Текст книги "Холодная война в «сердце Африки». СССР и конголезский кризис, 1960–1964"

Переворот Мобуту

Двоевластие после «смещения» премьер-министра президентом длилось недолго. На сцену вышла третья сила и радикальным образом изменила обстановку. Свержение Лумумбы планировалась как «двухходовка». «Американские должностные лица, – отмечает М. Калб, – понимали, что драматическое снятие Лумумбы было только первым шагом для ликвидации советского влияния в Конго и что Лумумбу еще рано было списывать со счетов»[313]313
  Kalb M. Op. cit. P. 77.


[Закрыть]. Проходную фигуру Касавубу поспешили заменить «сильной личностью».

Выбор пал на начальника генерального штаба Жозефа Мобуту. Его фигура была подходящей во всех отношениях. Член группы Бинза. Военный, пользующийся авторитетом в армии. Человек, которому Лумумба безгранично доверял.

В ночь с 13 на 14 сентября по инициативе Мобуту состоялась его встреча с Девлиным. Полковник начал беседу с наиболее важной для офицера ЦРУ темы. «Советские наводняют нашу страну», а конголезцы «боролись за независимость не для того, чтобы другая держава превратила нас в свою колонию», заявил он. Дабы не быть голословным, Мобуту приказал внести в комнату, где шел разговор, советские пропагандистские брошюры на английском языке, якобы изъятые в военном лагере Леопольдвиля. На разведчика это не произвело впечатления, он прекрасно знал, что конголезские солдаты с трудом изъяснялись на ломаном французском, а английский был для них сродни китайскому. Он молчал. Тогда Мобуту перешел к делу: «Ситуация такова: армия готова свергнуть Лумумбу, но только при условии, что Соединенные Штаты признают правительство, которое придет на смену лумумбовскому». Тут появился Бомбоко и протянул Девлину записку: «Помогите ему». Девлин оказался перед выбором. План Мобуту ему понравился, но у него не было санкции руководства на поддержку военного переворота. Соблазн нанести русским сокрушительный удар перевесил сомнения: «Я не считал его [Лумумбу] коммунистом или советским агентом, но был уверен, что Советы им манипулируют, и рано или поздно он окажется под их контролем». Девлин заверил полковника, что США признают «временное правительство, состоящее из гражданских технократов», и пообещал, что каждый старший офицер, которому доверяет Мобуту, получит 5 тыс. долларов наличными[314]314
  Devlin L. Op. cit. Р. 76–80.


[Закрыть].

Утром 14 сентября леопольдвильское радио передало обращение Мобуту к народу. Он заявил, что «армия решила нейтрализовать главу государства, два соперничающих правительства и обе палаты парламента до 31 декабря 1960 г., чтобы вывести страну из тупика»[315]315
  Kama Т. Op. cit. P. 304.


[Закрыть].

Мобуту действовал быстро и решительно. Он распустил обе палаты парламента, помещения которых занял батальон его личной охраны, и изолировал Лумумбу. Для премьера акция Мобуту стала полной неожиданностью, он не верил в предательство человека, который неизменно подчеркивал свою лояльность премьер-министру и даже называл его своим «духовным наставником»[316]316
  Володин Л. Д., Орестов О. Л. Трудные дни Конго. Политический репортаж. М., 1961. С. 142.


[Закрыть]. Лумумба надеялся, что он сможет повернуть ситуацию в свою пользу, стоит ему только поговорить с начальником генштаба. Их встреча состоялась 15 сентября на территории военного лагеря Леопольдвиля, но закончилась она совсем не так, как предполагал Лумумба. Договориться ни о чем не удалось, и как только Мобуту покинул лагерь, Лумумба был атакован толпой разъяренных солдат балуба из провинции Касаи, готовых его растерзать, чтобы отомстить за погибших соплеменников. Находившимся в лагере ганцам из войск ООН с большим трудом удалось защитить Лумумбу и доставить его в штаб-квартиру ООН в гостинице «Ле Рояль». Там они в течение нескольких часов сдерживали толпу, жаждавшую расправы над Лумумбой, пока его не вывели через черный ход и доставили домой, в бывшую резиденцию бельгийского генерал-губернатора, под усиленную охрану войск ООН. Вторым кольцом резиденцию окружили части Мобуту. В столице прошли массовые аресты сторонников Лумумбы, были брошены за решетку 20 человек из его окружения, в том числе нескольких членов кабинета[317]317
  UKNA. FO 371/146646. British Embassy in Leopoldville – Foreign Office. No. 64. September 29, 1960.


