Текст книги "Остановите земной шар! Я хочу сойти!"

Действие второе

ПРИНЦЕССА

Огромный древний город, зажатый в живописной зелёной долине между горами и лазурным морем, пылал, как смоляной факел. Это был маленький конец света. Невозмутимые белые вершины гор равнодушно наблюдали за гибелью города-игрушки. В окрестных лесах пели птицы. Море было таким гладким и тихим, что в трёх метрах едва можно было расслышать лёгкое шуршание прибоя. Ласковое весеннее солнышко равномерно согревало всю долину, радуясь возможности покрасоваться миллионами бликов на высокогорном снегу, в воде, в яркой зелени молодой листвы.

Но волосы встали бы дыбом у какого-нибудь случайного путника, перевалившего вдруг через перевал. Неподвижный столб страшного чёрного дыма поднимался, не нарушаемый ни малейшим ветерком, прямо в безоблачное небо. Языки багрового пламени от частых взрывов взлетали чуть ли не выше гор, освещая зловонный чёрный столб изнутри. Треск, грохот падающих балок, крики, стенания и плач не были слышны очень далеко. Поэтому, издали всё это, вызывающее трепет и ужас зрелище, казалось даже величественным и прекрасным, как и любое другое сумасшествие земных и человеческих стихий, наблюдаемые со стороны.

Ни одного целого дома или даже сарая не оставалось на этом, всё более разгорающемся костре. Улочки были слишком узки для того, чтобы преградить дорогу огню. Брусчатые, выложенные ещё римскими рабами, мостовые, были по всей длине усажены чудными деревьями, маленькими рощицами и большими парками, которые сейчас отчаянно горели, распространяя невыносимый жар.

Мрамор дворцов, колонн, фонтанов, статуй, гранит мостов, арок и виадуков, чугун, медь, серебро и золото замысловатых решеток ворот, крыш раскалывались, дробились и плавились в этом грохочущем, пылающем, кричащем аду. Горы трупов, сгорая прямо в своих домах и перед ними, корчились и, казалось, стенали, испуская удушливое зловоние.

Но бой ещё продолжался. Последние, самые мужественные и сильные защитники гибнущего города, погибали у ещё вчера казавшихся неприступными стен царского дворца. Было ясно, что уже никакая сила не сможет их спасти.

Полчища белокожих, светловолосых варваров, похожих на кентавров, так неразрывно были они слиты со своими могучими и быстрыми, как рыси, конями, добивали последних горожан и воинов, практически не неся при этом почти никаких потерь. Самое страшное было то, что они не брали пленных, не грабили дома, не насиловали женщин. Они только убивали, убивали и жгли.

Они уничтожали всё, не глядя. И, казалось, главной их целью было превратить этот сказочно богатый приморский город в выжженную пустыню, неизвестно за что мстя ему и его невиданной красоте. Но это было не так. Причина была!

Впереди страшной орды на иссиня-чёрном жеребце размахивал огромной палицей единственный темноволосый человек. Это был загорелый гигант, один вид которого мог обратить в бегство небольшое войско. На нём было лёгкое боевое вооружение, кожаные латы. Ничем не прикрытая копна шелковистых, чёрных, как грива его свирепого коня, волос развевалась и летела за зловещим всадником. Его искажённое яростью битвы лицо, было иссечено страшными шрамами, как и всё тело, исполосованное рубцами. Он казался заговоренным от смерти. Большие чёрные глаза излучали потоки огня и неукротимой силы. Любой, будь то конь или человек, приблизившийся к нему на расстояние взмаха палицы, летели на землю с раздробленными черепами или спинами. Он так быстро махал своим оружием, что, казалось, даже стрелы не могут пролететь сквозь это сплошное кружево.

Великан методично и упорно пробивал себе дорогу сквозь ряды обессиленных защитников, не выказывая никаких признаков утомления после целого дня битвы. До ворот чудесного беломраморного замка короля этой провинции, оставалось совсем немного. Со стен и башен дворца пытались что-то бросать, но, видно было, что наверху мечутся почти одни женщины, не могущие поднять что-то тяжёлое. И, кроме того, внизу было всё так перемешано, что можно было попасть в своего воина.

