Текст книги "Харвуд Макк Грайер. Том I. Харвуд Макк Грайер. Том II. Возвращение в Харвудский замок"

– Меня зовут Рейн Вэксли. Моё имя вам ничего не скажет. Но у нас есть общая тема для разговора – это ваш брат Стивен.

Не ожидала хозяйка услышать именно эти слова.

– Проходите. Меня зовут Ивва Уильямс. Располагайтесь в гостиной. Я сейчас налью чай.

После первого глотка гостя женщина начала:

– А что вам известно о моём брате?

– С того момента, как он покинул дом в поисках Харвудского замка? – более развёрнуто дополнил вопрос Рейн.

– Именно.

– Всё.

Ивва чуть не выронила чашку. Прошло больше года после исчезновения брата. Попытки отыскать какие-либо вести о нём успешно проваливались. И вот появляется человек, который знает о Стивене всё!

– Откуда вам известно всё? И что – всё? Вы не бойтесь, говорите. Я готова к любым новостям.

– Скажу сразу, новости вас не обрадуют. Я думаю, вам знакомо имя Брайан О’Нил?

– Да. Это один из пропавших год назад.

– Как раз Брайан – это единственный, кто не пропал. Единственный, кому удалось вырваться из покоев замка.

Неподробно Рейн рассказал сестре Стивена всё, что знал: про первую встречу с путниками в своём посёлке, и далее, со слов Брайана, про все остальные события.

Вслушиваясь в каждое слово Рейна, Ивва смотрела перед собой и молча плакала в платок. Когда рассказ закончился, в гостиной несколько минут царила тишина. Женщина вытерла слёзы.

– Значит, Харвудская легенда – не вымысел?

– Далеко нет, – сказал Рейн и поставил пустую чашку на стол.

– Жутко… Я знала, что брат не вернётся. Чувствовала… Также чувствую, что не вернётся и сын.

– А он где?

– Отправился на поиски Стивена, или, скорее, за какими-нибудь сведениями о нём. Если бы вы пришли некоторым временем раньше, Генри был бы сейчас здесь.

– Генри – это ваш сын?

– Да. Ну, почему всё происходит не так? Почему? – снова с глаз её потекла слеза.

– Ивва, у меня к вам есть ещё один вопрос, – Рейн открыл свой дневник.

– Я слушаю вас, – женщина поправила локон волос.

– К Стивену помимо картины замка ещё попал и хрустальный подсвечник. Случайно, он не остался? – гость начал что-то записывать.

– Остался. Мы узнали, что он причастен к Харвудской истории. Только вот Генри взял его с собой.

– Зачем? – внезапно Генри остановил запись.

– Не знаю. Возможно, он надеется найти второй подсвечник и что-то изменить.

(Мужчина сделал вид, что не придал значения этим словам.)

– Да, лучше бы мне приехать раньше, – в полголоса сказал Рейн. – Он поехал один?

– Нет. Он взял с собой товарища. Вместе они вернулись с фронта. Залив Ферт-Айрон, 11-й пехотный полк Королевских войск. Тоган потерял на фронте глаз, остался хромым и глухонемым. Но он спас жизнь Генри. И так как у Тогана нет близких, сын поселил его у нас.

Сделал Рейн запись в дневник.

– Куда именно они направились, вы не знаете? – посмотрел он на хозяйку.

– Даже не знаю. Генри взял сохранившиеся черновики Стивена. Но там не обозначался чёткий маршрут. Однозначно на юг.

– Это понятно – к Харвудскому лесу… – Рейн закрыл дневник. – Ну, что ж, спасибо за чай. Я пойду.

– Спасибо вам. Вы заполнили пробелы неизвестности.

– Как видите, я оказался также втянут в этот случай. Мне тоже нужно кое в чём разобраться. Всего доброго.

– Удачи вам.

 
                                   * * *
 

Да, грустная ситуация. Рейн испытывал жалость. Жалко Ивву, как мать, как сестру. Жалко её сына. Притом, что поиски Генри ни к чему не приведут.

А вот… подсвечник… «Надо же так разминуться. Ведь настолько было возможным заполучить второй подсвечник. Правильно сказала Ивва: почему всё происходит не так? Эх, Генри, Генри. Ничего ты не сможешь изменить. Ну, откроешь ты врата Харвудского замка, и что? Нет, конечно, открывать врата нельзя… Хотя… Ведь замок вне реальности. Как же там время идёт? Если оно вообще там идёт».