[Закрыть].

Лумумба оказался в полной изоляции. Касавубу тоже пребывал в своей резиденции под охраной войск ООН, но ему ничто не угрожало. Он принимал многочисленных посетителей, проводил встречи с политиками, где обсуждались кадровые вопросы[318]318
  Ibid.


[Закрыть]. Мобуту заявил, что президент остается главой государства. Позже Касавубу признался, что полковник накануне переворота поставил его в известность о своих планах[319]319
  Володин 77. Д., Орестов О. 77. Указ. соч. С. 149.


[Закрыть].

В Касаи тем временем верные Лумумбе войска продолжали вести наступление на позиции сторонников Чомбе и Калонжи. Лидеры сепаратистов приветствовали свержение Лумумбы, Мобуту назвал их «дружественными политиками». 18 сентября Мобуту приказал остановить наступление, Касавубу приказ утвердил. В войска были посланы агитаторы, которые обещали выплату всех долгов по жалованию после прекращения боевых действий. Хаммаршельд без промедления выделил на это 1 млн. долларов, а Бельгия – 500 млн. бельгийских франков[320]320
  Namikas L. Battleground Africa: the Cold War and the Congo Crisis, 1960–1965. A Dissertation Presented to the Faculty of the Graduate School University of Southern California, 2002. P. 202. Далее: Dissertation; De Witte L. The Assassination of Lumumba. L., New York, 2001. P. 27–28.


[Закрыть]. Уставшие от боев и плохого снабжения солдаты согласились. В конце сентября они получили деньги и были доставлены самолетами ООН в родные гарнизоны. В оставленные армией районы вошли отряды касайских балуба под командованием бельгийских офицеров. Режим Калонжи был восстановлен.

Выдворение советского посольства

На своей первой пресс-конференции после захвата власти 14 сентября Мобуту объявил о закрытии советского и чехословацкого посольств и потребовал, чтобы все граждане стран Восточного блока покинули Конго в течение 48 часов. В качестве доказательства «коммунистической экспансии» он продемонстрировал изданную АПН брошюру на французском языке, на обложке которой красовалась фотография Хрущева с угрожающе поднятым кулаком и надписью «Руки прочь от Конго». Брошюра содержала только официальные материалы – заявления советского правительства и выступления постоянного представителя СССР в ООН В. А. Зорина[321]321
  UKNA. FO 371/146644. British Embassy in Leopoldville – Foreign Office. No. 693. September 15,
  1960; Нажесткин О. И. Указ. Соч. С. 157.


[Закрыть].

15 сентября советский посол получил подписанную Касавубу ноту, где сообщалось, о разрыве дипломатических отношений между Конго и СССР. Персоналу посольства предписывалось покинуть Конго в течение 24 часов, по истечении которых он лишался дипломатической неприкосновенности. Посол М. Д. Яковлев обратился к главе администрации ООН в Конго Раджешвару Дайялу с требованием защитить посольство от «неконтролируемой солдатни». ООН взяло посольство под охрану до истечения срока ультиматума. «Голубые каски» оцепили здание посольства, а за ними заняли позиции мобутовские войска с пулеметами. Яковлев пытался дозвониться до Касавубу, но получал отказ в грубой форме на свои неоднократные просьбы соединить его с президентом[322]322
  Dayal R. Op. cit. Р. 75; Нажесткин О. И. Указ. Соч. С. 157.


[Закрыть].

Вечером того же дня Яковлев нанес визит Дайялу. Чиновник ООН «выразил негодование по поводу столь невежливого обращения с представителем великой страны» и предложил похлопотать, хотя бы о том, чтобы посольству дали «немного больше времени на сборы». Решение об эвакуации было принято, и посол попросил, чтобы ООН помогла получить разрешение на посадку в аэропорту Нджили этой ночью двух советских самолетов, которые должны были доставить на родину советских и чехословацких граждан. Дайял отдал соответствующие распоряжения и разрешил использовать один из Илов для эвакуации советского персонала из Стэнливиля. Он в свою очередь попросил оставить «медикаменты и другие запасы посольства» в качестве «гуманитарной помощи, поскольку находящиеся в Конго сотрудники и войска ООН испытывали острый недостаток в самом необходимом». Яковлев согласился. Советская «гуманитарная помощь» ООН «пришлась как нельзя кстати». Во многих упаковках «хранилось изрядное количество водки, которая стала даром Божьим для контингента из Эфиопии, попавшего в трудное положение в Стэнливиле»[323]323
  Dayal R. Op. cit. Р. 75–76.


