Текст книги "История Средних веков"
Автор книги: Сергей Нефедов
Жанр: История, Наука и Образование
сообщить о неприемлемом содержимом
Текущая страница: 8 (всего у книги 18 страниц)
Глава IV
Возрождение Европы
Мы обручаемся с тобою, море,
в знак нашей истинной и вечной власти!
Клятва венецианского дожа.
ВЕНЕЦИЯ
Когда-то, семь веков назад, окружающие Адриатику горы были покрыты зелёной шапкой лесов – и лишь кое-где сквозь буйную зелень проглядывали белые известняковые скалы. Караваны длинных приземистых галер шли мимо скал на север; равномерно ударял барабан, задавая темп гребцам, ритмично взлетали вёсла, и сгибались обожжённые солнцем спины. Группа людей в бархатных плащах и украшенных перьями беретах стояла на носу корабля, напряжённо вглядываясь вдаль. Вот один из них поднял руку: «Смотрите!» Там, у горизонта, прямо из воды вдруг выступили остроконечные шпили и купола – это выглядело, как будто со дна моря всплывает город. Он приближался, удивительный город на воде: огромные башни и великолепные храмы, и разукрашенные фасады домов – волшебный город посреди моря. Галеры вплывают на главную улицу – ещё утро и ставни окон закрыты, ступеньки от дверей спускаются в воду; огромный собор вдруг возникает из-за поворота канала, его купола сияют на солнце, и рыцари на носу галеры в восхищении снимают береты с перьями.
– Viva, Venecia!
* * *
Венеция была построена на воде – потому что она была городом беглецов. Когда-то, во времена падения Рима, уцелевшие жители прибрежных городов бежали от меча варваров на расположенный посреди лагуны островок Риальто. Там, на острове, были лишь заросшие тростником болота и песчаные пляжи, и, чтобы прокормиться, беглецы выпаривали из морской воды соль. На своих рыбачьих лодках они ездили вдоль берегов Адриатики и меняли соль на хлеб. Постепенно на острове вырос посёлок – сотня деревянных домов на сваях и маленькая церковь, где священник крестил детей. Константинопольские власти прислали сюда правителя, который громко назывался герцогом, «дукой» – островитяне произносили это слово как «дож». Потом императоры бросили далёкий остров на произвол судьбы, и дож стал выбираться на сходке местных жителей. Время шло, торговля солью давала неплохие доходы, и разбогатевшие купцы стали строить морские корабли, плавать в Константинополь и закупать товары цивилизованного Востока – шёлк, стекло, пряности. На адриатическом берегу тюки с заморским товаром навьючивали на лошадей, и караваны уходили на север, через суровые альпийские перевалы – в Германию и Галлию. Знатные варвары из северных стран любили наряжать в шелка своих жён и любовниц – и купцы богатели; вскоре они стали отправлять на восток целые флотилии кораблей. Чтобы охранять эти флотилии, островитяне создали военный флот: они воскресили забытые римские образцы и стали строить галеры времён Августа; на этих быстроходных судах было по 150 гребцов и 20-30 солдат. Потом купцы попробовали освоить производство шёлка и стекла на месте; они пригласили греческих мастеров и построили мастерские – рыбацкий посёлок постепенно превратился в город ремесленников и купцов.
Венеция была первым городом, возникшим у берегов покрытой лесами страны варваров. Как тысячи лет назад, мир снова пробуждался к культурной жизни, и на берегах морей появлялись маленькие города, жившие торговлей и ремеслом. Эти города возникали там, где не хватало пашен и пастбищ, и где перенаселение заставляло людей жить ремеслом и торговлей. Настоящая торговля в те времена была возможна только по морю – и поэтому торговые города возникали у моря, там, куда парусные суда могли доставить хлеб и товары из дальних стран. "У нас нет полей, у нас нет виноградников, – писали венецианцы римскому папе, – и всё необходимое мы должны привозить из отдалённых чужих стран".
