Текст книги "Прямо сейчас"

Глава 13
Недружелюбный интерфейс

Данила и Виктор протерли тряпками, смоченными в водке, весь «ниссан» и удалились. Миновав для пущей конспирации несколько кварталов пешком, поймали на соседней улице такси и отправились забирать из автосервиса машину Виктора.

До съемной квартиры они добрались на отремонтированной «тойоте», когда уже темнело. Едва оказавшись дома, Данила и Виктор, дети своего века, бросились к компьютеру, чтобы выяснить, что означает слово «кенозин». Но ни Google, ни какой-либо другой поисковик им не помогли. В интернет-вселенной этого слова просто не существовало.

– Меня это напрягает, – сказал Данила. – А тебя?

– Мистика, – ответил Виктор.

– При чем тут мистика?

– Ну, странно же.

– Странно?

– Я имею в виду – стрёмно, – пояснил Виктор.

– Вот и я так думаю. Стрёмно.

Только затем друзья приступили к осмотру украденного ими термоса с наклейкой, которая содержала таинственное и устрашающее слово.

Ради безопасности решено было делать это на кухне, в раковине мойки – вдруг в контейнере какая-то ядовитая жидкость? Тогда можно будет сразу открыть кран и смыть эту гадость в канализацию. Смыть можно было бы, например, и в унитаз или в ванну. Но вариант с туалетом был отвергнут сразу же из-за его тесноты, тем более что там пришлось бы открывать термос, держа его на весу, а это не очень-то удобно. Также быстро была забракована и ванная комната, она была немногим больше туалета, так называемая сидячая ванна и раковина занимали почти все ее скудное пространство.

Приготовления к открытию были недолгими. Термос был установлен в кухонной раковине. Рядом, на тумбочке, Данила выложил две вилки, чтобы попытаться подцепить ими (в отсутствие специального длинного пинцета) и достать из термоса с жидким азотом запаянные пластиковые трубки с каким-то секретным веществом. Данила был убежден, что в принципе содержимое этого термоса точно таково же, каково оно и во всех подобных емкостях на станции искусственного оплодотворения животных, – ровно десять запаянных с обеих сторон пластиковых трубок, установленных в ячейки, только вместо бычьей спермы в трубках сокрыто, безусловно, нечто секретное. Нечто, составляющее государственную тайну. Настолько государственную и настолько тайну, что человек из ФСБ (а гнался за ними, без сомнений, именно фээсбэшник), – этот человек из ФСБ пытался пристрелить их, а теперь сотрудники контрразведки из кожи вон лезут, чтобы вернуть пропажу.

Данила взялся за термос, чтобы отвинтить крышку, но стронуть ее с места никак не получалось.

– «Секретные материалы», эпизод три, – сказал Виктор, глядя на кряхтящего от напряжения товарища.

– Кто ее так закрутил? Ты небось? – отозвался Данила, оставив термос и встряхивая руками.

– Почему это я? Мы только один раз туда хотели заглянуть, и это было в «ниссане», и закрывал крышку ты.

Данила предпринял еще одну попытку, но на сей раз сдался быстрее.

– Не идет, сволочь.

– Дай-ка, я, – предложил Виктор и отодвинул от раковины Данилу. – Хиляк.

И первое, что он сделал, – саданул кулаком по крышке термоса.

– Ты чего, Фигаксель? – сказал Данила. – А если расколешь?

– Да и хрен бы с ним, – ответил Виктор. – Нам все равно надо избавиться от этой фигни. И сдается мне, надо это сделать как можно быстрее. И кстати, надо отпечатки… – Его попытка отвинтить крышку тоже не удалась, и тогда он ударил по крышке еще раз. – И надо пальчики отсюда потом не забыть протереть. – Виктор попробовал крутануть крышку еще раз, и тут она наконец поддалась. – Всё. Теперь твоя очередь. Доставай – что там, посмотрим.