У Рейна голова шла кругом. Всё, всё, всё происходящее закручивалось спиралью и уходило в какую-то тёмную бездну. И не видать конца этой бездны. С другой стороны, можно запросто оборвать спираль – расколоть подсвечник. Прямо сейчас. Всё останется, как есть. Уже ничто не изменится. Но Рейн почему-то не решался. Занозой сидело желание узнать, где же спираль заканчивается…

Рейн шёл в центр Эдинбурга. По плану задумано забежать в какой-нибудь трактирчик, подкрепиться, а затем, нанять карету и ехать, наверное, пока домой. Дальше видно будет.

В узком проулке стоял человек в чёрном плаще с капюшоном и наблюдал, как Рейн заходит в трактир. Сзади него из проулка вылезли два неряшливых мужика. Один отпил из бутылки грог и протянул её другому. Они остановились.

– Смотри. Кажись, священник, – указал один из них на человека в чёрном плаще.

– А священники пьют грог? – икнул второй.

– Не-а.

– А мы его научим.

Раздался пьяный смех.

– Эй, как там тебя, святой.

Снова смех.

– Мы можем поделиться с тобой выпивкой.

Чёрная фигура стояла неподвижно.

– Ты смотри, даже не поворачивается, – возмутился мужик.

– Оглох что ли?! – его приятель допил из бутылки.

– Да он просто не желает с тобой разговаривать.

– Может ему помочь повернуться? – мужик швырнул пустую бутылку о стену. Осыпались коричневые осколки.

Второй из выпивших плюнул на землю и нетрезвой походкой направился к неприветливому незнакомцу. Не оборачиваясь, человек в чёрном плаще опустил руку. Из рукава выползла цепь, глухо звякнув о землю. Пьяный наглец остановился. Хотение помешать как-то исчезло. Он стал пятиться назад.

– Эй, ты чё. Мы же просто пошутили. Да брось ты, Святой отец. Мы всё, уходим.

Грязные пьяные морды быстро удалились. Человек в чёрном, так и оставшийся неизвестным, сделал резкое движение рукой вверх. Цепь собралась обратно в кулаке. Ничто не заставляло отрывать взгляд от входа в трактир.

VIII

Два всадника проехали мимо холма. Это единственный холм в здешних краях. Потом дорога шла через выжженное поле. Судя по накатанной колее, поле сгорело давно. Но земля в этом месте так и не обросла растительностью. Затем всадники проехали по хвойному лесу и очутились на опушке. За ней Генри обратил внимание на заброшенную мельницу. «Бесхозная, старушка», – думал он. – «А я свою починил. Крутится теперь вовсю». За большим поворотом вокруг кладбища, переехав через речку, Генри и Тоган очутились в посёлке Смолл Ривер.

– Да, окраины Эдинбурга выглядят куда приличнее, – само по себе слетело с языка Генри.

Через мостик шла толпа мальчишек с удочками. Их Генри окликнул, спросил адрес Вэксли. Спустя пять минут путники подъехали к нужному им дому. Открытая калитка приглашала войти. Обычный, ухоженный двор, типичный для провинции: вдоль ограды сохнут рыболовные снасти; тележка; плетёные короба; этажерка с кучей всяческого инструмента; самодельные ящики, правда, непонятно для чего.

Из сарая доносился шум пилы.

За работой пожилой мужчина не заметил появления двух незнакомцев у себя за спиной. Когда отпиленный брусок упал в опилки, и пила замолчала, Генри обратился:

– Добрый день.

Мужчина обернулся и положил пилу на верстак.

– Добрый день, молодые люди.

– Здесь проживает Рейн Вэксли? – парень оглядел сарай.

– Да, здесь, – спокойно ответил мужчина.

– Меня зовут Генри. Это Тоган. А могу я видеть Рейна?

– К сожаленью, нет. Он сейчас в отъезде. Чем вас так заинтересовал мой сын?

– Вам знакомо имя Брайан О’Нил? – вежливым тоном спрашивал Генри.

– Нет, – отец Рейна не задумывался над ответом.

– А Дэйв Коллет?

– И этого имени я не знаю.

