Электронная библиотека » Сергей Кремлев » » онлайн чтение - страница 7


  • Текст добавлен: 16 октября 2018, 12:00


Автор книги: Сергей Кремлев


Жанр: История, Наука и Образование


Возрастные ограничения: +16

сообщить о неприемлемом содержимом

Текущая страница: 7 (всего у книги 21 страниц) [доступный отрывок для чтения: 7 страниц]

Шрифт:
- 100% +

Глава 7
«Опричная» империя Строгановых – уральский форпост царя Ивана

Режим «опричнины» раскалывал государство и общество, но это был раскол по линии прогресса и регресса. Причём в опричнину был взят прогресс, а регресс держал сторону «Земщины». В частности, именно в опричнине вызревали предкапиталистические отношения, поскольку торгово-промышленным кругам подрыв боярщины был выгоден.

Академик Покровский в своих реконструкциях русской истории нередко перегибал палку, всё объясняя лишь экономическими причинами, но остальные историки (даже советские) так часто не придавали и не придают им (экономическим причинам) должного значения, что игнорировать подходы Покровского не стоит – включение их в исторический анализ помогает выявлению подлинной картины событий. И роль излюбленного Покровским торгового капитала в эпоху Ивана Грозного была, судя по всему, весьма велика. Недаром Грозный взял в опричнину земли купцов Строгановых по их же просьбе.

Взаимоотношения купцов Строгановых и царя Ивана IV – малоизвестная, но очень значительная страница нашей истории. Основателем купеческой династии солепромышленников был Лука Спиридонович Строганов – новгородский гость и предприимчивый человек. Около 1498 года он поселился в тогда лишь возникающем селении Усолье («у соли») при соляных промыслах (в конце XVI века оно стало называться Соль-Вычегодская, для отличения от других соляных месторождений – Соли-Галичской и Соли-Камской).

Особо же развернулся внук Луки, сын его единственного сына Фёдора Аникей (Аника) Строганов. В 1515 году он учредил на реке Вычегда соляные варницы и первым стал торговать на берегах реки Обь. 9 апреля 1519 года Строгановы получили первую грамоту на соляные промыслы, «дикие леса и Соль Кочаловскую в вечное владение». А со второй половины XVI века, то есть уже в эпоху Ивана Грозного, они распространяют свои владения и на Пермь Великую.

Аника Строганов и его сыновья Яков, Григорий и Семён были энергичны, оборотисты, безжалостны к местному инородческому населению, которое нещадно эксплуатировали, наживая огромное богатство на меновой торговле: туземцам разный мелочный товар, от туземцев – драгоценные меха, продаваемые затем за рубеж. Но в то же время Строгановы реализовывали в отдалённых регионах России, говоря языком современным, перспективнейший и успешный мегапроект. В 1557 году престарелый Аника Строганов приехал к царю Ивану с планами экономического и государственного освоения Урала и Сибири. Через год – 4 апреля 1558 года, царь пожаловал старшего сына Аники Григория Строганова на 20 лет льготным владением с лесными, рыбными и охотничьими угодьями «на том пустом месте ниже Великой Перми за 88 вёрст вниз по обе стороны по Каме до Чусовой реки» на условиях постройки крепостей на Каме: «И аз царь и Великий князь Иван Васильевич всея Руси Григорья Аникеева сына Строганова пожаловал, велел есмя ему на том пустом месте… городок поставити, где бы место было крепко и усторожливо, и на городе пушки и пищали учинити, и пушкарей и пищальников и воротников велел ему устроити собою для бережения от Нагайских людей и от иных орд…»

В 1560 году возник городок Пыскор, в 1564 году – Орёл-Городок. 2 февраля 1564 года – ещё при жизни Аники Фёдоровича, была дана и вторая жалованная грамота, расширяющая границы земель Строгановых. Всего по грамотам 1558 и 1564 года было пожаловано – во временное владение – 3 415 840 десятин. Но, как известно, нет ничего более долговечного, чем временные сооружения. Впоследствии земельные права Строгановых каждый раз подтверждались новым государем. А в Соборном уложении 1649 года Алексея Михайловича права Строгановых были даже оговорены в особой статье (ст. 94, глава Х).