История Венеции была похожа на историю Тира, Афин, Карфагена – это была история завоевания господства на море. Поначалу венецианцам приходилось сражаться с арабскими пиратами, затем – с норманнами, захватившими Южную Италию. В награду за победы над разорявшими Балканы италийскими норманнами император Алексей I даровал венецианским купцам право беспошлинной торговли, и они создали торговые фактории в городах Империи. Потом начались крестовые походы, и в 1100 году венецианский флот отплыл к берегам Леванта помогать крестоносцам. Крестоносцы осаждали арабские города с суши, а венецианцы – с моря; за свою помощь Венеция получала третью часть каждого захваченного города. В 1123 году у Аскалона произошла решающая морская битва между венецианцами и арабами: у венецианцев было около двухсот кораблей, в том числе большие, невиданные по тем временам галеры, на которых за каждым веслом сидело по два гребца. Арабский флот был разгромлен, и Венеция завоевала господство на море; отныне она стала "царицей морей". Стаи стремительных галер рыскали по Средиземному морю, захватывая корабли торговых соперников; по бортам стояли шеренги лучников, а на корме развевался вымпел с изображением льва – символ покровителя Венеции, святого Марка.
Наступило время процветания города на Риальто. Сотни кораблей отправлялись каждый год на восток за шёлком, пряностями, льном; они везли для продажи строевой лес, оружие и купленных у венгров и немцев рабов. Население маленького острова достигло 50 тысяч, все болота были осушены с помощью прорытых каналов, и от лепившихся друг к другу домов не осталось свободного места. Двухэтажные каменные дома выходили одной стороной на канал; стены покоились на сваях, и казалось, что они поднимаются из воды; у дверей были привязаны лодки-"гондолы", служившие венецианцам вместо лошадей. Первый этаж дома обычно занимали кладовые и кухня, хозяева жили на втором этаже, открывавшемся в сторону канала лоджиями, увитыми цветами. Венецианцы любили зелень, но дворик с несколькими деревьями был для них символом неслыханной роскоши; у простых горожан дворов не было, и задняя сторона дома выходила на узенькую улочку, где только-только могли разминуться двое прохожих.
Богатство и бедность в то время не бросались в глаза в Венеции – в отличие от более поздней эпохи. В XII веке ещё не знали настоящей роскоши, а купцы умели считать деньги и экономить. Кое-что из прибылей доставалось и на долю простого народа, и он мог сносно существовать – во всяком случае, в Венеции не было восстаний, а отцы города даже строили дома для бедняков. Конечно, со временем деньги взяли своё, и в XIII веке городом управлял уже не дож и не народное собрание, а Большой Совет из богатейших купцов. В XIV веке купеческие роды были переписаны в "Золотой книге", обзавелись гербами, титулами, дворцами и превратились в высокомерное дворянство – но это была реальность уже другой эпохи.
Символом величия и могущества Венеции был огромный, возвышавшийся над городом собор Святого Марка. Это был первый из великих соборов, строительство которых возвестило о возрождении Европы – и символично, что он был построен приглашёнными из Константинополя греческими мастерами. В Европе в это время не умели строить больших каменных зданий, и лишь восточные мастера хранили древние секреты приготовления цемента и каменной кладки. Возрождавшаяся культура возвращалась в Европу вместе с посланцами сохранившей её восточной цивилизации: мозаики, иконы, алтарь – всё было сделано руками греков. Вся Венеция с её церквями, домами, ремёслами была порождением Востока; она была отделившимся городом Восточной Империи и её союзником, пользовавшимся торговыми привилегиями. Однако, со временем эти привилегии стали подрывать торговлю Константинополя, и место дружбы заступила вражда. В 1171 году по приказанию императора тысячи венецианских купцов были схвачены и брошены в тюрьмы, венецианский посол Энрике Дандоло был ослеплён в Константинополе. Через тридцать лет ставший дожем 80-летний слепой старик воспользовался случаем, чтобы отомстить: он уговорил участников четвёртого крестового похода повернуть на Константинополь. Конечно, рыцари были и сами не прочь разграбить богатейший город Востока – но они могли овладеть им лишь с помощью блокировавшего гавань венецианского флота. Тринадцатого апреля 1204 года франки взошли на стены Константинополя по сотням мостиков, перекинутых с мачт венецианских кораблей; столица Востока была разграблена и сожжена варварами. Венеция получила свою долю: несколько уцелевших городов, право беспошлинной торговли и четырех бронзовых коней, которых гордые победители поставили над входом в собор Святого Марка. В Константинополе была создана большая венецианская колония, и купеческие корабли уходили отсюда к северным берегам Черного моря.
Венеция царствовала над морями и каждый год торжественно праздновала своё обручение с морем-океаном. В назначенный день в море выходила флотилия разукрашенных кораблей; дож стоял на палубе роскошной флагманской галеры "Буцентавр" – и вся знать Венеции в бархатных плащах и украшенных перьями беретах стояла на палубах своих галер. Гордо реяли знамёна Святого Марка и ритмично взлетали вёсла в руках гребцов. Потом "Буцентавр" останавливался, и на глазах тысяч людей правитель Венеции бросал в воду обручальное кольцо:
– Мы обручаемся с тобою, море, – под восторженные крики толпы провозглашал дож. – Мы обручаемся в знак нашей истинной и вечной власти над тобою!
РОЖДЕНИЕ КОММУНЫ
Милан должен осушить ту чашу скорби,
которую он готовил для других.
Фридрих Барбаросса.
Венеция была обручена с морем, и её жизнь была непохожа на жизнь других городов Италии – тех городов, которые стали появляться в XI веке. На материке продолжали бушевать войны, и города были в первую очередь крепостями, под защиту которых сбегалось окрестное население. Разорённые войной крестьяне под руководством епископа строили крепость-бург и постепенно переселялись туда – хотя иной раз это было далеко от их полей. Мелкие рыцари, вальвассоры, владевшие только доспехами и несколькими полями, тоже перебирались в крепость и, объединившись с родичами, строили укреплённые дома-башни. Так появлялся маленький город с несколькими тысячами жителей, благородных рыцарей и свободных землепашцев – скорее даже не город, а укреплённый посёлок. Иногда новый город возникал на руинах древнего поселения, жители ремонтировали обвалившиеся стены и брали из развалин камень для своих домов – но чаще город возводили на новом месте: суеверные крестьяне боялись древних развалин. Вокруг города простирались принадлежавшие горожанам земли, а дальше располагались владения крупных сеньоров, «капитанов». Капитаны жили в замках, владели деревнями и не отпускали своих крестьян в города.
Власть в городе обычно принадлежала епископу, назначенному императором; епископы собирали подати и отдавали часть доходов в казну. В 1070-х годах папа Григорий VII начал яростную борьбу с императором за право инвеституры епископов; Генрих IV претерпел позор Каноссы, а назначенные им епископы были изгнаны. Города воспользовались развалом Империи и провозгласили себя коммунами – то есть самоуправляющимися общинами; горожане стали избирать своих консулов и не хотели больше слышать об императоре, податях и повинностях. Получив желанную свободу, коммуны включились в борьбу за место под солнцем – в ту самую борьбу, которая началась после падения имперского порядка. В обстановке всеобщей анархии города и сеньоры сражались друг с другом и между собой; городские ополчения штурмовали замки, придвигали к их стенам осадные башни и крушили стены таранами. В XII веке многие "капитаны" были вынуждены признать поражение, их замки были срыты, и они переселились в города, где построили себе укреплённые дворцы. Итальянские города тех времён представляли собой удивительное зрелище: море теснивших друг друга деревянных лачуг, а над ними топорщащиеся то здесь, то там башни грубой каменной кладки -обиталища рыцарских кланов. Рыцари не могли жить спокойно, им нужно было с кем-нибудь воевать, и они воевали между собой на улицах города точно так же, как и на равнине. Иногда они объединялись и шли на другой город, штурмовали высокие стены, грабили и убивали, а потом предавали всё огню. Войны городов были столь же ожесточёнными, как войны сеньоров, и крестьянам было не легче от того, что их грабят под знаменем "коммуны". Итальянская коммуна XII века была республикой рыцарей, и власть в ней принадлежала благородным рыцарям, "нобилям"; купцы и ремесленники должны были быть довольны, если им дозволялось спокойно жить в городе и если их не подвергали чрезмерным поборам. Что же касается крестьян из сельской округи, то они должны были работать на своего переселившегося в город сеньора и не помышлять о том, чтобы самим стать горожанами.
В XII веке войны коммун привели к выделению сильнейших, "знатных", городов, подчинивших себе мелкие коммуны и обширные сельские районы. На севере такими городами были Милан, Парма, Генуя, в Средней Италии – Флоренция, Болонья, Пиза. Но войны продолжались и побеждённые города обращались к императорам с жалобами на победителей, с просьбами восстановить справедливость и имперский порядок. Императоры были бессильны что-либо сделать; после позора Каноссы они утратили власть над германскими герцогами, и у них не было ни армии, ни денег. Герцоги выбирали императоров из своей среды и единственное, на что могли твёрдо рассчитывать эти выборные вожди – это на силы своего герцогства. В 1152 году престол "Священной Римской Империи" достался швабскому герцогу Фридриху Барбароссе, знаменитому рыцарю, всегда сражавшемуся в первых рядах, победителю всех турниров и покорителю дамских сердец. Барбаросса жил воспоминаниями об Оттоне Великом и славе былой Империи; он поклялся восстановить её во всей силе и первым делом объявил о всеобщем мире – о том, что его вассалы не имеют права сражаться между собой. В 1154 году он прибыл в Италию, выставил на Ронкальском поле свой щит и стал принимать жалобы от вассалов. Многие жаловались на Милан: миланцы жестоко обходились с соседями, разрушая до основания их города. Император призвал на помощь германских князей и, через четыре года вернувшись с большой армией, осадил Милан; миланцы испугались и вскоре капитулировали; вслед за ними сдались и другие непокорные коммуны. Император назначил в города своих наместников, но, как только они приступили к сбору налогов, Милан снова восстал. Собрав войска, Фридрих в 1161 году снова перешёл Альпы и осадил непокорный город; к императорским войскам присоединились ополчения враждебных Милану соседних городов. Осада продолжалась полгода, в Милане свирепствовал голод; наконец, миланцы сдались и вышли из ворот в одежде кающихся, босые, с верёвками на шее, с головами, посыпанными пеплом, и с горящими свечами в руках. Фридрих Барбаросса помиловал сдавшихся, но приказал разрушить Милан и, в знак проклятия, провести по развалинам плужную борозду. "Милан должен осушить ту чашу скорби, которую он готовил для других", – сказал Барбаросса.
Однако торжество императора оказалось преждевременным и недолгим. Папа Александр III не мог допустить возрождения Империи, он отлучил Фридриха от церкви и призвал его подданных к мятежу. Города Италии вновь восстали и объединились в Ломбардскую лигу, соседи примирились с миланцами и помогли им восстановить городские стены. В Германии тоже начались смуты, и прошло много лет, прежде чем Барбаросса смог собрать небольшую армию и вернуться в Италию. В мае 1176 года он встретился с ломбардскими рыцарями при Леньяно – и был наголову разбит, потерял всё своё войско, и сам чудом выбрался из страшной сечи. Итальянские города отстояли свою свободу. В следующем году императору пришлось пережить новую Каноссу: чтобы добиться снятия отлучения, он поцеловал ноги Александра III на паперти собора Святого Марка в Венеции. Было что-то символическое в том, что это произошло именно в Венеции: император, олицетворявший собой прошлое, мог видеть перед собой будущее. Сидя у ног папы, он видел перед собой многолюдный город, кварталы каменных домов, купеческие дворцы и корабли в порту. Мир деревень, рыцарей и замков уступал дорогу новому миру городов, торговли и ремёсел. В конце концов, это должно было произойти – должен был настать момент, когда демографическое давление достигнет невидимой грани и начнётся Сжатие. На глазах Барбароссы начиналась новая эпоха, эпоха, которая породит новую цивилизацию, новую революцию и новых самодержавных монархов. Но всё это должно было случиться через столетие – а пока императору оставалось поддерживать стремя лошади, на которой сидел папа, и с удивлением разглядывать этот новый мир.
COMUNE DEL POPOLO!
И народ добился всего, чего желал.
Хроника Пармы .
Законы истории всемогущи, как законы природы: вслед за зимой наступает весна и лето, вслед за веками варварства приходит возрождение и расцвет. Как бы ни сеяли варвары разрушение и смерть, всё равно природа берёт своё, и с течением веков население начинает расти; крестьяне принимаются отвоёвывать пашню у девственных лесов и топких болот – но земли всё равно не хватает. Начинается Сжатие, появляются безземельные бедняки, готовые работать за кусок хлеба – и рабство становится ненужным; сеньоры позволяют сервам выкупать свои повинности и уходить на четыре стороны. Те, кто не нашёл работы в деревне, идут в города и становятся ремесленниками; города начинают быстро расти, дома становятся всё выше и всё теснее прижимаются друг к другу, а за пределами городских стен возникают ремесленные предместья. Ремесленники конкурируют между собой и, чтобы не допустить в свою среду новичков, организуются в цехи; члены цеха – это уважаемые мастера, они договариваются между собой о ценах, количестве и качестве товара, и о числе подмастерьев-учеников. Каждый цех имеет своего святого покровителя, свою церковь, где он собирается обсуждать дела, свои праздники, свою казну и своё знамя, под которым выступает цеховое ополчение.
В начале XIII века власть в городе принадлежала заносчивым рыцарям, "нобилям", для которых смысл жизни состоял в войне – между собой или с соседними городами. Нобили строили укреплённые дворцы с башнями и разъезжали по городу в пышных одеждах, соревнуясь друг с другом в роскоши и размерах вооружённой свиты. В городской округе они владели замками и поместьями с сотнями и тысячами крестьян, рабов-сервов и подневольных крестьян-колонов. Знатные кланы ненавидели друг друга и с незапамятных времён вели кровные счёты – как Монтекки и Капулетти в Вероне:
Две равно уважаемых семьи
В Вероне, где встречают нас событья,
Ведут междоусобные бои
И не хотят унять кровопролитья…
В своей кровной вражде одни рыцарские кланы призывали на помощь императора, а другие – папу, и вся Италия делилась на два лагеря – сторонников императора и сторонников папы, «гибеллинов» и «гвельфов». Императором в то время был Фридрих II (1212-50), внук Барбароссы, унаследовавший от отца германские владения, а от матери – норманнское королевство в Южной Италии. Власть императора в Германии была призрачной, и Фридрих предпочитал жить на Сицилии, лишь недавно отвоёванной у арабов. Он подражал арабским халифам, окружил себя восточной роскошью, учёными и поэтами – и сам сочинял стихи; он знал пять языков, в том числе и арабский. По примеру своего деда Фридрих II пытался подчинить итальянские коммуны – но добился лишь того, что папа отлучил его от церкви и провозгласил против него крестовый поход. В конце концов, после смерти Фридриха Южная Италия была завоёвана крестоносцами, которых возглавлял брат французского короля Карл Анжуйский.
В середине XIII века в бесконечную войну гибеллинов и гвельфов внезапно вмешалась новая сила – окрепшие цеховые ополчения. Время шло, ремесленные предместья росли, и никто не мог обещать, что ремесленники будут и дальше терпеть поборы и произвол рыцарей. Рыцарские кланы сами вовлекали ремесленников в борьбу, и настал момент, когда они ощутили на себе силу цехов. Цеховые ополчения обычно выступали на стороне гвельфов и изгоняли гибеллинов – а затем забирали власть в свои руки. Надменные нобили с удивлением увидели с башен своих дворцов вышедший на площадь вооружённый народ: расшитые цеховые знамена, море копий и направленные на дворец катапульты. "Comune del popolo! – кричала толпа. – Коммуна народа!" В 1240 году "пополаны" победили в Милане; в 1250 – во Флоренции, а затем революция, как пожар, охватила всю Северную Италию.
Сюда! С дубьём и кольями! Лупи!
Долой Монтекки вместе с Капулетти!
Народ изгонял нобилей, разрушал их башни и освобождал крестьян в их поместьях; в конце концов, все крестьяне получили свободу – одни безвозмездно, другие – за выкуп. Поскольку бог создал людей свободными, говорилось в «Райском акте» болонской коммуны, то им следует вернуть утраченную свободу. «Поэтому знатное государство Болонья, помня о прошлом и предвидя будущее, во имя Спасителя нашего Господа Иисуса Христа, выкупает всех связанных рабским состоянием и объявляет их свободными!»
Восстания 1250-х годов были лишь первым ударом Революции, вслед за ними начались долгие гражданские войны. Города переходили из рук в руки, нобили то изгонялись из коммун, то снова овладевали ими, замки разрушались и восстанавливались. В конце концов, революция и война породили новых монархов – сначала их звали "капитанами народа", а потом просто "синьорами". Первым синьором Милана был благородный рыцарь и купец Мартино делла Торре, волею судьбы ставший вождём народа; он изгнал из города нобилей, разрушил множество замков, понизил цены на зерно и частично отменил долги. История повторялась – как раньше борьба народа с аристократами породила "тиранию", так и теперь она породила "синьорию" – и даже названия почти не изменились: "нобили", "патриции", "пополаны" – всё это были слова, общие для разных эпох. События прежнего демографического цикла повторялись в новом цикле, коммуна – это был древний полис, и полисы сражались между собой за торговое преобладание; Генуя боролась с Венецией так же, как раньше Коринф с Афинами. В этой борьбе за жизнь рождалась не только торговля и морские навыки, но и культура, наука, искусство – всё то, что называют цивилизацией.
Правообладателям!
Это произведение, предположительно, находится в статусе 'public domain'. Если это не так и размещение материала нарушает чьи-либо права, то сообщите нам об этом.