Текст книги "Высокоточная смерть"

Глава двенадцатая

– Да, перспектива не из приятных – искать грузовик в ваших лесах. Они ведь там малопроходимые даже для пеших…

– Местами вообще непроходимые. Но искать надо.

– Значит, будут искать. Я не говорю, что будем. Только пусть люди в жилых домах проснутся, умыться успеют и чаю хлебнут. Я говорю правильно – будут. У нас ни людей для этого нет, ни возможностей. Пусть этим ФСБ и полиция занимаются и местных жителей привлекают. Совместные рейды и прочее… А что с телефоном Бобина?

– Телефон был отключен в районе нашего моста. Специалисты ФСБ говорят, что Боб и аккумулятор из трубки вытащил, и «симку», скорее всего, в реку выбросил. И все по совету Николаева. Бедный Николай Николаевич! Сейчас все на него взвалят. Словно он виноват в том, что спецназ военной разведки так хорошо готовят.

– Ты, Виктор Вячеславович, никак даже жалеешь его?

– Конечно, товарищ полковник. Мы же служили вместе, одно дело делали. Кроме того, он нынешней ночью имел возможность стрелять в меня, но предпочел выстрелить в колесо, в которое попасть гораздо труднее. Это я тоже помню. Хотя и не знаю, чем такую милость вызвал. Ну, ладно, товарищ полковник. Мне пора возвращаться. Конец связи?

– От жены вестей не получал?

– Пока еще никаких.

– Ладно. Конец связи…

Я убрал трубку обратно в бардачок и посмотрел на Никифорова:

– Ты планировал по магазинам поездить?

– А я уже поездил. Набрал всего, что в той или иной ситуации сгодиться может. В твоем багажнике все покупки лежат. Сейчас вот думаю, к Тамаре в больницу загляну и домой поеду. Ключи от «УАЗа» верни, у тебя теперь свой транспорт на ходу.

Мне очень не хотелось, чтобы Вячеслав Петрович один домой возвращался. Я считал, что это достаточно опасно, тем более там сейчас никого, видимо, нет из нашей силовой поддержки. А еще я предвидел его реакцию, когда он получит в больнице сообщение, и был уверен, что мне не составит труда продемонстрировать свое беспокойство бегством жены из больницы, а потом я также легко уговорю отставного майора помочь мне в ее поисках…

Все получилось так, как я и предвидел. Едва закончились занятия с оперативным составом и я вернулся в «тренерскую», как моя трубка, которую я положил в чехол и оставил здесь, зазвонила. Естественно, определитель показал номер майора Никифорова, как я того и ожидал. Звонить на ту трубку мог только он или же Тамара.

– Слушаю тебя, Вячеслав Петрович, – сказал я, умышленно делая глубокие вдох и выдох, словно восстанавливал дыхание. Показывал отставному майору, как усердно я занимался и что мне требуется время на восстановление.

– Ну, слава богу, наконец-то ты пришел. А то уже больше часа тебе названиваю, а ты все трубку не берешь. Думал уже, случилось что, ехать к тебе собрался…

– У меня же тренировка была, с группой занимался. Я во время тренировки трубку, понятное дело, оставляю в «тренерской». А что такое срочное произошло? Ты уже дома? Новая угроза? – Мне легко удалось разыграть голосом беспокойство.

– Я еще из города не выехал. Тебе из больницы не звонили?

– Нет. А что? С Тамарой что-то случилось?

– Случилось…

– Что с ней? Опять в окно стреляли?

– Неизвестно, что с ней. Пропала она. Вчера вечером вышла на прогулку – ей врач разрешил по территории больницы гулять – и не вернулась! То ли сбежала, то ли похитили ее. От Николаева всего ждать можно…

– Как? К ней кто-то приходил? Николаев?!

– Я же говорю, вышла на прогулку и не вернулась. Другие больные говорят, что она не по территории гуляла, а сразу на выход двинулась. Они видели, как она выходила. У нее, говорят, халат заметный, цветастый. По халату ее и узнали.

– Так… – сказал я, словно лихорадочно что-то соображая. – А трубка ее? Ты не звонил?

– Нет. Не звонил. Я тебе все время названивал.

