Текст книги "Мир Тараумара"

Это придало ещё дополнительной энергии, даря уверенность, что восьмичасовой бег может стать самым замечательным времяпрепровождением. Группы, бегущие своими маршрутами, возвышались над травой пёстрыми лентами. Их было бесчисленное множество. Степан от нечего делать насчитал в одну сторону больше двадцати. Дальше ему не позволяло зрение, но он не сомневался, что там их ещё много. Поразительно, что сюда каждый день попадало столько людей, сколько могло жить в небольшом городе. При этом здесь не появлялись дети, старики, инвалиды, что говорило об осмысленном отборе.

Обрушение Края разошлось по лугу красивой волной. Не все оценили зрелище, особенно последние бегущие. Исчезнувший с грохотом огромный кусок мира заставил их вложить ещё немного сил в непослушные ноги. Как правило, между вторым и третьим обрушением происходил последний отсев тех, кто точно не способен одолеть дистанцию. Степан с содроганием вспомнил первый день бега. С сегодняшней позиции он выглядел ещё печальнее и невыносимее, чем непосредственно тогда. Физический прогресс налицо. Тело фантастически быстро адаптировалось к нагрузкам. Можно бежать и радоваться, если думать, что трасса – это только бег.

После четвёртого обрушения, когда стало ясно, что в группе остались только достойные бегуны, случилось дурное предзнаменование. Пыль, поднятую обрушением, понесло ветром в сторону бегущих. Она оказалась настолько плотной, что застила небо, превратив день в оранжевые сумерки минут на десять. Потом всё улеглось, но когда Край обломился в очередной раз, история повторилась. Люди закашляли, стали закрывать лицо майками и рубашками, чтобы не дышать пылью, что сказывалось на темпе.

Многие, кто послабее, такие, как новая знакомая Алёна, стали сильно отставать. А потом ещё и Ведьма сбавила бег и всматривалась в лицо каждому. У Степана с Настей она заранее вызвала дурное предчувствие. Девушка инстинктивно спряталась на спину Степана, когда Ведьма поравнялась с ними.

– Живи… пока, – успокоила она Настю.

Отстала в конец группы, а потом вернулась, так и не найдя виновного. Степан подумал, что и в прошлый раз никакой вины Леонида в том, что Край ломался не так, как должен, не было. Мир жил по своим законам, не зависящим от кармы бегущих.

Очередное обрушение не стало исключением. Ветер подхватил пыль и понёс на людей, превращая яркие изумрудные луга в блёклые колышущиеся пустыни. Люди тоже покрывались пылью, потели, размазывали её, превратившуюся в грязь, становились от этого измождённее, чем на самом деле. Испытание сильно повлияло на уверенность Степана в лёгком финише. Следующие препятствия только укрепили его опасения.

Внезапно Кощей и все, кто бежал в авангарде, остановились. Без слов было ясно, что там что-то произошло. Пыль уже осела, и вроде никаких причин не бежать дальше.

– Стойте! – выкрикнул Кощей тем, кто решил не останавливаться. – Здесь… начинается топь.

Земля, словно панцирная сетка, заколыхалась под ногами, хотя на первый взгляд внешне ничего не изменилось, разве что дорога стала не такой заметной.

– Я… ничего… не почувствовал, – виновато признался Компас. – Вообще ничего.

– Кто-то застит… эфир, – произнесла Ведьма. – Эта тварь… среди нас.

– А что делать-то? – спросил Степан, держа при этом руку Насти в своей, чтобы не дать её на съедение косматой психопатке.

– Должна быть… гать, – Кощей завертел головой.

Другие группы только подбегали к топи, протянувшейся поперёк пути по всей длине. Некоторые заранее изменили маршрут и дали понять, в какой стороне находится гать. Кощей молча направился туда. По прикидкам Степана они теряли минут шесть или семь на этот крюк, но иного выбора не было. Топи не река, вплавь не переправиться. Чтобы сократить время, надо бежать намного быстрее, чем обычно. Опытные так и поступили. Новички, глядя на их темп, теряли веру в себя. И никто им не мог ничем помочь.

