Текст книги "Харвуд Макк Грайер. Том I. Харвуд Макк Грайер. Том II. Возвращение в Харвудский замок"

IV

В уютной тёплой комнате за столом сидели мать и сын.

– Как я рада, что ты вернулся с войны, – с глаз её скатилась слеза. – Я бы не пережила потерять ещё и сына.

– Мама, ну перестань. Хватит плакать. Я здесь, я живой. Всё будет хорошо. Поднимем хозяйство. Я отремонтирую нашу мельницу. Надо бы навестить моих друзей.

С улыбкой сквозь слёзы мать кивнула и налила ещё чая.

– А что будет с Тоганом? – спросила она.

Генри посмотрел на однополчанина. Тот сидел у камина с повязкой на глазу. Его оставшийся глаз, который пощадила война, неотрывно смотрел на огонь. Возможно, ему и шла военная форма, но сейчас он выглядел в ней жалко.

– Тоган останется с нами. Ему не к кому идти. Пусть, он инвалид. Он вытащил меня с того света.

– У него нет родных?

– Был он женат. Но в семье как-то не ладилось, рассказывал Тоган. Он никогда не мог угодить супруге, как ни старался. Постоянно недовольства. Постоянно она приводила в пример других. Тоган всё делал для неё, но этого никто не замечал. В том числе и она. Её родители были для неё – боги. А его родителей она не признавала. Хотя, когда возникали споры между его родителями и супругой, и родители тысячу раз оказывались правы, Тоган всё равно оставался на стороне жены. Она моя вторая половина, говорил он. Когда у них родился сын, Тоган ни на шаг не отходил от жены и ребёнка. Но ситуация не изменялась. Всё так же он слышал, что всё не так, и всё не то. Он не выдержал и ушёл из семьи. За два с половиной года в браке он не увидел взаимности… Потом война. Война забрала с собой жизни его родителей. Тоган сам ушёл на фронт. Залив Ферт-Айрон. 11-й пехотный полк Королевских войск… Мама, я не брошу его.

– Это благородный поступок, Генри, – одобрила мать.

– Если ты не против, он займёт комнату дяди.

– Да, конечно.

– Хватит нам воевать. Да и война победы не принесёт.

– Почему?

– Да, мама. Англия не одолеет Испанию за Австрийское наследство. У неё сильный союзник – Франция. И первому лорду казначейства придётся уйти в отставку. Это прогноз политиков.

– Но он двадцать лет был главой вигов.

– Вот увидишь, прогнозы сбудутся, – Генри встал со стула. – Ну что, пора спать. Завтра мы с Тоганом навестим моих друзей. И ещё мне надо поговорить с тобой. Но это завтра.

 
                                   * * *
 

Генри с Тоганом обходили друзей. Те, конечно, были рады встрече. Два года Генри отсутствовал в родном городе. А любой день последних семи месяцев мог стать для него роковым. За исключением последнего месяца, проведённого в госпитале. Друзья приглашали в дом вернувшихся с войны, беседовали, рассказывали житейские новости, дарили им всяческие сувениры. И вот, по плану осталось навестить последнего товарища. Генри и Тоган приехали по адресу. Когда они подходили ко двору, из ворот им навстречу выбежал с лаем огромный дог. Тоган сразу загородил собой Генри. Пёс не прекращал басисто лаять, но кидаться не стал. Вслед за ним вышел парень и шугнул пса во двор.

– Не бойтесь, он не кусается.

– А мы и не боимся, – улыбнулся Генри и дружески хлопнул Тогана по плечу.

– Генри, ты ли это?! Не чудится ли мне? Ну, что вы стоите, проходите в дом. Отец, дядя, посмотрите, кто к нам пришёл!

Полтора часа не прекращаясь, шла беседа. За столом собралась вся семья товарища Генри. Все внимательно слушали события военных дней.

– А из нашего района есть, кто не вернулся с войны? – спросил Генри.

– Да. Муж Эльзы не вернулся; оба сына начальника жандармерии; двоюродный брат рыжего…

– Да, рыжий сказал мне. Я его видел сегодня.

– …Роника не дождалась своего парня.

– Ну, что мы всё о печальном, – вмешалась хозяйка. – Генри, были же какие-нибудь интересные случаи на фронте?

