Текст книги "Харвуд Макк Грайер. Том I. Харвуд Макк Грайер. Том II. Возвращение в Харвудский замок"

– Надо же. Кому-то ещё понадобился Брайан, – сказал Генри и посмотрел на Тогана. Затем, он вырвал листок с адресом из тетради и свернул его в карман. – Ну, что, следуем дальше.

 
                                   * * *
 

На кочке карета подпрыгнула, и тем самым разбудила Рейна. Тот зевнул и выглянул из экипажа. Уже светало. Густой хмурый туман дышал свежестью и настырно не хотел снимать свой плащ, скрывавший видимость. Секундную дрожь ощутил Рейн и плотнее завернулся в лёгкое пальто. Извозчик всматривался вперёд, наблюдая, как из тумана выплывают деревья по краям дороги. Он щёлкал орешки, слушая голоса просыпавшихся птиц. Оглянувшись, он заметил в тумане тусклый, еле заметный огонёк позади. Кто-то ещё ехал за ними по этой дороге. Достал мужчина из кармана очередную горсть орешков и посмотрел на пассажира.

– Если холодно, там за сиденьем возьмите плед, укройтесь.

– Нет, спасибо. Я уже обвыкся.

– Это всё туман. А так, ночь тёплая была, – сказал бодрым голосом извозчик.

– Наверное. Я ни разу не просыпался… Мы сейчас где находимся?

– Если бы не туман, я бы похвастался своей морской дальнозоркостью. Ну, уж скоро должны приехать в ваш посёлок. Вы отсюда родом, или в гости?

– Вообще-то, я живу в следующем посёлке, перед Харвудским лесом. А здесь мне нужно… ну… в общем, нужно.

– Есть у меня знакомый кучер Том. Помню, он как-то собирался ехать в Харвудские долины. Давненько я его не видал.

– А вы сами откуда? – поинтересовался Рейн.

– Родился в Мэксфорте. А живу я в Кай-Кане, – достал очередную горсть орешков.

– В Кай-Кане, я слышал, самые плодородные земли.

– Да, оно так. Если не високосный год, – извозчик вгляделся в туман.

– Точно.

– А вот и ваш посёлок.

Из тумана стали проступать первые дома с окраин. Открывались взгляду только стены домов, выходившие на дорогу. Изредка стали встречаться местные жители. Когда карета переехала через мостик, извозчик спросил:

– А вам где выходить-то?

– Да где-нибудь. В тумане всё равно не видать улиц. А там я уже найду таверну.

– Вот, кажись, и она.

– Ну, здесь и остановите.

Расплатился Рейн с извозчиком и вошёл в таверну. От крайнего стола к нему шагнул мужчина и взял его за предплечье:

– Рассуди нас, добрый человек.

Он усадил Рейна за стол, за которым сидел ещё один мужчина. Тот налил Рейну пива, а первый продолжил:

– Вчера я ездил в низа на рынок. Подхожу к лавочке, купить мешок муки. Спрашиваю: «Сколько стоит?» Мальчишка отвечает: «Четыре с половиной фунта». Я говорю: «Уступи. На вашем рынке всё дешевле, а у муки такая же цена. Всё равно ведь последний мешок остался». Он мне: «Я не могу. Сейчас придёт отец, с ним и торгуйтесь». Я стою, жду хозяина. Подходит Ганс (Он посмотрел на напротив сидящего мужчину. Тот кивнул в ответ), спрашивает цену и говорит «беру». Но ведь я первый подошёл.

– Да, но ты не стал брать его, – перебил Ганс.

– Но я же не отказывался от мешка.

– Ну и покупал бы.

– Я хотел поторговаться.

– А меня и такая цена устраивала.

– Всё равно я бы его купил.

– Тихо, тихо. Ладно вам спорить, – вмешался Рейн. – А что потом?

– Потом пришёл хозяин. Смотрел, смотрел он на наш спор, и продал мешок совсем другому покупателю. И мы остались без муки. Сейчас вот опять поедем на рынок. Скажи, кто неправ?

Если б эти двое знали, как неохота было Рейну разбирать эту тему, лезть в их проблемы. Со своими-то надо разобраться. Попалась же эта таверна. Мужчины уставились на незнакомого посетителя в ожидании решающего ответа. И чтобы никого не обидеть, Рейн пошёл на компромисс:

– Неправ был владелец муки. Он никому из вас не продал мешок.

