Текст книги "Вурдалак"

– Я пошутила! – Незнакомка рассмеялась. – Лишь хотела узнать, всем ли вы готовы пожертвовать ради меня.

Владимир, растерявшись, молчал. Они уже почти дошли до кареты, которая, как оказалось, стояла неподалеку. Кучер соскочил на землю и открыл перед девушкой дверцу. Надвинутый капюшон закрывал верхнюю часть его лица, и Владимир не мог понять, это художник Половица или нет. Телосложением возница на него походил. «Стянуть с него капюшон?»

– Не желаете ли прокатиться вместе со мной? – Незнакомка бросила насмешливый взгляд на Владимира. – Если, конечно, вы, мой телохранитель, не боитесь меня!

У Владимира мелькнула мысль: «Уже поздно, меня ожидает Катя, а сколько времени займет эта поездка, неизвестно».

– С большим удовольствием! – ответил он, помог незнакомке сесть в карету, а потом сам туда юркнул.

Владимир осознал, что теперь к радости примешивалось непонятно откуда взявшееся чувство тревоги. Карета тронулась.

Какое-то время они ехали молча. Владимир сидел напротив незнакомки, на устах которой блуждала довольная улыбка.

– Великодушно простите меня, но мне хотелось бы узнать ваше имя. – Владимир решил, что момент для этого подходящий.

– Для вас имеет значение, каким именем я назовусь?

– Не знаю, как к вам обращаться.

– Ирина вас устроит? Или Аделия – какое имя вам больше нравится?

– Вижу, вы насмехаетесь надо мной!

– Я задала вопрос! – В голосе незнакомки зазвучали жесткие нотки. – Какое имя вы выбираете – Ирина или Аделия?

«Аделия лучше звучит, но…»

– Ирина! – ответил Владимир.

Незнакомка, явно довольная, рассмеялась:

– Верно, я – Ирина!

– Позвольте и мне задать вопрос. Ваш кучер – художник Иван Половица? Это действительно так?

– Его имя – Иероним Велиал, так я его нарекла, и он на самом деле художник.

– Но ведь он находится на излечении в психиатрической больнице! Что его вынуждает ночами покидать ее, чтобы служить кучером у вас?

– Его сердце принадлежит мне! – Ирина постучала в стенку кареты позади себя. Карета остановилась.

– Выходите! – потребовала Ирина. – Наша прогулка закончилась.

– Может…

– Немедленно выходите! – В руке у Ирины появился уже знакомый Владимиру пистолетик.

Ему ничего не оставалось, кроме как покинуть карету. Как только он оказался на земле, карета тронулась. Кучер обернулся – это был безбородый молодой человек, довольно смазливый, совсем не похожий на художника Ивана Половицу! Он презрительно сплюнул через плечо.

Владимир осмотрелся. Местность была незнакомая, по-видимому, окраина города или даже пригород. Он долго шел, пока не понял, куда попал, – увидел дом тайных свиданий, где он встретил доктора Нестеренко. Выходит, это Застриженье. Вскоре ему удалось найти извозчика, и он заехал к адвокату, который, похоже, знал всех и вся в городе. Тот был дома, и Владимир рассказал ему о странной незнакомке по имени Ирина.

– Даже не представляю себе, кто это может быть. Единственное, в чем я уверен, что она не из круга моих знакомых.

Адвокат уговорил Владимира поужинать с ним, за едой они обсуждали последние городские новости, и адвокат сказал, что Катасонов до сих пор не вышел на след убийцы. Лишь в конце ужина Владимир вспомнил, что так и не навестил Катю, но, взглянув на часы, понял, что уже очень поздно для визита. Да и после выпитого коньяка его клонило ко сну.

«Завтра утром съезжу к Кате», – решил Владимир и отправился на извозчике к своему жилищу. Лежа в постели, он думал о незнакомке и задавался вопросом, почему его так влечет к ней и почему она так странно себя ведет, совсем не как провинциальные барышни.

«Интересно, Ирина – ее настоящее имя? Она не стала скрывать, что кучер у нее – художник Половица, но сразу же выпроводила меня из кареты. Однако кучером у нее был другой мужчина… Почему она пригласила меня в свою карету, а потом неожиданно высадила? Ей не понравилось, что я стал задавать вопросы о художнике? И что означают ее слова, что она будто бы завладела душой художника?»

* * *

– Ку-ку!