Данила взял вилки, словно палочки в японском ресторане, и, повозившись с минуту, добыл изнутри, как он и предугадывал, запаянную с обеих сторон пластиковую трубку, в каких на станции сохраняли раствор бычьей спермы. Трубка была прозрачной, и было видно, что ее содержимое имеет известковый цвет.

Вилки и трубку он сразу бросил в мойку.

– Ну что, распечатывать? – спросил он.

– Ну а что? Давай…

Данила нахлобучил на термос крышку, слегка завинтил ее и поставил термос на тумбочку. Затем пустил в раковину теплую воду.

– Зачем кран-то открыл? – спросил Виктор.

– Всегда так делают со спермой. Надо, чтоб она в теплой воде оттаяла.

– А с чего ты взял, что это сперма?

– Да я вот чем больше думаю про все про это, тем больше мне кажется, что ничего другого, кроме бычьей спермы, там быть не может. Иначе зачем вообще этот термос оказался на нашей станции.

– Ну а в чем тогда секретность? – спросил Виктор. – И к чему вся эта беготня за нами? И пальба? И наезд на Башмака? Где логика?

– Логика вот где может быть. Наверно, это не простая сперма, а какая-нибудь инновационная разработка. С применением генной модификации. Может, от этой спермы будут рождаться какие-то такие коровы – супер-пупер, размером со слонов. И молока они будут давать по железнодорожной цистерне в день. Врубаешься?

– Нет. Не врубаюсь. При чем тут ФСБ?

– А при том. Может, они там, – кивок вверх, – решили, что пора не только нефть, газ и автоматы Калашникова, а еще что-то для мирового рынка предложить. А что предложишь? – Данила так вдохновился, что стал туда-сюда расхаживать. – Автомобили? Смешно. Электронику и всякую такую технику? Вообще ухохочешься. За что ни возьмись, всё у нас замшелый отстой. Чтобы что-то на уровне производить, для всего надо сначала современные зарубежные технологии купить. А пока их купишь, пока оборудование установишь, пока научишь людей на нем работать, уже опять все устареет. А вот чего в России до черта, так это земли. Земли у нас больше, чем нефти. Понимаешь? То есть основное средство производства для сельского хозяйства уже есть. Нужно только качественно использовать. Что? – Данила заметил кислое выражение на лице Виктора. – Ты дослушай сначала, я уже заканчиваю.

– Я слушаю, слушаю.

– Ну вот. Если они нашли, как выращивать слонокоров и если (что скорей всего) разработали новые растения, чтобы был суперкорм для этого суперскота, то все сходится – значит, готовится масштабный прорыв на мировые рынки мясомолочной продукции. Мы всю планету завалим дешевым мясом, а сверху молоком польем. Но! Чтобы это сработало, надо новые разработки хранить в строгой секретности. Вот такая логика. Согласись, тут есть четкая логика.

Виктор только бровь поднял да губы выпятил, давая понять, что, возможно, так оно и есть, черт его знает; хотя не менее вероятно, что это совсем не так – кто, кроме черта, опять же разберет. Данила и Виктор задумались. Вода, барабанившая в дно железной мойки, аккомпанировала их потоку мыслей, такому же неуловимому, как падающая струя.

– Ну, в общем, посмотрим, – сказал Данила и закрыл кран.

Он взял с тумбочки ножницы, положенные туда заранее, повернулся к раковине и собрался отрезать запаянный край пластиковой трубки, но Виктор произнес:

– Стоп. А вдруг там какая-нибудь отрава все-таки?

– Какая? – Данила положил ножницы, сел на табурет и закурил.

– Мало ли. Какое-то боевое отравляющее вещество. Может быть?

– Может, конечно, – согласился Данила.

– Тогда лучше ну его на фиг, – подытожил Виктор.

– Но главный вопрос, один черт, остается: что делать? – сказал Данила и вернул трубку в термос.