Повисла пауза. Медленно до споривших стали доходить слова Рейна.

– Верно!

– Точно, он был неправ!

– Так ему и надо.

– Не будем больше брать у него муку.

– Да, не будем.

Поблагодарили мужчины Рейна за правильное рассуждение, заказали и оплатили ему завтрак, и довольные удалились.

В баре Рейн сидел один. Он растягивал удовольствие, попивая горячий чай. В своём дневнике он всё так же продолжал делать записи. Взглядом поверх очков Рейн обшаривал интерьер таверны. Но, кажется, таверна не подходила к описаниям Брайана. Побеседовав с барменом, он убедился в этом.

Мужчина вышел на улицу. Туман рассеивался. Стало несколько теплее. Одну таверну Рейн посетил, осталось шесть.

В компании с местной старушкой Рейн шёл вдоль следующей улицы. Старушка оказалась глуховата, и поэтому не слышала, что отвечал ей неместный мужчина. Она всё продолжала ему рассказывать про свою вредную невестку. В основном, Рейн кивал ей, поддерживал сочувствующей мимикой, но мысли его печалились о другом. Он и не заметил, как старушка потерялась от него. Улица сама привела следопыта к другой таверне.

Закрыл Рейн за собой скрипучую дверь. Он стоял в холле бара и слушал тишину. В баре никого не было. Даже не слышалось чьих-нибудь голосов. В помещении содержался абсолютный порядок: всё чисто, всё убрано. Хоть бы какая пробка от бутылки валялась. Нет. Всё как на картинке. Может, таверна закрыта для посетителей? Да, вроде, никакой таблички на двери. Странно. На стеллажах за стойкой бара тоже ничего не стояло. Полки пустовали. Значит, всё-таки заведение не работает. А может и вообще не обитаемо.

Только Рейн хотел повернуться уходить, как из-за угла тёмного коридора вышел мужчина. Двое людей встретились взглядами. Молча, они смотрели друг на друга несколько секунд.

Рейн:

«О, хоть кто-то присутствует. Таверна всё же не пустует. Кто ж так встречает гостей?»

Мужчина:

«Вот и первый посетитель. Как хозяин велел – первому посетителю бесплатно кружка пива. А бармен и не успел выпивку на прилавок выставить. Вот чучело. Ну, ничего, кружка пива всё равно будет».

Рейн:

«Судя по одежде, навряд ли это владелец. Да и физиономия у него не хозяйская. Был бы хозяином, сразу бы важный вид принял».

Мужчина:

«Что ж он не проходит? Наверное, его отпугнула пустота прилавка. Бармен всё виноват. Но это дело поправимое. Зато, порядок какой в баре у нас. Даже сам хозяин одобрил».

Рейн:

«Возможно, что этот тип такой же, как и я. Пришёл в бар, а он пустой. Не повезло. Придётся ему тратить деньги в другой таверне. Почему он на меня так смотрит?»

Мужчина:

«Случаем, он не представитель закона? Пришёл раздавать какие-нибудь замечания к нашей новой таверне. Я так и думал, что этого не миновать».

Рейн:

«Щурится, негодяй. А не вор ли это? Прилавки пустые, – он, поди, и опустошил их. Точно. И прислуги нет, – он их и… О-па»…

Мужчина:

«Хотя, нет. Чиновники всякие наряжаются по-другому. Да ещё с охапкой бумаг ходят, для устрашения. Просто какой-то неместный».

Медленно Рейн потянул руку назад к ручке двери.

– Уже уходите? – произнёс мужчина.

– Да я…

– Нет, нет, бар работает. Мы сегодня первый день открылись. Просто не успели ещё прилавок заставить. Вы проходите, садитесь. Заказывайте что-нибудь, сейчас всё принесут.

– Я, вообще-то, зашёл просто узнать.

– Ну, кружка пива всё равно ваша за счёт заведения.

– Я только что из другой таверны. Меня там угостили. Спасибо. А эта таверна, ну, в смысле, хозяин сменился или она только отстроилась?

– Да, хозяин новый. Он таверну заново перестроил. В прошлом году здесь пожар был. Ну и старый владелец таверну продал не ремонтируя. Здесь всё переделывалось. И вот только сегодня мы открылись.

– А прежнего хозяина таверны вы не знаете?

