Текст книги "Прямо сейчас"

Глава 12
Counter-terrorists win

Данила продолжал сидеть на искусственной корове Кларе.

Тем временем Клим и Зина работали не покладая рук. Движения их были точны и отработаны годами. Быки мельтешили перед глазами. Через каждые несколько минут слышались ритуальные реплики.

– Ну, Жордан (Ривелино, Тигрис, Успех…), давай. Густо, жирно, с душой! – приговаривала Зина.

– А как без души? – вторил Семеныч, унося очередную порцию семени.

Быка Статуса, который играл роль коровы, очень скоро пришлось заменить на привязи у бетонного забора на быка Риголетто: Статус стал слишком нервничать, он отстранялся от пытавшихся взлезть на него быков-доноров, взбрыкивал и лягался.

На каком-то этапе взятия семени и, соответственно, удовлетворения скотской похоти (когда бычина Шквал взгромоздился на спину Риголетто, у которого с губы на асфальт хлопьями падала пена) Даниле от всего этого стало не по себе.

К его облегчению, увлекшиеся работой Зина и Клим не обратили внимания, как он мягко соскочил на землю и скрылся со двора, а если и обратили, то не стали задерживать. Данила направился в свой кабинет, где взял сумку и, все так же стараясь не попадаться на глаза сослуживцам, покинул станцию искусственного осеменения животных.

Войдя домой, в квартиру, которую снимал с Виктором, Данила застал друга за компьютером. Тот играл в старый добрый шутер Counter Strike.

– Кто побеждает? – спросил Данила.

– Контры, – ответил Виктор. – Козлы! Ты скажи лучше, что слышно на работе, – добавил он, не отрываясь от битвы.

Данила рассказал о том, что никакого трупа в хранилище спермы не оказалось, что все спокойно и, таким образом, как минимум часть их ночного происшествия, похоже, была всего лишь игрой воображения.

– У нас был самый настоящий глюк! – резюмировал он свой рассказ.

– Не у нас, а у тебя, – сказал Виктор, после чего динамики компьютера донесли: «Counter-terrorists win». – Ч-черт, не везет! – Наконец Виктор отвлекся от игры и повернулся к товарищу: – Не у нас, Даницыл, а у тебя был глюк. Потому что я уверен, что я не мог глюкануть. Я же не был пьяным, ну, может, слегонца. И я четко видел, как тот амбал выскочил прямо на середину дороги и начал стрелять. Ноги, знаешь, так расставил, присел немного, и у него в руках начались – дынц-дынц – вспышки. Мне, кстати, показалось, что он задел «ниссан». Но я сейчас специально спускался во двор, смотрел, вроде нет никаких следов – ни дырок, ни царапин. Хоть это хорошо, а то как бы я теперь отдавал своему другу тачку, пулями покоцанную.

Данила прилег на диван и с удовольствием вытянул ноги.

– А чего ты до сих пор не отогнал ему «ниссан»? – спросил он Виктора.

– Да ломает меня пешком таскаться. Я с утра в автосервис насчет моей «тойоты» звонил, они сказали, что ее можно будет забирать через… – Он посмотрел на наручные часы. – Ну вот уже как раз можно за ней ехать.

– А этот твой друг, у которого ты «ниссан» взял, – ты ему хоть позвонил, предупредил на эту тему?

– Нет, не звонил. Я думаю, он все еще в разобранном состоянии дома, ему не до вождения.

– А если он уже прочухался? Он же тогда, наверно, в шоке, что тачка пропала. Может, уже и заявление в полицию подал.

– Да вряд ли.

– Что это за парниша, кстати? Я его знаю? – Данила зевнул и повернулся лицом к стене.

– Да вряд ли, – ответил Виктор. – Мы с ним в одной школе учились.

– Забавненько, – сказал Данила. – Фигаксель, мы с тобой вообще-то тоже со школы дружим, ты не забыл? Значит, я его должен знать.