Степан с Настей не отставали от авангарда и через пять минут были у гати из наката старых, поросших зелёным мхом бревен. Кроме их группы здесь собрались и другие, образовав ненужную толчею. Гать оказалась длиной метров в сто. Бревна колыхались под весом толпы, покрывались выплёскивающейся черной жижей. При этом даже опытные, видя, что затор никак не рассасывается, начинали нервничать.

Настя затащила на настил Степана, растолкав людей. Ноги разъезжались по скользким бревнам. Идти по ним было тяжелее, чем бежать по дороге. Когда они одолели половину пути, кто-то столкнул Настю прямо в чёрную жижу. Степан не увидел кто, в этот момент он смотрел вперёд, оценивая шансы преодолеть топь до обрушения. Настя не успела ухватиться за край гати и ушла с головой в топкую грязь. Степан тут же кинулся следом, погрузился по плечо в воду, ухватил её за волосы и вытянул наружу. Люди, кто оказался рядом, помогли Насте выбраться. Она кашляла, успев нахлебаться жижи со страху и от того, что не успела ещё восстановить дыхание после бега.

Дальнейший полноценный бег её был под вопросом.

– Ты сама упала? – уточнил Степан.

– Толкнули, – чуть ли не плача произнесла Настя. – Ведьма, наверное.

– Сучка косматая, – Степан сделал вид, что поверил Насте.

На самом деле он видел, как Ведьма ушла с Кощеем дальше, но тогда мотив чьего-то подлого поступка показался ему совершенно непонятным. Степан взял Настю за руку и потянул за собой. Они плелись в самом конце толпы вместе с самыми загнанными новичками, на лицах которых отражались неимоверная усталость и апатия.

Настя никак не могла раскашляться, пугая Степана и саму себя. С такой проблемой бежать вряд ли получится. Она кашляла до конца гати, а потом у неё выскочил сгусток грязи, и ей сразу стало легче. Чтобы убежать подальше от опасного места, пришлось взять с места в карьер. Настя покрылась коркой серой грязи с головы до ног. Волосы повисли тяжёлыми серыми сосульками, рубашка превратилась в серый панцирь, голые ноги и бывшие когда-то белоснежными слипоны тоже покрылись слоем болотной жижи.

Край рухнул в пятидесяти метрах позади. После топей ветер сменился, и пыль больше не накрывала бегущих. Как бывало раньше, после разделительных полос экватора начинался новый пейзаж. На этот раз он был скопирован по мотивам карельской природы. Каменные валуны, поросшие мхом, вокруг них невысокие березки или же собранные в кучки из пяти-десяти деревьев замшелые сосны. Многочисленные озера, но, как правило, в стороне от дороги. Беги – не хочу.

Настя всю дорогу молчала, погрузившись в себя. Степан был рад и этому, потому что боялся, что она сдастся после такого испытания. В голове не укладывалось, как можно поступить так подло. Поддавшись жалости, похлопал её по попе.

– Повезло тебе… освежилась, – коряво пошутил он.

– Чтобы тебе… так повезло, – буркнула Настя. – Пересралась конкретно… догоню… убью.

– Это… не Ведьма.

– Уверен?

– Да… она была… далеко впереди.

– Ничего не понимаю, – ответ Степана удивил Настю. – Алёна?

– Сдурела?

– Тогда кто? Я больше… никого не знаю… кому бы… этого хотелось.

– Я думаю… нечаянно. – Степану показался этот вариант наиболее вероятным.

– Не-э-э-э-т… меня скинули… толкнули специально… суки… всё как в жизни.

– Ты про что?

– Меня часто… подставляли… завистники… как-нибудь… расскажу.

Смешная грязная Настя сделала вид, что надо сконцентрироваться на беге, а не тратить силы на пустую болтовню. Степан был согласен. Им надо набрать запас безопасности на случай повторения какой-нибудь очередной проблемы. Степан гипотетически подставил на место Насти жену и представил, что бы он почувствовал, попади она в подобную ситуацию. Мысленный эксперимент удивил. Он ощутил раздражение и отторжение, будто неприятность только подчеркнула её негодную сущность.