– Происходили, возможно, – он перелистал в памяти армейские события, и на одном остановился. – Вот, например. Мы держали оборону залива. Испанские корабли заняли бухту, и с первого раза не смогли высадить пехоту на берег. Глубокий снег мешал как им, так и нам. Наш полк томился в ожидании, что дальше предпримут испанцы. Но все действия пока затихли. Из штаба поступил приказ: завтра атаковать с правого фланга суда противника. В семь часов утра караульные подадут сигнальный залп, и мы пойдём в наступление.

Стоял полдень. До утра наши солдаты могли отдохнуть перед боем. В нашей полосе укрепления временно наступил покой. Вдруг, вечером прогремел сигнальный залп. По-видимому, планы изменились. Полусонные пехотинцы вышли из окопов и двинулись на правый фланг. Оказалось, что испанцы незаметно высадились на берег, и цепочкой, по вытаптаной на снегу тропинке пробирались по правой стороне бухты. Враг не ожидал нашего внезапного контрнаступления. И мы быстро, без особых потерь разбили вражеский десант. Испанские корабли отступили из залива. Караульный пост представили к награде за то, что он вовремя отреагировал на наступление противника. Но, когда я узнал, что же произошло на самом деле… Тут во что угодно поверишь.

По секрету рассказал один из караульных.

Оказывается, караул-то наш уснул в дозоре. Случайно, проснулся один из караульных, глядь на часы – семь часов… День с приближением зимы смещается. И в октябре сумерки в семь часов выглядят абсолютно так же, как и ранний рассвет в семь утра. Караульный и подумал, что сейчас утро. Он поднял весь караул, и они дали сигнальный залп. А никто и знать не знал, что испанцы уже почти подошли к нам. Не проснись он тогда в семь вечера, нас бы перерезали спящих. Вот так.

Генри рассказал ещё несколько былых историй. Рассказал, как Тоган спас ему жизнь. Поведал о ближайших планах на будущее.

Уже с наступлением темноты армейские товарищи поехали домой.

 
                                   * * *
 

После ужина Тоган пошёл спать. Генри с матерью остались в гостиной. Их разговор вёлся не на военную тему.

– Мама, расскажи поподробнее, что произошло с дядей Стивеном.

Расстелила она на коленях плед.

– Да здесь подробностей-то и нет. Мой брат был одержим одной безумной идеей. Годами раньше, на чердаке старого дома своего приятеля он нашёл подсвечник и картину. На этой картине был изображён замок.

– Я помню – на фоне грозы.

– Твоего дядю уверили, что это тот самый Харвудский замок из легенды. Дядя Стивен пропадал в библиотеках, копался в старинных книгах, искал какие-нибудь сведения о замке. Верил он, что замок существует. Он даже уезжал в соседние округа, и там добывал какие-то источники. В итоге, Стивен составил карту маршрута и собрался в поездку на поиски замка. Я не одобряла его идею. Но ты знаешь своего дядю, если он надумал куда-то поехать, его ничто не удержит.

– А кто поехал с ним? – загадочная история стала затягивать Генри.

– Катрин.

– Врач, которая тебя лечила?

– Да. Она набрала ещё несколько человек, наняла дилижанс, и все они уехали на юг. С тех пор их больше никто не видел.

– И розыски результатов не дали, – задумчиво сказал сын.

– Дважды за ними отправлялись люди и возвращались ни с чем. Что-то слышали о них до Харвудского леса. А потом всё.

Мать расшевелила кочергой угли в камине, натянула на себя плед и затем продолжила:

– А недавно я обнаружила ещё кое-что. (Генри посмотрел на мать.) Как-то я зашла в библиотеку Смоукенов. Нашла старинную книгу, в которой упоминалось и о Харвудском замке. Сведений было чуть-чуть, но один абзац меня потряс. В нём сказывалось, что существовали два хрустальных подсвечника-близнеца, соприкосновение которых открывает врата Харвудского замка. И на странице начерчен от руки подсвечник. Генри, это был именно он.

