Текст книги "Высокоточная смерть"

Глава седьмая

Полковник Альтшулер, как оказалось, заехал домой перекусить и предупредить жену, что он на службе задержится. Но на мой звонок он отреагировал быстро, хотя и разговаривал, что-то торопливо прожевывая.

– Необходимо срочно спрятать медсестру. Я позвоню в областное УВД. У них хорошо отлажены действия по защите свидетелей. И даже квартиры специальные им выделены. Пусть спрячут. Потом тебе позвоню. Сейчас пришлю тебе с машиной сканер. Внимательно все осмотри. Потом вместе с нашей машиной вернешься в управление. Мне надо тебе кое-что сообщить. А у тебя у самого какие планы на дальнейшее?

– Хочу к Никифорову поехать.

– Это правильно. По нашим данным, Бобин где-то там поблизости вертится, в вашем районе. Ты, кстати, не узнал, куда Тамара Абдулгаффаровна спрятаться надумала?

– Она мне не говорит. Опасается, что я буду часто ее навещать.

– Ладно. Жди машину…

Я отключился и уже собрался сесть за руль, но неожиданно вздрогнул, услышав тихие шаги за спиной. Резко повернулся и даже пистолет успел выхватить, не позволив человеку подойти ко мне вплотную.

Оказалось, это вышел Виталий Александрович, лечащий врач Тамары. Он шел напрямую ко мне. И остановился, замерев, только когда увидел наставленный на него ствол пистолета.

– У вас отличная реакция, – заметил врач, пытаясь под комплиментом скрыть свой испуг. А испуг был – это я по его глазам увидел.

– Реакция тренированная. Без этого я не дожил бы до шестидесяти трех лет, – спокойно ответил я. – Вы что-то хотели мне сообщить?

– Да, я по поводу состояния вашей жены. Внешне она бодрится, умеет это делать усилием воли, и я при ней не решился вам сказать, что не все так хорошо, как она думает. Ей необходимо находиться под постоянным врачебным контролем. Но перед уходом я заглянул к ней в палату, и Тамара Абдулгаффаровна поставила меня в известность, что вы в курсе ее плана побега. То есть нашего плана. Это в самом деле так необходимо? Я имею в виду побег. Все-таки в больнице и оборудование такое, какое я не могу держать дома, и вообще – уход…

– А еще пули время от времени пролетают и стены проламывают! Если бы это не было настолько необходимым, я бы уже выехал с территории больницы. А так – вынужден пока стоять и ждать вон тот микроавтобус…

Микроавтобус ФСБ с включенной «мигалкой» и работающей сиреной как раз заехал на территорию, выключил спецсигналы и сразу направился в нашу сторону, где и остановился позади «Камаро». С переднего пассажирского сиденья вышел майор Владимиров, смотрел на меня недобрым взглядом, потом, чуть мягче, на врача, кивнул сразу нам двоим, здороваясь, и передал мне картонную коробку со сканером. Обе руки майора были туго стянуты эластичным спортивным бинтом. Майор, похоже, как и я, не любил носить гипс, используя вместо этого тугую повязку.

– Обращаться умеете?

– Разберусь.

– Аккумуляторы в коробке. Заряжены полностью. Прибор новый, аккуратнее с ним.

– Я понимаю, что это не ваши руки, и буду аккуратен, – отреагировал я.

– Что у вас с руками, Алексей Викторович? – спросил врач.

Оказывается, они знакомы. Не скажу, что эта информация вселила в меня беспокойство, но и восторга я не проявил.

– А вот, товарищ подполковник решил оставить меня временно безруким – переломал мне пальцы, – пожаловался Владимиров.

– А где гипсовая повязка?

– Гипс я снял, он очень мешал работе.

Врач с осуждением покачал головой.

– Я просто показал товарищу майору, большому специалисту в области бокса, разницу в боевой подготовке между представителем спецназа военной разведки и оперативником ФСБ, – ответил я за майора. – При этом бил только он. Его я ни разу не ударил, хотя имел такую возможность. Пальцы он переломал о мою защиту. Товарищ майор просто не понимает, что такое различие в крепкости отдельных костей, я же этот вопрос изучал и знаю, какие кости крепче других и какие сломаются при соприкосновении с другими. А что касается ношения гипса, то я тоже всегда меняю гипс на простую тугую повязку. Это удобнее.