– Ладно. Я сам сейчас попробую дозвониться. А ты приезжай сюда, к зданию. Я сначала Тамаре позвоню, потом к Альтшулеру загляну. Может, он что-то знает…

Я отключился от разговора и сразу послал вызов на трубку Тамаре. Она ответила быстро, словно ждала моего звонка с трубкой в руках:

– Привет, товарищ подполковник. Как у тебя дела?

– У меня все отлично, товарищ капитан. А у тебя как?

– Было множество звонков, я никому не отвечаю. Смотрю на определитель, если не ты, то просто даю «отбой». Правильно?

– Наверное, правильно. Если только будут звонить Самохин или Альтшулер – я же давал тебе номер Альтшулера, а номер Самохина ты сама помнишь, – тогда отвечай.

– Самохин только что звонил, я не ответила. Альтшулер не звонил. Они оба в курсе?

– Да. Я тому и другому сказал о сообщении через «тревожную кнопку». Но, думаю, Альтшулер принял какие-то меры якобы для поиска. Это должна быть маскировка. Будут искать, запросы рассылать – фотографию твою я предоставлю. Водителей автобусов опросят, кассиров на вокзале и в аэропорту.

– Тут с утра за окном проходил какой-то мент с толпой молодых гражданских. Гражданские на дом как-то странно поглядывали.

– Не переживай. Это твоя охрана. Мент из соседней деревни. Молодые парни – его доблестная добровольная дружина. За порядком присматривают. Ты там не мерзнешь ночами? Тебе бы лучше не простывать.

– Печку я не топлю, чтобы дымом внимание не привлечь. Но когда к утру замерзаю, включаю сразу две электрические «отопилки». Правда, я тут всего одну ночь провела… Теплые вещи мне жена Виталия Александровича выделила. Мы примерно одной комплекции с ее старшей дочерью, мне подошло. Не переживай. Кто еще в курсе, что я пропала?

– Вячеслав Петрович сейчас, я думаю, всю больницу «на уши» ставит. Он это может. Сегодня в автосервисе, куда мою машину возил, скандал устроил. Я ему специально ничего не говорю, чтобы один к себе в деревню не уехал.

– А почему? Там опасно?

– Сейчас, думаю, уже нет. Но произойти может всякое. Сегодня ночью была новая атака на его дом. Мы кучу бандитов «положили». Вася Якут себя хорошо проявил. А Николаев прострелил мне колесо в «Камаро». Мог в меня стрелять, но стрелял именно в колесо из снайперской винтовки. Сейчас там никого нет, и я не хочу, чтобы Никифоров один туда возвращался. Ближе к вечеру поддержка соберется, тогда и вернемся. Боб опять улизнул. Николаев ему помог, в свой грузовик посадил, когда мы его внедорожник уже почти догнали. Но с простреленным колесом мне за грузовиком было не угнаться.

– У Николаева снайперская винтовка?

– Да.

– Значит, как вариант, он мог стрелять мне в окно больничной палаты?

– Нет. Там стрелял снайпер Бобина. Выстрел был из винтовки «Корд», а у Николаева «СВД». Калибр разный. Если бы он в машину из «Корда» стрелял, то весь диск мне разворотил бы.

– Да, это почти противотанковое ружье.

– Да, винтовка мощная. Но снайпера убили, когда его машина стояла неподалеку от места, с которого он стрелял. Предположительно убил его Николаев, возмущенный тем, что Боб вмешивается в его работу.

– Но тогда Николаев должен был не спасать Боба, а и его убить?

– Все возможно. Боб – лишний свидетель, а Николаев свидетелей оставлять в живых считает излишней роскошью. Тем не менее он его спас. Боб – его работодатель, наниматель. Но ты подала интересную мысль.

– Какую?

– Искать надо в лесу не только грузовик Николаева, а и тело Бобина.

– А кто его опознает? Меня вытащат отсюда или ты опознаешь?

– Нет. В камерах ФСБ сидят двое бандитов, которых захватили я и группа Балакирева, и женщина, у которой Бобин жил. Они и опознают.

– Они любой труп назовут трупом Боба, чтобы сняли «розыск».