Сотни глаз с ужасом наблюдали за перемещениями черногривого варвара на чёрном коне.

Вдруг все вздрогнули. Это он, одним гигантским прыжком, перелетев через десяток защитников, оказался прямо перед воротами. Стальная булава, рассекая воздух, со свистом врезалась своими шипами в медь ворот. Звон, раздавшийся от удара, был слышен, наверное, даже у самых гор. Миллионы искр взлетели в небеса с горящих домов, отмечая победу чёрного всадника. Какая-то женщина, отчаянно визжа, свалилась со стены прямо на спины дерущихся. И тут началась настоящая резня.

Уже никто не сопротивлялся и даже не убегал. Воля защитников к жизни и борьбе была сломлена страшным напором. Кровь лилась рекой. Крики осаждённых и умирающих превзошли все пределы. В крепости начался пожар. Несколько десятков полуобнажённых варваров, закинув на колонну одного из горящих дворцов верёвку, свалили её. Упав, она раскололась пополам. Легко взвалив на плечи огромный остов мраморного столба, нападающие, расчистив подходы к воротам, начали, сначала медленно и тяжело, но всё более разгоняясь благодаря увеличивающейся массе энергии летящей глыбы мрамора и всё новым пристраивающимся воинам, приближаться к огромным ажурным воротам дворца, совсем не рассчитанным на такие нагрузки. Страшный удар потряс весь гибнущий город. Колонна, выпавшая от удара из рук нападавших, нескольких задавила насмерть, как бы отомстив на прощание за поругание своей изысканной чести. Но ворота, слегка прогнувшись, выдержали удар. Крики радости послышались из-за белокаменных стен.

Предводитель атакующих уже отдавал своим воинам новые приказы. Несколько колонн было свалено таким же образом, но так, что не развалились. И вот уже два огромных тарана поднимаются на сотни могучих плечей, готовые снести любые преграды на своём пути.

И в этот момент пронзительный крик раздался над толпой беснующихся убийц. Все головы повернулись в сторону крепости. Над воротами, трепеща и разворачиваясь всё шире, поднимался белый флаг. В тот же миг гортанный грозный крик вылетел из глотки командира атакующих.

Ужасных светловолосых зверей словно выключил кто-то. Они моментально выпустили последние свои жертвы, перестали карабкаться на стены, бросили колонны и каждый начал заниматься собой. Кто осматривал и зализывал раны, кто приводил в порядок оружие. Кто просто повалился тут же под стенами осаждённого замка, подставив солнцу закопченные лица, отдыхая после страшной работы. Казалось, что это дети, только что игравшие в какую-то увлекательную игру, но устав, бросившие её по команде взрослого.

Вороной конь, пританцовывая под своим огромным окровавленным всадником, не спеша приблизился к воротам и остановился. Ворота медленно раскрывались. В проёме стоял только один человек. Не было видно ни солдат, ни вооружённых людей, ни женщин. Человек был не на коне, не вооружен и очень стар. Он был в длинном парчовом одеянии, расшитом сверкающими камнями и золотом. В руках был только драгоценный посох, а на голове – корона. Это был царь. Он сам вышел к захватчикам, решив, очевидно, тут принять смерть или понять, что им нужно.

Два сильных человека стояли друг перед другом и, казалось, больше ни до кого в мире им не было дела. Поединок взглядов длился долго-долго. И ни один не опустил глаз. Сначала они с враждой и ненавистью разглядывали друг друга. Потом в глазах появился интерес и, наконец, вопрос. Царь ожидал увидеть в противнике мрачного хладнокровного тупого убийцу-садиста. Но, приглядевшись внимательнее, увидел спокойные, умные, внимательные глаза, так не вязавшиеся с огромным, окровавленным чужой кровью, телом. Эти глаза и тело, казалось, принадлежали совершенно разным людям. О запыленном, грязном лице трудно было что-то сказать. Там, где оно не было покрыто курчавой каштановой короткой бородой и длинными распущенными волосами, скрывавшими высокий лоб, всё оно было в шрамах – следах тысяч боев и не только с людьми.

