Текст книги "Высокоточная смерть"

– Можно сразу запросить данные на владельца грузовичка, что стоит неподалеку. Мне показалось, он стоял на улице рядом с поворотом в больницу, а за рулем был подполковник Николаев. Номер… – Я продиктовал номер, видя, что полковник Альтшулер уже вытащил трубку.

Полковник сделал запрос и стал ждать ответа. Потом, после того как ему позвонили, сообщил мне, что машина числится за каким-то обществом с ограниченной ответственностью, имеющим два собственных продовольственных магазина. И назвал водителя. Это был, естественно, не Николай Николаевич Николаев. Эксперт, усевшийся рядом со мной, сразу поставил себе на колени ноутбук, дожидавшийся его на свободном сиденье, и набрал данные на водителя. Я посмотрел в монитор. Этот человек весьма отдаленно смахивал на подполковника Николаева. Но у меня не было уверенности, что около больницы я видел именно его.

– У водителя три судимости. Две за мелкие кражи, одна за разбой. Теперь посмотрим, что это за ООО такое? Так. Находится – это уже устаревшие данные – под управлением уголовного авторитета Полковника. Полковника уже давно нет, а данные по-прежнему висят в базе…

– Значит, сейчас под управлением Бобина, – сделал вывод Альтшулер. – Едем…

– В управление? – спросил эксперт.

Альтшулер фыркнул, как кот при собачьем лае.

– В областную больницу! – резко ответил он и завел двигатель.

– А водитель?

– А что мы можем ему сейчас предъявить?

– Они могли «навестить» Тамару… – предположил я. – Надо быстрее…

Глава пятая

Полковник Альтшулер любил и умел ездить быстро, даже не включая сирену и «проблесковый маячок». Мне даже показалось, что до областной больницы мы доехали быстрее, чем от больницы добирались до областного УВД, хотя тот путь преодолевался с сиренами. Но в разное время на улицах города бывает разная загруженность, что тоже может сказаться на скорости передвижения. Я несколько раз бросал взгляд на стрелку спидометра, но полковник не превышал установленный норматив скорости для города.

Мы заехали во двор больницы. Моя «Камаро» стояла на прежнем месте, значит, Тамара еще здесь. Хотя, не окажись машины на месте, я почувствовал бы себя, честно говоря, намного спокойнее. Ведь задержаться Тамара могла и не по собственной воле. Пара ментов, оставленная полковником Николаевым возле машины, успела удалиться, получив, видимо, приказ или по телефону, или по внутренней связи.

Едва микроавтобус остановился рядом с «Камаро», я выскочил наружу и в несколько скачков оказался у дверей отделения. Как обычно, меня никто не остановил. Только медсестра, что сидела за своим окошком и, как обычно, слушала музыку, что-то невнятное крикнула мне в спину. Я не обратил внимания и поспешил в сторону лестницы. На втором этаже, как и прежде, на своих местах сидели парни из охраны. Это несколько успокоило. Я шагнул к двери, но один из охранников встал и сказал:

– Она в кабинете лечащего врача. Давно уже. Вот-вот должна вернуться… Он сегодня дежурит по отделению.

– Где кабинет?

– В торце здания. Коридор направо, первая дверь по левую сторону.

Я торопливыми шагами направился туда. По главному коридору, как обычно, прогуливались больные. Отделение было женским, мужское, видимо, располагалось в другом корпусе. Этот вывод я сделал на основании того, что в коридоре мне только женщины и встречались. Ни с кем из них заговорить я не пытался, но и никакой паники в глазах больных я не видел, хотя дыру в разваленной мощной пулей стене отчетливо рассмотрел. Впрочем, я сразу сказал себе, что стена между палатой и коридором была выложена в полкирпича, и такую дыру было возможно пробить простой автоматной очередью, особенно если в растворе для кладки много песка. Только на ничего не знающих о войне людей этот выстрел может произвести впечатление, мне же он подсказал лишь, что снайпер, стрелявший из «Корда» в Тамару, мало годится для своей работы – промахнуться с дистанции в двести пятьдесят – двести восемьдесят метров для снайпера с любой винтовкой недопустимо. Но он, к счастью, промахнулся. Квалификация слаба. Иначе, умудрись он попасть и знай я об этом, я бегом догнал бы его машину.