Мать взглядом указала на хрустальный подсвечник, стоявший на трельяже. Это его Стивен когда-то нашёл на чердаке у приятеля. Парень встал с софы и подошёл к нему. Рядом на трельяже стоял обычный подсвечник. Свет от его свечей, проходя через хрустальное изделие, преломлялся на стене различными бликами. Взял Генри в руки холодную хрустальную скульптуру.

– Значит, дядя не знал об этом. Он бы наверняка взял подсвечник с собой. Стало быть, и книгу он не видел, которую ты нашла в библиотеке… Соприкосновение двух подсвечников, говоришь? – Генри дотронулся подсвечником до его отражения в зеркале трельяжа. – Хм, это интересно.

 
                                   * * *
 

К обеду следующего дня Генри с Тоганом починили мельницу. Рукав горной речки снова стал вращать её. Затем, они навели порядок в конюшнях, восстановили ограду загона, и повели коней купать на речку. Днём майское солнце достаточно прогревало, и в хорошую погоду день стоял тёплый. Кони почему-то боялись Тогана, хотя он всячески старался относиться к ним с нежностью. Может, не могли ещё привыкнуть к новому ухажёру. Генри вспомнил, как разведотряду, в декабре 38-ого, пришлось уходить от засады через лощину. Тоган еле справлялся с непослушной, капризной лошадью. А когда отряд добрался до лагеря, лошадь вообще скинула Тогана с седла. Не судьба, наверное, ему иметь дело с лошадьми.

Генри сидел на берегу и смотрел как, играясь, по мелководью скачут лошади. Его не оставляла в покое одна тема. Он просыпался с этими мыслями, делал дела по хозяйству с ними же, ложился спать с этими мыслями. А вчера он даже видел во сне своего дядю Стивена. Хотя сны уже не снились лет десять. Взвесив все «за» и «против», парень всё же решился.

– …Нет!

– Мама…

– Нет! Я не позволю тебе уехать! Ты даже не представляешь, чего мне стоили эти последние два года!

– Мама, я должен поехать. Есть надежда, что я смогу что-то выяснить.

– Генри, тебе бы оказаться на моём месте – когда провожаешь на войну сына; теряешь брата… Тогда бы ты понял, каково это – остаться одной.

Она заплакала. Подошёл сын к матери, обнял её. Достаточно взрослый он, конечно, понимал её состояние.

– Мама, если на это не решусь Я, больше никто не затеет этого.

– Ты пробыл дома всего три дня, – разочарованно всхлипнула мать.

– Но я же не навсегда уезжаю. Мы с Тоганом без перекуров будем следовать строго по маршруту дяди.

– Но, Генри…

– Все они пропали без вести. И никто не видел их погибшими. Ведь так? Я читал дядины черновики. Опираясь на эти записи, мы будем следовать по их пути. Даже если эта история связана с нечистой силой, я не побоюсь посмотреть в глаза этой нечисти. На войне и похлеще видал. Мама, я вернусь. Ты снова меня дождёшься. Вот увидишь.

Опустилась мать на софу, вытерла слёзы, печально посмотрев на сына.

– Когда ты собираешься в дорогу?

– Завтра утром. Чем раньше мы отправимся, тем скорее я привезу домой правду.

Не стала женщина больше настаивать.

Генри упаковал вещи в поездку, отобрал нужные записи из дневников дядиных заметок, и приготовил снаряжение для двух самых хороших лошадей. Так же он завернул в материю хрустальный подсвечник и положил его в дорожную котомку.

Весь вечер допоздна мать и сын просидели у камина и разговаривали на разные темы, кроме завтрашней.

Утром, полностью экипировавшись, Генри прощался с матерью. Тоган, мало того, что хромал, никак не мог оседлать лошадь. Она всё время отходила боком, не давая ему сесть на себя. Генри улыбнулся, заметив такую картину. Тоган недовольно фыркнул, посмотрел исподлобья лошади в глаза и топнул ногой. Присмиревшая лошадь без проблем позволила оседлать себя.

– Вот так и научишься, – сказал Генри и обратился к матери. – Ладно. Поехали мы. Не переживай, всё будет нормально, – он поцеловал мать и запрыгнул в седло, – верь.

– Да хранит вас Господь, – только смогла выговорить мать вслед уезжавшим всадникам. Зашла она в дом, в комнату Генри, взяла с полки маленькую металлическую коробочку. Мать открыла её. Солёная слеза угодила прямо в коробочку. Она попала на дробинку, которую извлекли из раненого тела её сына.