На секунду царю в этих глазах почудились даже мелькнувшая жалость и сочувствие к поверженному противнику.

Грозный воин тоже рассматривал со своей высоты стоящего напротив обречённого владыку этой земли. И, к своему удивлению, не видел в его облике ни страха, ни унижения, ни стремления раболепно угождать победителю. Это были достойные противники, и, если один из них был неизмеримо сильнее физически, то духовной силой он, как ни вглядывался, не мог превзойти и сломать побеждённого старика.

Наконец, царь первый прервал молчание, надо было спасать тех, кто ещё оставался в живых.

– Что тебе нужно, грозный воин?! Откуда ты и зачем привёл сюда свою орду?

Ещё некоторое время дикий полководец всматривался в напряжённо ждущие ответа глаза, как бы стараясь придать своему ответу больше значимости и веса. Он знал всё наперед, этот дикарь, но продолжал тянуть, наслаждаясь победой и властью. Царь уже подумал, что его не поняли. Откуда этому пришельцу с краев земли знать цивилизованный язык его прекрасной родины!? Он растерянно оглянулся по сторонам. И в этот момент раздался тяжёлый и могучий, но ясный голос, вполне соответствующий этому гиганту. На совершенно чистом, даже без акцента, греческом языке он медленно и властно произнес:

– Я пришёл сюда за принцессой Летой! Твоей дочерью, Эрг. Мой царь, владыка Скифов, пожелал взять её в жены! – Он ещё помолчал, не двигаясь на коне, хмуро изучая реакцию собеседника. И, увидев, что ещё заранее не ошибся, слегка искривив рот в страшной гримасе-улыбке, добавил:

– Я жду! На рассвете мы уйдем отсюда.

Гробовое молчание нависло над догорающим городом. Его хозяин, в ужасе воздевая к небу руки, хватая себя за седые волосы, уронив корону на землю, медленно отступал назад, не в силах вымолвить ни слова. Ему не хватало воздуха. Судорожно раскрытый рот, выпускал лишь слабые стоны. Всё мог бы выдержать этот мужественный человек – потерю власти, царства, жизни, наконец. Но то, чего требовало от него это чудовище, он не мог отдать.

– Нет! – Наконец еле смог выдавить из себя он. – Нет! Только не её! Берите всё. Я отдам вам все свои сокровища, спрятанные в горах. Там столько золота, что вы все вместе не сможете его увезти. Я умоляю тебя! Умоляю! – Царь упал на колени, видя тщетность своих попыток, отражённую в железном лице кентавра, и так пополз к стоящему над ним, как статуя, победителю. Этот человек был сломан навсегда. В нём не осталось ни капли гордости. Он был готов на всё. Обхватив стройную ногу коня, царь гладил и целовал её, умоляюще глядя вверх. Для него конь и человек слились воедино. Разум царя помутился. Бедняга упал навзничь, продолжая бессвязно что-то бормотать, перевернулся на грудь и, ударившись головой о камень, затих.

Страшный всадник, с сожалениям глядя на поверженного противника, легко тронул коня и, не спеша, въехал в крепость. Двор замка был почти пуст. Только перед входом во дворец стояли несколько десятков испуганных женщин с детьми, да убегал кто-то со всех ног за угол сторожевой башни.

Великан подъехал к замку и, не глядя на кучку дрожащих слуг, начал внимательно осматривать здание. Окно за окном. Вдруг он остановил свой взгляд на одном и, подъехав к нему поближе, отчётливо и громко сказал:

– Если до заката солнца принцесса Лета не выйдет из крепости, замок будет уничтожен и сожжен дотла вместе с людьми. – Тронув ногой, он развернул коня и, выезжая из ворот, ещё раз обернулся на прикрытое окно.

Он совсем немного отъехал, отдавая приказания своим воинам взять крепость в кольцо, как из покосившихся ворот быстро вышла женщина в чёрном плаще с капюшоном и подбежала к старику, лежащему ничком на каменной дороге перед дворцом. Не обращая никакого внимания ни на страшных воинов, ни на их командира, она перевернула раненного в голову старца и начала мокрой тряпкой отирать ему лицо. Суровые, окровавленные пришельцы с любопытством и уважением осматривали странную девушку. Она не плакала, не причитала, не просила помощи, хотя всем было ясно, кто это. Лица её не было видно, но одно только слово сорвалось с горестных уст: «Отец!»