Кукушка в настенных часах своим кукованием сообщила, что прошел еще один час. Время близилось к вечеру, и в Катину душу начала закрадываться тревога. Услышав шум на улице, она подбегала к окну и смотрела в сторону калитки, но там никого не было. За окном темнело, а Владимира все не было.

«Неужели он не придет? – Эта мысль ее испугала, и она попыталась себя успокоить: – У него много неотложных дел, но он обязательно придет, раз обещал! Такого не может быть, чтобы Володя не исполнил своего обещания! Ведь он знает, как мне страшно!»

Раньше Катя спокойно переносила одиночество дома. Когда она оставалась одна, ей на помощь приходили книги – читать она любила. Поэтому, окончив женскую гимназию, она стала работать в библиотеке, несмотря на мизерную зарплату. Эта работа ее вполне устраивала – находилось время для знакомства с очередным любовным романом. Она жила жизнью книжных героев, более интересной и насыщенной и все больше подменявшей реальную. Несмотря на то что ей уже исполнилось девятнадцать лет, у нее еще не было настоящего кавалера, в отличие от многих ее подруг, а Надя и Леся даже уже успели выйти замуж! Возможно, причиной тому были ее застенчивость и излишняя скромность? Так получилось, что в свой богатый внутренний мир она боялась пускать посторонних, поэтому так и не обзавелась близкой подругой, даже когда училась в гимназии. Знакомые барышни нечасто брали ее с собой на танцы, идти туда одна она стеснялась и считала это неприличным. К тому же ей больше нравилось ходить в синематограф или театр, а туда можно было пойти и одной. Феликс, заметив тягу Кати к одиночеству, пытался изменить ситуацию, знакомил сестру со своими приятелями, однако безуспешно – никто из них не затронул струн ее души, а по ее мнению, строить отношения в таком случае не имеет смысла. Внезапная смерть брата и дальнейшие события посеяли в ее душе страх. Ночами ей снились кошмары, во сне она видела мертвого Феликса, он звал ее к себе. Она боялась, что убийца брата придет и за ней. Мать, заметив состояние дочери, узнала о мучивших ее страхах и предложила Кате уехать на время к своей сестре, Катиной тетке, посчитав, что это поможет дочери вернуть душевное спокойствие. Возможно, Катя и последовала бы этому совету, если бы не одно «но»…

Катю впервые в жизни неудержимо тянуло к мужчине, и мужчиной этим был Владимир. При виде его она терялась, густо краснела, не могла выдерживать его взгляд. Она постоянно думала о нем, то и дело пыталась представить, что он в эту минуту делает. Постепенно Владимир, сам того не ведая, заслонил собой от нее весь мир. Ей хотелось быть ему полезной, стать для него незаменимой, даже совершить ради него какой-нибудь отчаянный поступок, и тогда Владимир поймет, как сильно она любит его. Катя очень переживала из-за того, что у Владимира к ней был исключительно деловой интерес. Она надеялась, что однажды у него откроются глаза и он увидит, что она замечательная, но время шло, а он по-прежнему держался отстраненно.

Совсем стемнело, зажглись уличные фонари.

«Почему Владимир не пришел? Что ему помешало? А может, он еще придет? Да, он обязательно придет, ведь он верен своему слову!»

Катя достала из буфета пасьянсные карты и стала их раскладывать, желая узнать, что у Владимира на сердце. Оказалось, что пиковая дама – «ведьма»! У Кати на глаза навернулись слезы.

Кукушка в очередной раз напомнила о неумолимом ходе времени, и Кате стало тревожно за Владимира.

«Вдруг с ним что-нибудь стряслось? Ведь он пытается выйти на таинственного убийцу, а это смертельно опасно!»

Тут раздался стук в дверь и страхи мгновенно покинули Катю. Она, радостная, побежала открывать дверь, уверенная, что пришел Владимир…

23

Ночью Владимиру приснилась Катя, очень встревоженная. Она его о чем-то предупреждала, но, как только он проснулся, подробности сна исчезли из памяти. Однако осталось чувство тревоги, к тому же его терзали муки совести, ведь не выполнил своего обещания навестить Катю накануне вечером.

«Но я же не должен выполнять каждый каприз впечатлительной барышни! – попытался Владимир как-то оправдаться перед внутренним голосом. – Я сочувствую Кате, понимаю, что это большое горе – потерять брата, но это не значит, что я должен ее опекать. Если бы ей грозила реальная опасность, тогда другое дело. Она видела ужасные сны, приснился брат-покойник, ну и что с того? По поверьям наших предков покойники снятся к дождю, но уж никак не к чему-то плохому».