– Хорошо. А про исчезновение людей в Харвудском лесу прошлой весной вы слышали?

– Да, про этот случай я знаю.

– Ваш сын, случайно, в отъезде не по этой причине? – не отступал Генри.

– Не случайно, но по этой. А в чём собственно дело?

Генри нисколько не менял тон настроения.

– Дело в том, что среди пропавших путников был мой дядя.

Отец Рейна стряхнул с себя опилки и сказал:

– Пойдёмте в дом. Я угощу вас соком.

Генри рассказал про дядю Стивена всё, что знал. Хотя, имеющейся информации у него накопилось крайне мало. Хозяин этого дома в свою очередь не стал излагать рассказ своего отца.

– А с какой целью Рейн отправился? – спросил Генри и поставил на стол пустую кружку из-под сока.

– Вообще, он хочет разыскать подсвечники. Эти предметы говорят вам о чём-нибудь?

– Да, слышал, – хитро согласился парень.

– Ну, а потом, не знаю, что он надумает с ними делать, – отец Рейна кивнул на сок в сторону Тогана, но тот снова помотал головой.

– Ещё вопрос. А какое отношение ваш сын имеет ко всему этому случаю?

– В последний день до исчезновения мы видели путников. А данные поиски – это просто его инициатива.

– Ясно.

Несколько секунд Генри напряжённо о чём-то думал.

– Ладно. Спасибо. Всего хорошего.

Вышел парень во двор. Озабоченный вид он не скрывал. «Соперник значит. Лихой удалец, идёт на шаг вперёд. Но, так подумать, зачем ему подсвечники? Что он с ними собирается делать? От меня подсвечник он, конечно, не получит. Да кто он такой?! Ну и что, что они последние видели путников. Это ничего им не даёт. Не-е-ет. Надо опередить его».

– Тоган, ты где там, поехали.

Из дома вышел Тоган. Незваные гости оседлали коней и направились из посёлка.

– Ишь, какой следопыт, – не успокаивался Генри, – подсвечники он хочет заполучить. Да если б он знал, что это за подсвечники! На самом деле, Тоган, я от матери узнал, что соприкосновение этих двух подсвечников-близнецов открывает врата Харвудского замка. Слышишь?..

Тоган ехал молча и смотрел вперёд. Конечно, Генри понимал, что товарищ его не слышит. И сказать ничего не может. Просто, Генри хотел показать, что он с ним. И он всегда будет с ним, несмотря на его покалеченную судьбу.

– …Хотя, Рейн не дурак. Он наверняка знает истину хрустальных изделий. Стал бы он за ними бегать. Но вот, что он задумал?..

Генри остановил коня.

– Кстати, мы проскочили ещё один посёлок, через который дядя намечал маршрут поездки. Давай-ка, заглянем туда.

 
                                   * * *
 

Несколько дней пути ушло у Рейна, чтобы добраться до родного посёлка. Практически, весь запас взятых с собой финансов утёк на долгую поездку. К сожалению, блуждание ещё не закончилось. Ещё придётся колесить по своей родине, по Великой Англии, напичканной тёмными тайнами прошлого.

На первой же улице Рейн поздоровался с односельчанами. Они смотрели ему вслед. Потом поздоровался с другими. «Что они на меня так смотрят?» – подумал Рейн. На ходу он оглядел себя спереди, поправил шёлковый шарф. Вроде, всё в порядке. На своей улице он поздоровался с соседями. Почему-то они тоже пристально смотрели на вернувшегося односельчанина. Когда Рейн поздоровался с соседом по участку, он не вытерпел и остановился.

– Что-то не так? – не понимал он взгляд мужчины.

Сосед посмотрел ему в глаза:

– Ты ещё не знаешь?

– Чего не знаю? – чуть нахмурил брови.

– Рейн, два дня назад отца твоего схоронили.

– Как схоронили? – опешил он.

– Крепись, Рейн, один ты остался.

 
                                   * * *
 

В доме за столом сидели Рейн и несколько соседей-мужчин. Не моргающий взгляд Рейна был направлен на колыхающийся огонёк свечи. Тихо мужчины вели беседу. Говорили о покойном хозяине, его жизни, доброте, гостеприимстве.