– Человек один раз рождается в рубашке, – проговорила она тихим голосом и заплакала.

V

Бот попутно доставил Рейна в речной порт Северной столицы. Да, это большой город, с большими площадями, с высокими зданиями, с широкими проспектами. И людей здесь толпилось больше привычного. Через дорогу еле успеваешь переходить, чтобы не попасть под кэб. Рейн прошёл пешком часть города и уже устал. Раньше ему не приходилось бывать в больших городах, тем более в таком, как Глазго. Он зашёл в городской кабак перекусить, послушал местные новости, местные шутки, узнал, что такое «железная ладья».

Утолив голод, Рейн нанял извозчика, чтобы добраться до искомого адреса. Ему казалось, что карета никогда не доедет до нужного ему дома. Она всё ехала и ехала, оставляя одну улицу за другой. После долгой поездки по городу остановилась у двухэтажного здания, на котором желтела табличка «Лайт стрит 164». На противоположной стороне дороги тоже остановилась карета. Расплатился Рейн с извозчиком и сошёл на тротуар. Оглядев дом, вошёл в его двор. С правого входа вышли трое жильцов и направились на улицу остановить карету. Через полминуты во двор зашёл какой-то прохожий. В знак приветствия он кивнул Рейну и приподнял с головы цилиндр. Рейн ему ответил тем же. Прохожий зашёл в центральный вход здания. Рейн подошёл к левому входу. Дверь с табличкой «1» была приколочена парой гвоздей. Он оглянулся. Убедившись, что поблизости никого нет, и в окна, выходящие во двор никто не смотрит, он попытался открыть дверь. С некоторым трудом, ему это удалось.

За двором, на противоположной стороне дороги, стоял человек в чёрном плаще с капюшоном и наблюдал за попытками Рейна проникнуть в дом.

Быстро шагнул Рейн в коридор и прикрыл за собой дверь. Явно заметно, что это крыло здания давно необитаемо. Комнаты, практически, пустовали. Кое-какая старая мебель, покрытая пылью; несколько полок; военная, никому не нужная портупея на стене. Да и всё. В одной комнате Рейн заглянул в письменный стол – пусто. В другой открыл старый шкаф. Там тоже ничего не нашлось. В третьей комнате на полке обнаружились завалявшиеся тетради, спрятанные под слоем пыли. Эту пачку Рейн положил на пол и стал просматривать содержимое. Во всех покоились какие-то заметки, очерки на военную тему, черновичные письма. А вот одна тетрадь оказалась с адресами. Судя по чинам и званиям, это адреса однополчан Дэйва, военных знакомых и товарищей по службе. И всё-таки удача улыбнулась Рейну. Ближе к концу тетради ему попался адрес Брайана.

– Вот она, зацепочка, – сказал вслух Рейн, достал карандаш и поставил галочку напротив этого адреса. Он открыл свой дневник и списал адрес. Только сейчас он заметил, что в грязное, пыльное окно за ним кто-то подсматривает. Мужчина убрал дневник в карман и быстрым шагом направился к выходу. Гвозди вонзились в старые отверстия, когда захлопнулась дверь.

На улице у окна стоял неряшливого вида мужичок и щурился на Рейна. Тот мельком глянул на бомжа и вышел со двора. Заворачивая за угол, Рейн заметил, что местный следует за ним. Рейн свернул в пролёт соседнего двора. Незнакомец не отставал. Ещё поворот, пустынные дворы. Преследование не прекращалось. Рейн свернул по направлению к оживлённому проспекту и, немного пройдя, остановился. Он подумал, что это недоразумение, и что, наверное, нужно объяснить это преследовавшему его человеку. Пошёл Рейн обратно. Завернув за угол, он чуть не наступил на мужика. Тот лежал и стонал. В руке у него блестел нож, а через всё лицо проходил свежий волнистый рубец. Такой шрам оставляет только цепь. «Это значит, мужчина шёл за мной, чтобы убить меня?!» – ужаснулся Рейн. – «Но сам попался кому-то». Без оглядки Рейн добежал до проспекта и слился с городской толпой. Выйдя на площадь, он спросил у прохожего, где находится нужный ему адрес. Узнав, что это на другом конце города, нанял карету, и его пешая прогулка пока прекратилась. Все происходившие события последовательно записывались в дневник. Уже радовало то, что его поиски не зашли в тупик. Следующий объект поисков – Брайан, а точнее, его адрес. Может, его дом окажется не таким пустым, и что-нибудь прояснится?