– Да. Хотя в то же время мне, например, понятно: надо от этой хрени как-то избавиться.

– Интересно, а можно это кому-нибудь продать? – спросил Данила.

– Кому? Если попробовать впарить иностранцам, то в нашей ситуации получится, мы предаем интересы страны. Сейчас, если нас фээсбэшники возьмут за жопу, мы еще можем сказать правду: что не ведали, что творили, – просто хулиганили и прикалывались. А если повяжут при продаже, это будет уже совсем другая история, сечешь?

– Секу. А если русским каким-то ребятам продать?

– Каким? – Виктор в задумчивости стал постукивать пальцами по столу. – Фермеру какому-нибудь? Или совхозу? У них, я думаю, денег – кот наплакал. И еще поди докажи им, что это новая разработка, от которой у них коровы слонов рожать начнут.

– Да. И это, кстати, все еще только мое предположение. Мы не знаем, что это за трахинг stuff в реальности.

– Да, – сказал Виктор.

– Да, – задумчивым эхом отозвался Данила.

– Что такое кенозин, точно знают только те, кто за ним сейчас гоняются.

– Да. Фээсбэшники.

– Хотя я думаю, что, может быть, Даницыл, не все из тех, кто за ним гоняются, знают, что это такое.

– Их начальники знают.

– Тогда мы можем продать только им.

– Да, – сказал Данила. – И тут мы сталкиваемся с системной проблемой: у этих ребят, судя по всему, недружелюбный интерфейс.

– А у кого интерфейс дружелюбный, когда дело касается больших денег? Или государственной тайны.

– Ну так что? – спросил, как бы спрашивая лишь себя, Данила. – Добро пожаловать в мир больших денег?

– В мир злобных денег, – уточнил Виктор.

– Меня это, если честно, напрягает, – сказал Данила. – А тебя?

– Стремно, конечно, в это влезать. Мы даже не знаем, захотят ли в принципе ребята из ФСБ купить это. Может, лучше просто выкинуть на помойку, пока не поздно?

– Ну, может, и да, – ответил Данила.

– А может, и нет, – ответил на свой вопрос Виктор.

– К этому тоже надо подойти системно, – сказал Данила. – Вот ты как думаешь, Фигаксель, от чего это зависит?

– Что от чего?

– Лезть в это или не лезть – вот в чем вопрос. От чего зависит выбор?

– От того, насколько это нам надо, – ответил Виктор. – От чего же еще?

– То есть от того, насколько нам нужны большие деньги, правильно?

– Да. И большой геморрой.

– Это понятно. Так тебе нужны большие деньги?

– Нет, естественно. Кому они нужны?

– Я неправильно спросил. Давай по-другому: для чего тебе нужны большие деньги? Ну и мне. Вот что главное.

– Для веселой жизни без проблем. Как и всем. Тоже мне вопрос.

– У нас и так жизнь достаточно веселая, Фигаксель. Мы работаем без особого напряга и бабки просаживаем как хотим.

– А будет еще веселей.

– Если ты так уж хочешь, чтобы было еще веселей, то почему у отца денег не попросишь? Он у тебя бизнесмен, бабла у него лом.

– Я тебе уже говорил.

– Когда ты говорил, мы не рассматривали такой стремный вариант, как сейчас. Нам надо на будущее все теги просчитать, чтобы потом не было сбоев и всяких дурацких ошибок 404.

– Это интернет-ошибка?

– А какая еще? Четыре ноль четыре – «Страница не найдена».

– Я их по номерам не помню. Ну черт с ним. Так о чем ты?

– О том, что мы все должны сейчас для себя прояснить. Поэтому говори: почему ты не используешь этот простой и логичный вариант для получения денег – тупо попросить у отца?

– Потому что он за эти деньги будет меня напрягать. Заставит работать там, где я не хочу.

– Где?

– У него, в сети бензозаправок, например.

– Скажи ему, что тебе это скучно.