Так, размышляя об этом выстреле, я дошел до двери кабинета лечащего врача. Постучал, не услышал ответа и вошел. Оказалось, что ответ я не услышал потому, что из этого кабинета другая дверь вела в соседний, и мне пришлось во вторую дверь постучать.

– Минутку… – раздался мужской голос, и на пороге появился врач. Увидев меня, посторонился, пропуская, но все же пожелал уточнить: – Если не ошибаюсь, господин подполковник Кукушкин?

– Он самый, – ответил я и только тогда увидел Тамару, лежащую на операционном столе под простыней с разрезом посредине. Края разреза на простыне были покрыты свежими следами крови.

– Что с ней? – обеспокоенным голосом спросил я.

– Ничего, – ответил врач, – просто я смотрю, как срастаются швы. Каково ее состояние и насколько оно соответствует тому, что говорит сама больная…

– И что? Каково ее состояние?

– К моему удивлению, несравненно лучше, чем можно было бы ожидать. После операции прошло еще слишком мало времени, чтобы сказать что-то более конкретное. Но вы не переживайте. Все идет своим чередом.

– Можно к ней подойти?

– Конечно. Тамара Абдулгаффаровна уже почти в сознании.

Я подошел. Тамара открыла глаза, посмотрела на меня, и я сразу отметил у нее расширенный зрачок. Ей было больно, но она улыбалась.

– Это плановый осмотр. Не переживай. Осмотр должен был быть через два дня, но я попросила осмотреть себя сейчас. А пуля мимо пролетела. Ты видел, что она со стеной сделала?

– Видел. Ничего страшного. Автоматная очередь с такой стеной сделает то же самое. Ты долго еще здесь будешь?

– Я швы зачищал, – сообщил врач – выдавливал возможный гной. Это больно, хотя и безопасно. А гной всегда на швах появляется. Он не дает ниткам врасти в тело. Пусть Тамара Абдулгаффаровна еще минут пять так полежит, потом пойдет к себе. Пробитое окно сегодня заклеят скотчем, а послезавтра вставят новые стекла. Стену тоже восстановят сегодня к концу смены, заштукатурят и побелят. Все будет в порядке. И палата будет готова к проживанию. А Тамару Абдулгаффаровну завтра я переведу в общую палату. Как раз место освобождается, одну пациентку выписываем.

– Тогда подожду ее в палате, – сказал я и вышел.

В общем коридоре я сразу увидел полковника Альтшулера. Он, видимо, уже поговорил с охраной возле палаты медсестры и сейчас разговаривал с охраной возле палаты Тамары. Я приблизился. Полковник увидел меня, отпустил охранников, разрешив им сесть на кушетку, и пошел вслед за мной в палату.

– Видел, видел, как пуля прошла. Стену знатно проломило. Говоришь, винтовка «Корд»… Надо бы домой такую взять, от тещи отбиваться. Но это шутка. А если всерьез, как думаешь, подполковник Николаев имеет отношение к этому выстрелу?

– Времени после нашей последней встречи прошло слишком много, чтобы в характере ничего не поменялось. Но тогда, в давние времена, он после стрельбы в Тамару сначала бы застрелил снайпера, потом Боба, а уже третьим попытался бы застрелить меня. Но и то, думаю, в том лишь случае, если бы я ему это позволил – это раз, или бы он взял аванс за работу, которую не сделал, и предпочел бы не оставаться в долгу.

– А ты думаешь, он аванс не брал?

– Не знаю, товарищ полковник.

– Кстати. Машина, номер которой ты мне сообщил, найдена. Она, в самом деле, принадлежит бывшему десантнику, год назад уволившемуся из армии. Ему предлагали пойти на контрактную службу, но он отказался. Был когда-то неплохим снайпером. Нашли машину не слишком далеко от областной больницы, всего в четырех кварталах. Сам десантник-снайпер оказался в машине с прострелянной головой. И нож в сонной артерии торчал. Кто-то убил его. Нож – «контрольный» удар. Но винтовки «Корд» в машине не было. Вот я и думаю – кто убил? Боб или подполковник Николаев? Первый мог покарать за промах, второй из-за того, что ему мешают. Несогласование планов вполне возможно. Но тогда и Бобину следует опасаться Николаева. Ведь снайпер так стал действовать явно не по собственному усмотрению.