 
                                   * * *
 

Бездомный парень лет 17-20-ти шёл по оживлённой улице, хитро высматривая прохожих. Как бы протискиваясь среди людей, у одного из местных жителей он незаметно срезал отточенной монетой ремешок поясного кошелька и сунул кошелёк в карман. Тут же он свернул в проулок, и за углом посчитал свою прибыль. Довольный удачным промыслом, он вышел с проулка на другую улицу. Проследив за богато одетой дамой, он попытался подобраться к её сумочке, но вышло неудачно. Женщина заметила вора и подняла крик. Беспризорник кинулся бежать через проулки, через хорошо знакомые дворы, запутывая преследование, если таковое происходило. Он преодолел парк, временами оглядываясь, и вышел на таверну соседнего района.

К таверне подъехали два всадника. Они спустились с лошадей, привязали их к перекладине и вошли в шумное заведение. Воришка приметил, что лошади навьючены разными дорожными сумками и котомками.

Закончив трапезу, Генри и Тоган оставили на столе пустые тарелки и кружки из-под пива. Они вышли на улицу и не спеша стали отвязывать лошадей. Генри заметил, что из поклажи не хватает одной сумки. Обрезки ремней от неё болтались на седле. Он перебрал все вещи. Отсутствовала сумка с кое-какой одёжкой.

– Это точно дело рук того подозрительного паренька, который выходил из парка, – разочарованно сказал Генри. – В сумке находилась и тетрадь с адресом Катрин. Вот мерзавец. Хорошо, что я запомнил адрес.

Тоган, обнаружив пропажу, нахмурил брови.

 
                                   * * *
 

Со столов служанка собирала грязную посуду. Посетители трактира вели себя по-разному. Кто-то отпускал ей комплементы, кто-то подшучивал. Высокий молодой человек с длинными стоячими усами даже ущипнул служанку за зад. Она стукнула его по руке и продолжила дальше делать свою работу. За столиком засмеялись. Служанка не обращала на это внимания. «Все вы одинаковые», – говорила она. На очередном столе пустовали использованные тарелка с кружкой. И рядом с ними же стояла абсолютно не тронутая порция капустного гарнира, кусок ржаного хлеба и кружка пива.

– Хм, – буркнула служанка, собрала всю посуду со стола на поднос и унесла мыть.

 
                                   * * *
 

На чердаке старого заброшенного дома собрались несколько человек. Беспризорные воришки хвастались своей добычей. Один из них расстегнул украденную дорожную сумку. В ней оказалась довольно-таки неплохая одежда и тетрадь. Тетрадь он пролистал и тут же выкинул. Никакой пользы безграмотным бродячим ворам она не принесёт. А вот вещи все разобрали и поделили. Затем, «новый хозяин» дорожной сумки достал из карманов два кошелька с золотыми монетами и радостно, как бы взвешивая их, стал прыгать с ноги на ногу. Его сотоварищи тоже радовались удаче. Вдруг чердак под ногами весёлого прыгуна с треском проломился, и тот канул с деревянными обломками вниз. Послышался глухой звук удара о пол, шорох обломков; потом тишина. С лиц оставшихся улыбка исчезла. Они осторожно подошли к краю подгнивших досок и глянули в пролом. Их подельник лежал мёртвый на полу. Из груди его торчал окровавленный острый край доски. Не издав ни звука, случайные свидетели побежали прочь от этого места.