[Закрыть].

17 сентября послы СССР и Чехословакии и около 100 сотрудников посольств обеих стран вылетели из Леопольдвиля. Британское посольство сообщало в Форин офис, что среди русских «царили страх и паника», и посольство они покидали в спешке, забыв спустить государственный флаг[324]324
  UKNA. FO 371/146644. British Embassy in Leopoldville – Foreign Office. No. 706. September 18,
  1960.


[Закрыть]. По свидетельству О. И. Нажесткина, очевидца сборов и отъезда, все было не так: «Всю ночь в осажденном здании [посольства] упаковывали и уничтожали документы. Яковлев был спокоен, деловит и не проявлял ни малейших признаков растерянности. Собранность посла передалась нам: все сотрудники организованно занимались подготовкой к эвакуации. Точно в назначенный час был спущен советский флаг, и мы заняли места в автомашинах. Ворота распахнулись – солдаты расступились, и кортеж направился в аэропорт»[325]325
  Нажесткин О. И. Указ. соч. С. 157.


[Закрыть].

Конго оказалось для советских людей чужой и часто негостеприимной страной. Они нередко попадали в затруднительные ситуации, которые возникали по непонятным им причинам, и сталкивались с непредвиденными трудностями. Яковлев, похоже, выразил общее настроение оказавшихся в Конго соотечественников, спросив Дайяла, «что происходит в стране?». Вопрос был не из простых, и индиец переадресовал его советскому дипломату. Тот ответил, что «чрезвычайно озадачен»[326]326
  Dayal R. Op. cit. Р. 75.


[Закрыть].

С Яковлевым в Конго случались конфузы. Однажды конголезские солдаты, вооруженные винтовками с примкнутыми штыками, ворвались в отель «Нью Стэнли» и задержали его как «коммунистического шпиона». Он оказался в компании еще двух «коммунистов» – Ральфа Банча и посла Израиля в Конго. Девлин, видевший, как пленных выводили из отеля, описывал сцену с иронией: «Банч и израильтянин знали, что благоразумие – мать доблести и быстро повиновались команде сесть в кузов армейского грузовика. Советский посол, который еще не оценил значимость этой стратагемы, громко протестовал по-английски. Он объявил, что является послом СССР, с миссией помогать бедным, униженным и угнетенным конголезским массам. К сожалению, он не говорил по-французски или на одном из африканских языков, а конголезские солдаты не понимали английского. Он отказался лезть в грузовик. Без лишней суеты солдаты схватили его и швырнули в кузов, словно мешок советской пшеницы»[327]327
  Devlin L. Op. cit. P. 118.


[Закрыть].

Советские медики и другие специалисты, работавшие в Восточной провинции, были немало озадачены оказанным им приемом. Некоторых из них без всяких видимых причин избили первые встречные конголезцы, для которых все белые в шортах были «ненавистными фламандцами»[328]328
  Dayal R. Op. cit. P. 75.


[Закрыть].

20 сентября советские самолеты, сданные в аренду правительству Лумумбы, приземлились в Каире на пути в СССР[329]329
  Epstein H. Op. cit. P. 48.


[Закрыть]. В отличие от самолетов советские грузовики остались в Конго и попали в руки мобутовской армии и полиции. Там машины подчас использовались так, как, наверное, не снилось даже в кошмарных снах тем, кто принимал решение об их отправке, – для репрессий против сторонников Лумумбы. Об одном таком эпизоде рассказал генеральный секретарь Союза трудящихся Конго Эдуард Мутомбо, который участвовал в работе V Всемирного конгресса профсоюзов в Москве в декабре 1961. «Убежденный сторонник Лумумбы» с горечью сообщил в беседе с советским профсоюзным функционером, что на автомобилях, переданных СССР правительству Лумумбы, «увозили на расстрел революционеров». Самого Мутомбо приезжали арестовывать на советском грузовике[330]330
  АВП РФ. Ф. 590. Оп. 4. П. 6. Д. 19. Л. 94. Зав. Отделом международных связей ЦК профсоюза рабочих строительства и промстройматериалов Тимохин. Информация о работе с делегацией Конго (со столицей в Леопольдвиле) и Мадагаскара, присутствовавшей на V Всемирном конгрессе профсоюзов, 14 января 1962 г.