– Как же, знаю. Это Льюис из Перта. Но заведовали таверной его сыновья. Зря он доверил им заведение. Здесь такой бардак процветал. Постоянно пьяные драки, битые стёкла, распутные девицы. В конце концов, здесь случился пожар, и всё сгорело. Этого и следовало было ожидать.

– А Льюису эта таверна долго принадлежала?

– Насколько я помню, всегда.

– Ясно.

«Тоже не та», – думал Рейн. – «Что ж, ещё одной меньше».

– Ну, ладно, мне нужно идти.

– Надумайте, приходите. Рады будем обслужить.

– Обязательно зайду как-нибудь, – фальшиво улыбнулся Рейн и вышел из таверны.

«Ну вот, я уж обрадовался. Вроде как, первый посетитель, но нет», – мужчина посмотрел на пустые прилавки, снова вспомнил бармена и удалился из бара.

Через улицу Рейн без труда нашёл ещё одну таверну. Это сооружение отличалось от предыдущих. Бар там чуть уже, но длиннее. Присутствующие в баре состояли в основном из людей пожилого возраста. Очевидно, здесь собирались только курильщики, потому что курили все. Причём, накурено было так, что из дыма просматривались только два ближайших столика, остальные растворялись в смоке.

Рейн пообщался с пожилыми людьми за одним столиком. Когда табачный дым стал резать глаза, Рейн вышел из бара и сделал глубокий вдох.

Очередная таверна, на взгляд Рейна, казалась какой-то маленькой. Однако интерьер её нисколько не теснил. Никто не обратил внимания на вошедшего мужчину. Все присутствующие в баре столпились, плотно окружив центральный столик. Там что-то происходило. Рейн подошёл к крайнему стоящему и вполголоса спросил:

– А что тут?

– Тихо, тихо, подожди, – не поворачиваясь, ответил тот.

Обошёл Рейн по кругу толпу и спросил у другого.

– Разве ты не знаешь? Здесь в кости играют. Ты из приезжих что ли?

– Из соседнего посёлка.

Что происходило за столом, невозможно было разглядеть из-за спин столпившихся.

– В такую рань в кости играют? – усмехнулся Рейн.

– Вообще-то, они начали вчера вечером. Лод всех облапошил. Ещё полчаса, и он оставит своих соперников без пенни. Везучий же, дьявол. Его ещё никто не обыгрывал.

– Молодец… а как я могу увидеться с хозяином таверны?

– Здесь не хозяин. Здесь хозяйка. Кстати, Лод – это её сын. Три четверти дохода этой таверны зависят от умения Лода играть в покер. А зачем тебе хозяйка?

– Нужно кое-что спросить.

– Ну, пойдём, покажу её комнату.

Общаясь с хмурой хозяйкой, Рейн не стал открывать ей цель своего визита. Наводящими вопросами он понял, что и эта таверна не является объектом его поисков.

Посещение следующей же таверны оказалось забавным.

Только Рейн вошёл в бар, как один из посетителей, сидящий за столом слева, выкриком предупредил его:

– Аккуратнее, не наступи!

Мужчина резко затормозил ход, вглядываясь в пол.

– Да не слушайте вы его, – послышался голос за соседним столиком, – это он дурачится.

Рейн улыбнулся и сел за пустующий столик. Шутник с хитрой улыбкой ел сушёную рыбу и допивал очередную кружку пива.

– Ровод, не смущай гостей, – послышалось в его адрес.

– А что я такого сказал? – спросил Ровод, очищая с рыбы чешую.

– Да так.

– И правильно. Будь поприличнее, – послышались другие голоса.

– Вот и Барни меня поддерживает.

– Можешь погладить его по лысой голове, – ответил Ровод.

– Сам ты лысый.

Ровод рассмеялся. Естественно, все эти пререкания не несли серьёзности. Местные действительно просто дурачились, подкалывали друг друга.

– Барни, а почему твой брат не пришёл? – спросил Ровод.

– Потому что кончается на «му».

– А у тебя что, брат приехал? – поинтересовался сосед.

– Да, вчера.

– А он кто?

– Обычный, нормальный, порядочный пьяница, – ответил за него Ровод.

За столиком засмеялись. Барни швырнул в Ровода рыбью голову, но промахнулся.

– Мой брат военный. Не то, что некоторые (косо посмотрел на Ровода.)

– Ему оторвало на фронте руку. Осталось две, – вставил Ровод и засмеялся.

– Ты, бородавка, я сейчас пиво тебе на голову вылью.

– Ну, ну, выливальщик.

В бар зашёл ещё один местный.