– Ну, тогда остаешься только ты. И я в какой-то степени. Я ведь тоже дважды его видел. Когда он с Валетом в машине с операми из ФСБ встречался и позже. Хотя ни сам Бобин, ни в ФСБ этого не знают. А те два уголовника и женщина едва ли пойдут на ложные показания. Они понимают, что это статья УК.

– Для них выручить Боба важнее.

– Возможно, не стану спорить. Ладно. Не буду надолго занимать тебя. Отдыхай. И не напрягайся излишне. Главное, ничего не бойся. Мы всегда готовы выручить.

– Я этого и не умею, физически не умею, привыкла ничего не бояться. Сам будь осторожнее.

Я быстро переоделся и пошел на третий этаж, в кабинет полковника Альтшулера. Там находились три офицера, среди которых был и майор Владимиров.

– Заходи-заходи… – позвал меня полковник.

– Я подожду в коридоре, когда вы закончите.

– Мы уже закончили. Товарищи офицеры, вы свободны…

Я зашел в кабинет.

– У тебя что-то важное? – спросил Альтшулер, убирая в сейф папку с документами.

– Так точно, товарищ полковник. Я по поводу бегства Тамары. Виктор Петрович Никифоров в настоящий момент, видимо, едет сюда из больницы. Но, хорошо зная бывшего сослуживца, я могу предположить, что он устроил в больнице настоящий погром из-за того, что Тамара сбежала…

– В больнице есть своя охрана. Погром пресечет. Кроме того, там два спецназовца нашей организации дежурят около палаты медсестры. Двоих других у бывшей палаты Тамары Абдулгаффаровны мы уже отозвали. Взыскание бойцам давать не за что, им никто не приказывал сопровождать больную на прогулке, тем не менее взыскание мы им дали. Потом, когда все утрясется, снимем.

– Я, честно говоря, опасаюсь, что охрана и два спецназовца не смогут утихомирить боевого слона. Но не в этом дело. Я с Тамарой связался. Пока у нее все нормально. Только вызвала беспокойство группа, что проходила мимо дома, – один полицейский и несколько парней. Парни время от времени посматривали на дом, где Тамара прячется. Это ее насторожило. Пришлось объяснить ей, что это участковый со своей дружиной патрулирует местность. Но в целом там обстановка спокойная. Меня другое волнует. Николаев может понять, что Тамару просто спрятали от него. Тем более если не будет никаких поисковых мероприятий.

– А кто тебе сказал, что такие мероприятия не проводятся? Райотдел полиции работает не покладая рук. Опрашивают прохожих, продавщиц в магазинах поблизости, водителей автобусов и кассирш на железнодорожном вокзале и в аэропорту. Ищут женщину, внешне больную, в цветастом фланелевом халате. Вот еще бы фотографию где добыть? У тебя нет случайно?

– Есть. – Я вытащил трубку, нашел фотографию жены и показал. Полковник взял трубку в руки, но тут же положил ее на стол и стал звонить кому-то, как я понял по разговору, в компьютерный отдел:

– Андрей! Полковник Альтшулер. Зайди ко мне. Нужно срочно распечатать фотографию с трубки.

Через минуту в кабинет разбитной походкой вошел молодой высокий патлатый парень – типичный компьютерщик в моем представлении, только темных очков на носу не хватало. Полковник молча протянул ему мою трубку и, когда Андрей направился к двери, предупредил его:

– Трубку верни побыстрее. И на звонки не отвечай. Товарищ подполковник сам потом ответит.

Компьютерщик вернулся быстро. Видимо, «скачал» фотографию и запустил в распечатку. Принтер на приставном столике полковника тихо загудел, выпуская страничку. Альтшулер посмотрел и показал мне, лишний раз убеждая, что с аппаратурой в Конторе все в порядке – распечатка получилась высокого качества.

– А файл подготовь, тебе сейчас из райотдела позвонят, скажут, по какому адресу переслать нужно, – сказал полковник Андрею.

Андрей вышел, а Альтшулер позвонил в райотдел и продиктовал какому-то капитану номер Андрея, куда следует передать адрес своей электронной почты.