[Закрыть].

Хрущев против Хаммаршельда

Хрущев узнал о перевороте Мобуту, находясь на борту теплохода «Балтика», отплывшего 9 сентября из военно-морской базы Балтийск около Калининграда в Нью-Йорк, где советский лидер намеревался принять участие в работе XV сессии ГА ООН. Он внимательно следил за событиями в Конго и вместе с помощниками разрабатывал линию действий в ООН. Никита Сергеевич был очень расстроен плохими новостями из Леопольдвиля. Особое раздражение у него вызывали действия Хаммаршельда: «Пользуясь слабостью Хама, американцам удалось использовать в своих целях командование войск ООН, а теперь генсек уходит в кусты и с умилением смотрит, как разыгрывается последний акт конголезской трагедии. Конго ускользает из наших рук, но мы не должны мириться с этим. <…> Плевал я на ООН. Это не наша организация. А никудышный Хам сует свой нос в важнейшие дела, которые его не касаются. Он присвоил власть, которая ему не принадлежит. За это ему придется поплатиться. Мы еще устроим ему жаркую баню…»[331]331
  Гриневский О. Ук. соч. С. 336–337.


[Закрыть].

Тогда же, вспоминает Гриневский, у Хрущева «родилась идея, как избавиться от Хаммаршельда и парализовать любую негодную Советскому Союзу деятельность генсека ООН». Генсека, считал Никита Сергеевич, следовало заменить на тройку: «Нужно предложить вместо одного генсека трех: одного от социалистических стран, другого – от западных и третьего – от нейтральных. И пусть эта тройка решает вопросы по согласованию между собой». «Осторожно» возразил только Громыко: «Она [идея о тройке] противоречит нашей линии препятствовать ревизии Устава ООН. Если только начать процесс изменения этого Устава, то неизвестно, что от него останется». Резонные доводы министра иностранных дел не произвели впечатления на Хрущева[332]332
  Там же. С. 337.


[Закрыть].

12 сентября постоянный представитель СССР в ООН В. А. Зорин в письме на имя председателя Совета Безопасности обвинил командование войск ООН и Хаммаршельда в «явном нарушении» решения Совета от 9 августа о том, что войска ООН не будут участвовать в любом внутреннем конфликте в Конго. Зорин привел факты такого вмешательства: «Как известно, командование «войск ООН», вопреки решительным протестам правительства Конго, издало приказ о прекращении доступа на центральную радиостанцию Леопольдвиля представителям этого правительства, о запрещении использования им аэродромов Республики, а также предприняло ряд действий, ставящих под угрозу безопасность ее премьер-министра. В настоящее время оккупация важнейшей провинции Конго Катанги бельгийскими войсками заменена, по сути дела, оккупацией «войсками ООН», под защитой которых бельгийские власти продолжают вести подрывную деятельность, направленную на отторжение этой провинции от Республики. Командование «войск ООН» осуществляет также незаконные меры по разоружению частей конголезской армии». Он потребовал срочного созыва Совбеза для рассмотрения положения в Конго, которое «ухудшается от часа к часу» и «создает реальную угрозу политической независимости и территориальной целостности Республики Конго, представляя одновременно угрозу международному миру и безопасности»[333]333
  S/4506.


[Закрыть].

На заседании, созванном 14 сентября, Зорин обличал Хаммаршельда и апеллировал к чувствительным для африканцев темам: колониализм, национальный суверенитет, национально-освободительное движение. Утративший всякую объективность генсек ООН, утверждал он, «взял на себя неблаговидную роль», открыто действует в интересах Бельгии, США и их союзников по НАТО. Отказавшись сотрудничать с правительством Лумумбы и «приняв участие в борьбе против него», командование войск ООН и Хаммаршельд заняли «позицию поддержки тех сил, которые, играя на руку колониальным державам, выступают против политики укрепления независимости Республики Конго, способствуют расколу национально-освободительного движения африканских народов, облегчает империалистическим державам борьбу с этим движением». Зорин не жалел резких эпитетов в адрес Хаммаршельда: «Можно с полным основанием считать, что наиболее высокопоставленное должностное лицо Организации Объединенных Наций – Генеральный Секретарь – не проявило минимума объективности, которая требовалась от него при выполнении решений Совета Безопасности в отношении Конго. В сложившейся обстановке глава аппарата Организации Объединенных Наций оказался именно той его частью, которая наиболее откровенно работает в интересах колонизаторов, компрометируя этим в глазах народов Организацию Объединенных Наций». В результате «Африка, весь мир видят теперь, что сейчас предпринимается попытка заменить одних колонизаторов в Конго другими – в форме коллективного колониализма стран НАТО, прикрытого голубым флагом ООН»[334]334
  S/PV.901. Совет Безопасности. Официальные отчеты. 901-е заседание 14/15 сентября 1960 года. П. 38, 62.