Старый царь пошевелился, застонал и на его губах показалась кровавая пена. Девушка отерла её и, аккуратно опустив разбитую голову отца на брусчатку, гордо выпрямилась и повернулась к командиру завоевателей:

– Помогите царю! – Мрачно сказала она, надменно подняв подбородок. – Если с ним что-то случится, вы меня не получите! – Капюшон почти полностью закрывал лицо и только узкая белая полоска и опущенные губы были видны из-под него.

Несколько воинов в кожаных латах, повинуясь незаметному кивку, подбежали к больному и его дочке, подняли его на ремни и осторожно понесли вслед за траурной принцессой.

Ещё не догорели ночные костры, предрассветные лучи южного солнца только тронули бледно-розовым сиянием вершины заснеженных гор, но шумный лагерь, окружавший непроницаемым кольцом затихшую крепость, уже не спал. В течение ночи несколько раз какие-то люди пытались выбраться сквозь ограждение, но были безжалостно убиты на месте без единого даже возгласа и до сих пор лежали там, где их настигла суровая рука захватчиков. Подземный ход, ведущий к морю, тоже был сразу обнаружен. Но командир, очевидно, всё же, жалевший людей, приказал его завалить.

Закалённые в битвах и суровых походах бывалые и молодые воины, спавшие прямо на земле, просыпались по первому сигналу бодрые и отдохнувшие. Как будто не было долгого похода и тяжёлой битвы. Они весело резвились в прохладной морской воде, брызгаясь и ныряя. С недоумением пробовали пить зеленоватую солёную жидкость. Сильные, мускулистые тела бледно-розового цвета необычно поблескивали здесь в стране черноволосых смуглянок.

Скейт, так звали командира, был уже на коне. Он несколько раз объехал окружённую крепость, отдавая последние распоряжения начальникам перед выходом. В любом случае, они должны сегодня уйти из этого убитого ими места.

Первый луч солнца блеснул на башне дворца и ворота раскрылись. Из них медленно выехало несколько всадников, среди которых были две женщины. Скейт удовлетворенно кивнул головой и двинулся к ним.

– Мужчины останутся здесь! – Властно приказал он, махнув в их сторону. – А ты кто? – Одна из женщин была зрелая дама в широкой мужской одежде, шляпе и плаще.

– Я воспитательница и подруга принцессы. Я заменила ей погибшую мать и буду с ней до конца, куда бы нас ни забросила судьба! – Бесстрашно ответила дама, спокойно глядя прямо в глаза врага. Скейт промолчал и, кивнув головой в знак согласия, подъехал вплотную к принцессе. Чёрный плащ с надвинутым капюшоном всё так же скрывал её лицо. Могучей рукой он откинул капюшон с головы коронованной пленницы, чтобы удостовериться в подлинности добычи и отпрянул назад. Конь, почувствовав движение хозяина, попятился тоже. Издали показалось, что какая-то сила отбросила всадника от принцессы. Но войско хранило гробовое молчание.

Широко раскрытыми глазами смотрел потрясенный воин на девушку, представшую перед ним. Он, прошедший через сотни страшных битв, не знавший за всю свою, полную опасностей и смертей жизнь, ни одного поражения, он, грозный, жестокий воин, перед одним именем которого содрогались короли и страны, на этот раз был поражен насмерть. Какая-то страшная тайна, к которой он один имеет неизвестное ему пока отношение, почудилась ему в глазах пленницы. Как будто в глаза смерти заглянул он на мгновение. Даже во сне представить себе не мог этот, повидавший многое на своём, не очень длинном веку, человек, такой совершенной, ослепительной красоты.

У принцессы были длинные-длинные, как золотое руно, волосы, сразу рассыпавшиеся огненной волной по чёрному плащу. Высокий мраморный лоб и щеки с маленькими детскими ямочками обрамляли огромные зеленовато-серые, как у рыси, острые глаза.