– Начальник отдела розыска… – объяснил он мне. – По возрасту ему давно пора уже в полковниках ходить. И мужик толковый. Один только недостаток для мента…

– Пьет запоями? – с пониманием спросил я.

– Это в ментовке терпят. А этот просто излишне честный. Без компромиссов. Некоторые его за это тупым считают. Но в работе он совсем не тупой. Сколько с ним сталкивался – всегда был доволен четкой организацией.

– Он в курсе самого происшествия? Знает, кого ищут и по какой причине пропажа?

– Зачем ему это знать…

Трубка, которую я из рук так и не выпустил, зазвонила. Определитель показал номер майора Никифорова.

– Вот, Вячеслав Петрович прибыл, – сообщил я Альтшулеру. – Разрешите, товарищ полковник?

– Разговаривай, разговаривай…

– Да, Вячеслав Петрович, слушаю тебя, – суровым голосом сказал я.

– Я приехал. Ты где сейчас?

– Я у полковника Альтшулера.

– Короче говоря, я в больнице большой разгон учинил. Сразу заставил их побегать. Потом нашел в трубке старую фотографию Тамары, когда она еще в форме. Пошел по ближайшим магазинам, начал продавщиц опрашивать. Мне сообщили, что менты уже ходили, спрашивали про пропавшую из больницы женщину. А потом еще какой-то человек ходил в форме полицейского, по описанию на Николаева похож. Короче, Виктор Вячеславович, надо бы домой сгонять. Наверняка она домой убежала. За тебя беспокоится и решила, что будет тебе помощницей. Бабы же не понимают, что проще воевать, если нет необходимости их защищать, вот и «намылилась» туда. Я как только так подумал, сразу на душе легче стало. Да и убедился, что менты розыск ведут.

– Я только что передал товарищу полковнику фотографию Тамары со своей трубки, ее пересылают в райотдел.

– Чтобы время не терять, ты бы позвонил подполковнику Лихареву. Пусть к тебе домой съездит, проверит. Ему-то там недалеко. Двадцать восемь километров – не наши сто тридцать… Все нам легче будет, если она дома.

– Ты уверен, Вячеслав Петрович, что Лихарев сможет найти Тамару, если она пожелает спрятаться? У меня вот такой уверенности нет. А она наверняка пожелает, как только двигатель машины услышит. К тому же бежала она не с «зоны» и не с места преступления. Здесь розыск другой категории. И при нем привлечение правоохранительных структур ограничено, – лихо врал я, придумывая положения о розыске. – Следственный комитет при этом никогда не привлекается.

– Ну, ты просто по-дружески Лихарева попроси. Он к тебе, мне показалось, с симпатией относится. Не откажет…

– Хорошо, Вячеслав Петрович, я подумаю… Я сейчас выхожу. Жди меня у машины…

В реальности звонить Лихареву я не стал. Но полковник Альтшулер так внимательно прислушивался к нашему разговору, что даже я заметил это.

– Просил Лихарева привлечь к поискам?

– Так точно. Хотел, чтобы он ко мне домой съездил, проверил, там ли Тамара.

– Ладно, иди, раз тебя ждут. Лихареву я сам позвоню, договорюсь с ним. Ты не удивляйся, пожалуйста, его звонку, если он тебе позвонит по дороге домой. Подыграй в разговоре. Поехать он, конечно, не поедет, тем не менее… Подыграй…

– Я постараюсь, товарищ полковник, хотя заканчивал не театральное, а военное училище и в художественной самодеятельности никогда не участвовал. И вообще я по натуре человек прямой, как телеграфный столб. – Я упорно разыгрывал перед полковником ФСБ туповатого вояку, который только и умеет, что выполнять приказы. Но привык выполнять их на совесть, самоотверженно.

Я встал, убрал трубку в карман и направился к двери…

Глава тринадцатая

Никифоров ждал меня, сидя в своем «уазике». Я устало плюхнулся на переднее пассажирское сиденье.

– Ну что, позвонил Лихареву? – спросил он.