[Закрыть].

Американский представитель Джеймс Уодсуорт в долгу не остался: «Клеветой на Генерального Секретаря, на Командование войск Организации Объединенных Наций и даже на некоторые страны, пославшие свои войска, Советский Союз пытается прикрыть свое собственное проникновение в страну. Он стремится также, пороча действия Организации Объединенных Наций оскорбительным обвинением в империалистическом заговоре, запугать страны, которые являются действительно антиимпериалистическими и антиколониалистскими, чтобы они не оказывали поддержки Организации Объединенных Наций»[335]335
  S/PV.902. Совет Безопасности. Официальные отчеты. 902-е заседание 15 сентября 1960 года. П. 28.


[Закрыть].

Критика в адрес СССР прозвучала и от неприсоединившихся государств. «Мы глубоко сожалеем, – заявил представитель Туниса Монжи Слим, – что один из постоянных членов Совета Безопасности предоставил транспортные средства для военной операции [в Касаи], связанной с внутренней безопасностью. Это была неудачная акция, которую следовало бы избежать любой ценой, ибо она создала опасность усиления холодной войны в отношении Конго. Это могло привести к серьезным международным последствиям и к тому, что сердцу Африки пришлось бы испытать плачевную судьбу другой части мира»[336]336
  S/PV.901. П. 115.


[Закрыть].

Ему вторил представитель Ганы Алекс Куэйсон-Сэки: «Мое правительство было первым, к которому правительство Конго обратилось за прямой военной помощью. Мы предпочли оказать эту помощь через ООН, потому что полностью поддерживаем ее усилия в Конго, которые соответствуют законным чаяниям конголезцев. Альтернативой для Ганы и других молодых государств было прямое вмешательство, чтобы выдворить бельгийцев из Конго. Это имело бы самые серьезные последствия». Звучало как публичное извинение за затею Нкрумы с набором ганских добровольцев для отправки в Конго и за резкое послание Хаммаршельду 12 сентября. Ганский представитель передал призыв своего президента к членам Совета «воздержаться от личных нападок в адрес господина Хаммаршельда». Он подчеркнул, что считает правительство Лумумбы «законным», но присоединился к позиции генсека относительно советских поставок в Конго самолетов и грузовиков: «Вся помощь развивающимся странам должна поступать через ООН»[337]337
  S/PV.905. Security Council. Official Records. 905^th Meeting: 16 September 1960. Paras 56, 70, 73.


[Закрыть].

Американский проект резолюции наделял генерального секретаря полномочиями действовать в Конго без консультации с центральным правительством и призывал всех членов ООН «воздерживаться от любых действий, могущих помешать восстановлению законности и порядка, в частности, воздерживаться от посылки персонала <…> или оборудования для использования в военных целях в Конго иначе, чем через посредство Организации Объединенных Наций»[338]338
  S/4516.


[Закрыть]. Советский проект предлагал Хаммаршельду и командованию войск ООН «незамедлительно прекратить вмешательство во внутренние дела Республики Конго», поручал генсеку «отстранить нынешнее командование вооруженными силами ООН» и призывал членов организации «оказать путем добровольных взносов срочную финансовую и иную помощь Республике Конго, имея в виду, что эта помощь поступит в непосредственное распоряжение правительства Республики Конго»[339]339
  S/4519.


[Закрыть].

После того как оба эти проекта были отвергнуты, свой вариант резолюции предложили Тунис и Цейлон. В отличие от прежних заседаний СБ, на которых рассматривалась ситуация в Конго, этот афро-азиатский проект не носил компромиссного характера, а по сути совпадал с американским. В частности, там был пункт о невозможности предоставления Конго «никакой помощи для военных целей, иначе как в рамках мероприятий Организации Объединенных Наций»[340]340
  S/4523.