– Говорил сто раз. А он: «Тогда иди учиться на того, кем тебе не скучно работать, иди на какую хочешь платную программу, я тебе любой университет мира оплачу». А я ему: «Не хочу!» А он мне: «А чего же ты, баран, хочешь?!»

– Это, кстати, и есть главный вопрос, – задумчиво вставил Данила. – Очень хороший вопрос.

Виктор, увлеченный рассказом и внутренне переживавший разговор с отцом на эту болезненную тему, посмотрел на Данилу со злостью.

– Да! – сказал Виктор. – Это замечательный вопрос.

– Вот именно. Так чего ты хочешь?

– Я не знаю! – Виктор покраснел, глаза его блестели, будто он сейчас отвечал не приятелю, а навязчивому отцу. – Я вот работаю альпинистом, лазаю по самым высоким зданиям Москвы, это не престижно, но зато прикольно, это драйв, и это мне на данный момент нравится! Понятно?! А что мне завтра понравится, я не знаю!

– А чего ты на меня-то орешь?

– А чего ты про отца начал?

– Я не про отца вообще-то. Я имел в виду, что на данный момент этот вопрос для нас с тобой – ни для какого не для отца, а для тебя и для меня – главный. Вот я и спросил.

– А ты сам чего в жизни хочешь?

В этот момент в дверь квартиры позвонили.

– Сосед, что ли, опять на пиво сшибить денег приперся? – предположил Виктор и двинулся в прихожую.

– Не открывай ему, – сказал Данила вслед. – Забодал, старый алкаш. Он мне с позапрошлого раза так деньги и не вернул. Говорит, что не брал.

С минуту из прихожей ничего слышно не было, кроме короткого тихого скрипа внутренней двери. Было понятно, что ее, деревянную дверь, Виктор открыл, а внешнюю, железную, открывать не стал. Данила хотел было крикнуть Виктору: «Ну кто там?» – но поостерегся, потому что теперь, когда квартиру и лестничную клетку разделял только лист железа внешней двери, его слова могли быть услышаны соседом, если, конечно, там был сосед. В этот момент Данила услышал некий приглушенный гомон со стороны прихожей – похоже, где-то за пределами их квартиры кто-то переругивался.

Данила молча направился в прихожую, стараясь не топать каблуками – туфли он по-холостяцки и не подумал снять, когда они пришли домой (так же, впрочем, как Виктор – свои кроссовки).

– Ну, что там? – шепотом спросил он приникшего к дверному глазку Виктора.

Тот на секунду обернулся, коснулся указательным пальцем губ, показывая, чтобы Данила не шумел, и вновь стал наблюдать за происходящим на лестничной клетке.

Из-за двери доносились мужские голоса, теперь Данила отлично слышал их.

– Мужик, чего тебе надо? Иди проспись, – один голос.

– Сам иди, – другой голос; Данила узнал его, надтреснутый и хриплый, он явно принадлежал их соседу, пьянице. – Вы кто такие, вообще?

– Кто надо.

– Вы здесь не живете, – снова пьяненький сосед.

– Слушай, мужик, тебе же неприятности не нужны, – еще один голос. – Вот удостоверение, видишь? А теперь вали отсюда. Быстро.

– Так бы сразу и сказали, что ФСБ, – голос соседа стал почтительным, – тогда я пошел.

Виктор и Данила, услышав эту фразу, переглянулись.

– Давай-давай, иди, папаня, – донеслось из-за двери.

В дверь снова позвонили, на сей раз настойчивей.

Виктор сделал шаг назад и быстрым махом, чтобы не скрипнула, прикрыл внутреннюю дверь, остановив ее движение за пару сантиметров до того, как она должна была хлопнуть, и дальше медленно-медленно вдавил ее до конца в створ рамы.

– Недружелюбный интерфейс подкрался незаметно, – шепотом прокомментировал он.