Настю ему было жалко. Степан хотел окутать её заботой и лаской, чтобы только она не зацикливалась на произошедшем. Пока он не смел этого делать, но больше от прошлого негативного опыта, боясь, что вызовет неприятие заботы. Про себя он уже решил, что после финиша предложит принять совместный душ и поможет отмыться от грязи, а заодно найдёт слова, которые её успокоят.

На Настю обращали внимание, что невероятно злило её. Злость отнимала силы. Она стала сдавать ещё за четыре обрушения Края до финиша. Снова появился кашель, сбивающий дыхание. Ситуация становилась критической, нужно что-то решать.

– Соберись, – Степан попытался подбодрить её. – Осталось немного.

– Немного… километров десять… как минимум… а я… уже всё. – Она в очередной раз закашлялась и остановилась.

Степан тоже остановился.

– Беги… дон Жуан… найдешь ещё… я всё… прибежала. Сука… не думала… что сдохну… такой страшной… – Она опёрлась руками о колени и тяжело дышала. – Не придумывай… себе нас… нет никакой… любви. Ты лох… запавший… на ту… которая… была… не по зубам… там. Рядом со мной… всегда проблемы… не будь жертвой… моей судьбы.

Кажется, Настя всерьёз решила распрощаться с жизнью. Степана ничуть не обидели её слова. Он был согласен с ней полностью, но только в той жизни, а не в этой. В скоротечном бегущем мире Тараумара не существовало придуманных барьеров, разделяющих людей в том мире. Он понимал, что чувства, возникшие здесь, чистые, без примеси ожидания выгод, и раскидываться ими значило идти против самих себя, навешивая на свою и без того не самую светлую карму ещё немного мрака.

В принципе, у людей здесь не было ничего, кроме их поступков, самой правильной и ценной валюты. В одном случае они приближали финиш, в другом – Край, за которым Бездна. Степану подумалось, что если он бросит Настю, то ему тоже останется недолго бежать. Любая ошибка на трассе станет для него смертельной. Он громко выдохнул, будто решился на что-то серьёзное, подошел к Насте, поднял и закинул на плечо.

– Зачем? Брось! – Настя захотела вырваться, но Степан удержал её.

– Я своё… не бросаю, – выдохнул он. – Будет трясти.

Он понял, что с такой ношей до финиша не добежит, но решил бежать, пока остаются силы. Настя стала брыкаться, не желая такого исхода.

– Поставь… не дури… я побегу сама.

Степан решил, что она врёт и пытается хитрить, чтобы не дать ему погибнуть из-за нее.

– Смотри… Ведьма сюда спешит, – Настя показала рукой вперёд.

Ведьма в самом деле бежала вдоль строя, но не разглядывала никого, как обычно. Она поравнялось с ними и побежала рядом.

– Мой дар… видеть людей… насквозь… открылся после… того… как со мной… поступили подло… незаслуженно. Это защита… и лучше бы… её не было… а он поступил иначе, – она хлопнула Настю по заднице. – Беги, дура, и радуйся.

– Это вы меня толкнули? – с вызовом спросила она.

– Если бы… это была я… ты бы сейчас… летела в Бездну.

– Что с моей кармой? – поинтересовалась Настя.

– Для тебя… ничего не поменялось. Для вас… всё более-менее… сносно, – Ведьма легко сорвалась с места и через полминуты бежала за Кощеем.

– Поставь уже, – приказала Настя. – Я сама.

Степан опустил её на ноги. Настя держалась за живот, отбитый о плечо друга.

– Какой ты костлявый.

– А ты тут… жирных… много видела?

– Ладно, очень благодарна тебе, что не бросил страшную неудачницу. Я привыкла не рассчитывать на чужую помощь, и в голове не укладывается, что кому-то ты можешь быть нужна просто так. Особенно когда так лоханулась на глазах у всех.

– Не просто так… я всё ещё… надеюсь… что мы… с тобой того…

– И не надейся… ты ещё будешь… молить меня о пощаде.

Настя обрела крылья за спиной. Она и Степан побежали, не касаясь земли. Вскоре начались луга, заросшие спелой морошкой. Ягода добавила сил на последних километрах трассы. Когда впереди показался посёлок, Настя не сдержала слёз. Она не рыдала, чтобы не потерять силы, плакала беззвучно, размазывая влагу по лицу.