Наступил вечер. После восьмой чашки чая Рейна стало клонить ко сну. Он проводил крёстного, соседей, пришедших пособолезновать, и пошёл умываться. Когда мужчина вернулся в гостиную, за столом оставался сидеть один из пришедших отцовского поколения.

– Что, старик? – грустно спросил Рейн, вешая сырое полотенце себе на плечи.

– Садись, Рейн. Я тебе что поведаю.

– О чём?

– Про твоего отца.

Рейн сел за стол и сосредоточил внимание на старике.

– Твой отец жаловался когда-нибудь на сердце? – с осторожностью звучал старческий голос.

– Нет, – твёрдо ответил мужчина.

– Он умер от сердечного приступа.

– Мне сказали.

– Это так, на самом деле… Но, Рейн, тело твоего отца обнаружил я. И я больше могу сказать о его смерти…

 
                                   * * *
 

Утро

Первые лучи солнца принялись заглядывать в окошки. Рейн ходил по комнате взад-вперёд. Затушил он уже ненужную свечу. Бессонная ночь нисколько не щипала глаза. Нужно напряжённо думать. Много думать. Достал Рейн свой дневник, пролистал, что-то вычеркнул и стал делать новые записи. Исписав пару листков, он оделся, взял с собой всё необходимое и снова покинул дом.

 
                                   * * *
 

«Неужели вправду?!»

 
                                   * * *
 

До Саут-Шилдса Рейн добрался без приключений. А вот до залива поездка затянулась. Сначала в пути сломалась карета. Починили. Потом настиг ливень. Да такой сильный, что пришлось сутки провести дома у незнакомых людей. Спасибо, что приютили. А затем вообще проказа: остановились в лесу; кучер вышел по нужде, да попал в капкан. Рейну пришлось разворачивать и гнать лошадей до ближайшего посёлка, который уже проехали. Он оставил кучера у местного врачевателя и дальше добирался на телеге военного отряда. Благо, отряд солдат как раз держал курс в залив Ферт-Айрон.

Побережья залива занимали военные гарнизоны. Долго пришлось циркулировать между войсковыми частями в поисках 11-го пехотного полка. Оказывается, такой беспорядок в жизни военной. Объяснили место дислокации там-то, а на самом деле полк располагался дальше и западнее. Всё-таки Рейн нашёл 11-й полк Королевских войск. Какое-то время он беседовал с командующим батареей, делая записи в дневник. Далее, Рейн дошёл до окружного госпиталя. Навязчиво он расспрашивал главврача, всё также пополняя записями свой дневник. Финалом похождений по истоптанной армейскими гамашами и сапогами земле являлся госпиталь при церкви Девы Марии. Время было позднее, поэтому Рейна в госпиталь не пустили. Настоятельно он упрашивал встретиться со старшей сестрой приёмного отделения. И, когда неугомонный тип всем надоел, ему открыли ворота. Мужчина терпеливо дождался медсестру и задал ей один единственный вопрос. Получив единственный ответ, он побрёл по потёмкам в ближайший посёлок искать ночлег. Таверн в маленьком посёлке не оказалось, и Рейну пришлось напроситься к лесничему. Тот охотно выделил ему чулан. Темновато, пыльновато, но ночлег.

Ночью Рейн прошёл по скрипучему полу тёмного коридора и остановился на пороге. От дома тропинка вела через небольшой участок леса к центральным имениям посёлка. Тропинка плохо освещалась лунным светом, скудно просачивающимся сквозь кроны деревьев. Рейн, не торопясь, пошёл по тоннелю из деревьев и кустарников. В ложбинке тропка сужалась. Он уже стал цеплять торчащие ветки. В нескольких ярдах впереди колыхнулось деревце. Сбавил ход Рейн. Деревце колыхнулось во второй раз. Рейн остановился. Ему показалось какое-то движение за деревом. Да, глаза не обманывали его – там кто-то стоял. Медленно Рейн стал отходить назад. «Какой-нибудь дикий зверь», – подумал он. – «В лесах много кого водится». Шелестом травы на тропинку вышел чёрный силуэт. Даже при такой плохой видимости Рейн узнал его. Это был всё тот же человек в плаще с капюшоном. Резко Рейн пустился бежать обратно к дому лесничего. Сквозь учащённое дыхание слышалось, что преследование не прекращается. Когда до крыльца дома оставалось ярдов шесть, Рейн споткнулся и упал. Кувыркнувшись два раза, он очутился сидя на земле. Человек в чёрном приближался. Мужчина стал пятиться назад. Преследователь уже находился в одном шаге от него. Вот уже Рейн упёрся в ступеньки крыльца. Мрачная чёрная фигура стала склоняться к нему. Чёрные руки потянулись к шее беглеца…

