Текст книги "Странные люди (сборник)"

Мгновение жизни

Мистицкому Теодору Михайловичу,

помещику Псковской губернии,

село Кутуевка

Любезный друг мой, Теодор Михайлович! Не стану утомлять тебя описанием житейских перипетий, что привели меня на склоне лет в старое мое поместье на краю света в Архангельской губернии. О многом ты и сам знаешь, о прочем догадаешься, ведь ты у нас светлая голова.

Хочу сказать тебе, Теодор, что вынужденное заточение в стенах старого дома не пошло на пользу здоровью, но вместе с тем придало необычайную ясность мыслям моим и выводам. Кто знает, мой друг, что послужило этому причиной. Я же смею предполагать, что совершенно скоро грядет моя кончина и сие событие уже положительно сказывается на способности человека отбрасывать мелочи, концентрируясь на важном и значимом.

Не грусти, дорогой Теодор, о том, что по получении этого письма меня уже не будет рядом с тобой в нашем мире. Ведь все мы переходим в лучший мир по прошествии нашей земной жизни, и тому у меня есть несомненные доказательства, хотя в большинстве своем они умозрительные и иллюзорные.

Ты помнишь, Теодор Михайлович, наш вечный спор о жизни и смерти? Ты старался со всей пылкостью молодой души блистательного ученого доказать мне старому затворнику, что никакой жизни до и тем более после смерти не существует. Жизнь, наша земная жизнь, утверждал ты, начинается рождением из материнского лона и заканчивается совершенно и бесповоротно с последним вздохом. Я же пытался, насколько хватало моих сил и знаний, уверить тебя, что жизнь намного шире подобного утверждения, но в то время, кроме веры не было у меня никаких доказательств.

Перейду к сути вопроса, мой друг, так как чувствую некоторую немоту в пальцах, что может служить признаком близкой кончины. Поэтому, не тратя времени понапрасну, кратко изложу тебе мысли, посетившие меня третьего дня и не дающие заснуть уже вторую ночь.

Ты помнишь маятник Фуко, в особенности те фигуры, что прочерчивает он на песке при своем качании. Пример совершенно утилитарный и служит исключительно для наглядности. Представь себе нашу жизнь, протекающую по закону маятника Фуко. Мы делаем колебание в плоскости, все время пересекая центральную точку, но каждый раз прочерчивая новую траекторию за счет влияния вращения Земли. Теперь представь себе, что центральная точка это и есть точка нашего рождения. Более того, на обратном витке мы снова входим в ту же точку, завершая свой земной путь.

Если быть совершенно точным, то, не завершая жизненный цикл, а начиная новый цикл, но в другой плоскости. Мы умираем в этом мире, чтобы заново родиться в другом. Теперь ты понимаешь, Теодор, почему у меня нет страха перед смертью, но есть бесконечная грусть, что мы с тобой никогда более не встретимся в этих новых жизнях.

Да-да, именно жизнях, бесконечном их количестве и бесконечной изменчивости. Поначалу я думал, что «маятник жизни» совершает «колебания» в одной плоскости, то есть мы умираем и рождаемся заново в этом же мире. Но, рассудив здраво, я пришел к выводу, что новая жизнь нам дается в другом мире и таких миров бесконечное количество.

Если бы мы рождались в одном и том же мире, то уже с самого детства я знал бы многое и многих из своей предыдущей жизни и становился бесконечно мудрым с каждым рождением. Но такого не происходит, и мы рождаемся чистыми и беззащитными, вынужденными учиться и приспосабливаться, получать знания от родителей и учителей своих, дабы прожить свою новую жизнь подольше.

И тогда меня поразила еще одна мысль, которой поначалу я даже придавал значения, ослепленный открытием самого факта цикличности жизни в разных мирах. Кто или что определяет «период колебания» маятника жизни? Отчего кто-то умирает при родах, порой не сделав и первого вдоха, а другой живет до глубокой старости? Можем ли мы как-то влиять на этот период или оное находится за пределами человеческих возможностей?