И все же Владимир, выйдя из дома, сразу кликнул извозчика и отправился к Кате, чтобы принести свои извинения.

«Хорошо, что сегодня приезжает ее мать, теперь мне не нужно будет ее опекать», – думал Владимир.

Он понимал, что нравится Кате, возможно, она рассчитывала на более близкие отношения, но мысли его были не о ней. Владимир все еще находился под впечатлением от вчерашней встречи с прекрасной незнакомкой, впрочем, теперь у нее было имя. Он не знал, где она живет, кто она такая, встретятся ли они снова. Надежда где-нибудь встретить ее все же была: Чернигов – город небольшой, и люди здесь время от времени сталкиваются, даже не желая того.

Но теперь ему надо было придумать, как объяснить Кате, почему вчера он не приехал. Сказать ей правду? Она больно ранит девушку – ведь он встретился с другой, вместо того чтобы приехать к ней. Солгать, придумать важную причину? Однако это было не в его характере, и он решил, по возможности, отмолчаться.

Подъехал Владимир к дому Кати в начале одиннадцатого, посчитав, что это и не слишком рано, и не поздно. Он знал, что она ходит на работу в библиотеку к двенадцати.

«Почему я должен перед Катей оправдываться? Могли же у меня вчера вечером поменяться планы!»

Владимир вошел в калитку и прошел к дому. Созревшие, почти черные вишни соблазнительно свисали с веток прямо над его головой, и, не выдержав, он протянул руку и сорвал ягоду. После кисло-сладкой вишенки во рту осталось приятное послевкусие. Владимир стал крутить ручку дверного звонка, и внутри раздалось треньканье. Однако после этого в доме не раздалось ни звука.

«Катя обиделась на меня и специально ушла в библиотеку раньше?» Это объяснение было вполне логичным, так что Владимиру оставалось лишь уйти. Однако тут ему вспомнились страхи девушки, и его охватила тревога. Внутренний голос настаивал: «Кати нет дома, ты можешь уйти со спокойной совестью! Что тебе до того, что ей снилось нечто ужасное?»

«Разве совесть может быть спокойной?» – возразил он внутреннему голосу.

«Что ты будешь делать? – издевательским тоном поинтересовался тот. – Ломиться в дверь или сидеть под ней, как верный пес, дожидающийся хозяйку?»

«Необходимо что-то предпринять!» – ответил он внутреннему голосу, потянул за ручку, и дверь открылась!

Владимира все больше охватывала тревога. Катя не могла уйти, не заперев дом, и она не могла не услышать дверного звонка!

Не раздумывая, он переступил порог и громко крикнул:

– Катерина Ефимовна! Катя! Вы здесь?

Зловещая тишина была ему ответом. Владимир ступал осторожно, словно опасался какой-то реакции на звук своих шагов. В гостиной никого не было, стол был накрыт на две персоны, на нем стояли чашки, десертные тарелочки, розетки, полные варенья, в хрустальной вазе было понравившееся ему печенье, на блюде – пирог. Видимо, все это осталось еще со вчерашнего вечера, она ведь его ожидала. С нетронутым столом контрастировал царящий вокруг беспорядок: на полу валялись вещи, были выдвинуты ящички серванта. Здесь были грабители?!

У Владимира перехватило дыхание, сжалось сердце, но он все же надеялся…

Катю он обнаружил в другой комнате. Она лежала одетая на кровати. Ее руки были разведены в стороны и привязаны к перекладине спинки кровати. На лице были кровоподтеки, запекшаяся кровь, платье на плече было разорвано. Она невидящим взглядом смотрела в даль, открывшуюся только ей одной. Все же надеясь на чудо, Владимир проверил пульс на шее девушки, и его рука дрогнула, когда он ощутил леденящий холод ее кожи. Пульса не было. Катя была мертва, и, судя по окоченению тела, уже много часов!

Владимиру хотелось взвыть, биться головой об стенку – ведь это он виноват в ее смерти! Если бы вчера вечером он пришел к Кате, этого бы не произошло! Девушка ждала его допоздна, но только вместо него к ней явился убийца!

А дальше было какое-то наваждение. Владимир внутренним взглядом видел опечаленную Катю, ожидавшую его прихода, книгу, которую она пыталась читать, чтобы отвлечься, но смысл прочитанного ускользал от ее сознания. Все мысли девушки были сосредоточены на одном: придет Владимир или нет? Что его задерживает?