– И хрен куда отсюда денешься, – так же тихо отозвался Данила. – Что с термосом делать? С балкона выкинуть?

– Идея хорошая. Но… э-э… погоди, может, просто дверь не открывать? Типа нас нет дома?

Дверной звонок уже заливался не переставая.

– Третий звонок, зрители настоятельно приглашаются в зал, – сказал Данила.

Затем звонок неожиданно смолк, и у двери послышалось копошение, как будто кто-то с той стороны вставлял ключ в замок.

– Хотят дверь отмычками вскрыть, – прислушался Виктор. – Я думаю, надо валить.

– Спасибо за мысль, капитан Очевидность. Лучше бы сказал, куда валить, мы на пятнадцатом этаже.

– С балкона – вниз.

Виктор шмыгнул в ближайшую комнатку и почти сразу выскочил назад с мотком каната на плече и дощечкой-сиденьем, закрепленной в широких лямках, которые позвякивали пряжками и альпинистскими карабинами.

– Мы на пятнадцатом этаже, – сказал Данила.

– Давай за мной, – скомандовал Виктор и устремился во вторую комнату.

– А с термосом что? – громким шепотом спросил Данила, догнав друга у двери на лоджию.

– Блин, термос! Не знаю. – Застегивая на себе альпинистские ремни, Виктор выглянул за перила вниз.

– Термос надо взять с собой. Я сейчас, – сказал Данила и помчался на кухню.

Не прошло и четверти минуты, как он вернулся с рюкзачком, в котором болтался термос. На улице уже было совсем темно. Шагнув к краю лоджии, он посмотрел вниз, за перила. У соседей этажом ниже свет не горел, и через этаж тоже было темно. А дальше попадались горящие окна, там точно были люди, и кто-нибудь из них наверняка заметит, как они спускаются, и понятное дело, сразу настучит в полицию, подумал Данила.

Виктор пристегнул маленький карабин с канатом к металлическому креплению лоджии и стал оглядываться по сторонам, непроизвольно хлопая ресницами, а в голове Данилы мелькнула тоскливая мысль о том, что теперь уже назад ходу нет, потому что Виктор решился. До этого фирменного похлопывания ресницами еще можно было попытаться отговорить Фигакселя от задуманного, но после – никогда.

Моток каната, один конец которого был зафиксирован на краю лоджии, полетел, разматываясь, вниз, провожаемый взглядом Даниилы, и сгинул во мраке.

– Будешь держаться за меня сзади. – Виктор пропустил канат через механизм большого карабина с рукоятью, который был пристегнут к его поясу, и полез за бетонные перила лоджии. – Давай перелазь, обхвати меня сзади и виси на мне.

– Я боюсь высоты, – с тревогой сказал Данила, не отрывая взгляда от освещенного фонарями асфальта внизу, казавшегося ему сейчас таким далеким и одновременно таким близко-опасным.

– Не ссы, я спущу нас аккуратненько.

– Ладно, не фига отделяться от коллектива, правильно? – сказал Данила, не двигаясь, впрочем, с места.

– Падай мне на хвост быстрее, хватит трындеть.

Данила накинул рюкзачок с термосом на спину и полез наружу, вцепившись правой рукой в воротник Виктора.

– Горло не дави, – сказал Виктор, – за ремни держись.

– Так нормально? – спросил Данила.

– Да. Держишься?

– Да.

– Вперед.

Стоя на карнизе лоджии, Виктор повернулся спиной к открытому пространству, и Данила, висящий на его спине двойным рюкзаком (с учетом рюкзачка с термосом), повис над бездной.

– Ненавижу, – сказал Данила.

Виктор сильно оттолкнулся ногами от карниза, синхронно с этим отпустив механизм большого карабина, и друзья скользнули по канату вниз. Миг – и Виктор уже приземлился ногами на бетонную перегородку лоджии этажом ниже. Вовремя зажатая им рукоять карабина резко застопорила скольжение, отчего друзей ощутимо тряхнуло.