Ведь мы тщимся доказать миру, что сами определяем свою судьбу и делаем все возможное, чтобы продлить дни свои. Бежим к докторам, изобретаем диеты и ездим на воды, единственно ради того, чтобы еще день, еще час, еще мгновение продлить свое земное существование. Но приходит миг, и мы умираем, окончательно и бесповоротно, чтобы быть отпетыми и преданными земле.

Оставив на время вопрос возможности влияния человеческого на продолжительность его земной жизни, задался я другим не менее важным вопросом, вспомнив, что маятник, обычно, качается в обе стороны одинаково. Не означает ли это, что прожив в этой жизни определенный срок, мы проживем в новой жизни срок не многим отличающийся от прежнего? То есть у каждого из нас есть свой маятник, свой период колебаний, свой жизненный срок во всех последующих жизнях? Сердце мое преисполнилось сожаления к тем, чья жизнь прервалась слишком рано, чтобы вкусить ее вдосталь. Неужели им на веки вечные дана такая судьба – краткая жизнь?

Нет, подумал я, это противоречит всем моим представлениям о жизни, а я познал ее сполна и могу говорить о ней авторитетно. Но как быть с законом маятника? И тут я понял, в чем изначальная ошибка моих рассуждений! Не скажу, что это мое открытие, но в таком контексте, думается мне, оно применяется впервые. Я исходил из предположения, что маятник «рисует» дорожку нашей жизни на плоскости! Точнее на множестве различных, но плоскостей, поэтому вполне логично было предположить, что конечные точки его качания располагаются на одинаковом расстоянии от центра.

Но представь себе, друг мой Теодор Михайлович, что маятник удивительным волшебным образом, то удлиняя, то укорачивая свою ось, скользит не над плоскостью, а над сложно искривленной поверхностью, изобилующей впадинами и высотами, да к тому же еще и похожей на сферу. То есть, при всей одинаковости движения маятника он всякий раз прочерчивает совершенно различную по продолжительности линию, которая, будучи развернута на плоскость и представляет собственно нашу жизнь. Ты представил это, Теодор?

Нам никогда не предугадать, какой срок выпадет в следующий раз, сколько мы проживем в следующей жизни. Но одно я знаю совершенно точно и определенно – жизнь наша не прекращается со смертью, а лишь совершает естественный переход к новой жизни. Более того, именно мы «коверкаем» поверхность будущей линии жизни, сокращая или удлиняя ее своими мыслями, делами и поступками.

Я чувствую, милый мой друг Теодор Михайлович, приближение моего личного маятника к точке перехода. Что именно происходит в этой точке нам не дано узнать, но приближение к ней мы чувствуем всей душой и телом. Этот неземной хрустальный звон и мириады звезд, что устремляются к нам, сливаясь в бешенное белое пламя…

***

Поверенный в делах скоропостижно умершего помещика иронично хмыкнул, дочитав «старческий бред» покойника до точки, поставленной самой смертью. Но, имея на письме адрес, не стал поступать супротив воли клиента. Аккуратно запечатал письмо в конверт, надписал адрес и, запечатав сургучом, отправил с посыльным на почту.

Он пытался выкинуть из головы рассуждения «выжившего из ума» старичка, но сама мысль о бесконечной жизни теперь тревожила его сознание и отвлекала от более важных мыслей, как это случается с ребенком, увидевшем в витрине красивую конфету или новую игрушку.

Что именно надобно делать, как именно нужно жить, чтобы сделать жизнь более долгой и, по возможности, счастливой? Разве что поехать самому к адресату, да и выспросить у него то, о чем старичок не успел написать? Да нет же, глупость совершенная и вздор! Самого за сумасшедшего примут, спаси Господи и избави нас от греха!

Взаимная уступка

– Давайте встретимся в пятницу!

– В пятницу? В котором часу?

– После пятнадцати, если вы не против, конечно.

– После пятнадцати я при всем желании не могу, после пятнадцати часов я буду мертв.

– Хорошо, давайте тогда… извините, мне послышалось?

– Нет-нет, вам не послышалось, в пятницу после пятнадцати часов я буду мертв. По этой причине я хотел бы уладить наши дела до пятнадцати часов. С учетом того, что наш разговор займет минут сорок, я бы предложил договориться на четырнадцать часов. Вы меня понимаете? В таком деле всегда нужен запас. Не хотелось бы прервать важное дело на полуслове.