– О, какие люди! Вигос, садись к нам, – позвали его за соседний столик.

– Пришёл засвидетельствовать своё почтение, – сказал Вигос, заглядываясь на пиво.

– Держите меня, – не смолчал Ровод, – почтенный ты наш.

– Ровод, и ты здесь. Знал бы, пошёл в другой бар.

– Я тоже рад тебя видеть.

Вигос выпил залпом кружку пива и почесал макушку:

– Сейчас с лестницы упал, шишку набил.

– Лестницу хоть не сломал?

– Ровод, – обратился к нему Вигос, – вот ты хороший человек. Был бы ты без языка, цены бы тебе не было.

– Ты как со старшими разговариваешь?! – улыбнулся Ровод.

– Ты?! Старший?! Тебе сколько лет-то?

– Старый я. Через двадцать два года шестьдесят уже будет.

Служанка принесла Роводу ещё пива. Он ущипнул её за зад. Служанка, прищурившись, с улыбкой посмотрела на него.

– Солнце, ты раздеваешь меня взглядом, – эротично сказал Ровод и стал медленно имитировать раздевание.

– Дурак (шлёпнула его полотенцем).

– И не надо мне улыбаться своими молочными зубами, – сказал Ровод вслед служанке.

Смущённая служанка пошла обслуживать другой столик.

– Ровод, – обратил его внимание Вигос и поднял кружку, – за твоё здоровье!

– Присоединяюсь, – Ровод в ответ поднял кружку.

В бар зашёл ещё один мужчина.

– Мои глаза не обманывают меня? – не смолчал Ровод.

– Что ты будешь делать. Куда ни придёшь, везде Ровод.

– А ты как хотел. В прошлой жизни я был чародеем.

– А сколько сейчас времени?

Ровод полез в карман за часами.

– При скорости ветра четыре мили в секунду, время сейчас четверть девятого.

– Ого. Выпью кружечку пива, да надо бежать к тестю, помогать крышу крыть.

– Крыша стояла, и будет стоять.

– Тебе б свою крышу подлатать, Ровод.

– Чем тебе не нравится моя крыша? Отличная крыша.

– Твоя крыша вызывает панический ужас. Людям после этого снятся кошмарные сны.

Рейн засмеялся.

– Моя крыша самая лучшая в Англии. Ты просто завидуешь.

– Всё, ладно, побежал я.

– Туго будет – высылай гинею, – на прощанье кинул ему Ровод. Он допил последнюю кружку, вытер руки о свою кофту и встал из-за стола.

Напротив, в компании сидел седой старичок. Хриплым старческим голосом он обратился:

– Ровод, ты мне как-то обещался связать новую снасть.

Тот расплатился за пиво и дружески ответил старику:

– Мой юный друг, если Ровод Линнекер кому-то что-то обещал, он держит слово. Приходи послезавтра, снасть будет готова.

– Приду.

Ровод вышел из таверны.

Какое-то время Рейн наблюдал за весёлыми посетителями бара. Даже пробовал вставлять свои шутки в общую массу подколов. Так же он пообщался с некоторыми шутниками. И с поднятым настроением он всё же покинул бар. Заполнил Рейн страничку в своём дневнике и продолжил путь по посёлку.

Сквозь утреннее пение птиц и лёгкий шелест крон деревьев прослушивался ещё какой-то гул. И чем дальше Рейн шёл по улице, тем гул становился всё отчётливее. Как ни странно, он доносился из следующей таверны. Подойдя ближе, Рейн понял, что гул этот является пением.

В баре собрались рыбаки, вернувшиеся с моря. За кружками вина они отмечали удачный улов и пели весёлые рыбацкие песни. Только Рейн дошёл до первого ряда, как сильная рука, обняв за плечо, усадила его за стол. Рейн стал восьмым хористом этого стола. Некоторые песенки он знал, ещё четыре невольно выучил. В общем-то, весело посидели полтора часа. Рейн послушал все рыбацкие новости, все байки.

По стильному интерьеру таверны Рейн однозначно убедился, что и это место не то, которое он ищет. Что ж, оставалась ещё одна таверна. Теперь все шансы на успех.

Уже ближе к обеду Рейн миновал обветшалую церковь, свернул на другую улицу и вошёл в последнюю таверну этого посёлка.

