Текст книги "Акарат а Ра (или Исповедь военного летчика)"

Глава 10
Книги и люди.

– Слава Богу, вы вернулись! Рад вас видеть. Позвольте представиться, Иегуда Ашлаг.

Он протянул руку для рукопожатия.

– Михаил Тихомиров.

С неадекватным энтузиазмом после странного путешествия Михаил ответил рукопожатием.

– Вы не представляете как я рад встрече и знакомству!

Бааль Сулам внимательно посмотрел на него, и в глазах мелькнула подозрительно знакомая добрая усмешка.

– Как вы себя чувствуете после прогулки к моменту сотворения мира? Его описал еще Ари в своем стихотворении. Наука подойдет к этому только в конце двадцатого века. Но стихотворение описывает не только этот процесс. Оно гораздо глубже. Мне нелегко пришлось, доставая вас из недр времени и пространства.

– Как я туда попал? Все поджилки до сих пор трясутся.

– Вы просто недостаточно сконцентрировались на цели. А все остальное – это не более чем иллюзия. Но что может быть реальней иллюзии? Возможно только иллюзия реальности. Как вы думаете?

Бааль Сулам улыбался глазами сквозь очки. Да, слишком знакомо. Очки вот только.

– Откровенно говоря, я совершенно запутался в перемещениях во времени и пространстве и иллюзорностях. Я в самом смелом предположении не мог представить себе подобного еще неделю назад. Однако я сейчас говорю об этом без признаков удивления. Возможно, я сошел с ума?

– Не волнуйтесь, вы совершенно нормальны. А для столь короткого времени адаптации вы держитесь просто великолепно. Совершенно очевидно, что вы выбраны правильно. Но вы не представляете, как много вам предстоит узнать о мироздании, себе и человечестве. Однако дайте мне, пожалуйста, книгу, я должен кое-что сделать. Присаживайтесь пока. Мне нечем вас угостить, к сожалению. Кофе закончился.

Михаил вспомнил и извлек из кармана банку кофе «Нескафе классик» и пачку сигарет.

– Вы позволите мне предложить вам кофе и сигареты. Я прихватил их специально для вас.

Бааль Сулам внимательно взглянул на Михаила и, взяв дары, повертел их в руках.

– Да, технология развивается. А про сигареты вы откуда знаете? Я слишком много курю. Впрочем, я вам очень благодарен за заботу.

– Я много прочитал о вас за последние три дня. И прочитал ваши статьи о науке каббале. Как результат – у меня в голове полная каша. Что-то я начинаю понимать. Вернее чувствовать. Разум оказался слабым подспорьем в этом деле. Но в целом картина мироздания, описываемая каббалой, как наукой, у меня совершенно запутанна.

– Ну, Михаил Сергеевич, вы слишком нетерпеливы. Вот уже, без малого, шесть тысяч лет существует каббала. Конечно же, она не всегда так называлась. Но это не меняет сути. Тысячи томов были, в разное время, написаны разными каббалистами. Эта наука – источник всех наук на земле. И религий тоже, как ни странно это звучит. Однако она была всегда сокрыта от человечества. Человечество не было готово к восприятию этих знаний. В силу своего развития. Точнее наоборот. В силу недостатка развития. Именно по этой причине вокруг нее столько легенд и вымысла. Но ваше время – время людей впервые достигших подобного уровня развития не в единицах, а в массовом количестве. Это люди, которые уже не могут, не в состоянии удовлетвориться теми наслаждениями, которые имеются в «материальном мире». Витальные желания, богатство, власть, слава, знания – уже не приносят полного удовлетворения. Это не означает, совершенно, что их не существует. Они есть и будут, но имеется уже и нечто большее. Вы уже чувствуете это нечто за пределами материального мира. Но вы не знаете где искать. Люди в вашем времени будут метаться между религиями и учениями в поисках чего-то, что они предчувствуют, но не знают где найти. Придет время открытой науки Каббала. И люди, соприкоснувшись с ней сами определят ее необходимость для себя обнаружив в ней полное отсутствие национальных черт, политики и мистики. Это знания о высшем управлении мирозданием и о Цели человечества. Цель прекрасна! Все это знание принадлежит не отдельным группам людей, политическим кланам или научным сообществам, а всем и каждому на планете кем бы он ни был. Но это еще впереди. А то, что вы нетерпеливы это, пожалуй, очень хорошо! Это сокращает время. Но я предложу вам отрывок из величайшей книги, книги «Зоар» существующей уже семнадцатое столетие. Это Книга, в подробностях описывающая строение мироздания, но язык ее очень непрост для понимания. Попробуйте его на «зуб» так сказать:

«…

16. Сказал раби Шимон: на это небо и его силы в М'А созданы, как сказано, когда я вижу небеса, деяния рук Твоих, и сказано: М'А – как величественно имя Твое на всей земле, которую поставил Ты выше небес, он поднимается в имени. Потому сотворил свет для света, одел это в это и поднял в имени высшем, это вначале сотворил Творец. Это Творец высший, потому что М'А не такое и не создано».

Михаил слушал минут десять, но ничего не понял. Ну совсем ничего! Но было совершенно необычное чувство. Ни при каких обстоятельствах, он не смог бы назвать этот текст нелепым или лишенным смысла. От текста веяло удивительной мощью.

Ну, и как все вам понятно? Так практически все в этом мире. Мы видим что-то, чем оно не является и слышим то, что по смыслу вовсе иное. Я пишу пояснения к ней, чтобы облегчить людям ее понимание. Я бы хотел написать двести томов, но нет возможности. И все предрешено… Бааль Сулам на минуту задумался, открыл книгу, взятую у Михаила, и что-то быстро записал в нее. Скорость его письма просто потрясала. Деревянная ручка с металлическим пером мелькала от чернильницы к бумаге и обратно с выверенной четкостью автомата. Он взял пресс-папье и промокну л исписанную страницу.

– Михаил Сергеевич, вот вам ваша книга. Вы должны возвращаться. Вам еще предстоит многое. Вы получите необходимые знания в нужный момент. Мы с вами в Варшаве. Сейчас одна тысяча двадцать первый год по европейскому календарю. И здесь, сегодня произошел еще один излом в истории. В вашем времени вам предстоит найти в Москве одного человека и поговорить с ним. Это важно. Очень!

Он отдал Михаилу книгу и крепко пожал ему руку.

– Я не прощаюсь с вами. Мы еще не раз встретимся. Будьте осторожны и удачи.

Он смотрел на Михаила с полуулыбкой и тот очень остро и четко почувствовал, что они знакомы тысячи и тысячи лет. Причем не в переносном, а в прямом смысле. Просто он еще очень мало знает, а возможно просто не помнит чего-то грандиозно важного. Ощущение было таким же, как при встрече с Ари. Откуда же, черт побери, все это берется? Он неуклюже махнул рукой и очутился в серой мгле, сквозь которую была видна его гостиная. Не раздумывая, шагнул вперед, даже не заметив практически полного отсутствия прежних ощущений с гравитацией и прочими эффектами.

Часы показывали двадцать три пятнадцать. Так, я в очередной раз отсутствовал ноль минут. Это интересно. Куда девается время? Или оно не существует в представляемом нами виде? Он первым делом спрятал книгу в тайник, разделся и сел покурить и разобраться с впечатлениями. Слова Бааль Сулама навели на размышления. Он примерил их на себя. То, что происходило с ним в последние год-полтора, было очень похоже на то, что услышал от него. Слово «метаться» примененное Бааль Суламом наиболее подходило.