– Постойте, у вас все в порядке, м-м-м…

– С головой?

– Н-ну, да.

– Я совершенно нормален, не волнуйтесь на этот счет. Это предсказание, обычное предсказание, это в порядке вещей, если относиться к таким вопросам без предрассудков.

– Извините, по всей видимости, я как раз с этими самыми, с предрассудками. Вы говорите о собственной смерти так спокойно, словно это произойдет не с вами.

– А что я могу сделать? Это же предсказание, оно сбудется в любом случае, что бы я не сделал. Можно удариться в панику, напиться вусьмерть и забыться, но что это меняет? Мне важно успеть сделать дела до этого часа. Разве это звучит ненормально?

– Все-таки да! Ненормально! И вы знаете, как именно вы умрете?

– Да! Я упаду с высоты и разобьюсь насмерть.

– Вы планируете залезать на высокую скалу или сходить на экскурсию по канату?

– Вообще говоря, не планировал.

– Но вы же можете не подниматься ни на какую высоту до назначенного часа. Разве это не так? Вы можете попросту лежать плашмя на бетонном полу, и с вами ничего не приключится, раз уж вы так верите в неизбежность пророчества! Нельзя вот так просто рассуждать о собственной смерти!

– Но пророчество уже есть и от него нельзя отмахнуться.

– Вы знаете, как именно вы погибнете?

– Если честно, то нет. Понимаете, пророчества, предсказания достаточно зыбки, они не дают четкой картины.

– Вы противоречите сами себе!

– Отнюдь! Я не знаю в точности, как именно все произойдет, но в нужный момент обязательно возникнет высота и я, упав с нее, разобьюсь насмерть. Высота появится любым способом, даже как провал грунта, если такое понадобится. Представляете, скольких ни в чем не повинных людей я подвергну лишней опасности, стараясь спасти себя? Чем больше сил и усердия я потрачу на собственное спасение, тем больше людей пострадает.

– Все равно не понимаю, это просто не укладывается в голове. Мы с вами встречаемся в четырнадцать часов, подписываем бумаги, а в пятнадцать часов…

– После пятнадцати. Пророчества не очень точны во времени.

– Какая разница, черт побери? Пусть будет после пятнадцати! А после пятнадцати часов вас не станет.

– Точнее я умру. Фактически от меня еще очень много чего останется. Шучу! Именно так. Так мы встречаемся в пятницу в четырнадцать часов?

– В пятницу? Извините, а кто вам напророчил скорую смерть? Вдруг это завистники или просто шарлатаны, а вы им поверили? Сейчас развелось столько ушлых людишек, всяк норовит подзаработать на людских проблемах.

– Это мое пророчество.

– Ваше?!

– Да! Я в некотором роде предсказатель. Вот, к примеру, сейчас у вас зазвонит телефон.

В кармане адвоката звенит телефон, он переводит взгляд с собеседника на карман, не спеша достать трубку.

– Это простое совпадение, вам повезло.

– Снимите трубку. Вам звонит жена, сказать, что с вашей мамой все в порядке.

– Откуда вы, черт возьми, знаете про мою маму? Извините…

Он торопливо выдергивает трубку из кармана и подносит к уху.

– Алло, слушаю, дорогая! Да. Да. Спасибо. Я тоже рад. Передай ей, что я ее люблю и скоро буду у нее. Я тоже тебя люблю. Все, пока, у меня клиент.

С задумчивым выражением лица адвокат выключает телефон и замолкает в размышлении. В воздухе повисает неловкая пауза. Наконец он вздрагивает и проводит ладонью по лицу, словно стирает липкую паутину.

– Извините, я задумался.

– Бывает. Я рад, что с вашей мамой все хорошо.

– Скажите… вы можете сказать…

– Нет!

– Вы не дослушали!

– Я знаю ваш вопрос. Нет. Я не знаю и не хочу знать, когда и как вы умрете!

– Но почему? Я тоже хочу…

– Вам этого не хочется, поверьте мне, я знаю, о чем говорю. Вы не сможете жить с этим.