Пленница в упор смотрела на Скейта и столько холодной и яростной ненависти было в её глазах, что даже он, не выдержав и секунды этого страшного взгляда, повернул коня и, задумавшись, отъехал прочь. Но уже через несколько шагов он отдавал приказания на незнакомом хозяевам певучем варварском языке, который им скоро придётся узнать.

Орда снимала осаду. Воины запрыгивали на коней и, даже не построившись походным порядком, со свистом и гиканьем ринулись лавиной в сторону гор, сходу набирая скорость. Около ста всадников, окружив драгоценных пленниц плотным кольцом, сопровождали их. Старший сотни, крупный белоголовый юноша с гордой осанкой, не отставая ни на шаг, ехал нога в ногу с принцессой, постоянно поглядывая в её сторону. Он даже попытался сказать ей что-то на своём языке, но девушка, не повернувшись, пришпорила коня и поменялась местами с подругой.

Всё это не ускользнуло от острого взгляда Скейта. Он помрачнел, нахмурился и в глазах вновь появились яростные искры, как перед атакой. С этой минуты он ни на секунду не упускал из виду эту неразлучную пару: прекрасную, с развевающимися по ветру, золотыми волосами, бледную от жгучей ненависти Лету и неутомимого молодого богатыря Слава – законного сына и наследника царя скифов.

Шли дни. Чем больше мрачнел полководец, ведущий своё огромное быстрое, как ветер, войско, бросая незаметные угрюмые взгляды в сторону эскорта, тем беззаботнее становился молодой князь Слав. Но однажды он всё-таки подъехал к Скейту и с уважением, подобающим воину в разговоре с начальником и учителем, не опуская гордой головы, спросил:

– Доброе утро, командир! Почему ты ведешь нас этой дорогой? Не сердись, ты мудр и опытен, но мне кажется, что уже давно пора поворачивать на Север. Вот-вот начнутся земли враждебных племен. Придётся вступать в бой. Зачем зря терять людей?!

– С каких пор доблестный Слав начал бояться боя? – Не скрывая раздражения, с иронией, спросил насупившийся полководец. Он не терпел ни малейших советов и подсказок, и всегда решал всё сам. В своём войске он был царем и Богом. Но и не считаться с вопросами юного царского сына он не мог. Слав яростно сверкнул глазами, невольно схватившись за меч, но тут же обуздал свой порыв. Он любил и уважал великого героя, как называли Скейта дома, который к тому же был его учителем не только в ратном деле и в жизни, но и во многих науках, неизвестно откуда и когда узнанных им.

– Ты знаешь, Скейт, я не боюсь битв. Но мы должны исполнить приказ царя, Отца! – Добавил он сознательно нажимая на полководца своим родством. Видно было, как ему не терпится попасть домой. И причину угадать было не трудно.

– Я знаю, кто ты! Но и ты постарайся не забывать, кто здесь я! Я хозяин в походе, и знаю, что делаю. – Он сверкнул глазами, но тут же осторожно потушил их блеск и, уже смягчившись, добавил, – На Севере горы. Придётся искать перевалы. Я знаю эти места. Послезавтра мы дойдем до нового моря. Вот тогда и повернём на Север. Эта дорога ненамного длиннее, но втрое безопаснее. Запомни её. Тебе это пригодится в твоих будущих войнах.

Юноша восхищённо взглянул на мудрого воина.

– Но когда же ты бывал здесь, учитель? Вот скоро уже десять лет ты с нами. Ты ведь молод. Расскажи, откуда в тебе эти знания, мудрость! Откуда ты знаешь языки других народов? Откуда ты сам? – Он по-детски дотронулся до могучей руки. – Я помню тебя с детства, но ничего не знаю о тебе. И никто не знает.

Скейт молча отодвинул руку юного друга. Какое-то горькое воспоминание заставило его сдвинуть брови и нахмурить высокий, иссечённый шрамами, лоб. Так продолжалось одно мгновение. Встряхнув чёрными кудрями, таинственный воин, потрепав юношу по плечу, произнес:

– Не время сейчас для рассказов. Да и врать тебе не хочу, а правды пока сказать не могу! – И, встав с камня, он погладил по морде своего, никогда не отходящего от хозяина, коня. – Командуй: «В дорогу!», Слав! С сегодняшнего дня войско поведешь ты. Я поеду с эскортом.