– Ты не учитываешь, что я к вам пришел где-то в восьмом классе, правильно?

Данила не ответил.

– Или в седьмом? – спросил Виктор. – Эй! Ты засыпаешь там, что ли?

– Нет. В восьмом.

– Ну вот. А с ним я еще в старой школе учился, в Сокольниках. Недавно случайно встретились, и он меня узнал. Представляешь?

– Нет, – ответил Данила, голос его становился все более вялым. – Никак не могу представить себе эту захватывающую картину. Я вообще представляю себе только женщин, а мужиков – нет.

– Забавненько. И это при твоей-то склонности к галлюцинациям.

– Ну, это только если у мужика башка пробита и кругом кровища, тогда – да, тогда он является в мои фантазии.

– Извращенец. Ладно, пора двигать за моей «тойотой», а потом отгонять «ниссан» Илюхе. Поехали.

– Его Илюхой зовут?

– Да. Его так и зовут. Но в школе мы его звали Башмаком.

– Почему?

– По фамилии. Вставай.

– Нет, я немножко посплю. Ты сам съезди. Я просто вырубаюсь.

– Ага. И как, по-твоему, я, когда на сервисе свою «тойоту» заберу, сразу две тачки поведу? Блин, Даницыл, не тормози. В следующей жизни поспишь. Я в «тойоту» сяду, а ты в Илюхин «ниссан». И еще нам надо будет позвонить по дороге телкам – Ольге и этой, твоей, Ксюше. Пересечемся с ними где-нибудь, как договаривались. Нужно будет им сказать про то, что трупа нет. И вообще, надо бы их успокоить как-то, а то они еще в полицию пойдут. Хотя они вроде не дуры. Но черт их знает, бабы есть бабы. Даницыл, ну встава-а-ай ты. – Виктор ухватил Данилу за щиколотку и стащил с дивана, впрочем довольно аккуратно, так что тот шлепнулся на пол безболезненно.

– Я уже звонил Ксюше, – сказал Данила.

– Ах ты старый… – начал было фразу Виктор, но Данила посмотрел на него серьезно, и тот лишь добавил: – Ну и?..

– Она трубку не взяла. И второй раз ей звонил – то же самое.

– А сама не перезванивала?

– Не-а.

– Наверно, спит, – сказал Виктор и пристально посмотрел на товарища. – Не расстраивайся.

– Да я и не расстраиваюсь, – ответил Данила. – Чего мне расстраиваться?

– Или в ванне отмокает. Или еще что-то такое.

– Ну да. Без разницы.

Друзья спустились на лифте со своего шестнадцатого, последнего в их доме, этажа во двор. В «ниссане» Данила сразу занял горизонтальное положение на заднем сиденье и уснул, едва машина тронулась.

Как и было решено, по дороге в автосервис Виктор позвонил по мобильному телефону Ольге, но на том конце ответил мужчина, который довольно бесцеремонно потребовал «сюда больше не звонить». Недоумевать по поводу такого ответа Виктору долго не пришлось, потому что минут через десять ему позвонила сама Ольга. Она объяснила, что ночью в клубе по ошибке схватила телефон писателя Кутыкина, у которого, соответственно, теперь находился ее телефон, значит, это он сейчас и разговаривал с Виктором.

– Он, вероятно, не в духе, – сказала она о Кутыкине. – Я ему тоже звонила и предложила встретиться, чтобы обменяться мобилками, он вроде согласился, но так и не смог назначить четкое время и четкое место встречи, а потом сказал, что это не к спеху, а после этого дал отбой, что, в общем, странно. Хотя я понимаю: писатели – люди непростые.

– Ну понятно, – отозвался Виктор, – в общем, на фиг этого писаря. Поговорим о нас. Я очень рад, что ты звонишь. Приятно, когда звонит такая секси-девушка.