Значит вот она, та самая (Рейн надеялся, что Брайан не ошибся), где могло ещё что-нибудь проясниться, и даже более. Рейн сел за ближний полупустой столик. Интерьер, пропитанный табачным дымом. В общем-то, таверна, как таверна.

– У вас встреча? – спросил Рейна единственный сосед за этим столом. – А то я могу удалиться.

– Нет, нет. Ты нисколько не мешаешь.

Рейн заказал служанке чай.

– Хороший бар. Чистый. И прислуга обходительна.

– Вы в первый раз здесь? – спросил парень.

– Да.

– Просто я никогда вас здесь не видел.

– Я из соседнего посёлка.

– Это тот, который перед Харвудским лесом?

– Да, он самый.

– У меня там подружка живёт.

– А кто, может, я её знаю?

– Николь.

– Николь Картье?

– Да.

– Хорошая девчушка.

Кивнул парень.

– Что так не радостно?

– Дружили мы с ней. А потом встретился ей некий Бенджамин. Из рода богатого. С тех пор только с ним и пропадает.

Сделал парень глоток чая.

– Ну, не торопи события.

– Да это и так видно… Она хорошая девушка. Я никогда не скажу о ней ничего плохого. Но… У девушек чаша богатства перевешивает чашу дружбы. Это неизбежно.

Парень допил чай и встал из-за стола.

– И всё-таки, я думаю, до поры до времени это.

– Надежда умирает последней, – иронично улыбнулся парень и вышел из бара.

Посмотрел Рейн на пустую чашку парня. Он хотел было вспомнить своё прошлое, но не стал. Зачем расстраиваться.

Рейн растягивал удовольствие – попивал свежезаваренный чай. Рассматривал он интерьер бара, каждый элемент его обстановки. Забавные названия спиртных напитков на бутылках: «Задира», «Безумный пёс», «Ангельская пища». Вдруг у ноги Рейна появилось какое-то движение. Мужчина быстро сдвинулся по лавочке и заглянул под стол. Там сидел серый кот, нисколько не смутившись реакции гостя.

– Напугал, – сказал в полголоса Рейн. Он достал блокнот и стал делать очередные записи.

Невольно пришлось остановиться писать, когда бармен позвал служанку.

«Ага. Синтия», – порадовался Рейн. – «Это всё-таки та таверна. И значит где-то здесь»… Взгляд Рейна остановился в стороне камина. В этот момент ничто не могло заставить его посмотреть ещё куда-либо. Глаза впились в хрустальный подсвечник, мирно покоившийся на выступе камина. Доселе Рейн не видел этого подсвечника. Да и вообще, этот предмет мог оказаться абсолютно обычным изделием, которое, поди находится в каждом втором доме. Но нет. Рейн чувствовал этот подсвечник. Он чувствовал его манящее притяжение, его скрытую силу. Преломление хрустальных граней словно забирало энергию, превращая Рейна в восковую фигуру.

Мужчина не выдержал. Он снял очки и потёр глаза. К нему за столик подсела шумная компания. Рейн отвлёкся. От этой шумной кучки людей исходило больше шума, чем ото всех посетителей. Баламутные парни играли в кости, не обращая ни на кого внимания. Встал Рейн из-за стола и подошёл к хозяину таверны.

– Чем могу быть полезен? – приветливо встретил хозяин гостя.

– Красивый подсвечник. А откуда он у вас? – Рейн приблизился к прозрачному изделию.

– Он достался мне от деда, – похвалился хозяин.

– Замечательная работа.

– Интересуетесь старинными вещицами?

– Да, поклонник таковых.

– Могу показать шкатулку XIV века из малахита и неодима.

– Да нет, спасибо. Я просто погляжу на подсвечник.

Гриффин посмотрел на увлечённого посетителя, потом на подсвечник, затем опять на посетителя.

– Он не продаётся.

– Я и не собирался его покупать, – говорил Рейн, не отводя глаз от хрустальной скульптуры. Хозяин осмотрел гостя сверху вниз и обратно, а потом спросил:

– А вы, случайно, не следопыт Харвудской легенды?

– Нет, что вы, – фальшиво улыбнулся Рейн, – это всё сказки.

– Возможно.

– Вы сами верите в эту историю? – мужчина взглянул на хозяина.

– Затрудняюсь вам сказать.

– Да ну, чепуха.

Рейн поблагодарил хозяина за чай и удалился из помещения.

«Дубина», – ругал себя Рейн. – «Ведь он прочитал у меня в глазах мои намерения. Надо же так проколоться. Ну, теперь понятное дело, – он спрячет подсвечник с камина. Ох, дубина».