– Йо-хо! – пронзительно радостно закричал молодой князь и, взлетев на коня, поскакал к орде.

Вот уже неделю двигалось войско в обратном направлении. Молодые воины рвались вперед, но стремительное движение этой мощной лавины сдерживала необходимость пополнять время от времени запасы пищи, для чего все, попадающиеся на пути поселения и небольшие города, грабились дотла. Но ещё больше тормозили этот бег две пленницы, совершенно не спешившие на встречу с новой родиной, да и не приспособленные для таких тяжёлых длительных переходов.

После разговора с молодым будущим царем, Скейт ещё немного посидел на камне в глубокой задумчивости и, наконец, как будто решившись на что-то, резко вскочил на коня и поскакал к небольшой группе всадников, охранявших движение дам. Принцесса легко скакала несколько впереди. Она давно не надевала уже чёрного плаща с капюшоном, смело подставляя свою прекрасную белую головку под жадные взгляды изголодавшихся молодых воинов.

Её подруга степенно гарцевала в центре эскорта сама, с видимым удовольствием разглядывая мускулистые светлые тела, лишь слегка прикрытые доспехами. Её немного располневшая фигурка мерно покачивалась в глубоком дамском седле, напоминая флагманский корабль в окружении сопровождающих лодочек.

Скейт догнал процессию и, отослав подальше охранников, поскакал рядом с дамой, разглядывавшей его с любопытством и совсем без страха. Впервые за всё время путешествия он присмотрелся к воспитательнице принцессы и, видимо, осмотр этот его удовлетворил. Дама была одета по-походному, но очень богато. Гирлянды драгоценностей, очевидно всё, что у неё было, свисая с полной шеи, оттягивали уши и руки. Пышные чёрные волосы шелковистой копной выбивались из-под маленькой кокетливой шляпки, тоже украшенной драгоценными камнями. Человек со стороны признал бы принцессой именно эту роскошную брюнетку, на которой многодневное утомительное путешествие, по-видимому, совершенно не отразилось. Она была весела и любопытна. Хорошее настроение, казалось, не покидало её никогда.

Она улыбкой поприветствовала своего похитителя. Скейт попытался ответить ей тем же. На его изрубленном лице, после некоторого напряжения, появилась какая-то странная гримаса, но глаза ярче губ объясняли улыбку и дама, по достоинству оценив эту утончённую галантность, слегка поклонилась.

Некоторое время Скейт скакал рядом, обдумывая начало разговора. Женщина заинтриговано поглядывала на него и тоже молчала. Принцесса, скакавшая далеко впереди, в окружении нескольких десятков всадников, только раз оглянулась и, увидев мощную черноволосую фигуру, яростно хмыкнув, пришпорила коня и скрылась в пыли, где-то в голове мчащейся колонны.

– У меня к тебе очень серьёзное дело! – Наконец, заговорил Скейт, дождавшись, когда рядом никого не осталось. Вся молодежь ускакала вперед за прекрасной блондинкой с холодными зелёными глазами. Дора, так звали подругу принцессы, удивлённо взглянула на полководца. Какое дело могло быть к ней у человека, во власти которого была вся её жизнь, человека, который решал судьбы целых государств?!

– Ты хочешь быть королевой?! – Прямо и без подготовки заявил Скейт опешившей женщине. Она быстро взглянула на него, но не увидела на угрюмом лице ни капли иронии. – Я предлагаю тебе скифское царство. – Повторил он. – Но взамен ты должна будешь сделать то, о чем я сейчас попрошу. У тебя, собственно говоря и выбора нет. Если ты откажешься или ошибешься хоть в чем-нибудь, умрешь страшной смертью уже сегодня ночью. – Страшный воин холодно и вопросительно взглянул на задрожавшую Дору.