– Дальше поперли, – сказал Виктор, поудобнее уставляя ноги для следующего прыжка. – Приготовься.

– А можно не прыгать, а просто сползти? – спросил Данила.

– Я – человек-паук, а не человек-червяк.

– А трос выдержит?

– Ты, кстати, так и не сказал, чего хочешь в этой жизни, – заметил Виктор.

– Сейчас я хочу не разбиться, – ответил Данила, и Виктор тут же повторил прыжок, и они оказались на тринадцатом этаже.

– Все, перелезай через перила, – сказал Виктор.

– А мы дальше прыгать не будем? – спросил чуть ли не с ноткой разочарования Данила, тут же, впрочем, перекинув ногу через перила.

– На фига дальше? Здесь можно переждать обыск, – ответил Виктор.

– Так можно было тогда только один раз прыгать, зачем сюда?

– Там лоджия застекленная, и все окна закрыты, не видел? – спросил Виктор. – А эта открытая.

– Не обратил внимания. – Данила уже был в безопасности, на лоджии, и молодецки добавил: – Я думал, мы до земли поскачем. А так как-то даже несолидно. Джеймс Бонд со стыда бы сгорел.

– Зубы мне не заговаривай, – произнес Виктор, неспешно перебравшись внутрь лоджии. – Ну, так чего ты в жизни хочешь?

– Сейчас я хочу, чтобы вот эта веревка не свисала с нашего балкона, ее заметят фээсбэшники.

– Это предусмотрено, – сказал Виктор.

Он взялся за тонкий тросик, которого Данила прежде не замечал. Тросик тянулся к карабину, что крепил к их лоджии конец основного каната. Виктор дернул за тросик, и карабин с металлическим щелчком отскочил от лоджии.

– До меня только сейчас доперло: мы на тринадцатый этаж попали, – сказал Данила.

Виктор начал сматывать концы каната.

– То есть ты хочешь сказать, что раз мы живем на пятнадцатом, а потом спустились через этаж, то сейчас мы на тринадцатом? – спросил он.

– Ну да, – ответил Данила. – Ты тоже врубился?

– Даницыл, если я – капитан Очевидность, – сказал Виктор, – тогда ты – просто адмирал Ясен Пень.

– Ты не понял. Если здесь тринадцатый этаж, то, значит, это балкон нашего соседа, который сейчас у нашей двери топтался. Лехой его вроде зовут. – Данила стал вглядываться сквозь стекло в комнату. – Кажись, дома его нет, по крайней мере в этой комнате.

Виктор, смотавший к этому моменту в моток весь канат, выглянул за боковую бетонную панель лоджии и сказал:

– В другой комнате и на кухне у него тоже темно. Так, стоп! А термос ты взял?

– Нет, в форточку выкинул, – ответил Данила. – Да взял, взял, не парься.

– То есть у нас все чисто, – сказал Виктор и посмотрел наверх, где была их квартира.

Данила оперся о бетонные перила и тоже посмотрел вверх, а затем оценивающе оглядел путь в воздухе, который они только что проделали.

– Кстати говоря, – сказал он. – Тебе не кажется, что мы совершенно спокойно могли бы слезть сюда и без твоей веревки, и без этих диких тарзанских прыжков? Вон, глянь, видишь выступы сбоку. Они есть около каждого балкона. По ним можно спускаться вниз. С выступа на выступ. Хоть до первого этажа.

– Даницыл, не ты сейчас верещал, что боишься высоты?

– Я боялся высоты с учетом того, что я должен был путешествовать у тебя на спине. Как Маша с пирожками на горбу у медведя. А если бы я сам полез и все контролировал, тогда бы я так не очковал.

– С выступа на выступ можно было бы слезть, но не тебе. Ты без тренировки, скорей всего, навернулся бы. И мы бы тут сейчас не разглагольствовали с очень умным видом про ненужные и нужные веревки.