За углом таверны Рейн ходил взад-вперёд, намечая дальнейшие действия. И всё-таки нужно, нужно заполучить этот подсвечник любыми способами. «Злоумышленник» набросал заметку в своём дневнике, обошёл таверну, пробравшись через палисадник и оглядев окна второго этажа, ещё добавил запись. Затем он пошёл на берег речки, чтобы в тени вяза подремать до наступления темноты. Эту ночь нельзя было упускать.

Проснулся Рейн от речной прохлады, расстелившейся с наступлением сумерек. От лацкана его пиджака к ветке куста паучок сплёл паутину. Рейн смахнул её травинкой, встал и потянулся. Он поднял воротник пиджака и побрёл в таверну. Не в ту. В другую. Подкрепившись ужином, Рейн сидел и выжидал время. Вечностью тянулись минуты, но надо было ждать. Ждать, ждать и ждать. Взглянул Рейн на часы. Молодец Энди, знает свою работу. Они шли бесперебойно, монотонно тикая в такт.

Настал подходящий момент. На улице уже стемнело. Небо натянуло на себя звёздное одеяло. Рейн начеркал что-то в дневнике и вышел из бара. Повелительная нужда заставила его из палисадника нужной ему таверны влезть по дереву и забраться на карниз веранды второго этажа. Тогда, днём, Рейн заметил незакрытую створку решётчатого окна веранды. К счастью, окно до сих пор оставалось приоткрытым. Как можно медленнее, чтобы не создавать скрипа, невольный шпион открыл створку и влез в помещение. Никогда бы он не подумал раньше, что ему придётся вот так вторгаться в чужой дом.

Да ещё и зачем!

Осторожно он пересёк веранду, прошёл по коридору мимо жилых комнат и стал спускаться по лестнице в холл. Пятая ступенька издала скрип… В напряжении, от тихого скрипа Рейн чуть не оглох. Он замер. Тишина. Слышалось только своё дыхание и аритмия. Сделав глубокий вдох и выдох, лазутчик спустился в пустой бар. Всё чисто, убрано. На стойке бара стоял бронзовый четырехпалый подсвечник. Четыре свечи – это единственное, что освещало помещение. Первый свой взгляд мужчина обронил на камин. Сердце ёкнуло…

 
                                   * * *
 

– Синтия, а Пьер уже ушёл спать? – спросил пухлый хозяин таверны у служанки.

– Нет. Они с Ильхом в подвале считают остаток спиртного, – ответила женщина, расставляя по полкам посуду.

– Вылетело из головы, что же я ему хотел напомнить? Ладно, потом вспомню. Ты слышала, что сказал про наше заведение сэр Чезтор?

– Нет, не слышала.

– Он сказал, что наша таверна самая лучшая в посёлке, – улыбнулся он.

– Что ж, я рада. Многие так отзываются о нас.

– Уже просто так почти не заходят к нам. Сегодня, по-моему, только трое ничего не заказывали: два каких-то рыбака, и этот дурачок звонарь.

– Ещё мужчина в чёрном плаще ничего не заказывал, – добавила Синтия.

– Который в дальнем углу сидел? – припомнил Гриффин.

– Да.

– Он не знакомый?

– Не знаю. Я не видела его лица из-под широкого капюшона. Он посидел минут пятнадцать-двадцать и ушёл.

– Ну, да бог с ним. Всё, уже поздно. Надо ложиться. Завтра с двух комнат нужно людей рано поднимать. Пойду к Ильху и племяннику. Заработались, я смотрю.

 
                                   * * *
 

На том же месте нетронуто стоял хрустальный подсвечник. Стоял и сиял своими бликами. Пришлось идти по только что вымытому полу. Рейн приблизился к прозрачному изделию и в последний раз оглядел его. «Господи, прости», – мелькнуло в голове похитителя. Быстро он сунул холодный хрусталь за пазуху и, аккуратно, на носочках, заторопился к лестнице. Спешно поднявшись, перешагнув через пятую ступеньку, Рейн также через окно веранды скользнул на улицу. В подсобном помещении стояли Пьер, бармен Ильх и хозяин таверны. Всё было уложено, всё подсчитано, все собрались расходиться спать. Подошла Синтия с бронзовым четырёхпалым подсвечником в руках.

– Ильх, я помыла в баре пол, а ты натоптал там.