Рейн проснулся. Глубоко вздохнув, он поднялся. В чулане было темно и душно. Рейн протёр глаза и вышел в коридор. По скрипучему полу он дошёл до входной двери. Захотелось подышать свежим воздухом. Мужчина отодвинул засов и открыл дверь. На пороге стоял человек в чёрном плаще с капюшоном. Тут же он схватил Рейна за шею…

Рейн проснулся. Он надкусил язык и почувствовал боль. Теперь он действительно проснулся. Вытер пот со лба Рейн, встал и вышел в коридор. Открывать входную дверь он не стал. Просто открыл окошко на веранде и вдохнул свежий ночной воздух. Под стрекот кузнечиков на небе мерцали тысячи звёзд. Луны не наблюдалось. Очевидно, она висела с обратной стороны дома. Постояв несколько минут, Рейн отпил из кувшина ключевой воды и пошёл спать.

Утром лесник объяснил Рейну, как дойти до ближайшего рынка. Затем, как с рынка добраться до Хоика, а после, до Карлайла. Такой путь наметил по своим расчётам Рейн.

До рынка, оказалось, идти гораздо дольше, чем Рейн представил себе по объяснению лесничего. Немного подустав, Рейн одолел расстояние до рыночной площади, посидел на пеньке, максимально расслабив ноги, достал из саквояжа мелочь, положил её в карман и вошёл на территорию базарного галдежа.

Рейн болтался по рынку. Он был человеком неприхотливым по отношению к себе. Сейчас он просто искал какой-нибудь канцелярский прилавок, чтобы купить новый карандаш. Рынок достаточно разнообразный. Здесь нашлось бы всё, начиная от одёжки, книжек и табака, и заканчивая продуктами, ювелирными изделиями и инструментами различного профиля. Обогнув рынок восьмёркой, мужчина нашёл канцелярскую лавочку. Он выбрал угольный карандаш с итальянской эмблемой (итальянские карандаши ценились за качество), и побрёл через торговую площадь. Прошёл Рейн мимо торговцев тканями; мимо кузнецов, предлагавших свои кованые изделия; мимо рыбаков, выставлявших напоказ снасти с различной ячеёй. Он остановился около лохматого мужичка с точильным камнем, достал свой перочинный нож и отдал ему наточить. Как раз, чтобы сразу подточить новенький карандаш.

По левую сторону от Рейна стояли два иноземца. Он не знал их происхождения, просто молча разглядывал непривычную внешность. Их длинные чёрные волосы были свёрнуты в кукуль и заколоты несколькими спицами. Незнакомая одежда чем-то походила на женское платье в тёмных тонах. Узкий рукав из-под широкого закрывал запястье, оставляя ладонь открытой. И обувь какая-то странная, отделяющая большой палец от остальных. Как варежка. Право, забавно. А за поясом у обоих красовалось по два меча, спрятанные в узорчатые ножны. Один меч длинный, другой короткий. Что за народ? Времена холодного оружия давно уже прошли.

Пристально иноземцы смотрели на Рейна, положив кулак себе на грудь.

– А что хотят эти люди? – спросил тот у мужичка, заправлявшего его нож.

– Как я понял, они потерялись от своего судна. Хотят заработать денег на дорогу домой.

– Заработать каким образом?

– Они не говорят по-английски, но что-то понимают. Ну, вроде как в качестве охраны, что ли.

Рейн дал монетку лохматому мужичку и тут же подточил карандаш. Удовлетворённо кивнув, он убрал ножик в карман, посмотрел ещё раз на иноземцев и, с некоторым сожалением, сказал:

– Извините, но мне не нужна охрана.

Отошёл он на несколько шагов и вдруг остановился. Его осенила одна мысль. Рейн обернулся. Преданные глаза иноземцев по-прежнему смотрели ему вслед. «Но как?! Откуда она могла знать?! Ну откуда цыганке было известно, что какие-то иноземцы будут предлагать мне свою услугу?» Рейн подошёл к азиатским воинам. Да, это были явно азиаты, но откуда именно – кто его знает. И всё же, словам гадалки стоит поверить.