В 1568 году Яков Аникеевич Строганов просил от имени старшего брата Григория и 25 марта получил от Ивана IV во владение на 10 льготных лет земли от верховьев до устья реки Чусовой по обеим её сторонам, а от устья на 20 вёрст по Каме, также по обоим берегам – ещё 1 129 218 десятин. К 1579 году Строгановы владели 39 деревнями с 203 дворами. Население строгановских земель каждый десяток лет удваивалось, в основном за счёт выходцев из центральных районов и Новгорода.

30 мая 1574 года царь даровал Строгановым на 20 льготных лет земли по Туре и в бассейне реки Тобол. Им вменялось в обязанность «на Иртыше, и на Оби и на иных реках, где пригодитца… крепости делати и сторожей с вогняным нарядом держати». Однако дарование было тогда лишь на бумаге – реально в тех местах был хозяином сибирский хан Кучум, и Строгановым было позволено пригласить на службу донских казаков.

Сын Аники Семён был главным инициатором и финансистом отправки в Сибирь отрядов Ермака, которые «покорили Сибирь». Семён Аникеевич и внуки Аники Максим Яковлевич и Никита Григорьевич в 1578 году на свой страх и риск, под угрозой царского гнева, решились призвать «удалых людей», волжских казаков, снабдить их припасами и в 1581 году во главе с Ермаком отправить на Кучума. О «покорении Ермаком Сибири» будет сказано в своём месте, и хотя этот процесс шёл непросто, при яростном сопротивлении Кучума, к концу XVI века русские земли с востока были трудами людей Строганова ограждены линией острогов – Верхне-Чусовского, Нижне-Чусовского, Керчедана, Сыльвенского.

Порядки в строгановских владениях были жестокими, туземцев обманывали и грабили, но экономическая активность и деловитость клана Строгановых играли огромную роль в развитии региона и в общерусском экономическом развитии. Иван же их всемерно поддерживал, потому что и сам был человеком больших дел и широкого государственного взгляда.

Строгановых он особо поддержал тогда, когда начинал Ливонскую войну. Скорее всего, Аника Строганов нашёл бы понимание у Ивана Грозного в любом случае, но, начиная войну фактически за право широкой внешней торговли, царь Иван не мог не прикидывать – а кто эту торговлю будет вести? И фигуры вроде Строгановых на роль «царских негоциантов» – как их стали звать уже при Петре – подходили самым удачным образом. Они и могли торговать с Европой, и торговали с Европой.

В 1576 году австрийский дипломат, эмиссар императора Священной Римской империи Максимилиана II Ганс Кобенцль (Кобенцель) фон Проссег, сообщал из России: «Теперь великий князь намеревается… сделать соляные склады, из коих снабжать за дешёвую цену Ливонию, Куронию (Курляндию. – С.К.), Пруссию, Швецию и другие прилежащие страны; а соль везут ему в изобилии в его царскую казну». Соль же везли прежде всего Строгановы.

Как сообщает «Энциклопедия купеческих родов», «уже в начале царствования Иоанна IV Анике Фёдоровичу была выдана грамота, которой он был уполномочен наблюдать за тем, чтобы… английские и иные иноземные купцы не смели продавать свои товары в розницу, а лишь оптом». Строгановы должны были контролировать запрет земским людям иметь «железоделаемые домницы» и продавать железо иностранцам, а также запрет иностранцам вить канаты из пеньки. На Анику возлагалась обязанность ежегодно составлять и отправлять в Москву ведомости о том, сколько и какого корабельного леса куплено англичанами и какими они вообще торгуют товарами. Поручалось также из «немецких» товаров «что надлежало по вольной цене покупать и ко двору в Москву присылать». Эти обязанности Аники подтверждались грамотами от 1552, 1555 и 1560 годов. Грамотой от 18 мая 1562 года ему предписывалось также собирать с сольвычегодских посадских и других людей оброчный хлеб и для его бережения построить особые житницы.