 
                                   * * *
 

Генри и Тоган держали курс на Хоик. Ехали молча, изредка делая привалы для отдыха лошадей. Генри был уныло погружен в свои мысли. Он вспоминал детство; юношеские годы; военный период жизни, когда на его патриотический характер не смогла повлиять даже мать. И теперь, вернувшись с войны, он опять же не может продолжить спокойную гражданскую жизнь. Нужно, нужно разузнать хоть что-нибудь про дядю. Хорошие это будут новости или плохие. Конечно, на хорошие уже рассчитывать не приходилось. И ни в какую тёмную силу Генри не верил. Но всё так загадочно сводилось к тому, что и не верить если, то все концы былой истории совсем теряются. В голове у Генри творился полный бардак. Никак он не хотел мириться с мыслью, что в этом замешано нечто потустороннее. А в подсознании всё-таки притаилось: «а вдруг?»

Окраины Хоика встретили всадников весёлыми гуляниями. Городок отмечал какой-то традиционный праздник. Ограды домов переплетены цветными ленточками; во дворах игриво коптили костры, в которые местные жители кидали лепестки первых весенних цветов; по воздуху летали звуки свирели и рокот деревянных трещоток. Без остановки путники проехали мимо массовых гуляний, оставили позади себя мост и оказались на одной из площадей Хоика. Морского чина офицер подсказал им дорогу до центральной аллеи с фонтаном, за которой тянется улица домов далеко не бедных людей. Генри и Тоган без труда нашли дом Катрин. Ворота высокой кованой ограды были открыты. Въехали всадники на территорию и очутились в саду. Красиво цвели деревья; воздух во дворе пропитывался дурманящим, сладким запахом. Прямая аллея привела нежданных гостей к самому дому. Колонны, подпирающие рельефный козырёк крыши, придавали грандиозность архитектуре красивого двухэтажного здания. Незнакомцев встретила прислуга и проводила в дом. Два товарища ступили в большой холл и остановились дожидаться хозяев. Спустя несколько минут из коридора напротив послышались шаги. На пороге холла появилось несколько человек. Они подошли к гостям, поздоровались и поинтересовались целью визита.

– …В прошлом году на поиски некоего Харвудского замка отправился дилижанс, – продолжал Генри. – Среди путешественников была и ваша супруга, сэр Чарльз…

Хозяин дома вникал в слова парня, сохраняя деловую серьёзность. Но как только он услышал упоминание о своей жене, гримаса на его лице изменилась. Лицо перекосило настолько, что Генри пришлось прервать разговор.

– Вы зачем пришли в мой дом?! – повышенным тоном произнёс хозяин.

– Сэр Чарльз…

– Мало того, что я остался без супруги, так вы ещё и давите мне на рану! – вскипел вдовец.

– Выслушайте меня…

– Не говорите ничего! Я не хочу никого видеть! Уходите! Сейчас же!

Окружавшие его несколько мужчин двинулись на Генри. Тоган сделал полушаг вперёд, взяв свою трость в обе руки. Генри остановил товарища за плечо.

– Не надо, Тоган. Мы уходим. Извините, я не хотел причинять вам боль. Мы ехали не с плохими намерениями.

Развернулись молодые люди и направились к выходу.

– Сколько можно терзать мне душу, – в полголоса проговорил хозяин. Он направился в свою комнату и крикнул прислуге, чтобы без его ведома никого не впускали в дом.

По алее шли лошади к выходу. Оба всадника молчали. Генри расстроился несостоявшейся беседой. Всё равно надо будет искать способ подхода к этому вопросу. Нельзя уж останавливать начатое. От мыслей Генри отвлекли догоняющие шаги. Он обернулся и остановил лошадь. Подбежала голубоглазая девушка, примерно, его ровесница.

– Меня зовут Маргарет. Я сестра Катрин, – она протянула свёрнутый листок. – Это адрес Дэйва Коллета. Он тоже был в поездке и так же исчез год назад вместе со всеми. Ещё с ним был его друг, Брайан О’Нил. Может, это как-то поможет вам.

Генри взял записку, взглядом проводил прекрасную темноволосую леди в сад. «Небесной красоты девушка», – подумал он. – «Может быть, стоит на обратном пути навестить её?»

Наскоро в записке начеркано:

 
Дэйв Коллет
Глазго
Лайт стрит 164/1
 

– Тоган, мы едем в Северную столицу.