В этот момент со стороны их лоджии донесся звон разбитого стекла, и кто-то наверху негромко выругался:

– Мать твою.

Данила и Виктор мгновенно отпрянули от края лоджии.

– Это они бутылки из-под пива на балконе задели, – прошептал Виктор.

– Не очень-то они осторожничают, – так же тихо ответил Данила.

– Пусть шарят, пошли, – сказал Виктор и толкнулся в полурастворенную дверь. Перешагнув через высокий порог лоджии, он двинулся во тьму комнаты, и тут же раздался звон – судя по всему, он попал ногой по батарее пустых бутылок, и они с грохотом покатились по полу, ударяясь друг об друга, и звуки получились довольно громкими, несмотря на то что ни одна бутылка вроде бы не разбилась.

– Твою мать, – в голос выругался Виктор.

Едва шум стих, Данила тоже вошел в комнату и прикрыл за собой дверь.

Если бы Данила, как минуту назад, все еще смотрел с лоджии вверх, то при звуках устроенной Виктором игры в стеклянный кегельбан он увидел бы на фоне звездного неба силуэт мужчины, перегнувшегося через перила на пятнадцатом этаже. Впрочем, темнеющая там фигура не выказала в движениях настороженности и подозрительности, наоборот, мужчина сверху без интереса прокомментировал: «Везде один бардак» – и скрылся из вида.

Пообвыкшись в темноте, друзья потихоньку стали продвигаться дальше. Виктор, дойдя до выхода, нащупал на стене выключатель, и комнату осветила лампа, свисающая на электрическом шнуре с потолка без всякой люстры или абажура. При ее свете они увидели, что было ясно и без нее: в бедно обставленной квартире давно не прибирались.

– Сейчас позырим, что у нас творится, – сказал Данила.

Он достал из бокового кармана рюкзачка айфон, положил его на стол.

– О, ты и его не забыл, – заметил Виктор.

– Всегда с собой, – ответил Данила.

– Я на всякий случай гляну, что там, – сказал Виктор и ушел из комнаты. Вернулся он быстро.

– Никого, – сообщил Виктор.

Тем временем айфон включился и выдал пучок лучей, на столешнице высветилась лазерная клавиатура, и Данила стал набирать код.

– Сейчас войдем в мой комп и через веб-камеру все увидим, – сказал он.

Через несколько секунд над айфоном вырос голографический дисплей, и Данила с Виктором увидели, как двое мужчин переворачивают вверх дном большую комнату в их квартире.

– Они не заметят, что мы следим за ними? – спросил Виктор.

– Нет, монитор-то выключен.

– Я всегда удивлялся, на кой ты отдельно еще отключаешь монитор, когда выключаешь комп. Никто же так не делает. Теперь понятно, откуда у тебя эта дурацкая привычка. Ты всю жизнь ждал обыска фээсбэшников.

– Ну и морды. – Данила пристально смотрел в голографический дисплей.

– Я думаю, долго они там возиться не будут.

– Почему?

– Ну, термос – не иголка, – сказал Виктор. – Особо много времени не надо, чтобы понять, что его нет в квартире. Но нам все-таки лучше делать ноги отсюда.

– Думаешь, сейчас этот сосед Леха заявится? – спросил Данила.

– Да. А во-вторых, даже без этого – просто чую, что надо валить.

– Почему?

– Просто чую. Нельзя без страховки долго стоять у края. Обязательно как-нибудь так получится, что грохнешься. Это азбука альпиниста. А мы здесь торчим точняк у края. Да и вообще в этом бомжатнике отстойно до невозможности.

Замок на входной двери открывался изнутри поворотом ручки, поэтому выйти из квартиры не составило труда. Друзья постояли немного на площадке, прислушиваясь, затем вызвали лифт.

У машины засады не было. Виктор быстро завел двигатель, и они укатили.