Историки концентрируются на негативной стороне «опричнины», на казнях элитарной кучки, но есть ведь и другая сторона того периода, которую условно можно назвать «строгановской». Вряд ли Аникей, Семён, Григорий, Максим, Яков Строгановы много жалели о слетающих в Москве и Новгороде головах княжат, князей, бояр и провинившихся опричников. Строгановым было не до печали – царь Иван пожаловал им все пустующие земли по обе стороны Уральского хребта, которые они смогут занять, удержать и освоить. Он освободил их от пошлин и от подсудности царским тиунам и наместникам, позволил иметь собственное войско и строить собственные крепости. Пресловутый «великий князь всея Руси» касимовский царевич Симеон Бекбулатович, поставленный Иваном во главе «всея Руси» с 1575 по 1576 год, был фигурой номинальной, а Строгановы обладали огромной реальной властью! Реальной и по причине денежных и земельных богатств, и – имея многочисленных «подданных».

Эксцессы «опричнины» раздуты теми, кому это было выгодно, а казни и репрессии противников власти были тогда общей практикой и в Европе. Ключевский считал «опричнину» «плодом чересчур пугливого воображения царя», однако Ключевский был всего лишь профессором-книжником и не нёс той ответственности за ситуацию, которую нёс Иван Грозный. Понять логику и мотивы великого царя университетскому профессору сложно, даже если он – историк-академик. Но таким ли уж «пугливым» было воображение Ивана, если он без колебаний сам, по своей воле, санкционировал создание в своём царстве отдельной торгово-промышленной империи Строгановых, территория которой к концу XVII века составляла 9 миллионов десятин – больше современных Голландии, Бельгии и Дании вместе взятых.

Иван IV Васильевич смело шёл на это потому, что был абсолютно уверен не только в лояльности Строгановых, но и в их готовности поддержать царственного патрона всей своей мощью. К тому же Строгановы не были исключением, одиночками, они олицетворяли целый социальный слой, причём слой естественным образом деятельный, активный, предприимчивый… И почти весь этот слой был сторонником внешней и внутренней политики Ивана. Не могли не поддерживать Ивана и «чёрные люди» городских посадов, да и крестьянство, хотя последнему, как всегда на Руси, приходилось горше всех.


С именем Якова Аникеевича Строганова оказалось связанным и имя голландского торговца и путешественника Оливье (Оливера) Брюнеля (Брунеля), ставшего известным в России как Алферий-голландец. О Брюнеле и его службе у Строгановых, о русско-голландской и русско-французской торговле в эпоху Ивана Грозного можно снимать захватывающие сериалы.

Брюнель был одержим идеей пройти по сибирским рекам до Ост-Индии, Китая и Японии – географические представления того времени делали Китай и Индию намного более близкими к Западной Сибири, чем это было в действительности. В 1565 году Брюнель как приказчик голландской компании Симонсена прибыл с кораблём в Кольский залив и сошёл на берег у Колы. Здесь его встретил знаменитый на севере русский православный миссионер преподобный Трифон Печенгский, о котором тоже надо сказать хотя бы несколько слов.

Трифон – тогда ему исполнилось уже примерно 80 лет – родился по преданию в семье священника близ Торжка и с детских лет выказал склонность к духовным подвигам и проповеди православия среди язычников-лопарей на Крайнем Севере. Подлинный подвижник, Трифон пешком доходил до мыса Нордкап, поселился рядом с лопарями, был не раз ими бит, но в итоге обрёл среди них приверженцев, крестил лопарей и в 1533 году поставил церковь на реке Печенге.

В 1536 году он поставил на реке Паз (финск. Potsojoki) у самой границы с Норвегией – в 15 км от современного Киркенеса, также церковь во имя святых Бориса и Глеба (в районе современного посёлка Борисоглебский Мурманской области). В то время это был самый северный православный храм. В 1556 году Трифон ходил в Москву к царю Ивану и вернулся в свою Кольскую обитель с богатыми дарами – церковной утварью, колоколами, и грамотой на владение окрестными землями. Скончался он 15 декабря 1583 года, почти ста лет от роду.

Вот она – подлинная картина эпохи Ивана Грозного: не опричные казни, а многотрудная, но деятельная и напряжённая жизнь народа. В этой жизни находилось место всем, кто работал для России: и царю Ивану, и купцам Строгановым, и стрелецким головам, бравшим города и ставившим новые города… В полотно этой жизни вписывались русские мастеровые и русские рудознатцы, подвижник Трифон Печенгский, и вот, пожалуйста, – голландский гость Оливье Брюнель, приехавший в Россию в поисках новых путей на Восток.