 
                                   * * *
 

Со скрипом Рейн открыл старую калитку и вошёл во двор. Тоскливо на него смотрел заброшенный сад. На тропинках всё ещё лежали прошлогодние опавшие листья. Пыльные окна добротного дома не могли подсказать, обитаем он или нет. Мужчина подошёл к дому и стал оглядываться по сторонам. За садом не находилось никакой ограды, сразу же стоял соседний дом со своим участком и ухоженным палисадником. Из него вышла старушка и направилась к незнакомому посетителю. Тот снял шляпу:

– Здравствуйте. Я Рейн Вэксли из Смолл Ривер.

– Добрый день.

– Я могу зайти в этот дом?

– Давно уж никто не заглядывал к старику, – сказала она и кивнула головой.

– Да я не к новому хозяину. Мне бы дом посмотреть.

Рейн вошёл в дом и оглядел интерьер. Стоял лёгкий запах древесных углей. Кто-то жёг камин. Обитаемой оказалась лишь дальняя комната. Перед камином, полубоком к входу, сидел дряхлый старик. Седые распущенные кудри; морщинистые руки и лицо; осунувшиеся глаза. Медленно он повернул голову в сторону вошедшего мужчины.

– Добрый день, – начал Рейн. – Мне нужно у вас спросить…

– Вы присаживайтесь, – хриплым голосом перебил старик, продолжая смотреть на гостя.

– Спасибо. Раньше хозяином этого дома был Брайан О’Нил. Вы что-нибудь знаете о нём?

После длинной паузы старик ответил, но только не на вопрос.

– А я помню вас.

Рейн вопросительно посмотрел на старика:

– Мы знакомы?

После очередной паузы старик продолжил:

– Прошлой весной в вашем посёлке останавливались путники из Северной столицы… Двое из них подходили к вам.

– Верно, – припомнил Рейн.

– Вы сидели на лавочке, и с вами ещё двое мужчин старше вас.

– Это мои отец и дед. Откуда вы всё это знаете?

Следующие слова старика потрясли Рейна, словно гром из ясного неба:

– Меня зовут Брайан О’Нил. Это я с приятелем подходил тогда к вам.

– Но… насколько мне известно… Брайан… он моего возраста.

– Может быть. Мне тоже сейчас сорок лет. Каким вы меня видите, таким меня сделал Харвудский замок. А точнее то, что в нём произошло.

После услышанного Рейн долго не мог выговорить ни слова. Но потом всё-таки пересилил себя.

– Вы были в замке?

– Да. Мы все там тогда были. Только вот остальные в замке так и остались.

– Они живы?

– Нет.

С трудом Рейн проглотил слюну. В растерянности он даже и не знал, что спросить. Старик продолжил:

– Все жуткие слухи о замке, в которые никто не верил, оказались правдой… Я так понял, вас это интересует?

– Да. Я за этим сюда ехал, – мужчина не ожидал такого оборота.

Дрожащей рукой старик подложил дрова в камин.

– Харвудский лес люди много раз пересекали в поисках замка, – рассказывал он. – Но не находилось ни малейших его следов. К тому же, чтобы попасть в замок, нужен какой-то ключ к его вратам. Мне помнится, это ваши же слова. (Рейн в ответ кивнул.) Но каким-то образом мы всё-таки попали в Харвудский замок.

– У вас был ключ, – твёрдо сказал Рейн.

Теперь старик вопросительно посмотрел на него.

– Был ключ?

– Да. Один из вас вёз картину Харвудского замка. Это и есть второй ключ к вратам.

Перевёл старик взгляд на огонь камина. Он, Брайан О’Нил, теперь стал понимать ход разворачивавшихся событий, который был опутан зловещими загадками. Он понял, как все попали в замок. Понял, почему именно стулья его боялись. И он понял, почему всё закончилось.

– Вы сказали – второй? – Брайан возвратил взгляд на гостя.

– Картина – это дубликат. Основной же ключ – два хрустальных подсвечника, наделённые магией.

– За второй ключ можно не беспокоиться. Я его сжёг. Но вот…

– Что?

– Не тот ли это подсвечник, который Стивен нашёл на чердаке старого дома?..

– А где он сейчас?

– Остался у него в Эдинбурге. Там живёт его сестра.

Записал Рейн адрес Стивена. Потом он внимательно выслушал рассказ Брайана: начало поездки, остановки в посёлках, ночная погоня, заброшенная таверна, сумасшедшая ночь.