Звонок в дверь вызвал у Кати всплеск радости. Она поспешила к двери и, не спрашивая, кто пришел, открыла ее. И тут радость на ее лице сменилась удивлением, затем страхом, она попыталась отступить и закрыть дверь, но было уже поздно…

Все промелькнувшее перед глазами выглядело очень реалистично, и Владимир не сомневался, что все так и произошло. Вот только он не увидел лица убийцы и непонятен был мотив. Тело Кати не было обескровлено, и это вроде бы говорило о том, что убил ее не тот, кто погубил ее брата. Судя по беспорядку в комнатах, здесь что-то искали. Деньги? Драгоценности? Катя и Феликс жили небогато, на всем экономили, поэтому было непонятно, почему их решили ограбить. Грабитель здесь оказался случайно и, не найдя ценностей, выместил свою злость на Кате?

В Катиной комнате был такой же разгром, как и в гостиной. Владимир, вернувшись в гостиную, окинул все внимательным взглядом, хотя понимал, что надо как можно быстрее сообщить о случившемся в полицию. Но он знал, что полицейские сразу же выдворят его отсюда и больше он в Катин дом не попадет. Он был уверен, что у него больше шансов обнаружить какую-нибудь зацепку, чем у полиции, ведь он много общался с Катей. Время шло, а Владимиру все казалось, что он упускает из виду нечто важное, причем лежащее на поверхности. Он заставил себя перестать заниматься самобичеванием и сосредоточиться на поиске того, что поможет ему выйти на след преступника.

Вдруг дверь открылась, в комнату вошла растерянная женщина средних лет, в которой Владимир узнал маму Кати, хотя всего раз, и то мельком, видел ее в коридоре морга.

Заметив Владимира, стоящего посреди этого разгрома, женщина закричала, пятясь к двери, и в ее голосе слышались страх и отчаяние:

– Что вы здесь делаете?! Где Катя?!

Владимир понял, в какое глупое и опасное положение попал. И как ей сообщить о смерти дочери?

– Здравствуйте. Пожалуйста, не кричите, я сейчас все вам поясню. – Владимир стал приближаться к женщине, но та тут же выскочила за дверь, продолжая громко кричать.

Понимая, что ничем хорошим это для него не закончится, Владимир пошел за ней следом. На улице, увидев, что мама Кати забежала в соседний дом, он остановил извозчика, дал ему рубль и попросил съездить в полицейское управление и передать следователю Катасонову, чтобы тот срочно приехал по этому адресу, так как здесь произошло убийство.

– Убийство?! – испугался извозчик.

– Убийство! – подтвердил Владимир. – И теперь ты знаешь о нем и ответственен перед законом, так что если не выполнишь мое поручение, тюрьмы, а то и каторги тебе не миновать.

– А кого убили?

– Поезжай, после все узнаешь.

Тем временем из соседнего дома вышла мама Кати в сопровождении троих мужчин, весьма агрессивно настроенных, и двух женщин. Владимир спокойно их ожидал у калитки, и его поведение их весьма озадачило. Подойдя к нему, они приступили к расспросам:

– Ты кто таков?! Что делал в доме Анастасии Владимировны? – спросил самый старший по возрасту.

– Я врач городской больницы, здесь оказался случайно. Я вызвал… – Владимир не успел закончить – удар кулака веснушчатого крепыша в челюсть свалил его с ног, и перед глазами у него все поплыло.

– Что его слушать?! Вяжи его! Вор он, раз оказался в чужом доме! Полицию вызывать надо! – услышал он голос над собой.

– Спросите его, что с Катенькой, – слезливо попросила Анастасия Владимировна. – Куда он ее дел, супостат?

– Обо всем спросим, и за все он ответит! – отозвался тот же голос, и кто-то ногой врезал Владимиру по ребрам так, что тот взвыл от боли.

Его перевернули на живот, выкрутили и связали руки. Когда Владимира подняли на ноги, он увидел, что тут уже находится городовой, и всей большой компанией они направились к дому.

– Подождите, сейчас приедут из сыскного, – сказал Владимир городовому. – Я их вызвал. Там ограбление, а вы следы преступников затопчете.

Владимир хотел потянуть время до приезда полиции, поскольку представлял, как с ним поступят, обнаружив в доме труп Кати.

Городовой вытаращил глаза:

– Впервые вижу, чтобы злодей сам вызывал полицию!

– Я не преступник, а добрый знакомый Катерины Ефимовны.

Городовой обратился к матери Кати:

– Вы его знаете?