– Это не я.

Служанка посмотрела на племянника хозяина.

– Я тоже не был в баре, – оправдался Пьер.

– Наверное, кто-то из ночующих со второго этажа, – предположил хозяин.

– И как я не услышала, что кто-то выходил?.. – сказала в полголоса Синтия и поставила подсвечник на полку.

Гриффин посмотрел на дверь, ведущую в бар. Он взял подсвечник и направился к ней. Подойдя к стойке бара, хозяин глянул на пол.

– Да, кто-то спускался.

Владелец заведения повернулся уходить, кидая панорамный взгляд на интерьер. Невольно он вздрогнул. Тени на стенах колыхнулись, дублируя колыхание огоньков свечей. На камине отсутствовал хрустальный подсвечник.

– Дьявол! – вырвалось у хозяина. – Я так и думал, – договорил он уже шёпотом.

Пригнувшись к полу, обнаруживший пропажу владелец пошёл по следам вверх по лестнице. Скрипнула пятая ступенька. Следы возвращались через веранду к приоткрытому окну. Гриффин отворил настежь створку окна и стал всматриваться в спящий посёлок. Последнее, что проскочило в голове: «Ну почему я не убрал подсвечник?!»

 
                                   * * *
 

На окраине посёлка Рейн остановился у мостика. Он отдышался и сел на большой валун. При свете прибывающего месяца мужчина достал подсвечник. После несколькосекундной паузы, он уже было размахнулся, чтобы расколоть этот обработанный кусок хрусталя об валун. Хрусталь колется легко. Рейн даже представил, как с глухим серебряным звоном укатятся в траву обломки подсвечника, но… Откуда-то возникло это «но». Сам не зная почему, но Рейн не стал разбивать эту прозрачную фигуру. Почему-то не решился. А вдруг удастся отыскать второй подсвечник. Что тогда?.. Может, получится что-то изменить? Но что?.. Время назад не возвратить. Сломать ход дальнейших событий? Но в чью пользу?.. А всё же надо попробовать. Но обязательно с положительным результатом.

VII

Однополчане двигались к западному крылу Северной столицы. Генри рассказывал товарищу про своего дядю Стивена, как тот брал его с собой в путешествия. Рассказывал, как они в Индии охотились на тигров; как в ирландских горах они лазали в заповедные места, куда не ступала нога человека; как приходилось бывать в стычках с португальскими моряками на их территории. Тогда Генри был подростком, но он всё отлично помнил: каждое событие, каждое приключение. И вот сейчас, спустя половину своих лет, Генри остаётся только вытаскивать из памяти прошлые события, времена, проведённые с дядей, самые лучшие времена его жизни. Сейчас он видел себя там, в начале сороковых. Видел рядом с собой дядю Стивена. Но через какое-то мгновение такие моменты сменялись реальностью, и Генри осознавал, что это всё в прошлом, что дяди уже нет. Хотя, он не разрешал себе верить в это.

Достаточно тёплый майский день брёл вместе с путниками, навёрстывая мили дорог. День всеми силами старался угодить двум товарищам, делая поездку менее утомительной. Он, порой, обгонял их, заглядывая им в лица, убеждаясь, что путники не обременены дорогой.

Из фляжки Генри попил воды и предложил Тогану. Тот помотал головой. Генри смотрел на своего однополчанина. «О чём сейчас думает Тоган? Какие у него представления о жизни? Какие планы?.. Да какие могут быть планы у человека, у которого не осталось никого; которому война поломала всю жизнь».

– Ничего, Тоган, мы ещё заживём. Всё будет нормально, – выговорил Генри, с сожалением посмотрев на товарища.

То пешим, то рысцой кони везли двух странников по незнакомым местам. Копыта ступали по сухой прошлогодней траве, по песчаному берегу, по пыльному полю, по накатанной дороге. Дорога шла мимо кладбища. Генри с Тоганом остановились перед развилкой, пропуская похоронную процессию. Хоронили женщину средних лет. Много родственников и друзей провожали её в последний путь. У развилки стояли несколько стариков. Они говорили об умершей, которая в два-два с половиной раза была моложе их. Генри оказался невольным слушателем рассказа о данном случае. Один из стариков поведал:

– Муж покойницы на днях возвращался ночью домой. Сердилась гроза. Очень часто били с неба молнии. Эту ночь я сам видел. Ну, его молния и ударила. Утром нашли его на дороге мёртвым. Как полагается, Святой отец отпел покойника, прочёл молитвы над телом грешника. Оплакали бедолагу, схоронили. Но Белый свет не без порочных людей. В первую же ночь после похорон два негодяя отрыли могилу, накажи их Господь. Есть такие люди, людьми-то их и не назовёшь, которые выкапывают свежие могилы и снимают с покойников золото, украшения, и даже вещи.