– Да, товарищ полковник, в этом сложно разобраться, – согласился я. – И ответ здесь просто так не найдешь. Но одно знаю твердо, даже в случае, если Николаев убьет Боба, от охоты на меня он в любом случае не откажется. Во-первых, киллеры всегда берут аванс. При выполнении любого заказа им необходимо покрыть накладные расходы, на переезд с места на место, на оружие, в конце концов. И Николай Николаевич пожелает его отработать. Это вопрос его репутации. А, во-вторых, у него ко мне личные претензии. Это по поводу Тамары, по поводу того, что она из нас двоих выбрала меня, а не его. Что в общем-то и толкнуло его избрать стезю киллера. И он пожелает эти претензии высказать до того, как произведет выстрел. А моя задача – всегда быть готовым к выстрелу и быть готовым выстрелить раньше.

Полковник Альтшулер думал не долго.

– Постоянно находиться в состоянии взведенного и снятого с предохранителя пистолета человеку просто невозможно. Элементарно не выдержит нервная система, и произойдет какой-то срыв. Когда срыв происходит у человека, относящегося к той категории, про которую говорят «человек-оружие», это бывает опасным для всех окружающих и никак не зависит, я думаю, от возраста самого человека. Хотя с возрастом чувства обычно обостряются, и склонность к нервному срыву увеличивается. Не случайно знаменитый тест доктора Купера, разработанный в американской армии, рассчитан на военнослужащих возрастом до тридцати пяти лет. После тридцати пяти, как считают психологи, человек имеет значительно большую склонность к срыву. Потому у нас, по американскому примеру, спецназовцев или увольняют в тридцать пять, или переводят на штабную работу, где намного спокойнее.

– Мне при моих годах трудно с вами согласиться, товарищ полковник. Но если я до тридцати пяти лет служил в должности командира разведроты, а потом перешел на работу, официально называемую штабной, в «отдел перспективы», это не значит, что я больше не принимал участия в боевых операциях. Я был ответственен за испытания нового оружия и различного рода оснастки. Вместе с солдатами и офицерами испытывал и сам, а потом опрашивал участников испытаний, что им в новинке понравилось, что, наоборот, показалось неудобным. Про непривычное говорилось особо, поскольку привычка вырабатывается за счет многократного повторения. Я анализировал результаты опросов и готовил доклад, чаще всего, о необходимой доработке, иногда случалось и такое, давал рекомендацию к промышленному производству и к принятию на вооружение. Не я принимал, но мой голос звучал в ряду других перед государственной комиссией. И это требовало ответственности, которая постоянно давила на голову, даже сосредоточиться мешала. Но ни разу я не был даже близок к нервному срыву. А возможность нервного срыва, насколько я понимаю, я и киллер должны испытывать одинаково, только он в значительно большей степени, поскольку против него обращена мощная машина репрессивного государственного аппарата. И у него нервы должны не выдержать первыми. Во многом я на это и надеюсь.

– Хорошо. Пусть будет так. Машину снайпера сейчас исследуют в экспертизе, ищут следы. Отпечатки пальцев Боба в нашей картотеке имеются. Если винтовку забрал он, тебе, Виктор Вячеславович, следует дополнительно его опасаться. К сожалению, мы не обладаем отпечатками пальцев Николаева. Но нам просто необходимо знать главное – не кто убил снайпера, а кто забрал винтовку «Корд». Мне на данный момент это кажется более важным. Ты говоришь, что у киллера больше возможность срыва. Я с тобой не соглашусь. На тебя тоже давят с двух сторон. С одной стороны – бандиты Боба, а с другой – такой профессиональный убийца, как подполковник в отставке Николаев. Есть еще и третий вариант давления – опасение за Тамару Абдулгаффаровну. И я лично за тебя сильно опасаюсь.

– А здесь, товарищ полковник, опасайся не опасайся, а сделать ничего невозможно. Следует только принять условия – или ты, или тебя… Никто не сможет меня заменить, потому что все на мне завязано.