– Впервые вижу!

– Мы сейчас поглядим, добрый ты знакомый или недобрый! – зловеще произнес веснушчатый, примеряясь, как бы снова ударить Владимира, который старался держаться от него в стороне, прикрываясь грузным городовым.

Владимира втащили в дом и усадили на стул. Услышав протяжный женский вопль, Владимир понял, что обнаружили тело Кати. Через пару секунд к нему подскочил веснушчатый, сбил кулаком на пол и стал месить ногами. Судя по участившимся ударам, к крепышу присоединились другие мужчины, и Владимир осознал: жить ему осталось считаные минуты.

– Убивец! Супостат! Злодей!

Как сквозь вату, до его затуманенного сознания доносились сверху мужские и женские выкрики. Неожиданно удары прекратились, но боль осталась, словно его тело пропустили через молотилку. Владимира подняли и усадили на стул. Левый подбитый глаз почти закрылся, с правым тоже было не все в порядке, в голове гудело, как в колоколе. Наконец он немного пришел в себя и почувствовал, что руки стали свободными. Перед ним стоял следователь Катасонов и, судя по всему, уже не первый раз задавал вопросы казенным голосом:

– Господин Шульженко, вы меня слышите? Как вы здесь оказались и что тут произошло? Говорите, ничего не утаивая!

Владимир попытался навести порядок в мыслях и, запинаясь, рассказал, как вчера помог задержать в этом доме сестру доктора Топалова, потом пообещал Кате прийти к ней вечером, но не смог. Утром приехал навестить Катю и извиниться, увидел, что все здесь разгромлено, а потом обнаружил мертвую девушку.

В комнату вошел хирург Осип Гаврилович, очевидно, осматривавший тело убитой. Катасонов сразу переключился на него:

– Установили время смерти?

– Ориентировочно смерть наступила двенадцать-четырнадцать часов назад, более точное время сообщу после вскрытия.

Тут раздался истошный женский крик:

– Не позволю, чтобы мою бедную девочку резали!

Хирург поморщился, как от зубной боли. Катасонов приказал Лифшицу:

– Уведите отсюда мать убитой! Дайте ей успокоительного или хотя бы воды!

Потом Катасонов стал рассуждать вслух:

– Выходит, барышню убили часов в восемь или девять вечера. – И сразу обратился к Владимиру. – Кто-нибудь может подтвердить, что вас здесь не было в это время?

«Что мне делать? Рассказать о незнакомке Ирине? Но я понятия не имею, где ее можно найти! Хотя художник Половица должен это знать!»

– Я катался в карете с барышней по имени Ирина. Пациент психиатрического отделения Иван Половица должен знать, где найти эту барышню, он частенько был у нее кучером. – Владимир подумал: «Даже если она назвала свое настоящее имя, оно мало поможет без фамилии». – Затем ужинал с господином Семыкиным.

– Где найти этого Половицу и барышню Ирину? – прогремел Катасонов.

– Половица находится в психиатрическом отделении, он пациент доктора Топалова. – Услышав фамилию доктора, Катасонов скривился, словно съел лимон, – недавние воспоминания о казусе с сестрой Топалова были еще свежи. – А где разыскать барышню Ирину, мне неизвестно, ее фамилии я тоже не знаю, но, как я уже говорил, Иван Половица должен это знать.

– Как же он мог быть кучером, если находится на излечении в психиатрическом отделении?!

– Вечерами больных отпускают дежурные санитары за деньги.

– Господин Шульженко, я вынужден вас задержать, пока ваше алиби не подтвердят вышеуказанные особы, – сказал следователь. – Алиби у вас хлипкое, разве что и впрямь отыщется барышня Ирина и подтвердит, что весь вечер была с вами.

– А вот с этим, господин следователь, я не согласен! Вечером господин Шульженко был у меня! Не вижу оснований для задержания моего подзащитного! – раздался голос адвоката Семыкина, который неслышно вошел в комнату. Он вопросительно посмотрел на Владимира: – Вы не возражаете, Владимир Иванович, что я буду вашим адвокатом?

– Я безмерно благодарен вам за это, Петр Семенович. Вы пришли очень вовремя! – При виде Семыкина Владимир воспрянул духом. – Лучшего адвоката мне не найти!

– В котором часу господин Шульженко к вам пришел и до которого часа находился у вас? – бросился в атаку следователь. – С удовольствием задам этот вопрос и вашей прислуге.

