнул человек в белых одеждах.

Внезапно стенки куба сложились вниз, и перед залом предстал оракул. На этот раз оракулом была скрюченная женщина в костюме голубой радиоактивной парчи.

– Готов! – истошно крикнула женщина – готов оракул!

– Что знаменуешь ты? – вопросил человек в белом.

Оракул молчал.

– Что видишь ты? – снова спросил человек в белом.

Оракул опять молчал.

– Что будет? – высоким голосом прочеканил человек в белом.

Оракул повернула голову со смытыми сумраком чертами лица в зал и каждому показалось, что оракул смотрит на него.

– Храбростью держатся стены, сила сплотила народ, если царь-государь без сомненья в битву героев ведет, – пискляво выкрикнула женщина.

– О, оракул, – человек в белом поднял руки к потолку, – ты высказался. Высказался! О, спасибо тебе, всемогущий глаз!

И тут на оракула набросились прислужники в красном. Они стали бить оракула, но женщина хранила молчание. Только глухие удары были слышны в зале.

– Владыка, – неожиданно подсказал кто-то из зала, – оракул-то высказался.

– Ясно, замолю! – прокричал Патриарх, и, оттолкнув медбратьев, выскочил на сцену. В два прыжка он подскочил к оракулу и острым концом своего посоха пробил тому голову.

– Режь во славу Божию! – неистово крикнул Патриарх и высоко подпрыгнул на сцене.

И только тогда на сцене, в руках человека в красном блеснул нож, и фонтан крови ударил в зал.

– О оракул, – человек в белом протянул руки к центру помоста, – прав ты или нет?

Красные прислужники отошли от оракула, а их место заняли слуги в фиолетовом. Они несколько минут копались на месте черного куба.

А зал напряженно ждал.

– Вот, – прислужники в фиолетовом подошли к белому человеку.

Они несли печень, сердце и голову оракула. Одновременно они протянули их белому, тот внимательно осмотрел и обернулся к залу:

– Нет здесь измены, – выкрикнул белый, – жизнь свою отдал оракул за нас и наших детей!

Зал оцепенел.

Время повисло и упругим как лед стало напряжение.

– Как нет в тебе измены, так нет на нас твоей крови! – крикнул человек в белом.

Он сорвал с себя белую хламиду и аккуратно принял отрезанную голову оракула.

– Твое место в пантеоне, славься! – человек в белом направился к Патриарху, высоко над собой неся голову оракула.

Липкими от крови и слизи руками Патриарх взял голову оракула. Внимательно, с прищуром посмотрел в мертвые глаза. Нежно поцеловал в лоб.

Вдруг Патриарх резко подбросил голову оракула вверх. И когда она, кувыркаясь, стала снижаться, Владыка ловко врезал по ней блестящим носком лакированного сапога. Голова высоко взлетела и врезалась в плафон освещения. Плафон мигнул, еще раз мигнул и с треском взорвался, посыпая зал фейерверком искр.

– Страйк! – по – звериному заревел Патриарх.

– Страйк! – разом грохнул зал.

– Страйк, твою мать! – выкрикнул Патриарх, – это же не жопа козья! Не каждый день прострешься! Страйк! Блядь! Страйк! Во имя господа нашего! Аллилуйя нах!

– Страйк! Страйк! Страк! – торжествовал зал.

В зале грянул гимн России. Умильно запели кастраты в оркестровой яме.

Высшие чиновники Российской Федерации вскакивали со своих мест и горячо аплодировали.

– Славься! – Патриарх гулко затопал на сцене, – за нас смерть принял, но нет на нас твоей крови! За всех отмолюсь! Во имя господа нашего! Отмолюсь! Аллилуйя нах!

После напряженных минут зал внезапно взорвался гулом голосов:

– Слава! Слава! Слава!

– Даешь войну, – визгливо выкрикнул кто-то!

– Даешь! – единым голосом выдохнул зал.

– Войну! Войну! Войну! – неслось со всех сторон зала.

Михалкин, появившийся на сцене, несколько раз взмахнул руками, но зал не унимался, тогда он громко закричал:

– Какие могут быть сомнения! Какие! А господин Президент!

Георгий Константинович Жаров поднялся в этом ревущем море и выкрикнул:

– Никаких! Даешь войну! Мы победим!

Победим! – неистово закричал Михалкин.

– Победим! – поддержал его зал, – победим! Веди нас Президент дальше!

И в этом великом победном кличе растаял бешеный рев Патриарха:

– Во имя господа нашего! Замолю! Все замолю! За всех замолю! Аллилуйя нах!