– Но поддержать тебя смогут. Я созвонился с Москвой, и мне разрешили оставить группу Балакирева еще дней на десять. Потом их отзовут. За это время следует все решить. Группа ЦСН – это серьезные профессионалы. Они свое дело знают. А что ты с женой решил? Говорил с ней?

– Говорил. Она, кажется, уже нашла, куда спрятаться. Но мне не сообщила.

– Родственники?

– Вариант с сестрой мы с ней отмели сразу. Николаев знает, что Мадина живет в Ростове-на-Дону, знает, что она служит в полиции, в одном отделе вместе с мужем. И ему, как опытному разведчику, не трудно будет выяснить все про них. Даже элементарными хакерскими методами, доступными даже мне. И там он Тамару достанет без проблем. Значит, она выбрала что-то другое.

– Чем она сейчас занята?

– На плановом осмотре у лечащего врача. Вообще-то плановый осмотр у нее только через два дня, но она напросилась раньше. Врач осмотрел швы, выдавил и удалил гной, который обязательно на швах скапливается. Я думаю, она так готовится к побегу из больницы. После выстрела снайпера этот побег уже кажется ей обязательным. Тем более что я предупредил ее о возможном визите подполковника Николаева. Если он к ней заявится, Тамара постарается убить его. Только он человек быстрый и умеет стрелять на опережение. Вообще-то Николаев всегда, еще когда служил просто офицером разведотдела, считался мастером перевоплощения и может заявиться в любом виде. Единственная примета, которая его выдает, – это длина рук. Руки, как у обезьяны… По этой примете его можно вычислить. Но я помню случаи, когда он каким-то образом поджимал руки в широких рукавах, делая их короче обычных. Так что замаскироваться он сумеет. Врач мне сказал, что сегодня в конце смены придут рабочие восстанавливать стену, пробитую пулей снайпера. Если Тамара разрешит, я хочу при этом присутствовать, так как опасаюсь, что Николаев в состоянии и рабочим прикинуться. Помимо того, что он умеет маскироваться, он и руки имеет золотые, все умеет делать, владеет всеми рабочими профессиями. Так, помню, под видом монтера с узла связи он проник в штаб чеченских бандитов, где наставил кучу подслушивающих устройств. А настоящего монтера приволок на своем горбу через перевал в штаб к нам, не пожелав сам его расстреливать.

– И что в вашем штабе? Расстреляли монтера?

– Нет. Он убежал из-под стражи. Предполагали, что с помощью того же Николаева. Николаев оглушил часового. Причем так, чтобы голову сильно не повредить. Просто оглушил. Монтер убежал и спрятался где-то у родни в терской казачьей станице. Но потом стало известно, что монтера чеченцы выследили, выкрали, пытали, но он ничего им не сказал. И даже не сообщил, кто помог ему бежать.

– Ты мне какие-то легенды горные рассказываешь, Виктор Вячеславович, про супергероев. А у нас жизнь проще и банальнее. У нас снайперы по больничным окнам стреляют.

– Я, товарищ полковник, не только легенды рассказываю. Я вышел на своего куратора и запросил у него координаты московских специалистов. Он мне их сообщил, и я, связавшись с ними, попросил найти мне снайпера, еще одну «легенду гор». Вы слышали что-нибудь про Васю Якута?

– Не просто слышал, но даже читал, помнится, в Интернете, что это легенда. Не было такого человека. И сейчас нет.

– Тем не менее в настоящий момент он уже находится у нас в городе вместе с винтовкой «Сумрак», лучшей в мире снайперской винтовкой, которая стоит как хорошая иномарка, и готов выступить в мою поддержку. ГРУ подготовило ему и дополнительное оборудование в виде индикатора оптической активности «Луч-1М».

– Если это так, то нам вообще нечего опасаться. Я читал, что Вася Якут выпускает за десять секунд двенадцать пуль. И все точно.

– Это зависит от магазина. У винтовки «Сумрак», если я правильно помню, вообще магазина нет. Там ручная зарядка, по одному патрону. Зато дистанция более трех километров.