Следователь и адвокат начали словесную дуэль, а Владимир даже не пытался вникнуть в смысл того, что они говорили, голова, да и все тело очень болели, и единственным его желанием было лечь в постель. К адвокату он вчера пришел в начале десятого вечера, а хирург, Осип Гаврилович, предварительно, до вскрытия, предполагал, что смерть Кати наступила между 19-м и 21-м часом, что не давало ему алиби. Наконец следователь и адвокат пришли к соглашению. Было решено, что сейчас все отправятся в психиатрическое отделение, и если больной Половица признается, что знает барышню Ирину, и расскажет, где ее разыскать, полиция займется ее поисками и на время оставит в покое Владимира.

В психиатрическом отделении они застали переполох – утром больного Ивана Половицы не оказалось в палате! Дежурные санитары божились, что ничего не знают, и уверяли, что тут не обошлось без нечистой силы, с которой художник ладил. И это только отчасти подтверждало слова Владимира, но не его алиби. И самое главное, где искать свидетеля – барышню Ирину? Все же адвокату удалось убедить следователя отпустить Владимира, не последнюю роль здесь сыграли их приятельские отношения и его личное поручительство за клиента.

Адвокат проводил Владимира до дома, в котором он снимал комнату, но, увидев, в каких тот живет условиях, ужаснулся и увез к себе. Изможденного Владимира вполне устроил приведенный им довод:

– Я за вас поручился, и теперь вы все время должны быть у меня перед глазами.

Адвокат отвел Владимиру одну из своих гостевых комнат и поручил его заботам горничной Клавы, после чего отбыл по делам. С помощью горничной Владимир привел себя в порядок, Клава то и дело ахала при виде синяков и ссадин на его теле. Весь в пластырях, с забинтованным левым глазом, он, оказавшись в постели, сразу же забылся тяжелым сном.

Проснулся Владимир уже во второй половине дня. Ужасные события этого утра всплыли в памяти. Чувствовал он себя чуть лучше, но больше, чем последствия побоев, его мучила вина за смерть Кати – милой, немного наивной девушки, которая не раз говорила, что ей угрожает опасность, а он не принимал ее слова всерьез. За что же ее убили? Судя по разгрому в ее доме, там что-то искали. Маловероятно, что деньги и ценности. Тогда что? Неужели дневник Дунина-Борковского и в самом деле существует и именно его там искали? Ничего другого Владимиру в голову не приходило.

Несмотря на возражения горничной, Владимир оделся и попросил ее найти извозчика. Приехав в больницу, он сразу направился в кабинет хирурга.

– Осип Гаврилович, я должен присутствовать при вскрытии! – заявил Владимир.

– Опоздали, голубчик. Девицу я уже вскрыл в присутствии следователя.

– И какова причина смерти?

– У барышни оказалось слабое сердечко, вот оно и не выдержало. По-видимому, ее перед смертью жестоко пытали. Если вас это интересует, она так и осталась девицей, над ней насильственных действий в этом плане не совершали.

– Как долго ее пытали?

Хирург пожал плечами:

– Одному Богу известно. Но не слишком долго – у нее был скрытый порок сердца.

У Владимира мысль работала четко. Неизвестно, нашел ли преступник то, что искал. Если это и в самом деле дневник Дунина-Борковского, то Катя его уже обыскалась и дома, и в библиотеке. Поэтому, если предположить, что преступник дневник не нашел, то следующим его шагом будет проникновение в библиотеку и архив, где раньше работал Феликс. Вот там его можно будет схватить!

Окрыленный этой идеей, Владимир отправился к следователю. Тот воспринял его соображения скептически:

– Вы говорите о поисках какого-то мифического дневника давно умершего Дунина-Борковского, который якобы связывает все эти убийства. Но они ведь отличаются и способом умерщвления, и местом нахождения жертв. Или вы просто хотите отвести подозрение от себя?

– Каким образом? – удивился Владимир.

– Все очень просто. Первое убийство произошло, когда вас еще не было в городе, поэтому и к следующим двум вы не имеете отношения. Если же существует связь между ними и убийством Катерины Добронравовой, то выходит, что убийца один и тот же, а значит, с вас снимаются подозрения. А если эти убийства не связаны между собой, то вы – главный подозреваемый, так как других нет. – Катасонов смотрел на Владимира, как кот на сметану.

– Я думал о том, как выйти на преступника, а не о том, как оправдаться, – сухо произнес Владимир.

– Хорошо, я подумаю над вашей версией. Как я понимаю, больше вам нечего сказать, так что я вас не задерживаю.