Глава 7

В самом конце отрезка нашей жизни стоит щит или зеркало. Энергия всех дел, которые мы совершили, несётся впереди нас и натыкается на этот щит. Встретившись с ним, энергия добрых дел отражается и несётся обратно и, повстречав нас, то есть источник самой себя, заряжает дополнительными силами. Энергия плохих дел впитывается в щит и исчезает бесследно. Баланс производимых энергий и определяет жизненную силу каждого человека.

Насте не терпелось скорее зайти в дом и смыть грязь. Ей казалось, что все на неё смотрят и втайне насмехаются, а новички смеются в открытую. Степан ничего такого не видел, но относился к желанию подруги с пониманием.

– Придется пораньше выбежать, чтобы не попасть в самую толкотню, – напомнил он ей.

– Да я спать не лягу, если хочешь. Помоюсь и пойду в конец посёлка, – отозвалась Настя в сердцах.

Степан ей не поверил. Он знал, что после такого марафона стоит замереть хотя бы на минуту, как организм тут же воспринимает это за начало отдыха, и заставить его сделать хотя бы лишний шаг очень сложно.

Новый финиш был скопирован с американского пригорода. Симпатичные одно– или двухэтажные домики с газонами без заборов, большие гаражи, огромные деревья у дороги. Каждая улица заканчивалась кольцом, что немного затрудняло ориентирование в пространстве. Попетляв с одной улицы на другую, Степан забыл, в какой стороне находится Край. Прошлые посёлки в этом плане были намного информативнее.

– Солнце садится за Край, – напомнила Настя.

– Да его и не видно. – Степан повертелся на месте.

– Из дома увидим, – Настя приметила мятного оттенка двухэтажный дом с белыми колоннами на входе и ажурным парапетом.

Степану он показался похожим на дом белых рабовладельцев из южных штатов. Они забежали вначале на задний двор. Бассейна с водой, как мечтала Настя, там не оказалось. В конце небольшого дворика находился сарай, ближе к дому качели, костровая яма, мангал для барбекю и два кресла из ротанга. Это их сейчас совсем не интересовало. Настя зашла в дом и затем в гостиную. Быстро сориентировалась и сразу направилась в душевую. Естественно, воды в кранах не было. Но те, кто создал этот мир, знали, что вода для человека – это самое главное. На кухне стояли большие, полные бутыли для кулеров.

– Я возьму бутыль, встану на стул и поработаю душем, – предложил Степан. – Но вначале напьюсь.

Они выпили с Настей не меньше, чем по литру воды. Организм отозвался на неё лёгкой эйфорией, будто это алкоголь. Мышцы расслабились, веки потяжелели. Надо было спешить. Каждая минута промедления приближала момент, когда слабость могла пересилить всё остальное, даже желание помыться. Ни о каком стеснении уже и речи не шло. Настя скинула с себя всю одежду и предвкушала, как скоро станет чистой.

Степан с бутылью встал на стул и, орудуя пальцем, как клапаном, чтобы за раз не вылить всё, поливал Настю сверху. Она ожесточённо натирала себя мылом и с удовольствием смотрела, как серые струи грязи утекают в сливное отверстие в полу, а она становится чище. Воды на неё ушла полная бутылка.

– А ты как же? – Теперь она, будучи снова чистой и красивой, решила постесняться и прикрылась руками.

– Я из ковшика помоюсь. Сам, – пообещал Степан.

Он посмотрел на Настю с лёгким вожделением. Она заметила его взгляд и опустила руки, открыв наготу. Разница в изменении фигуры за короткий срок была разительной. Ничего «сдобного» в ней не осталось. На животе даже проступили кубики пресса. Степан привлёк Настю к себе и с чувством поцеловал, прижав пятернёй упругую ягодицу.

– Ты грязный, – Настя отстранилась.

– Как мои мысли, – пошутил Степан. – Иди ужин готовь, я быстро. Может, успею.