– Позвонил. Он сказал, если время найдет, обязательно съездит. Послать кого-то не может, это вопрос не его компетенции, к тому же Тамара его лично знает, а других может выстрелами встретить, тоже осложнение… А у него сейчас допросы подозреваемых идут… И областное начальство требует восстановления документов, утерянных при пожаре. Это тоже много времени занимает. У каждого, Вячеслав Петрович, свое горе, а горе чужого человека не всех касается. Не все, как ты, могут чужие беды воспринимать настолько остро. Ладно, поехали, что ли…

Я пересел за руль «Камаро» и только успел заехать во двор ФСБ, где мне в багажник снова загрузили мешки с мелом, потом выехать и добраться до первого поворота, видя в зеркало заднего вида за спиной «уазик» Никифорова, как мне позвонил Альтшулер:

– Виктор Вячеславович, извини, конечно, но ты с Никифоровым всеми новостями не делился?

– Нет, товарищ полковник.

– Хорошо. Будь так же осторожен.

– А что Никифоров? Он вам чем-то подозрителен?

– Мне сейчас доложили… Наши хакеры смотрели в армейских архивах биографии. У Никифорова и Николаева матери, предположительно, двоюродные сестры. По крайней мере, есть на это намеки, хотя данные требуют дополнительной проверки. Сейчас подтверждение ищут… Но девичьи фамилии у них точно одинаковые. Значит, сами они, подполковник с майором, друг другу приходятся троюродными братьями. У подполковника Балакирева есть опасения, что Никифоров поддерживает с Николаевым связь. По крайней мере, Балакирев выходил ночью на крыльцо и слышал часть подозрительного разговора по телефону. Никифорову, чтобы остаться одному, пришлось ночью машину ремонтировать и отказаться от сна. Разговор велся вдалеке, и Балакирев многого не понял, но сам разговор был подозрителен. Собеседника Никифоров называл Коляном…

– Честно говоря, товарищ полковник, я о таком родстве ничего не слышал. Знаю только, что во времена нашей совместной службы Никифоров, как офицер оперативного отдела, составлял планы операций, проводимых Николаевым по заданию разведуправления бригады. Но допускаю ваш вариант как возможный. Просто у нас не было принято афишировать на службе родственные отношения. Когда мой предшественник на должности командира разведроты погиб, мы только тогда и узнали, что он сын командира соседнего с нами батальона. До этого никто подобного даже не слышал. Но я попробую вашу информацию проверить через куратора, если вы, конечно, не будете против.

– Не буду…

– Тогда я куратору сейчас же и позвоню. Сначала осмыслю все сам, потом позвоню.

Звонить сразу куратору я, естественно, не стал. Сначала вытащил из бардачка трубку «БлекБерри» и позвонил полковнику Самохину.

– Еще раз здравия желаю, товарищ полковник!

– Приветствую тебя, Виктор Вячеславович. Что-то ты в необычное время на контакт выходишь. Едва застал меня на месте. Я уходить как раз надумал.

– У меня тут поступила любопытная информация от хакеров ФСБ. Они утверждают, что майор Никифоров – троюродный брат подполковника Николаева. Якобы их матери были двоюродными сестрами и до замужества даже носили одну и ту же фамилию, следовательно, их отцы, возможно, родные братья. У вас есть возможность проверить эту информацию?

– Информацию, как ты говоришь, добыли хакеры ФСБ, а они, когда сами чего-то сделать не могут, по многим вопросам обращаются за помощью к лейтенанту Холмогорскому. Он им иногда и свои программы дает, и что-то, помнится, в их какой-то программе исправлял. Или дополнение писал – не скажу точно. Это значит, что Сережа, как более сильный хакер, сможет найти эти данные. Короче, так, Виктор Вячеславович, давай проведем двойную проверку с разных сторон. Я подключаю Холмогорского, а ты обратись к Мягкову. Пусть он запросит управление кадров Службы. Там должны это все знать. При оформлении допуска тому и другому данные обязательно проверялись. Может, в архиве есть, может, кто-то просто помнит. Но пусть поищут. Кстати, как Тамара?