– Я скоро умру?!

– Нет! С чего вы взяли? Даже, если вы будете знать, что умрете через тридцать лет, эта мысль сведет вас с ума. Вы проживете эти тридцать лет в каждодневном ожидании смерти, зачем вам это? Нет, и не просите!

– Но для себя же вы узнали это!

– Я не собирался узнавать это, просто мой час стал близок, и знание пробилось сквозь защиту.

– У меня есть предложение, давайте решим сегодня наши вопросы. Я отложу встречи, расчищу весь сегодняшний день. У вас будет много времени, чтобы провести его с семьей.

– Не стоит. Именно в пятницу я уеду из города. Это должно произойти не на глазах семьи. Вы меня понимаете?

– Да, я как-то об этом не подумал.

– До пятницы я как раз и буду со своей семьей. Помните, как писал Экзюпери: «Уходя, улыбайся! Ты можешь не вернуться, так пусть тебя запомнят улыбающимся!» Кстати, он так и не вернулся из своего последнего полета, осталась только его фото – он улыбается в объектив.

– Как будто знал…

– Он знал. Тот, кто знает, по-другому видит этот мир, поверьте мне на слово.

– Я вам верю!

– Не нужно столько патетики, молодой человек, я не святой и не герой. Так значит до пятницы?

– До пятницы!

– В четырнадцать часов и без опозданий! Шутка! Вы никогда не подводили меня, именно поэтому я имею с вами дела.

– Спасибо, я буду вас вспоминать… потом… после того, как…

– Полноте, не стоит так убиваться, словно я уже покойник! А вдруг у меня плохое настроение и я все это выдумал, чтобы заставить вас встретиться со мной именно в четырнадцать часов, как мне удобно, а не в пятнадцать, как было бы удобнее вам. Может быть, у меня в пятнадцать часов намечена приятная вечеринка с пивом, пропустить которую было бы ужасно обидно. Вот я и выдумал всю эту дурацкую историю, чтобы заставить вас подстроиться под мой график. Как вам такой вариант?

– Вы думаете? Да, нет, не верю… хотя… если вам так будет лучше…

– Будет!

– …будем считать вашу историю хорошим розыгрышем.

– Итак, до пятницы?

– До пятницы! И да хранит вас бог!

– Аминь!

Настоящее счастье

Раньше у меня с женой не было никакого взаимопонимания. Мало работаю, денег в дом не несу, пиво пью часто, на баб поглядываю и тому подобные попреки каждый день, да изо дня в день – тоска смертная.

И мужик вроде как не совсем пропащий – в коллективе меня ценят, не каждый месяц, но премию подкидывают. Пиво люблю, но не наглею и с дружками в баре не зависаю. А на баб любой нормальный мужик поглядывает, потому что он мужик, а не амеба. И что с того, что поглядываю? Может, радуюсь, на них глядючи, что моя Машка красивше и ладнее? Ан нет – для жены со всех сторон плох и нет ни малейшего просвета в жизни, одна тоска и печаль.

А теперь красота – целый день могу на диване пролежать, жена слова не скажет. Круче того: мимо проходит – слово ласковое скажет, спросит – не хочу ли покушать. А кормит прям как короля. На выбор по пять блюд на день, всегда все свеженькое, вкусненькое. И как меня видит, прям счастьем так и лучится, ко мне тянется, обнимает и слова ласковые на ушко шепчет, аж душа в пятки убегает.

А про баб и разговора нет. Стоит мне захотеть и свое желание явно обозначить, жена тотчас со всей готовностью и рвением отправляет меня к любой бабенке на мой выбор. Причем никакой ревности, сплошное умиление и пожелание хорошего отдыха с любимой. Господи, за что мне грешному столько счастья в одни руки?

И ведь всю жизнь о таком мечтал, но получить не надеялся. А стоило помереть и душой в нашего кота Мурзика переметнуться случайно, тогда и понял, что такое настоящее счастье. Так вот ты какая – райская жизнь!

Одноклассники.ру

– Давно это у вас, – участливо спросил психотерапевт, протирая стекла очков замшевой тряпочкой.