Он вернулся в кухню через пять минут. Настя сидела за столом в халате, уронив голову на руки. Рядом с ней стояла наполовину съеденная тарелка с кукурузными хлопьями, залитыми молоком. Степан взял Настю на руки и отнёс в спальню на втором этаже. Вернулся, доел хлопья и понял, что если не поспешит, то тоже уснёт прямо за столом. Он поднялся в спальню. Прежде чем лечь на кровать, распахнул на Насте халат, полюбовался недолго её прелестями, вздохнул и лёг спать, ухватившись за грудь. Сон мгновенно завладел им.

Проснулся Степан почти свежим, как в воскресное утро, на три часа позже обычного. Он лежал голышом, не осилил с вечера заняться поисками одежды.

– Ты одета, тебе и готовить завтрак, – он снова полез под халат подруги.

– Может, останемся сегодня в постели? Ну его, этот бег. – Настя по-кошачьи изогнулась, приподняв попу.

– Не знаю, как у тебя, но у меня вчера был секс, – серьёзным тоном произнёс Степан.

– Серьезно? – Настя заглянула под халат, желая увидеть непонятно что. – Брехуша, – догадалась она.

– Ну, умозрительно мы занимались сексом.

– Слушай, Степан, я, конечно, не знаю, что там имела в виду эта Ведьма, рассказывая про мой чёрный астрал, но у меня действительно был серьёзный грешок, – она посмотрела Степану в глаза. – Хочу покаяться, хоть ты и не батюшка.

– Кайся, дочь моя. Обещаю сохранить тайну твоей исповеди.

– Не ёрничай, я серьезно. Я убила человека, – призналась она, разделяя каждое слово. – Не то чтобы застрелила или зарезала, просто не вызвала для него скорую. Это был один из моих папиков, обожравшийся виагры пополам с водкой. Ему стало плохо, а у меня вызвало такое отвращение его беспомощное состояние, что я не стала звонить. Хуже того, я злорадно наблюдала, как он умирает. Почему я испытывала к нему такое отвращение? Он ведь ничего плохого мне не сделал.

Степан задумался.

– Не знаю, как объяснить, но я тебя понимаю. Ты ведь с ним была за деньги, что подсознательно выглядело так, будто продалась ему. Пока он платил, деньги помогали тебе бороться с чувством отвращения не только к нему, но и к самой себе, а как только ваши меркантильные отношения прекратились, настоящие чувства вылезли наружу. Ты любовалась смертью того, кто ставил тебя в униженное положение сексуальной рабыни.

– Ой, ну рабыней я не была точно, но в чём-то ты прав, без денег он был мерзок. – Она соскочила с кровати. – Ну, теперь одной чёрной тайной меньше.

– А что, их много у тебя? – удивился Степан.

– С десяток, – Настя засмеялась и выбежала из спальни.

Она негромко затопала по лестнице. Степан поднялся с кровати и полез проверять гардероб хозяина дома. В этой спальне ему отводилась чуть ли не четверть площади. Это фактически ещё одна комната, увешанная вещами. Степан не отличался привередливостью к одежде, что ему подошло, то и надел, майку и льняные брюки. Хотел надеть мягкие мокасины, собственные кроссовки начали понемногу рваться, но они оказались тесными.

Настя жарила полоски бекона на походной горелке, к которой подсоединялся маленький газовый баллон. Запах жареного мяса, ставший непривычным, казался бесподобным.

– Немного бекона и немного хлопьев, – произнесла она. – А ты прифраерился, – усмехнулась подруга.

– Там одежды – как в модном бутике. Боюсь, мы опоздаем, если ты начнёшь выбирать. – Степан сел за стол. – Тебе к лицу домашние хлопоты.

– Жаль, что слишком поздно. – Настя разложила бекон по тарелкам. – Приятного аппетита.

– Спасибо. Прекрасный завтрак.

– Надеюсь, и день будет не хуже. – Она тоже села за стол и сразу принялась есть.

Они ели молча, экономя время. Степан запил еду минералкой, отрыгнул в руку газики и выбрался из-за стола.

– Собирайся быстрее, нам ещё до чёрта топать, – предупредил он Настю.

– Тогда пошли со мной, иначе я зависну, – честно призналась она.

Они поднялись в хозяйскую спальню и прошли в гардеробную. Настя критически осмотрела женскую часть одежды.