– Современный «Сумрак» магазин имеет, и… – Альтшулер хотел еще что-то сказать, но тут в палату без стука вошла Тамара…

* * *

С полковником она встречалась только один раз, в гостевом доме «Белая лошадь», когда Тамару допрашивали после происшествия со старшим лейтенантом ФСБ Линдером. Но тогда, скорее всего, Альтшулер ей, как и мне, не представился, поэтому я взаимно представил их сейчас, после чего спросил у жены:

– Ну что, надумала, куда прятаться будешь?

– Надумала. Мне уже место приготовили.

– Кто приготовил?

– Ты же сам просил тебя в известность не ставить.

– Правильно. Но если возникнет необходимость, ты звони. Машину тебе оставлять нужно? Пересядешь на «Волгу»?

– «Камаро» можешь забрать, – вложила она ключи мне в ладонь. – Бери… А снайпера, который в меня попасть не сумел, не нашел?

– Снайпера, Тамара Абдулгаффаровна, убили прямо в машине, – неожиданно для меня сообщил полковник Альтшулер. – В четырех кварталах от вашей больницы. Пуля в голову и нож в сонную артерию. А кто убил, сейчас выясняется. Предполагается, что это или Бобин, или Николаев. Первый мог наказать снайпера за промах, второму могло не понравиться, что кто-то пытается действовать параллельно с ним, его в суть вопроса не ставя. Но в этом случае он должен так же расправиться и с Бобиным, который, думается, снайпера и послал.

– Но почему тогда стреляли не в меня, а в Тамару? – внезапно возникла у меня в голове мысль. – Я же стоял на открытом месте и был прекрасной мишенью. У меня даже шторы не было, чтобы за ней спрятаться…

Глава шестая

– Да, этот вопрос пока остается открытым, – согласился со мной Альтшулер. – По идее, Виктор Вячеславович, стрелять должны были бы в тебя. Но только за исключением варианта, при котором снайпер не знал «расклада»… Если не был с тобой лично знаком, никогда не видел в лицо…

– Вероятно, так… – Где и как меня мог видеть какой-то десантник!..

– Тогда это снайпер Боба! – сделал вывод полковник и, резко встав со стула, заметно засуетился, видимо, желая оставить нас с Тамарой вдвоем.

– Ну, ты, Виктор Вячеславович, меня отпускаешь? Тебя дожидаться, как я понимаю, необходимости не просматривается. У тебя «Камаро» в руках. Тогда я поехал? Позволь только «жучок» с тебя снять… Где он, кстати?

Я распахнул куртку. GPS-трекер был приколот к моей куртке изнутри, в районе воротника. Альтшулеру не составило труда снять его. Вместе с трекером полковник вышел, предварительно пожав руки мне и Тамаре.

– Ты по-прежнему не желаешь сообщить мне, где будешь находиться? – строго спросил я, когда мы остались одни. Я не очень ясно понимал, ради чего Тамара желает прятаться и от меня, как от врага, но подозревал, что она пытается таким образом спрятать меня от Николаева. И потому, хотя недавно сам просил не сообщать мне о своем местонахождении, настаивал на своем.

– У меня есть опасения… – сказала она достаточно неуверенно.

– Какого рода?

– Тебе обязательно захочется проверить, как я устроилась, как мое самочувствие…

– Естественно. Особенно меня будет волновать второе. По благоустройству ты, как я понимаю, переживать не будешь.

– Вот. А это значит, что кто-то сможет прицепить к тебе такой же GPS-трекер. И найти таким образом меня.

– Зря опасаешься, я же опытный.

– Николаев тоже опытный. И еще хитрый. Ты более простодушный, поэтому тебе лучше не знать это место.

– Для меня сейчас главное, чтобы ты позаботилась не только об общей безопасности, но и о безопасности медицинской, послеоперационной.

– Об этом я позаботилась в первую очередь, – кивнула Тамара.

– Врач… – догадался я.

– Да, – подтвердила она. – Виталий Александрович согласился спрятать меня у себя в деревенском домике. После пули, пробившей стену, уговорить его было нетрудно. Деревня не жилая, но через нее проходит дорога в жилые деревни, потому проехать туда не сложно. А до снега я надеюсь свое пристанище покинуть.