– Старается. Но для Никифорова она официально просто пропала. Пусть думает, что вздумается. Может предположить, что она просто сбежала, а может предположить и то, что Николаев похитил ее. Если у них есть связь, это поселит в Вячеславе Петровиче дополнительное недоверие. Он ведь к Тамаре всегда относился с трепетом и должен был просить Николаева не трогать ее. Впрочем, ко мне он тоже хорошо относится… По-дружески… Но кто человеческое нутро знает, кроме рентгенолога! Уф… Совсем я запутался в этих родственных отношениях…

– Ладно, звони Мягкову. А я Сережу подключаю. Конец связи…

– Конец связи, товарищ полковник…

Я убрал трубку на прежнее место и с «родной» трубки набрал номер куратора.

– Здравствуй, Виктор Вячеславович. – Он, видимо, увидел на определителе мой номер и поздоровался первым.

– Здравия желаю, Алексей Алексеевич. От важных дел не отвлекаю? Вы в состоянии в данный момент говорить? – Мне показалось, что куратор не слишком рад моему звонку, поэтому начал разговаривать осторожно.

– Я сейчас в Москве. Как раз подхожу к метро, чтобы в Службу поехать. Лично нам встретиться сегодня не удастся, если ты на это рассчитывал. Но разговаривать могу. Что-то важное?

– Очень важное. И удачно, что вы в Москве. Это лучше телефонного запроса. Мне вот пришла информация от хакеров ФСБ, что Вячеслав Петрович Никифоров и подполковник Николаев Николай Николаевич – троюродные братья.

– А с какой стати тебя заинтересовал подполковник Николаев?

– А вы разве не знаете, что он давно уже стал киллером? Сразу после отставки. И именно ему уголовники «заказали» меня.

– Что он стал киллером, я знаю. Сейчас на высшем уровне уже поднимается вопрос о его ликвидации силами боевых подразделений спецназа – по поводу дискредитации вашего рода войск. – Куратор сказал именно «вашего», из чего я сделал вывод, что он курирует не только офицеров спецназа, но и других офицеров ГРУ. – Именно потому я и задал тебе свой вопрос. А что ему «заказали» тебя, я узнал впервые. Правда, слышал, что между вами во времена совместной службы был какой-то бытовой конфликт…

– Да, Николаев считался почти официальным женихом Тамары Абдулгаффаровны. По крайней мере, он сам так утверждает. Говорил, даже свадебный костюм в ателье заказал, чтобы не в форме на свадьбе быть. Но свадьба у них не состоялась – она выбрала меня. В те времена я был еще молод, как и Тамара, наверное, был в чем-то и привлекателен, вот она и выбрала того, кто ей больше по душе оказался.

– Ну, это не мотив для убийства. Даже если он считает себя уязвленным. Но ты говоришь, тебя «заказали» уголовники? Тогда это можно рассматривать просто как дополнительный стимул.

– Да, у меня уже давно идет война с последователями уголовного авторитета Полковника. Его место сейчас занимает некто Бобин Виктор Вячеславович, мой тезка по имени и отчеству, не помню, говорил я вам про это или не говорил. Он организовывал несколько нападений и на меня, и на дом Никифорова, но мы каждый раз сумели отбиться. Хотя и с внешней помощью спецназа ФСБ и Следственного комитета. Боб же, хотя и не сам, а кто-то по его приказу, ранил Тамару.

– Эту историю я помню… Хорошо, что ты подсказал, в каком регионе сейчас искать Николаева. Я доложу руководству, чтобы поторопились, если они не в курсе. А что ты от меня в данном случае хочешь? Встать на твою защиту с автоматом в руках – это мне уже по возрасту, кажется, поздновато. Да и часовой у дверей из меня едва ли получится. Чем еще я могу помочь?

– Вы будете в состоянии узнать в управлении кадров, действительно ли майор в отставке Никифоров является троюродным братом подполковника в отставке Николаева. Для меня это очень важно. Я полностью доверяю Никифорову, но опасаюсь, что он работает против меня.

– А откуда у тебя такие сведения? Я про родство спрашиваю.

– Я же с этого и начал разговор. Это данные хакеров ФСБ.

– У тебя друзья среди них?

– Ко мне данные пришли от полковника Альтшулера.

– Понятно. Запрошу данные. Ближе к ночи, как домой приеду, сразу позвоню тебе. Не обещаю, что данные уже будут. Но если будут, сообщу.