– Хозяйка дома пампушка. – Она скинула с себя халат и осмотрела постройневшее тело в большое зеркало.

Заметила заинтересованный взгляд Степана и повернулась к нему лицом. В её глазах читалось откровенное желание, сопротивляться которому он не мог и не хотел. Они потеряли десять драгоценных минут и собирались потом, как на пожар. Насте снова пришлось надеть на себя мужскую майку и тренировочные брюки, потому что женские вещи были больше неё в два раза. Только обувь хозяйки дома подошла её ноге идеально. Новые кроссовки, по виду ни разу не надёванные, наверное, покупались для собственной мотивации, но так и не пригодились.

На улице было немноголюдно. Пара перепуганных новичков, инстинктивно прицепившаяся к ним, один независимый ветеран, пробежавший мимо, да ещё человек пять, блуждающих бесцельно и выглядящих как после хорошей вечеринки. Степана передёрнуло, когда он живо представил себя на их месте. Ни за что на свете он не согласился бы бежать с похмелья. Они и не собирались этого делать, осоловело провожая их мутными взглядами.

Выход из посёлка терялся далеко впереди. Солнце подкрасило горизонт, сделав контуры домов и деревьев темнее и резче. По улице пронёсся порыв зябкого влажного ветра, подхватив разбросанный мусор. Вроде бы рядовое явление в любом городе, но только здесь оно воспринялось как-то иначе, навеяло тоску одиночества. Причём не к самому себе, а к окружающему миру. Степан, чтобы развеять неприятный морок, взял Настю под локоток.

– Уже заскучал? – усмехнулась она.

– Хочется… человеческого тепла… вокруг… неуютно.

– А я думала… только у меня… такие мысли… что-то сегодня… холоднее обычного.

– И ветренее, – добавил Степан.

– Я, знаешь… о чем думала? – интригующе спросила Настя спустя минуту.

– Думала? Поздравляю, – не удержался Степан.

– Ха-ха, смешно… будешь слушать?

– Конечно, прости.

– Этот мир… как будто намеренно… делает меня… некрасивой, – произнесла она.

Степан критически осмотрел её.

– Пф, значит… с этим миром… мы по-разному… понимаем красоту.

– Нет… ты ни при чём… он меня в моих глазах… делает непривлекательной. То есть… у меня есть… собственный идеальный… образ… которому… здесь… никак не получается… соответствовать. То я в носках бегу… то в тапочках… то в непонятной… одежде… то в жижу свалюсь. Я и сейчас… выгляжу… как лесбиянка буч. Я уже вижу… закономерность.

– Первый закон Тараумара… ты не тот… кем привык… себя считать, – изрёк мудрость Степан.

– Так и есть… я ценила в себе… привлекательность… сексуальность… это было моим оружием… и инструментом… причём с хорошей отдачей.

– Здесь этим… инструментом… много не… заработаешь. Всё, что… там ценилось… здесь мешает… бежать. Забудь… про свою… красоту… до финиша… посмотрим… как отреагирует… удача.

– Забудь, – хмыкнула Настя. – А если… у меня ничего… другого нет?

– Как нет? А я? – Степан в шутку обиделся.

– Слушай, Стёпа… а что это ты… про себя молчишь? Наверняка… есть что рассказать. Убивал… насиловал… грабил?

– Я? – Степан рассмеялся. – Ладно, расскажу… я стопроцентный… терпила… от жены терпел… от начальства терпел… от шпаны из подворотни… тоже терпел. Не любил… конфликты… ждал от людей… понимания… дождался, – закончил он с грустной интонацией.

– Да ладно? Хотя… да… таким ты мне… и показался… но спустя… пять дней… я вижу в тебе… героя… мужика со стальными… яйцами. Никто… из тех, кого… я знала… не поступил бы так… как ты вчера. Хотя их… я считала… настоящими мужиками.

– Выходит… окружение нас меняет. – Степану польстили её комплименты, но он постарался скромно принять их.

– Оно меняет в нас… то, что мы в себе… неправильно создали. Теперь мне… всё равно, как… я выгляжу… когда ты смотришь… на меня… особым взглядом.

– Таким? – Степан свёл глаза к переносице.