– Пять лет уже, – гордо сообщила Светочка и спохватилась, – это плохо?

– Что вы, некоторые по десять лет этим увлекаются и пока живы-здоровы, даже иногда ходят на работу, – успокоил ее доктор, отводя при этом взгляд в сторону.

– Скажите, Светлана, а вы мужа, когда в последний раз видели?

– Вчера! Точно, вчера – он заходил в одноклассники и мы так мило поболтали. Вы знаете, доктор, он несколько поправился, у него появились новые друзья и, мне кажется, у него есть дети, – сообщила она с видом заговорщика, весело подмигивая доктору.

– Шутите? Это ведь могут быть просто малолетние друзья, вы же знаете, в одноклассниках нет ограничений по возрасту для друзей. У одной моей знакомой дамы бальзаковского возраста есть подружка восьми лет из Ямало-Ненецка. Очень дружат, знаете ли, и совсем не по-детски, ведут серьезные беседы, знаете ли. Извините, я отвлекся, так может быть это просто друзья?

– Я тоже так подумала, а потом пригляделась к фотографиям, а там он с ними на пляже, в зоопарке, на дне рождения. Они там такие смешные и жена рядом с ним хлопочет. Милая такая дамочка, чем-то на меня похожа. У меня точно такая же блузка есть, как у нее.

– Кхм, Светлана, а вы не думали, что на фотографии можете быть вы? – доктор явно пришел в замешательство от милой непосредственности пациентки.

– Я? А вы знаете, очень даже может быть. И прическа моя и бусы точь-в-точь, как у меня и браслетик змейкой – мне его Миша на день рождения подарил. Странно, как это я раньше не подумала.

– Миша, это ваш муж? – уточнил доктор.

– Да-а-а, му-у-уж, – задумчиво протянула Светочка, забавно сморщив носик, словно собралась чихнуть. – А вы знаете, доктор, я вспомнила, как зовут мальчиков – Петя и Саша, вот! У меня отличная память на лица, – похвалилась она.

– Понятно, – доктор в задумчивости барабанил пальцами по столешнице. – Светлана, а как у вас складываются отношения с родителями?

– Ой, вы знаете, папу я давненько не видела, а вот мама недавно забегала в одноклассники и мы очень даже мило пообщались. Она не любит одноклассников, говорит, что в моем возрасте пора бы уже завести постоянный аккаунт в фейсбуке, но я считаю, что намеки на возраст некорректны. Хочется, знаете ли, порезвиться, погулять, с друзьями покутить. Вот недавно мы так весело наряжали терем Деда Мороза! А вы, доктор, не подключились к терему? Зря, много потеряли, столько эмоций, впечатлений, подарков, новых друзей! Мне повезло, а вот одной девочке не хватило лошадки – мы так все расстроились.

Доктор повернулся к ноутбуку, стоящему на столе, и что-то быстро набрал на клавиатуре. В сумочке пациентки коротко пискнул телефон.

– Ой, извините, доктор, сообщение из одноклассников. Я быстренько посмотрю?

– Вы что и на телефоне подключили одноклассников? – удивился доктор.

– А как же, – не меньше него удивилась Светочка, – не хочется выпадать из жизни, отрываясь от компьютера. А вдруг произойдет что-то важное, а я на работе? Вы знаете, доктор, у нас на работе такие варварские законы, они… они…, нет вы не представляете… они не дают с рабочего компьютера выходить в одноклассники, – вид у Светочки при произнесении этой фразы был возмущенно-ошарашенный, словно сама мысль о невозможности связи с одноклассниками через рабочий компьютер была для нее неприемлемой.

– Ой, доктор, а это вы? – обрадовалась Светочка, быстро стукая наманикюренным ноготком по виртуальной клавиатуре на экране телефона. – Зд-рав-ств-уй-те, до-кто-р! Вот!

– Ой, доктор, а вы мне отвечаете, – Светочка с восхищением, как на ожившее божество, смотрела на доктора. – Вы спрашиваете, где я? А что мне ответить?

– Правду и только правду! – жестко приказал доктор. – Я же доктор! – уже более мягко напомнил он.

– А, ну, да, что это я? Я у до-кто-ра пси-хо-ти или те? Ага, те-ра-певта. Вот. Ой, а он спрашивает, зачем я к нему пришла. А, точно – ме-ня бес-по-ко-ит ч-т-о я м-но-го в-ре-м-ен-и пр-ов-о-жу в одно-класс-никах, вот.

– Пробовала ли я избавиться от этой зависимости? Вы знаете, доктор…

– Нет-нет, вы ему отвечайте! – устранился доктор, отвернувшись к экрану ноутбука. – Давайте сделаем вид, что меня здесь нет. Хорошо?

– Хорошо! – Светочка на глазах повеселела, расправила плечики, грудь ее вздымалась легко и высоко, в глазах появился огонек живого интереса, погасший сразу же при входе в кабинет психотерапевта. – Я пы-та-лась из-ба-вить-ся от за-вис-им-ос-ти и це-лы-й час не под-хо-ди-ла к ком-пью-те-р-у. Меня по-те-ря-ли в-се д-ру-з-ья и я са-ма о-че-нь рас-стр-ои-л-ась.

– Это было ужасно, – на словах добавила она и чуть не заплакала, вспомнив о своих переживаниях по поводу героического акта самопожертвования. – Именно тогда я поставила одноклассников на телефон, чтобы никогда-никогда не расставаться с близкими мне людьми.

– Светлана, – доктор вновь обратился к пациентке наяву, а не через экран, – а в не задумывались, что дети вашего мужа, которых вы видели на фотографии, могут быть и вашими детьми?

– Моими? – искренне удивилась Светлана. – А почему я не вижу их у себя на фотографиях? – язвительно осведомилась она у доктора. – Почему их нет у меня в друзьях, в информации, в чате, в конце концов. Мы же должны как-то общаться! – последний довод показался ей весьма убедительным. – Нет, мне так не кажется, скорее всего, это его дети.

– Светлана, – доктор проявил настойчивость и даже взял нежные трепещущие от возмущения пальчики девушки в свои руки, – общаться можно и так, как это сейчас делаем мы с вами, то есть вербально, голосом, вживую.

– Правда? – новость была явно неожиданной для Светочки.

– Правда, – подтвердил доктор. – Так вот, вы не пробовали поговорить с мужем в домашней обстановке, обсудить вашу совместную жизнь и эту самую зависимость от одноклассников, пообщаться с детьми?

– Пробовали, доктор, – Светочка поджала губки, явно вспоминая этот момент, – ничего хорошего не получилось. Понимаете, у нас дома один компьютер на всю семью. И чтобы пообщаться с мужем нужно по очереди входить в свои аккаунты. Это так неудобно, так раздражает, чувствуешь себя какой-то пустой, ненужной, изгоем прямо скажем, пока бродишь в ожидании своей очереди по квартире. А еще эти… Петя и Саша постоянно отнимают компьютер, говорят, что им нужно уроки делать, а сами в стрелялки играются. В мои годы, дети делали уроки в тетрадке, – назидательно произнесла она голосом заслуженной училки младших классов.

– Хорошо, а с родителями как у вас, когда вы в последний раз были у родителей в гостях?

– Понимаете доктор, папа у нас принципиально не признает компьютеров, сидит целый день во дворе и режется в домино с соседями – каменный век какой-то. Я пробовала сходить в гости к маме на фейсбук, но там такой замороченный сайт – я голову сломала, а так и не зарегистрировалась. Ужас! Так что только мамочка иногда забегает ко мне в гости в одноклассники, там и общаемся.

Компьютер доктора коротко пискнул, доктор смутился и дернулся было к экрану, но остановился на полпути, краем глаза считывая информацию.

– Фейсбук, – извиняющимся тоном сообщил он. – Теща добралась до компьютера и теперь мне снова не будет житья. Я уже и аккаунт менял и фото другие подставлял, а она меня всякий раз как-то определяет и начинает тиранить. Представляете?

– Бедненький, – понимающе посочувствовала Светочка, проникаясь сочувствием к доктору.

Доктор в растерянности сдернул очки с носа и судорожно начал протирать сияющие стекла замшевой тряпочкой. В кабинете повисла напряженная тишина.