– Э-э. Я просто звоню. Я так и подумала, что ты будешь мне названивать, поэтому я тебе и звоню, понимаешь?

– Чего же тут непонятного, секси-девушка?

– Я просто хотела поинтересоваться, как ты поживаешь, и все такое.

– Что такое – все?

– Такое все – это еще то, как поживает Данила и тот труп на станции.

Виктор бодро рассказал ей, что труп никак не поживает, потому что он был всего лишь пьяным видением Данилы. Да и вся ночная погоня, уверял Виктор, была недоразумением.

Мол, это сторож проснулся и подумал, естественно, что на станцию залезли, как выразился Виктор, «чужие воры», вот сторож и погнался за ними.

Ольга, которая проспала в «ниссане» весь поход за спермой в производственный корпус и проснулась, лишь когда троица примчалась от станции осеменения и ввалилась в машину, восприняла его слова без удивления. Разумеется, сказала Ольга, она и сама была уверена, что вся эта история – «пьяная в целом байда и помрачение, в частности, умов». Просто Данила, выпив лишнего, чего-то испугался и остальных перепугал. Хотя на самом деле Данила, по ее мнению, не похож на айтишника-ботаника, у которого от спиртного «зависает персональный мозг». Но что ж поделать? С кем не бывает под сильным градусом?

Виктор в ответ заметил, что не считает, что Данила ночью был пьян, Ольга стала настаивать на своей версии, и у них на эту тему вышел спор. Он предложил версию объяснения поведения Данилы, согласно которой тот был просто сильно уставшим. Ольга настаивала на своем, в частности, она заметила, что вряд ли «человек в трезвом, допустим, уме и ясном, предположим, рассудке» мог отправиться в три часа ночи черт знает куда за бычьей спермой.

Виктор про себя приписал затейливость ее изъяснения тяжелому похмелью и прекратил бесполезную дискуссию.

– И ты, кстати, тоже хорош был, – сказала Ольга. – «В нас стреляют, пригнитесь!» Помнишь хоть, сам-то какую пургу нес? Так гнал на тачке, что чуть не угробил нас всех.

Виктор в ответ рассмеялся и предложил встретиться вечером, чтобы выпить за счастливый конец истории. Но Ольга отказалась. То есть она пришла бы на встречу вместе с Ксенией, но Ксения сегодня не может, у нее срочные дела, ее восстановили на работе, и она поехала снова оформляться «на свою резиновую фабрику», а когда вернется, неизвестно. В общем, лучше будет пересечься как-нибудь в другой раз, на днях. Взяв с Ольги обещание «не продинамить», вполне довольный главным итогом разговора (тем, что она посчитала случившееся ночью бредом), Виктор распрощался.

Дальше, впрочем, ему пришлось расстроиться, потому что расстроился его план, согласно которому Даниле предстояло вести «ниссан» от автосервиса до дома Ильи. Когда Виктор забрал «тойоту» из ремонта, оказалось, что Данила просто не в состоянии сесть за руль. Виктору, конечно, удалось разбудить его. Но, видя, в какой сонной отупелости и прострации, почти невменяемости, пребывает Данила, Виктор не рискнул доверить ему «ниссан» и оставил «тойоту» рядом с сервисом, чтобы потом подъехать за своей машиной на такси.

Приближаясь на «ниссане» к дому своего приятеля (Данила спал теперь на заднем сиденье), Виктор вдруг засомневался в том, что Илья действительно не заметил отсутствия машины. Что, если Данила прав, подумал Виктор, вдруг Илюха Башмак с перепою уже позвонил в полицию и сообщил о пропаже? Может, как раз сейчас он стоит вместе с вызванным нарядом у своего подъезда и они записывают его показания? «В каком конкретно месте двора стояла машина?» «В какое, говорите, время вы ее здесь оставили?» «Вы уверены, что включили сигнализацию?» «А как получилось, что вы потеряли ключи от машины?» Ну и все такое.