Уроженец Брюсселя, Брюнель явно рассчитывал осесть в России надолго и к своей поездке готовился тщательно. Так, он был знаком с картой польского географа Антония Вида, которая была составлена по данным окольничего Ивана Лятского, бежавшего в Литву в 1534 году. Из Колы Брюнель на поморской ладье в том же 1565 году направился в Холмогоры для изучения русского языка и русской грамоты. Но вскоре он был схвачен как лазутчик и отвезён в тюрьму в Ярославль. Спустя какое-то время о нём прослышали Григорий и Яков Строгановы, искавшие деятельных сотрудников для своих предприятий в Западной Сибири. Хлопотами Строгановых Брюнель был в 1570 году освобождён и доставлен в строгановские владения. Голландец убедил братьев, что его – как конкурента – оговорили английские купцы, и это наверняка так и было.

До 1577 года Брюнель не раз ездил по поручению Строгановых с их товарами через Колу в Нидерланды и обратно. В 1578 году по инициативе Брюнеля в дельте Северной Двины появилась голландская торговая экспедиция его знакомого купца Яна ван (фан) дер (де) Валле. Голландцы основали факторию на острове Пудожемском – в 50 километрах от якорной стоянки англичан у Николо-Корельского монастыря.

Некоторые источники сообщают о Брюнеле, что он в 1581 году заехал на остров Эзель в Рижском заливе, а затем, якобы истратив все строгановские деньги, не вернулся в Россию и поселился в норвежском Бергене. В действительности в 1584 году Брюнель исследовал восточную часть Белого моря и дошёл до устья Оби, но, по сведениям современного французского историка Бруно Виане, на обратном пути к Печенгскому монастырю на Кольском полуострове утонул в устье реки Печоры.

Виане сообщает также, что в русскую торговлю были вовлечены голландские купцы Фожелар, де Ла Далль, де Мушерон, Ле Мэр, Дю Мулен. Они купили право рыбной ловли на Кольском полуострове и получили различные монопольные права, в том числе – на экспорт икры. Позднее астраханская икра экспортировалась в Венецию через Архангельск, поставленный на Белом море волей Ивана Грозного. Голландцы охотно ходили на Русский Север в обход Скандинавии, поскольку этим избавлялись от уплаты пошлин Дании при проходе через балтийские проливы. Французские имена голландских купцов выдают в них представителей первой волны гугенотской эмиграции из Франции после избиения гугенотов во время Варфоломеевской ночи и начала религиозных войн.

Однако наиболее деятельными были тогда в России англичане. В 1553 году английский мореплаватель Ричард Ченслер открыл северо-восточный морской путь в Россию, и царь Иван тут же ухватился за открывшуюся возможность. Ченслер был обласкан, образовалась английская «Московская компания». В 1555 году Ченслер прибыл в Москву во второй раз – уже как официальный английский посол, и был принят 25-летним царём с небывалым почётом. Ченслера сажали за царский стол напротив Ивана, что было высочайшей честью. Английским купцам предоставлялись особые льготы.

В обратный путь Ченслер отправился зимой 1556 года на четырёх богато нагруженных товарами судах вместе с царским послом – вологодским дьяком Осипом Непеей. В шторм у Шетландских островов Ченслер утонул, а Непея благополучно добрался до Лондона, где его встретили с большим почётом. Так начинали устанавливаться связи России с Английским Островом.

Но Англия была сразу склонна ослабить Московию, причем – со времён даже не Ивана IV Грозного, а чуть ли не со времён Ивана III Великого. Расширение контактов России Ивана Грозного со странами Западной Европы Англию не устраивало ни в каком отношении. 21 июня 1583 года из Лондона выехало английское посольство Джерома Бауса (Боуса), направленное в Москву королевой Елизаветой. С Боусом ехали русский посол Фёдор Писемский и подьячий Неудача Ховралёв. Одной же из главных задач посольства было не более и не менее, как изгнание из Русского государства всех иноземцев, кроме англичан. Английское правительство стало домогаться, чтобы к русским пристаням допускались только члены или уполномоченные «Московской компании», и прилагали список пристаней: устья Северной Двины, Колы, Печенги, Варзуги, Мезени, Печоры, Оби, Енисея, Соловков… Сам этот перечень впечатляюще свидетельствует о размахе русской внешней торговли.

Царь Иван соглашался на предоставление англичанам в монопольное владение и пользование 5 пристаней: Корельской (Никольской), а также в устьях Варзуги, Мезени, Печенги и реки Шум. Отказывая в праве англичан на Пудожемское устье Северной Двины, Посольский приказ сообщал, что эта стоянка отдана голландцу Яну фан де Валле (в России его называли Иван Белобород). Кольская пристань отдавалась французским купцам. Бояре приговорили: «Да Колского пристанища, что приставати францовским, тому за аглинскими гостьми не быть же».

Французские купцы из Руана, Парижа, Ла-Рошели и других городов вели торговые операции с Россией Ивана Грозного с 1570-х годов. В 1583 году французский король Генрих III прислал Ивану IV грамоту с предложением установления дружественных отношений и просьбой о предоставлении пристани в Коле. Кольскую пристань французы получили ещё при Иване. Установление же дипломатических связей пришлось на первый год после смерти Ивана, но – в силу его намерения установить их. В марте 1585 году тосканский резидент в Париже Д. Бузини сообщал о прибытии русского посла толмача Петра Рагона (Рагуза) – очевидно, француза, жившего в России, для торговых переговоров. Вскоре в Москву вместе с Рагоном прибыл – уже к царю Фёдору Ивановичу – первый французский посол в России Франсуа де Карль.

Но ещё царём Иваном был основан порт Архангельск, через который позднее и пошла внешняя торговля России с Западом. Строительство города и порта при Михайло-Архангельском монастыре началось в 1583 году, и вначале он назывался Новые Холмогоры, или Новый порт. Почти сразу стало употребительным и название Архангельский город, с 1613 года принятое за официальное (отсюда и наименование его жителей – архангелогородцы).

С 1584 года многие иностранные купцы стали проводить лето в Архангельске, а затем поселились здесь со своими семьями, заводя дома и в Москве. Около 1585 года в Россию направился Мельхиор де Мушерон. Он намеревался принять участие в экспедиции Оливье Брюнеля для поисков северного пути в Ост-Индию и договорился встретиться с Брюнелем на побережье Новой Земли. Однако Брюнель утонул в Печоре, и де Мушерон зазимовал у Михайло-Архангельского монастыря. Позднее он и его брат Бальтазар де Мушерон активно торговали с Россией, Мельхиор даже выстроил в Москве дом. А в 1586 году впервые в устье Северной Двины вошёл французский купец Жан Соваж. Торговые связи Франции с Россией получали дальнейшее развитие.

Даже этот краткий очерк внешнеторговой и внешнеполитической стороны эпохи Ивана Грозного показывает, что уже тогда Россия входила в круг интересов Европы, и входила весомо. За влияние на Россию и в России уже начинали спорить, а в чём-то – и драться, ведя пока что, правда, лишь взаимные дипломатические и торговые интриги.


Эпоху Ивана Грозного (как, впрочем, и другие периоды русской истории до и после эпохи Грозного) нередко пытаются представить как время, когда над покорной и безгласной толпой «рабов» возвышался Царь-тиран, который мог творить, что пожелает, и творил, что пожелает. Однако реально тогда, и ранее, и позднее, жило и действовало русское общество, и его взаимодействие с высшей властью, включая самого царя, отнюдь не укладывалось в схему «тиран – рабы»…

Безусловно, царь – как крупнейший собственник, не был на стороне народа. Но русский народ в то время, когда централизация власти была для страны спасительной, выбирая между царём и боярами, выбирал сильного царя. И прежде всего на посадах Иван Грозный обретал массовую базу в своей борьбе с боярскими оппозиционерами.

Явно поддерживала Ивана и основная масса населения вновь присоединённых восточных территорий Казанского и Астраханского ханств. Недаром татарская конница проявила полную лояльность к Руси и царю в ходе боевых действий Ливонской войны…

За века раздробленности, удельного своеволия, набегов одних князей на других князей и ханов на ханов народы хорошо усвоили, что у семи нянек дитя без глазу. Единое государство, единая власть, единые законы, единая денежная и налоговая система – для всех народов новой Руси всё это было благом. Во всяком случае – благом по сравнению с былым удельным своеволием и княжескими междоусобиями, изнурительными прежде всего для народной массы как в городах, так и на селе. А также – и в бывших улусах бывших ханств.

Но что могло стоять тогда – при тогдашних коммуникационных возможностях и при огромных уже российских пространствах – за словами «централизация», «самодержавие», «единая власть»? Обычная скорость передачи информации – не более 100…130 километров в сутки даже на хорошо проезжих дорогах, а чаще всего – километров 50 и менее. Голубиная почта – это экстраординарный способ связи, а ординарный – верховые курьеры, которым только в один конец добираться от верховного управителя до управляемых не одну неделю. А затем – ещё не одну неделю от управляемых до верховного управителя.

Так что оперативные вопросы управления повседневной жизнью, не говоря уже о принятии военных решений, подданным Ивана Грозного, отделённым от него сотнями, а то и тысячами километров, приходилось решать самим, по собственному разумению. Уже одно это обстоятельство при его осмыслении позволяет понять, что без некой общей цели, без некоего всеобщего понимания простым народом необходимого для страны строя жизни, образа мыслей и действий стратегическое управление Россией из единого центра было бы невозможно. Иван Грозный мог управлять из Москвы всей уже необъятной Русью лишь в той мере, в какой Русь была согласна им управляться. И если иметь в виду толщу народной массы, то она управление царя Ивана принимала. У русского народа есть точное выражение «без царя в голове» – его фразеологические синонимы: «дубина стоеросовая», «дурак набитый», «пустая голова», «мякинная башка» и т.д. Так вот, говоря образно, при царе Иване Грозном русский народ имел царя в голове, и не потому, что страшился его, а потому, что знал: царь Иван – это голова. К тому же, говоря языком современным, «на местах» имело место и самоуправление – как законный элемент общегосударственной жизни.

Типичный портрет опричника: простая чёрная одежда, чёрный конь, у седла – метла, как символ выметания «злодеев», и собачья голова, как символ готовности рубить «собачьи головы» изменников. Есть, впрочем, и иное объяснение этой выразительной символики, но не в том суть. Суть в том, что даже в Новгороде Великом в годы опричнины были не только опричники-экзекуторы, но и опричники-администраторы, и опричники-купцы. «А съ опричничныхъ гостей… которые живутъ въ государевѣ опричнинѣ въ Новѣгороде на Торговой стороне… имати всякiя пошлины по сей уставной грамоте», – говорилось в Таможенной Новгородской грамоте 1571 года.

Это ведь тоже – «опричнина».

Да, через год после начала «опричнины» – в 1566 году, Иван умертвил двоюродного брата – Владимира Старицкого, которого подозревал в нелояльности. Владимир мог сбежать в Литву и Польшу, мог стать знаменем внутреннего заговора, но в любом случае был опасен для стабильности государства уже тем, что самим своим существованием и неопределённостью позиции давал боярству и полякам основания для интриг.

Точных сведений о том, как был убит Владимир, нет, бытующие версии различаются принципиально – от отравления до утопления, но сам факт устранения Владимира налицо, и понять здесь Грозного можно – риск смуты допустить было нельзя, она была бы губительна не только для царя, но и для Руси.

Несколько ниже мы обратимся к знаменитой переписке царя с ренегатом-«невозвращенцем» князем Курбским. Во втором послании Курбскому царь писал: «По божьему изволению с рождения был я предназначен к царству; и уже не вспомню, как меня отец благословил на государство; на царском престоле и вырос. А князю Владимиру с какой стати следовало быть государем? Он – сын четвёртого удельного князя. Какие у него достоинства, какие наследственные права бысть государем, кроме вашей измены и его глупости?…»

Что же до режима «опричнины», то он был упразднён в 1572 году – когда основные задачи подавления владетельной оппозиции были решены. Но административный опыт «опричнины» использовался затем в общегосударственном строительстве. Показателен состав Боярской думы в первый после опричнины 1573 год. Дума состояла из 15 бояр и 6 окольничих.

Шестеро бояр – князья Ф. М. Трубецкой, С.Д. и П. Д. Пронские, Н. Р. Одоевский, В. А. Сицкий и боярин И. А. Бутурлин входили ранее в «опричнину», девятеро были «земскими»: князья И. Ф. Мстиславский, М. И. Воротынский, Н. Р. Юрьев, И. П. Шуйский, П. А. Булгаков, А. И. Ногтев, а также бояре П.В. и М. Я. Морозовы и И. В. Шереметев Меньшой. Все же шестеро окольничих – Н. В. Борисов, Д. А. Бутурлин, В. И. Умной-Колычев, В. Ф. Ошанин, князья Д. И. Хворостинин и О. М. Щербатый, ранее входили в «опричнину».

Фактически происходил когда отсев, когда – своего рода «ротация» кадров, но основной кадровый костяк системы государственного управления и до «опричнины», и во время «опричнины», и после «опричнины» составляли сотни и даже тысячи тех «государственных винтиков», о которых так хорошо сказал через триста с лишним лет после царя Ивана вождь народов СССР Сталин. На приёме в Кремле в честь участников Парада Победы 25 июня 1945 года Сталин произнёс тост, который необходимо приводить полностью – от точки до точки, потому что клеветники на Сталина уже много лет, выдернув из этого тоста одно слово – «винтик», заявляют, что простые люди были для Сталина всего лишь «винтиками», почему он их-де и «не щадил»:

Но вот что говорил Сталин:


«Не думайте, что я скажу что-нибудь необычайное. У меня самый простой, обыкновенный тост.

Я хотел бы выпить за здоровье людей, у которых чинов мало и звание незавидное. За людей, которых считают “винтиками” государственного механизма, но без которых все мы – маршалы и командующие фронтами и армиями, говоря грубо, ни черта не стоим. Какой-либо “винтик” разладился – и кончено.

Я подымаю тост за людей простых, обычных, скромных, за “винтики”, которые держат в состоянии активности наш великий государственный механизм во всех отраслях науки, хозяйства и военного дела. Их очень много, имя им легион, потому что это десятки миллионов людей. Это – скромные люди. Никто о них ничего не пишет, звания у них нет, чинов мало, но это – люди, которые держат нас, как основание держит вершину.

Я пью за здоровье этих людей, наших уважаемых товарищей!»


Крупнейший собственник и монарх собственников, царь Иван Грозный не смотрел и не мог смотреть на народную массу и на рядовых своих сотрудников так, как смотрел на них народный вождь товарищ Сталин. Однако история царствования царя Ивана позволяет понять, что значение активной массы и роль рядовых работников государственного аппарата в успешном управлении он сознавал вполне. Но так же он сознавал и роль верховного властителя. Он писал:


«…одно дело – спасать свою душу, а другое дело – заботиться о телах и душах многих людей: одно дело – отшельничество, иное – монашество, иное – священническая власть, иное – царское правление. Отшельничество подобно агнцу-беззлобному или птице…; …монахи же, хотя и отреклись от мира, но имеют уже заботы, подчиняются уставам…; …священническая… власть требует строгих запретов словом за вину и зло…; …царской же власти позволено действовать страхом и запрещением и обузданием, и строжайше обуздать безумие злейших и коварных людей… Если не будет единовластия, то даже если и будут люди и крепки, и храбры, и разумны, но всё равно уподобятся неразумным… если не подчинятся единой власти…»


Иван ссылался на апостола Петра, учившего: «Не как повелители пасите стадо, но будьте ему примером, пасите не с принуждением, но добровольно и не для корысти», и заявлял:


«Подданным своим воздаём добром за добро и наказываем злом за зло, не желая этого, но по необходимости, из-за злодейских преступлений их и наказание следует…»


Вышеприведённые цитаты взяты из первого послания Ивана Грозного своему бывшему сотруднику и подданному, а к тому времени – изменнику Андрею Курбскому, сбежавшему в Польшу. Их полемическая публицистическая переписка стала в истории знаменитой, и пора сказать о ней подробно.

Внимание! Это не конец книги.

Если начало книги вам понравилось, то полную версию можно приобрести у нашего партнёра - распространителя легального контента. Поддержите автора!

Страницы книги >> Предыдущая | 1 2 3 4 5 6 7
  • 4.6 Оценок: 5

Правообладателям!

Данное произведение размещено по согласованию с ООО "ЛитРес" (20% исходного текста). Если размещение книги нарушает чьи-либо права, то сообщите об этом.

Читателям!

Оплатили, но не знаете что делать дальше?


Популярные книги за неделю


Рекомендации