Текст книги "Тёмная магия"

Глава 8
Первая лекция

Без малого полсотни новых учеников Академии высокой магии с гомоном рассаживались за партами в главной аудитории Большого дворца. Сегодня именно это название звучало чаще. Может, чтобы привить новособранному курсу правильное наименование главного дворца Локонтелора.

Рядом с Эван уселась Тиамет, дальше и левее устроилась Илвет. Подруги разместились в третьем ряду от возвышения, на котором стояли столы с причудливой резьбой. За ними коричневая доска для написания мелом. Огромная, намного больше той, что висела в приходской школе. Ближе к партам, в двух шагах от края сцены, как обозвала возвышение ухмыльнувшаяся Тиамет, располагалась трибуна. Кто-то за соседней партой спросил, зачем вперед поставили высокую тумбу. Ему, неучу, пояснили, что это никакая не тумба, а трибуна. Паренек с фиолетовым галстуком цвета школы боевой магии стушевался и покраснел, и не скажешь, что в будущем это грозный чародей, чья магия поддерживает войска королей Кольца.

Но что можно подумать о темном маге, которым когда-то станет Эван? Девушка ведь тоже не знала, что такое трибуна. Эван даже устыдилась самой себя и уставилась на столешницу, за которой сидела вместе с подругами.

Парты из дорогой древесины, покрытой темным лаком, кое-где облупившимся за долгие годы, стояли на уступах, поднимавшихся до задней стены аудитории. Тут легко разместилось бы втрое больше слушателей, чем сейчас, и оттого аудитория выглядела полупустой.

Ученикам велели не занимать дальние места. Студенты расселись на лавках в нижней половине аудитории, где на партах для каждого из них уже приготовили чернильницу с крышечкой и по два писчих пера.

Эван искоса поглядывала по сторонам, стараясь делать это как бы походя и больше не раскрывать рот, словно дурочка. Ну в самом деле, разве же можно было таращиться на дворец академии, будто узрела вместо него сходящих на бренную землю Девятерых?.. Принцесса Илвет так и спросила, заливаясь смехом, и добавила, что до Пришествия и Конца времен еще очень далеко.

Да уж, «смешно». Эван рассердилась на подругу за то, что высмеяла ее, и немного злилась на Илвет до сих пор. Особенно сейчас, когда вспомнился случившийся конфуз. Но она все равно продолжала с любопытством смотреть по сторонам.

Стены аудитории отделаны лакированным деревом по грудь взрослому человеку. Ровно таким же, из какого были сбиты парты учеников. Выше бледно-желтая штукатурка, но ее почти не видно за невероятно большими и искусно вышитыми гобеленами с изображениями самых главных свершений в истории Академии высокой магии. Торжества по случаю победоносных войн, разгромленные орды Полумесяца, строительство Локонтелора. А еще на гобеленах были часто вытканы портреты великих магов либо облики самых жутких чудовищ, коих когда-либо разили волшебники академии.

Взор Эван коснулся гобелена, в центре которого на коленях стояла женщина в красном платье с растрепанными черными волосами, закрывавшими лицо. Ее окружали четверо мужчин и четыре женщины в мантиях цвета всех школ академии, кроме темной. Эван вздрогнула. Гобелен выткали в честь усмирения и выжигания Фории ди Кхара. Великой волшебницы, арханта и декана темной школы и обезумевшего суккуба.

Хорошо, что никто не заметил, как Эван побледнела – Тиамет и Илвет о чем-то переговариваются, а остальным до нее дела нет. Девушка поспешила отвести взгляд, задержав его на полуколоннах, что выступали из стены. К своей вершине они перерастали в могучие тела великанов, державших на плечах сводчатый потолок с нарисованным ночным небом.

Голоса учеников и шебуршение за партами вдруг стихли – в аудитории появились маги. Первыми шел ректор академии Хальдегар ди Дероссон. Вместо серой мантии с вышитыми на груди девятью полосами по цвету школ он был облачен в темно-синий камзол с белоснежной сорочкой с кружевным воротником под ним. Штаны и замшевые туфли подобраны в тон верхней одежде волшебника. Светлые волосы стянуты на затылке в хвост, опускавшийся до спины.