– …Это сам хранитель замка, – подсказал Рейн. – Вообще он ворон.

– Откуда вам это известно? Тогда, год назад, вы об этом ничего не сказали.

– Я узнал это потом от своего деда. Если помните, он не хотел, чтобы вы ехали в Харвудский лес. Он чуял беду.

Рейн рассказал старику историю деда, слово в слово, сказанное им.

– …И заклятье свершилось. Дед был в замке и рассказал об этом. Ворон убил его.

Вдруг Рейн резко посмотрел на старика. Глаза их встретились. Мгновение затянулось вечностью. Оба они поняли друг друга. Тяжёлое дыхание Брайана участилось. Он схватился за сердце и откинулся на спинку кресла, продолжая хрипло дышать. В растерянности мужчина стоял возле старика и не знал что делать.

– Я вспомнил, где видел ещё один хрустальный подсвечник. Если это он, – прохрипел Брайан. – В таверне предпоследнего посёлка, перед Харвудским лесом. На камине у…

Старик сделал последний выдох, и сердце его остановилось. Заклятье оставалось всё ещё в силе. Ведь Брайан тоже там был…

В оловянной голове Рейна всё смешалось. Он выбежал из дома, хотел позвать кого-нибудь на помощь. Вдруг ноги его остановились, как вкопанные, подняв облако из пыли и листьев. Широко раскрытые глаза смотрели сквозь деревья сада. Взор сопровождали замедленные звуки шороха веток и биения сердца. За садом стоял человек в чёрном плаще с широким капюшоном, закрывавшим лицо. Он стоял не двигаясь, словно пугало. Но нет. Это далеко не пугало. Рейн кинулся в обратную сторону, не оглядываясь. Бежал долго. Когда закололо в боку, он перешёл на шаг. Остановившись в местной забегаловке, отдышался, заказал чай и принялся делать записи в дневник, временами поглядывая в окно. Он осознавал, что является единственным, кто знает больше всех о Харвудском замке. С одной стороны, ему нечего бояться заклятья, – он не был в замке. А с другой, – его кто-то преследует. Но кто? С какой целью? Кто этот человек в чёрном? Почему-то все подозрительные мысли сводились к тому, что это…

Рейн удивлялся своим нервам, как они ещё выдерживают происходящие события. Теперь уж однозначно надо отыскать эти подсвечники, и, если они ещё целы, уничтожить их. Нужно положить конец всей этой проклятой истории. Но сначала Рейн решил отыскать тот самый посёлок, а уж потом ехать в Эдинбург за вторым подсвечником. Хотя до Эдинбурга добираться гораздо ближе, что-то подсказывало Рейну, первым делом наведаться в посёлок. Решено.

VI

Девочка облизывала сладкий леденец, и пальцем рисовала на запотелом окне смешные рожицы. Когда места для картинок стало не хватать, она подставила стул и, взобравшись на него, продолжила рисовать выше.

– Ну-ка, слезь со стула, – сказала мама. – И хватит баловаться.

Убрала женщина стул и вытерла окно. Её дочка спрятала леденец за щёку, облокотилась на подоконник и уставилась со второго этажа на двор. Во дворе, к левому входу дома подъехали двое мужчин на лошадях.

Однополчане спустились с сёдел и подошли к двери с табличкой «1». Дверь оказалась заколочена, но вплотную не прилегала. Видно её уже открывали. Генри шагнул в сторону и заглянул в пыльное окно. Ничего существенного не разглядев, дёрнул дверь на себя. Она поддалась. Эхом отдавались шаги по почти пустым комнатам. Навряд ли здесь можно почерпнуть что-то важное. Оглядев пыльные полки и пустые шкафы, Генри с Тоганом остановились у последней комнаты. Всё то же самое. Генри даже не хотел заходить в неё, но взгляд его привлекла разбросанная стопка тетрадей на полу. Он подошёл и присел к раскрытой тетрадке. Пыли на ней не было. Значит, её открыли недавно. Глаза парня побежали по строкам записей. Взгляд быстро разбирал чужой почерк, пока не упёрся в галочку, поставленную карандашом. Галочка оказалась напротив адреса Брайана О» Нила.