– Много вам не заплачу. Но и не обижу.

Каждому Рейн пожал руку и назвал своё имя. Воины, похоже, тоже назвали свои имена. Но выговорить их Рейн даже не попытался.

Азиатские воины шли рядом со своим новым хозяином, практически не понимая его разговора о ближайших планах. Да им и незачем, по большому счёту. Они всегда будут рядом с ним, и ни за что не допустят, чтобы хоть волос упал с его головы.

IX

В бар зашли двое молодых людей. Сразу видно, что один из них фронтовик. Они заняли свободный стол и заказали что-нибудь не очень крепкое. В помещении никто не скучал: рыбаки рассказывали байки, азартные картёжники считали свои выигрыши и проигрыши, старики вспоминали случаи из жизни. За соседним столом сидели двое мужчин. Один жадно ел, а второй что-то ему рассказывал, убивая время. Генри отвлёкся на этот стол.

– …Вот так он и остался ни с чем.

– Угу.

– Ты ешь, ешь.

– Барни, подай хлеба.

– А вот ещё случай (протянул хлеб). В Ливерпуле, помню, шёл я по узкому проулку и видел такую картину. Какой-то пьяный дурачок гулял с собакой. Гулял, да свалился прямо на дороге. Его собака, большущий дог, была на поводке привязана к руке хозяина. А собаки, они всегда защищают своих беспомощных хозяев. Проулок узкий. Не пройти, не проехать. Одна карета встала, другая. Прохожие столпились. И не поделаешь ничего – не подпускает пёс никого, лает вовсю. Пасть – во какая! Так минут сорок прошло. Уже и полицейские собрались. Стрелять собаку – жалко. Она ни в чём не виновата. Ситуацию разрешила женщина. Она оказалась соседкой этого пьяницы, поэтому знала собаку. Женщина отвела дога домой. А этого шута забрали в участок.

– Да, бывает. Барни, а что у нас на второе?

Генри и не заметил, как служанка подала выпивку. Тоган уже попивал с кружки вино. На дурманящий напиток Генри тоже налёг, утоляя привычную жажду.

У стойки бара стоял пухлый хозяин таверны и беседовал с каким-то представителем закона. Из их разговора Генри уловил слово «подсвечник». Он не придал ему значения. Но когда до него долетели слова «хрустальный подсвечник», он стал вслушиваться в разговор. Из всего смысла стало ясно, что из бара украден хрустальный подсвечник. Накануне, в бар заходил посетитель, который интересовался этим подсвечником. Вероятнее всего, он его и украл. Генри поймал паузу в диалоге и вклинился в разговор:

– Прошу прощения. А этот потенциальный вор не местным был?

Гриффин посмотрел на интересующегося парня, тоже не местного.

– Нет. Он не из нашего посёлка.

– И имени он своего не называл?

– Нет.

Генри глянул на Тогана. Они переглянулись. Мешкался, мешкался парень, а выяснить всё-таки нужно. Из котомки он вытащил материальчатый свёрток и аккуратно развернул его на столе. Взглядам окружающих представился старинный хрустальный подсвечник.

– Случайно не такой? – посмотрел он на хозяина таверны.

– Откуда он у вас?! – воскликнул тот и кинулся к столу.

Только успел Генри убрать прозрачную скульптуру, как пухлая рука хозяина стремительно хлопнула по столу.

– Отдайте мне его! – крикнул Гриффин.

Тоган хлыстнул тростью по столу и встал с лавочки. В баре наступила тишина. Все присутствующие повернулись глазеть на конфликт.

– Это не ваш подсвечник, – твёрдо сказал Генри, – это его близнец! Разве вы не знали эту деталь?.. Я только спрошу: ваш был такой же?

– Точь-в-точь, – хозяин не верил своим глазам.

Нахмурил Генри брови и посмотрел на Тогана.

– Это Рейн. Дьявол, опять он впереди нас, – затем Генри повернулся к хозяину таверны. – Как он выглядел?

Гриффин описал Рейна до мелочей. Зрительная память его никогда не подводила. Завернул Генри подсвечник в материю и убрал обратно в котомку. Он расплатился за вино и кивнул Тогану на выход. Быстрым шагом два товарища удалились из бара.