– Хорошо, я буду ждать, Алексей Алексеевич. Не стесняйтесь и ночью звонить. Это важное сообщение. Мы уже две ночи подряд не спим, возможно, и третья ночь будет такой же беспокойной.

– Я не стеснительный. Дело, как обычно, впереди всего бежит… Позвоню в любое время.

Мы благополучно заправили машины перед районным центром, потом миновали поворот на сам райцентр, повернули с главной дороги на дорогу к своим деревням, а вот перед поворотом на грунтовую дорогу я остановился и вышел из машины. Вячеслав Петрович ехал, значительно отстав, – у него все же транспорт не настолько резвый, как у меня, и мне пришлось дожидаться, пока он догонит и остановится позади «Камаро». Но до прибытия майора Никифорова с нашей дороги на асфальтированную выехал старенький, местами многократно помятый внедорожник, слегка притормозил так, что я подумал, будто кто-то из машины желает выйти ко мне. Или наставить на меня «ствол», или пригласить в салон. Машина была незнакомой, и я невольно сунул правую руку под куртку, где на спине, прижатый брючным ремнем, обычно ношу пистолет. При этом готов был совершить резкий скачок влево, так, чтобы дверцы машины мешали прицелиться при желании выстрелить. Но из машины никто не вышел, «ствол» на меня тоже никто не наставил. Водитель, видимо, просто хотел пропустить приближающийся «уазик». Он ведь не думал, что тот встанет позади моей «Камаро». Когда «уазик» остановился, внедорожник тут же тронулся с места и двинулся в сторону райцентра.

– Кто это? – удивленно спросил, подойдя ко мне, Никифоров.

– А я знаю? – вопросом на вопрос ответил я.

Эту машину я, в самом деле, не знал. Может, кто-то из дачников решил навестить свой дом, забрать какие-нибудь соленья, а может, это какие-то грибники приезжали, бегали по окрестным лесам, пока снег не выпал. Помню, Тамара даже уже по первым снегам ходила в лес и приносила белые грибы. Хорошие, крепкие, лишенные в это время года червивости.

– Водитель показался знакомым, – сказал Вячеслав Петрович.

– Я его вообще не видел, внимания не обратил. Тебя ждал.

– Только за пистолет взялся, когда машина притормозила, – естественно, не поверил мне отставной майор.

– Привычка сработала… – невозмутимо ответил я. – Куда едем? Сразу к тебе или сначала в мой двор заглянем? Тамара, если сюда пожаловала, то не к тебе, думаю, отправилась.

– Поехали к тебе… – согласился Вячеслав Петрович.

Я вернулся за руль, не забыв предупредить перед этим Никифорова, что, если Тамара окажется дома, ничего ей не говорить, а лучше вообще сначала во двор не заходить и предоставить мне с ней разбираться. И как раз в момент, когда я завел двигатель, мне позвонил подполковник Лихарев:

– Виктор Вячеславович, здравствуйте!

– Встречались сегодня утром, товарищ подполковник, – ответил я почти сердито.

– Я так и не сумел выбрать время, чтобы вашу просьбу выполнить. Сейчас только немного освободился. Еще не поздно?

– Поздно, товарищ подполковник, я уже к деревне подъезжаю.

– Ну, тогда я с группой силовой поддержки сразу в дом майора Никифорова поеду.

– Договорились. Там и встретимся.

Я отключился от разговора и намеренно медленно убрал трубку. Медленно, потому что Вячеслав Петрович снова подходил ко мне, явно желая спросить, кто звонил.

– Балакирев?

– Нет. Лихарев. Извинялся, что не сумел выбраться и ко мне домой съездить. Сейчас хотел поехать, но зачем он мне там нужен, когда я уже почти дома, на сорок минут раньше его окажусь на месте. Короче, он со своей группой сразу к тебе проедет. И Балакирев, скорее всего, скоро прибудет. Вот только Васи Якута не будет, к сожалению… Он вчера нам очень помог.

– Он один стольких перебил, что едва ли Боб быстро им замену подыщет, – согласился со мной в оценке работы снайпера Вячеслав Петрович. – Кстати, а что ты с трубки разговариваешь? У тебя же мультимедийная система позволяет разговаривать, держа трубку в кармане.