Он искал какие-то грандиозные проекты в бизнесе, и бросал их, не закончив. Он читал все, что попадалось на глаза от мистики до научных статей в толстых журналах. Он пытался найти утешение в плотских удовольствиях. Все надоедало едва начавшись. Он утратил вкус к жизни в любом ее аспекте. И только сейчас он снова начал ощущать ее вкус. Он чувствовал, что делает нечто совершенно не понятное ему. Да и наплевать! Но, оно ужасно важно! И что в его жизни ничего важнее никогда не было, несмотря на то, что она, эта самая жизнь, была у него, мягко говоря, весьма и весьма наполненной в общепринятом смысле. Он подумал, как там жена? Поздновато звонить, но очень хотелось. Конечно, он не мог рассказать ей всего, что произошло с ним за последнее время. Но даже в простых словах: «Как ты там? Я скучаю» может быть передана бездна информации и чувства. И самое главное – чувства! Ведь человек именно ими и живет. А все остальное так не важно. Он все-таки позвонил. И трубка ответила после первого гудка. И сказал и услышал эти простые слова. И лучше этого не было ничего. Пора было спать.

Он проснулся от грохота кастрюли не сразу поняв, что происходит. Рука нащупала скалку рядом с подушкой. Михаил рывком вскочил с кровати и встал в проеме спальни и прихожей. «Да черт бы вас побрал, настойчивые вы мои. Неймется, ты погляди-ка!». Зло подумал он. Дверь была открыта настежь, а пустая кастрюля висела на веревке. Но на пороге стоял сын, потирая ушибленную голову и отряхивая воду с куртки.

– Пап, ты тут чего нагородил? Что происходит? Так сейчас детей в отчем доме привечают? А где мама?

Вид его был предельно озадаченным и слегка обиженным.

– Да все в порядке, ты проходи, ребенок, проходи. Я сейчас тебе все объясню.

Пряча скалку за спиной и пятясь, он сокрылся в спальне и оделся.

– Так что происходит-то. О, хорошая машинка.

Сын уже разделся и сидел за компьютером.

– Мама у тети Люси. Приедет дня через два-три. А кастрюлька для сигнализации. Вчера какие-то гады замок вскрывали. Сегодня поменяю.

– Ничего так с кастрюлькой получилось. Простенько и со вкусом. И громко, и весело.

– Бери на вооружение. Надеюсь, не пригодится никогда. Ты чего с утра прибыл, гость редкий? Как дела семейные?

– Нормально все. Я здесь рядом был по делам. Решил заскочить и занести тебе твою записную книжку. Она попала в мои вещи, когда я переезжал от вас. Может, она тебе нужна? Там много чего записано. А компьютер откуда?

– Купил вот по случаю. Для мамы. Да и сам пользуюсь. Кстати, глянь как все подключено? Может чего не так? Сам собирал.

– Не без гордости сообщил Михаил.

– За книжку спасибо. Кто знает, что и когда может понадобиться?

Про себя удивился. Сын проявил удивительную заботу о вещи, которая в его глазах не стоит ничего. Но приятно все равно. Сын с интересом копался в компьютере. Михаил стал просматривать записную книжку. Он вдруг наткнулся на телефон своего друга Александра в Москве. Когда-то они были очень дружны. Они были молоды и учились в училище. Другу вскоре пришлось уйти из авиации. Как шутил Михаил, тот был слишком умен для военной службы. Это и в самом деле было так. Парню достаточно было лишь слушать лекции, чтобы сдавать все экзамены на «отлично». Он свободно говорил и читал на английском и вскоре после выпуска его присмотрели какие-то спецслужбы. С тех пор они не виделись и Михаил, часто его вспоминая, все намеревался друга найти. Но боялся ему повредить, неосторожным розыском. Очень может быть, зря боялся. Но так уж случилось. А затем жизнь закрутила, и начались новые времена. Как-то с полгода назад бывший однокашник дал ему телефон Александра в Москве. Раза два или три Михаил пытался прозвонить по нему, но телефон молчал. А жаль. Он еще повертел записную книжку и сунул в карман джинсов. Благо она совсем небольшая.

– Ничего не напутал, и программы стоят не криво. Может мне его домой забрать, до ума довести?

– Вот уж дудки! Знаю я тебя – потом не отобрать. Ты же собрал себе то, что хотел.

– Ладно, шутка. Пора мне, я пошел. Маме привет.

– Ты бы и сам пообщался. Вот будут у тебя свои дети – они за нас тебе отомстят, так и знай. За то, что родителей не часто балуешь присутствием.