Старик сделал паузу.

– И что потом? – не терпелось остальным.

– Потом, когда с трупа её мужа стали снимать обручальное кольцо, он вдруг ожил.

– Кто?

– Её покойный муж.

– Как ожил?

– Вот так, взял и ожил.

– Что за ерунда.

– Ничего и не ерунда. Правда, всё было. Наш лекарь говорил, что молния не всегда убивает человека. Что человек, как бы умер, но на самом деле он не умер. Через какое-то время он может очнуться.

– Ну, лекарю виднее.

– Вот муж-то её и очнулся. Приподнялся, оттолкнул грабителя. Те двое из могилы-то повыпрыгивали. Как ещё от такого живые остались.

– А жена его причём?

– Муж, как очнулся, понял, что произошло. Ну, что делать, пошёл домой. Ночью стучит в дверь, а жены мать спрашивает: кто? Он говорит: это я. Мать сразу разума лишилась. Подошла к двери жена, спрашивает: кто там? Муж отвечает: я. Вот здесь она замертво и упала… Дверь сынишка открыл. Он ещё маленький, толком не соображает. Такие вот смерти бывают.

Да, ничего подобного Генри ещё не слышал. Это, конечно, жутко. Переглянулся он с Тоганом, глянул на гроб и повернул за узду коня. Путники продолжили следовать на западную окраину Северной столицы.

Показались дома посёлка городского типа, где жил Брайан. Кони прошли через посёлок и на четвёртой улице остановились. Судя по адресу из тетрадки, это был дом Брайана. Парни оставили коней у ограды и вошли во двор. Заметно, что за двором давно уже никто не ухаживал. Двое товарищей поднялись на крыльцо веранды. Дверь оказалась заколоченной. Генри обошёл дом.

– Ставни заколочены тоже, – говорил он вслух. – Дом не жилой. Но свежие доски забитых окон говорят о том, что дом стал необитаем с недавнего времени.

Уловил Генри взгляд Тогана в сад. Сквозь запущенные деревья на незнакомцев смотрела старушка. Генри сделал несколько шагов в её сторону:

– Здравствуйте. Скажите, а дом этот давно пустует?

– Три дня, как хозяина схоронили.

– Хозяина Брайан О’Нил звали?

– Правильно.

– Вот видишь, Тоган, а говорили, все без вести пропали. Я знал, что это не так. Только вот опоздали мы немного, – Генри снова повернулся к старушке. – А что с ним произошло?

– Никто не знает. Приходил мужчина к нему. В тот же день я Брайана мёртвым и обнаружила.

– Мужчина, говорите… – Генри прищурился, отвёл взгляд и задумался. – Сдаётся мне, Тоган, мы ходим по пятам за кем-то. И не случайно.

Уже собираясь уходить, Генри спросил старушку:

– А этот мужчина, случайно, не называл себя?

– Как же, называл. Рейн Вэксли его зовут. Из Смолл Ривер он.

– Спасибо, бабуля, вы нам очень помогли.

Седлая коня, Генри продолжал разговаривать вслух:

– Ну, что, Рейн Вэксли, посмотрим, кто ты такой и что тебе было нужно от Брайана.

 
                                   * * *
 

Окраина Эдинбурга

Подсвечник целиком не умещался в саквояже Рейна, поэтому он торчал, обмотанный в материю. По подсказке местных жителей Рейн недолго искал дом сестры Стивена. Он зашёл во двор, осмотрелся, поправил на шее шёлковый шарф, взял в другую руку саквояж, пальто, и постучался в дверь.

Женщина заварила чай и открыла окна в гостиной. Свежий воздух слился с ароматом чая. Когда она чуть поправляла картину на стене, в дверь постучались. Без промедления женщина направилась к выходу.

На пороге стоял мужчина лет тридцати пяти-сорока. Опрятно одетый, но в пыльной обуви.

– Прошу прощения, я не знаю, как вас зовут. Вы приходитесь сестрой Стивена Уильямса?

– Да, это мой брат, – непонимающе ответила она.