– Работайте, товарищ подполковник. Я сканер потом у вас заберу, чтобы назад своим операм отдать, – поторопил меня Владимиров. Но опровергать мои слова о разнице в уровне подготовки офицеров двух силовых ведомств не стал.

Я быстро разобрался с незнакомым прибором. В принципе он не особо и отличался от сканеров предыдущих поколений, разве что не требовал переключения и отдельного поиска видеокамер, микрофонов и GPS-трекеров, да еще захватывал больший диапазон излучаемых любой электроникой волн. Новый сканер все искал в автоматическом режиме и одновременно. Аппаратура в ФСБ, как я понял, поставляется лучшая, нежели в армию, более современная и совершенная.

Однако я быстро разобрался со сканером, открыл свою машину, начал искать и почти сразу нашел GPS-трекер. Он был установлен на кожаной оплетке руля с обратной стороны. Трекер имел короткую тонкую булавку, которая легко воткнулась в кожу. За нижнюю часть руля водитель обычно не держится и потому нечаянно наткнуться на него рукой и уколоться практически невозможно. Достаточно хорошо зная отставного подполковника Николаева, я, сняв первый трекер, продолжил поиск. Первый он и должен был установить так, что найти его можно было бы легко. А второй обязан был куда-то спрятать.

Обыскав салон, я встал на четвереньки и под почти презрительным взглядом майора Владимирова стал обследовать днище там, куда доставала рука. Хотя медсестра и не говорила мне, что тот человек под машину лазил, но она могла этого и не увидеть. На месте Николаева я бы поставил второй трекер за выхлопную трубу. Там есть места, куда взгляд человека не проникает, хотя сканер все равно обнаружил бы его. Но Николаев, как мне подумалось, начал стареть. Как оказалось, он установил трекер под передним пассажирским сиденьем, там же, где прятал пакет с наркотиком. Я наклонился ниже, чтобы посмотреть, нет ли там еще одного пакета, и ничего не обнаружил. Значит, финансовые возможности Николая Николаевича не безграничны, как не безграничны и его связи в криминальных кругах. С первой порцией кокаина он потерял около трех миллионов рублей. А дополнительную порцию или не сумел приобрести, или просто не сумел добыть такое количество порошка. На всякий случай, я еще покопался в багажнике, но и там ничего постороннего не обнаружил.

– Поехали, – позвал я Владимирова, протягивая ему в одной руке сканер, в другой коробку из-под него.

– Поехали, командир. За моей машиной следуй…

– Только сначала к любому салону сотовой связи. Любого оператора – безразлично. Мне необходимо приобрести новую трубку с «тревожной кнопкой». В двух экземплярах. Если в первом же салоне купим – хорошо. Не купим, поедем в следующий. И еще надо наличные с карточки снять. Значит, в Сбербанк. Вперед, майор!

Микроавтобус поехал, только уже без сирены и других спецсигналов. «Камаро» ехал следом, соблюдая необходимую достанцию. Салон сотовой связи нашелся в соседнем квартале. Владимиров был человеком местным и город знал лучше меня, поэтому сразу привел меня к нужному месту. Я припарковался позади микроавтобуса, перепрыгнул через трубчатое ограждение газона, чтобы не делать круг и не обходить газон, и сразу попал к нужным дверям. Салон работал. И нужные трубки там сразу нашлись. Заодно я купил на свой паспорт sim-карты в обе трубки и сразу вставил их. Аккумуляторы были только чуть-чуть заряжены, но зарядное устройство, естественно, входило в комплект, и зарядить трубку было не сложно. Там же, в салоне, стоял и банкомат Сбербанка, чтобы клиенты могли расплачиваться пластиковой карточкой. Ею я и расплатился, дополнительно сняв для Тамары наличные.

С двумя коробками в руках я подошел к своей машине, положил новые трубки на переднее пассажирское сиденье и направился к микроавтобусу ФСБ.

– Меня здесь подождите. Вернусь через семь-восемь минут.

Владимиров поморщился, а я не стал дожидаться его согласия и ушел.

Тамару я нашел как раз там, где и договаривались встретиться. Виталий Александрович еще не подъехал, гараж, видимо, находился неблизко. Мне показалось, что выглядела Тамара излишне бледной. Я передал ей деньги, трубки и конверты из-под sim-карт, где указывался номер.

– Первая трубка – твоя, вторая – для врача. Объясни ему, как «тревожной кнопкой» пользоваться. Звонить тебе я буду на прежнюю трубку. Надеюсь, ее не прослушивают, это было бы слишком круто даже для Николаева…

Мне в голову внезапно пришла важная, как мне показалось, мысль, и я стал быстро прощаться с Тамарой. К тому же подъехал врач, и ей пора было идти в машину.

– Побереги себя. Ты мне нужен… – сказала она на прощание.

– А ты себя. Ты мне нужна… – ответил я, посмотрел, как удалялась машина Виталия Александровича, и только после этого вытащил из бардачка трубку «БлекБерри», желая проверить свою мысль. Я поддел ногтем и легко снял заднюю крышку трубки, трекера там не обнаружил, как не нашел и «жучка» для «прослушки», ему там просто поместиться было негде. Но, вытащив аккумулятор, нашел-таки миниатюрную плоскую микроплату, прикрепленную к контактам аккумулятора – это был типичный GPS-трекер. Страшного, естественно, ничего не произошло. Никто не прослушивал мой разговор с полковником Самохиным. Хотя мои маневры на дороге, проходящей мимо больницы, могли бы заставить киллера задуматься, может быть, это привлекло бы его к поиску. У меня появилась отдаленная мысль о возможности устроить Николаеву ловушку. И потому, отсоединив трекер от питания, я не выбросил его, а убрал в карман. И поехал к микроавтобусу, что остался дожидаться меня неподалеку…

Я собирался поставить свою «Камаро» на уже почти постоянное место на парковке перед зданием, но микроавтобус сразу направился в сторону ворот, чтобы заехать во двор. Майор Владимиров перед воротами вышел и сделал мне знак рукой. Я этот знак не понял. Тогда он подошел ближе и сказал, чтобы я за ним во двор заезжал, пропуск на машину выписан, это приказ полковника Альтшулера. Я согласно развернулся, объехал вокруг огороженного газона и поехал вслед за микроавтобусом. На меня и «Камаро» пропуск был выписан отдельный, и дежурный по КПП капитан вышел вместе с ним, передал его мне и предупредил:

– Соберетесь выезжать, товарищ подполковник, не забудьте отметку об убытии поставить.

Я загнал машину во двор, поставил там, где велел майор Владимиров, и вышел из двора, потому что не знал, как оттуда пройти в здание.

Полковник Альтшулер дожидался меня в своем кабинете. Презрев всякие приветствия, он сразу начал с дел:

– Значит, так… В областном УВД мне сказали, что спрячут медсестру, но не дольше четырех дней, поскольку у них она не проходит ни по одному делу. А мы свое дело против Николаева еще так и не открыли. У нас нет ни одного покойника, нет ни одного факта для открытия дела, кроме слесаря и попытки подбросить тебе в машину кокаин. Но там «мертвяк», через слесаря на Николаева не выйти. И потому менты согласны помочь нам только «из чувства дружеских отношений между коллегами», как мне сказали. Я чуть было не переспросил, где они у нас своих коллег нашли… Но и на том спасибо, что сделать согласились. Надеюсь, за четыре дня мы его все же «достанем». Тем более что он сам идет на контакт с тобой. Не ты его ищешь, и не Тамара Абдулгаффаровна, а он желает с вами встретиться. Этот факт необходимо как следует осмыслить и воспользоваться им. Хотя, естественно, любая встреча должна проходить «под прикрытием» и без различных мастер-классов, которые он сам показывать, я полагаю, обучен и любит. Но это тебе попутная информация к размышлению. А позвал я тебя по другому поводу.

– Слушаю, товарищ полковник.

Альтшулер встал из-за стола и прошелся по кабинету – сначала к окну, потом, за моей спиной, до двери и обратным маршрутом. Но садиться за стол не стал.

– Мне не так давно звонил подполковник Балакирев. Там какой-то священник – некий иерей Георгий – привез в пополнение к группе мужчину, про которого ты говорил. Это тот самый знаменитый снайпер Вася Якут.

– Я в курсе. Только вот с иереем этим незнаком. Видимо, куратор сам по какой-то причине поехать не смог и послал кого-то.

– Я попросил узнать, кто такой этот отец Георгий. Мне узнали. Это некий бывший офицер спецназа ГРУ, подполковник Румянцев. Тебе ничего эта фамилия не говорит?

– Нет, товарищ полковник, не говорит. Не встречался с таким. Но если это офицер спецназа военной разведки, то, предполагаю, что он один из помощников нашего куратора. Только служили мы, видимо, в разных бригадах. И судьба не сводила… А может быть, он даже не помощник, а просто просьбу выполняет.

– Хочешь сказать, офицер спецназа военной разведки не в состоянии определить, что его пассажир везет с собой кейс со снайперской винтовкой?

– В спецназе военной разведки, товарищ полковник, служат военные разных специальностей. Там есть и связисты, и саперы, и снабженцы, и бухгалтера, и инструкторы по разным военным профессиям. И не все из них видели в глаза снайперскую винтовку, тем более в кейсе. Опознать оружие может только боевой офицер.

– Понятно. Вопрос можно считать исчерпанным. Кстати… А где там у вас в окрестностях Николина гора? Знаешь?

– Знаю. Только это не совсем гора. Просто возвышенность в двух с половиной – трех километрах от деревни Никифорова. От моей деревни это далековато. У нас чистая лесистая равнина с множеством оврагов.

– Вот, этот твой хваленый Вася Якут выбрал именно эту гору и отправился туда с винтовкой и запасом патронов. Балакирев хотел дать ему в охрану и в сопровождение одного из своих бойцов, но Якут категорически отказался. Расспросил только, откуда появлялись первые две банды. Про работу сказал, что ему помощники только мешать будут. Но от шлема с системой связи не отказался. А помощнику велел встать между подножием Николиной горы и дорогой, примерно посередине, и там поставить индикатор оптической активности. Все подозрительные точки засекать и давать снайперу, если понадобятся, точные координаты. С индикатором Якут вроде бы работать умеет. Даже бойцу ЦСН объяснил принцип. Причем приказал смотреть не только в сторону дороги, но и в сторону Николиной горы, самого себя, что ли, пожелал рассмотреть? Уж слишком он самостоятельный, мне кажется.

– Я сейчас туда поеду, все узнаю, товарищ полковник, и вам доложу. Это все, что вы хотели мне сообщить?

– Это я мог бы тебе и по телефону сообщить, – хохотнул Альтшулер. – Только вот два мешка с мелом по телефону передавать я еще не научился. Сейчас спустимся во двор, тебе в багажник эти два мешка перегрузят, и поедешь показывать…

– Все сделано? – удивился я. – Так быстро?

– А ты думаешь, только спецназ военной разведки умеет быстро работать? Все данные мы информатору слили, проконтролировали его телефон и банковскую карточку. Он, понятное дело, данные передал Бобу. Не самому, а только одному из его помощников. Помощник и сообщил, что Боб в настоящий момент в деревне «отдыхает». Последнее слово было произнесено с ударением, словно специально для нас, чтобы мы поняли. Помощник потом позвонил самому Бобу. Так мы узнали его новый номер, но выдвигать группу туда не стали. А Бобин уже со своей банковской карты через мобильный банк перечислил сравнительно небольшую сумму информатору. Мы думаем, что это только аванс. Но это и не столь суть важно. Важно то, что местонахождение самого Боба мы определили. Он находится неподалеку от твоего райцентра. Более того, мы определили, что еще один из его помощников купил бинокль ночного видения. Именно ночного видения. Он обошел несколько магазинов, торгующих товарами для охоты и рыбалки, но нигде нужного бинокля не нашел, а простой бинокль брать не пожелал. И тогда стал искать магазин в Интернете. И нашел-таки фирму, которая продает японские бинокли «Canon» c увеличением в семьдесят крат с функцией ночного видения. Максимальное увеличение этот бинокль дает ночью на дистанции около километра. Рассылка товара идет обычно через почту. Но ждать парню показалось слишком долго – почта у нас работает традиционно неторопливо, – и он сам поехал на машине в Москву, нашел фирму и приобрел бинокль. Не догадываешься, для чего?

Глава восьмая

– Понятно, товарищ полковник, для наблюдения за грузом. Тогда мы умышленно будем переносить его из машины в дом в темноте. Пусть хоть биноклем в этой жизни попользуется. Ночным видением. Тем более изображение будет все в зеленых тонах, так что рассмотреть что-то конкретное будет невозможно. И вместо прицела такой бинокль не приладишь.

– Мы за этим человеком следили. Дальше он решил, видимо, свою машину поберечь от случайностей, купил билет на автобус и скоро выедет в ваш райцентр. Там, я думаю, его встретят. Если бы нам было известно, что встречать его будет сам Бобин, мы бы организовали на автовокзале засаду. Возможность для этого есть. Но мы не знаем, кто приедет встречать. А Боба оставили тебе и Балакиреву. Загружай теперь эти пакеты и выезжай.

– А что со снайпером, который в Тамару стрелял?

– В машине все отпечатки подтерты. Даже отпечатков хозяина нет. Но одна бабушка в соседнем доме наблюдала из окна и позвонила в полицию. Полиция сообщила нам. Мы бабушку допросили. Судя по описанию, убийца – Николаев. Но винтовку забрал не он, позже другая машина подъехала и забрала ее. Николаев наблюдал за этим из-за кустов, после чего вышел и уехал на грузовичке. Марки машин и номера старушка не помнит. Помнит только, что грузовичок был маленьким, с тентом или с фургоном, точно она сказать не может, потому что в машинах бабулька ничего не понимает и тент с фургоном путает. Может, это был даже тот самый «Хенде Портер», что ты уже дважды замечал.

– Выходит, есть основания предполагать, что винтовка «Корд» по-прежнему у Бобина?

– Выходит, так. Но ты, Вячеслав Викторович, как опытный боец спецназа, должен понимать, что от противника следует всегда ждать самого худшего, следует ожидать значимой силы, а не находиться в «шапкозакидательском» настроении.

– Я и ожидаю. Но все же «Корд» – это почти пушка. А против артиллерии воевать трудно.

– На твоей стороне винтовка «Сумрак», более дальнобойная, и опытный снайпер, хотя и излишне самостоятельный. А у Бобина снайпера теперь, предположительно, нет. Даст он винтовку какому-нибудь бывшему солдату-десантнику, а тот и оптикой пользоваться, скорее всего, не умеет. Глаз к прицелу прижмет, раз там «наглазник» есть, и глаза лишится[9]9
  При стрельбе из винтовки с оптическим прицелом ни в коем случае нельзя прижиматься глазом к прицелу. Иначе при отдаче, особенно сильной у крупнокалиберных винтовок, можно лишиться глаза. В лучшем случае неумелый стрелок отделывается синяком.


[Закрыть]. Ну, ладно, время идет. Поезжай! Пойдем, я тебя провожу…

– Еще один момент, товарищ полковник. Я дал Тамаре номер вашего телефона и вооружил ее и врача, который будет прятать Тамару, трубками с «тревожной кнопкой». Знаете эту систему? Заранее готовишь текст СМС-сообщения, потом в кармане нажимаешь кнопку на задней стенке трубки, и сообщение уходит. Если что произойдет, сообщение придет к вам и ко мне. Или от Тамары, или от врача.

– Адрес давай, где она будет прятаться.

Я назвал деревню.

– Улицы и номера дома нет. Точнее, ни я, ни Тамара ничего не знаем. Деревня не населена. Летом, скорее всего, дачники приезжают. Но сейчас их уже нет. Осень… Поздняя…

– Я знаю, где это. Там в соседней деревне толковый участковый. Бывший, кстати, спецназовец из ваших, старший прапорщик. Я предупрежу его, пусть подготовит группу. У него там даже добровольная дружина из молодых мужиков сколочена. Он их тренирует, драться учит. В случае чего позвоню, он поможет. Только вот беда, этот старший прапорщик выпить любит. Но я его категорично предупрежу, чтобы держался хотя бы пару недель.

Полковник вышел со мной во двор, где поставил время убытия у меня в пропуске на машину, по его приказу два водителя перегрузили мешки с мелом из гаража мне в багажник «Камаро», и я сразу выехал…

Говоря честно, у меня еще раньше мелькали подозрения, что Боб попытается сделать выстрел из «Корда» в машину непременно во время движения, когда я останусь один, и ждать помощи будет неоткуда, когда двигатель машины будет «развален» крупнокалиберной пулей «Корда». Правда, при мне останется пистолет, но в одиночку с пистолетом драться против группы, вооруженной автоматами, – сложновато. К тому же после выстрела «Камаро» может вылететь с дороги и влепиться в ближайшее дерево или столб, может и загореться. А Боб не знает, где у меня находится порошок «МУ», и у него будет опасение, что машина может сгореть вместе с грузом. В этом случае нужен квалифицированный, по меньшей мере, снайпер, который сможет попасть во время движения не в двигатель «Камаро», а в водителя, в меня то есть. Кроме того, сам Боб, по словам полковника Альтшулера, должен в настоящее время находиться ближе к нашему райцентру, чтобы самому проконтролировать мою ликвидацию и местонахождение груза. Находиться одновременно в двух местах Боб не умеет, и я пришел к выводу, что он предпочтет взять дом Никифорова штурмом. Две предыдущие попытки были провалены, но Бобин наверняка должен винить в этом только своих парней.

А дом Никифорова будут защищать не только два отставника спецназа военной разведки, но и пятеро представителей антитеррористического подразделения ФСБ во главе с подполковником Балакиревым, и четверо представителей Следственного комитета. Да еще и легендарный снайпер, за голову которого чеченские бандиты выставляли в свое время немалые суммы. Но тогда у Васи Якута не было такой винтовки, как сейчас. Тогда он был вооружен обычной «СВД», как и большинство армейских снайперов. Сейчас же он сможет стрелять издалека, не опасаясь, что кто-то к нему сумеет приблизиться на опасное расстояние, и бандиты будут планомерно уничтожены.

Ехал я быстро, понимая, что в быстро идущую машину сложнее прицелиться, и стремясь побыстрее добраться до дома Вячеслава Петровича. Но при этом не забывал о местах, любимых передвижными постами ГИБДД, мимо которых проезжал, соблюдая скоростной режим. Так я добрался до автозаправки перед нашим райцентром. Заправил машину полностью, как делаю обычно, и поехал дальше. Но в сотне метров за поворотом на нашу деревню увидел впереди пять больших черных внедорожников. Одни стояли цепочкой друг за другом, словно кого-то дожидались. Издали в начинающихся сумерках рассмотреть, насколько стекла автомобилей затонированы, не представлялось возможным, и я просто повернул и поехал туда, куда и хотел добраться, нимало не заботясь о том, что из внедорожников меня тоже могут рассматривать. Доехав до горки, за которой располагались мост и река, я притормозил, стремясь рассмотреть наблюдательный пункт на противоположном берегу, о котором мне сообщил подполковник Балакирев. Но рассмотреть ничего не удалось. На мосту я снова разогнался и за несколько минут добрался до поворота на грунтовую дорогу. Там, памятуя предупреждение Вячеслава Петровича о возможности разбить коробку передач, поехал медленнее, тем более что зеркала заднего вида никакой погони не показывали, и я мог позволить себе неторопливое передвижение.

На следующем повороте, неожиданно для самого себя я свернул налево, в сторону своей деревни, тогда как к майору Никифорову следовало ехать прямо. Сделал это как-то интуитивно, но возвращаться не стал, решил проехать мимо своего дома. Свет там, к счастью бандитов, не горел. Внешне все выглядело спокойно. Я проехал мимо, не заглядывая в дом. В принципе мне там и делать было нечего. Однако, миновав пару участков, притормозил, оставив двигатель включенным, вышел из машины и открыл свой тайник. Свое оружие демонстрировать перед бойцами ЦСН мне не хотелось, могли возникнуть ненужные вопросы. Я взял из тайника только бинокль с тепловизором, чтобы снова не обращаться каждый раз к подполковнику Лихареву. Мой бинокль был несравнимо мощнее и удобнее. Это была американская трофейная модель, купленная мной у офицера, вернувшегося из командировки в Сирию. Армейский бинокль, а не охотничий, как у одного из помощников Боба, с более чувствительной матрицей тепловизора. Когда наш специалист в бригаде делал по моей просьбе зарядное устройство к биноклю, он очень удивился, что в нем стоит белорусская матрица тепловизора. Видимо, американцы не брезгуют для своей техники покупать все лучшее даже у потенциального противника. Так, я уже много раз встречал американские тепловизионные прицелы с китайскими матрицами. Но вот с белорусской встретился впервые и тогда же узнал, что в Белорусии некоторые матрицы делают не хуже американских и французских, но лучше китайских, российских и уж тем более английских, которые и годятся-то только для очков ночного видения. Такие очки в Соединенном Королевстве, в самом деле, делать умеют. Но годятся они, чаще всего, для туристических походов. И лишь частично для боевых действий, потому что инфракрасная подсветка очков обычно работает на дистанции только до десяти метров и дает круг искусственного освещения диаметром около метра. А все, что происходит по сторонам, то есть вне этого круга, – непроглядный мрак. Можно рассмотреть тропу перед собой, но бандита, спрятавшегося чуть в стороне с оружием в руках, увидеть невозможно. Белорусы в этом отношении англичан намного опередили.

Футляр с биноклем я повесил себе на шею, снова сел в машину, развернулся и так же неторопливо поехал в обратную сторону. Конечно, будь у меня внедорожник, я бы мог проехать, как ездил майор Никифоров, по дороге, идущей по окраине поля. Но в конце этой дороги, перед выездом на главную, была такая глубокая яма, что казалась непреодолимой для моей «Камаро», поэтому я предпочел вернуться до поворота и там выехать на главную дорогу. Торопиться мне пока необходимости не было, иначе мне уже позвонили бы.

До дома Вячеслава Петровича я добрался без происшествий. Встретить меня вышли сам Никифоров и подполковник Балакирев в сопровождении Ивана, одного из бойцов своей группы. Они и открыли ворота соседнего двора, куда я сразу и загнал свою машину. Двор Никифорова был небольшим и тесным, тем более что там сейчас стояли два «уазика», один, уже в полуразобранном виде, был на эстакаде, а испачканные руки майора говорили о том, что он занят как раз компоновкой одной машины из двух, с бандитской, почти новой, что-то снимал и ставил на свою. Согласие на это мы дали все, и Вячеслав Петрович был так рад, что за такой подарок готов был снова принимать участие в боевых действиях. А они предстояли, как понял я, уже вскоре, потому что с подполковником Жихаревым были только два бойца из его группы силовой поддержки. Это значило, что один находится на посту в районе моста, где в кустах спрятан и микроавтобус группы ЦСН. Там же с ним и один из бойцов группы Балакирева. Во дворе из этой группы были только Иван, которого я уже видел, и боец, имени которого я не знал. Другой боец, как мне сообщил еще полковник Альтшулер, ушел вместе со снайпером Васей Якутом и облуживал индикатор оптической активности, выставив его всего в километре от дороги. Кстати, дальность работы самого индикатора едва превышала километр, но беда была в том, что «Луч-1М», в отличие от простого «Луча-1», хотя и имеет большую рабочую дальность, все же является только дневным прибором, а сумерки сгущались уже заметно, и тогда индикатор станет бесполезным. Впрочем, бесполезными не станут ночные прицелы винтовки «Сумрак» Васи Якута и автомата самого возрастного бойца ЦСН Василия Львовича. Их тепловизоры без проблем позволят увидеть врага и произвести точный выстрел.

– Что тут у вас с ситуацией? – поинтересовался я у подполковника Балакирева.

– Снайпер нашел себе удобное место после рассмотрения топографической карты местности, – объяснил подполковник. – Выставили индикатор оптической активности. С ним работает один из моих бойцов. Он на постоянной линии связи со снайпером. Когда подступит темнота и индикатор станет бесполезным, мой боец оставит его и передвинется ближе к дороге. У него автомат с тепловизионным прицелом и с глушителем. Будет оказывать поддержку снайперу – контролировать дорогу.

– Это все в целом мне рассказал полковник Альтшулер. Но меня вот что смущает – как снайпер собирается контролировать дорогу с такой дистанции? – удивился я.

– Он не только дорогу берется контролировать. Якут – потомственный охотник. И, как охотник, нашел наше самое слабое место. Показал, откуда проще всего на нас наступать. От моста следует пройти через лес, обойти по краешку Николину гору и дальше двигаться лесом до самой деревни. Наш участок и лес разделяет всего один ряд домов и дорога. И бандиты имеют возможность, перебравшись всего через огород, неожиданно появиться у нас под носом. Здесь уже все решила бы только «рукопашка».

– Зачем же вы тогда разослали своих парней? – не понял я расстановку сил.

– Дело в том, что Якут пообещал перестрелять бандитов сзади. Мой боец включится в такую охоту, он будет расстреливать их сбоку. Одновременно будет держать и дорогу, если кто-то решится прорываться на машине. Два бойца – мой и парень из группы силовой поддержки – и водитель микроавтобуса с трофейным автоматом запрут выезд с дороги. Просто поперек нее поставят микроавтобус, а сами залягут в обочине.

– Водитель умеет стрелять? – усмехнулся я.

– Он мастер спорта по практической стрельбе[10]10
  Практическая стрельба – не олимпийский вид стрелкового спорта, имеющий целью усвоение и выработку приемов, наиболее полно отвечающих различным случаям применения огнестрельного оружия. Имея боевое происхождение, он сильно видоизменился, но и сегодня это наиболее прикладной вид спорта во многих специальных подразделениях. Девизом практической стрельбы является: «DILIGENTIA – VIS – CELERITAS» (Точность – Мощность – Скорость), то есть спортсмену предписывается продемонстрировать умение точной и скоростной стрельбы из мощного оружия.


[Закрыть].

– Это вселяет оптимизм. А где мой шлем?

– Извините, ваш шлем и бронежилет передали снайперу. Шлем для связи с нами, а бронежилет он сам взял.

– Ладно, – согласился я. – Но, если от снайпера будут сообщения, поставьте меня в известность.

– Обязательно. Первое сообщение уже получено. В лес, направляясь в сторону Николиной горы, выдвинулось пятнадцать бандитов. Идут не плотно, тремя колоннами. Колонна от колонны держит боковую дистанцию примерно в двадцать шагов. Когда слегка приблизятся, Якут начнет отстрел. Вот, – Балакирев придержал рукой шлем, словно наушник прижал к уху, – кажется, уже началось. Микрофон при выстреле прижимается к прикладу, и выстрел в наушнике слышно. Главное, чтобы на улице слышно не было. Но на винтовке глушитель мощный, любой звук погасит.

Он щелкнул тумблером в районе уха:

– Василий? Как дела? Что нового? – и, отключив на несколько секунд связь, передал мне сообщение: – Снайпер правильно предсказал тактику бандитов. Идут лесом. Двоих отставших Якут снял. А мне показалось, что был один выстрел. Видимо, первый я не услышал. Двое следующих идут в бронежилетах. Удар пули может быть звонким, другие могут уловить и обернутся. Якут ловит момент, чтобы в головы стрелять было удобно. Дистанция у него два с небольшим километра. Как с такой дистанции прицельно в головы стрелять, не понимаю! Но ему виднее. Он с этой оптикой сразу подружился. Вот. Еще два выстрела… Похоже, снял кого-то… Но с двух километров в голову! Это нечто…