На плечах ректора лежала золотая цепь с орденом в виде девятилучевой серебряной звезды – Эван помнила ее по дню Испытания, – а еще Хальдегар ди Дероссон опирался на позолоченный посох с изумрудом Королей, который также был при ректоре, когда он встречал искорок.

Подойдя к трибуне, ректор кивнул аудитории. Словно никому конкретно и сразу всем ученикам, но каждому из них показалось, что мессир Хальдегар приветствовал именно его.

За ректором шли члены приемного совета. Все те, кто несколько дней назад олицетворял Испытание для тогдашних искорок, а ныне учеников. Первой, по-королевски гордо вскинув голову, ступала Калиссандра ди Каллис. В ослепительном красном платье с узором из золотых нитей на корсете, в котором она встречала в доме школы Тиамет, Илвет и Эван. Черной накидки-капюшона, что предписывалось носить на людях, на фрау Калиссандре не было. Это требование не касалось одного места в Кольце, коим конечно же являлся Локонтелор.

Остальные маги тоже облачились в цвета своих школ. Волшебницы огня и воды были в оранжевых и синих платьях. Архант целителей в желтом, некромант в черном камзоле, декан школы жрецов, дипломатов и советников в белом, архант боевой магии в фиолетовом. Маг воздуха в голубом одеянии, а декан школы земли в зеленом.

Главы всех школ разместились в креслах с высокими спинками за столами позади мессира Хальдегара.

– Приветствую новых коллег от лица Академии высокой магии! – громогласно произнес он.

Слова, поднятые чародейством, долетали до самых последних парт аудитории, в которой вдруг возникло оживление. Не все из студентов знали, что означает слово «коллега», но таковых набралось немало. В основном конечно же средь худородных, однако в Локонтелоре нет границ между благородным сословием и низким. Отныне и на ближайшие семь лет ученики – это только ученики, и никто не спросит с них больше либо меньше ввиду происхождения.

За голубыми стенами и воздух, наверное, особенный. Он сам растворяет барьеры между высокородными и черным людом. По рядам пробежал шепот, разнося всем и каждому смысл непонятного слова, и видно было, как воодушевляются многие молодые парни и девушки. Волшебник назвал их товарищами по общему делу. По магии!

Ректор с удовлетворением оглядел аудиторию. Он рассчитывал именно на такую реакцию студентов.

– Итак, – вновь заговорил маг, – прежде чем начнем, позвольте представиться.

Разговоры средь парт смолкли, едва ректор продолжил:

– Мое имя Хальдегар ди Дероссон. Я ректор Академии высокой магии и сеньор славного и вольного города Локонтелора! По традиции я читаю новому курсу лекции первого дня, и они будут посвящены сущности магии!

Ректор на мгновение смолк, всматриваясь в учеников.

– Вижу в глазах у вас неприкрытый интерес! Это хорошо!

Мессир Хальдегар улыбнулся, и лица, пожалуй, всех учеников тоже растянулись в улыбке. Право слово, как дети! Но как же было не улыбаться, если вот оно – долгожданное! мечта! грезы, ставшие явью!

И она, Эван ди Рокк, в Локонтелоре! Первый урок!

– Прежде чем начнем, – вновь сказал Хальдегар ди Дероссон, – представлю также деканов всех школ и архантов девяти магических школ Академии высокой магии. Они почтут нас, дорогие коллеги, своим вниманием на первой лекции. Последующие девять учебных дней будут посвящены одному из направлений магической науки, и в этот день каждый из архантов прочтет лекции по своей школе.

Ректор оглядел аудиторию, и снова мнилось, что все до последнего ученика удостоились его внимания.

– Калиссандра ди Каллис! Архант темной силы и декан оной школы Академии высокой магии!

Наставница Эван поднялась и чинно склонила голову. Эван поймала взор мага. Прежде чем опустить взгляд, она смотрела на свою ученицу, и было в нем неприкрытое торжество. Она сначала заявила свои права на искорку, чем едва не разбила вдребезги мир Эван, но потом ведь не просто защитила от выжигания, но отстояла саму жизнь ученицы перед советом академии, добрая половина коего собралась сейчас в аудитории. Калиссандра ди Каллис буквально спасла от казни Эван ди Рокк.

Ректор перечислил имена деканов школ. Почтенные маги поочередно поднимались перед желторотыми студентами и склоняли голову в сдержанном поклоне.

– Теперь, когда с формальностями покончено, – продолжил Хальдегар ди Дероссон, – пора перейти к делу. Но прежде…

Волшебник замолчал и снова оглядел аудиторию.

– Прежде мы должны выяснить, есть ли среди нас, дорогие коллеги, необученные грамоте?

Во внимающей ректору безмолвной аудитории повисла теперь воистину гробовая тишина. Кто-то уставился себе под ноги или глядел лишь перед собой. Другие, как, например, Эван, косились на сидящих рядом. Дочь барона ди Рокка смотрела на ставшую пунцовой Тиамет, нервно стучавшую пальцами по парте.

– Что?.. – зашипела она, заметив внимание Эван.

Вместо ответа сокурсницы прозвучал голос ректора:

– Поднимите руки те, кто не умеет читать или писать! Ну же! В сем нет ничего постыдного.

Руки поднялись не сразу, неохотно, и одной из признавшихся в неграмотности была Тиамет. К удивлению Эван, не обученных грамоте оказалась едва ли не половина.

– Очень хорошо, – молвил ректор. – Опустите руки.

Эван ди Рокк решительно не понимала, что хорошего в незнании букв да неумении сложить их в слова и перенести на бумагу.

– Очень хорошо, – повторил мессир Хальдегар и вдруг спросил, словно подслушал мысли Эван, а, может, прочитал недоумение на лицах других учеников: – Что же хорошего в неграмотности, скажете вы? Ничего, но сие ничуть не помешает постижению магических наук.

Ректор поднял к груди ладонь и загнул указательный палец.

– Первое. Лекции читают в первой половине дня. Вы слушаете, и когда я либо другой лектор говорим, начинаете писать.

Хальдегар ди Дероссон загнул средний палец.

– Второе. Время после обеда предназначено для отдыха и самостоятельного постижения знаний – библиотеки академии ждут вас. Но так уж повелось, что на первом курсе все несколько иначе. Часть учеников изучает азбуку и письмо, другая переписывает им в тетрадь лекции. Причем, скорее всего, вы будете переносить записи для ученика из другой, а не своей школы. Не удивляйтесь, если так и произойдет, ведь первый курс обучения – это общий курс для всех школ. К тому же, хотите вы или нет, таким образом вы лучше узнаете друг друга. Помните, что Локонтелор есть одна большая семья.

Студенты переглядывались, кто-то начал перешептываться, договариваясь о переписывании лекций. Хальдегар ди Дероссон, безусловно, видел, что студенты все более и более увлекаются переговорами с учениками за соседними партами. В аудитории поднялся шум, никак не подобающий лекции столь высоковажного мага, как ректор академии. Белый маг в мантии под стать своим седым волосам болезненно морщился, а кое-кто уже откровенно гневно смотрел на учеников – архант боевой магии и декан школы некромантии. Но Хальдегар ди Дероссон сохранял полное спокойствие, все происходящее словно забавляло его. Ему нравилась возникшая среди студентов деловая суета.

Эван посмотрела на свою наставницу. Калиссандра ди Каллис одарила ученицу обворожительной улыбкой, чем вогнала девушку в краску. Вспомнилось случившееся в воде. Кажется, наставница заметила смущение Эван и снова улыбнулась, на сей раз ободряюще, только стало еще хуже. Чтобы не покраснеть как рак, девушка поспешила перевести взор на мессира Хальдегара.

Волшебник еще чуть приподнял руку, чтобы продемонстрировать новый загнутый палец.