– Зачем ты меня пугаешь? Мне нравится твоё предложение. Говори, что делать. Я давно мечтала быть королевой. Честно говоря, ещё дома на старика-короля метила. Он, бедняжка, давно холостяком маялся. Всё поглядывал на меня – никак не мог решиться. Жаль, ты помешал. Да, видно, нет худа без добра! – Женщина уже взяла себя в руки и кокетливо улыбалась.

Скейт одобрительно кивнул головой и продолжил:

– В конце дня, к вечеру, мы выйдем к горам. С утра войско повернет на Север. У подножия гор будет привал. Как только всё успокоится, часовые заснут, попроси принцессу пойти с тобой за скалы, по нужде. Скажи, что боишься идти одна. Но перед этим внимательно следи за мной. Я укажу, куда надо направиться. Это всё, что от тебя требуется.

– Ну и что дальше? – недоуменно спросила Дора. – Ты что, собираешься надругаться над принцессой?! – С ужасом воскликнула она, но, приглядевшись к спутнику, покачала головой. – Нет! Ты хочешь похитить Лету! Я ничего не понимаю!

– Я и сам ещё не очень понимаю, зачем мне это нужно, но я знаю одно – я должен её спасти. Скифский царь жестокий и своенравный, деспотичный дикарь. Он запрет её во дворце, осыплет подарками и через полгода забудет.

– Ах! Меня бы это очень устроило. Но, как ты собираешься поставить меня вместо царицы?

– Да неужели ты ничего не поняла? Это мои горы. Мой народ живет ещё южнее, на самом берегу моря. Я скроюсь в этих горах, как иголка в стоге сена. Никто не сможет преследовать меня. Да и не посмеют. Никто из них не знает ни гор, ни моря. Они степные воины.

Но молодой князь Слав совсем не глуп. Он знает, что отец не пощадит даже его, если прихоть старого владыки не будет исполнена. Он и принцессу-то захотел только по глупой прихоти и желания заявить всему миру о своём существовании и могуществе. Не понимает старый болван, что его могущество – это я. Я создал ему действительно сильное войско и мощное богатое государство. Им нужна хорошая голова и сильные руки.

– Такие, как у тебя? – С иронией многозначительно усмехнулась Дора.

– Нет! Наши пути расходятся. У меня были причины служить царю Скифов. И я честно зарабатывал свою долю. Северный щит для моей страны создан. Теперь у меня другой интерес. – Загадочно проговорил Скейт и, немного помолчав, продолжил. – Ни старый царь, ни кто-либо из его приближённых никогда не видели принцессы, будущей царицы, добытой мною для него. Я же и подменю её. Чем ты не царица?! – Дора смущённо, но довольно опустила глаза. – Для старика ты даже лучше. Лета загрызет его в первую же брачную ночь. А ты будешь для него нежной и умной женой. Хотя, может, и не совсем верной. – С ухмылкой пробормотал Скейт.

– Да!.. Жалко, что ты уходишь. Мы бы с тобой славно поцарствовали, – Мечтательно проговорила Дора, открыто любуясь своим собеседником. – А ты не думаешь, что они убьют меня, как только обнаружат исчезновение принцессы?

– Мои воины хоть и дикари, но не звери. Они не воюют с женщинами. Да и убивают только по необходимости или приказу. Они не любят смерть, хотя и не боятся её. Слав подставит тебя отцу вместо принцессы, и я уверяю тебя, ты будешь самой прекрасной царицей всего Севера и Востока. И никто не посмеет выдать молодого князя – будущего царя. А там, даст Бог, и свидимся когда-нибудь.

– Послушай, воин! – Снова спросила уже успокоенная женщина. – Скажи мне, всё-таки, зачем ты это делаешь? Ты уничтожил целое государство, положил кучу народа, проделал огромный путь, чтобы добыть эту птичку. А теперь хочешь выпустить её?! Или ты влюблён? А ну-ка взгляни на меня. – Она низко наклонилась, до самой гривы лошади, пытаясь заглянуть в глаза суровому воину. – Нет! Непохоже на то. Так что же?

Скейт молчал, опустив голову. Он устремил невидящий взор куда-то вниз, где ему, как будто, открывались какие-то страшные картины.

