Текст книги "Правила колдовства"

Он снова начал с самого простого. С обычной разминки обычного воина. С того, что проделывают каждый день все тэрские меченосцы. Только делать он это стал с закрытыми глазами. Не из-за самонадеянности, а ради пользы, поскольку именно с закрытыми глазами труднее сохранять равновесие, но легче его добиваться. Все, что нужно, поселяется в кончиках пальцев рук и ног. Равновесие – очень важно. Такт, который не нарушается даже при ускорении и замедлении, окружая меченосца волнами и узорами – очень важен. И то, и другое, может как отнять силы, так и сохранить их. Нанесенный удар либо служит источником силы, поскольку имеет инерцию, которую можно использовать, либо источником бессилия, поскольку имеет инерцию, которой порой приходится противостоять. Двигайся по кругу, – говорил Дилис, – всякое движение замыкай в круг и начинай следующее, не прерываясь, чтобы все, что ты делаешь, напоминало бесконечную, завитую в кольца линию. – Но как же так? – домогался ответа у старика Дилиса маленький Тис. – Если я буду каждое движение замыкать в кольцо, то мой противник будет знать и куда я шагну, и куда я ударю! Ведь он может рассчитать мои жесты! – Глупый, – смеялся Дилис. – Твои кольца могут быть и большими и мелкими. Следующее может начинаться на середине предыдущего. Одно быть горизонтальным, второе вертикальным, а третье косым. Наконец, как бы ты ни двигался, как бы ты ни завивал свой путь воина-меченосца, твой клинок подобно молнии может пересекать сразу несколько колец, ветвиться и пружинить и разить противника кратчайшим путем! – Как этого добиться? – спрашивал маленький Тис. – Танцуй, – отвечал ему старик Дилис. – Танцуй без перерыва. Повторяй первый танец, второй, третий, четвертый – вплоть до десятого. И только выучив все их, научившись прерывавшись на любом месте и переходить из танца в танец, переходи к танцу огненной птицы, у которого нет ни пределов, ни правил. Только ветер.

– Танцуй, – говорил ему Глик, когда малыш закатывался в хохоте.

– Танцуй, – говорила ему мать, когда он начинал хныкать. – Получай удовольствие.

– Танцуй, – говорил ему кузнец Фомх, приютивший малыша в своей кузнице. – Когда нет монет, нет еды, нет заказов, но есть огонь в горне, есть металл и есть сила в руках, танцуй! Танцуй у наковальни! Радуйся! Смейся! И твори волшебство, даже если его результатом будет обычный гвоздь!

* * *

– С ума сойти, – произнес рядом с ним Юрайс.

Наставник, лицо которого почти постоянно закрывали светлые локоны, что не подчинялись ему, а всяческие повязки преподаватель противостояния не признавал, впервые стоял с открытым лицом, поскольку волосы его взмокли от пота и прилипли ко лбу. В руке у него был меч так похожий на меч матери Тиса.

– Не могу поверить, – прошептал Тис и почувствовал, что и он тоже мокрый от пота. – Это был двойной танец? Я не был готов к двойному танцу. Я никогда его не практиковал. Дилис был слишком стар для этого. А для Глика я был слишком мал. Я думал – это просто эхо…

Тис посмотрел на ноги Юайса. Тот был тоже бос.

– А я не мог даже предположить, что кто-то в этой крепости знает танец огненной птицы маола, – покачал головой Юайс. – Пайсина только подступается к нему. Домхан о нем слышал. Крайса знает несколько фигур. Кажется, Фригра знает первую фазу, но очень медленно ее выполняет. Из всех моих знакомых его знает только одна девица из черных егерей, но и ее я сам ему научил. А ты не только выполнил его от начала и до конца, от возвышения до углубления, ты поймал его волну. Повторил каждую фазу в обе стороны, а потом разбросал все фигуры по вторым фазам и заново выстроил все по позициям. В невозможном сочетании, с которым я не сталкивался никогда! Давненько я такого не видал, даже взмок, как видишь. А ведь перед этим ты прошелся по всей программе. Даже не знаю, нужен ли тебе мой зачет? И ты ведь еще не оправился от болезни! Еле стоишь на ногах… Кто тебя учил?

– Глик, Мэтт, Дилис, – прошептал Тис. – Почему я вас не услышал?

– Ты услышал, – покачал головой Юайс, опускаясь на скамью. – Просто я сумел не сбить твой ритм. И это добавило тебе сил. Когда двое слышат друг друга, даже если один из них ведет другого, а меня, как это ни странно, вел ты, то им становится легче. Это как бежать по ветру. Ветер поддерживает и подгоняет тебя. И все равно, мне было трудно, и как ты выдержал, я не знаю. Знаешь, сколько ты уже танцуешь? Полтора часа. И со мною – больше часа. Удивительно.

– Мне показалось, что я летел, – прошептал Тис. – И еще я не думал о танце. Я вспоминал своих наставников, их лица, их голоса, их поучения. Не для того, чтобы следовать этим поучениям, а чтобы они просто звучали. Но неужели, если ко мне подойдет враг, я тоже его не услышу?

– Нет, конечно, услышишь, – успокоил Тиса Юайс. – Враг – всегда фальшь, ложь, диссонанс. Даже если внутри себя он сохраняет некую гармонию. Не услышать – невозможно. Главное, чтобы это не было слишком поздно. А ведь я только теперь по-настоящему начинаю понимать, почему они хотят тебя убить. Почему они передали сюда этот бесценный клинок. Они хотели действовать наверняка. Надеялись, что цена оружия затмит зло, заключенное в нем. Надеялись, что страшная выдумка укроет страшный замысел. Сколько стараний… Думаю, ты для них слишком опасен…

– Я пока еще ребенок, – сказал Тис, опускаясь на скамью рядом с Юайсом.

– Ну, я тоже был когда-то ребенком, – засмеялся Юайс. – Правда, уже довольно давно. Не волнуйся, этот недуг быстро проходит. И, главное, незаметно. Послушай, я буду рад, если иногда мне удастся потанцевать с тобой вместе. А уж если ты удостоишь этим Пайсину или кого-нибудь еще – они будут счастливы. Конечно, если смогут тебе соответствовать.

– Это какое-то колдовство, – прошептал Тис. – Я не могу этого понять, но это колдовство. Да, я занимался, много занимался, хотя и был совсем маленьким. Мне это нравилось, это было лучше любой игры, но я не могу принять вашего восхищения. Я не заслужил его долгими годами труда и изнурительными занятиями. Это что-то… пришедшее извне. Ну… как мелодия. Как песенка, услышанная где-то. Она просто попадает в уши и ложится на язык. Я ее не сочинял. Не выстрадал. Не заслужил!

– Те же самые слова я не раз говорил и себе, – пробормотал Юайс. – Не заслужил, не выстрадал, не достоин. Посмотри, как стирают ноги и руки в кровь те, кто старается больше тебя, но достигает меньшего. Да, у тебя есть талант, есть способности, которые и не снились другим, но ты всего лишь их случайное преломление на этой земле. Это несправедливо.

– Но ведь это и в самом деле несправедливо, – пожал плечами Тис.

– Справедливости нет, – ответил Юайс. – Но есть много всего другого. К примеру, долг. С тех, кому многое дано, многое и спросится. Просто имей в виду, что с тебя спросится больше, чем с других. И все.

– Как это? – не понял Тис.

– Очень просто, – ответил Юайс. – Когда тех, кому дано меньше, убьют, ты еще будешь сражаться, истекать кровью, чувствовать боль и преодолевать. А когда преодолеешь, если преодолеешь, конечно, именно ты будешь оплакивать тех, кто не преодолел. Понимаешь? Что приуныл?

– А вы можете научить этому моих друзей? – спросил Тис. – Ну, этому огненному танцу?

– Не хочешь их оплакивать? – засмеялся Юайс.

– Не хочу, – кивнул Тис. – Хотя и буду, если придется. Но не хочу. Хочу, чтобы они жили. И радовались тому, что жив я. Танец огненной птицы маола поможет им?

– Поможет, – кивнул Юайс. – Хотя кровь маола кроме тебя есть только в Гаоте и, возможно, в Мисарте. Правда, к новичкам я еще не пригляделся. Но все твои друзья смогут защитить себя, если будут стараться в ближайшие несколько лет. Кстати, ты можешь научить их сам. Когда окрепнешь. Но все равно – потребуется несколько лет.

– Они у нас есть? – спросил Тис.

– Не уверен, – ответил Юайс.

Глава девятая
Наглость и предусмотрительность

На занятиях по устному колдовству, как раз в тот момент, когда Гран чуть устало и, пожалуй, слишком медленно, но в то же время ясно и четко диктовал определения основной и дополнительной словесных форм, весельчак Гайр вдруг поднялся, задрожал, словно судорога скрутила его тело, ухватился побелевшими пальцами за край стола и отчеканил, да так, что было слышно каждому, хотя и говорил он, стоя спиной к классу:

– Ориант в гневе. Две могилы разорены. Но не в том беда, что кедры срублены. Беда в том, что новую могилу копать надо.

– Ты что, свихнулся? – испугался его сосед Мил, но Гран зашипел на мальчишку, мгновенно оказался перед Гайром, куда только девалась медлительность наставника, и прошептал, глядя прорицателю в лицо:

– Когда?

– Через неделю, – ответил Гайр тем же тоном.

– Кто? – спросил Гран.

– Уинер и Габ будут копать, – ответил Гайр.

– Кто умрет? – повысил голос Гран, но Гайр уже падал, заваливался на Мила, и не прошло и пары секунд, как, будучи подхвачен наставником и соседом, он начал хлопать глазами и испуганно озираться:

– Чего это я? Что хоть стряслось-то? Что я сказал только что?

– Успокойся, парень, – осторожно встряхнул его за плечи Гран, удостоверился, что Гайр окончательно пришел в себя, и точно тем же тоном, что и за минуту до этого, оповестил класс, что урок прекращается, но до обеда еще полно времени, и он будет рад, если вся группа останется на площади и не разбредется, пока к ним не выйдет Гантанас, Брайдем или кто-нибудь еще.

Через пару минут весь первый поток нежился на осеннем солнце, а Джай с Фличем так еще и затеяли игру, забрасывая вместо мяча в корзины плотно набитый ветками и соломой тряпичный мешок. Остальные ученики, как обычно, поделились на мальчиков и девочек и заняли четыре ближайшие к игровой площадке скамьи, причем мальчишки пытались растормошить все еще испуганного Гайра и взахлеб обсуждали происшедшее. Только Джор и Тис отправились в дом учеников, да неразлучная троица угнездилась у основания гранитной вазы, тем более, что и Брайдик как обычно выбрал для праздного возлежания именно это место.

– Что э-то бы-ло? – раздельно и даже по слогам спросила Дина.

– А то ты не поняла? – хмыкнула Йора. – Пророчество, что же еще.

– Разве Гайр так прорицает? – не согласилась Дина. – Обычно он посмеивается и предсказывает, что произойдет через минуту или пять минут. Или нет?

– Не всегда, – пробормотала Гаота. – Помнишь, в прошлом году он предсказал мне, что я-то уж точно встречусь когда-нибудь с драконом? Скоро год будет тому предсказанию, а я никаких драконов пока еще не встречала.

– Да может то вообще не предсказание было, а шутка? – скорчила гримасу Йора. – И в обморок он тогда не впадал. А теперь – ну прямо мороз по коже. И что это значит – «две могилы разорены»?

– Это Джай и Флич, думаю, – с неприязнью покосилась на игроков Дина. – Флич выпросил у Брока навершие для посоха, во всем хочет походить на собственного кумира Джая. Вот они вчера и должны были идти к Орианту за кедровыми палками для посохов. Я сама слышала, как они сговаривались в трапезной. Скриб же на неделе наконец все-таки собрался проверить предметы силы. Не знаю уж, дошли ли Джай и Флич до Орианта, но вчера я их видела у мастерской Уинера. Кажется, они строгали ножами две свежие палки.

– То есть, Ориант дал им материал? – уточнила Гаота.

– Они строгали ножами две свежие палки, – повторила Дина. – Я, конечно, не самая зоркая в Стеблях, но отличить влажную кору от сухой – могу и на расстоянии. Откуда у Орианта могли взяться свежие палки? Он что, дрова заготавливает в собственном лесу?

– Так ты хочешь сказать… – испугалась Йора.

– Именно так, – кивнула Дина. – Я почти уверена, что они забрались в лес Орианта и срубили пару подходящих кедров. Помоложе и постройнее. А к старику даже не подходили.

– Но это же наглость! – сдвинула брови Гаота.

– Если бы только наглость, – вздохнула Дина. – Думаю, еще и кощунство. Ну, осквернение захоронений. Все же знают, что каждый кедр посажен над погребением одного из защитников крепости. Думаешь, Джай и Флич этого не знали?

– Знали, конечно, – сузила взгляд Йора. – Но им на это было наплевать.

– Ладно, – поморщилась Гаота. – Джай, конечно же, омерзителен, Флич ничем не лучше, но главное-то не в этом. Что еще за новая могила?

– Я не прорицательница, – напомнила Дина. – И слышала не больше твоего. Но двух толкований тут не вижу. Через неделю будет выкопана новая могила. Это значит, что кто-то умрет.

– Или погибнет, – подала голос Йора. – Нет, конечно же есть вариант, что в крепости отыщутся останки еще одного защитника, но что-то я сомневаюсь. Их же никто не ищет. И помещения вроде бы все расчищены, и раскопок никаких не проводится.

– А может, боги накажут Джая и Флича за осквернение могил, и один из них сдохнет? – спросила Дина. – Только неизвестно, кто именно. Ну, не закопают же их обоих в одной могиле!

– Сомневаюсь, – пробормотала Гаота, наблюдая за резвыми прыжками приятелей. – Сомневаюсь, что кто-то из них… умрет или погибнет. Да и ни к чему это. Слишком жестоко это все… Но что-то произойти может. Как-то Гайр произносил это… несмешно.

– Да уж, – кивнула Йора. – На шутку это не было похоже. Смотрите-ка, Тис и Джор тащат чего-то. Джор сияет как начищенная золой золотая монета. Что у него в сумке?

– Гантанас! – вскочила Дина. – И не один. Сейчас что-то будет…

* * *

От дома наставников к игровой площадке шли четверо. Гантанас, Брайдем, Гран и Ориант. Гантанас был озабочен, Брайдем мрачен, Гран растерян, а вот Ориант просто пылал негодованием.

– Сюда! – подал голос Гантанас еще с середины площади. – Друзья мои, все ко мне. Да-да, все без исключения. Разговор у нас состоится важный и безотлагательный. Потом доиграете. И ты, Гайр, подходи ко мне, не бойся.

Гайр, который уже не только пришел в себя, но и вновь принялся сыпать шуточками, подмигнул друзьям, похлопал себя по щекам, хмыкнул и подошел к Гантанасу. Тот осторожно поймал голову Гайра в ладони, наклонился и вгляделся ему в глаза. После чего напомнил:

– Мы же все помним, Гайр, одно из наших правил? О смерти никаких шуток. Ты не забыл его?

– Не забыл, – пробормотал Гайр и тут же замотал головой. – Только откуда мне знать, что это было? Шутка или не шутка? Я же не помню ничего. Зачем я встал, что сказал… Только с чужих слов. И объяснить сказанное тоже не могу. Какие могилы, какие кедры, зачем новую могилу копать? Бред какой-то…

– Я тебе дам бред! – рассерженно замахал руками Ориант. – Впрочем, я не знаю еще, кому дам… Кто осквернил могилы? Кто срубил два кедра в самой середине священного бора? Два молодых, зеленых, прекрасных деревца! Это же как… – он посмотрел на Йору, которая держала на руках Брайдика, – как убить котенка! Думали, я не замечу? Кто это сделал?

Вокруг повисла тишина. Гаота посмотрела на Джая. Тот стоял, скрестив руки на груди, и безмятежно ухмылялся. Флич спрятался за спиной приятеля.

– Страшно? – зловеще спросил Ориант, остановив взгляд на Джае.

– Нисколько, – с вызовом ответил Джай. – Мне нужна была палка. Чем это место хуже любого другого? Тем, что земля под вашими кустами удобрена безымянными костями?

– Да ты… – побагровел Ориант.

– Кто второй? – спросил Брайдем, положив на плечо старику руку. – Было ведь срублено две, как ты говоришь, Джай, «палки». Трудно, наверное, пришлось? Таились? Переживали? Или нет? Один из вас так переволновался, что даже не смог добежать до дома учеников. Нагадил тут же. На соседнюю могилу. Или мне следует вызвать Хилу, чтобы она определила, кто это сделал?

– Я справлюсь, если надо, – заметил Гран. – Хила не потребуется.

– И что нам теперь будет? – под презрительные смешки высунулся из-за спины Джая Флич.

– Ничего, – пожал плечами Гантанас. – Разве что однажды, если ты зайдешь достаточно далеко, Приют не пустит тебя в свои пределы. Заметь, не я, а сами Стебли. Кажется, у одного из вас уже были некоторые проблемы с возвращением в крепость?

– Это отвратительно, – заметил Джай.

– В какой-то степени я с тобой согласен, Джай, – кивнул Гантанас. – Нельзя принуждать ни к добру, ни ко злу. Как говорит та же Хила, ты можешь налить в горшок самое лучшее вино, но он останется тем же самым горшком. И все же одна тонкость имеется. Можно быть горшком, наполненным отличным вином, или быть горшком с кислятиной. И оставаться таким горшком всю жизнь.

– Лучше быть человеком, – не согласился Джай.

– Конечно, – кивнул Гантанас. – Но это не так легко. Так вот, по поводу того, что четыре предела на входе в Стебли – это не только защита, но и некое принуждение к добру. Не я это придумал. Более того, я не считаю, что это принуждение безошибочно. Еще года не прошло, как на входе в Стебли умывалась кровью та же Гаота, а ведь она никогда бы не позволила себе чего-то подобного. Да и присутствующий здесь Брайдем, которому несладко пришлось на входе, всегда казался мне образцом благочестия. Ты, мой старый друг, лучше бы заткнул уши, когда о тебе говорят. Так что – все сложно. Но и не настолько сложно, чтобы не понять главного.

– И что же является главным? – процедил Джай сквозь зубы.

– То, что ты сам сказал, – вздохнул Гантанас. – Быть человеком. И помнить, что вокруг тебя тоже люди. К примеру есть кто-то, для кого кости защитников не удобрение для строевого леса, а прах близкого человека, возможно, даже родного человека. Только представьте себе, что в разоренных вами могилах были погребены ваши родственники.

– Да не было у меня тут родственников! – недовольно поморщился Флич.

– Заткнись, – прошипел Джай. – Что я должен сделать?

– Решай сам, – проговорил Гантанас.

– Что я должен сделать? – посмотрел на Орианта Джай.

Старик покачал головой, махнул рукой и заковылял к Орлиным воротам.

– Выкорчевать старые корни, поправить могилы, пролить лунки, взять у Орианта саженцы и посадить, – подал голос Брайдем. – Ну и постараться не повредить соседние деревья.

– Мил, – посмотрел на мальчишку Джай. – Слушай тут, потом мне все расскажешь. Флич. Пошли.

– Обед же пропустим, – заныл Флич.

– Я сказал – пошли, – повысил голос Джай и зашагал за Ориантом. Флич поплелся следом.

– А может такое быть, – вдруг шагнула вперед Дина, – что четыре предела пропускают человека, а стража отказывает ему в проходе?

– Или может такое быть, что четыре предела не выпускают человека из крепости? – тихо спросила Йора. – Ну, вначале впустили, а он здесь испортился и не может выйти?

– Что скажешь, Брайдем? – пряча улыбку, посмотрел на смотрителя крепости Гантанас.

– Трудные вопросы, – признался Брайдем. – Пожалуй, точно могу ответить только на второй. Еще ни разу четыре предела не прихватывали никого на выходе. Даже наш достопочтенный наставник Бейд, который после первой неудачи не рискует испытывать терпение древних камней, не пользуется на выходе из крепости никакими ухищрениями. Так что дорога наружу открыта всем, независимо от их возможной порчи. А вот что касается входа… Я о первом вопросе, конечно. Скажу так. На данный момент – нет. А там будет видно. В любом случае сейчас есть и более важные вопросы.

– Это точно, – оглянулся на Грана, а потом перевел взгляд на Гайра Гантанас. – Надеюсь, вы все понимаете, что мы здесь не из-за срубленных молодых кедров, сколь бы этот случай ни был возмутительным?

Ответом старшему наставнику было молчание. Гантанас кивнул и, снова подозвав Гайра, обнял его за плечи:

– Сейчас в нашем приюте учатся тридцать шесть воспитанников. В вашем потоке – шестнадцать, во втором – двадцать. Через год придут новые ученики, и вас станет больше. Еще через год – еще больше. Вы первопроходцы, вам сложнее, чем остальным. Понимаете?

Гантанас оглядел замерших учеников и продолжил:

– У меня, как у старшего наставника, да и у других наставников, и у мастеров, и у охраны – много забот. Но одна из главных, чтобы никто из вас не погиб. Ни по какой причине. То есть, ни нападение коварного врага, ни какие-то случайности, вроде страшной болезни, ни, простите уж мне это предположение, ваша собственная глупость, – Гантанас выцепил взглядом неугомонную троицу и погрозил ей пальцем, – не будут служить мне оправданием в случае вашей гибели или даже какого-то ущерба вашему здоровью. Это, надеюсь, вы тоже понимаете. Так?

Гаота оглянулась на Дину и Йору. Йора стояла пунцовая от стыда, а Дина наоборот побледнела и прикусила губу.

– У каждого из вас есть какие-то способности, какие-то таланты, какие-то склонности, – продолжал говорить Гантанас. – У некоторых этих способностей много, у других меньше, зато они глубже или интереснее, но каждый из вас, даже если он и не уверен в собственных силах, может обучиться в Приюте магии и чему-то полезному, о чем мы с вами тоже уже говорили. Первый год вам был дан для привыкания, постижения каких-то основ и самых начал. Во второй год мы, как вы уже поняли, начинаем углублять то, что намечено нами в самом начале обучения. Вы должны будете овладеть тем, что является обязательным и для умудренного мага, и для немудрящего общинного колдуна. Но дальше, – Гантанас поднял палец и покачал им перед носом, – придет время развития именно тех способностей, которые отличают вас друг от друга. Того, что станет вашей особенностью, коньком, достоинством, силой, основой вашего будущего.

– При этом вы все равно должны будете помнить, что нужно прежде всего оставаться человеком, – буркнул Брайдем.

– Да, конечно, дорогой друг, – согласился Гантанас. – Я бы даже поставил это на первое место. Но тем не менее, особые способности – тоже многое значат. В том числе и та способность, которая имеется у Гайра, и которой он пользуется, чтобы иногда повеселиться. Она глубже, чем это может показаться.

– Что это значит? – спросила Мисарта. – Для кого будут рыть могилу через неделю?

– И можно ли сделать так, чтобы подобное пророчество не сбылось? – спросил, почесывая толстый живот, Брок.

– Я не знаю, – признался Гантанас. – И никакой опыт тут не поможет. Всегда можно сказать, если пророчество не сбылось, что оно было ложным или ошибочным или неправильно понятым. К тому же очень часто бывает так, что пророчеств множество, какое-то из них сбывается, а прочие выветриваются из памяти.

– Но у нас тут другой случай, – заметил Гран.

– Точно так, – кивнул Гантанас. – У нас тут другой случай. Есть всего одно пророчество, и оно с точным сроком исполнения. Но я должен сразу отметить, что если через неделю Уинер и Габ начнут копать новую могилу в лесу Орианта, это вовсе не будет значить, что подлинного пророчества нельзя избежать. Скорее, это будет значить, что рука судьбы оказалась сильнее наших рук. Или же мы просто проиграли.

– Мы не проиграем, – проворчал Брайдем. – Никогда. Хотя, кто его знает, вдруг мы будем упираться и сохраним всех учеников, но погибну, к примеру, я? Да хоть в пропасть свалюсь? Это будет исполнением пророчества, если оно намечало уничтожить какого-нибудь ребенка?

– Неизвестно, – развел руками Гантанас. – Я уж не говорю о том, что пророчество и не может ничего намечать, поскольку оно не имеет личной воли. Это преломление будущего, его отзвук, вкус, который приходит к нам вот таким образом. Может быть, неточное преломление, приглушенный или искаженный отзвук, ошибочный вкус. Но я пришел сюда, чтобы попросить вас ближайшие несколько дней быть особенно аккуратными. То есть, не облегчать поганое дело злой судьбе. Ясно?

– Ясно, – кивнула Сиона.

– Об этом же я поговорю и с новым потоком, – продолжил Гантанас, – а так же с охраной, всеми наставниками и мастерами. Хотя, должен заметить, это не значит, что через неделю вы сможете опять начинать делать глупости.

– Смогут, – обреченно вздохнул Брайдем.

– Посмотрим, – усмехнулся Гантанас. – Теперь об особых мерах. Прошу вас всех в течение ближайшей недели оставаться после ужина в своих комнатах или вот в этом дворе.

– На площади! – гордо поправил Гантанаса Брайдем.

– Если угодно, – кивнул Гантанас. – Вы, конечно, можете отправиться в любое из учебных помещений, которое будет доступно, но там должен вместе с вами находиться какой-нибудь наставник. Либо вас там должно быть не менее трех человек. Теперь дальше, – поднял руку в ответ на поднявшееся бурчание Гантанас. – В каждой из двух половин дома учеников в ближайшие дни будет жить защитник. В комнате Тиса и Джора – Юайс. В комнате Сионы и Фаолы – Пайсина. Ясно?

Бурчание стало чуть тише, но более одобрительным и даже заинтересованным.

– Надеюсь, никто с этим спорить не будет, – улыбнулся Гантанас. – Ну и последнее. Думаю, все уже заметили добрую, но строгую женщину, которая помогает Капалле в конюшне? Это Олла. Поверьте мне, она, как и почти все в этой крепости, неслучайный человек. Мы всерьез рассматриваем ее как будущего наставника. Потоков у нас будет прибавляться, нынешние наставники будут не успевать, так что – это вопрос времени.

– А по какому предмету она будет нас наставлять? – спросила Сиона.

– Пока это не так уж важно, – улыбнулся Гантанас. – При необходимости, она сможет помогать и Грану, и той же Капалле, и даже мне или Брайдему. Но кроме всех прочих достоинств, как и каждый из вас, она обладает особым талантом. В ее случае – это проницательность.

– То есть? – не поняла Фаола.

– Как вам сказать, – задумался Гантанас. – Ну, к примеру, наша неугомонная и очаровательная невидимка Глойна уже поняла, что Олла увидит ее всегда, даже если Глойна оставит свой приметный кулончик в комнате. Ясно?

– Она должна будет разобраться в этом пророчестве? – спросила Гаота.

– Мы все будем разбираться в этом пророчестве, – вздохнул Гантанас. – А она должна будет увидеть невидимое и почувствовать опасность до того, как та станет угрожать кому-то из вас. Так что – не обижайтесь, если она иногда будет стучаться в ваши двери и даже напрашиваться на разговор. Это всего лишь для того, чтобы защитить вас. Впрочем, с ней я еще не говорил. Хотя и знаю о ее возможностях больше других. К тому же – она уже наш человек, а не присланный откуда-то мастер дознания, который будет готов вывернуть каждого наизнанку. Хотя иногда и без этого тоже не обойтись.

– Есть и такие? – подал голос Олк.

– Да, – кивнул Гантанас. – Есть и такие. Для исключительных случаев.

– А откуда может быть прислан мастер дознания? – спросила Дина. – Из тимпальского храма? Или от снокского короля? Мы же на его землях? Или от тэрского короля? Он же тоже наш попечитель?

– Не скажу, – улыбнулся Гантанас, поклонился замершим ученикам и, помахав всем рукой, направился обратно к дому наставников. Гран пошел за ним, а Брайдем задержался на несколько секунд, щелкнул пальцами и прошептал:

– Скоро обед, хотя вряд ли вы его пропустите. Но поверьте мне, лучше бы нам обойтись без мастера дознания. Я как подумаю о… нем, у меня зубы начинают болеть. Приятного аппетита.

– Интересно, – пробормотала Гаота, глядя вслед Брайдему.

– Одну минуту! – подал голос Тис, который в последние дни как будто начал обретать прежнее дыхание. – Друзья. Одну минуту внимания. Есть один очень важный и срочный вопрос. Как вы относитесь к подаркам?

– Отлично! – тут же отозвался Брок. – Особенно если их можно есть.

– Увы, – улыбнулся Тис, радуясь, что его соученики, начав было разбредаться, остановились. – Но не только в еде радость. Посмотрите, как светится Джор. Он радуется, что у него тоже обнаружился талант. Он, к сожалению, конечно, не может пророчествовать…

– К счастью, – обронил Джор, который и в самом деле с трудом сдерживал улыбку.

– …но кое-что все-таки может, – продолжил Тис. – У нас ведь скоро проверка предметов силы у Скриба? Так вот, для каждого из вас Джор сделал настоящий предмет силы. Подлинный магический жезл, причем с учетом склонностей и талантов каждого. И как сказал тот же Гантанас, а мы уже показали ему результаты труда Джора, подобных изделий нет ни в одной магической лавке Арданы. Ни один ремесленник не может повторить то, что сделал Джор. Его жезлы – бесценны. Чего вы замерли? Я не шучу. Подходите. Это бесплатно, хотя сказать Джору спасибо и похлопать его по плечу я бы настоятельно рекомендовал.

Кажется, этот день собирался стать самым счастливым днем в жизни Джора. Улыбка с его лица во всяком случае не сходила. Он раздавал своим соученикам жезлы, объяснял, из какого дерева и с какой начинкой они сделаны, разворачивал прикрепленные к этим жезлам листки пергамента и объяснял, что они прикреплены для маскировки, и письмена на этих листках временные, потому как сделаны водной краской и их легко смыть и заменить чем-то полезным, к примеру наговором на удачу в дороге.

– Не действуют такие наговоры, – восхищенно бормотал тот же Бич, разглядывая выданный ему жезл. – Сейчас-то что здесь написано? Очень красиво выведено. Какой-то мастер каллиграфии постарался?

– Это помогла написать девочка из второго потока, – вмешался Тис. – Тинга. Точнее, переписала то, что мы ей дали. Всего лишь краткая подсказка, как пользоваться жезлом и как накопить в нем силу. Думаю, она будет полезна каждому.

– Мне-то уж точно! – воскликнул Мил и по-дружески боднул Джора головой в грудь. – А как же Флич и Джай?

– Они отказались, – пожал плечами Джор.

– Да, – вздохнул Тис и добавил под общий хохот. – Сказали, что им не нужны всякие кустарные деревяшки. У них теперь есть настоящие посохи.

– Из кедров, – прыснул Гайр. – Мне не терпится поскорее испробовать эту штуковину.

– Пошли! – побежал к дому учеников Бич.

– Спасибо, – сказала Гаота, рассматривая свой жезл, когда почти все ученики отправились или в свои комнаты, или сразу в трапезную. – Все, как я просила?

– Да, – закивал Джор. – Все точно так.

– Можно я обниму тебя? – спросила Гаота, и вслед за ней сразу и Йора, и Дина стиснули мальчишку в объятиях.

– Вот демон, – растерянно прошептал он и стал тереть глаза.

– Неужели это моя буковая палочка? – прошептала Йора.

– Она самая! – шмыгнул носом Джор. – Правда, она чуть-чуть подросла, но это никакая не подмена.

– Странно, – задумалась Дина. – Я всего лишь сжимаю свой жезл в руке, а уже такое ощущение, что держусь за рукоять меча…

– А твое веретено у нас в комнате, – вспомнил Джор. – Из него можно сделать неплохую защиту с наговором. А можно оставить веретеном. Мисарта нам очень помогла кстати.

– А это что? – спросила Гаота, заглядывая в сумку Джора. – Твоя палочка?

– Не, – замотал головой Джор. – Моя вот, за поясом. Надо будет придумать какой-нибудь чехольчик.

– Сошьем? – подмигнула Дине Йора.

– А это для Тиса, – продолжил Джор. – Я же обещал.

– Спасибо, – обрадовался Тис. – Так давай же ее сюда. Так… Листок из ткани, как ты говорил. Странная ткань. Что это?

– Это кусок моей рубашки, – сказал тихо Джор. – Меня в ней нашли.

Замолчали все пятеро. Тис, Джор, Гаота, Йора и Дина. Даже Брайдик, который успел перебраться с рук Йоры на руки Дины, перестал мурлыкать.