– Третье, – громогласно заявил он; голос мага почти мгновенно погасил все перешептывания. – Обычно средь первого курса у нас половина умеющих читать и писать, другая половина грамоте не обучена. Я вижу, как вы, дорогие коллеги, принялись договариваться меж собой, кто и кому будет переписывать лекции. Не скрою, зрелище сие не может не радовать меня и присутствующих здесь деканов школ. Но на такой случай у нас заведен иной обычай.

Ректор замолк и многозначительно оглядел аудиторию. Он по-прежнему держал сжатыми три пальца, а посох с изумрудом стоял, прислоненный к трибуне.

– Третье! Я повторюсь: третье! – продолжил волшебник. – Третье – это промысел Девятерых! Мы знаем о вас, кто ведает азбуку, кто нет. Никакой магии! О том было написано в ордере, что каждый привез на Испытание. Вы стали студентами первого курса академии, и мы разбили список из ваших имен в случайном порядке.

Мессир Хальдегар окинул взором всю аудиторию.

– Вам же говорили в храмах, что случай есть воля богов, воля Девятерых? Вы будете помогать кому-то другому, а не тому, с кем поспешили договориться.

Студенты недоуменно переглядывались. Зачем усложнять дело, когда вроде все ясно было? Зато доволен был Хальдегар ди Дероссон. Все идет, как до́лжно. Каждый год одно и то же, однако волшебнику нисколько не наскучило лицезреть одинаковую в общем-то реакцию на «излишнее беспокойство» ректората.

Мессир Хальдегар заговорил вновь:

– Поверьте, есть более ценные для Локонтелора вещи, чем добрые отношения между магами разных школ. В согласии и единстве наша сила. Кабы маги делили Кольцо так, как этим зачастую увлекаются короли, Полумесяц не преминул бы воспользоваться нашей слабостью.

Принцесса Илвет нахмурилась, услышав упрек в адрес венценосных особ, но она всего лишь ученица, первокурсница, и не могла возразить ректору. Главную-то тяжесть войн с южанами несут отнюдь не волшебники, и уж когда из-за моря вновь показывается нелюдь, то любые свары на Кольце откладываются до лучших времен. Это знают все.

Так было и так будет, не то рода людского не станет – слова, кои известны каждому: от королей и архантов магических школ до распоследнего низкородного.

Илвет рассердилась на себя за то, что не раскрыла рта, чтобы возразить, хотя это глупо. Немногие из королей нашли бы в себе смелость открыто спорить с Хальдегаром ди Дероссоном, а то и вовсе никто. Может, даже отец не стал бы прилюдно возражать. Не то что она, едва переступившая порог академии. Всего лишь ученица.

– По окончании лекции, – говорил мессир ректор, – секретарь зачитает список, и вы, дорогие коллеги, узнаете, с кем в паре проведете первый год в академии. Надеюсь, доброе общение меж вами, представителями разных школ, сохранится на долгие годы.

Эван вспомнилась мать-настоятельница темных. Не очень-то фрау Мерридин ладила с магами-целителями. Поди, никому из желтых тетрадь не переписывала либо, наоборот, невзлюбила лекарскую школу именно за это. Эван улыбнулась, и принцесса тоже усмехнулась: девушки подумали об одном и том же. Вот Тиамет по-прежнему сидит с каменным лицом – переживает, что неграмотна.

– Теперь же, – произнес Хальдегар ди Дероссон, – приступим непосредственно к лекции. Запомните самое главное! Познание магии – это познание науки. Именно науки! Магия есть наука! На сем постулате стояла и стоит наша академия!

Волшебник смолк на несколько ударов сердца, дабы умы молодых слушателей осознали этот простой, но очень важный тезис.

– Никакие врожденные таланты сами по себе не позволят вам стать по-настоящему сильными магами, поэтому учитесь неустанно. Сие прежде всего!

Ректору нравилось видеть горящие глаза молодых людей перед ним. Как же непросто по окончании почти каждого семестра принимать решение об отчислении из академии нескольких студентов за неспособность к науке. Отчисление означает и выжигание. Вчера же и вовсе спорили о казни новой ученицы Калиссандры ди Каллис.

Надо же: не просто многообещающая искорка, а еще и суккуб! Не ошибся ли совет, оставив все как есть? Но именно он, Хальдегар ди Дероссон, поддержал арханта темных и настаивал на сохранении жизни Эван ди Рокк. Она очень сильна! Преступлением перед академией будет лишиться такого мага! Вон она, кстати, средь других учеников. Хочется верить, что темная школа и академия получат сильнейшую волшебницу, а не чудовище.

– Итак, магия – это наука о силе. Про силу может рассказать любой бонд в самом глухом закоулке Кольца. Не так ли, дорогие коллеги? – усмехнулся ректор. – Но что есть та самая таинственная сила, кою часто по незнанию называют магией? Сила есть энергия. Запомните это слово. Слышать его будете нечасто, потому как привычнее говорить о силе, но вы должны знать, что сила есть энергия, и наоборот. Откройте тетради и сделайте первую запись. Я повторю.

Эван с благоговением открыла чернильницу и обмакнула в темную жидкость кончик пера. Складывание букв в слова всегда казалось ей неким таинством, а писать – это уже почти магия. Тем паче когда ты в академии.

Продиктовав под запись только что озвученные определения и тезисы, Хальдегар ди Дероссон продолжил лекцию:

– Энергия наполняет наш мир. Буквально все в нем напитано энергией – от крохотной невидимой песчинки до гигантских гор. В каждом живом существе и в каждом мертвом теле заключена сила, только природа ее разнообразна. Сила пронизывает мироздание. Она везде и повсюду, всегда и постоянно. Нам, коллеги, неслыханно повезло. Девять богов одарили нас способностью почувствовать, узреть и использовать силу. Дар богов неодинаков: кто-то лучше видит силу водной стихии, кто-то может скорее высвободить силу для разрушительных боевых заклятий. Поэтому мы все принадлежим к разным школам. Их девять – по числу разновидностей силы.

Студенты слушали, затаив дыхание. По меньшей мере Эван.

– Если сказать образно, то силу можно познать в двух ипостасях.

Как потоки, которые пронизывают все сущее. Захватывая их и направляя в нужную сторону, маг творит заклятие, наполняя мысленную конструкцию, которая есть его заклятие.

Эван понимала отнюдь не все, о чем говорил мессир Хальдегар. Дочь барона покосилась на Тиамет. Подруга не разумела и половины новых диковинных слов или даже их все. Девица с пепельными волосами смотрела на ректора стеклянными глазами, стараясь если не понять, то запомнить все услышанное.

– Сила не только течет сквозь материю, она может и скапливаться, пребывать в неком сгустке. Мы называем это источником силы. Название не совсем верное, но так уж повелось. В стихийной и лечебной магии оперируем такими терминами, как потоки, лучи, нити, волны силы – в разных школах могут отдавать предпочтение тому либо иному определению. А в некромантии, боевой и темной магии, где чаще используются сгустки, или, если сказать иначе, накопленные природой либо волей мага средоточия силы, говорят об истоках либо источниках силы.

Хальдегар ди Дероссон продолжил лекцию, посвящая студентов в сущность силы и в азы ее магического, то есть научного, познания, как он часто это повторял. Постоянно возвращался к тому, что энергия пронизывает все мироздание. Словно вдалбливал самые важные понятия в головы учеников.

Эван пребывала на вершине счастья. Об этом она мечтала! Об учебе в академии. Ничего более важного и интересного, чем то, о чем рассказывал мессир Хальдегар, девушка никогда раньше не слышала. Первый час, первая лекция пролетели для нее почти за один миг.

Когда ректор объявил перерыв, в аудитории появилась секретарь – фрау Одель. Волшебница, которая принимала в шатре перед стенами Локонтелора приметные ордера искорок в день Испытания. Белый маг, и тоже с седыми волосами. Представители школы дипломатов и жрецов, пребывающие в Локонтелоре, обычно возвращаются в академию лишь после долгой службы за его пределами и уже с посеребренными головами.

Фрау Одель заняла место Хальдегарда ди Дероссона, на время удалившегося из аудитории вместе с деканами. Призвала к тишине и престрогим взглядом прошлась по рядам притихших студентов. Волшебница начала зачитывать список, отмечая в нем присутствующих первокурсников – на месте были все. Одновременно маг называла пары студентов, в коих одному предстояло переписывать тетрадь новому товарищу.

Илвет и Тиамет повезло. Боги рассудили, что, коль они уже договорились, то так тому и быть. А кто достанется в подруги Эван? Девушка враз разволновалась, когда услышала свое имя. Совершенно не хочется лишний раз общаться с кем-нибудь не из темной школы, но других первокурсниц среди красных больше нет.

Эван поднялась, как это делали все названные ученики. Окинув ее изучающим взглядом, гораздо более долгим, чем того удостаивались другие студенты, фрау Одель опустила взор к списку.

Глава 9
Безродный

– Эван ди Рокк… – белый маг повторила имя ученицы арханта темной силы, – вашим товарищем будет Хорт Безродный.

Заморгав, девушка с удивлением воззрилась на волшебницу. Хорт? Маг назвала мужское имя, но Эван рассчитывала, что переписывать тетрадь будет для какой-то иной девицы, а вовсе не для молодого человека. Ой, глупо-то как! И почему она решила, что в товарищи ей достанется именно девушка?

Она начала оглядываться, ища в аудитории того самого Хорта с очень странным родовым именем. Выше через три ряда поднялся студент в такой же, как у прочих парней, одежде – под серым жилетом серая же рубаха, а на шее черный галстук школы некромантии.

Первое, что бросилось в глаза Эван в облике студента помимо галстука, – это его волосы, иссиня-черные с полоской белой пряди. Прямые, опускавшиеся почти до плеч. Хорт смотрел на мир исподлобья мрачным взором, будто все люди для него чужаки. Голова его склонена чуть набок, отчего волосы частью прятали левую скулу, обезображенную белым шрамом, который отчетливо выделялся на загорелом лице; и именно над шрамом лежала белая прядь.

Настоящий некромант из страшных сказок. Эван вздрогнула, представляя пересуды – темная связалась с некромантом!.. Сплетники быстро забудут, что вовсе не она выбрала ученика в черном галстуке, а так определил бездушный жребий.

Девушка улыбнулась, попытавшись поймать взгляд своего подопечного. Сделала это из приличия, как учили в отцовском доме, да вот новый ее товарищ не изменился ни в лице, ни во взоре. Прямо по-змеиному холодный взгляд у Хорта, и вообще вид таков, словно все окружающие не вызывают у него доверия.

– Ученики, садитесь, – молвила фрау Одель.

Два названных прежде студента вновь сели на свои места. Белый маг зачитывала новые имена, а Эван сетовала про себя на Девятерых. Спасибо богам! Повезло же ей!.. Сначала темная школа, скажи ей о которой седмицу назад – бежала бы от Локонтелора так, что только пятки сверкали бы… Нет, не бежала бы. Академия высокой магии – ее мечта, и пусть мечта оказывается совсем не такой, как представлялась, но Эван станет волшебницей. Сначала поборет свой стыд, потом чудовищную сущность внутри себя, коль та когда-нибудь проснется.

Вынужденное общение с сумрачным молодым человеком из школы некромантии – сущий пустяк по сравнению с тем, что уже навалилось. Эван вздохнула.

Фрау Одель заняла у студентов все время, отведенное на отдых между лекциями. Когда она закончила, вновь появились деканы магических школ во главе с мессиром ректором. Хальдегар ди Дероссон сменил белую волшебницу за трибуной и продолжил излагать вводный курс.

Эван иногда поглядывала по сторонам, косясь на лица студентов, и не видела ни одной скучающей физиономии. В самом деле, разве может не вызвать самый пристальный интерес посвящение в таинство столь вожделенное и манящее, как магия? Эван была уверена, что все до единого студенты внутренне трепещут при одной мысли о посохе волшебника или палочке и шали волшебницы, что заполучат после успешного окончания учебы.

Несколько раз девушка чувствовала на себе пристальный взгляд – он буравил спину. Эван могла биться об заклад, что это Хорт, чтоб ему пусто было. Впрочем, чужое внимание надолго к ученице темной школы не приставало. Спасибо и на этом.

Отвлекаясь на посторонние раздумья, девушка тут же ругала себя за невнимательность к лекции и вновь превращалась в прилежную слушательницу. Мессир Хальдегар говорил увлеченно и увлекательно, хотя и не сообщал теперь что-то уж совсем новое. Маг все шире и подробнее раскрывал озвученные в первой части своего выступления постулаты. Когда вторая треть сегодняшней лекции приблизилась к концу, Хальдегар ди Дероссон посоветовал использовать перемену с пользой для дела и ближе познакомиться с новыми товарищами.

– Лучше бы перекусить чем, – потянувшись на лавке, произнесла Тиамет, когда мессир ректор и деканы школ вновь покинули аудиторию, – да нечем. В животе урчит.

– А тебе повезло с товарищем!

Принцесса легла грудью на парту и со смехом в глазах поглядывала из-за рослой девицы на Эван. Тиамет сидела как раз между подругами.

– Прямо красавчик! – Не удержавшись, Илвет прыснула в кулачок.

– У тебя тоже, – беззлобно ответила Эван, – красавица!

Тиамет нахмурилась: обсуждают определенно ее. Красавицей она себя вовсе не мнила и никогда не строила из себя смазливую дурашку. При ее-то стати мужики уверены, что быстрей оплеуху получат, коль ухватят за интересное место, чем ее довольный хохоток услышат. Такой расклад вполне устраивал дочь солдатской проститутки, потому как Тиамет порой ненавидела мать за все, на что та была согласна ради пропитания себя и дочери. Потому и стригла Тиамет свои пепельные волосы по-мальчишески коротко. Лишь бы меньше походить на женскую половину роты кондотьеров – шлюх и по совместительству прачек да посудомоек.

Аудитория гудела голосами. Одни спускались вниз, другие сбивались в кучки около парт. Ученики устроили маленький хаос.

– Пойду, – произнесла Эван, – познакомлюсь с новым товарищем.

– Я с тобой! – воскликнула принцесса.

– Идите-идите, – пробурчала Тиамет и косо посмотрела на подруг.

Пепельноволосая девица еще дулась за шутку, и, признаться, насупленной выглядела она смешно. Эван против воли улыбнулась, отчего Тиамет надулась пуще прежнего.

– Пошли, – обойдя парту, дочь барона схватила Илвет за руку и уволокла за собой.

Хорт был на своем месте. Сидит один за партой и будто с интересом разглядывает гусиное перо для письма, которым и пользоваться-то не умеет. На двух подошедших девиц ученик школы некромантии внимания не обратил.

– Здравствуй! – произнесла Эван, постаравшись придать голосу дружелюбный тон. – Фрау Одель назвала наши…

– Помню, – сказал Хорт, не отрывая взора от писчего пера.

– Я должна переписывать для тебя лекции.

– Пиши, – совершенно равнодушно ответил юноша.

Девушки переглянулись. Эван будто напрашивается переписывать уроки для этого мрачного наглеца! И тот нехотя соглашается!

Принцесса фыркнула и вскинула бровь:

– А ты хам!

– Я даже не из высокородных!

Хорт наконец соизволил посмотреть на девушек, и неожиданно Эван узрела в его глазах вызов.

– В академии нет ни высокородных, ни худородных, – возразила дочь барона из Восточного королевства, – а только ученики. Правда, принцесса?

– Правда!

Хорт поморщился, услышав, кем является стоящая перед ним золотоволосая девушка, и скривил физиономию, совершенно не стесняясь. Илвет негодующе вскинула подбородок. Казалось, что еще чуть-чуть – и влепит наглецу пощечину.

– Надо будет просить фрау Одель подобрать для тебя другого товарища, – обратилась к подруге Илвет. Щеки принцессы горели от гнева.

– Зачем? – Хорт продолжал смотреть на девушек с вызовом. – Мне рыженькие очень нравятся.

Эван потеряла дар речи. Это уже не просто наглость! Она посмотрела на подругу, обнаружив, что принцесса Илвет тоже растерялась от беспардонности, перешедшей все границы! Золотоволосая девушка склонила голову набок, уперла руки в бока, чтобы через миг разразиться бурным возмущением! Только между ней и наглецом-некромантом вдруг появилась Эван.

– Погоди! – воскликнула она.

Хватит с Эван неприятных мгновений в Локонтелоре. Еще и первый день занятий грозился перерасти в скандал! Пусть сказанное Хортом останется на его совести, а она хочет провести в спокойствии хотя бы один день в академии. Лишь бы только принцесса не решила, что задета честь королевского рода.

– Раз уж он достался мне в товарищи, то сегодня тетрадь я перепишу, но мы обязательно найдем фрау Одель! Она непременно избавит от общения с этим… этим…

Разволновавшаяся Эван не могла подобрать слова, чтобы колюче, но, не переходя пределы приличия, обозвать наглеца.

– Фрау Одель обазательно освободит от этого… этой…

Эван так и не смогла подобрать нужное слово, зато принцесса нашла что сказать:

– Этой свиньи безродной!

Хорт не переменился в лице, даже когда услышал, что и свинья тоже безродная, как он сам. Некромант вообще потерял всякий интерес к девицам.

– Давай свою тетрадь, – обратилась к некроманту дочь барона.

– Бери, – вновь равнодушно ответил Хорт, на девушку он не глядел.

– Вечером придешь к дому школы, – прошипела принцесса Илвет и почему-то схватила вместо подруги тетрадь некроманта. – Получишь свои записи и завтра чтобы и близко к нам не подходил.

Ученик черной школы соизволил улыбнуться, губы его на мгновение дрогнули. Не насмехается ли он над девицами, которые пришли к некроманту с искренними и дружескими намерениями? Эван и Илвет фыркнули почти одновременно. Не оборачиваясь, подруги поспешили к своей парте – тем более что перемена скоро закончится.

– Сегодня же найдем фрау Одель, – пообещала принцесса.

Она столь крепко вцепилась в тетрадь некроманта, что побелели пальцы. Все же наглость ученика черной школы задела королевскую честь, но, как сказала сама принцесса, в академии нет ни высокородных, ни худородных. Тем паче нет и принцесс.

Девушки спустились на свой ряд. Эван взглянула наверх. Студенты уже рассаживались по местам. Хорт с неподвижным взглядом, устремленным на все то же гусиное перо, располагался за партой в полном одиночестве. За соседним столом сидели двое других студентов с черными галстуками – они косо поглядывали на Безродного. Похоже, что Хорт рассорился не только с девушками из темной школы.

В аудиторию вошли маги. На сей раз мессир ректор ступал позади деканов. Хальдегар ди Дероссон о чем-то оживленно беседовал с архантом магии воздуха. Кивнув коллеге, ректор встал за трибуну.

– Сейчас будем много писать, – сказал он и с нарочитым прищуром оглядел студентов.

Половина учеников взялась за перья. Эван в очередной раз подумала, что нет никакого желания переписывать тетрадь для наглеца Хорта и потому нужно обязательно найти фрау Одель. А мессир ректор начал надиктовывать самое важное из сегодняшней лекции, нередко повторяя уже сказанное, но от этого не менее интересное. По меньшей мере для Эван.

Когда время мессира Хальдегара подошло к концу, он довольно улыбнулся и произнес:

– За сим, дорогие коллеги, у меня все.

Ученики отложили перья, некоторые – с явным облегчением, все-таки писать пришлось немало. Деканы поднялись за спиной ректора. Эван заметила, что фрау Калиссандра смотрит на учениц темной школы. Некоторые из деканов тоже будто бы выглядывали своих, а средь учеников пробежало перешептывание. Видя, что почтенные волшебники уже на ногах, студенты тоже начали подниматься.