– Почему я сразу спросил про врача? – задал я вопрос сам себе.

– Наверное, ты по-своему оцениваешь мое состояние, – ответила Тамара. – И считаешь, что я не в состоянии себя обслуживать.

– Нет, здесь другое… Мысль эта пришла в голову сразу, сама собой. Но та же самая мысль придет и в голову Николаеву. Мы с ним во многом мыслим одинаково.

– Понимаю. Все равно Виталий Александрович меня не сдаст. Мы с ним уже договорились. У него дежурство скоро заканчивается, он в гараж за машиной съездит. Я к тому времени выйду на улицу и в обговоренном месте сяду к нему в машину. Он даже решил не оставаться после смены, чтобы проверить, как рабочие стену заделают, сразу меня повезет…

– Николаев может захватить у врача жену и детей. Он ни перед какими мерами не остановится, чтобы до тебя добраться.

– Я скажу об этом Виталию Александровичу, пусть жену предупредит. Он человек тоже жестких нравов, себя в обиду не даст. Обговорим с ним вариант «тревожной кнопки»[7]7
  «Тревожная кнопка» – некоторые модели трубок сотовой связи имеют «тревожную кнопку», при нажатии на которую даже в кармане или в чехле на заранее обозначенный номер отправляется текст СМС-сообщения, который тоже обычно набирается заранее. Некоторые трубки имеют возможность отправлять сообщения циркулярным способом, то есть сразу в несколько адресов.


[Закрыть]. Придется купить трубку с «тревожной кнопкой» для себя и для него, чтобы нужный текст отправлялся сразу и мне от него, и тебе тоже, вдруг ты недалеко окажешься. Если еще кому-то нужно, то оставь номера.

– Самохину, – подсказал я. – Номер ты знаешь.

Она согласно кивнула и продолжила:

– А что касается Николаева, пусть до меня добирается, пусть находит. Тогда нарвется на пулю. На мою пулю. Я не постесняюсь в него выстрелить, обещаю тебе, хотя он наверняка уверен, что я в него никогда не выстрелю. Он живет и мыслит старыми категориями. Но ситуация изменилась круто. А промахиваться я не умею, не обучена…

– Кстати, насчет трубок с «тревожной кнопкой», я куплю и тебе передам. Таких только пару штук и надо. Карту банковскую мне верни. И скажи, куда трубки подвезти.

– И денег мне сними, – попросила Тамара, отдавая мне карту. – Много не надо. Тысяч десять на первое время хватит. А подвезти… От больницы вправо, две троллейбусные остановки. Я на остановке буду в будке сидеть, там тебя и дождусь.

– Ладно, – кивнул я, – тебе проблему решать, тебе и пыль разгребать. Мне все равно спрятать тебя некуда. Нет у меня в наличии безопасных мест. Даже землянки подготовленной в лесу нет. Сам бы я спрятался так, что никто с собаками не найдет, все вокруг обсыпал бы нюхательным табаком с кайенским перцем – это лучшее средство от собак, а с тобой сложнее, тебе врачебный присмотр необходим… Разве что с собой тебя взять, но там вчера ночью два боя было, и сегодня тоже нападения ожидаем… Лучше уж у врача в деревне. Там ты нам мешать не будешь. Только попроси его пореже тебя навещать. Николаев может выследить. На всякий случай запомни номер телефона Альтшулера, ему тоже тревожное СМС-сообщение отправляй. И пусть Виталий Александрович договорится с ним, чтобы его перед каждой поездкой на предмет трекера проверяли. И его, и машину тоже. Есть такой специальный сканер – поисковик электронных устройств. Я в «Белой лошади», если помнишь, с таким работал. А трекер к машине прикрепить – пара пустяков. Точно так же, как мне сегодня кокаин крепили в пакетике с магнитом. Да они и готовые с магнитом бывают. Специальные… Купить трекер – еще легче. Я и сам по этому поводу Альтшулеру позвоню. Но ты и мне тоже позванивай время от времени. Я не уверен, что Николаеву предоставят услуги службы биллинга и он сможет тебя отыскать по трубке. А сейчас, извини, я поеду к Никифорову. Возможно, его дом, как я говорил, нынешней ночью снова атаковать будут. В прошлую ночь мы две атаки отбили, уничтожили пятнадцать бандитов, сами потерь не понесли. Удачно отработали…

– А кто там с тобой? Один Никифоров?