Сын улыбался привычному родительскому ворчанию.

– Пока!

– Пока, привет супруге! Береги ее, обормот.

Сын ушел. Михаил вытер лужу в прихожей и разобрал конструкцию с кастрюлей. Позавтракал согласно указаниям в записке жены, просмотрел книгу на предмет новых записей и ничего не обнаружил. Подумал и, собравшись быстро, пошел пройтись по городу. Так без цели. Подумать. Он шел, и мысли происшедшем за последнее время вертелись и вертелись. А еще он думал, как ему попасть в Москву и что означает буклет о встрече ученых в Сан-Франциско?

Ноги несли его по совершенно непредсказуемому маршруту. День был солнечный, и уже пахло весной. Он увидел автосалон по продаже дорогих иномарок. Сам салон его не привлекал, но при нем было прекрасное небольшое кафе. Там было уютно и очень недорого. Автосалон держал марку. Захотелось испить кофейку. Он бывал пару раз в кафе и знал, что там готовят хороший кофе. Зашел, заказал кофе. Вспомнил Бааль Сулама. Представил его в темноватой комнате за работой. Весь бы кофе этого города отправить в Варшаву двадцать первого года! И пару блоков сигарет. Не больше. Он сидел и наслаждался по настоящему хорошим кофе. Мысли текли своим путем. Кафе прозрачной стеной примыкало к автосалону и сообщалось с ним дверью. На торговой площадке стояли роскошные автомобили. Покупателей не было, и продавец уже от полного отчаяния протирал идеально чистые бока авто. Но вдруг Михаил увидел входящего покупателя. Продавец метнулся к нему голодным крокодиленком. В покупателе Михаил узнал своего бывшего партнера по бизнесу Жору. Тут же всплыли и подробности с ним связанные.

Это было на рыбалке, на которую его буквально затащил Жора. Михаил не любил рыбачить и поехал в какие-то непролазные дебри из желания не огорчать Жору. Он вспомнил, что Жора как-то странно себя вел и под предлогом, что ему мешают поймать какую-то особую рыбину, удалился за пределы видимости. Михаил вспомнил, как оторопел, видя наставленную ему в голову двустволку в руках законченного алкоголика, которого Жора взял с собой. Спасла Михаила склонность алкаша к театральности. Он решил произнести пару пафосных слов. Этого хватило, чтобы увернуться. Выстрел только оглушил. Второго не было. Вспомнил горечь разочарования в «друге» и обиду за мелочность его душонки и чувство гадливости, когда алкаш весь в кровавых соплях рассказывал детали злоумышления в обмен на свою никому не нужную жизнь. Жора, конечно, испарился с места рыбалки. Вспомнил и, каких усилий стоило ему не грохнуть дружка за подлость. Чтобы не стать на одну ступень с ним. Жора с тех пор отлеживался на дне как мог, но теперь видно осмелел. Денег, кстати, не вернул.

«Ну-ну, посмотрим, что ты здесь присмотрел?». Жора не мог его видеть. Стойка бара надежно прикрывала ему обзор. Да и внимание Жоры было скованно шустрым продавцом. Тот ходил с видом большого барина и внимал рекламным пояснениям. Жора был одет в новое длинное темное пальто. Это был стиль явно не по полету. В руках была обязательная для имиджа узколобого постсоветского бизнесмена толстая «барсетка» представляющая собой не что иное, как гипертрофированный кошелек. Это был символ и знак обладателя денег. Жутко кстати непрактичный. Минут двадцать Жора, делая недовольные гримасы, мордовал продавца капризами на подмогу, к которому заспешил администратор.

Наконец Жора стал что-то спрашивать. Оба вышколено показали на дверь туалета и понурились. «А не проведать ли мне дружка закадычного?» – вдруг решил Михаил. Рука еще ныла от вчерашних упражнений с почитателями книги, да и от эмоциональной встречи с безвинно уничтоженной чашкой. «Что-то ей достается в последнее время». Он дождался пока Жора зайдет в туалет, и с нейтральным видом проследовал туда же. Жора возился с пуговицами пальто, стоя лицом к писсуару. Навыки были еще явно недостаточными. Не столь давно, судя по всему, в «князи» стал выбиваться. Не дав бывшему соратнику закончить борьбу с упрямыми пуговицами, Михаил, постаравшись вложить в тон максимум миролюбия и даже доброжелательности, поинтересовался:

– Здравствуй, Жора, как живется тебе, все ли в порядке?

Получилось совсем уж елейно. Жора, стоящий спиной вздрогнул всем телом, и резко повернулся к Михаилу, совершенно очевидно сразу узнав его голос. Под мышкой он держал нелепую «барсетку», а руки продолжали дергать застрявшую пуговицу.

– Помочь может чем?

Так же сладко продолжал Михаил. Он даже спрятал руки в карманы, чтобы сразу не двинуть мерзавца по морде. Глаза Жоры были прикованы именно к ним. Михаил, весь подобравшись, медленно приближался. Что он будет делать с Жорой, не имел даже смутного представления. Что-то его серьезно удерживало от решительных и весьма логичных в сложившихся обстоятельствах действий – сильно набить рожу и вычеркнуть Жору из своей жизни навсегда.

Глаза Жоры были наполнены неподдельным животным страхом. Михаилу стало жалко его. Он был озадачен этой жалостью к человеку, который не просто был вором, а вором, использующим самые высокие чувства в человеке – чувство дружбы и взаимной поддержки. И не погнушавшемуся убить ради десятка тысяч долларов. Михаил вдруг представил, какую цену тот заплатил за свою жажду обладания хоть какими-то деньгами. Сколько бессонных ночей ожидал он прихода мстителя? Сколько усилий приложил, чтобы отвести беду от себя, не встретиться с расплатой? И вот когда вроде чуть было отпустило – она, расплата, и нагрянула. Михаил четко осознал, что Жора ждет сейчас именно смерти. Сколько же раз он, глупец, уже умирал от шороха в ночи, шагов за спиной, вида собственной тени?

Жалость снова нахлынула. Ну каких же денег может стоить такая вот жизнь? Он остановился. «Жалкий ты и убогий. И очень бедный. Ты заплатил значительно больше, чем украл!» подумал Михаил. Он уже был готов просто повернуться и уйти. Но все же очень хотелось взглянуть Жоре в глаза, однако они были неотрывно прикованы к его рукам в карманах.

Жора, не поднимая глаз, стал пятится и, упершись в угол, конвульсивно делал ногами пустые попытки пройти сквозь стену.

– О чем ты сейчас думаешь, Жорик? Может, что сказать желаешь?

Спросил Михаил, не меняя предельно мирного тона. Жора попытался что-то сказать, но внятно не вышло. Он бросил, наконец, разборки с пуговицей, одержавшей верх, и выставил обе руки, заслоняясь. «Барсетка» при этом глухо шлепнулась на кафельный пол. Жора вздрогнул еще сильнее, чем в первый раз.

– Я принес тебе долг, возьми, тут с процентами – залопотал он скороговоркой – его как прорвало – я знал, где тебя найти вот и принес. Мне сказали, что ты здесь бываешь каждый день, продолжал тот импровизацию. Импровизировать он умел всегда – не отнять!

Жора ногой подтолкнул «барсетку» в сторону Михаила. Тот понял, что Жора сейчас – это загнанный в угол зверь. Опасный именно потому, что считает ситуацию безвыходной. Жора явно предполагает в кармане Михаила пистолет, не ждет ничего хорошего, и будет драться не на жизнь, а на смерть. Оценив изменившуюся ситуацию, Михаил сказал уже с нажимом.

– Мне не нужны твои проценты. Если не дернешься – останешься жить и проценты себе оставишь, козел!

От двух подарков сразу Жора, по его расчету, отказаться был просто не в состоянии. После этого Михаил спокойно поднял гигантскую пародию на портмоне и заглянул внутрь. Там оказалось четыре пачки по пятьсот долларов. Взял две из них, саму сумку, не глядя, бросил в кабинку с унитазом и вышел из туалета. Послышался всплеск воды.

Он даже не оглядывался, зная точно, что Жора не выйдет из сортира еще долго. Он думал, что в ходе всех этих событий присутствует четкая режиссура. Если продолжить сюжетную линию, то сейчас он должен взять книгу из тайника, загранпаспорт и купить билет в Москву. Но как-то это все становилось слишком предсказуемым. Он чувствовал себя послушной марионеткой. И это ощущение было невыносимо. Все в нем вздыбилось в протесте против этого. Да и здравый смысл в полный голос заговорил о том, что всяким чудесам может быть и время и место, но не до абсурда же доводить ситуацию? Ну, потехе – час, а делу – время, наконец. Нормализуется жизнь. Чего тебе еще нужно? Должен же быть у человека какой-то выбор, в конце концов! И что же делать? Совершить очередное действие, но уже не «по плану» – вот единственный путь, который пришел Михаилу на ум. И самым верным решением сейчас была бы поездка к жене на море. Да что же может быть лучше этого! Что и решил исполнить тотчас.

Глава 11
Что открывает современная наука?

Михаил, приняв решение испытывал чувство освобождения. Двадцать первый век. Цивилизованный и свободный мир. А все, что «произошло» с ним – это следствие стресса от бешеного ритма жизни. Иллюзия. Очень реалистичная, конечно, но все же иллюзия. А практический, прочный материальный мир – вот он. Единственный реальный. И нужно продолжать жить. И научиться вновь ему принадлежать, и получать от него радость. По возможности, конечно.

Он почти бежал на автостоянку, где стояла его машина. Уже на подходе к ней зазвонил сотовый телефон. Ему звонил товарищ с просьбой о помощи. Тому было необходимо передать лекарства родителям, которые жили в маленьком поселке на берегу моря, но, учитывая скорость почты, да и, что им придется идти за ними достаточно далеко, то желательно доставить им в руки. А он де экстренно вынужден уехать в командировку, и автомобиля у него нет, век помнить будет и так далее и тому подобная лабуда. Как откажешь? Михаил сообразил, что это ему по дороге. Да с дорогой душой!

Михаил заехал к товарищу, взял посылку, уточнил, как найти их дом, и выскочил из города на простор. Вокруг уже начала буянить южная весна. Нежная трава и распускающаяся листва деревьев радовала глаз. Он предвкушал радость жены от сюрприза его неожиданного появления. Трасса еще не загруженная транспортом с готовностью стлалась под колеса. Он въехал в горы, где природа была еще более многообразной и живописной. Он любил горы и горную дорогу. Она сокращала видимость горизонта, но также сокращала и ожидание нового впечатления сразу за поворотом. Перевал и сразу вид моря, на котором провел все свое детство. Михаил всем существом ощущал красоту и совершенство окружающей природы. Как нечасто он обращал на это внимание! Он понимал, что человечество также не принимает во внимание совершенство природы. Возможно, что технократический путь развития – самое неудачный выбор. Ведь ни одно из достижений человека в его так называемом научно – техническом прогрессе не сделало его хоть на йоту счастливей. Тогда зачем же все это было нужно? Наоборот. Если провести краткий анализ итогов развития человечества на этом пути, то они ошеломляют!

Конец двадцатого века – века потрясающего триумфа науки, охарактеризовался крахом веры в ее силу и разум, в большинстве ее областей. Вопреки ожиданиям и радужным прогнозам фундаментальная наука почти во всех ее направлениях подошла к пониманию ограниченности своих возможностей в исследовании мироздания.

Человечество, как следствие научно-технического прогресса получило самую большую угрозу собственно существованию человека. Вероятность техногенных глобальных катастроф с точностью рассчитанной самой наукой растет. Растет и возможность применения ядерного оружия. Страны – обладатели ядерного оружия не способны удержать его под контролем, и лишь вопрос времени его несанкционированное применение.

Достижения медицины, позволяющие справиться со многими заболеваниями, приводят к нарушению естественного отбора новорожденных. Как следствие происходит закрепление генетических отклонений в следующих поколениях. Человек, как биологический вид, вырождается именно усилиями медицинской науки.

Глобализация экономики планеты, неизбежное следствие развития науки и цивилизации, имеет уродливую форму. Появились признаки нового вида тоталитаризма – государственного. Этот фактор породил некий противовес – мировой терроризм. Это совершенно новое явление в истории человечества, влияющее на все стороны жизни общества. Терроризм, как самая экономически эффективная форма воздействия на общество и экономику, стал очень выгодным бизнесом современности.

Духовное здоровье, так называемых, развитых стран основательно подорвано. Неуклонно растущее количество депрессий и связанных с ним алкоголизм, наркомания и суициды принимают форму эпидемии. Правительственные органы этих стран призванные бороться с этими явлениями, не справляясь со своей задачей, предпочитают замалчивать реальную статистику этих явлений.

Как-то все это безысходно. И почему так произошло и продолжает происходить? И при всей очевидной и абсолютной гармонии природы именно человек – ее полная противоположность. Следовательно, именно в нем нужно искать причину. Именно его и нужно исправлять! Очередной раз Михаил пришел к этому выводу. Он также знал и то, что насильно не привьешь человеку постулат «Возлюби ближнего как самого себя». По себе знал. В прежнем состоянии человечество долго не просуществует. Это уже слишком очевидно. Но как же тогда быть? Где выход?

В таких мрачных выводах изрядно подпортивших ему удовольствие от поездки он добрался до конечного пункта путешествия. Да и дорога в поселочке из десятка небольших домиков заканчивалась. Далее только море. Тихая, светло-бирюзовая, не взбаламученная курортным людом уходящая за горизонт гладь соленой, потрясающе приятно пахнущей йодом и водорослями воды. Таким море бывает только весной в солнечный день. Михаил очень любил это море. Он побывал на многих морях, но это ни на какое другое не променял бы. Море совершенно изменило мрачное направление мыслей. Он вышел из машины и минут тридцать сидел у самой кромки почти неподвижной воды. Ему казалось, что море рассказывает ему историю его детства. Он часто бывал именно здесь.

Географическое название этого места было мыс Кадош. Довольно глухое из-за единственной узкой дороги сюда ведущей место. Этот факт являлся препятствием перед заполонением его курортниками. Никто не знал, кто дал ему столь необычное для этих краев название и что оно означает. Здесь всегда было очень хорошо. С друзьями – мальчишками он здесь проводил сутки напролет. И море заботилось о них. Оно давало им пищу в виде рыбы, крабов и мидий и не надоедающее развлечение – плавание. Оно заботливо взращивало их. И оберегало от опасностей. Михаил не помнил ни одного несчастного случая произошедшего здесь. Ностальгия по беззаботному времени. Природа очень по-особенному относится к детям. И они, еще не испорченные влиянием цивилизации, как не совсем еще оторванная от природы ее часть хорошо чувствуют это расположение. Однако, цель поездки звала к действию.

После очень недолгих поисков Михаил нашел искомый небольшой одноэтажный домик, все стены которого были густо увиты вечнозеленым плющом. Не заросшими были лишь окна. От этого казалось, что дом живой. В чистом дворике, накрытом как навесом оживающей после зимы виноградной лозой, стояла дачная пластмассовая мебель. Задняя часть двора упиралась в начинающуюся сразу за заборчиком гору, поросшую южным густым лесом. Запахи чистого леса, смешиваясь с морским воздухом, давали такой живительный коктейль, что Михаил подумал – вот пример гармоничного сосуществования природы и человека. Здесь деятельность человека не наносит вреда природе. Здесь соблюдается условие достаточности потребления человеком. «Потому и не кусают» – опять вспомнилась цитата из какой-то дурацкой рекламы.

На громкий призыв: «Есть кто дома?» вышла пожилая женщина и с улыбкой спросила: «Вы к нам, молодой человек?». Михаила приятно удивила доброжелательность к чужаку. В городе люди значительно более настороженны и недружелюбны.