В баре по-прежнему сохранялась тишина. Чиновник, беседовавший некоторым временем раньше с хозяином таверны, первый нарушил молчание:

– Кто эти люди?

Хозяин не отвечал.

– Что здесь произошло?

Гриффин посмотрел на чиновника и также молча опустился на лавочку. Подошла служанка:

– С вами всё в порядке? – глянула она на потерянного хозяина.

Возможно, он не расслышал её вопроса. Гриффин медленно направил взгляд на служанку и тихо произнёс:

– Синтия, это правда. Их два.

 
                                   * * *
 

Вот и Хоик. Город со своими обычаями, архитектурой, и людьми своего склада характера и поведения. Стены домов выделаны из мутно-жёлтого булыжника. Поэтому, французы и называют Хоик жёлтым городом. Здесь никогда не встретишь перевыпивших людей. Спиртное местные жители пьют крайне редко, да и в малых количествах. В тавернах больше пользуется спросом кофе. И здесь его столько разновидностей, сколько можно себе представить, только ещё умножить на три, или даже на четыре. Городские жители необычайно приветливы и жизнерадостны. Как будто им выделили последний день, и его нужно провести с максимальным удовольствием.

В Хоике Рейну уже доводилось быть, и он местами ориентировался. Сейчас Рейн в сопровождении своей охраны шёл вдоль набережной и искал улицу, которая вела на небольшую площадь. Только на этой площади можно заказать кэб, чтобы добраться в другой город. Искомая улица симметричной дугой вывела на базар, в основном состоявший из мясных рядов, рыбных, овощных, и рядов с крупами. С тыла базара находилась просторная площадка. На ней давали представления жонглёры, акробаты и трюкачи. Фокусник показывал зрителям наивные фокусы, а весёлый клоун демонстрировал номера с собачками. Рейн с телохранителями тоже задержался в толпе публики. Может, возраст уже и не тот, но всё равно было забавно. Дальше по пути встретился художник. Уникальный талант. Он быстро делал наброски проходящих мимо людей. Недавно перед Рейном шла женщина с зонтом. Так этот художник уже её нарисовал. Отличные картинки. Так замечательно подмечены нюансы каждого, кто случайно попадал под карандаш гения.

Отыскал Рейн площадь, нанял кэб. Только поездка чуть отложилась. Мужчина заказал карету на час позже. Нужно бы навестить часовщика, коль уж в самом Хоике.

Возвращаясь назад, снова пришлось пройти мимо художника. Вновь Рейн остановился около изрисованного полотна. Он сразу узнал на рисунках двух иноземцев. Это были его охранники. Рейн улыбнулся и показал на картинку азиатским воинам. Довольными гримасами они одобрили самих себя.

– Хотите, нарисую на память ваш портрет? – обратился художник к Рейну.

– Да нет, спасибо. Были бы лишние деньги, я бы…

Фраза оборвалась. Все окружающие звуки и задорно шумливые люди ушли в небытие. Взор приковало к одной иллюстрации на полотне художника. Сбоку, неприметно с первого взгляда, красовалась картинка человека в чёрном плаще с капюшоном. Лицо всё также скрывалось. Из тени капюшона выглядывал только край подбородка.

– Когда он был здесь?! – завышенным тоном спросил Рейн художника, указывая на чёрную фигуру.

– Минут десять, пятнадцать назад, – в недоумении ответил тот, не понимая резко изменившегося настроя прохожего.

Поднялся Рейн на пустую бочку и стал оглядываться вокруг. Его беглый взгляд фильтровал рыночную толпу. Глаза цеплялись за любую тёмную одежду. «Ну, покажись». Сердце бешено колотилось. «Кто ж ты такой?» Долго всматривался Рейн в сотни людей, маячивших непрерывным потоком вокруг. Но того, кто был нужен, среди серой, оживлённой массы не находилось.

Безликий взгляд из капюшона наблюдал в пятидесяти ярдах из-за дерева, как мужчина на бочке осматривался вокруг.

Рейн спрыгнул с бочки, посмотрел на часы, махнул своим воинам и быстрым шагом направился в центр города. Через четверть часа они дошли до улицы, где жил часовщик.

Подходя к его дому, Рейн уже поднял руку, чтобы постучать в дверь. Но не успел.