– Нет, нас целая толпа. Там подполковник Балакирев во главе группы ЦСН и подполковник Лихарев из Следственного комитета со своей группой силовой поддержки.

– Это которых я «на вилы взяла»?

– Типа того, только это уже другая группа. А люди всегда и везде разные. Работа только на часть свой отпечаток накладывает. Эти посерьезнее первых будут, нормальные парни, упертые, не побегут, даже с «рукопашкой» встретиться готовы. Про ЦСН я тебе и говорить не буду, сама знаешь, наверное, и сталкивалась с ними не раз. Там бойцы «как на подбор». И «дядька Черномор» при них – Балакирев. Подготовка у всех подряд, конечно, не как в нашем спецназе, но тоже достаточно крепкая, пожалуй, больше наших солдат-срочников умеют. Ну а в завершение и мы с Вячеславом Петровичем – старая, так сказать, гвардия, почти как у Наполеона[8]8
  Наполеон Бонапарт имел в своих войсках так называемую «старую гвардию», составленную из ветеранов его первых походов. Сам император считал эти войска самыми надежными, самыми боеспособными, берег их и постоянно проявлял заботу о ветеранах.


[Закрыть]. Мы тоже еще на многое годимся. Особенно с нашими характерами. Старики мы закаленные и опыт применить не стесняемся.

– А если я с вами буду? – с надеждой спросила Тамара, загораясь, видимо, идеей.

– Только в том случае, если Виталий Александрович согласится хирургическое отделение хотя бы на время бросить и с тобой поехать. В любом ином случае – ни под каким соусом. У нас была вакансия, но полковник Самохин ее заполнил. Прикомандировал к нам знаменитого снайпера Васю Якута с винтовкой «Сумрак».

У Тамары, как я заметил, глаза чуть не вывалились из орбит.

– Вася Якут с вами?!

– Да, а что тут такого? – удивился я ее реакции.

– Я этого мальчика помню. Видела его однажды мельком. Он тогда стеснялся, что стал центром внимания. И сейчас такой же стеснительный?

– Только теперь он уже, скорее всего, не мальчик призывного возраста. Сейчас, по моим подсчетам, ему должно быть слегка за сорок. Но на просьбу о помощи он отозвался легко и прилетел. Ладно. Не буду тебе мешать и сам поеду к Никифорову, меня там ждут. Хотя, если бы что-то назревало, меня обязательно предупредили бы. А что касается стеснительности снайпера, ничего не могу сказать, я сам еще с новичком не встречался.

Я прижал к себе Тамару, поцеловал ее в затылок, развернулся и двинулся к выходу. Дожидаться рабочих, что придут ремонтировать стену, больше необходимости не было…

Я вышел на больничный двор. Светило нежаркое вечернее солнце. По прогнозу погоды, вечером обещали дождь, но туч, кажется, не предвиделось. И солнечная погода вселяла какую-то непонятную радость, которая развеивала все тучи, что собирались над моей головой. В таком настроении я «мяукнул» сигнализацией и сел в машину. Сразу достал из бардачка трубку «БлекБерри» и позвонил полковнику Самохину.

– Здравия желаю, товарищ полковник!

– Как дела, Виктор Вячеславович?

Я не успел ответить, так как увидел давешнюю медсестру с наушниками, которая выскочила на крыльцо и призывно замахала мне рукой.

– Минутку, товарищ полковник. Меня что-то дежурная медсестра требует.

Я положил трубку на переднее сиденье и вернулся на крыльцо.

– Что вы хотели? – спросил я довольно резко.

– Не знаю, правильно делаю или нет, но через пять минут, как уехал тот мужчина, что вас на микроавтобусе привез, я в окно посмотрела и увидела, что кто-то дверцу вашей машины открыл и внутри что-то делает. Потом меня увидел, дверцу закрыл, включил сигнализацию и ушел в сторону улицы. И еще два раза обернулся. Я не знаю, может, это из полиции, из отдела борьбы с наркотиками… Сначала не хотела говорить, потом вспомнила, что вашу жену уже дважды убить пытались, и решила, что сказать надо. А то еще вас убьют, и ее вообще некому будет защитить.