[Закрыть]. Это был вотум доверия Хаммаршельду и осуждение советской помощи правительству Лумумбы. Предложения, сходные с позицией СССР, звучали только от представителей Ганы, Гвинеи, Марокко и Индонезии, которые заявили, что ООН следует поддержать Лумумбу как главу единственного законного правительства Конго.

Советские поправки были отклонены, и при голосовании тунисско-цейлонского проекта 16 сентября СССР наложил на него вето. Впервые с начала конголезского кризиса позиции Советского Союза и афро-азиатских стран разошлись по принципиально важному вопросу, в котором последние поддержали Запад. Советский тезис, что Хаммаршельд является пособником второго издания колониализма под флагом ООН, не нашел у них позитивного отклика. Отношение молодых государств к ООН выразил М. Слим: «Тунис как африканское государство считает, что не может быть споров или колебаний относительно того, что Организация Объединенных Наций является наиболее надежной гарантией нашего суверенитета и неокрепшей независимости»[341]341
  S/PV.901. П. 137.


[Закрыть]. «Учитывая советскую чувствительность к мнению африканцев, – писал Хаммаршельд в телеграмме Дайялу 16 сентября, – на этот раз представители СССР продемонстрировали странную невосприимчивость к настроению делегатов этого региона»[342]342
  Dayal R. Op. cit. Р. 83.


[Закрыть].

По требованию представителя США Джеймса Уодсуорта и вопреки возражениям Зорина Совет решил обсудить положение в Конго на IV чрезвычайной специальной сессии ГА ООН 17–20 сентября. На этот раз советские представители сделали все возможное для смягчения своей позиции с учетом мнения делегатов афро-азиатских стран. В выступлении Зорина прозвучала очередная порция дежурной критики в адрес Хаммаршельда[343]343
  Выступление представителя СССР В. А. Зорина на IV Чрезвычайной специальной сессии Генеральной Ассамблеи ООН по вопросу о положении в Конго, 17 сентября 1960 г. // СССР и страны Африки. Т. I. С. 658–672.


[Закрыть], но предложенный СССР проект отличался от внесенного на рассмотрение Совета Безопасности 15 сентября. Не было требования замены командования войск ООН и призыва оказывать прямую помощь правительству Лумумбы. Для оценки деятельности руководства ООН предлагалась формулировка, которая могла быть поддержана странами, недовольными смещением Лумумбы: «невыполнение генеральным секретарем и командованием ООН ряда важнейших положений указанных резолюций [Совета Безопасности от 14 и 22 июля и 9 августа 1960 г.], в особенности положений о невмешательстве во внутренние дела Конго и об обеспечении территориальной целостности и политической независимости Республики Конго, привело к дезорганизации экономики, обострению политического положения в стране и устранению законного правительства и парламента»[344]344
  СССР и страны Африки. Т. I. С. 710


[Закрыть]. Советский проект, как и американский, на голосование не ставился.

17 афро-азиатских стран на закрытой встрече разработали собственный проект резолюции[345]345
  Там же. С. 710–711.


[Закрыть], основой которой стала тунисско-цейлонская резолюция, предложенная Совету Безопасности 16 сентября. Проект внес на рассмотрение Куэйсон-Сэки, представитель страны, позиция которой по Конго прежде во многом совпадала с советской. Голосование против противопоставило бы СССР всем афро-азиатским странам. Их резолюция была принята 70 голосами при 11 воздержавшихся, среди которых были СССР и другие социалистические страны. По настоянию США был отдельно проголосован последний, ключевой, пункт, запрещавший оказание военной помощи Конго в обход ООН[346]346
  Там же. С. 711.


[Закрыть]. Советская делегация проголосовала за этот пункт. Он был принят 80 голосами при 1 воздержавшемся.

Итоги IV Чрезвычайной сессии ГА ООН свидетельствовали о неблагоприятном для СССР соотношении сил в ООН накануне открывающейся 20 сентября очередной XV сессии ГА. По инициативе СССР в ее повестку был внесен вопрос «Об угрозе политической независимости и территориальной целостности Республики Конго»[347]347
  Письмо заместителя министра иностранных дел СССР В. А. Зорина генеральному секретарю ООН, 16 сентября 1960 г. // СССР и страны Африки. Т. I. С. 656–658.