– Дурак. Я же… серьезно. – Настя хлопнула по его спине ладонью.

– Снова… приходится терпеть, – посмеялся он. – Сегодня… снова надо… найти… уединённый домик. – Степан ухватил Настю за попу, отметив, что она стала чуть мягче стали. – Между твоими ягодицами… скоро можно… колоть орехи.

– Ни хрена себе… я как-то иначе… Щелкунчика представляла, – Настя рассмеялась и даже остановилась.

С примыкающей улицы выбежала Ведьма, как всегда, косматая. Смех у Насти сразу прошёл.

– Выкарабкались? – спросила она бодрым голосом. – Больше не трясись, посветлел твой астрал. Скажи спасибо другу, уникальный случай, который в нашей группе не каждый месяц случается. Тут люди быстро сходятся, но если что не так, бросают без раздумий. Это не эгоизм и не возбраняется никак, насущная необходимость. Зачем рисковать собой ради того, кто не стоит твоей жизни?

– Так мы правильно… поступили? – Настя запуталась в её словах.

– Раз ты жива и рада этому, то, наверное, правильно.

Ведьма собралась притопить, но Настя окликнула её.

– А вы не знаете… кто меня столкнул? Ничей астрал не выдал этот поступок?

– Несложно догадаться.

– Кто?

– Оставь его на совести человека. Узнав, ты решишь отомстить, и тогда её проблема станет и твоей. Оно тебе надо? Советую, ребята, немного поднажать. Чуете свежесть? Трасса сегодня будет особенной.

– Для нас пока что каждая трасса особенная, – заметил Степан.

– Э, не, увидишь – не поймешь, – загадочно произнесла Ведьма и резко прибавила ходу.

«Особенная» в мире Тараумара звучало как необычайно сложная. Степана не напугала предстоящая трасса, наоборот, разожгла любопытство. А вот новичков ему было жаль заранее. Правда, чем ближе к концу посёлка, тем меньше хотелось их жалеть. Случайных людей тут не осталось, а стало быть, всё происходящее они заслужили. Степан и Настя не обращали внимания на выпады яростных противников бега. Успешно уклонялись от попыток устроить потасовку, либо Степан наносил короткий и меткий удар обидчику, после чего они ускорялись, не давая шанса догнать. Толпа скрывала их от догоняющих через пару десятков шагов.

Незадолго до первого обрушения Края они будто бы услышали шум волн и почувствовали запах моря. Такое показалось им нереальным, чтобы трасса проходила по воде, но впереди совершенно очевидно серела бескрайняя гладь. С большого расстояния её запросто можно было принять за что угодно, но все органы чувств единогласно подтверждали, это вода.

Первое обрушение вызвало закономерную панику. Вскоре вместе с ошалелой толпой Степан и Настя на самом деле очутились на берегу моря. Мелкая галька, о которую бились волны, отделяла посёлок от воды. Продолжением улицы в море служила коса из жёлтого песка с редкими пучками высокорослой травы. Коса была извилистой, разной ширины. Если предположить, что ещё и песок мягкий, то сложность трассы казалась запредельной.

Новички не решились сразу бежать в море, рассыпались вдоль берега, наблюдая за опытными бегунами. Группа ветеранов, ничуть не смущаясь и не выказывая страха, ступила на жёлтый песок косы. К счастью, он оказался не таким мягким, как выглядел издалека. Это была морская галька вперемешку с песком, плотная, словно прикатанная катком для удобства бегунов.

Новички, или черепахи, робко пристраивались в конце группы, видя, что ничего страшного не происходит. Параллельными косами бежали и остальные группы. Степана больше всего мучил вопрос, а как быть в случае, если обрушение произойдёт внештатно. Даже на первый взгляд становилось понятно, что глубина тут не по щиколотку, до соседней косы перебраться получится только вплавь, что являлось совершенно глупым занятием.

– Ты думаешь… куда отсюда… свалить? – догадалась Настя, увидев работу мысли Степана.

– Да… здесь нет вариантов… для ошибки.

– Интересно… куда девается вода… после обрушения? – задала Настя наводящий вопрос.