– Не знаю, как настроить. И инструкцию никак не прочитаю, времени не хватает.

– Давай я настрою. Ты только на трубке «блютуз» включи.

Я вышел из машины, включил на трубке нужную функцию и передал трубку Вячеславу Петровичу. Вся настройка заняла меньше минуты.

– Все! Можешь на руле кнопку нажимать и разговаривать. Монитор у твоей системы сенсорный, номер можешь набирать прямо там.

– А когда ухожу из машины?

– «Мультимедийка» у тебя будет выключена. Просто берешь трубку с собой, и все, как обычно, как раньше трубкой пользовался. Я все собираюсь что-то подобное и себе поставить… Ладно. Садись за руль. Поехали.

Я послушно сел за руль и плавно тронулся с места, но после поворота резко «газанул», совершая скоростной отрыв и заставляя Никифорова тоже газовать, чтобы безнадежно не отстать. Но «уазик» от «Камаро» все равно отставал без всякой реальной возможности нагнать меня. Дорога пока позволяла ехать быстро. Здесь еще частично сохранился старый асфальт, хотя местами и выбитый, но не настолько, чтобы это было ощутимо для машины. Есть два, на мой взгляд, равноценных варианта пересекания выбоин. Согласно первому, следует сбросить скорость, мягко переехать выбоину и снова набирать скорость. Согласно второму, следует, наоборот, перед выбоиной скорость добавлять. Тогда машина, не успев провалиться в ямку, цепляется колесом за дальний край и так преодолевает препятствие. Обычно я езжу, как меня и учили на курсе экстремального вождения, по второму варианту, то есть скоростному.

Во время разгона я несколько раз смотрел в зеркало заднего вида и в один из таких моментов заметил, что Вячеслав Петрович разговаривает с кем-то по телефону. При мне отставной майор сам никому не звонил и вроде бы не собирался. Но мало ли, может, ему позвонили. Хотя подозрение у меня все же зародилось. Сначала Вячеслав Петрович желал в одиночестве уехать домой, без меня. А что, если его там кто-то ждал? И продолжает ждать? И он сейчас звонит, предупреждает о скором приезде Лихарева с группой силовой поддержки. Это был возможный вариант, хотя вовсе и не обязательный. Я сбросил скорость, позволяя Никифорову догнать меня. Но к моменту, когда он оказался близко, Вячеслав Петрович уже разговор завершил и трубку убрал.

«Уазик» поравнялся с «Камаро», и Никифоров, опуская стекло в пассажирской дверце, спросил:

– Чего остановился?

– Вижу, ты с кем-то по телефону разговариваешь. А скорость большая, вылетишь еще с дороги… По делу кто-то звонил?

– Да нет. Это Колян, с Малиновки.

Малиновка – это следующая деревня за деревней Никифорова. Стоит прямо на дороге. Там только три семьи живут. Две пары стариков и всегда пьяный Колян с женой, тоже основательно пьющей. Колян дома сразу нескольких дачников охраняет и на их оплату живет.

– Он и ночью звонил, когда у нас уже все закончилось. Жена его пьяного подняла, еле, говорит, добудилась, спрашивал, кто у нас стрелял. Ветер, видимо, звуки доносил…

Я сразу вспомнил упавший с дороги при попытке развернуться и загоревшийся при переворачивании внедорожник. Языки пламени были высокие и тянулись ветром в другую сторону – от Малиновки. Значит, ветер, как мне подумалось, не мог доносить звуки стрельбы до Коляна, если только резко не менялся, что с ним порой случается.

Вячеслав Петрович между тем продолжил:

– Я и сказал ему, что охотники приехали, на чьей-то даче бутылки подбрасывают и стреляют по ним. Обычная охотничья забава, когда стрелять больше не по кому или когда просто перепьют. А сейчас звонит, говорит, по дороге на тракторе проезжал, видел в пыли лужу крови, и не одну. Я сказал, что не знаю ничего. Колян говорит, ежели что, чтобы я звонил, он со своей двустволкой всегда прибежит. В любом состоянии. А его обычное состояние какое? Ты же сам знаешь – лежачее…