На всякий случай Виктор остановил «ниссан» на улице, метров за двести до поворота в нужный двор. Данила идти с ним к Илье наотрез отказался (насколько можно наотрез отказаться, едва ворочая спросонок языком) и улегся на заднем сиденье поудобнее.

– Ну пошли вместе, Даницыл. Как я ему ключи отдам? – ворчал Виктор, толкая друга в колено. – Надо же запереть тачку.

– Ну и запирай.

– А как ты потом выйдешь, тупица? Сигнализация же сработает.

– Ну дай ты мне поспать чуть-чуть, господи!

– Ладно, черт с тобой. Я пойду на разведку и пока ему ключи отдавать не буду, а потом уже, если все ОК, подъедем с тобой во двор, и тогда уже тебе придется выползти отсюда. Слышь? Эй, Даницыл, ты понял план?

– Чего?

– Ничего. Дрыхни, я скоро вернусь.

Зайдя в лифтовую кабину, Виктор хотел нажать на кнопку «7», однако вдруг засомневался: может, Илья на восьмом этаже живет? Виктор вспомнил, что в прошлый раз он ошибся этажом, но теперь никак не мог восстановить в памяти, какой этаж в итоге оказался правильным. Его указательный палец то нацеливался на семерку, то на восьмерку, то снова на семерку. «Поеду на восьмой, – наконец решил он. – Если не тот этаж, по лестнице спускаться легче, чем подниматься». Это решение и спасло его от неприятностей.

Когда он вышел из лифта на восьмом и осмотрел номера квартир, то выяснилось, что искомая 31-я квартира все-таки расположена не здесь. Лифт тем временем уже ушел. Ждать его Виктор не стал, пройдя мимо мусоропровода по коридору, он вышел на общий балкон и затем – на лестницу. Он быстро сбежал на два пролета вниз, вот и балкон седьмого этажа, три шага по нему – и вот Виктор уже открывает дверь, за которой предбанник и тут же – вторая дверь, ведущая непосредственно к коридорам седьмого этажа. Первая дверь открылась и закрылась за ним бесшумно. И это обстоятельство также помогло избежать неприятностей, потому что, когда Виктор взялся за ручку второй двери и было потянул ее на себя, он услышал доносящийся откуда-то из коридора негромкий, деловой мужской голос:

– Башмаков Илья Алексеевич здесь проживает? Откройте, управление ФСБ по борьбе с терроризмом.

После паузы раздался звук отпираемого замка, затем послышалась какая-то возня, стуки, и тот же деловой голос:

– Лицом к стене, пожалуйста, руки за голову.

И тут же второй голос, рявкающий и взвинченный:

– Кто-то еще в квартире есть? Говори быстро.

Потом, судя по всему, дверь квартиры закрылась, звуки смолкли.

– Counter-terrorists win, – прокомментировал себе под нос Виктор.

Он тихохонько приоткрыл дверь в коридор, выглянул туда и прислушался. В коридоре было пусто и тихо. Фээсбэшники, стало быть, вломились к Илье. Виктор не знал, что и думать. Его старый кореш Башмак имеет отношение к терроризму? Это же совершенно нереально. Илюха, конечно, редкостный раздолбай, может быть, даже похлеще самого Виктора пофигист, но при чем здесь терроризм? Илья Башмаков, как помнил Виктор, всегда был человеком патологически незлобивым и дружелюбным, стать его врагом в школе было просто невозможно. Нет, Башмак и терроризм несовместимы. И тут только у Виктора зародилось подозрение, что дело, возможно, в автомобиле. В «ниссане», на котором они прошлой ночью уходили от погони. Тот, кто стрелял по ним, разумеется, мог запомнить номера. Они с Данилой обсуждали это, когда подъезжали под утро к своему дому, но тогда они решили, что этот кто-то, кто гнался за ними и стрелял по «ниссану», скорее всего, какой-то бандит. Ну или что-то в этом духе – да и какая разница, главное, что этот кто-то не имеет отношения к полиции и он явно не из какой-то госструктуры. Не будет же полицейский стрелять по людям, которые сперли бычью сперму, это же нонсенс. Так рассуждали они с Данилой, обдумывая под утро, можно ли еще ездить на «ниссане». И они отчего-то с легкостью решили, что вряд ли этот кто-то будет искать машину – раз уж он упустил добычу сразу, потом уже по следу не пойдет. Так что ничего страшного, можно пока ездить, можно тишком вернуть «ниссан», зайти к Илье и подкинуть ему ключи от машины. И можно даже не говорить Башмаку о возможных проблемах. Меньше знает – ему же легче в любом случае.

Чувство самосохранения подсказывало Виктору, что надо срочно линять. Нет, не бежать, конечно, с вытаращенными глазами вниз по лестнице, а просто вернуться на восьмой этаж, затем спуститься как ни в чем не бывало на лифте и неторопливым шагом, глядя себе под ноги, уйти со двора. Но в то же время Виктору захотелось выяснить, зачем фээсбэшники заявились к Илье. Если Илюху сейчас арестуют и уведут, лихорадочно соображал Виктор, то придется потом мучиться в догадках, из-за машины фээсбэшники его взяли или Башмак вляпался в какие-то совсем другие дела, которые их с Данилой (ну и, кстати, Ольги с Ксенией) не касаются. Главное, чтобы не из-за машины. Потому что если из-за нее, то получается, что гонялся за ними как бешеный и стрелял по ним тоже фээсбэшник, и тогда ситуация окажется более серьезной, чем они с Данилой себе представляли.

В коридоре не раздавалось ни шороха. Значит, снаружи Илюхиной двери никто не дежурит. Это хорошо. Фээсбэшники вошли в квартиру только что. «По-любому они там будут не меньше минут пятнадцати», – соображал Виктор.

Пока осмотрят хату, пока будут что-то спрашивать у Башмака… Если уж пытаться подслушать, то надо идти к двери немедленно.

Он открыл дверь, скользнул в коридор, но снова замер, напряженно прислушиваясь. Сердце колотилось. «Так, дышим!» – мысленно скомандовал сам себе Виктор. Он почти год работал верхолазом в компании, которая занималась установкой кондиционеров, мойкой неоткрывающихся окон на высоких этажах зданий, мелким отделочным ремонтом фасадов домов, а до этого Виктор еще занимался спортивным скалолазанием. И он отлично знал, что главное в опасной ситуации – не перекрыть самому себе кислород. Не сбить дыхание и уж тем более не задерживать его надолго.

Он осторожно направился к двери квартиры № 31, готовый, если понадобится, быстро и без шума ретироваться. Вдох, осторожный шаг, еще шаг, и одновременно выдох, и двигаем дальше вперед, и не забываем про вдох. Вот она, обитая бордовым кожзаменителем дверь. Виктор приложил ухо к щели между дверью и дверной рамой. Внутри раздавался бубнеж, там шел разговор, но разобрать слова было совершенно невозможно. Виктор решил немного подождать.