– А что за человек был? Опишите его…

– Ну, высокий, худощавый, немолодой – волосы уже седые, а еще, когда он пошел, я заметила, что руки у него какие-то несуразные.

– Длинные, что ли? – дал я подсказку.

– Да нет, вроде бы и не длинные, но он как-то странно их держал, словно в рукавах что-то прятал.

– Руки и прятал… – сказал я, удивившись наблюдательности медсестры. – Если это он, то это опасный убийца. Очень опасный человек. И я предлагаю вам на всякий случай не выходить сегодня в одиночестве на улицу. А лучше вообще не выходить и дверь квартиры никому не открывать. Если это тот убийца, он видит в вас свидетеля и постарается уничтожить. Спасибо, что сказали. Будьте осторожны!

Медсестра растерялась и ничего мне не ответила. Я же двинулся назад к машине, размышляя над ее словами. Сигнализация у меня на брелке не сработала. Значит, кто-то отключил ее профессионально и умело. Это могли сделать и менты, мог сделать и отставной подполковник Николаев. Приобрести «код граббер» сейчас можно без проблем на «барахолке» или в Интернете, и каждый уважающий себя киллер такую примитивную технику имеет в наличии. Нужно только поймать момент, когда я включаю или выключаю сигнализацию, и отсканировать сигнал с расстояния. Николай Николаевич мог бы сам не пойти на такое простое дело, боясь быть узнанным, но мог послать кого-то другого на сканирование. А вот на вскрытие машины, что само по себе более сложно, и на дальнейшие действия он должен пойти сам. И, судя по описанию, так и произошло. Если машину вскрывали менты из отдела по незаконному обороту наркотиков, то они должны установить «жучок» – простейшее подслушивающее устройство. Возможно, даже миниатюрную камеру. Если работал Николаев, то он мог и «жучок» поставить, и GPS-трекер, чтобы отследить мои перемещения. Надо было принимать решение, причем срочно.

Я открыл дверцу, взял с сиденья трубку «БлекБерри» и с ней в руках отошел в сторону. Полковник Самохин от разговора еще не отключился и терпеливо ждал, когда я вернусь.

– Товарищ полковник… – тихо позвал я.

– Слушаю тебя. Что-то случилось?

– Медсестра из приемного покоя видела в окно, как кто-то вскрыл мою машину, пока я у Тамары находился, и что-то делал в салоне.

– Взрывное устройство?

– Я еще не смотрел. Но едва ли… Это могут быть менты из отдела по наркоте – тогда они поставили «прослушку» или даже камеру, это может быть Николаев – тогда он поставил GPS-навигатор. А мой сканер остался дома. Вы не сможете как-то срочно помочь?

– Альтшулер здесь не замешан? – поинтересовался Самохин.

– Сомневаюсь. Он, кажется, проникся ко мне доверием. Да и что это ему даст? Он мог бы раньше все сделать, на стоянке у своего здания.

– Тогда обратись к нему. У нас сейчас под рукой нет ни одного сканера. Сумел бы из-под земли достать отец Георгий, но он еще не вернулся – повез Якута к Вячеславу Петровичу. Попроси Альтшулера, потом мне перезвони. А сам как думаешь, кто это?

– По описанию медсестры, человек похож на Николаева. Если он сегодня медсестру убьет, а я приказал ей спрятаться и предупредил, что это человек опасный, значит, это он. Он убьет ее в любом случае, даже выстрелом из снайперской винтовки с крыши дома напротив. Выстрел в окно. Мы никак ее спрятать не сможем. Разве что в полицейскую одиночную камеру или, еще лучше, в камеру ФСБ.

– Подскажи это Альтшулеру, потом мне позвони. Если что, я подумаю, какие принять меры. А принимать их нужно срочно.

– Договорились, товарищ полковник…

Я отключился от разговора, убрал трубку «БлекБерри» в карман и вытащил из чехла свою собственную трубку…