Текст книги "ДЕНЕЖКИ"

Разоблачение проверяющего

И все же во внутренних органах Иркутской области нашелся один бдительный сотрудник. Сержант Протопопов обратил внимание, что проверяющий, священник Иоанн Сусанин, крестится как-то необычно. Уж больно размашисто и всей пятерней вместо трех перстов, да еще слева направо. Об этом он незамедлительно доложил прокурору Прокофьеву. Тот, недолго думая, помчался в свой рабочий кабинет и по спецсвязи начал собирать инфу по проверяющему Ивану Сусанину. Через некоторое время он узнал, что никакого проверяющего из Москвы в Иркутск никто из администрации Президента не посылал, что никакого Венидикта Кривороженко в руководящих органах Общественной палаты нет, и что Общероссийского Бенефициарного Общественного Совета России (ГЭС ОБОСР) не существует в действительности. А само понятие верительных грамот бывает только в дипломатической среде. Иными словами, полный «обоср» и непрофессиональная, без надлежащей бдительности и без должной осмотрительности позиция иркутских правоохранительных структур при допуске и организации самой проверки самозванцем Иваном Ивановичем Сусаниным областных силовиков.

А тем временем Иван Сусанин сидел в кабинете председателя областного суда и вел напряженную беседу с его одиозным хозяином.

– Господин Бубенчиков, если все взятки, полученные вами, свернуть в трубочку, нет, в канат из трубочек. Хватит ли размеров и, конечно же, длины вашего кишечника, если все это затолкать вам в одно место, – Иван был строг, ему уже до изжоги надоело смотреть на эти лощеные восковые хари с рыбьими глазками.

– Как вы смеете так разговаривать!?

– Смею, сын мой, смею.

– Я буду жаловаться самому…

– Давай, давай, жалуйся.

– Надо же иметь уважение к…

– К высокой должности, может быть. А к тебе, мерзкому жулику, и таким же упырям как ты, вряд ли. Вы, как личности, уважения не заслужили. По вам тюрьма плачет. Вы заслуживаете серьезного срока наказания в лагерях со строгим режимом. Ну-ка, расскажи, как работает механизм по зарабатыванию больших денег на иркутском правовом поле. И кто собирает урожай взяток. Колосок за колоском, снопами и тоннами? Какова твоя роль? Как ты пользуешься своим должностным положением. Как принуждаешь других правоохранителей и чиновников нарушать закон, вовлекая в свою сеть преступных лабиринтов. Почему твой заместитель Старопашин берет взятки по восемь миллионов рублей. Это только установленный факт его залета. Нет, я, конечно, не могу сказать, что вся правоохранительная система поголовно повязана мафиозными узами. Но мафиозная система существует и развивается. С какого хера ты мордуешь честных судей за выносимые ими оправдательные приговоры? Что лучше, чтобы в тюрьме сидели невинные люди, или чтобы менты и прокуроры зарабатывали на заказухах или выполняли пресловутый план по статистическим показателям? А тебе, как судье, приходилось ли сидеть на нарах денек-другой? Не для экзотики, а для понимания условий содержания в той жизни, в неволе? – Иван говорил, напряженность росла.

Наконец, Бубенчиков не выдержал и заплакал горько, навзрыд. По его ногам потекли теплые струйки переработанного организмом элитного алкогольного напитка – текила «Ley. 925», который председатель суда изволил принять по случаю состоявшегося судебного акта, касающегося нефтянки в северных районах области. Правда, все политические решения по делу принимались в Москве, Бубен только штамповал судебные акты во исполнение высочайших повелений. Но его труд был таким образом отмечен.

Текила была произведена из сердцевины растения под названием голубая агава. В 2006 году экземпляр по цене в $225 000 приобрел частный покупатель, видимо, из России. В чем фишка этой стоимости? Производитель украсил снаружи бутылку, в которую вливалось нежное содержимое, платиной и золотом. Недавно был разработан новый дизайн. За $1,5 млн. теперь можно приобрести мексиканский напиток с новым оформлением. Дизайнерская бутылка инкрустирована алмазами. За такую стоимость приобрести бутылку пока желающих не было. Зато тому, кто найдет человека, желающего приобрести данный изыск, компания готова заплатить $100 тыс.

«Интересно Бубен накатывал бухло из той, первой, бутылки или кто-то срубил свой стольник тысяч баков за продажу умопомрачительного ценой флакона какому-нибудь третьему лицу?» – вдруг подумалось мне.

– Конечно, при иных обстоятельствах, – продолжал Иван Сусанин, – я бы не посмел произнести столь грубые и унижающие собеседника слова. Но обстоятельства сложились так, что ваша вина в организации преступного чиновнического сообщества имеет массу неоспоримых доказательств, как письменных, так и устных. Кроме того, на магнитных носителях зафиксированы ваши переговоры с соучастниками. На этих аудио и видео материалах исчерпывающим образом отображается ваша преступная деятельность. Подельники вас выгораживать не будут. Они сейчас озабочены более важными делами – как выгородить себя любимых и как скостить себе тюремный срок. Поверьте, вы хоть и высокая фигура были, конечно, но теперь вы отработанный материал. Вам просто некуда деваться.

– Отец, Иоанн, простите меня, Христа ради. Я буду выполнять ваши любые поручения. Я буду вашим верным слугой. Я всех судей, отправляя в отпуск, буду обязывать по семь дней отбывать в тюремной камере. Это будет применяться к любому судье и неукоснительно соблюдаться в целях поддержания уровня квалификации, необходимого для осуществления судейских полномочий, поскольку судья обязан регулярно повышать свою квалификацию. И похудеть, скинув лишний вес, перед отдыхом в Тайланде многим будет весьма кстати.

– Бог тебя простит, гражданин Бубенчиков.

– Иоанн Иоаннович, разрешите мне написать явку с повинной. Я целиком и полностью раскаиваюсь. Если уж в Москве так резко изменилась внутренняя политика, я вынужден подчиниться. Только я никак не могу понять, почему такие серьезные преобразования начали реализовывать именно с Иркутской области. И почему организационно действия выглядят так топорно и неуклюже?

– Пиши, Бубен, потом разберешься.

Когда председатель Иркутского областного суда уже дописывал восемьдесят седьмую страницу своего чистосердечного признания, в котором он изобличал всех высокопоставленных коррупционеров региона, в его кабинете зазвонил телефон.

От прозвучавших слов генерала полиции Черпакова о разоблачении самозваного проверяющего из Москвы Ивана Сусанина у главного судьи Иркутской области закружилась голова, и он банально сполз со своего величественного кресла на пол. Прямо в обыкновенную лужу своей собственной мочи, успевшей уже охладиться до комнатной температуры.

Нары

Самым униженным и растоптанным псевдопроверяющим из центра Иваном Сусаниным был заместитель начальника ГУВД генерал Черпаков по кличке Черпак. Он чистосердечно рассказывал «высокому московскому» гостю о том, что за получение своей должности, как бы добросовестно заблуждаясь, строил загородный шикарный коттедж начальнику главного управления за свои собственные деньги, которые он в свою очередь взял у криминальных структур. А заблуждение он объяснял тем, что подобного рода услугами было общепринято заниматься на всех уровнях власти и приводил при этом конкретные примеры из различных государевых чиновничьих судеб и карьер. Примеры эти ему были известны по долгу службы по результатам оперативных разработок. В итоге он написал Ивану явку с повинной. Там, на ста сорока девяти листах он чистосердечно заложил всех своих подельников. Так облажаться крутому полицейскому чиновнику было крайне стремно. Хоть стреляйся, хоть вешайся. Он был на грани нервного срыва. Ведь он, по сути, закладывал своего хапугу начальника и вскрывал целый пласт чиновников-коррупционеров в различных государственных структурах.

Пронесло случайно. Проверяющий оказался простым приколистом. Он не был посланником из Москвы, он просто воспользовался поддельными высокими мандатами и удостоверением федерального уровня, чтобы посмеяться и поиздеваться над балбесами чиновниками в погонах. Поэтому за такое дерзкое надругательство над честью генерала Черпак решил уничтожить Сусанина физически. Но перед этим заставить его мучиться, принимать издевательства и унижения от сокамерников. Он дал приказ сделать из Ивана Сусанина «водолаза».

Когда Ивана привели к камере и кованная железом дверь пропела: «Добро пожаловать», пинок охранника-конвоира нашему узнику придал весомое ускорение, и Иван распластался на полу перед нарами. Судя по всему, Сусанина в камере уже ждали.

Над ним сразу стали унизительно прикалываться, предложив поорать в окно фразу: «Тюрьма-старушка, дай погремушку, не лоховскую, а воровскую».

– Кто это мне такое предлагает? – поинтересовался тюремный первоходок Иван Сусанин.

– Тут вопросы я задаю, Гнида меня величают, – захрипел здоровенный авторитетный зечара, назвав свое погоняло. Он был смотрящий в камере. – Тюрьма не фуй, сиди кайфуй, – засмеялся в лицо Сусанину прожженный уголовник.

– Гниды и другие паразиты в башке у чумазых беспризорников водятся, – парировал наезд Иван.

– Что мне, ебучку поставить на беззвучку? Ты че, нах, поповская рожа, в наш монастырь со своим уставом хошь влезть?

– Монастырь у нас один – Россия, да земля наша матушка. А ты уймись с Богом, бугай. Угомонись. Не ищи себе приключений.

– Имел я вашего бога на одном месте, придурок ты лохматый, клоун в занюханной рясе.

На нарах послышался громкий смех. Хохотали два приятеля Гниды: Кабан и Лось. А под нарами что-то зашебуршало.

– Кто там под нарами? Не прячься, вылезай.

Зэки на нарах продолжали хохотать.

– Это я, Монах мое погоняло.

– А че спрятался? Или ищешь там чего?

– Ты скоро тоже, батюшка, под нары в петушиное царствие отправишься, – загоготал Гнида. – Сам же к неприкасаемой низшей касте опущенных с сочувствием обратился, козел. Вот у попа теперя и монах будет. Гы-гы-гы.

– Гы-гы-гы, – продолжали ржать Кабан и Лосяра.

Иван подал Монаху руку и помог ему выбраться из-под массивных, видавших виды тюремных нар.

– Ну вот ты сам себя и приговорил, поповская рожа. Сейчас мы тебя с пацанами и отпидорасим по полной программе.

Гнида рванулся в сторону Ивана. Но Сусанин на мгновение погрузил Гниду в будущее на пятьдесят лет вперед. От этого тело зэка застопорилось, и на пол камеры начал падать рассыпающийся на части скелет агрессора. Гниде и так немного оставалось прожить. А через полвека он уже «верняком был жмуриком». Мгновение пролетело быстро. Иван вернул Гниду в реальное время. Скелет воспрянул и косточки опять собрались в тело, вернее, в кучу дерьма, коим и был на самом деле Гнида. Зэки от увиденного стали стучать зубами от страха. А у Гниды затряслись поджилки. Он медленно подполз к нарам и с огромной опаской взгромоздился на них. Уголовники сидели на нарах как волчары, поджав хвосты. Но они были опасны. Они готовились к прыжку, чтобы перегрызть горло обидчику.

– Вот ты, Гнида, про Бога высказывался в крайне неприличной и недопустимой оскорбительной форме.

– Так ведь я это самое, типа, потому что…

– Вот вы, бродяги, над религией насмехаетесь. А она несет людям добро и помощь. Для Бога нет низших или высших каст. У него к человекам равное отношение. И о людях Бог судит по их делам и устремлениям.

– И че, с петухом он может здоровкаться?

– Придурок ты, Гнида, безмозглый.

– Бог да поп тогда хорош, когда разум плох, а с ясным умом и без них проживем. Где уж нам, сирым и убогим. Шире жопы не пернешь, однако, – залепетал Лосяра.

– Придется еще раз пояснить вам. Религию можно образно сравнить с выпуклой линзой – лупой. Она концентрирует солнечные лучи в пучок, направляя их энергию в одну точку. Тогда и происходит чудо. Бумажка или деревяшка, на которой сфокусирован солнечный свет, загорается. Религия, подобно этой линзе, концентрирует добро и мудрость многих сотен веков и показывает разные чудеса людям, направляя их к свету.

– Ага, ты бы еще ее с залупой сравнил, – заржал Гнида.

– Залупу тебе на воротник, чтобы шея не потела и подворотничок не пачкался, – засмеялся Лось.

– Ти красива на лиці, як залупа на кінці! – заржал Кабан, он был родом с Украины.

– Да что с этими «интеллигентами» разговаривать, батюшка. Ты бы лучше меня исповедовал.

– Хорошо, Монах. Давай отойдем немного.

– Вот сюда, здесь возле параши им не слыхать.

– А что ты, сын мой, хочешь мне поведать?

– Понимаешь, батя, тебя хотят убить. Указание такое ментовское начальство дало. И малява по этому поводу была от типа красного ихнего смотрящего города Иркутска. А перед смертью твоей, опустить тебя должны, отпидорасить и сделать на время мучений и издевательств водолазом, чтобы ты был и морально и физически раздавлен. Лось с Кабаном, они ведь тоже, хоть и звери, но из низшей касты – козлов. Давно сотрудничают с ментовской властью. Правда моя каста самая низшая – петухи. Мы неприкосновенные, потому что если прикоснешься, то ты автоматически становишься петухом. А значит и убить тебя правильному зэку не западло. Вот Гнида и должен привести приговор в исполнение.

– Че-то я не пойму водолазом – это как? Тут в камере ни реки, ни водоема, ни даже бассейна нет. Проясни мне эту заморочку, эту блатную тему.

– В самой касте опущенных также присутствует своя иерархия, в которой всем заведуют «главные петухи». Они свободно издеваются над нижестоящими, эксплуатируют их. Опустить в зоне могут за разные проступки, например, передача информации сотрудникам исправительного учреждения или полиции, кражи имущества заключенных (крысятничество), за изнасилование на воле или убийство несовершеннолетних, несоблюдение правил гигиены на зоне, невозврат карточных долгов, за то, что ты бывший сотрудник полиции или у тебя имеются родственники, работающие в полиции, или ты по жизни своей гомосексуалист.

По понятиям водолаз – это один из представителей касты опущенных, который принимает на себя выхлопные газы блатных арестантов. Когда авторитетный осужденный желает выпустить из себя кишечные газы, он кричит: «Пацан хочет пернуть». Водолаз должен стремительно, но на четвереньках, как собачка, подбежать и, охватив своими губами анус кричащего, принять непосредственно в свой рот зловонный выхлоп из вонючего очка блатной жопы. Потом, так же на четвереньках, подбежать к окну и выдохнуть все принятое ранее на себя газовое содержимое на улицу. Если в камеру просочится хоть немного вони, то водолаз за плохую работу может быть жестоко наказан. Так арестанты главной масти демонстрируют свое превосходство в тюремной иерархии и подчеркивают унизительное положение петухов и водолазов из низшей масти.

– Вот нихрена себе нежданчик, – удивился Иван.

– Я, отче, раньше был правильным и крутым пацаном. Характером неуступчивым и дерзким обладал, но меня обломали. А покончить с собой после этого силы духа не хватило. Попал я в очередной раз за обычный уличный мордобой в тюремную камеру. Там смотрящим был Лютый – выродок, типа Гниды. Он о моей матери типа грязно отозвался. Я полез в залупу. Драка была недолгой. Меня вырубили его подручные. И потом в бессознательном состоянии с проломленной башкой меня насиловали всей камерой по приказу Лютого. Правильный пацан Моня, наш сокамерник, отказался выполнять приказ беспредельщика. Его тоже опустили… Я понимаю, что если человек опускается на колени, он всем становится по фуй…

– Да уж, нелегкая тебе судьба, Монах, досталась. Сочувствую. Но все равно надо жить. А звать-то тебя как, сын мой?

– Мишка Монастырев я. По фамилии и погоняло…

– Миша, ты за меня не беспокойся.

– Как же не беспокоиться-то?

– Я сам за себя постою. А ты спать на нары ложись рядом со мною. Мы вдвоем сможем противостоять этим падлючим гадам.

– Хорошо, отче. Только мне боязно.

– Не бзди, пацан. Все будет хорошо.

– Хотелось бы в это верить, и что я пацан тоже.

– Конечно, пацан. Ты ведь не виноват.

– Никогда тебя, батя, не забуду, – Мишка заплакал горькими слезами, почти как маленький ребенок.

Иван по-отцовски приобнял невольно ставшего несчастным узника этой зловещей камеры временного содержания. Самого Ивана задержали на сорок восемь часов. Такую меру вправе принять следствие до предъявления обвинения подозреваемому в совершении преступления. Потом уже только суд может рассматривать ходатайство следователя о мере пресечения. А это может быть арест или подписка о невыезде и надлежащем поведении.

«Стало быть, сидеть мне по минимуму двое суток. А там Сергей с адвокатом Владимиром Ефремовым обещали сделать все возможное, чтобы вызволить меня из застенков. Правда, они сказали, что ментовская братия будет стараться сделать все возможное и невозможное, чтобы мой „санаторный отдых“ был как можно дольше. Ведь не зря меня упрятали не в следственный изолятор ГУВД на Литвинова, а закинули в трюм тюряги в предместье Рабочем», – начал думать перед сном Иван.

«Засыпать нельзя. Я буду охранять жизнь Ивана от нападения козлов», – думал получивший от священника искорку тепла Миша Монастырев.

Иван ворочался всю ночь. Он все ожидал нападения от зэков-беспредельщиков. Но под самое утро его разморило, и наш герой провалился в глубокий сон. Сусанину снилось, что он продирается сквозь терновый лес. Колючки рвут его кожу на лоскутки. Кровь хлещет во все стороны. А он все идет и идет в зловещем полумраке, совершенно не зная куда.

Разбудил Ивана душераздирающий крик.

Открыв глаза, Сусанин увидел следующую картину.

На полу лежали два человека: Гнида и Михаил Монах. Горло у блатного было перерезано, из раны хлестал поток крови бурого цвета. Возле его глотки застыла рука Монаха. В ней он сжимал окровавленное лезвие бритвы. На шее Мишки была затянута удавка из шнура. Он хрипел в предсмертных конвульсиях. Иван быстро подскочил к Монаху. Расслабил петлю на его шее.

– Будь осторожен, батя. Они все равно могут убить тебя, – сумел выдавить он из себя последнюю фразу и отдал Богу душу.

– Козлы вонючие, – глядя на Кабана с Лосем, закричал Иван. – Сломали жизнь пацану, гады беспредельщики. Но Монах умер как мужик, как настоящий мужик. Вы, по сравнению с ним, говно. Такие, как вы, не должны топтать эту землю. Ваше место в пламени геенны огненной, – орал не на шутку разошедшейся в гневе Иван Сусанин.

Потом он погрузил камеру в будущее на пятьдесят лет вперед, когда жизни этих урок наверняка уже оборвались. На крики к глазку камеры подбежал надзиратель, сержант Васил Кукишану – молдованин по кличке Васька Кукиш. Он открыл шторку глазка камеры, из которой доносились вопли кого-то из заключенных, и обомлел. На полу в луже крови лежали два скелета. Один с окровавленной бритвой в костяшках пальцев руки возле шейных позвонков другого. На костяшках шеи у него была накинута удавка из шнура. По остаткам от одежды охранник опознал Гниду и Монаха. Справа на краю нар лежало еще два скелета. Обрывки их истлевшей одежды напоминали ту, которую ранее носили Кабан с Лосем. Посередине на нарах сидел, обхвативши голову руками, священник, подселенный в хату вчера. Кукиш согласно инструкции начал производить визуальную фиксацию происшествия. Сначала стал фоткать помещение камеры через дверной глазок на свой смартфон марки «Самсунг». Потом притащил видеокамеру «Панасоник». Но результат фиксации был нулевым. Аппараты записывали только размытое темное пятно. Тогда Васька решил отворить камеру. Но дверь не открывалась. «Надо срочно рапортовать начальству», – пронеслось в голове опытного надзирателя. Васил забил шнифт (закрыл глазок камеры).

– Товарыш началнык. Тута така хэрня праысходыт. Скелеты в камэрэ нумер 007 одын другава парэзал брытва. Другой ыго задушылу. Два шкилета на нарах валяюца. Ой, блын, полныэ пэздэц, – кричал в трубку Василу Кукишану.

Начальник тюрьмы Яков Дневальный (фамилия у него такая) тут же распорядился вызвать скорую помощь для доставки в иркутский дурдом, что по улице Ленинградская, взбеленившегося от перепою или наркоты, как он посчитал, ночного надзирателя тюрьмы ради последующей поправки здоровья и дальнейшего излечения.

– Вы там, товарищ старший лейтенант, проверьте сообщение сержанта Кукишану, что ему примерещилось или как, – давал он следом задание дежурному. – Действуйте по инструкции Главного управления лагерей (ГУЛАГА) №122 Приказ НКВД СССР №0024 с объявлением по «Инструкции о действиях начальствующего и надзирательского состава тюрем в случаях побега или нападения заключенных на тюремную охрану».

– Так точно, товарищ начальник.

– Томбовский волк тебе товарищ. Гы-гы-гы.

– Разрешите исполнять, товарищ Волк?

– Ну, ты, дежурный, на всю голову контужен.

– Так точно, товарищ Тамбовский Волк.

– Меня, вообще-то, полковником Дневальным Яковом Фомичем зовут, – обиделся начальник на своего придурошного подчиненного.

– Не, дневальным сегодня ефрейтор Скалозубов. Он не стрижен, сука, на ушах висит…

– Я тебе, плять, покажу как зубы скалить!

Полковник по фамилии Дневальный уже позабыл, зачем он звонил дежурному по тюрьме.

– Ладно, хватит безобразия безобразничать. Строжее надо, строжее. Машу пальцем не испортишь. Дозорная машина высылается вперед на расстояние зрительной памяти. Сейчас я разберусь как следует и накажу кого попало.

– Так точно, товарищ Томбовс…, ой, Скалозу…, ой ефрейтополковник Фомич Яшкин…, ой дневальный…, тьфу ты нах.

– Как звать-то тебя дежурный?

– Старший лейтенант Говорилов.

– Ты, сука, говори, но не заговаривайся, баранья твоя голова на змеиной шее, старшина Говорилов.

– Так я это самое, ну конешно, потому што.

– Молчать, ефрейтор Говорилов!

– У меня теперь сотрясение ягодиц мозга.

– Ага, два перепелиных яйца вместо полушарий.

– Ё-мое, за што, начальник?

– Ты какого хера мне среди ночи звонишь, рядовой Говорилов. Тебе че, не спится? И мне решил помешать отдых принимать, понимаешь, – гневно закричал полковник ГУФСИНа и бросил телефонную трубку.

Ближе к обеду в тюремную камеру начали тарабанить. Иван подошел к двери и прикоснулся к ней рукой. Затворы заскрипели, послышался визг открывающейся двери.

– Сусанин на выход. Руки за спину.

Сопровождение подозреваемых, обвиняемых и осужденных внутри СИЗО определено гл. 43 Инструкции о надзоре: «В необходимых случаях сопровождение особо опасного преступника производится двумя младшими инспекторами. При сопровождении двумя и более младшими инспекторами один из них идет впереди на два шага, остальные – позади на два шага от сопровождаемых. Внутри помещения на повороте в другой коридор сопровождаемых останавливают за два шага до поворота и дают команду: „Лицом к стене“. Удостоверившись, что проход свободен, продолжают движение. При приближении к неохраняемой двери коридора один из младших инспекторов останавливает подозреваемых, обвиняемых и осужденных за пять шагов до двери, подает команду повернуться лицом к стене, идущий впереди младший инспектор смотрит в „глазок“ двери и, определив, что маршрут движения свободен от посторонних лиц, открывает дверь для продолжения движения. В таком же порядке осуществляется вывод подозреваемых, обвиняемых и осужденных в прогулочные дворы. При сопровождении подозреваемых, обвиняемых и осужденных сотрудникам запрещается вступать с ними в разговор. Допускается использование команд: „Вперед“, „Назад“, „Стоять“, „Направо“, „Налево“, „Лицом к стене“». Ивану пришлось познать эти тюремные премудрости.

Поскольку Иван был задержан в Областном суде, а он расположен по адресу г. Иркутск, ул. Байкальская, д. 121 – это территориальная зона юрисдикции районного суда, вот он уже в Октябрьском суде г. Иркутска. Ему приветливо машут руками друзья и адвокат Владимир Николаевич Ефремов.

«Иван, держись, мы с тобой!» – звучат голоса.