– Дома никого нет, – раздался женский голос сзади.

Повернулся Рейн и обратился к женщине:

– А где я могу найти Энди Поккера?

– Вы его уже нигде не найдёте. Его похоронили неделю назад.

С сожалением Рейн опустил на мгновение глаза.

– Что с ним случилось? – его голос уже не звучал бодро.

– Он упал с часовни. Весь город об этом знает.

– Мне жаль.

– Энди вам тоже что-то был должен? – с безразличной усмешкой спросила женщина.

– Нет. Совсем нет.

Больше Рейну нечего было сказать. Он опустил голову, повернулся и пошёл назад, в сторону площади. Его стража не отставала ни на шаг. «Слишком много смертей вокруг меня за такое короткое время», – думал Рейн. – «Чем дальше, тем больше. Что теперь ожидать?»

Задумавшись, мужчина не заметил, как из-за угла по соседней улице убегал народ. Рейн с воинами дошёл до угла, завернул за него и тут же получил удар кулаком в грудь. В растерянности он отпрянул назад и спиной упёрся в своих воинов. К ним подошла толпа, примерно, человек в тридцать. Это были беглые каторжники. Грязные, обросшие, вооружённые палками, железными прутьями и цепями, они надвигались на троих несчастных прохожих. Рейн стал поворачиваться, и уже хотел крикнуть «бежим». Но воины отодвинули его назад и встали шеренгой перед каторжниками. Первый ряд толпы с довольным оскалом бросился на двух иноземцев. Рейна серьёзно одолел испуг. Он думал, что их троих сейчас сравняют с землёй. Но ход дальнейших действий, как ни странно, оказался иным. Воины, ловко уворачиваясь, голыми руками швыряли в стороны достаточно вооружённых беглецов. Какие-то незаметные подсечки, быстрые удары, хитрые приёмы. Не напрягаясь, азиаты клали одного за другим яростных нападающих. Можно было досчитать до пяти, и уже четырнадцать человек лежали на земле с вывернутыми руками и сломанными челюстями. Никогда Рейну не приходилось видеть такое зрелище. Его воины стояли в центре разбросанной толпы и спокойным взглядом смотрели на остальных, кто ещё не вмешался в драку. Вторая половина каторжников замерла. Они не успели даже сообразить, что произошло. Вдруг ближний из всех стоящих выхватил из-за пояса пистолет. Один из воинов Рейна вынул из ножен меч и сделал шаг в сторону вооружённого каторжника. Тот направил пистолет на азиатского воина и взвёл кремниевый спусковой механизм. Четырехярдовое расстояние между дулом пистолета и лицом воина разделял клинок меча. Острое зрение воина чётко позволяло видеть направление дула. Воин чуть повернул меч вокруг его оси. Прогремел выстрел, перешедший в лязг рикошета. Полудюймовая дробина застряла в кладке каменной стены, не причинив мечу девятилетней ковки абсолютно никакого вреда. Сделав два шага вперёд, воин на скачке отрубил каторжнику руку. Рука с пистолетом упала на вымощенную булыжником мостовую. Однорукий заорал и опустился на колени.

Ещё взмах меча, и остриё клинка упёрлось в горло рядом стоящего каторжника. Тот остановил свою руку и не стал доставать из-за пояса пистолет. Он затаил дыхание, и от страха побоялся сделать выдох. Воин вытащил у него пистолет и отшагнул назад, не причинив каторжнику вреда. Ещё через секунду беглые заключённые кинулись обратно по улице, не в состоянии что-либо выкрикнуть. Азиат убрал меч в ножны. Оба воина подошли к Рейну. Он всё ещё с открытым ртом смотрел на поле битвы. Точнее, на поле избиения. Рейн закрыл рот и перевёл взгляд на своих телохранителей. На их лицах словно обозначалась надпись: ну что, куда идём дальше?

– Идём отсюда, – ответил на их вопросительные взгляды Рейн.

К указанному времени Рейн с воинами пришёл на площадь и занял заказанный кэб. По дороге в Карлайл он заполнял очередными записями свой дневник. Никак не выходила из головы последняя стычка. И как можно владеть такой реакцией, таким хладнокровием, и таким безграничным спокойствием?.. Вот и сейчас эти два азиата едут в карете, спокойные, как удавы. Как будто ничего и не было. Поразительно.