Помимо каких-то фраз слышались и стуки, иногда что-то звенело. Обыск? Наверняка. Что этим дятлам надо от Башмака? Вдруг стали различимы некоторые слова, похоже, беседующие приблизились к прихожей или даже уже оказались в ней. «Не верится как-то». Это явно был голос первого, деловитого фээсбэшника, того, что вежливо предлагал Илье встать лицом к стене. Дальше – невнятное бормотание. Это, по-видимому, отвечает Башмак. «Да-да, – снова деловой голос фээсбэшника, и теперь его слова стали четко слышны, – мы эту версию сразу отработали, вы действительно заявили об угоне. Но, согласитесь, возникает вопрос: где же тогда ваш ключ от машины? И кстати, брелок сигнализации у вас был?» – «Был. Но я же сказал, я выпил вчера, не знаю, куда делся ключ. – Этот голос принадлежал Илье, Виктор узнал его. – Сами же видите, ищем-ищем – нету нигде. Может, я его мимо кармана положил, а кто-то подобрал и угнал тачку. Я сильно бухой был». Неожиданно в беседу вклинился другой голос, человек, которому он принадлежал, был, похоже, в ярости: «Башмаков, ты дурак или притворяешься? Мы не ключ ищем у тебя. Говори, куда дел кенозин. Кенозин где, сволочь?» – «Кено… чего? Вы о чем вообще?» – «Так, давайте спокойно, – вновь голос первого фээсбэшника. – Илья Алексеевич, забудьте это слово. Мы знаем, что про секретные материалы вы ничего не знаете. Давайте сейчас поговорим о другом. Поймите, мы вам зла не желаем, мы просто хотим выяснить, не были ли вы за рулем своей машины этой ночью. Или, может, вы накануне передавали кому-то свою машину? Какому-то знакомому, может быть?»

Все, что нужно было, Виктор услышал и задерживаться у двери далее не стал.

Менее часа спустя Виктор остановил «ниссан» на зачумленной улочке у ворот какой-то фабрики. Данила сидел на переднем пассажирском сиденье, сосредоточенный и тихий.

Оба молча вышли из автомобиля. Виктор пошел назад, к багажнику. Он достал оттуда тряпку, разорвал ее надвое и бросил половину Даниле. Потом еще раз склонился над открытым багажником и сказал:

– О! Здесь есть полпузыря водки.

Он разогнулся и показал Даниле бутылку, в которой действительно плескалась прозрачная жидкость.

– Что-то не помню, чтобы мы ее сюда клали, – сказал он. – Наверно, это заначка Башмака. Надо взять с собой.

– Нет, – ответил Данила и направился к Виктору. – Надо тряпки водкой хорошенько намочить.

– На фига?

– Спирт расщепляет жиры. А отпечатки пальцев – это и есть жиры.

– А, правильно. – Виктор отвинтил крышку и начал обильно смачивать тряпку. – Соображаешь, Даницыл.

Затем свою тряпку смочил и Данила.

– Ну, поехали, – сказал Виктор. – Я все протираю снаружи, а ты – внутри.

И они взялись за дело.

– Интересно, эта фигня «плохой полицейский – хороший полицейский» все так же работает? – спросил через какое-то время Данила. – Неужели нельзя что-нибудь поновее придумать?

– Нет ничего лучше старых, добрых, простых, как велосипед, схем, – ответил Виктор. – Это как в магазине выставляют цены: не семьсот рублей, например, а шестьсот девяносто девять. В голове у покупателя фиксируется цифра шестьсот. И он, как зомби, отдает в кассу семьсот, получает рублишко сдачи и при этом счастлив, что купил не за семьсот. Схема работает как швейцарские часы – хоть миллиард раз это используй.

– Тогда очень хорошо, что Илья ничего про нас и про тачку не знает, – заключил Данила, выглянув из салона машины в открытую дверь. – И еще хорошо бы нам с тобой узнать, что же мы украли с моей работы.

– Нет, дружище Даницыл, – сказал Виктор. – Тогда хорошо бы нам вообще ничего про это не знать. Если уж старые, добрые велосипеды работают как швейцарские часы. Меньше знаешь – лучше спишь.

– Я уже выспался, – сказал Данила.

Виктор ничего не ответил, и, так как у него при этом был вид человека, для которого тема исчерпана и который хотел бы, не отвлекаясь, выполнить свою работу, Данила сел обратно на водительское кресло и вернулся к протирке руля. Между делом он набрал на мобильном номер Ксении, но она не отвечала – и это был уже третий его звонок, на который она не реагировала. Больше он решил не звонить. Из принципа.