– Вы Нина Федоровна? Я к вам от вашего сына Олега. Привез вам лекарства.

– Ой, радость-то, какая, весточка от сынка! Как он там, Олежек? Давно уж не виделись. Занят он очень, устает бедняжка.

Ситуация с тотальной занятостью Олега, по данным Михаила, была не столь трагична, но он не посмел бы опровергать старушку. Ей, конечно, было значительно легче верить в беспросветную занятость сына, чем знать о его элементарной черствости. Лично он бы отдал все, чтобы ему было к кому приехать, навестить. Ну, гад, приеду в город не поцеремонюсь. Скажу честно, кто ты есть!

– Он просил передать вам поклон и то, что он очень часто думает о вас и очень скучает. Но жизнь…

Михаил, передав пакет с лекарствами, самозабвенно врал, совершенно не стесняясь своего вранья. Нет, он не врал. Он говорил со своими близкими, которых у них с женой очень давно уже не было. И их ему очень, очень не хватало.

– Да вы проходите, проходите. Я сейчас вас кормить буду. Отец!

Громко позвала она мужа зайдя за дом.

– Иди скорей. К нам гость дорогой от Олежки.

Из-за дома вышел высокий седой как лунь пожилой, но статный мужчина. Он, уже подходя, улыбался и протягивал руку для приветствия.

– Александр Викторович, очень рад. А как вас величать?

Приветствовал он Михаила.

– Михаил. Мне Олег о вас рассказывал.

Соврал по инерции Михаил, и тут же пожалел об этом. Ибо уловил во взгляде Александра Викторовича явную тень сомнения и брошенный на Нину Федоровну быстрый, с беспокойством взгляд. Он, скорее всего, не пребывал в святой наивности относительно сыновней добродетели и знал истинное положение вещей.

– А по батюшке как?

– Сергеевич, но прошу вас, просто Михаил.

– Ну, воля ваша. Проходите в дом, будем разговаривать и ждать трапезы, так сказать. Вы чрезвычайно вовремя.

Он комично и многозначительно подмигнул Михаилу, делая приглашающий жест в дом. И неловкость от неуклюжего михаилова вранья исчезла. В доме было старомодно, но чрезвычайно чисто. И не пахло старостью, как обычно пахнет в домах пожилых людей. Пахло канифолью, изоляцией, озоном и еще много чем техническим. Из гостиной через открытую дверь была видна хорошо оборудованная физическая лаборатория. Уловив удивленный взгляд Михаила, Александр Викторович не без гордости спросил.

– Что, не ожидали увидеть подобное в нашей глуши?

– Откровенно говоря, нет.

– Это мое прошлое и… , пожалуй, настоящее. Настоящее существенно лучше, нужно отметить. Я по профессии физик – ядерщик. Хвастать нечем.

Говоря это, Александр Викторович потемнел лицом.

– Впрочем, нынешнее мое занятие значительно более привлекательно.

Александр Викторович пригласил Михаила осмотреть лабораторию. Михаил заинтересованно согласился. В самой просторной комнате дома была хорошо оснащенная лаборатория. Предназначение большей половины приборов Михаил просто не знал, и Александр Викторович давал пояснения. Мало, впрочем, помогавшие Михаилу. Он все равно немного понимал, но в целом что-то ухватывал. Александру Викторовичу понравилось, что Михаил задавал вопросы, а не делал умного вида, когда совсем ничего не было понятно. Это стимулировало его рассказать, что двадцать пять лет назад он, как ядерщик принимал участие в разработке и испытании ядерного оружия. Но на каком-то этапе, поняв, что это на самом деле и к чему может привести, ушел из науки и стал преподавателем физики в школе. Никто не понял его поступка, но он не жалеет ни о чем. Выйдя на пенсию, не смог сидеть, сложа руки и стал заниматься квантовой физикой, которая увлекла его. Михаил слышал об этой науке и ее основных постулатах. Они уже с интересом стали говорить уже примерно на одном языке, что удивило и обрадовало Александра Викторовича.