[Закрыть]. Советская атака на Хаммаршельда провалилась, афроазиатские страны, на альянс с которыми рассчитывал Хрущев, поддержали действия генсека ООН в Конго.

Когда 19 сентября «Балтика» пришвартовалась в Нью-Йорке, Хрущев понял, что его переиграли не только в Конго, но и в ООН. Советский лидер сделал ставку на XV сессию ГА, где намерен был утвердиться перед мировым сообществом как главный защитник интересов молодых независимых государств. Более чем за месяц до открытия сессии Хрущев объявил о своем намерении участвовать в ее работе в качестве главы советской делегации. Он лично попросил посетить этот форум глав всех социалистических государств и ряда нейтральных, которых считал дружественными. Все они согласились.

Хрущев не стал смягчать жесткую позицию в отношении Хаммаршельда. В своем первом выступлении 23 сентября он обрушился на руководство ООН с резкой, порой оскорбительной, критикой за его линию в конголезском вопросе: «Колонизаторы решили добиться создания подставного правительства, которое под видом “независимого”, по существу, выполняло бы волю колонизаторов. <…> К сожалению, эту черную работу в Конго они выполняют руками генерального секретаря Организации Объединенных Наций г-на Хаммаршельда и его аппарата. <…> Это позорное дело. Ассамблея должна дать отпор колонизаторам и их приспешникам, должна призвать к порядку г-на Хаммаршельда, с тем чтобы он не злоупотреблял своим положением». Хрущев устроил «горячую баню» не только «Хаму». Он пустил в ход свой главный и, как ему казалось, сильный козырь – тройку. Дабы «создать условия для более совершенной работы ООН и ее исполнительных органов» он предложил «упразднить пост Генерального Секретаря, единолично управляющего аппаратом и единолично толкующего и исполняющего решения Совета Безопасности и сессии Генеральной Ассамблеи». Пост генсека следовало заменить на коллективный орган «в составе трех облеченных доверием лиц», представляющих государства, «входящие в военные блоки западных держав, социалистические государства и нейтралистские государства»[348]348
  Организация Объединенных Наций. Официальные отчеты Генеральной Ассамблеи. Первая часть Пятнадцатой Сессии. Пленарные заседания. Том 1. Стенографические отчеты. 20 сентября – 17 октября 1960. Нью-Йорк, М.,1965. С. 89, 102.


[Закрыть]. Это была информационная бомба, которая вызвала «всеобщее изумление»[349]349
  Гриневский О. Указ. соч. С. 343.


[Закрыть].

Хаммаршельд чувствовал себя уверенно. В беседе с участвовавшим в работе сессии британским премьером Гарольдом Макмилланом он сказал, что «нападки на него русских и их предложения о триумвирате очень непопулярны среди африканцев и азиатов». Все они, по его словам, «возможно, за исключением двоих, будут твердо стоять на нашей позиции в этом вопросе»[350]350
  UKNA. FO 371/146645. The Prime Ministers Meeting with Hammarskjold. September 26, 1960.


[Закрыть]. Грамотно построенная аргументация ответного выступления Хаммаршельда 26 сентября была обращена в первую очередь к афро-азиатским странам. Он заявил, что главной мишенью критики является не он сам, а пост генерального секретаря и ООН в целом, «не человек, а институт», и заверил, что не пойдет на уступки критикам его линии в Конго, которые «добиваются определенных политических целей». Иная политика будет жестоким обманом доверия всех тех, кто считает его позицию наилучшей защитой их суверенитета «во всемирной борьбе за власть и влияние»[351]351
  Официальные отчеты Генеральной Ассамблеи. Первая часть Пятнадцатой Сессии. Пленарные заседания. Том 1. С. 118.


[Закрыть]. Зал встретил это заявление бурными аплодисментами.

Второй раунд противостояния Хрущев – Хаммаршельд состоялся 3 октября. Советский лидер придал своему выступлению максимально личностный характер, предложив Хаммаршельду уйти в отставку: «Толкователем и исполнителем всех решений Ассамблеи и Совета является один человек. Но давно существует выражение: на земле святых не бывает и не было. <…> Г-н Хаммаршельд всегда был необъективен к социалистическим странам; он всегда защищал интересы Соединенных Штатов Америки и других стран монополистического капитала. События в Конго (Леопольдвиль), где он сыграл просто скверную роль, – это лишь последняя капля, переполнившая чашу терпения. <…> Чтобы не было кривотолков, я хочу повторить: мы господину Хаммаршельду не доверяем и не можем доверять, если он сам не наберется мужества и не уйдет в отставку, что было бы, так сказать, по-рыцарски, то мы сделаем необходимые выводы из сложившегося положения»[352]352
  Там же. С. 405.


[Закрыть].

Хаммаршельд не стал оправдываться, а вновь умело сыграл на чувствительных для афро-азиатских стран струнах: «Подав в отставку при создавшемся сейчас трудном и опасном положении, я тем самым допустил бы развал Организации. Я не вправе это сделать, так как несу ответственность перед всеми государствами – членами Организации, для которых Организация играет решающую роль, эта ответственность, которая важнее всех остальных соображений. <…> Ни Советский Союз и никакая другая великая держава не нуждается в Организации Объединенных Наций для своей защиты. В этом нуждаются все остальные государства. В этом отношении Организация Объединенных Наций является прежде всего их организацией, и я глубоко верю в мудрость, с которой они смогут ее использовать и руководить ее работой»[353]353
  Там же. С. 422.


[Закрыть]. Выступление генерального секретаря было встречено овацией. Большинство участников сессии аплодировали стоя.

Хрущев отбыл в Москву 13 октября, не дожидаясь принятия резолюции по Конго. Его более чем трехнедельное пребывание в Нью-Йорке было заполнено встречами с зарубежными политиками, пресс-конференциями, выступлениями. Представитель правительства Лумумбы в ООН Т. Канза вспоминал, что он и его коллеги встречались с советским лидером и просили «дипломатической поддержки». О реакции Никиты Сергеевича Канза умолчал, заметив, что «Хрущев был шоуменом», а «серьезные переговоры» велись с Громыко[354]354
  The Congo Crisis, 1960–1961: A Critical Oral History Conference. Organized by The Woodrow Wils-son International Center for Scholars’ Cold War International History Project and Africa Program. September 23–24, 2004. URL: www.wilsoncenter.org/sites/default/iiles/The%2 °Congo%2 °Crisis%2C%20 1960–1961.pdf. P. 179.


[Закрыть]. Такая характеристика была оправданной. Не раз описанное эпатажное поведение Хрущева в штаб-квартире ООН и за ее пределами стало «хитом» XV сессии, всколыхнуло «сонное болото пустых ооновских дискуссий, направленных в конечном счете на то, чтобы принять очередную, составленную из многочисленных компромиссов и потому мало значащую резолюцию, о которой все скоро забудут»[355]355
  Гриневский О. Указ. соч. С. 341.


[Закрыть].

Советскому лидеру не удалось ослабить позиции Хаммаршельда, добиться перевеса в ООН за счет голосов афро-азиатских стран и заручиться их поддержкой в противостоянии с Западом в конголезском кризисе. Хрущев исходил из представления, что «афро-азиатские страны возмущены политикой Хаммаршельда в отношении правительства Лумумбы и непременно должны поддержать личностные нападки Москвы на Генерального секретаря»[356]356
  Kalb М. Op. cit. Р. 106.


[Закрыть]. Итоги заседаний Совета Безопасности и IV специальной сессии ГА ООН накануне XV сессии показали ошибочность таких расчетов. Афро-азиатские страны по-разному, часто негативно, оценивали действия ООН в Конго, но рассматривали организацию как гаранта своей независимости и единственное, пусть и несовершенное препятствие для переноса холодной войны в Африку. Типичной для левых лидеров неприсоединившихся стран была позиция президента ОАР Гамаля Абдель Насера, высказанная на встрече с Хаммаршельдом в Нью-Йорке во время сессии ГА: «Мы доверяем Вам, однако мы не можем одобрить все Ваши действия. Вы просите у нас поддержки, и мы собираемся оказать ее в противодействии реализации идеи тройки. Все же мы считаем, что Вы не можете контролировать последствия всех Ваших начинаний и нам некого винить за это, кроме Вас»[357]357
  Heikal М. The Cairo Documents: The Inside Story of Nasser and His Relationship with World Leaders, Rebels and Statesmen. Garden City, New York, 1973. P. 184.


[Закрыть]. Насер, очевидно, имел в виду Конго, где свержение Лумумбы при поддержке ООН могло привести к прямой конфронтации между СССР и США.