Степан удивился, как это он сам до него не додумался. Вода должна сливаться в Бездну сразу после следующего обрушения, а по открывшемуся дну можно перебежать куда угодно.

– Выливается… через Край, – произнёс он.

– Мне кажется… не всё… так просто… поэтому трасса… особенная.

– Скоро узнаем.

– Это Алёна… меня столкнула, – уверенно заявила вдруг Настя.

– С чего… ты взяла?

– Вон она… бежит сзади… и каждый раз… отворачивается… когда я… на неё… смотрю. Сучка. – Настя поджала губы. – Ненавижу подруг.

– Не порти… свой астрал… пусть Ведьма… ею займётся… или этот мир.

– Послушай… Степан… из-за тебя… бабы пытались… убить друг друга… раньше?

– Ха… скажешь тоже… убить. Нет… не пытались.

– А я бы… её грохнула, – Настя обернулась и показала Алёне кулак.

Девушка отвернулась и сбавила скорость, прячась за бегунами.

– Есть сомнения… что это она?

– Похоже… что ей… теперь неловко.

– Представляю… как её корежило… когда ты меня… взвалил и понёс. Жаль… я не видела… её взгляда.

– Да хватит уже… злорадствовать… снова угодишь… куда-нибудь, – рассердился Степан.

– Всё… заткнулась. – Настя сжала губы и прибавила шаг.

Бежалось легко. Свежий морской ветерок приятно холодил тело, не давая выступить поту. Волны бились о косу приятными слуху ударами и, шипя пеной, откатывались. Складывалось ощущение, будто оказался на море, на отдыхе, и развлекаешься приятной пробежкой вдоль берега. Равномерный шум прибоя помогал оказаться в том самом состоянии, когда фокус сознания вырывался из тела, позволяя наслаждаться отвлеченными размышлениями.

Подошвы ног первыми почувствовали начало обрушения. Степан обернулся, заинтригованный появлением нового Края на границе водной поверхности. Землю тряхнуло как следует. Он чуть не упал, не рассчитав опору, а когда снова поймал равновесие, то чуть не свалился второй раз. От Края поднялась огромная волна и направилась вдогонку за бегущими. Она была настолько высокой, что соединялась с волной по другую сторону косы, образуя в месте стыка пенный вал, надвигающийся на людей.

Море отошло от берега метров на пять, притянутое цунами. Последние бегущие, несчастные новички, и без того не помнящие себя от страха, первыми попали под водяной вал. Степан посмотрел на реакцию Кощея, чтобы вовремя сориентироваться, как поступить в такой непростой ситуации. Авангард группы перешёл на быстрый бег, словно хотел убежать от волны.

– Погнали! – Степан подтолкнул Настю.

Они легко сорвались на быстрый бег, но цунами приближалось быстрее. Перед тем как накрыть их, оно втянуло в свою сторону воздух и поглотило все звуки, оставив только лёгкую дрожь под ногами и змеиное шипение приближающейся волны. Бегущий метрах в двадцати впереди Фёдор упал по центру косы. Майка последовала его примеру, и ещё пара бегунов. Степан понял, что это сделано с намерением оказаться между двух волн, уменьшив риск быть унесенным в море.

– Ложись уже! – выкрикнула Настя и дала подножку Степану.

Едва он коснулся песка, тонны воды накрыли его с головой. Держаться на голом песке было не за что. Вода с лёгкостью сорвала его тело и понесла, закручивая, как в центрифуге. Степан испугался и начал бессмысленно барахтаться, но это не помогало. Так продолжалось секунд десять, а потом он понял, что оказался на поверхности воды. Открыл глаза, отплевался и увидел, что находится метрах в двадцати от косы и его стремительно несет в сторону Края падающей в Бездну водой. А цунами так и продолжало настигать бегущих, двигаясь в противоположную сторону.

Но не это его напугало, а то, что рядом не было Насти. Степан покрутился на месте, даже нырнул, чтобы увидеть, не пошла ли она на дно, но не увидел её.

– Насть! Настя-а-а-а! – закричал он из последних сил.

Пока его несло волной, запасы кислорода в крови после интенсивного бега совсем истощились, дыхание стало очень тяжёлым. От крика закружилась голова.