– Мне лестно твоё предложение. – Продолжала Дора. – И я не откажусь помочь в этом деле, но, всё же, хочу тебя предупредить. Будь осторожен с Летой. Она радостный и веселый ребенок. Но в то же время обманчивая и жестокая интриганка. А уж в своеволии и упрямстве ей нет равных во всем мире. Она, мне кажется, не способна любить или ощущать жалость. Поэтому, если ты решил освободить её, сделай это как можно скорее. Ну а уж, если хочешь оставить у себя, приготовься не знать покоя до самой смерти. И уж будь уверен, она тебя переживет. Эта девушка никогда ничего не прощает! И никогда никому не покорится до конца!

– Она покорится силе!

– Против силы есть терпение и коварство, Скейт! Берегись её!

Они скакали по гладкой, как стол, зелёной равнине, кое-где пересекаемой маленькими речушками, рощами и садами. Изредка попадались небольшие деревушки, казалось, полностью вымершие. Было жарко. Тяжёлая голубая дымка повисла на горизонте. Скейт, внимательно вглядывающийся вдаль, вдруг вскрикнул и указал рукой вперед.

– Вот они! Смотри. Это моя родина. Я не был здесь больше десяти лет. Впереди, из тумана, начали выступать огромные величественные горы, сплошь покрытые лесом. Беседа двух заговорщиков на время прервалась. Оба думали о будущем. Вот оно – начинается. Что там ждет их?…

– Я и сам себе удивляюсь, Дора! Никогда со мной не было такого. Я не влюблён, нет. Но какая-то неведомая сила заставляет меня спасать эту своенравную, холодную девчонку. Как будто долг какой-то. Не понимаю… Это сильнее меня. Я спасу её, даже если это будет стоить мне жизни. Я понял это сразу, ещё тогда, у ворот вашего замка. Она вышла закрытая капюшоном и я подумал: «Вот будет потеха царю! Порадуется старый козел.» Но, едва увидев её глаза, я понял: «Это моя… Это моя…» – Он запнулся и замолчал.

Дора взглянула на отважного воина и с удивлением увидела испарину на его загорелом лбу.

Приближался вечер, когда войско подлетело к горам, с ходу сметая на пути несколько поселений. Привал разбили у небольшой речушки, выползавшей из густых зарослей тёмно-зелёного елового леса. Отягощённая добычей и пленными, орда не могла уже двигаться так стремительно, как раньше. До дома оставалась неделя хода и воины не спешили. Кричащая, ржущая, стонущая, поющая лавина, уткнувшись в препятствие, расплескалась по всей степи, располагаясь на ночлег.

Двух женщин, цель экспедиции, поместили у самой опушки леса. Степные воины представить себе не могли, что нежные пленницы среди ночи могут отважиться даже один шаг сделать в густых чёрно-мохнатых зарослях. Охраны почти не было.

Огромный воин в доспехах, привычно и упруго перескакивая с камня на камень, перебежал речушку и подошёл к шатру молодого князя, нового полководца. Полог шатра гостеприимно распахнулся перед ним. Хозяин вскочил, радостно бросившись навстречу дорогому гостю.

– Как поживаешь, Слав? – Вошедший обнял юношу, как старого друга. – Завтра поворачиваем на Север. А там ещё неделя, и дома! Ты рад?

– Да, учитель! Я не дождусь часа, когда мы будем дома! Ты знаешь, я признаюсь только тебе, я решил просить отца подарить мне принцессу. Она так прекрасна! Я думаю, он не откажет. Зачем ему такая молодая жена? – Юноша восторженно взглянул на друга-учителя, ожидая увидеть поддержку и одобрение в его больших чёрных глазах, но удивлённо отпрянул, увидев, вдруг, там еле сдерживаемую вспышку безумной ярости. Скейт замер на месте, как вкопанный. Глаза метали искры, мышцы напряглись. Рука инстинктивно схватилась за меч. Планы рушились. Страшным усилием воли он подавил гнев и уже через секунду обычным своим глухим голосом, в котором, всё же, позванивала сталь, пошутил: